Текст книги "Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь"

Спутники

Солдаты: Никифор Егоров, Михаил Румянцев, Михей Урусов; забайкальские казаки – Дондок Иринчинов, Пантелей Телешов, Петр Калмынин, Джамбал Гармаев, Семен Анносов; отставной унтер-офицер Андрей Коломенцов, переводчик Абдул-Басид Юсупов.

«Егоров Никифор, 1854 г. р., старший унтер-офицер Каспийского полка, из крестьян деревни Топалок Весьегонского уезда Тверской губернии. В военную службу вступил в 1875. Командирован был в конце 1878 в состав экспедиции Пржевальского в Тибет. По возвращении в Петербург имел счастье быть представленным Государю императору вместе со своими товарищами по экспедиции, унтер-офицерами Михаилом Румянцевым и Андреем Коломенцовым. Состоя в экспедиции, в особенности отличился геройским поведением во время 6-дневного блуждания по горам Нань-шаня» (Пржевальский и его путешествие…, 1881, с. 166).

Н. М. Пржевальский перед Первым Тибетским путешествием. Петербург, 1879 г.

Унтер-офицер Никифор Егоров

Всем спутникам были пожалованы знаки отличия Военного ордена 4-й степени и выдано по 200 руб.

После окончания третьего (Первого Тибетского) путешествия Николай Михайлович Пржевальский приобрел всероссийские известность и славу.

В этот приезд, в 1881 г., чествования проходили почти в той же хронологической последовательности, что и по возвращении из предыдущих экспедиций (встреча, лекции, представления высоким персонам, показ коллекции), но степень и градус триумфа были намного выше. В XXI в. книга Н. Ф. Дубровина о путешественнике стала библиографической редкостью, поэтому авторы решили привести здесь некоторую часть текстов, посвященных событиям первой половины 1881 г.

7 января 1881 г., 11 часов утра. Петербург

«На станции Николаевской железной дороги собрались члены Географического общества с вице-председателем общества П. П. Семеновым во главе, многие академики, офицеры Генерального штаба, ученые, литераторы и журналисты – словом, все, кто ценил заслуги неутомимого и отважного путешественника.

Как только остановился поезд, послышались крики „здесь, здесь“, и толпа хлынула навстречу прибывшему. Пржевальский был встречен криком ура! и громкими аплодисментами. Путешественник был введен в особую залу, где П. П. Семенов приветствовал его от имени Географического общества с успехом… В заключение своей речи П. П. Семенов объявил, что Императорское русское географическое общество избрало знаменитого путешественника своим Почетным членом» [ранее, с 5 февраля 1864 г., он был действительным членом] (Дубровин, 1890, с. 350, 351).

Потом П. П. Семенов пригласил путешественника в приготовленное для него Географическим обществом помещение в гостинице «Демут». Там собрались более близкие к Николаю Михайловичу люди и засыпали его вопросами о путешествии и привезенной им коллекции.

«Некоторые заметили Николаю Михайловичу, что он значительно пополнел.

Это все наделали, отвечал он, огромные монгольские бараны, которых мы съели около четырехсот штук» (Дубровин, 1890, с. 351).

10 января 1881 г., час дня

«Пржевальский представлялся Императору Александру II, долго его расспрашивавшему и интересовавшемуся путешествием, потом Наследнику Цесаревичу (ныне царствующему Государю Императору) и его августейшей супруге, а 20 января Николай Михайлович представлял Государю тех из своих спутников, которые прибыли с ним в Петербург» (Дубровин, 1890, с. 354).

14 января 1881 г., 8 часов вечера

«Вечером 14 января было чрезвычайно торжественное собрание Императорского русского географического общества, назначенное для приветствования Н. М. Пржевальского и происходившее в концертной зале дворца Ея Высочества Великой Княгини Екатерины Михайловны.

Охотников присутствовать в этом собрании было очень много: выдано было билетов для почетных членов и лиц 90, для действительных членов – 390 и для приглашенных по рекомендации действительных членов – 350. ‹…›

В 8 часов 20 минут на эстраду, где за особым столом находились члены географического общества, взошел Великий Князь Константин Николаевич в сопровождении П. П. Семенова и Н. М. Пржевальского. Когда последний подошел к столу, зала огласилась взрывом рукоплесканий» (Дубровин, 1890, с. 354).

