Текст книги "Голос Незримого. Том 2"

С одной стороны появляются ПАЛОМНИК и ВЕВЕЯ, с другой – БИРРИЙ.

МИРИАМ прячется за мачту.

ГОРГИЙ

 
Спасите! Я отравлен… О, мученье!
Вся кровь в огне… Во взорах – краснота…
Я гибну из-за той… плясавшей танец!
 

ПАЛОМНИК (возлагая ему руки на голову)

 
Во имя Той, что не из этих стран,
Живи, но жить давая!
 

ГОРГИЙ (приподнимаясь)

 
Чужестранец,
Ты – лекарь?
 

ПАЛОМНИК

 
Да, я врачеватель ран.
 

ГОРГИЙ

 
Исчезла муть и мука огневая…
Я ожил! Чем тебя, спаситель мой,
Мне наградить?
 

ПАЛОМНИК (еще более настойчиво)

 
Живи, но жить давая!
 

ВЕВЕЯ

 
Вновь чудо! чудо! Он ли не святой?
Склонитесь же пред ним, слепые люди!
 

ГОРГИЙ

 
Склоняюсь пред твоим искусством, врач,
Хоть, как ученый, сомневаюсь в чуде.
Но что за труд ты хочешь? Сам назначь!
 

ПАЛОМНИК (удаляясь на задний план)

 
Живи, но жить давая…
 

ГОРГИЙ (про себя)

 
Трижды то же!
Иль он как сведущ, так и прозорлив?
 

ВЕВЕЯ (ему таинственно)

 
То – ангел, ангел… Белый ангел Божий!
Он видит знак, что носят, кровь пролив.
 

ГОРГИЙ (яростно)

 
Ступай ты к дьяволу!
 

Та в ужасе отходит.

 
Ты здесь ли, Биррий?
 

БИРРИЙ (тихо)

 
Здесь.
 

ГОРГИЙ

 
Подойди! Что встал там, дуралей,
Стуча зубами и глаза расширя?
 

БИРРИЙ (в страхе издали)

 
Нет… Лучше самого меня убей! —
Его… его я убивать не стану…
Он знает всё… Он – бел, голубоок…
Он излечил смертельнейшую рану…
То – светлый Горус, – лотосовый бог!
И мы о нем посмели мыслить худо?!
И мог бы от руки моей он пасть?!
Ой, страшно, страшно!.. Прочь скорей отсюда!
 

ГОРГИЙ

 
Куда ты, трус?
 

БИРРИЙ

 
Хоть крокодилу в пасть!
 

(Убегает.)

ГОРГИЙ

 
Не удалиться ль по его примеру?
Опасен этот молодой авгур!
Как в тайное познанье ни не веруй, —
Себя губить нелепо чересчур…
 

(Уходит.)

МИРИАМ отделяется от мачты, за которой скрывалась. ПАЛОМНИК сидит в отдалении, ВЕВЕЯ – у его ног. Увидев МИРИАМ, та идет ей навстречу.

МИРИАМ (про себя)

 
Он не погиб?.. А жаль! С его утратой
Не стала бы я слишком горевать.
 

(Заметив ПАЛОМНИКА и ВЕВЕЮ, ревниво)

 
Ты с ним, Вевея? С ним чуть не с утра ты!
О, я почти готова ревновать!
 

ВЕВЕЯ

 
Не говори… Так говорить не нужно!
Кощунство! Грех!
 

МИРИАМ

 
Но здесь, в лучах луны,
Что делаете вы? Иль так вы дружны?
Иль, правильней сказать, так влюблены?
 

ВЕВЕЯ

 
Безумица! Бесстрастный, бестелесный,
Он сам подобен лунному лучу
Иль духу неба!..
 

МИРИАМ

 
Всё ж то – дух прелестный!
Бесстрастный ли, – не знаю… И хочу
Сама в том убедиться!
 

(Направляется к ПАЛОМНИКУ)

ВЕВЕЯ (останавливая ее)

 
Слушай! Разве
Не при тебе сейчас он исцелил
Чудеснейше, не прикасаясь к язве,
Того, что здесь змеей укушен был?
Так как же ты дерзнешь…
 

МИРИАМ (со смехом)

 
Мой ум помешан,
Сказала ты… Да. И на нем! на нем!
Что юн и соблазнительно безгрешен…
 

ВЕВЕЯ

 
Как в этом ты раскаешься потом!
 

