Текст книги "Голос Незримого. Том 2"

Из дворца выходят прислужницы. Они расставляют перед МНЕВЭР зеркала и раскладывают уборы.

МНЕВЭР

 
О, девушки! В счастливый этот день я
Хочу прекрасной быть, как никогда!
Давайте ж все духи, все украшенья…
 

ПРИСЛУЖНИЦЫ

 
Мы рады угодить тебе всегда.
 

(Начинают одевать МНЕВЭР.)

 
ПЕРВАЯ
Я спрысну лик твой розовой водою…
 

ВТОРАЯ

 
Я кудри подравняю, заплету
И выпущу тут прядкой завитою…
Ах!..
 

(Падает на колени)

МНЕВЭР

 
Что ты?
 

ВТОРАЯ

 
Натворила я беду…
Прости, прости же! Мной неосторожно
Одна из трех твоих чудесных кос
Обрезана…
 

МНЕВЭР

 
Что за беда? Возможно
Убором то прикрыть. Не лей же слез!
 

ПРИСЛУЖНИЦЫ

 
О, как ты к нам всегда великодушна!
 

МНЕВЭР

 
Спешите лучше: время так бежит.
 

ТРЕТЬЯ

 
Твой стан я облеку в изар воздушный…
 

ЧЕТВЕРТАЯ

 
Я обовью вкруг шеи маргерит…
Ах!.. Что я сделала…
 

(Падает на колени)

МНЕВЭР

 
Да что?
 

ЧЕТВЕРТАЯ

 
Помилуй!
Нечаянно твой древний амулет
Мной порван…
 

МНЕВЭР

 
Пустяки! Я высшей силой
Хранима буду верно, много лет.
 

ПРИСЛУЖНИЦЫ

 
Как милостива к нам ты постоянно!
Как нам тебя всем сердцем не любить!
 

МНЕВЭР

 
Спешите лишь, старайтесь неустанно! —
Последняя то служба, может быть.
 

ПЕРВАЯ

 
Вот лишь к плечу – опаловую бляху…
 

ВТОРАЯ

 
Да к груди – апельсинные цветы…
 

ТРЕТЬЯ

 
Ну, и готово всё. Хвала Аллаху!
 

ВСЕ

 
Как полная луна, прекрасна – ты!
 

МНЕВЭР (смотрясь в зеркало)

 
Да, хороша я в этом бледном шелке,
В бутонах бледных, в бледных жемчугах…
 

(Рассеянно толкает и разбивает зеркало)

 
Что ж стали вы? Сберите же осколки!
 

ПРИСЛУЖНИЦЫ

 
Разбилось зеркало… Аллах! Аллах!
 

МНЕВЭР

 
Что нужды в нем, когда уж я одета?
 

ПЕРВАЯ

 
Несчастье будет!
 

ВТОРАЯ

 
Горе ждет всех нас!
 

ТРЕТЬЯ

 
Уж это – третья скверная примета…
 

ЧЕТВЕРТАЯ

 
То – знаменье дурное в третий раз!
 

МНЕВЭР

 
Пристало ль по-старушечьи вам каркать?
Смотрите, юные, судьбе в лицо!
 

(ПЕРВОЙ)

 
Возьми браслет…
 

(ВТОРОЙ)

 
Возьми вот этот бархат!
 

(ТРЕТЬЕЙ)

 
Ты – вышивки!
 

(ЧЕТВЕРТОЙ)

 
Ты – с яхонтом кольцо!
Пойдите – и себя скорей украсьте.
 

ПРИСЛУЖНИЦЫ.

 
Всевышний да хранит тебя от зол!
 

(Уходят.)

Совсем темнеет.

МНЕВЭР

 
Ужель и впрямь то – вестники несчастий?
Да вот уже и первого посол!
 

Входит БУРУ и униженно кланяется.

БУРУ

 
О, пальма! О, звезда! Тебе заочно
Со мной наш властелин лобзанье шлет
И извещает, что поры полночной,
Чтобы войти к тебе, он с пылом ждет.
 

