Текст книги "Голос Незримого. Том 2"
Автор книги: Любовь Столица
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Входит НАСТЯ.
НАСТЯ (ВАРВАРЕ ФЕДОРОВНЕ)
Куда прикажете вносить поклажу?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (вставая, с облегчением)
Ковчег-то Ноев, то бишь наш, – уж здесь!
Пойду скорей – свой туалет налажу.
И вы, mes tantes… Для вас там кой-что есть.
(ВАРВАРЕ ФЕДОРОВНЕ, со свойственной ей беспечностью)
Для Вас – une tabatière.[42]42
табакерка.
[Закрыть] Играет что-то…
(ДАРЬЕ ФЕДОРОВНЕ)
Вам севр.
(МАРИИ ФЕДОРОВНЕ)
Вам – кружева.
(Уходит в дом)
ВАРВАРА ФЕДОРОВНА (вслед)
Ведь не глупа,
Добра, а сгибнет – тьфу! – от санкюлота.
ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА
Иль от кого еще!
МАРИЯ ФЕДОРОВНА
Да, ей судьба.
Медленно, одна за другой проследовали в дом.
Из аллеи направо появляется ЗВЯГИНЦЕВ, из аллеи налево – РИТТЕР. У него – умное, угловатое лицо, обросшее рыжеватой бородкой. На глазах – очки. Одет хорошо, но небрежно. Выглядит значительно старше своих лет.
АРСЕНИИ (подняв голову)
Ба, Риттер!
РИТТЕР
Звягинцев!.. Вот, братец, встреча!
Обнимаются.
АРСЕНИИ
Но как ты здесь?
РИТТЕР (потирая поясницу)
Графиня привезла.
Я чуть не месяц, свой хребет калеча,
Тащился с ней до этого села.
(Оглядываясь.)
Усладным названо-с? Ну, я б Неладным
Его назвал.
АРСЕНИИ
Помилуй! Что же так?
РИТТЕР
Грязища, бедность… Нет-с, не до услад нам
В отчизне нашей!
АРСЕНИЙ враждебно молчит.
Да, ведь ты – мой враг.
Идейный, правда… В университете ж
Дружили, помню.
АРСЕНИИ
Не забыл и я.
РИТТЕР (садясь на скамью)
Да, вот не ведаешь, кем друга встретишь!
Военная взманила колея?
АРСЕНИИ (также садясь)
Я – кирасир. Но выхожу в отставку.
РИТТЕР (хлопнув его по плечу)
Вот хорошо бы, брат! Не выношу
Я кивера, равно как камилавку…
А я досель к науке прилежу, —
Жил в Гейдельберге, Веймаре, Париже…
Там встретился с Вьельгорской и…
(Запинается.)
АРСЕНИИ (дерзко)
И что?
Стал ей любовником?
РИТТЕР (искренно изумляясь)
Я? Тощий? рыжий?
Да суть не в том.
(Помолчав.)
Им не бывал никто.
АРСЕНИИ (изумляясь в свою очередь)
Графиня ж – феминистка, жорж-зандистка…
РИТТЕР (внезапно переходя в восторженный тон)
Сен-симонистка даже и… как снег!
Как щит сребристый месячного диска!
АРСЕНИИ (качая головой и улыбаясь)
Ты заражен, знать, Шиллером навек!
РИТТЕР (так же быстро погасая)
Ей страсти чужды.
АРСЕНИИ
Холодна?
РИТТЕР
Едва ли.
АРСЕНИИ (насмешливо)
Учена? Вроде синего чулка
Иль как?.. семинариста в желтой шали?
РИТТЕР
Умна, остра, при этом глубока…
И пишет хорошо, не как все бабы,
Под именем «Madame de la Montagne»[43]43
Мадам де ля Монтань – букв. Госпожа Гора.
[Закрыть].
АРСЕНИИ (почти фривольно)
С ее красою лучше быть могла бы
Она – «madame d’Amour»![44]44
мадам д’Амур – букв. Госпожа Любовь.
[Закрыть]
РИТТЕР (резко)
Ах, перестань!
Но вечер уж становится прохладным…
Да-с, тут не Ницца. Марш, дружище, в дом!
