Текст книги "Синто. Героев нет"

Даниэль

Ара-Лин выглядит ужасно, отеки сердечные и почечные, последствия выжигания психотропа. Знать бы, кто это сделал, но она пока не признается. Я тоже не в лучшей форме, сказались установка гипнозащиты и ломка реакции. Ломка реакции – пытка с целью не выведать информацию, а выработать новый условный рефлекс, отказавшись от старого. Дзинь, сучка с торчащими патлами… Хоть и знаю, что это для нее всего лишь работа, но делает она ее с удовольствием. Она проводила ломку, она же закрепляет результаты, отправившись с нами. Хорошо хоть ей хватает ума не работать при Ape-Лин, думаю, сестра бы не стерпела, услышав, что эта… мне говорит. Оскорбления, насмешки, словесные удары ниже пояса, ехидные расспросы о жизни у пиратов, у Хозяина. Сознание быстро затерло воспоминания прошлого, превратило их в тусклый фильм «Это было давно и неправда». Дзинь заставляла вспоминать, смаковала каждую подробность, садистка. Это при том, что у нее было право ударить меня, и она им излишне часто пользовалась, когда ей казалось, что я «закляк». А я при всем желании не мог ответить ей тем же – человек работает, для меня старается. СУКА. Я смог избавиться от нее только с наступлением бортовой ночи, закрывшись в каюте с сестрой.

– Хочешь, я остановлю ее, потребую прекратить? – прошептала Ара-Лин, обняв меня.

Хочу! Хочу. Хочу…

– Нет, это отразят в закрытом эгофайле, зачем его портить еще больше, – ответил я.

– Ты умеешь идти до конца, братец, – с улыбкой произнесла она.

Посреди «ночи» Ара-Лин встала, она отоспалась за «день», и теперь сон уже не шел. Сделав два шага по крошечной каюте, вернулась опять на кровать. Я притянул ее к себе, собираясь обнять, как раньше, но получил горячий голодный поцелуй. Я ждал и боялся этого, думал, что ждать буду еще долго, но… Мы целовались так, будто хотели съесть друг друга, мой страх оплошать, не справиться таял от этих поцелуев. Наверное, я все же был не на высоте, все закончилось довольно быстро, но она успела. Успела еле слышно вскрикнуть, сладкая судорога прошла по ее телу, коготки царапнули мне плечи. После мы молчали, слова между нами давно стали лишними, я провалился в сладкий сон. А «утром» все повторилось снова.

Когда мы вышли к завтраку, Дзинь выдала пошлость, мы пропустили ее мимо ушей, Виктор являл собой избирательно глухого. Дзинь, не получив никакой реакции на себя, выдала уж совсем непотребство, я удивился такой наглости, а Ара-Лин стукнула ее ложкой по лбу, вызвав у чернявой столбняк.

– Дай поесть спокойно, – сказала она.

Похоже, Дзинь впервые оказалась в такой ситуации – и не агрессия, ложка-то пластиковая, и в то же время унижение.

После завтрака, проведенного в спокойном молчании, Ара-Лин демонстративно забрала меня с собой в каюту.

Сбросив блузу, она упала на кровать, стаскивая ногами сапожки.

– Помоги мне, – голосом, от которого перестаешь думать, попросила она.

– Ара-Лин, – сгорая от стыда, прошептал я, – слишком рано, слишком часто.

– Даниэль, брось, для чего слишком рано? У тебя устали руки? Или язык? – промурлыкала она.

Я улыбнулся в предвкушении. Нет, не устали.

Через час с лишним Ара-Лин лежала у меня на груди, щекоча дыханием. К тому моменту мы уже выяснили, что в общем-то и не слишком рано и не слишком часто. И вообще все просто волшебно.

– Ара-Лин, почему вдруг? Ведь после тех ночей втроем с Грюндом ты как бы забыла обо всем, все вернулось к тому, как было.

– Тебе же надо было привыкнуть, освоиться… потренироваться. – И она хитро глянула на меня.

– Я думал, ты дашь мне больше времени, чтобы освоиться. Ты боишься? Боишься, что если не сейчас, то уже никогда?

Она вздохнула:

– Нет, не боюсь. Вернее, не сильно боюсь. Просто зачем откладывать то, что можно сделать сегодня.