(Убегает.)

 
Звучит далекая музыка.
 

МИРИАМ (приблизившись к ПАЛОМНИКУ)

 
Отчего ты, юноша, так скучен?
Иль ты не жаждешь приключений, —
И тебе не весел скрип уключин,
Резкий ветр и ширь морская в пене?
 

ПАЛОМНИК

 
Что такое – скука, я не знаю
И привык я к шири беспредельной,
А когда плывешь к Святому Краю,
Рев ветров – как нежный свист свирельный!
 

МИРИАМ (близко смотря ему в лицо)

 
Да, не скучен ты, но ты печален!
Иль грустишь ты, милую покинув? —
Дом жилой – для мраморных развалин,
Женский смех – для фырканья дельфинов?
 

ПАЛОМНИК

 
Нет. Печаль мне также незнакома,
И немыслимо разлуки горе!
На земле же этой нет мне дома:
Он – далеко, средь лазурных взгорий…
 

МИРИАМ (всё ближе и ближе придвигаясь к нему)

 
Да, ты не печален. Но ты скромен!
Или ты не знаешь ласк любовных?
О, поверь мне, их восторг огромен, —
Слаще нардов и псалмов церковных!
 

ПАЛОМНИК

 
Женщина! Мне твой язык невнятен.
 

МИРИАМ (вкрадчиво)

 
Сам тогда мне что-нибудь скажи же!
Лишь позволь вот здесь, средь лунных пятен
И у белых ног присесть поближе…
 

(Садится.)

ПАЛОМНИК

 
Я скажу: лепечешь ты о счастье,
А его сама не испытала.
Тяготят объятья и запястья, —
И от них ты, бедная, устала…
 

МИРИАМ

 
Как ты прав!
 

ПАЛОМНИК

 
И вот еще скажу я:
Как стекло пред этим халцедоном,
 

(Указывает на ее застежку)

 
Так ничто – земные поцелуи
Пред лобзаньем, в вечности продленным!
 

МИРИАМ

 
Как ты юн! Поверь, и я мечтала
О любви такой, но ставши старше…
(Смолкает, потом сразу)
Вспомнила! Ведь я тебя встречала:
В первый раз – в полях зеленых спаржи,
Улыбаясь мне, ребенку, шел ты;
А второй – на темной пирамиде
Ты сидел, глядя на запад желтый
И меня, подростка уж, не видя…
Это ты был! ты! Я помню ясно.
 

ПАЛОМНИК

 
Может быть.
 

МИРИАМ

 
Теперь лишь поняла я,
Отчего пылаю я и гасну, —
Отчего я так тебя желаю:
Я всегда любила одного лишь!
Будь моим!
 

ПАЛОМНИК (внезапно поднявшись, строго)

 
Не ведаешь сама ты,
Женщина, о чем сейчас ты молишь!
Если ты забыла ароматы
Лотосов, что небеса взрастили,
Если близ себя не слышишь взлета
Серафимских серебристых крылий,
Если ты не ужаснулась, кто – ты,
И, кто – я, кто – я, не постигаешь, —
Между нами вечная преграда.
 

МИРИАМ (не слушая его)

 
Как красив ты! Если ты желаешь,
Как Иакха, чтить тебя я рада.
Голос твой глубокий – как форминга,
Что звучит при виноградных сборах,
И, без крыл, ты легок, как фламинго,
Лотосы ж – в устах твоих и взорах
Розоватые и голубые…
Дай же мне дохнуть от их услады!
Дай же, мне, божественный! Какие
Могут между нами быть преграды?!
 

(Хочет обнять его и коснуться его уст)

ПАЛОМНИК (с гневной скорбью)

 
Женщина! Твой путь отмечен Богом.
Ты ж – увы! – не видишь дивных знаков…
Так ищи ж меня по всем дорогам,
Косы распустивши и заплакав!
Лишь, для терна розы все отринув,
Ты найдешь меня – и будем вместе, —
И один из белых райских кринов
Я подам тогда моей невесте!
 

Падает ослепительная полоса лунного света, юноша подымает руки, сливается с ней и исчезает воздушно и бесшумно, как бы улетая. МИРИАМ прикрывает на мгновение глаза рукой… А когда открывает их вновь, никого уже нет. Луна прячется за тучи.