Уходят.
Спустя мгновение на террасу выбегают МИЛУША, LISE и СОФЬЯ ЛЬВОВНА, теперь уже в широчайшем шелестящем платье резедового цвета, с нежно-пестреющей индийскою шалью на плечах.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Ужли же снова я в моем Усладном?
Вот странно… Как мне запах сей знаком!
Левкоями, туманами…
(Старается вспомнить)
Еще чем?
МИЛУША
Да сеном же!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Конечно!..
Все три смеются и спускаются в сад.
Что за тишь!
(Прислушиваясь.)
Лишь косы отбивают… Мы хохочем…
Да птичка чуть посвистывает…
МИЛУША (глядя ввысь)
Стриж.
(Деловито.)
Высоко вьется… Значит, будет вёдро.
Идут и садятся на скамью, образуя прелестную группу: СОФЬЯ ЛЬВОВНА – в середине, LISE – возле, МИЛУША – у ног.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Ну, Lise, теперь, дитя, откройся мне:
Глядишь в свое ты будущее бодро?
LISE (с замешательством)
Как Вам сказать, maman?.. Нет, не вполне.
Арсений Александрыч…
МИЛУША (горячо)
Чудо! Прелесть!
LISE
Нет спору. Но мне кажется, что он…
(Смолкает, не решаясь договорить)
МИЛУША (указывая на статую)
Вон тот амур, maman, стоит, нацелясь
В вас, в вас прямехонько!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА бросает туда мимолетный взгляд.
LISE грустно поникает головкой, СОФЬЯ ЛЬВОВНА гладит нежно ее волосы.
К твоей косе пристанет флер-д’оранж…
Цвет blond cendré[46]46
пепельный
[Закрыть]!
LISE
Потом он так начитан…
Всё Гегель, Кант…
МИЛУША
И ты их прочитай!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Однако вовсе немудрен на вид он!
МИЛУША (восторженно)
А мыслей, мыслей… Даже через край!
Нет, он – прегениальный! расчудесный!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (LISE)
Пошли его сюда, ко мне, chérie,[47]47
дорогая,
[Закрыть] —
Мы потолкуем.
LISE встает.
Да, романс прелестный
Я привезла… Его ты разбери.
Восторженный и нежный… à la Шуман!
Мы ныне все от Шумана в бреду.
Ах, как натуры понял сладкий шум он, —
Дубрав, ручьев…
МИЛУША (встав)
И я, maman, пойду?
(Убегает с LISE, обнявшись)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА одна тихо напевает что-то… Свет пламенной июльской зари трепещет в саду, здесь и там.
АРСЕНИЙ шагами как бы нарочито-замедленными спускается с террасы и приближается к ней. СОФЬЯ ЛЬВОВНА глубоко задумалась и не видит его несколько мгновений.
АРСЕНИИ (очень чопорно)
Явиться приказали мне?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (мягко, с ударением)
Просила.
Хочу узнать вас. Да… И то не блажь.
Присядьте, побеседуем, мой милый!
АРСЕНИИ
Я, точно, чей-то милый, но не ваш.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (сразу принимая иронический тон)
Ого! Вы, видно, пресамолюбивы
И спорчивы… Сын истинный Руси!
АРСЕНИИ
А Вы, графиня, страх неторопливы!
Что вы желали б знать?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Ах, да… Merci.[48]48
Спасибо.
[Закрыть]
Вы мне напомнили. Так предложенье
Вы сделали одной из дочерей
Моих… Но Lise иль Милли? Я – в сомненье.
АРСЕНИИ (несколько удивленный)
Елизавете Юрьевне.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Как? Ей?
АРСЕНИИ (пожав плечами)
Не вижу я, чему бы тут дивиться!
Милуша – милое дитя…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
А та?
АРСЕНИИ
И это знать угодно?.. Та – девица,
Какую создала моя мечта.
В ней есть то Ewig-Weibliche[49]49
вечно-женственное (нем.).
[Закрыть]…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
А-а! Гёте!
Немудрено!.. И этот стиль вам мил?
Но как же женитесь, и по охоте,
На полунемке вы, славянофил?