Хм… верно. Я сполз вниз и поцеловал ее, она вырвалась.

– Слишком рано, слишком часто, – капризно сказала она, но глаза искрились хитринкой.

Вредная… Любимая… Единственная.

Опять и опять слышать стон-вскрик, ощущать волны дрожи, видеть опустевшие от наслаждения глаза, наблюдать, как пустота в них сменяется благодарностью и любовью… Есть ли что-то лучшее в этом мире?

Под вечер, когда после короткого сна-забытья я начал целовать ее в любимое местечко между лопатками, она взмолилась:

– О нет, Даниэль, мультиоргазмы – это замечательно, но все же на сегодня хватит.

– Ты уверена? – спросил я, не останавливаясь.

– Да. Почти… Ммм… Нет.

Перелет длился двое с половиной суток, за это время мы прошли девять врат; тяжелый был перелет, но не для нас.

Когда вошли в сектор Святорусской, столичной планеты РФ, наше короткое счастье кончилось. Ара-Лин как будто оделась в броню, опять передо мной была сдержанная молодая леди – старшая сестра, некст рода, мой руководитель. Все ходили хмурые, сказывалась череда врат. Дзинь вдруг превратилась в зализанную конторскую мышь и теперь смотрелась как начинающий ученик посла или секретарь. Перемена была разительная – вместе с внешностью, казалось, сменился и характер, она не отпустила ни одной пошлости или подколки.

Мы высадились в яхт-порту на необжитом континенте, прошли таможню без особой строгости и авиарейсом отправились в столицу Светлую, в пригороде которой и было расположено наше посольство.

В посольстве после знакомства и прочих формальностей Ара-Лин уединилась с главой дипмиссии. Через два часа было отправлено послание в Секретариат Полномочных Представителей Президента с просьбой об аудиенции у Представителя номер семнадцать, ждем ответа…

Полномочный Представитель номер семнадцать

Четыре дня назад синто обратились с просьбой о помощи согласно пакту. Стремясь выиграть время, мы потребовали у них, чтобы Викены лично явились на переговоры. Просчитались, сегодня утром некст Викен и Викен-Ташин с сопровождающими прибыли на Святорусскую, а днем поступило прошение об аудиенции. За четыре дня они даже долететь не могли официальными путями, значит, нашли какую-то новую дорогу через «пустышки». Что ж, именно сегодня состоится совещание у Президента по проблеме «чужих» и синто, можно сказать, что наши гости как раз вовремя.

На совещании Президент, как всегда, молчал, мне опять пришлось дискутировать с Восьмым. Как он с такими амбициями и агрессивностью вообще стал Представителем?! Двадцатый и Восемнадцатый кратко, но емко подбрасывали аргументы против моей точки зрения. Неожиданно вмешался Пятый и встал на мою сторону, приведя прогноз развития событий после захвата ЕвСом Синто. Президент попросил выкладку и просмотрел ее всю, запрашивая уточнения. А после остановил обсуждение и дал полномочия мне и Пятому вести дела с Синто на наше обоюдное усмотрение. Это что-то новенькое – поручать одно дело двум Представителям. После я коротко доложил о положении на Золотнике, где два офицера под видом синто были внедрены в оазис. Викен, несмотря на отсутствие предупреждений, принял их и подыграл. Информация о разработках получена, информации о плане мести, то есть разглашении разработок, пока нет, ищут. Хины сворачивают свое пребывание в секторе Джунгли, будем их брать у врат. Дает ли это дополнительное время тем, кто на Золотнике? Вряд ли. Хинам ничто не мешает послать туда другую группу. Нет, я считаю усиление пограничного патрулирования в секторе Золотника плохой идеей, это только привлечет внимание, а десантные корабли хинов пограничники не остановят. Да, лучше держать в соседнем секторе два «Атакующих» и наши десантные силы. Сколько потребуется, столько и ждать. Я не верю, что Шепот не разработал плана мести, его необходимо обнаружить.

На следующий день дали ответ синто, назначив аудиенцию на вечер.

– Ну что, Всеволод Николаевич, – бодренько обратился Пятый, – все логично, встретимся со знакомцами, я некст Викен знаю, вы – Ташина.