На этом собрании гласный городской Думы М. И. Семевский сообщил, что сегодня, 14 января 1881 г., Дума избрала Пржевальского в Почетные граждане г. Петербурга и постановила поместить его портрет в одной из зал Думы. Для этого было выделено 1500 руб.

Эти деньги по просьбе Николая Михайловича были употреблены на благотворительные цели, и портрет в Думе не был установлен.

Чествования и овации сильно утомляли Николая Михайловича. От новых знакомств и визитов не было отбоя, от обедов и приглашений на вечера также. Днем он принимал и делал визиты, а вечером занимался.

«Это хуже самого трудного путешествия, – говорил он своим приятелям, – обеды и визиты до того меня доняли, что и жизнь становится не мила» (Дубровин, 1890, с. 357).

К нему приходили с просьбами дать портрет и автобиографические сведения для разных иллюстрированных изданий, как русских, так и заграничных, просили оказать пособие, похлопотать о доставлении места, пенсии, скорейшего производства в следующий чин и прочее.

Он показывал всем желающим письмо от 2 февраля 1881 г. следующего содержания:

«Вам, родимый мой, все власти нашего города бьют челом. Кум мне сказывал, что вас повесили в Думе, что вы в почете в нашем городе, что Вам все сделают. Так, ради Бога, отыщите мою собачку, кличка ее Мурло, маленькая, хорошая, с бельмом на глазах, крыс и мышат ловит. И буду я, вдова безутешная, весь длинный век Бога за вас молить. Живу я на Петербургской, Зелениной (улице), № 52, у сторожа гвардейского, что под турку ранен, Архипом прозывается» (Дубровин, с. 357).

Желающих слышать рассказы Пржевальского было так много, что общества и учреждения одно за другим старались заручиться его обещаниями выступить.

17 февраля 1881 г.

Академик А. А. Штраух на заседании Академии наук сообщил, что Н. М. Пржевальский принес в дар зоологическому музею Академии богатую коллекцию позвоночных животных, собранную в последнем путешествии. А. А. Штраух просил президента Академии разрешить устроить выставку последней коллекции совместно с предыдущими коллекциями Пржевальского в конференц-зале Академии наук.

1 марта 1881 г. был убит российский император Александр II.

15 марта 1881 г.

Открыта выставка коллекций Пржевальского. Она привлекла многочисленных посетителей и обратила на себя внимание их величеств: тридцатишестилетнего императора Александра III и его супруги Марии Федоровны.

Государыня императрица изъявила желание, чтобы Николай Михайлович в нескольких беседах сообщил тринадцатилетнему наследнику цесаревичу (будущему императору Николаю II) главнейшие результаты своих путешествий. Эта просьба была изложена в письме от 25 апреля 1881 г. генерал-адъютанта Г. Г. Даниловича, воспитателя царских сыновей, к путешественнику Н. М. Пржевальскому.

1 мая 1881 г. Гатчина.

Н. М. Пржевальский прочитал первую лекцию будущему императору Николаю II. Еще до начала лекции Николай Михайлович преподнес его высочеству коллекцию птичек, художественно расположенных на дереве. По возвращении из Гатчины он не мог утерпеть, чтобы не написать несколько писем о том внимании, с которым был встречен царским семейством.

В 1881 г. в связи с избранием путешественника почетным гражданином Санкт-Петербурга Дума преподнесла Николаю Михайловичу серебряную карту с маршрутами трех его путешествий в Центральной Азии. Маршруты отмечены желтым, синим и красным цветами. По окружности надпись: «От города С.-Петербурга Николаю Михайловичу Пржевальскому» (см. цв. вклейку).