АРСЕНИИ (в высшей степени изумленный)
Как? Lise?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Ее же мать была фон-Лассен.
По мне неважно, кто как ни зовись, —
Но будет ли союз ваш с ней согласен,
Вот важно что, мой будущий beau-fls[50]50
зять
[Закрыть].
(Закуривает папиросу)
АРСЕНИИ (ядовито, цедя слова)
Я полагаю. Lise чужды вопросы
Эмансипации пейзан и дам…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (ему в тон)
Она цилиндром не прикроет косы
И пахитоски не прижмет к устам?
АРСЕНИИ
В себя ж саму изволите вы целить!
Да, Lise не будет уж… дурная мать!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (начиная раздражаться)
Боляр начнет рожать и колыбелить
Да мурмолки супругу вышивать?
Отменный брак! Совсем по Домострою!
Не думаю, чтоб к Lise пристать он мог.
Увлечься б лучше Вам ее сестрою, —
Та – самобытна, точно что!..
(Сразу другим тоном с чудесной искренностью)
Мой Бог,
Зачем мы вздорим? Оба ведь Россию
Так любим! Только верим ли?
АРСЕНИИ (также сменяя тон на горячий и глубокий)
Я – да.
Взойдет не в наши годы, так в иные
Ее звезда, восточная звезда!
Лазурная, похожая на эту,
Что на груди у вас…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (глянув на свою брошь из аквамаринов на черной эмали)
Вот эта брошь?
Ее всегда ношу я, как примету,
Что день мой будет ясен и хорош.
(Помолчав, с улыбкой)
Вы чувствуете? Стали мы чуть ближе,
Арсений Александрович…
ГОЛОС LISE
Maman!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Иду!
(Встает и обернувшись.)
(Уходит.)
АРСЕНИЙ остается в задумчивости. Совсем стемнело, – и вот из дома полился тонкий свет люстр, хрустальный звук клавесин и мелодичнейший голос СОФЬИ ЛЬВОВНЫ. В саду появляется МИЛУША и слушает, затаив дыхание.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (поет)
Как бег олени,
И ты, душа,
Своих стремлений
Не утишай!
Люби, душа,
И тай в печали, —
Как снег, свеча ли, —
Чувств не туша…
И пой, душа,
Как ключ в лилеях.
Что слезы? Лей их
И осушай!
А выпал жребий, —
И ты, душа,
Зефиром в небе
Лети, дыша…
МИЛУША (видит АРСЕНИЯ и в упоении бросается к нему)
Ах, что за голос! Как поток весенний!
Да вся необычайная она…
И… что скажу я вам, monsieur Арсений? —
Вот вам какая бы нужна жена!
(Убегает.)
АРСЕНИЙ закусывает губы, затем в приливе необузданной гневности схватывает свисающую над ним розовую ветку, рвет и ломает ее на мелкие части, как бы что-то на ней вымещая…
ЗАНАВЕС
ДЕЙСТВИЕ 2Отдаленный, запущенный угол у сладненского парка на высоком, обрывистом берегу реки Москвы. С одной стороны – ближе к реке – беседка-ротонда с тускло-золотящимся виноградным гроздом на куполе. С другой – в кустах одичавших мелких алых роз и смородины – замшенная статуя Вакха, юного, женоподобного… Возле – дерновая скамья. Широчайший, несколько пожолкший уж горизонт, залитый полуденным солнцем.
Гуляя, медленно идут СОФЬЯ ЛЬВОВНА и РИТТЕР. На ней – сиреневые кринолины, у шеи – косынка желтоватых кружев, в руках омбрелька из них же. Лик ее бледнее и сумрачнее, чем прежде. Молча садятся у статуи, молча же созерцают даль.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (тихо)
Salut! bois couronnés d’un reste de verdure!
Feuillages jaunissants sur les gazons épars!
Salut! derniers beaux jours! le deuil de la nature
Convient a la douleur, et plaît a mes regards…[52]52
Привет лесам в венце сквозном и желтых ризах!Листве их, веющей по долам там и сям!Привет погожим дням, последним уж!.. Так близокПрироды траур мне – и сердцу, и глазам. (Перевод Л. Столицы.)