МИРИАМ (осматриваясь кругом, в припадке ярости)

 
А… он уже исчез, длинноволосый
Женоподобный маленький эфеб?!
И он отверг вот эти руки, косы…
Да он – умалишенный или слеп!
То – не египтянин, а варвар темный,
То – мантик лживейший, а не пророк,
Бродячий маг, а не паломник скромный,
И уж, конечно, – ха-ха-ха! – не бог!
И он хотел, чтоб так же я ослепла
От чар его и покаянных слез?
И полагает он, что горстью пепла
Я потушу огонь своих волос?
Так нет же! нет!.. Эй, Горгий, Горгий! Где ты?
 

Тот вбегает.

 
Тащи ж свою добычу в мрак, шакал! —
Луны уж нет… Не надо и рассвета…
 
 
ГОРГИЙ (обнимая ее в диком восторге)
Ты будешь вновь моей! Я это знал.
 

ЗАНАВЕС

Перекресток двух улиц в Иерусалиме. На переднем плане, справа меж стройных белых колонн паперть храма, слева – меж узких черных кипарисов – вход в гостиницу, у которого догорает факел, вставленный в кольцо на стене. На заднем плане – смутно-белеющие строения города и дымно-фиолетовеющие горы. Час рассвета.

На ступенях паперти, не то в дреме, не то в молитве, склонилась ВЕВЕЯ.

ВЕВЕЯ (бормочет)

 
Так, светлый Ангеле! Рви темный свиток
Грехов ее… И ей, не мне, подай
Из рук своих – лазурных лоз напиток…
Сестра, войди ж! Там – пальмы… птицы… рай…
Ах, как горит твой обруч трехвенечный!
Как крылья длинные твои цветут!
И как ты высоко уж… Бесконечно…
Счастливая!
 

 
Из гостиницы выходит ЮЛИЯ.
 

ЮЛИЯ

 
Вевея! Где ты? Тут?
 

ВЕВЕЯ (про себя)

 
О, дивный сон…
 

ЮЛИЯ (всё громче)

 
Вевея! Эй, Вевея!
 

(Ворчливо.)

 
Святоша, – а едва сгустится ночь,
И нет ее!
 

ВЕВЕЯ (подходя)

 
Я здесь.
 

ЮЛИЯ

 
Иди живее
За госпожой в уходе мне помочь!
 

ВЕВЕЯ (с беспокойством)

 
Что с Мириам?
 

ЮЛИЯ

 
Опять она – в припадке
Болезни, что ее постигла здесь:
Метанье, бред, миг просветленья краткий, —
И снова то ж! О сне тут и не грезь…
Да, от подобных глупых путешествий,
В которых нет ни выгод, ни отрад,
Возможно ожидать одних лишь бедствий!
Что в этом городе, хоть он и свят?
Здесь ни палестры нет, ни ипподрома,
Ни терм приличных, ни веселых рощ…
Клянусь, не стоило бросать и дома,
Чтоб видеть этот кипарис, что тощ,
Завялый мак, холодные гробницы,
Да толпы нищих наглых и больных,
Да странников унылых вереницы!
Какая польза нам, скажи, от них?
 

ВЕВЕЯ (в сторону)

 
Поистине, какая в солнце польза
Гиене? И в жасминах – саранче?
 

ЮЛИЯ

 
Чем бормотать без смысла – приневолься,
Сходи с кувшином взять воды в ручье!
Ну, в том… что здесь святым слывет…
 

ВЕВЕЯ

 
Кедроне?
 

ЮЛИЯ (небрежно)

 
Как будто… Ты не раз бывала там.
В нем – влага хрусталя светлей, студеней, —
И кажется безумной Мириам,
Что ток ее, на лоб и грудь ей пролит,
Несет ей облегченье…
 
 
Из дома доносится стон.
 
 
Слышишь – крик?
Она воды той требует и молит!
 

ВЕВЕЯ (хватая кувшин)

 
О, Господи!.. Я принесу ей вмиг.
 

(Убегает по одной из улиц)

ЮЛИЯ возвращается в гостиницу.

Мгновение спустя оттуда выходит ГОРГИЙ. Он очень мрачен.