Четвертое (второе Тибетское) путешествие по Центральной Азии

Несмотря на удачу трех моих путешествий в Центральной Азии и почтенные здесь исследования других путешественников, в особенности русских, – внутри азиатского материка, именно на высоком нагорье Тибета, все еще остается площадь более 20 000 кв. географических миль почти неведомая… На вышеупомянутой площади лишь кое-где удалось побывать путешественникам. Продолжая раз принятую на себя задачу – исследование Центральной Азии, я считаю своим нравственным долгом, помимо страстного к тому желания, вновь отправиться в Тибет и поработать там, на сколько хватит сил и уменья, для пользы географической науки… Если пустят нас в Лхасу, то пойдем, а если нет – то и в стороне оставим.

Н. М. Пржевальский[400]400
  Цит. по: Дубровин, 1890, с. 375, 376.


[Закрыть]

Маршрут (8 ноября 1883 г. – 29 октября 1885 г.; 7325 верст; из Кяхты)

Дорога до начала путешествия: Петербург – Москва – Пермь – Екатеринбург – Тюмень – деревня Иевлево – пароходом по рекам Тобол, Иртыш, Обь – Томск – на почтовых лошадях – Иркутск – Кяхта.

1-я часть. Кяхта – Урга – Гоби (как в 1873 и 1880 г.) – г. Дынь-Юань-Ин – кумирня Чертынтон – кумирня Чейбсен – Куку-нор – хырма Дзун-Засак – истоки Желтой реки – истоки Голубой реки – Джаты-гол – тангуты – озеро Русское – голыки[401]401
  Отряду Пржевальского пришлось два дня подряд в августе 1884 г. «отбивать нападение разбойников-тангутов», которых было в 20 раз больше, чем путешественников.


[Закрыть] – Лоб-нор (январь 1885 г.).

2-я часть. Лоб-нор – Черчен – Кара-курган – оазис Ния – Кэрия – Пóлу (казаки общались с местными жителями: гармонь, пляски, скоморохи) – Хотан[402]402
  Китайцы избили переводчика Абдулу; может быть, это было как-то связано с его неожиданной женитьбой в Хотане. Н. М. велел Роборовскому провести «показательную прогулку с песнями казаков» по городу.


[Закрыть] – Аксу – Каракол.

Дорога после путешествия: Каракол, Верное, Омск.

Товарищи: подпоручики Ф. Л. Эклон[403]403
  Ф. Л. Эклон неожиданно решил жениться и отказался от участия в экспедиции.


[Закрыть] и В. И. Роборовский, вольноопределяющийся П. К. Козлов.

Удачная охота на Лоб-норе[404]404
  Николай Толпыго, увидев эту фотографию, заметил: «что касается охотников на Лоб-Норе (исключая Вас), то нет ли тут какой-нибудь фальши: что-то уж больно много дичи настреляли: как будто не по Сеньке шапка. Впрочем, может быть, Козлов и стал хорошим стрелком, хотя насколько помню, за ним прежде этого не замечалось». НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 250. Письмо Н. И. Толпыго Н. М. Пржевальскому от 17 мая 1887 г. (Самарканд).


[Закрыть]. П. Козлов – слева. 1885 г.

Товарищ – Петр Кузьмич Козлов

П. К. Козлов (1863–1935) родился в Духовщине Смоленской губернии. Его отец, Кузьма Егорович, духовщинский мещанин, гуртовщик. Петр окончил городское шестиклассное училище в 1878 г.[405]405
  В 1872 г. его отдали в трехклассное церковно-приходское училище, которое в 1875 г. было преобразовано в городское шестиклассное.


[Закрыть] и в 1880 г. поступил на службу в контору винокуренного завода купца Пашеткина в с. Слобода Поречского уезда.

В 1883 г. П. К. Козлов сдал в январе экстерном экзамен за полный курс реального училища в Смоленске и в феврале поступил вольноопределяющимся в расквартированный в Москве Софийский полк. Из полка он писал Пржевальскому:

«Многоуважаемый и добрый Николай Михайлович!

В воскресенье ходил к В[ладимиру] М[ихайловичу Пржевальскому] и получил с большим нетерпением Ваше письмо, наставления из которого еще тверже заучиваются, чем раньше говорили.