[Закрыть]
РИТТЕР
Что слышу я?.. Стишки из Ламартина?
Хандрите-с вы, мадам де-ля-Монтань…
Я знаю вас. Ведь лишь в минуты сплина
Вы сентиментам отдаете дань,
О, жесточайшая из львиц!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Оставьте,
Василий Павлович, ваш странный тон!
Как можно вот при этаком ландшафте
Болтать, как… как московский селадон?
РИТТЕР
Ага! Вот-вот. Ты сердишься, Юпитер, —
Так, значит, ты неправ!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (невольно улыбнувшись)
Ну, да. Сержусь.
РИТТЕР
На что-с? Иль на кого-с?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Не знаю, Риттер…
Так на меня, должно, влияет Русь.
РИТТЕР (подмигнув)
Махнем назад, в Париж? А?..
(Серьезно.)
Верно! Вам ли,
В которой уйма деятельных сил,
И киснуть, ныть, как прочие все мямли,
В стране, что царь Горох заворожил!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (оживляясь несколько)
Я, что ни день здесь, то мрачней и старей…
Княжны, их приживалки, страхи их,
Оплакиванья прежних государей
И сетованья о всех нас, живых…
(Помолчав минутку)
Lise сватают шальному кирасиру
Мнят выдать и меня…
РИТТЕР
Вас?!. Ха-ха-ха…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (подражая голосом своим и всем обликом теткам)
«Иди-ка замуж, chère! Не фруассируй
Своим туманным прошлым жениха».
РИТТЕР
Чьего?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (с раздражением)
Да Лизина ж!.. Я – в роли жертвы.
Уж и жених! – Икон и сох маньяк.
РИТТЕР (посмеиваясь)
И невзлюбили же друг друга смерть вы!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Какой-то бард старья! Крылатый рак!..
(Невесело смеется)
Нет, друг мой, хуже было бы, влюбись мы!
(Встает)
Однако мне пора в мой кабинет, —
(указывает на ротонду)
Таясь от всех, строчить статьи и письма…
Хотите? Там сигары есть, кларет…
РИТТЕР (следуя за ней)
А кто же тантушкин для вас избранник?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Да Мороков, сосед наш… Князь, богач…
Точь-в-точь раззолоченный тульский пряник,
Который – ели вы? – так черств, хоть плачь!
(Скрывается в беседке)
Из глуби парка выходят LISE и МИЛУША. В руках у первой – корзина с персиками.
МИЛУША
Дай персичек!.. Ну? хоть один… Для пробы!
LISE
Ведь сказано – нельзя. То – для стола.
МИЛУША (вздохнув)
Когда нельзя, так это вкус особый…
Вон тот, с бочком, хоть!
LISE (давая)
Да бери!
МИЛУША (с торжеством)
Дала!
(Разочарованно.)
Ну, вот уже и кушать нет охоты…
(Помолчав, лукаво)
Ах, Лизанька, сдается мне теперь,
Что вашей свадьбы не бывать!
LISE (с испугом)
Как? Что ты?
Он слово дал!
МИЛУША
А ты не больно верь!
LISE
Но отчего ж?
МИЛУША
Да просто вы не к масти!
(Загадочно.)
А может, полюбил другую он…
LISE
Кого же?
МИЛУША
Маменьку ль… Меня ли……Настю…
Почем я знаю? Вправду уж влюблен!
LISE (очень положительно)
Ты – маленькая, Настя – крепостная,
А маменька… Всё контры промеж них!
МИЛУША
Уж так всегда бывает, Lise! Я знаю…
Коль влюблены…
LISE
Какой он ей жених?
Не слишком знатен, не в чинах, корнет лишь…
МИЛУША (подзадаривающе)
А что я видела один разок…
LISE
Так говори! Что мучаешь? Что медлишь?
МИЛУША
Maman тут обронила свой платок,
Малюсенький, как лепесток жасминов…
А он его схватил и спрятал здесь…
(Указывает на грудь)
(Про себя.)
Ах, знать бы!
LISE (сквозь слезы)
Про всё ли?
МИЛУША (с запинкой)
Всё…
LISE
И, и…
МИЛУША (опуская глаза)
И про платок.