МНЕВЭР

 
Скажи, чтоб часа подождал другого!
 

БУРУ

 
Но отчего же, о гроза сердец?
 

МНЕВЭР

 
Я так взволнована… Так не готова…
Да просто не хочу я, наконец!
 

БУРУ

 
О, госпожа! Ты не смела ли слишком?
Дозволь рабу напомнить твоему:
В чем не отказываешь всем мальчишкам,
Отказываешь хану самому?!
 

МНЕВЭР

 
Прочь, дерзкий сводник! Прочь, ублюдок гадкий!
 

БУРУ

 
Я удалюсь, но помни: здесь иль там,
Теперь иль после поцелуйчик сладкий,
Что послан, – за тобой… Уасалам!
 

(Уходит.)

МНЕВЭР

 
Он гнусен, как и всё в палатах этих!
О, скоро ли отсюда вырвусь я?..
 

(Спускается на террасу и скрывается за деревьями)

Входят СУБУДАЙ и КУРУЛТАЙ.

КУРУЛТАЙ

 
Я догадался: на рыбачьих сетях
Тот сад устроили.
 

СУБУДАЙ

 
Земля бы вся
Тогда просыпалась нам на макушки…
Ты, умный человек, размысли то!
 

КУРУЛТАЙ

 
Нет, понял: на огромнейшей верхушке
Тот сад из прутьев свили, как гнездо.
 

СУБУДАЙ

 
Тогда пришлось растить бы людям крылья,
Чтоб в нем гулять… Подумай, голова!
 

КУРУЛТАЙ

 
Тьфу! Мысленные все мои усилья,
Потуги гения – скажу едва —
Ты разрушаешь!
 

СУБУДАЙ

 
Не мудря, не тужась,
Дай кинем за завесу взгляд один.
 

КУРУЛТАЙ

 
А вдруг какой-нибудь сокрыт там ужас, —
Создавший этот сад проклятый джин?!
 

Они приближаются к занавесу; из-за него выходит ШЕЙБАН.

 
Ой-ой!
 

СУБУДАЙ

 
Ай-ай!
 

ШЕЙБАН

 
Скорей зовите хана!
 

СУБУДАЙ и КУРУЛТАЙ простираются ниц.

СУБУДАЙ

 
Сейчас, сейчас, о дух всесильной тьмы!
 

ШЕЙБАН

 
Рехнулись вы?
 

СУБУДАЙ

 
Ба!.. Джином мы Шейбана
Сочли.
 

КУРУЛТАЙ

 
Вот натерпелись страху мы!
 

ШЕЙБАН

 
Стыдитесь, о советники! Иначе
Я сам вас кое за кого сочту…
Так доложите хану: в сад висячий
Его и ханш, и вас всех, я уж жду.
 

СУБУДАЙ и КУРУЛТАЙ удаляются во дворец. ШЕЙБАН снова уходит за занавес.

На галерее показываются АЙШЭ, ЭМЕНЭ, ГУЛЬСУМ, их прислужницы и рабыни.

АЙШЭ

 
Ах, предстоит нам зрелище какое!
От нетерпенья нынче днем соснуть
Я не могла…
 

ЭМЕНЭ

 
Мне ж ночью нет покоя…
Ах, то – диковинное что-нибудь!
 

ГУЛЬСУМ

 
Висячие сады… Ну да, красиво,
Что говорить! Но думается мне,
Что главное нас ожидает диво,
Когда Мневэр запляшет в вышине.
 

АЙШЭ

 
Быть может, не надеты ей шальвары,
Чтобы свободнее владеть ногой?
 

ЭМЕНЭ

 
Быть может, чтоб свои усилить чары,
Она и вовсе явится нагой?
 

ГУЛЬСУМ

 
Нет, кое-что полюбопытней будет.
Поверьте мне: чутье у стариков…
Да, зрелища такого не забудет
Никто из нас и во веки веков!
 