Да, Николай Михайлович, хорошо быть под Вашим крылышком.

Теперь я могу сказать относительно служебных обязанностей. Ученье подвигается вперед, стрельба, если можно ее выделить, – также. Сегодня также был в строю с ружьем, тогда как в иное время всегда занимаюсь с дядькой.

Ротный пересмотрел все мои книги и подписал их, что читать разрешает. То сие книги, которые получаю от Вовки [сын В. М. Пржевальского] читать, показываю ему, что он очень просил. Я всегда вновь принесшую [так в тексте] показываю.

Сегодня вследствие праздника иду к В. М. в военной форме, казенной, только что сделанной»[406]406
  НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 105. Письмо П. К. Козлова Н. М. Пржевальскому от 2 февраля 1883 г. (Москва).


[Закрыть].

Спутники Н. М. Пржевальского по Второй Тибетской экспедиции: младший урядник Пантелей Телешов, старший урядник Дондок Иринчинов; новые казаки – Кондратий Хлебников, Никита Максимов, Григорий Соковиков, Бани Дарджеев, Семен Жаркой, Владимир Перевалов, Семен Полуянов; солдаты-гренадеры, привезенные из Москвы, – Петр Нефедов, Гавриил Иванов, Павел Блинков, Михаил Бессонов; солдаты, выбранные из линейного батальона в Троицкосавске, – Алексей Жарников, Григорий Добрынин, Евстафий Родионов; вольнонаемные – обыватель Троицкосавска Михаил Протопопов, переводчик Абдул-Басид Юсупов

Прослужив всего три месяца, П. К. Козлов в апреле был зачислен в состав четвертой экспедиции Н. М. Пржевальского в Центральную Азию.

После путешествия Петр Кузьмич был награжден знаком отличия Военного ордена 4-й степени, 500 руб. и разрешением поступить в Петербургское юнкерское училище.

За это путешествие его участники получили награды: Иринчинов – знак отличия Военного ордена 3-й степени и пенсию в 120 руб.;

Телешов – знак отличия Военного ордена 3-й степени и 300 руб.; все остальные – знак отличия Военного ордена 4-й степени, по 200 руб. и 6-месячный отпуск.

Сидят (слева направо): Михаил Бессонов, Пантелей Телешов, Гавриил Иванов. Стоят: Петр Нефедов, Павел Блинков. Москва, январь 1886 г.

«Без их отваги, энергии и беззаветной преданности делу, конечно, никогда бы не могла осуществиться даже малая часть того, что теперь сделано за два года путешествий»[407]407
  Рапорт Н. М. Пржевальского в Главный штаб от 20 января 1886 г. // Дубровин, 1890, с. 420.


[Закрыть].

Пятое (несостоявшееся) путешествие по Центральной Азии

Если прием нам будет радушный, пойдем исследовать восточную тибетскую провинцию Кам. Если же встретим в Лхасе недружелюбие, то придется возвратиться отсюда тем или иным путем в Цайдам… Весна и лето 1890 г. будут тогда посвящены, смотря по обстоятельствам, или исследованиям в северо-восточном Тибете, или в Тибете западном, по направлению к Ладаку… Думаю еще раз сходить в Тибет, посмотреть теперь Далай-Ламу[408]408
  Дубровин, 1890, с. 437, 438; Дневник последнего путешествия…, 1940, с. 630, 631; Письмо И. Л. Фатееву от 10 ноября 1887 г. // Дубровин, 1890, с. 437.


[Закрыть].

Н. М. Пржевальский

Первая часть пути совпадала с конечной частью маршрута предыдущего, четвертого путешествия. Главной целью экспедиции Николай Михайлович видел исследование Тибета. Для этого были все условия, в первую очередь верные товарищи и опытные спутники, достаточное финансирование, испытанное снаряжение, вьючные животные, необходимое продовольствие, документы.

Н. М. Пржевальский получил подорожную № 98 следующего содержания:

«По Указу Его Величества Государя Императора Александра Александровича. Самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, и прочая.