ГОРГИЙ

 
Склонилось уж созвездье Скорпиона…
Уж ночь проходит… О, какая ночь! —
От диких слов и жалобного стона
И я бежал, готовый изнемочь…
Как женщины душа непостижима
И в корне нелогично существо!
Ведь Мириам богата и любима, —
Чего же ей недостает? чего?
Нет утра, чтобы ей не подарил я,
Являя выдумку и тонкий такт,
Карбункул, вкрапленный в павлиньи крылья,
Иль скрытый меж нарциссами смарагд!
Нет вечера, какой бы я не скрасил
Великолепным пиром в честь нее, —
Дождь желтых роз, струи душистых масел,
И лесть, и остроумие свое
Я расточаю ей… Но пир окончен —
И, сбыв еврейских сумрачных вельмож,
Я, в сладострастье искушен, утончен,
Даю ей всё возможное… И что ж?
Она на ложе стынет в позе сфинкса
И вдруг в завесах спрячется, моля, —
В меня кидает кубки из оникса
И в ужасе кричит, что дьявол – я…
Библейский вздор! Иль ум ее мрачится
От пламенного здешнего вина?
Иль то – вина бродячего провидца,
Того, что помнит до сих пор она?
 

(Остается в задумчивости.)

 
Из дверей дома показывается МИРИАМ. Одежды ее растерзаны, волосы
разметаны, походка колеблющаяся, на губах – слабая улыбка.
 

МИРИАМ (нараспев, не видя ГОРГИЯ)

 
Таится в кустах тамариска,
Грустя, голубой марабу…
Страшный Суд уж близко, уж близко!
Бог накажет дурную рабу.
 
 
Зачем за венок из тернов
Розовый ты не дала?
Зачем прошла, не отдернув
Рук от блестящего зла?
 
 
Увы, тамариски не скрыли
Тебя, голубой марабу!
Оттого, что нет у ней крылий,
Ад поглотит дурную рабу…
 
 
О, когда бы тебя, опрыскав,
Омыла святая вода, —
И могла от земных тамарисков
Ты лететь в небеса… Туда!
 

(Запрокидывает голову и смотрит в небо)

ГОРГИЙ (подходя к ней и беря ее за руку)

 
Зачем не бережешь свои ты силы?
Ты, Мириам, больна… Вернись же в дом!
 

МИРИАМ (отскакивая от него в страхе)

 
А… Вот она! Опять она… Горилла!
С руками цепкими и хищным ртом.
Ай, как меняется… Сейчас с пигмея,
А вот гиганта приняла уж рост…
Кривляется, как будто думать смея,
Что человек она… А сзади хвост!..
Эй, ты! Не подходить ко мне! Не трогать!
Ты, знаю, – кто… Меня не обмануть!
В глазах твоих – нечеловечья похоть,
А шерстка пахнет серой… о, чуть-чуть!
 

ГОРГИЙ

 
Опомнись, Мириам! Я – друг твой, Горгий.
 

МИРИАМ (тихо посмеиваясь)

 
Каков притворщик! Ну, не строй гримас!
Они уместнее в час наших оргий
Средь пьяных хохотов… но не сейчас.
Ты – друг мне?
 

(В сторону.)

 
Как нахальны обезьяны!
Я просто развлекаюсь от тоски,
Тебе бросая вялые бананы
И усмехаясь на твои прыжки…
 

(Отходит с пренебрежением.)

ГОРГИЙ (с большой силой, глядя ей в глаза)

 
Я – Горгий, Горгий, цвет александрийства
И некогда прославленный мудрец,
Потом – преступник, сделавший убийство,
И твой любовник щедрый, наконец!
Была ли в мире страсть моей огромней?
И был ли у тебя вернейший друг?
Припомни всё!
 

МИРИАМ (с усилием, проводя рукой

 
по глазам)
Да, да… Теперь я помню…
Крест черной мачты… белый лунный круг…
И моря плеск… и блеск змеи свистящей…
И погибающий, вопящий, – ты,
И он, к тебе склонившийся, целящий…
О, юноша, лучистее звезды
И чище голубей и горностаев!
Меня покинул ты моим страстям,
Мечтой развеясь, облачком растаяв…
Ужель навек?..
 

ГОРГИЙ

 
О ком ты, Мириам?
 