– Если бы вы, Александр Викторович, вынуждены были пытать некст Викен, вас бы эта встреча так не радовала, – желчно ответил я. Не люблю я Пятого – за молодость, за удачливость, за то, что еще не приходилось ему чужой кровью умываться. Сосунок он еще, не битый жизнью.

Я подал ему материалы на Викенов, отчеты Лепехина и Крутецкого с анализом политического положения этой семьи и информацией о травме некст Викен. Пятый прочел.

– А что ВЫ думаете по поводу наших будущих собеседников? – спросил он уже без излишней бодрости.

– Я очень надеюсь, что природа в этот раз отдохнет на детях, – заметил я.

– И не надейтесь, не на этой девочке – уж точно. Между прочим, за последний год пятеро военнослужащих получили подобные травмы, им было сделано восстановление нервных волокон, и только трое сейчас возвращаются к нормальной жизни, двое, несмотря на усилия психологов, сдались, сломались.

– Вы поведете разговор, – я резко сменил тему. – Эти переговоры ваши.

– Спасибо.

В семь вечера некст Викен и Викен-Ташин проходили допуск к аудиенции. Умные дети, ничего лишнего, способного вызвать подозрения охраны, не взяли. Некст Викен была мало похожа на девушку с записей Пятого и Крутецкого – бледная, чуть болезненная, милой ее совершенно точно назвать нельзя, короткие волосы серо-русого цвета как будто взбиты ветром. В груди чуть кольнуло, Анна всю жизнь ходила с такой прической, с ранней молодости до абсолютно седых волос, как же мне ее не хватает. Викен шла, явственно опираясь на руку Ташина, тот являл собой образец надменного красавца, такому впору рекламировать новые модели эгофлайеров. Я опасался, что перед глазами будет стоять его мокрое лицо с кляпом во рту, но этот надменный селебрити-на-час и тот несчастный мальчишка не складывались в единое целое.

Вошли, поклонились в пояс; поклон младших старшим – интересно. После обмена приветствиями мы уселись за овальный стол друг против друга. Дети были убийственно серьезны, некст Викен не позволила себе даже намека на улыбку, несмотря на все старания Пятого. Как и ожидалось, она тут же взяла быка за рога и довольно быстро выдавила из Пятого подтверждение того, что помощь будет предоставлена. Ни Ташин, ни я рта не раскрывали, предоставляя этим двоим вести переговоры. Следующим пунктом были обстоятельства, при которых наши корабли войдут в сектор Синто. Это самый интересный пункт, интереснее даже состава контингента помощи, потому что если мы засветимся слишком рано, то афишируем свои взаимоотношения с Синто, которых на официальном уровне попросту нет. Синто – не Кедр и не Ласковая, с которыми подписаны коммерческие соглашения и четко прописаны договоры о военной помощи. Через час некст Викен, не добившись, чего хотела, совершила отступление и перешла к обсуждению контингента. Забавно, что Пятый с самого начала занял оборонительную позицию, заставляя девочку саму вносить предложения, ожидая, когда она «сбавит цену» до приемлемого для нас уровня. После полутора часов бесконечных пререканий, обсуждений кораблей и их экипировки я немного выпал из беседы, все эти техподробности не моя тема.

Итак, Пятый спокоен и уверен, все идет по его плану, он «играет» эту синто, и она это знает. Ей пока еще далеко до своего отца, но для своих неполных двадцати лет она более чем умна и рассудительна. Ташин даже не пытается вклиниться в разговор, просто без эмоций наблюдает за ними. Девочка за эти два с половиной часа сильно сдала, под глазами проявились тени, чуть заострились черты лица. Не поймешь этих синто, по идее, должна была б накраситься биокосметикой и скрыть все, так нет – выставляет напоказ свою слабость.

– Вы с ума сошли. – В голосе Пятого сквозили неподдельные эмоции.

О чем это они?

– Да, это нестандартный ход. Но, по здравому рассуждению, что вы можете возразить?

– Знаете такое выражение: «Палить из пушки по воробьям»?

– Знаю. Но в данном случае воробьи не разлетятся, а гарантированно умрут, согласитесь.