От С.-Петербурга до г. Каракола командированному по высочайшему повелению Начальником ученой экспедиции в Центральную Азию, генерал-майору Пржевальскому с будущим давать по три лошади с проводником, за указанные прогоны, без задержания.

Дана в С.-Петербурге 13 августа 1888 года.

С.-Петербургский градоначальник генерал-лейтенант [П. А. Грессер]

Печать „по казенной надобности“».

Обратная сторона

«22 августа 1888 г. Пречистен. часть 2-го участка по дому № 21 Пржевальского.

Явлен и записан проездом Пристав…»

Генерал-майор Н. М. Пржевальский. Петербург, 1887

Подпоручик П. К. Козлов перед пятым путешествием Пржевальского

Подорожная № 98 и обратная сторона

Последующие отметки в подорожной сделаны, начиная с 12 сентября, последняя – 10 октября:

«Лошади были отпущены 12 сентября в 9 часов по полуночи со станции А… староста…

12 сентября в 1 час пополудни; 20 сентября; 21 сентября; 22 сентября и т. д.

Лошади отпущены с Верненской станции 2 октября».

Николай Михайлович еще хорошо себя чувствовал, был полон оптимизма, посылая брату телеграмму об отправлении в экспедицию 10 ноября.

Отметки в подорожной

Перед пятым путешествием. Сидят (слева направо): П. К. Козлов, Н. М. Пржевальский, В. И. Роборовский. Стоят (слева направо): Пантелей Телешов, Благов, Петр Нефедов, Михаил Бессонов, Гавриил Иванов, Голубев, Григорьев. Самарканд, 1888 г.

Маршрут (10 октября 1888 г. – 20 октября 1888 г.; Каракол)

Дорога до начала путешествия: Петербург – Москва – Нижний Новгород, пароходом по Волге до Астрахани и по Каспийскому морю до Баку, Узун-ада около Красноводска, поездом до Самарканда, на лошадях Ташкент, Пишпек, Верный, Каракол.

Каракол – перевал Бедель Тянь-Шаня – Аксу – р. Хотан-дарья – г. Хотан – Кэрия – Черчен – Лоб-Нор – Алтын-таг – урочище Гас – Лхаса (если не пустят, то вернуться в Цайдам, Гас, Северо-Восточный Тибет) – провинция Кам.

«Со мной едут прежние товарищи – Роборовский и Козлов» (Дневник последнего путешествия…, 1940, с. 636).

В 1887 г. П. К. Козлов окончил Петербургское пехотное юнкерское училище, был произведен в подпоручики и зачислен в 1-й лейб-гренадерский Екатеринославский императора Александра II полк. Из полка в августе 1888 г. он был откомандирован в состав пятой экспедиции Пржевальского (Кравклис, 2006, с. 499). Николай Михайлович был обрадован зачислению Петра Козлова в состав экспедиции – он видел в своем ученике будущего известного путешественника. «В преданности твоей делу я вполне уверен, и, вероятно, ты еще свершишь что-нибудь в Азии»[409]409
  НА РГО. Ф. 18. Оп. 3. Д. 552. Письмо Н. М. Пржевальского П. К. Козлову. Цит. по: Овчинникова, 1964, с. 8.


[Закрыть].

В. И. Роборовский по ходатайству Н. М. Пржевальского в 1886 г. стал вольнослушателем Николаевской академии Генерального штаба. «Завидую тебе, какой ты здоровый» (Дубровин, 1890, с. 461), – сказал ему Пржевальский накануне пятой экспедиции.

Товарищи Н. М. Пржевальского, оба офицеры, были, как и он сам, бравые мо́лодцы, а Роборовский – настоящим богатырем (Из воспоминаний зоолога…, 1966).

Спутники: Телешов, Доджеев, Протопопов, переводчик с монгольского языка, Баинов; солдаты-гренадеры – Нефедов, Иванов и Бессонов (прежние), Благов, Григорьев и Голубев (новые), новый переводчик Сташков, 10 солдат из стрелковых и линейных батальонов из Ташкента, четыре – из Семиречья.