МИРИАМ

 
О нем… О том, чьи лотосы понюхав,
Я изменилась так… в миг и навек…
Ведь то был дух?
 

ГОРГИЙ

 
Не существует духов.
Кого сочла ты им, – лишь человек,
Как мы, поверь… Я знаю слишком много,
Чтоб признавать за явь подобный бред!
 

МИРИАМ (с трепетом)

 
О, Горгий, значит… значит, нет и Бога?
 

ГОРГИЙ (со странной улыбкой)

 
Что?
 

(Помолчав, мягко)

 
Бога я не отрицаю, нет!
Он – Мировая Сила, Высший Разум, —
И в культах всех есть истина о нем.
 

МИРИАМ (всплескивая руками)

 
Иль веруешь во всех божеств ты разом?!
 

ГОРГИЙ (пожимая плечами)

 
Не всё ль равно, как мы ту Власть зовем:
Иакх, Христос, Ормузд или Озирис?
Те имена – лишь символы весны,
Как колос, гиацинт, лоза и ирис, —
Растения, что им посвящены.
Вся разница, что одному ифимбы,
Другому же – акафисты поют,
Хоть, право, лучше гимны петь живым бы!
 

МИРИАМ (неуверенно)

 
Но… Тот, Воскресший, жил когда-то тут…
И вновь придет, гневясь и улыбаясь…
 

ГОРГИЙ (улыбаясь снова)

 
Миф, что в ходу у византийских ряс!
 

МИРИАМ

 
Так как же жить?
 

ГОРГИЙ

 
Возможно наслаждаясь.
 

МИРИАМ (с волнением)

 
А умирать, о Горгий?!
 

ГОРГИЙ (пожав плечами)

 
Примирясь.
 

(Потом с напускной веселостью)

 
Но, мой очаровательный теолог,
То вовсе не забавный разговор!
Мы счастливы, наш век еще так долог,
И ты равна с богинею Гатор
Устами, что досель цветуще-алы,
А косами, что солнечно-рыжи,
С прекрасною святою из Магдалы, —
Чего ж еще?
 

МИРИАМ (задумчиво)

 
Да, для моей души
И бедного нестойкого рассудка —
Отрава страшная твои слова!
Оставь меня… одну.
 

ГОРГИЙ

 
Изволь, малютка.
Но всё ж ко мне ты не совсем права!
 

(Уходит в дом)

МИРИАМ (одна)

 
Я не люблю его, но как завишу!
Он надо мною взял такую власть,
Что – чуть его упорный взгляд завижу —
Могу я, как он сам, убить, украсть…
Он прав, конечно! Стану, как умру, я
Лишь мумией, завернутой в шелка,
Что в круг гостей, собравшихся, пируя,
Приносит для веселости слуга…
Нет! Если куклой тленной я разрушусь, —
Жить, жить пока… хотя бы и греша!
Но… кто это?
 

От храма к МИРИАМ приближается ПРОКАЖЕННЫЙ, еле видный в предрассветных сумерках, за ним издали следует СЛЕПАЯ.

МИРИАМ

 
О, боги, что за ужас!
 

ПРОКАЖЕННЫЙ

 
Подай мне милостыню, госпожа…
 

МИРИАМ (с трепетом роняя ему деньги)

 
Ты – прокаженный?
 

ПРОКАЖЕННЫЙ

 
Да, по воле Бога,
Что, плоть язвя, лишь милостив ко мне!
 

МИРИАМ

 
Как ты живешь?
 

ПРОКАЖЕННЫЙ

 
Хваля Его убого.
 

МИРИАМ

 
А как умрешь?
 

ПРОКАЖЕННЫЙ

 
Хваля Его вдвойне!
 

МИРИАМ (про себя)

 
Вот – тлен живой, едва одетый в ветошь…
И всё ж доволен он своей судьбой!
 

СЛЕПАЯ (издали)

 
Ну, милый Озия, идем! Рассвет уж…
 

МИРИАМ (у ПРОКАЖЕННОГО)

 
А это кто?
 

ПРОКАЖЕННЫЙ

 
Рожденная слепой.
 

МИРИАМ (подойдя к ней и ведя ее за руку)

 
Как ты юна и как несчастна!
 

СЛЕПАЯ (с гордой улыбкой)

 
Я-то?
 