– Не все. Не все буи заходят в одно и то же время, и всегда можно выслать новый…

– Да, совершенно верно. Но на одиночки вполне можно навести ракеты, десять, даже двадцать – это не шестьдесят и не восемьдесят.

Пятый «поплыл», по данному пункту она его «пробила» и, ухватившись за эту маленькую победу, стала «вести», как заправский рыбак – без рывков, планомерно, с одинаковым усилием.

В какой-то момент в горле у девочки пересохло настолько, что она попросила воды, неслыханно для синто – выпить или съесть что-либо на территории врага.

– Польщен доверием, – с улыбкой сказал Пятый, наливая ей воды. Синто взяла поставленный перед ней стакан, поднесла ко рту и не смогла отпить. Внезапный сильный тремор в руках, паника во взгляде. Ташин быстрым текучим движением встал и загородил собой ее от Пятого, этой секунды ей хватило, чтобы взять себя в руки, унять дрожь и сделать глоток. Все, Ташин ставит стакан и садится в кресло, я удостаиваюсь его короткого и тяжелого взгляда. Пятый, в тот момент осушавший свой стакан, пропустил эту маленькую интермедию.

Все продолжается с новой силой. Спор упирается в то, что мы хотим сохранить анонимность нашей помощи, идут обсуждения возможных вариантов. К одиннадцати и Пятый, и синто немного выдохлись, накал спал, и они стали напоминать клинчующихся бойцов.

Неожиданно Пятый выдал:

– Леди некст Викен, я вижу, вы устали, отложим этот разговор до завтра. Как говорят у нас, утро вечера мудренее.

– Хорошо, встретимся утром, – тут же согласилась она. – Во сколько?

– Учитывая, что вам надо отдохнуть…

– Александр Викторович, – перебила она, – отдохнуть я смогу, когда обрету твердую уверенность в вашей своевременной помощи, так что, пожалуйста, одиннадцать утра вас устроит?

Пятый посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся:

– Хорошо, не буду вас больше мучить, вы получите девять «Атакующих-прим» с импульсными пушками и тремя дезинтеграторами, по числу официальных врат. Они будут ждать у четвертых, незарегистрированных, и войдут к вам в сектор, как только придет сигнал, что евсы находятся в соседних секторах. Вас это устраивает?

Я был удивлен: «Атакующие-прим» – наша последняя разработка, еще не обкатанная в деле.

Синто смотрела на Пятого, понимая, что тот принял такое решение еще до начала переговоров, ей хватило выдержки полностью скрыть свои чувства.

– Да, меня это вполне устраивает. Мы можем закрепить наше соглашение? – деловым тоном поинтересовалась она.

В десять минут первого она сжала в кулачке заветный кристалл с новым пактом.

– Надеюсь, вы узнали все, что хотели? – устало спросила она у Пятого.

– Да, в полной мере.

– Леди некст Викен. – Я впервые заговорил после приветствий.

– Да, Всеволод Николаевич, – тут же отозвалась она.

– Надеюсь, вы воспользуетесь нашим гостеприимством и погостите на Святорусской?

– Конечно, – с горечью отозвалась она. – Мы погостим на Святорусской… Но ночевать мы будем в посольстве. – Она отбросила иносказания и вежливый тон.

– Что ж, мы не против. – Я тоже заговорил прямо. – Мы понимаем, как для вас важно иметь доказательства отсутствия гипноустановок. Мы также понимаем, что ваши маломощные видеогаджеты требуют ежесуточного очищения.

– Спасибо за понимание, – сквозь зубы процедила она, вставая и опираясь на Ташина.

– Рад вас видеть посвежевшим, – сказал тот с прощальным поклоном. – Вам намного лучше без пятен.

Запомнил все-таки, под обезболивающим смотрел считаные секунды и запомнил.

– «Атакующие-прим»? – обратился я к Пятому, когда дети вышли. – Не слишком ли? Если ЕвС все же выиграет, мы будем…

– ЕвС не должен выиграть, в этом все дело, Всеволод Николаевич! ЕвС должен быть разбит наголову! Вдребезги! Чтобы хины переключились на него! У нас нет другого выхода, только так мы избежим затяжного конфликта с хинами и сможем удержать Чушку и Радонеж! Вы ж знаете о вилке, которую они нам готовят, мы можем потерять или ту, или другую планету, а при неблагоприятном исходе – обе. Только подсунув им более слабую добычу, мы сможем этого избежать! Не мы должны завязнуть в вялотекущей войне, а ЕвС.