К глубокому сожалению, Николаю Михайловичу не удалось выступить в пятое путешествие. Жизнь его оборвалась 20 октября 1888 г. Первую телеграмму о его кончине в этот же день отправил в ИРГО В. Роборовский, на следующий день в Генеральный штаб – генерал Г. А. Колпаковский (подробно о причине смерти Н. М. Пржевальского расскажем в отдельной главе).

Кто финансировал путешествия Н. М. Пржевальского?

Николай Михайлович совершил пять путешествий, из них четыре – в Центральную Азию (пятое не состоялось). Эти весьма дорогостоящие экспедиции требовали значительного финансирования.

Кто же был спонсором: Географическое общество, Военное министерство, Государственное казначейство, частные лица (купцы, промышленники) или сам путешественник?

Рассмотрим финансирование каждого путешествия:

Уссурийское. Спонсор – Н. М. Пржевальский.

Уссурийское путешествие Пржевальский совершил на свои деньги – гонорары за лекции, жалованье по чину, прогонные на две лошади; кроме того, 12 тыс. руб. он выиграл в карты. Сибирский отдел ИРГО выдал ему лишь небольшую сумму (Дубровин, 1890, с. 50).

Монгольское. Спонсоры: Н. М. Пржевальский, ИРГО, Военное министерство, Ботанический сад.

Н. М. Пржевальский обратился в ИРГО с просьбой исходатайствовать ему разрешение отправиться в Северный Китай.

«Тем более что и доступ в эти далекие страны с чисто научной целью не представляет особенных затруднений по заявлению нашего посланника в Китае генерала-майора Влангали… Я могу предложить от себя лично [выделено нами. – Авт.] по тысяче рублей ежегодно, рассчитывая всю экспедицию не менее как на три года»[410]410
  Архив ИРГО. Из письма Н. М. Пржевальского секретарю ИРГО барону Ф. Р. Остен-Сакену от 29 марта 1870 г. Цит. по: Дубровин, 1890, с. 90–91.


[Закрыть]. Вице-председателю ИРГО графу Литке понравились и желание Пржевальского идти в неизведанную Азию, и готовность пожертвовать на поход свои средства. Наш посланник в Китае тоже проявил горячее сочувствие экспедиции и был готов «облегчить задачу, имеющую столь важные научные исследования»[411]411
  Из письма А. Е. Влангали графу Ф. П. Литке от 23 апреля 1870 г… Цит. по: Дубровин, 1890, с. 93.


[Закрыть]

ИРГО, обещая Пржевальскому со своей стороны по 1000 руб. в год кредитными билетами, обратилось к военному ведомству с просьбой поспособствовать экспедиции, так как экспедиция может узнать что-либо о мусульманском восстании и «пролить свет на происходящие в центре Китая события, о которых доходят только самые неопределенные слухи» (Дубровин, 1890, с. 90–91). Военное ведомство кредитовало по 1000 руб. в год «звонкою монетою», прогоны до Кяхты и жалованье по чинам. Императорский Ботанический сад выделил по 300 руб. в год.

На оснащение экспедиции (из Пекина) Н. М. Пржевальский в основном потратил собственные деньги и 1900 руб., заимообразно полученные от нашего посланника в Китае А. Е. Влангали.

Александр Егорович Влангали просил вице-председателя ИРГО графа Ф. П. Литке исходатайствовать увеличение содержания Пржевальскому и его спутнику Пыльцову. Он выдавал жалованье Пржевальскому из своих средств раньше, чем деньги приходили из России.

В благодарность Пржевальский одного из видов фазанов назвал именем Влангали (Phasianus colchicus vlangalii).

Когда Пржевальский покидал на целый год Пекин 25 февраля 1871 г., у него оставалось наличными всего 460 руб. «Наше нищенство было причиною того, что во время путешествия мы не один раз голодали, не имея возможности что-либо добыть охотою или заплатить двойную цену за барана, которого иначе нам не хотели продавать» (Пржевальский, 1946, с. 90).