LISE (вытирая глаза)
Зачем?
МИЛУША
Чтоб доказать… Вот ты узнала,
Как то желанно, что не про тебя, —
И, верно, крепче любишь!
LISE
Я? Нимало!
Да замуж я пошла б и не любя.
Остаться в девах! Что сего зазорней?
Как вздумалось – и зарыдала я…
МИЛУША поражена.
Сюда идет толпа крестьян иль дворни…
Пойду. Не выношу я мужичья!
МИЛУША
Нет, я останусь.
LISE уходит.
(Ей вслед тихо, угрожающе)
А-а, вот ты какая!
Так знай же: это правда… про платок!
Появляется группа дворовых женщин. Среди них 2–3 парня (между прочим – НАЗАР), НАСТЯ, НАУМОВНА. Они ведут с собой СТРАННИЧКА-лирника, древнего, маленького, сухонького, с темным, словно из дерева выточенным личиком и странно-молодыми на нем синими глазками. МИЛУША с любопытством глядит на него.
НАСТЯ
Устал, знать, дедушка?
СТРАННИЧЕК (с лукавой улыбкой)
Всю жисть шагая,
Прошел, чай, святорусску поперек…
Маленько притомился.
НАУМОВНА (усаживая его на скамью у статуи)
Отдохни-ка
Допрежь всего да кой-чем закуси.
ОДНА ИЗ ДЕВУШЕК
Оголодал ведь?
СТРАННИЧЕК
Не… Орех, брусника
Да хлебец не избылись на Руси.
НАСТЯ (подавая ему)
Вот – творожок… Вот студенец бычачий…
СТРАННИЧЕК (отклоняя)
Нет, этого, красотка, не могу.
НАУМОВНА (НАСТЕ)
Забыла, дура? Нонче – середа, чай!
НАЗАР
Да баре же…
СТРАННИЧЕК
А Бог с ними!
ОДНА ИЗ ДЕВУШЕК
Кваску…
ДРУГАЯ
Капустки…
(Подает ему кринку и горшочек)
СТРАННИЧЕК (принимая)
Вот спасибо.
(Крестится и ест)
Работали?
ОДНА ИЗ ДЕВУШЕК
И то. Картофель рыли… Да пора
Уж полдничать.
Все располагаются на земле и также закусывают.
СТРАННИЧЕК (смотря вдаль)
Что энто? Не гора ли?
НАУМОВНА
Да, Воробьева, миленький, гора.
СТРАННИЧЕК (крестясь)
Привел Господь! Еще разок до смерти
Тебя увидеть, град святой Москва!
МИЛУША (ему, робко)
На, персик…
НАЗАР (захохотав)
Ишь! И дедко при десерте.
Девушки тоже смеются. СОФЬЯ ЛЬВОВНА появляется у окна ротонды и смотрит, не замечаемая никем.
НАУМОВНА (НАЗАРУ)
И непутевая ж ты голова!
МИЛУША (храбрее, протягивая плод)
Вот… хочешь? Персик!
СТРАННИЧЕК (очнувшись от задумчивости)
Что ж! Давай, милуша!
ДЕВУШКИ
Слышь! Имя, имя-то как угадал…
СТРАННИЧЕК (кушая персик)
Чудесный плод! Не яблок и не груша.
Такие ж вот – точь-в-точь – и рай взращал!
НАЗАР (скептически)
Да кто ж проведал, что в раю небесном?
СТРАННИЧЕК
Не о небесном – речь, а о земном.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (тихо, оборачиваясь внутрь беседки)
Послушайте! Здесь страшный интерес нам…
РИТТЕР показывается рядом с ней в окне.
Да… Целый диспут!
РИТТЕР (небрежно)
Верно, о святом?
НАЗАР (тем же тоном)
Ну, а в земном раю бывал ты, што ли?
СТРАННИЧЕК (с громадным спокойствием и уверенностью)
Я не бывал, другим же довелось.
Да, были, и едали, и в подоле
Плода того, что в изобилье рос,
Вспять принесли.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Всерьез они иль шутят?
РИТТЕР
Да я и понимаю их едва.