ЭМЕНЭ

 
А вдруг ей, восхитясь, Узбек в подарок
Предложит нас?.. Вот будет нам житье!
 

АЙШЭ

 
А вдруг, что не бывало средь татарок,
Наследницей объявит он ее?
 

ГУЛЬСУМ

 
А вдруг… Совсем наоборот: расплаты
Потребует за все свои дары?!
 

АЙШЭ

 
Но нищая – она!
 

ЭМЕНЭ

 
А он – богатый…
 

ГУЛЬСУМ

 
Ох, больно вы уж обе не хитры!
 

(Помолчав.)

 
А впрочем, подождем самих событий,
Оставивши гадания о них…
Но вот и хан. Как мрачен он, глядите!
Как темен, хоть в одеждах и цветных!
 

Входит УЗБЕК в сопровождении БУРУ Сзади – СУБУДАЙ, КУРУЛТАЙ, другие советники, мурзы, мамелюки, среди которых НОГАЙ, НЕВРКОЙ и ГЯУР, затем – рабы с факелами и музыкальными инструментами. УЗБЕК проходит на террасу, за ним – БУРУ

УЗБЕК

 
Мои слова ты передал ли верно,
И верно ли ее передаешь?
 

БУРУ

 
Посмею ль лгать я?
 

УЗБЕК (заламывая руки)

 
О, Мневэр, о, серна!
Что ты сама сказала б мне?
 

МНЕВЭР (выступая из-за дерева)

 
Всё то ж.
 

УЗБЕК

 
Как?! Договор ли наш ты позабыла?
Иль не узнала новости моей?
Так знай, что молоты, лопаты, пилы
Недаром слышались и средь ночей, —
Вот под смарагдовою этой тенью
Уж возведен твой бирюсовый рай…
Исполнил я твое, Мневэр, хотенье,
Теперь ты обещанье исполняй!
 

МНЕВЭР (надменно)

 
Да, позабыла я, что, как меняла,
Ты безвозмездно ничего не дашь!
Да, я, наивная, увы! – не знала,
Что ты в любви расчетлив, как торгаш!
Но, коль за будущие наслажденья
Расплата – он, то рай не нужен твой…
За трудное ж его сооруженье
Я заплатила прошлыми с лихвой!
 

УЗБЕК (примирительно)

 
Ты, как ребенок, вспыльчива. Не хочешь —
Я воле милой подчинюсь грустя…
 

МНЕВЭР

 
Ты ж, как дракон, хитер! Лишь дни отсрочишь —
А вряд ли сделаюсь согласней я…
 

УЗБЕК

 
Но, не угодно коль тебе сегодня,
Угодно будет же – когда-нибудь?
 

МНЕВЭР

 
Нет, никогда! Лишь будет неугодней…
 

УЗБЕК

 
Как мне понять? Иль шутишь ты?
 

МНЕВЭР

 
Ничуть.
 

УЗБЕК мрачно задумывается, МНЕВЭР загадочно улыбается. В этот миг из-за завесы выходит ШЕЙБАН.