– Это было в вашей выкладке?

– Это было в уточнениях.

Талантливый мальчик и спецов вокруг себя собрал хороших, но рисковый. Хотя… Мне ли говорить о риске после моего соглашения с Викеном.

Даниэль

Виктор терпеливо ждал нас в флайере на стоянке возле здания Секретариата Представителей. Когда мы сели на заднее сиденье, он лишь вопросительно глянул, я кивнул, мол, добились, чего хотели. Флайер взмыл в небо, Ара-Лин откинулась на сиденье, почти ощутимо сбрасывая «броню», превращаясь из политика в измученную девушку. Ее лицо оставалось совершенно бесстрастным, но из закрытых глаз начали литься слезы, а сама она стала как будто таять, казалось, что она перестала дышать, это было пугающе. Я инстинктивно взял ее за руки, они были холодными и безжизненными.

– Пешки, – вдруг прошептала она. – Мы все для них всего лишь пешки.

Она наконец открыла глаза, в них плескалась боль.

Жизнь моя… Свет мой… Как же тебе помочь?

– Нам надо узнать, что они нам готовят, – сказал я.

– А толку? – Она вновь закрыла глаза.

Я притянул ее к себе, посадил на колени, обнял, стараясь прижать к себе ее всю.

– Ара-Лин, синто не сдаются. Пока жив хоть один из нас – мы возродимся. Нам надо узнать, что они нам готовят, и найти возможность их переиграть или подстраховаться. Солнышко мое, ты просто очень устала. Завтра ты этим займешься.

Она сидела безвольно, как в обмороке, но в какой-то момент это начало меняться. Это было похоже на устранение течи, теперь жизненная энергия не вытекала слезами, а вновь заполняла ее, она как будто вновь обрела вес. Наконец Ара-Лин подняла голову и посмотрела мне в глаза.

– Да, я займусь этим завтра. – Передо мной вновь была некст Викен-Синоби.

Я кивнул и ссадил ее с колен.

Мне легко, пока есть Ара-Лин – есть мой мир. А ее мир намного больше и сложней, и защитить ей его намного тяжелее, чем мне мой.

Следующий день мы провели, барахтаясь в информации о внешнеполитической и внутренней ситуации в РФ. Выходило, что им грозит затяжной конфликт с хинами, причем по поводу сразу двух планет. Радонеж, бывшая Юньань, – это то, что русы смогли удержать, после того как их полумирное завоевание планет было остановлено и их под угрозой планетарных бомбардировок вынудили все вернуть. Удержали они тогда только Радонеж, Снежную и Тайгу, то есть Юньань, Сноубол, Фриджит соответственно. Вторая планета – Чушка – оказалась в невыгодном пространственном положении, двое ее ближайших врат выходили на центральные сектора хинов, а до врат, ведущих к «дороге» на РФ, было лететь больше суток, потом еще тащиться по «пустышкам» двое суток, чтобы наконец попасть к «телу» РФ. Чушка была лакомым кусочком – большие залежи платины, идеально чистых алмазов, а еще уран, полоний и омниа. И такое богатство находилось под боком у хинов и в отдалении от хозяев. Конечно, планета хорошо охранялась – две орбитальные крепости, летный корпус и так далее, только вот если хины нападут, то они попросту раздавят числом всех защитников планеты. Радонеж – планета с прекрасным климатом, хоть и находилась практически в «теле», но имела шесть врат в «пустышки» в непосредственной близости от планеты, а врата в РФ опять же в сутках лету, что само по себе делало ее незащищенной. Получалось, что у хинов была реальная возможность захватить и удержать одну из планет, а РФ удерживала их от этого шага только политическими играми.