НАЗАР (допытываясь)
Коль есть, так где ж ён?
СТРАННИЧЕК
Рай? Что был аль будет?
Их, паренек, земных-то раев – два.
Что был, тот – на полдень, у речки Тигры.
То – велий сад за тыном золотым.
В ём кони с крыльями и сфинксы – тигры
С обличьем женским… Он пропал, как дым!
Грядущий же – близ нас… Вон на востоке!..
Под кумполом, пресветлый, аки храм,
И он стоит на Лыбеди-потоке,
Незрим покедова ничьим очам…
Врата в него с крестами из сапфирин,
А во дворе – ключи с живой водой,
И розаны летучие, и Сирин —
Пичуга-дева… Нет певучей той!
РИТТЕР
Вот, впрямь, географ и зоолог рая!
Ему бы раеведеннье писать!
НАУМОВНА (другой женщине, указывая на СТРАННИЧКА)
Свят-человек!
ЖЕНЩИНА (умиленно, качая головой)
Уж умница такая…
НАСТЯ (всплескивая руками)
Да как, дедуся, мог ты столь спознать?
НАЗАР (ухмыляясь)
Н-да… Только я опять в сумленье, дедко:
Незрим очам, – ты ж словно бы видал?
СТРАННИЧЕК
А чрез виденья, малый! Хошь и редко,
А всё бывают…
НАУМОВНА (НАЗАРУ)
Понял, зубоскал?
СТРАННИЧЕК берет лиру и начинает пробовать ее. Все смолкают.
Близ ротонды проходит АРСЕНИЙ.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (тихо, увидав его и маня)
Идите к нам! Здесь можно приобщиться
Народной мудрости.
АРСЕНИИ (хмуро, сделав холодный поклон)
Ищу я Lise.
Княжны сказали, что она – в теплице,
Но там уж нет…
РИТТЕР
Иди и насладись.
Вот сей Гомер, забредший к нам в усадьбу,
Прелюбопытный!
АРСЕНИИ (сухо)
Я слыхал его.
(Однако остается, но, не входя в ротонду, садится на ее ступеньку.)
СТРАННИЧЕК
Про что ж, родимые, вам рассказать бы?
Аль про Антихристов приход?
НАЗАР (с жаром)
Во, во!
Раздаются унывные, жутко гудящие звуки лиры; облако как раз наплывает на солнце, – и всё кругом темнеет.
СТРАННИЧЕК (протяжно и величественно)
А-и придут годы, годы лютые, —
Замутит народы злость и грусть,
Край на край пойдет с войной и смутою, —
И придет Антихрист-царь на Русь…
Свянет колос хлебный от пяты его,
От дыханья сдохнет млечный скот…
Будет тяжче власть его Батыевой, —
Всех он, змей крылатый, обовьет…
Ина соблазнит деленым золотом,
Ина волей вредною прельстит,
Ина покорит мечом аль голодом, —
И возьмут всех смерть, туга и стыд…
Сгаснут солнце, месяц, – токмо зарева
Будут Русь родную озарять…
Ан – поборет тут Небесный Царь его,
Среброкрылую наславши рать!..
(Смолкает и смотрит ввысь)
Женщины, слушавшие, поддакивающе кивая головами и охая, никнут в молчании.
РИТТЕР
Чудак! Каким-то золотом деленым
Да волей вредною стращает их.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Сколь непонятно то и далеко нам!
АРСЕНИИ
Жаль! Этот стих… С глубоким смыслом стих!
НАЗАР (ставший тоже серьезным)
А близко время то?
СТРАННИЧЕК
Да, недалече.
НАУМОВНА
О, Господи…
1-я ДЕВУШКА
Ах, батюшки…
2-я ДЕВУШКА
Вот страсть!
СТРАННИЧЕК (таинственно)
Уж объявился, слышь, его предтеча, —
Весь в красном… В брюхе жирен, как карась,
С лица ж, как ястребок… Тощой, недобрый!..
Одначе, милые, пора мне в путь.
(Поднимается.)
НАЗАР (угрожающе)
Ну, встреться мне он, – поломаю ребра!
НАСТЯ (ему, задорно)
Хвались! Чай, сноровишь улепетнуть.