ШЕЙБАН

 
Великий хан! О, кречет ясноокий!
О, быстрый тур! Исполнен твой приказ.
Ты – обладатель чуда на востоке.
Так выслушай о чуде том рассказ.
Я, получивши трудное веленье,
Пришел домой и сел, повеся нос, —
То к уху вместо рта носил варенье,
То вместо зеркала смотрел в поднос, —
Так был рассеян я и озабочен!
Лил пот с меня, а ум мой всё дремал…
Хотел себе я надавать пощечин,
Вздел руку уж – да темя почесал.
Вдруг писк услышал тонкий комариный.
Разжал я горсть… И что ж, о властелин?
В руке был меньше комара мужчина —
Крылатый, легонький и тощий джин.
Он пропищал: «Пусти меня! Пришлю я
Тебе все мысли… Я – владыка их».
Тотчас увидел я толпу большую
Существ таких же мелких и чудных.
Одни – то мысли всех изобретений —
Шли тихо, пальчики уставив в лоб.
Другие – это мысли выполнений —
Бежали, скинув туфельки со стоп.
Один шагал, взваливши куль суждений,
Другой с шкатулкой замыслов летел,
Тот нес златые весики решений,
Тот счетики серебряные дел…
Всё в голове моей они сложили,
Собрались к ней, совет даря мне свой, —
И так со мною жили, мне служили,
Под шапкой сидя или под чалмой.
Лишь с помощью их верной и горячей,
С их преданностью зоркой и слепой
Я создал это чудо – сад висячий,
Что вы сейчас узрите пред собой,
Поэтому, тем духам благодарный,
Прошу я, открывая празднество:
О, хан луноподобный, лучезарный!
О, яркое созвездье жен его!
О, цвет гарема! О, столпы дивана!
Одобрите вы плод трудов больших,
А коль он плох, ругайте лишь Шейбана, —
Мыслишек не браните же моих!
 

Занавес раздвигается и открывается висячий сад. Он представляет собой лабиринт воздушных арок и вышек кружевной арабской архитектуры. Апельсиновые и розовые деревца украшают его, глицинии и ипомеи обвивают его строение совершенно. Хрустальные и фарфоровые фонари в форме месяцев и звезд горят над ним, в голубоватом небе, фонтан посреди него взлетает вверх и блистает, в синеватой зелени сияют светляки, и всюду порхают и сверкают светящиеся мухи. Над средней аркой лежит и несколько свешивается голубой ковер. Мгновение молчаливого восхищения.

ПЕРВАЯ ПРИСЛУЖНИЦА

 
Вот чудо красоты!
 

ВТОРАЯ

 
Вот диво света!
 

ТРЕТЬЯ

 
Лес апельсиновый!
 

ЧЕТВЕРТАЯ

 
Дождь золотой!
 

СУБУДАЙ

 
Ну, Курултай, придумал бы ты это?
 

КУРУЛТАЙ

 
Ну, Субудай, попробуй, так построй!
 

СУБУДАЙ

 
Как сделаны естественно светила!
 

КУРУЛТАЙ

 
Как хитроумно выполнен фонтан!
И как искусно скрыты все стропила…
 

ОБА ВМЕСТЕ

 
Ай да Шейбан! Уж подлинно – шайтан.
 

ЭМЕНЭ

 
Айшэ! Те светлячки – как ожерелье.
 

АЙШЭ

 
Те мушки, Эменэ, – как бахрома!
 

УЗБЕК

 
Эй вы, рабы! Напитков, яств, веселья!
Сюда, рабыни! Зенжифилль, Фатьма!
Играйте в домры, дудочки и зурны.
 
 
Начинается тихая, томная музыка.
 

МНЕВЭР (глядя как загипнотизированная на сад)

 
Передо мной мираж мой голубой…
Передо мною призрак мой лазурный…
О, Магомета рай! Вот ты какой?..
Я обезумела, как от гашиша!
Я опьянела, словно от вина!
Хочу ж взойти туда, чтоб быть всех выше!
Хочу там проплясать для всех одна!
 

(Исчезает и через мгновение появляется наверху)

 
Ах, силы пляски мною овладели,
Но грубы звуки этих зурн, бандур…
Молчите все! Под трель одной свирели
Я буду танцевать. Войди, гяур!
 

ГЯУР

 
Но, госпожа… Я смею ль раньше хана?
 

МНЕВЭР

 
Не бойся. В рай не входит первым хан…
 

НОГАЙ (в сторону)

 
Неверная! Как ты наносишь раны…
Но ведь при мне – мой верный друг, колчан.
 

ГЯУР поднимается в висячий сад и играет.