МИРИАМ

 
Но ты не видишь…
 

СЛЕПАЯ

 
Вижу.
 

МИРИАМ (с изумлением)

 
Что же?
 

СЛЕПАЯ.

 
Сны!..
Я вижу сад, где светят без заката
Семь ярких солнц и полных три луны
И где не блекнут розы голубые…
 

МИРИАМ

 
Но роз таких ведь нет!
 

СЛЕПАЯ

 
Да… на земле.
 

МИРИАМ

 
А также более одной луны я
Не видела!
 

СЛЕПАЯ (с искренней жалостью)

 
Ты, значит, – в горшей мгле,
Чем я, бедняжка! Но Господь поможет —
И ты увидишь их все, все тогда!
 

МИРИАМ (упрямо)

 
Нет этих лун и роз! И быть не может!
 

СЛЕПАЯ (строго)

 
Нет невозможного для Бога.
 

ПРОКАЖЕННЫЙ

 
Да.
 

(Берет СЛЕПУЮ за руку, и они удаляются)

МИРИАМ (глядя им вслед)

 
Калеки… А меж тем счастливцы перед…
Перед самой прекрасной Мириам!
И почему?
 

(Задумывается.)

 
Ах, да… Они ведь верят!
Я ж даже не была ни разу – там…
 

(Указывает на храм. Опускается на скамью у ворот гостиницы и закрывает лицо руками)

Прибегает ВЕВЕЯ с кувшином воды.

ВЕВЕЯ (очень весело)

 
Вот утро Бог послал! Да, вот так утро! —
Как аметист вершины дальних гор,
А Масличная как из перламутра,
И воздух дышит цветом мандрагор!
 

(Подходит к МИРИАМ)

 
Эй, Мириам! Ты спишь? А я – с водицей.
Дремливица! Я разгоню твой сон…
 

(Брызгает на нее)

 
Ай, как она на кудрях золотится! —
Твой лик, как будто нимбом окружен…
 

(Силой отнимает руки от лица Мириам. Серьезно)

 
Опять грустишь? Скажи, по крайней мере,
О чем?
 

МИРИАМ

 
О, если бы то – грусть была!
То – мука… Я и верю, и не верю.
 

ВЕВЕЯ

 
В кого?
 

МИРИАМ

 
В того, за кем сюда пошла.
 

ВЕВЕЯ (сразу сурово)

 
Должно быть, вновь беседовал с тобою
Об этом Горгий?
 

МИРИАМ

 
Да.
 

ВЕВЕЯ

 
И что же? Что ж?
 

МИРИАМ

 
Он тонко посмеялся надо мною,
Сказав, что ангелы – наш вымысл… ложь…
 

ВЕВЕЯ (с печалью)

 
Оспорю ль я, что говорит философ?
Но Спутник наш был, подлинно, с небес!
Ведь это доказал рассказ матросов,
Что видели, как дивно Он исчез:
Он улетел!
 

МИРИАМ

 
И я видала это…
Нет, лгу! Не смела я глядеть тогда…
Мой взор ослеп на миг в потоках света,
А после… опустился от стыда.
Я так страдаю за ту ночь, Вевея,
Печальной став, как этот кипарис…
И так люблю! Почти благоговея…
О, если б вновь коснуться серых риз,
Услышать запах лотосовый свежий
И посидеть у белоснежных ног!
 

ВЕВЕЯ (загадочно)

 
Его могла бы вновь ты встретить…
 

МИРИАМ (с волнением)

 
Где же?
 

ВЕВЕЯ (указывая на храм)

 
Переступи лишь через тот порог!
 

МИРИАМ

 
Я? В церковь?
 

ВЕВЕЯ

 
Почему в тебе – смущенье?
Скорей его, коль любишь, отгони!
Вот слышишь это радостное пенье?
Вот видишь – идут же туда они?
 

Из одной улицы показывается группа паломников с пальмовыми ветвями в руках. Они направляются к храму.

ПАЛОМНИКИ (поют)

 
Шли мы пустынями, морем мы плыли,
Плач заглушая и стон…
Ныне ж пред взорами – ты ли, о, ты ли,
Светлый Сион?!
 
 
Духом упали мы, телом устали…
Вдруг нам замреял, как сон,
В глуби гористых синеющих далей —
Светлый Сион!
 