Газета «Голос» писала: «…До него мы знали только официальные командировки и военные экспедиции. Он первый совершил частную ученую экспедицию» (Ученая экспедиция…, 1874). «Затраты на путешествие Пржевальского из его собственных средств почти равняются тем суммам, которые он получил от Географического общества», – писал председатель ИРГО великий князь Константин Николаевич[412]412
  Из рескрипта председателя ИРГО великого князя Константина Николаевича министру финансов М. Х. Рейтерну (1874) (Дубровин, 1890, с. 185).


[Закрыть].

А. Е. Влангали. На обороте надпись: «Искренне уважаемому Николаю Михайловичу Пржевальскому. С.-Петербург. 23 января 1875 года (следовало бы повидать Пекин). А. Влангали»

Лобнорское. Спонсоры: Н. М. Пржевальский, Государственное казначейство.

У Пржевальского было 10 000 руб., выплаченных Государственным казначейством за его коллекцию[413]413
  Из сообщения статс-секретаря М. Х. Рейтерна великому князю Константину Николаевичу о покупке коллекции от 17 апреля 1874 г. (Дубровин, 1890, с. 186).


[Закрыть], и 1000 руб. наградных от императора Александра II.

Схема получения денег из государственной казны была следующей:

Н. М. Пржевальский подавал в ИРГО записку с планом и расчетом стоимости нового путешествия. Совет ИРГО записку Пржевальского одобрял и, в свою очередь, просил военное ведомство материально поддержать экспедицию. Далее будущее путешествие получало одобрение Министерства иностранных дел.

Кроме ИРГО и двух министров за экспедицию Пржевальского ратовал начальник Главного штаба. Каждый из хлопотавших высказывал свои соображения о пользе этого путешествия для государства, подчеркивая при этом личные качества начальника экспедиции.

Военный министр Д. А. Милютин писал:

«ИРГО может быть совершенно уверенным в полной готовности Военного министерства оказать все зависящее от него содействие к осуществлению столь полезного предприятия, во главе которого будет поставлен человек, служащий в военном ведомстве и вполне способный привести экспедицию к успешному завершению» (Дубровин, 1890, с. 207).

Министр иностранных дел Н. К. Гирс отмечал, что «замечательные качества как путешественника и наблюдателя, обнаруженные подполковником Пржевальским во время его прошедших экспедиций, дают полную надежду, что и предстоящая трудная поездка принесет значительную пользу. А благоразумие и такт, которые он высказал при сношениях с азиятцами и туземными властями, служат для Министерства иностранных дел ручательством в том, что и в новом своем путешествии он сумеет избегнуть всех недоразумений, а, напротив, будет содействовать укреплению и распространению доброй славы, которой пользуется русское имя повсеместно на азиятском материке» (Дубровин, 1890, с. 208).

15 марта 1876 г. последовало высочайшее разрешение на командирование Н. М. Пржевальского на два года в Центральную Азию. На расходы экспедиции из сумм Государственного казначейства было отпущено 24 700 руб., как просил Пржевальский[414]414
  Но вовремя переведенных денег, вероятно, оказалось недостаточно, судя по тому, что Пржевальский занял 1120 руб. на полтора года у Зайсанского приставства для покупки продуктов в экспедицию. По возвращении в Петербург Пржевальский обратился к императору Александру II (23 мая 1878 г.) с просьбой выдать деньги – 1120 руб., которые он занял. Обращение написано писарем; в конце обращения стоит подпись: «Николай Михайлов Пржевальский руку приложил». Император просьбу утвердил, деньги выдали больше указанной суммы, так как была учтена оплата перевода (РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 438. Ч. 5).


[Закрыть].

Первое Тибетское. Спонсор – Государственное казначейство.

Н. М. Пржевальский составил проект своей следующей экспедиции в Тибет, оценив затраты на нее в 27 810 руб. Но так как от предыдущей, Лобнорской экспедиции осталось 8000 руб., то требовалось всего 20 тыс., а также прогоны в 11 120 руб.