МНЕВЭР (медленно и изысканно танцуя)

 
Я – одна из гордых райских гурий.
Я пляшу в садах моих, в лазури,
На широком голубом ковре…
Люди! Люди! Нет меня блаженней.
Нет – изменчивей и неизменней
В золотой любовников игре…
Льется звук серебряный свирельный,
Нежно, бесконечно, беспредельно…
То – возлюбленный играет мой!
Ах, его глаза – большие звезды!
Кудри закругленные, как грозды!
Он прекрасен… Равен мне самой!
Медленней, всё медленней движенья,
В теле у меня – изнеможенье,
И желание – в моих очах…
Я склонюсь, к нему, кого люблю я, —
Я сольюсь с ним в длинном поцелуе
И шепну: «Возлюбленный, и-ах!..»
 

(В экстазе наклоняется к ГЯУРУ и припадает к его устам)

УЗБЕК

 
Безумная Мневэр! Не всё ж возможно!
 

НОГАЙ

 
Коварная Мневэр! Так умирай!
 

(Натягивает лук)

НЕВРКОЙ

 
Прекрасная Мневэр! Будь осторожна!
 

Стрела попадает в ГЯУРА.

ГЯУР

 
Любимая Мневэр! Прощай, прощай…
 

(Падает.)

 
Как всё темно… Один твой образ светел!
 

МНЕВЭР

 
Но что с тобою, о любовь моя?..
 

(Склоняется и видит стрелу. Грозно)

 
Кто это сделал?
 

НОГАЙ

 
Не в него я метил, —
Но всё равно. То сделал, ханша, я!
 

МНЕВЭР

 
Ты на божественнейшее созданье
И поднял руку, темный изувер?!
Какое ж заслужил ты наказанье?
 

ГЯУР (приподымаясь)

 
Прости его, прости его, Мневэр!
Тебя любил он, как мы все любили,
Но, может быть, страдал всех больше он…
 

(Забываясь)

 
О, милая… Изар твой легче крылий!
Я поднят им… Я ввысь им унесен…
И вижу мир, что был мне непостижен,
А где-то там, внизу, – родной мой край.
Вон – алые луга… солома хижин…
Мои ягнята…
 

МНЕВЭР

 
О, не умирай…
 

ГЯУР

 
Нет! Твой изар туда меня уносит,
Где смерти нет, как нет и разных вер…
И если сам Господь меня там спросит:
«Что хочешь, сын?» – скажу: «Мою Мневэр!»
Какой простор! Какие здесь созвездья! —
Блестят, звенят, подобно хрусталю…
И ввстречу им лечу я с вечной вестью.
Люблю ее, люблю ее, люблю!..
 

(Умирает.)

МНЕВЭР (в отчаянии)

 
О, кроткий мой олень! О, голубь белый!
О, сердце золотое… Неужель
Ты – жертва неудачного прицела,
Холопа лишь ошибочная цель?..
 

(Выпрямляется.)

 
Нет, я не верю!
 

(Указывая на хана)

 
Вот он – черный ворон,
Вот – тигр пятнистый, что тебя убил!
Но поступил как низкий трус, как вор он! —
Наемнику злодейство поручил.
 

(НОГАЮ.)

 
Да, мамелюк, ты, точно, – храбрый воин:
Напал на безоружного, во тьме…
Ты господина своего достоин,
Слуга убийцы в царственной чалме!
 

Общее волнение.

АЙШЭ

 
Поносит хана как!
 

ЭМЕНЭ

 
И как порочит!
 

АЙШЭ

 
Что ж он молчит?
 

ЭМЕНЭ

 
Сидит, как истукан?
 

ГУЛЬСУМ

 
Нет, скоро гром над нею загрохочет:
Очами уж поблескивает хан!
 

УЗБЕК

 
Стой… Лжешь ты на меня!
 

МНЕВЭР

 
Узбек, солгу ли,
Когда открою, как ревнив был ты?
Чтоб на меня случайно не взглянули,
Ты мог убить всех юношей орды!
Вот он дерзал лишь колебать мой веер,
А втайне разве ты не скрежетал?
Вот он погиб, как цвет, что ветер свеял, —
А разве ты в душе не весел стал?..
 