И в этой ситуации оказывается массированная помощь Синто против ЕвСа. Что бы это могло значить? Зарылись в информацию по ЕвСу, выходило, что у ЕвСа та же проблема, что и у РФ с Радонежем. Планета Шарман имела два выхода к хинам и лишь один к ЕвСу, и тот в отдалении, прекрасный климат и маленький процент терраформированной территории. Хины вполне могли бы ее захватить, под предлогом того, что ЕвС не использует столь ценный ресурс по назначению. И к тому же Шарман была защищена куда хуже, чем Чушка или даже Радонеж, потому что долгое время находилась на отшибе, а одни и другие врата к хинам были открыты лишь тридцать и десять лет назад соответственно. ЕвС не беспокоился лишь потому, что выходы приходились хоть и на хинскую территорию, но тоже на отшибе, не в «теле».

Итак, что можно предположить? ЕвС нападает на одинокую планету гарантированно большим контингентом, чтобы наверняка подавить очаги сопротивления, но их встречает «плазмогаубица в кустах» в виде ДЕВЯТИ «Атакующих», да еще и «прим» (знать бы, что этот самый «прим» означает, вряд ли уменьшение мощности). ЕвС теряет всех, кого послал на Синто, не только корабли, но и людей. Это приведет к скандалу внутри ЕвСа, возможно, даже к политической перетасовке. И тут хины, когда ЕвС будет усиленно переживать по поводу своего проигрыша, возьмут Шарман, скорей всего бескровно и с «согласия» местных жителей. Это русы ввели такую практику, когда жители захваченной планеты постфактум вносят предложение о включении их в объединение и просят об определенной автономии, как правило культурной, экономической им никто не даст даже на словах. И тут встает вопрос, проглотит ли ЕвС такое поведение хинов или захочет побороться за потерянную планету? В любом случае ЕвС к тому моменту будет находиться в невыгодном положении, мало того что потеряет часть боевой мощи, так еще и политический кризис будет гасить.

Но это все так, второстепенное. А самое интересное для нас – смогут ли девять «Атакующих-прим» разобраться с евсами, и насколько нам придется поучаствовать в отражении нападения, и что потом захотят сделать русы с нами? Повторят ли недавний трюк или оставят все как есть? Самое неблагоприятное развитие ситуации получалось такое: русы выжидают, пока евсы не уничтожат наши крепости и летный корпус, а уж потом вступают в битву с потрепанным противником и вынуждают Совет Семей «внести предложение о включении в РФ». Это поражение для нас, хотя и не сокрушительное, а если получится отделаться данью, а не полным подчинением, то это будет почти победа. Но возможен вариант, когда РФ заявит о недостаточном терраформировании планеты и под этим предлогом начнет настоящую экспансию на Синто, с ассимиляцией и прочими убийственными вещами.

Все эти выкладки были посланы Шур, те уведомили о получении, но никаких уточнений или заданий не дали. Заканчивался второй день после беседы с Представителями, мы решили прогуляться в соседнем парке, развеяться и предъявить себя наблюдателям, доказывая, что не будем все время прятаться в посольстве.

Мы медленно шли по живописным тропинкам, было сказочно тихо и спокойно, эта безмятежность парка и встречных людей лишь усугубляла нашу тревогу и рождала какую-то странную зависть к тем, кто мог себе позволить разделить спокойствие природы. Не сговариваясь, мы свернули на полузаросшую тропинку и вышли к лавочке у озерца. На лавочке сидел Всеволод Николаевич. Мы с Арой-Лин непонимающе переглянулись, вроде бы нас никто на эту тропинку специально не выводил…

– А, дети… Сами пришли, – сказал он, оглянувшись.

– Мы случайно, – ответила Ара-Лин. – Не будем вам мешать. – И она попыталась уйти.

– Вот глупая девчонка. – Мы застыли, пораженные. – Садитесь, дети.

– Вы нас ждали? – поинтересовалась сестра.

– И да, и нет. Место хорошее, думается хорошо. Если б вы остановились где-то еще, пришлось бы к вам тащиться.

– Хотите поговорить? – Ара-Лин ухитрилась задать этот вопрос тоном профессионального психолога. Старик рассмеялся.

– Не перекладывайте с больной головы на здоровую. Спрашивайте, если сочту возможным – отвечу.

Ара-Лин вдохнула воздух и выпалила:

– Какие планы у РФ насчет Синто?

Старик в удивлении воззрился на нее.

– Что, такой сложный вопрос? – Ара-Лин завелась, я уже четко знаю, когда она злится.