За утверждение экспедиции и выделение на нее денег из государственной казны просили председатель ИРГО великий князь Константин Николаевич и начальник Главного штаба граф Ф. Л. Гейден. Первый писал, что «его [Пржевальского] научные заслуги высоко оценены всеми русскими учеными учреждениями, увенчаны рядом самых почетных наград на Западе»[415]415
  В рескрипте министру финансов генерал-адъютанту С. А. Грейгу от 13 ноября 1878 г. НА РГО. Д. 21. 1878. Цит по: Дубровин, 1890, с. 268.


[Закрыть]. Ф. Л. Гейден, вторя великому князю, говорил, что «заслуги, оказанные полковником Пржевальским науке земледелия, признаны не только у нас, но и за рубежом»[416]416
  Во Всеподданнейшем докладе Главного штаба от 13 декабря 1878 за № 293 (Дубровин, 1890).


[Закрыть]. Теперь слава, приобретенная за предыдущие путешествия, помогала «выбить деньги» на будущие экспедиции.

Военное министерство просило отпустить Пржевальскому военное снаряжение[417]417
  «Отпустить из Пулковской обсерватории два хронометра, а из артиллерийского ведомства три винтовки Бердана (одну пехотную и две казачьих), три револьвера Смита и Вессона, три ящика патронов Бердана и 1200 патронов для револьверов. Для стрельбы же птиц и зверей, собираемых в коллекцию, отпустить пуд винтовочного пороха» (Дубровин, 1890, с. 270).


[Закрыть], а всем участникам экспедиции выдать жалованье за два года вперед и двойные прогонные. «Его Императорскому Величеству благоугодно было соизволить на командирование полковника Пржевальского» и разрешить на отпуск 20 тыс. руб.[418]418
  Известия ИРГО. 1879а. Т. XV. Вып. 1. В журналах заседаний от 8 декабря 1878 г. (с. 72) и от 8 января 1879 г. (с. 88).


[Закрыть]

Второе Тибетское. Спонсор – Государственное казначейство.

«Громкая слава, связанная с третьим путешествием Н. М. в Центральную Азию, значительно облегчила ИРГО снаряжение его четвертого путешествия, на которое было ассигновано 45 000 рублей» (Русская старина, 1888, с. 551).

Последнее путешествие. Спонсор – Государственное казначейство.

Расходы экспедиции генерал-майор Пржевальский исчислял в 48 520 руб. «8 апреля 1888 Высочайше повелено было отпустить из сумм Государственного казначейства деньги на экспедицию, прямо золотом и серебром, не перекладывая на кредитные билеты»[419]419
  РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 40. Л. 4.


[Закрыть].

Н. М. Пржевальский просил военного министра генерал-адъютанта П. С. Ванновского на время похода освободить от службы двух офицеров – Роборовского и Козлова. Он также просил военное ведомство о вооружении отряда[420]420
  В составе вооружения были ружья и заряды к ним, пулемет «максим» с экипировкой, пули, заказанные в Англии для штуцера «ланкастер» и пр.


[Закрыть]. С такими просьбами Пржевальский обращался в Военное министерство перед каждым путешествием; менялись только фамилии офицеров-помощников и размеры военной экипировки.

Итак, очевидно, что государство стало отпускать деньги в достаточном количестве только тогда, когда деятельность Пржевальского получила высокую оценку не только российских ученых, но и всего научного мирового сообщества. Государство финансировало экспедиции Пржевальского также потому, что он «по отношению к военному делу [выделено М. И. Семевским] совершил… одну из грандиознейших, колоссальнейших военных рекогносцировок: как офицер Генерального штаба, он в нескольких своих путешествиях по Центральной Азии совершил такую рекогносцировку, какую едва ли до него и после него представится кому-либо возможность сделать… В отношении политическом [выделено М. И. Семевским] заслуги его состоят в доставлении драгоценных сведений, являющихся в высшей степени своевременными» (Русская старина, 1881).

Подводя итог, можно констатировать: заслуги Пржевальского перед Отечеством состояли не только в научном обогащении разных отраслей науки (география, зоология, ботаника, климатология и др.), но и в добыче разведданных о Китае, столь необходимых военному ведомству.

Так кто же Пржевальский – исследователь Центральный Азии или разведчик, засланный в Китай Главным штабом? Об этом ниже.