АЙШЭ

 
Встает на мужа! Да ее в темницу!
 

ЭМЕНЭ

 
На плаху! За любовника стоит!
 

БУРУ

 
Сейчас гроза над нею разразится:
Уж судорога ханский лик кривит…
 

МНЕВЭР

 
А хочешь правду знать?! Вот правда эта:
Когда б не ваше злое торжество, —
Я нынче ж от тебя порой рассвета
Ушла б с гяуром, чтоб любить его!
Меня уж ждали вольные кочевья
И новый, нежный, молодой мой друг,
Его ж – родные кровли и деревья,
И ласки этих уст и этих рук…
 

УЗБЕК

 
Клевещешь на себя ты!
 

МНЕВЭР

 
Клевещу ли,
Когда сейчас целую без конца
Глаза, что веки бледные сомкнули,
И щеки охладелого лица?..
 

(Целует страстно ГЯУРА)

 
Гляди! Гяур и мертвый мне дороже,
Чем ты, живой! Гляди ж еще, гляди ж! —
В гробу с ним слаще, чем с тобой на ложе…
Что, веришь? Не злорадствуешь? Дрожишь?
 

(Она почти в исступлении)

СУБУДАЙ

 
Ума лишилась ханша!
 

КУРУЛТАЙ

 
Помешалась!
 

БУРУ

 
Нагайкой бы я выбил эту дурь!
 

ШЕЙБАН (хану)

 
В ней ум смутил испуг, а сердце – жалость…
На неразумную бровей не хмурь!
 

УЗБЕК

 
Оставь, Шейбан! Здорова иль недужна —
Ответить ханша мне за всё должна.
Пусть пал он, пред стрелою безоружный, —
Зато отравленными мстит она!
О, пытка словом, пытка поцелуем,
Ты мозг сверлишь мой, ты палишь мне кровь…
Мневэр! Я лютой ревностью бичуем.
Опомнись… Вспомни нашу всю любовь!
 

МНЕВЭР

 
Нет, нет, Узбек! Не помню… Всё забыла…
А если вспомню, буду только клясть!
Да, ты любил… А разве я любила?
Я лишь впервые узнавала страсть…
У женщины ж сильна любовь вторая, —
Не первая, как у мужчин всегда,
Дороже плод, что ищешь, выбирая,
Попавшегося под руку плода!
Вини себя: зачем же взял в объятья
Почти ребенка ты, почти старик?!
 

УЗБЕК (в ярости)

 
Молчи! Уж сам любви той шлю проклятья.
Молчи! Молчи! Иль вырву твой язык!
 

МНЕВЭР

 
Не прежде, чем я отомщу словами!
Взгляни же на него и на себя:
Какое же сравненье между вами?
Кого могла я предпочесть, любя?
Ты – дуб дряхлеющий, он – явор юный,
Ты – желтый лист, он – персик золотой!
Вы оба были, может быть, и луны, —
Но ты – ущербной, он же – молодой!
Ха-ха-ха-ха!.. Теперь заставь – попробуй —
Тебя любить, как мертвого люблю!
 

(Она в безумии припадает к убитому.)

УЗБЕК (бросаясь к ней)

 
Так стань такой же мертвой! Тлейте оба!..
Ему сейчас тебя я уступлю.
 

МНЕВЭР

 
Хвала Аллаху! Я останусь вольной
Всегда, везде, жива или мертва!
Гяур, люблю…
 

УЗБЕК

 
О, мук с меня довольно…
 

(Заносит ятаган)

МНЕВЭР падает обезглавленная. Мгновение общего безмолвия.

 
Что сделал я?.. О, эта голова…
Раскрыты хризофразовые очи,
Но тайна страшная застыла в них…
А губы сомкнутые стали кротче,
Но странный смех в них, бледных и немых…
Так вот что сталося с Мневэр прекрасной,
С единственной, кого любил Узбек?..
Как кончишь без нее свой век злосчастный
Ты, мощный хан и нищий человек?..
 