 
Как жемчужина из раковин темных,
Словно из чаши лимон,
Он засиял для больных и бездомных —
Светлый Сион!
 
 
Нет, не напрасно брели мы и плыли,
Братья и сестры! Вот – он,
Град Иисуса, голубок и лилий,
Светлый Сион!..
 

МИРИАМ нерешительно присоединяется к ним. ВЕВЕЯ издали следит за нею.

1-й ПАЛОМНИК

 
И эта разве с нами?
 

1-я ПАЛОМНИЦА

 
Яне знаю…
Впервые вижу я ее сама.
 

2-й ПАЛОМНИК

 
Она бледнее лилий!
 

2-я ПАЛОМНИЦА

 
То – больная!
Юродива о Боге иль нема…
 

3-й ПАЛОМНИК

 
Как спутаны ее златые косы!
 

3-я ПАЛОМНИЦА

 
И как разметан дорогой наряд!
 

1-й ПАЛОМНИК

 
Судя по этой ткани двухполосой, —
Египтянка.
 

1-я ПАЛОМНИЦА (остальным)

 
Подайтесь же назад!
Пусть эта женщина войдет сначала!
 

Все расступаются и пропускают МИРИАМ вперед.

2-й ПАЛОМНИК (глядя на МИРИАМ)

 
Она, как крин твой, Боже, хороша!
 

МИРИАМ всходит по ступеням храма и внезапно останавливается.

2-я ПАЛОМНИЦА

 
Но что это? Она затрепетала!
 

3-й ПАЛОМНИК

 
Остановилась!
 

3-я ПАЛОМНИЦА

 
И стоит, дрожа…
 

У дверей храма появляется ПРЕКРАСНЫЙ ПАЛОМНИК, теперь в блистающих доспехах и с мечом в руке. Никому, кроме МИРИАМ, которая глядит на него с восторгом и ужасом, он незрим и неслышим. Как всегда при его появлениях, слышится отдаленная музыка.

ОН

 
Тщетно, женщина, вступила
На белеющую паперть ты, —
Для тебя те двери заперты —
Не ключами – высшей силой!
Я, небесных воинств Ратник,
Душу, чуждую раскаянья,
В место трепета и чаянья
Не впускаю, как привратник.
 

МИРИАМ

 
О, таинственный Посланец!
Сам увлек меня в путину ты…
Отчего же я отринута,
Я – одна из этих странниц?
 

ОН

 
Вспомни, вспомни, как жила ты
Раньше, чем пришла ладья моя:
Тело, сердце, душу самую
За два яблока граната,
За глоточек из фиала,
За пустые драгоценности,
За минуты легкой лености
Ты бесстыдно продавала!
 

МИРИАМ

 
Я любила жизнь! И с нею
Блеск сапфиров, цвет фиалковый…
Пропусти же, не отталкивай!
Есть еще меня грешнее!
 

(Бросается к дверям церкви)

Юноша подымает меч, и МИРИАМ застывает на месте.

1-й ПАЛОМНИК

 
С кем говорит она? Не понимаю…
 

1-я ПАЛОМНИЦА

 
Там никого не вижу я!
 

2-я ПАЛОМНИЦА

 
И я!
 

2-й ПАЛОМНИК

 
А ты сказала, что она немая…
 

3-й ПАЛОМНИК

 
Нет, грешная!
 

3-я ПАЛОМНИЦА

 
На ней – эпитимья!
Вот почему она войти не может.
 

СЛЕПАЯ (подходя к ним)

 
Кто вы, что для суда над ней сошлись?
Век этой женщины еще не прожит!
 

ВЕВЕЯ (СЛЕПОЙ)

 
Помолимся о ней… И ты молись!
 
 
Обе склоняются в молитве.
 

ОН

 
Как впущу тебя? Во храме
Будешь близ Святого Гроба ты —
Места сладких слез и шепота,
Ты, горящая страстями!
 

МИРИАМ

 
О, мой Спутник незабвенный!
Дал ты лотосы мне синие…
Чем же хуже стала ныне я,
Что забыта столь мгновенно?
 

ОН

 
Вспомни, что ты совершила
Прежде, чем покинул гавань я,
И во дни, и после плаванья:
Ты чуть жизни не лишила
Человека… И его же,
В преступленьях мира вашего
И в сомнениях погрязшего,
Приняла потом на ложе!
 