СТРАННИЧЕК
Не слухайте ж его! Блюдитесь, братцы!
Всяк, кто ни есть… А пуще всех – она!
(Внезапно оборачивается и указывает на СОФЬЮ ЛЬВОВНУ)
Та столь же внезапно выходит из ротонды.
ГОЛОСА (пугливо)
Ай, барыня!..
СТРАННИЧЕК
Чаво ж ее пужаться?
Жива душа!
(Повертывается, чтоб уйти.)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (нагоняя его)
О воле, что вредна,
Ты сказывал… А есть, что и полезна?
СТРАННИЧЕК
Есть, ясынька, есть, звездочка… Да той
У нас, в нутре-то – целый кладезь, бездна!
(Уходит.)
АРСЕНИИ (вздрогнув, СОФЬЕ ЛЬВОВНЕ)
Вас – слышали? – и он назвал звездой!
Дворовые уходят вслед за СТРАННИЧКОМ, МИЛУША ускользает туда же.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА, вернувшись к ротонде, присела на балюстраду, АРСЕНИЙ, сидя по-прежнему на ступеньке, что-то машинально чертит на песке, РИТТЕР, присоединившийся к ним, нервно ходит взад и вперед.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (прерывая охватившую ее раздумчивость)
Я всё ж его не разумею воли.
РИТТЕР
Что ж разуметь тут? Дичь сплошная! чушь!
АРСЕНИИ (сразу вспылив)
Народ бы свой узнали вы поболе!
(Спокойнее.)
Свобода внутренняя – мыслей, душ…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (явно иронически)
А вы-то знаете народа мысли?
АРСЕНИИ
Я хоть хочу! Иду к нему учась.
РИТТЕР
Но не уча?.. Да так при Гостомысле
Жилось боярам… Что ж! Благая часть.
АРСЕНИИ (вскакивая с места)
А вы научите читать Вольтера,
Де-Сада, – и толкнете на разврат!
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (тоже уже взволновавшаяся)
Поймет он вас? А вы его? Химера!
Меж им и нами пропасти лежат.
Нам кажется прекрасным вот сей Бахус, —
Для них он лишь нелепый истукан!
Нас волновать дано Моцарту, Баху, —
Сипящий их волнует старикан!
Без просвещенья то ли европейцы?
РИТТЕР
Помилуйте! Дате, что были здесь,
Как дикари-с! Как негры, как индейцы…
АРСЕНИИ (с ледяным полупоклоном)
Считаю к ним принадлежать за честь.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (с вызовом)
На деле же они принадлежат вам!
Свобода внутренняя!.. Ха-ха-ха…
АРСЕНИИ
Да, чтоб к его не подбирались жатвам
Те, кто не пробовали с ним пахать!
А что дадите со свободой внешней
Ему хоть вы, madame de la Montagne,
Вы, русская, что быт не знает здешний
И шлет о родине своей же брань
В чужие и надменные к ней страны?..
(Показывает на листок, упавший с окна, что успел прочесть мимолетным взором)
Да, каюсь. В вашу тайну я проник.
Изумлены?
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (вспыхнув негодованием)
От Вас сие не странно,
Апостол мрака! Цензор! Крепостник!
Мгновенно наступившее тягостное молчание нарушают крики многих голосов, донесшиеся с реки.
Среди них выделяется – серебристый, Милушин.
Там крики… Милли… Что-нибудь случилось!
Не тонет ли она в реке-Москве?
Бегите же!.. Ах, сделайте мне милость…
АРСЕНИИ (мигом бросается под гору)
И вы, и вы!
РИТТЕР следует за АРСЕНИЕМ. Крики стихают. СОФЬЯ ЛЬВОВНА, ходившая сначала взад и вперед в волнении, несколько успокаивается, садится на ступеньку, с которой только что сошел ЗВЯГИНЦЕВ, и, случайно склоняясь, видит нечто, начертанное им на песке.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА
Ес, ве… Ес, ве… Ес, ве!
Он здесь чертил мои инициалы.
Меня бранить и… грезить обо мне ж?
Я не пойму… Что б это означало?!
(Задумывается.)
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