(Задумывается.)

 
Невркой! Подай мой кубок неизменный —
Тот череп вражий, что добыл я сам…
Шейбан! Отдай тот перстень драгоценный,
Что мне хранил…
 

ШЕЙБАН

 
Прости, о хан: не дам.
 

УЗБЕК (с горечью)

 
Впервые ты, Шейбан, мне плохо служишь.
Иль умереть не властен властелин?
Так дай его тому, с кем годы дружишь!
 

НЕВРКОЙ (подавая кубок)

 
Вот, господин.
 

ШЕЙБАН (отдавая кольцо)

 
Возьми, краса мужчин!
 

УЗБЕК (всыпая яд в кубок)

 
Причудливое милое творенье!
Ты умерла с проклятьем на устах,
Но всё ж меня любила ты… Мгновенье!
Пью за тебя…
 

(Выпивает кубок и падает.)

ВСЕ

 
Аллах! Аллах! Аллах!
 

ЗАНАВЕС

Сцена, как и в прологе, представляет крышу, но уже Эдемского дворца.

Сзади – тонкий белый минарет, смутно мреющий в жемчужном рассветном небе, на котором ярю сверкает утренняя звезда. Дальше – в дымке – перистые силуэты пальм и кружевные абрисы райских строений.

В середине, на голубом ковре, стоит МНЕВЭР, держащая в одной руке блюдо с плодами, а в другой – кубок с вином. Справа от нее – УЗБЕК, слева – ГЯУР, преклонившие колени. Лица всех трех как бы опрозраченно утончены. Вкруг шеи МНЕВЭР – странное гранатовое ожерелье.

 
МНЕВЭР
Текут века… Но так же над вселенной
Звезда любви восходит, заблестев,
И от земли всё так же неизменно
Несется стон влюбленных в жен и дев…
Под этою звездою златолучной
Живет всё так же темная земля, —
И, с женщиной доныне неразлучный,
Мужчина любит, славя и хуля.
Ей он приносит пламенные клятвы
И жгучие проклятья до сих пор,
Приносит золотящиеся жатвы
И румянеющий плодовый сбор…
Из-за нее за голубым алмазом
Он рудокопом роется в горах,
Из-за нее ныряет водолазом
За розовой жемчужиной в морях,
Из-за нее бредет бродягой смелым
Туда, где черных жителей страна,
Из-за нее купцом плывет умелым
В страну что желтыми населена…
Чтоб всё ей дать, он новым Тохтамышем
Войной несется в глубь чужих земель.
Он всё ей дал, мы это знаем, слышим…
Но только воли не дал ей досель…
Напротив! Чтоб прекрасная рабыня
Из вечного гарема не ушла,
Жилище ей он воздвигает ныне
Из блещущих металлов и стекла.
Усовершенствует свои изделья
Из тканей и мехов, камней и кож,
Придумывает новые веселья,
Чтоб день один с другим бы не был схож.
Но что все ожерелья, перья, цитры —
Ей, разгадавшей этот вольный плен?
И страсть его родит лишь холод хитрый,
А верность – тьму обманов и измен.
Любовь земли, как прежде, – ласки, розы,
Лазурный морок, розовая ложь,
Потом, как прежде, – муки и угрозы,
А разрешает всё… замок иль нож!
А женщина – то странное созданье —
Невольница и вместе госпожа,
Полна, как прежде, злого обаянья,
Лукавой красотою хороша!
Ее объятие неизгладимо,
И незабвенен запах от волос…
В очах ее – ответ невыразимый,
А на устах – немыслимый вопрос.
В ней – сила своеволья, сладострастья,
В ней – мудрость опыта и колдовства, —
И ввек не изменить мужскою властью
Ее изменчивого существа!
 