– Да какие планы на ваш счет, психи? – беззлобно ответил старик. – Хотя, если честно, я ничего не знаю наверняка.

– Угу. – Ара-Лин откровенно нарывалась, я положил ей руку на плечо в надежде успокоить, но… – Не успокаивай меня! Всеволод Николаевич, тогда, может быть, вы ответите на вопрос, какие у вас планы в отношении меня и моего отца? Это вы знаете наверняка?

– Нет, девочка, не знаю, – получила она спокойный ответ.

– У вас есть дети?

Лицо старика окаменело.

– Нет.

– Жаль. А то я хотела пожелать, чтобы ваши дети и внуки оказались в моем положении. Не Судьба.

Старик развернулся и впился в нее взглядом, полным холодной пренебрежительной силы. Ара-Лин ответила яростью и презрением. За секунды воздух между ними как будто наэлектризовался, такие поединки взглядов кончаются дуэлью, я приготовился вклиниться, если старик пойдет первым.

Но Представитель хмыкнул и отвернулся.

– Я не собираюсь убивать тебя или твоего отца, разве что вы дадите мне повод, – спокойно сказал он, а потом с сарказмом добавил: – Теперь я понимаю, почему у тебя дуэль следует за дуэлью. Девочка, ты еще слишком самонадеянна.

– Спорить не буду. Но, пожалуйста, передайте мои слова тому, кто знает наверняка о ваших планах насчет Синто. Русы сильны и многочисленны, и задавить нас будет относительно легко. РФ неоднократно могла это сделать и неоднократно отказывалась от этого, пусть нынешний Принимающий решения вспомнит почему.

– Я помню. Каждый раз у вас оказывался туз в рукаве, только, похоже, не в этот. Во время стычки с войсками ЕвСа будут уничтожены все буи, а после «Прошения» информационная бомба вам уже не поможет. – Старик явно повел игру.

– Как наивно и примитивно. Мы ведь параноики, которые все предусматривают на десять шагов вперед, вы не забыли? Есть такая штука – неполучение успокаивающего сигнала. – Ара-Лин обольстительно улыбалась. – И не думайте, что я знаю больше, чем говорю.

– А если я захочу проверить глубину твоих знаний? – с угрозой поинтересовался старик. Я лихорадочно рассчитывал, успеют ли наши из посольства, если я сейчас подам сигнал СОС?

Ара-Лин ехидно улыбнулась, но в лучах заходящего солнца вышел нехороший оскал.

– Понравилось проверять? Так знайте, у меня проблемы со здоровьем, я столько, как Ташин, не выдержу, – едко ответила она.

Старик опять окаменел на секунду, но ожил и беззлобно сказал:

– Иди ты, язва малолетняя, договоришься когда-нибудь.

Я схватил Ару-Лин и буквально потащил подальше от лавочки и старика. Стемнело уже настолько, что тропинку было еле видно. Я все же подал сигнал вызова – скоростной, но не панический. К моему великому облегчению, через четыре минуты я увидел «пузырь» и Виктора за штурвалом.

Мы погнали в посольство, Ару-Лин запоздало трясло, меня тоже. Очень хотелось наорать на нее, вытрясти обещание, что больше она так рисковать не будет, но я молчал и лишь сжимал ее руку, пока она не сказала, что ей больно. В посольстве Ара-Лин показала запись с «души» старшему послу. Судя по его лицу, ему тоже хотелось наорать на мою сестрицу, но он лишь сдержанно поблагодарил «за проведенную операцию по правильному информированию» и опять же сдержанно попросил леди некст Викен-Синоби впредь информировать его о подобных акциях, дабы он мог ее страховать. На что получил усталое обещание, что, мол, если будем планировать, то предупредим.

Следующий день прошел в томительном ожидании и завершился кратким сообщением, что «помощь на позиции». Быстро «Атакующие» добрались, за три дня, а то и меньше, еще один повод задуматься.

В эту ночь Ара-Лин прошептала:

– Подари мне забвение. Хоть на несколько минут заставь позабыть обо всем…

Я постарался, очень постарался. Она была похожа на внезапно пойманную дикую кошку, кусалась и царапалась, не могу сказать, что мне это понравилось. Она вынуждала меня применять силу, ей это нравилось, но не нравилось мне. Зато теперь мне ясно, что так связывало ее с Синоби – жесткий секс по обоюдному согласию.