МИРИАМ

 
Я любила страсть! И с нею
Взор в тумане, губы в пламени…
Не гони! Пусти туда меня!
Кто не любит, тот грешнее.
(Снова пытается войти, – и вновь
отступает от поднятого меча)
 

В толпе волнение.

1-й ПАЛОМНИК

 
Она пыталася войти уж дважды!
 

1-я ПАЛОМНИЦА

 
И всё в притворе, несмотря на то…
 

2-й ПАЛОМНИК

 
Стремится, словно лань, объята жаждой!
 

2-я ПАЛОМНИЦА

 
Но кто-то ей мешает!
 

3-й ПАЛОМНИК

 
Кто же?
 

3-я ПАЛОМНИЦА

 
Кто?
 

ВЕВЕЯ

 
Напев я слышу еле уловимый…
Такой у ангела могла быть речь!
 

СЛЕПАЯ

 
Я вижу белый луч… Как херувима
Слепительно блестящий, острый меч!
 

ОН

 
Как тебе открою дверь я? —
Встанешь около престола ты —
Места тайн и чаш из золота,
Ты, живущая в неверьи!
 

МИРИАМ

 
О, единственный мой Милый!
Встреча мне с тобой обещана…
Пусть я всеми обесчещена, —
Пред тобой я не грешила!
 

ОН (гневно)

 
Лжешь! Припомни всё, что было:
Шла ты в странствие Господне ли?
Ты скорей, чем парус подняли, —
И меня в соблазн клонила…
Вспомни, как при трелях флейты
Искушала взор мой пляскою,
Как потом смущала ласкою
В круге месячных лучей ты!
 

МИРИАМ

 
Я любила… И тебя лишь,
О неведомый по имени!
Пропусти же! пропусти меня! —
Ты грехи мои умалишь…
(В третий раз стремится к вратам —
и снова путь ей преграждает меч)
 

1-й ПАЛОМНИК

 
Вот грешница великая!
 

1-я ПАЛОМНИЦА

 
Блудница!
 

2-й ПАЛОМНИК

 
Отвергнутая трижды уж Христом!
 

2-я ПАЛОМНИЦА

 
И нам бы от нее не оскверниться…
Войдемте в храм!
 

3-й ПАЛОМНИК

 
Идем скорей!
 

3-я ПАЛОМНИЦА

 
Идем!
 

Все проходят в храм, сторонясь МИРИАМ, глядя на нее с ужасом и отвращением.

МИРИАМ

 
Что ж мне делать?
 

ОН

 
Удалиться.
 

МИРИАМ

 
Встречу ль я тебя когда-нибудь?
 

ОН

 
Никогда.
 

МИРИАМ

 
Всю жизнь в тумане быть…
Боже! Боже!
 

ОН

 
Иль молиться.
 

МИРИАМ

 
Я ни разу не молилась…
Но паду пред Чистой Девою, —
Может быть, и не прогневаю,
И Она мне явит милость…
 

(Падает на колени пред иконой, сокрытой в нише)

 
О, Мария! О, роза небес ароматная!
Я – дурная, безумная, злая, развратная, —
Нет и не было женщины в мире грешней!
Я – душой прокаженная, мумия заживо…
Но прости и взгляни, и глаза мне увлаживай
Той слезой покаянной, что мирры светлей!
Твой Крылатый Служитель, мной ныне угаданный,
В царство алых лампад и лазурного ладана
Справедливо мне путь заграждает… Но Ты,
Ты, благая, рукой своей лилейноперстою
Отвори мне ту дверь, для других уж отверстую,
Ибо есть ли предел для твоей доброты?!
 

ОН (отступая от двери)

 
Мириам, войди! Моленье
Госпожой моей услышано:
Улыбнулась в глуби ниш она…
 

МИРИАМ (вступая в церковь)

 
О, восторг! Сиянье! Пенье!
 

Юноша исчезает.

ВЕВЕЯ (с радостью СЛЕПОЙ)

 
Она вошла! Она вошла, слепая!
Исчез грозящий ей незримый дух…
СЛЕПАЯ
Мне ль говоришь ты это? Я ль не знаю? —
Вновь свет в очах моих теперь потух…