 
И я была одной из этих женщин,
И я была одной из этих жен, —
И каждый мой восторг был приуменьшен,
И каждый мой порыв – подстережен.
Я умерла – и в странах совершенства,
Как суждено то было раньше мне,
Дарю возвышеннейшее блаженство
Всем быть достойным в этой вышине…
Но им, меня любившим в прежней жизни,
Дарю я лучшее, что знает высь…
О, мой напиток! Золотистей брызни!
О, плод мой! Розовее разломись!
 

(Подает кубок УЗБЕКУ, а плод – ГЯУРУ.

 
Они принимают, склонившись)
Когда-то в нас троих кипели страсти,
Когда-то нас разъединяла плоть, —
И сердце любящее на две части
Должна была тогда я расколоть…
А ныне, здесь, когда мы – бестелесны,
Всё прошлое – как тягостные сны,
И близостью духовной и прелестной
Со мною оба вы утолены.
 

(Обращается к УЗБЕКУ)

 
Пусть кудри на висках твоих уж седы, —
Но нескончаемо мне дороги,
О, мудрый! Важные твои беседы
И нежные пожатия руки…
 

(Обращается к ГЯУРУ)

 
И пусть уста твои неговорливы, —
Милы мне бесконечно и всегда,
О, златокудрый! – облик твой красивый
И тех же уст лобзания в уста…
Осталась память о кровавой были
Там, в нашей усыпальнице, в степях…
Мы ж дней вражды не помним… Всё забыли,
Покинув бренный тлен и пыльный прах…
Лишь в роковом гранатовом убранстве
На горле в знак ее мне быть должно.
Да, уж века в лазурном этом ханстве
Я вас люблю и разно и равно.
 

УЗБЕК и ГЯУР целуют благоговейно ее руки.

 
Ступайте ж на лужайки золотые
От крокусов, нарциссов и лучей,
Серебряною пылью залитые
Бассейнов, и фонтанов, и ключей!
Садитесь под лазурные деревья
Тенистых пальм, и персиков, и фиг, —
Любуясь, созерцайте пляски девьи,
Воздушные, как тень, как дым, как миг!
И пейте вы небесные шербеты,
И обоняйте райский аромат…
Исполнились все древние обеты,
О чем мы грезили века назад!..
 

УЗБЕК и ГЯУР кланяются, скрестив руки на груди, и удаляются.

(Оставшись одна и обращаясь к зрителям)

 
Вы разгадали ли теперь, о люди,
Меня – одну из тайн всех бытия?
Я – женщина… И я всегда в причуде.
Я – женщина… И вся в измене я.
Моя природа – вот моя разгадка.
Так не считайте же меня дурной:
Не стала бы любовь такою сладкой,
Когда б я вечно не была иной…
И жизненность моя – вот в чем вся тайна.
Не называйте ж лживою меня:
Не стала б ночь со мной необычайной,
Коль после каждого бывала б дня…
Я – птица яркая! живая серна!
Я – вечная, прекрасная Мневэр!
Позвольте ж быть мне верной иль неверной
Там, на земле, до этих синих сфер…
Иль вы, мужчины, – ястреба и тигры,
Чтобы меня за то уничтожать?
Я так люблю еще на воле игры!
Я так хочу еще в любви играть!
 

(Помолчав.)

 
Я изменюсь потом… О, без сомненья!
Но, повелители! Вот слово к вам:
К обманам лишь ведет порабощенье…
Рога же не приличествуют львам.
Не гневайтесь, коль слово это резко.
Что я? Я – тень, я – дымка на заре.
Я – только тоненькая арабеска
На всем восточном голубом ковре…
 

(Простирается на ковре и как бы совершенно сливается с ним)

 
Дверца минарета распахивается, маленький седобородый мулла в бирюзовом
халате выскакивает из нее и, обращаясь в разные стороны, протяжно-нежно
поет: «Алла-алла-эль-алла…»
 

ЗАНАВЕС

Июль 1916

Стрелица