Утром, смазывая глубокие царапины, она вдруг прижалась ко мне и прошептала:

– Прости, тебе не понравилось.

Да. Не понравилось, но если нравится ей, то будет так, как она хочет. Пока я думал, как объяснить ей это, она продолжила:

– Обещаю, что буду нежной и ласковой с тобой всегда.

– Не надо таких обещаний, – ответил я. – Тебе ведь очень понравилась прошедшая ночь.

– Сутки на корабле мне тоже очень понравились, – тут же ответила она. – Ну разные у меня вкусы, понимаешь.

– Разные? – с надеждой спросил я.

– Угу.

Я рискнул нежно поцеловать ее в шею и получил безмолвное предложение продолжить. Продолжил, через треть часа наградой мне был тихий стон и волны дрожи, которые взорвали меня. Я был счастлив, счастлив до стыда, как можно в столь тяжелое для нас всех время быть таким счастливым? Можно. Я прятал лицо, с которого не мог стереть блаженную улыбку.

– Я иногда так тебе завидую, Даниэль, для тебя многие вещи очень просты, а иногда мне за тебя страшно. – От моей половинки не скрылось мое состояние.

– Не надо за меня бояться, просто позволь быть рядом как можно дольше и как можно чаще, – ответил я то, что думал.

– Ты моя половинка, и я тоже не хочу с тобой надолго разлучаться, – серьезно ответила Ара-Лин.

– Вот и договорились, – со смехом сказал я.

Еще один день в ожидании, в ежеминутном запросе почты, которой все не было. В массмедиа ЕвСа истерия по поводу Синто достигла апогея: синто – моральные уроды и вселенское зло. Это было бы смешно, если б не было так грустно. А в четыре утра по нашему времени началось – прошел сигнал о входе евсов в сопредельный сектор, и наступило глухое молчание. Наверное, действительно ухитрились уничтожить все инфобуи. В посольстве царила странная атмосфера, знаки Судьбы уже давно были нанесены на ладони, у нас с сестрой – еще перед стартом с Синто. Теперь же кто как мог убивал время – кто-то смог медитировать, глядя на знак, кто-то раскачивался, кто-то ушел в вирту, но у всех был невидящий, погруженный в себя взгляд. Больше всего посольство в эти сутки напоминало сборище душевнобольных. Ара-Лин танцевала. Странные это были танцы, ведь ноги до сих пор ее нормально не держали, она вставала и падала, и все равно это был танец. Отчаянный, погруженный в себя танец-шаманство; казалось, что она призывает кого-то, или отгоняет, или и то и другое вместе. Танцевала она так часа четыре, а потом свалилась в крепком, здоровом сне. Я же пребывал в каком-то эмоциональном ступоре. Это было очень похоже на те ужасные часы, когда над Синто шел бой с пиратами и Ара-Лин находилась в гуще событий. Странно, теперь она со мной, ей ничего не угрожает, но мне так же плохо.

Двадцать девять часов полного молчания, а потом поступили новостные сводки РФ: «На независимую планету Синто было совершено нападение Европейским союзом, однако ценой больших жертв со стороны Синто оно было полностью отбито, и нападающие уничтожены с излишней жесткостью. В плен, по имеющимся данным, никто взят не был, и за пределы сектора Синто никого из захватчиков не выпустили. Видео с места событий будет получено позже, по техническим причинам». Но Всеволод Николаевич расстарался, и посольство получило видео через десять минут после сводки. Что сказать… Кошмар – вот единственное, что приходило на ум. Крепость Китлингов была уничтожена полностью, похоже, приняла на себя планетарную бомбу. Крепость Ташинов попала под удар дезинтегратора, половину ее снесло. Всюду виднелись обломки кораблей, большей частью чужих. Даже так: как я ни всматривался, не находил осколков от наших тяжелых или легких истребителей, это вселяло надежду, что их изначально оставили в резерве как охрану после сражения. Но крепости, наша гордость, наше воплощенное спокойствие, – их не было. Однако самое главное – никто не вел речи о том, что Федерация пополнилась новым членом.