Текст книги "Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь"

В книге «Неизвестные страницы жизни Н. М. Пржевальского» она назвала внучатых племянников Михаила и Николая Пржевальских животворным источником для дома-музея. «Им следует выразить глубочайшую признательность за то, что на протяжении столь длительного и сложного времени они сумели сохранить научные материалы, книги, письма, фотографии и вещи своего знаменитого предка. Именно от них музей получил два журнальных столика, вольтеровское кресло, пресс-папье из малахита и многое другое[682]682
  Перечисление «многого другого» заняло бы немало места. Упомянем лишь чернильный прибор середины XIX в., состоящий из металлической подставки, стеклянной чернильницы с металлическими крышками, пресс-папье, металлического звонка, пепельницы, подставки для спичечной коробки и подсвечника (Акт от 16 ноября 1977 г.).


[Закрыть], принадлежавшее семье Пржевальских» (Гавриленкова, 2011, с. 22).

Николай Владимирович в 1981 г. подарил музею две «цацы» – рельефное изображение Будды на глиняных дисках из обожженной глины, найденные при раскопках «мертвого города» Хара-Хото (Гавриленкова, 2011, с. 27–29).

Н. М. Пржевальский – младший подарил музею в Караколе столовое серебро Владимира Михайловича, брата путешественника, несколько картин художника О. Б. Павлова. В 2014 г. вместе с супругой и Д. М. Мамбетовой он совершил поездку в Рыбачье (Балыкчи, Киргизия), чтобы отдать дань памяти выдающемуся российскому ученому П. П. Семенову-Тян-Шанскому, во многом способствовавшему карьере молодого исследователя Центральной Азии.

Не менее активно братья Пржевальские, внучатые племянники путешественника, сотрудничали с музейно-мемориальным комплексом Н. М. Пржевальского на Иссык-Куле в Киргизии. Благодаря Михаилу Владимировичу в этом музее появились записная книжка, китайская считалка, малахитовый камень, кошелек, многие другие вещи, фотографии и машинопись М. В. Пржевальского «Родословная рода Пржевальских»[683]683
  Акты приемки от 26 ноября 1971 г. и от 28 ноября 1988 г.


[Закрыть].

Михаил Владимирович подарил в 1979 г. музею в Бурятской АССР китайские монеты из экспедиций Н. М. Пржевальского, его книги прижизненного издания, фотографии, визитные карточки и др. Заведующий фондами музея Владимир Евгеньевич Чижов на акте приемки-сдачи поставил печать Бурятского государственного областного исторического и архитектурно-художественного музея в Улан-Удэ. Но М. В. Пржевальский на отдельном листе написал, что В. Е. Чижов является сотрудником «Музея Российской географии. Открытия в Центральной Азии». Музей планировалось открыть в 1981 г. в Кяхте.

Затем «эстафетная палочка» перешла к правнучатому племяннику путешественника – Николаю Михайловичу Пржевальскому – младшему, сыну Михаила Владимировича. В работе по сохранению памяти великого предка ему помогали сестра, Татьяна Михайловна Комарова, урожденная Пржевальская, и жена, Людмила Константиновна Пржевальская, урожденная Коркунова, а также сыновья, внучка, племянница и племянник (см. цв. вклейку).

Н. М. Пржевальский и Д. М. Мамбетова у памятника П. П. Семенову-Тян-Шанскому в Киргизии

Большая заслуга также принадлежит семье Загоскиных. Хранительницей памяти была Алевтина Владимировна Загоскина, урожденная Пржевальская, племянница путешественника, дочь его брата Владимира Михайловича и сестра Владимира Владимировича Пржевальских. После октябрьских событий 1917 г. в доме Загоскиных в Левшинском переулке, 6 в Москве был устроен Пролетарский музей, хранительницей которого стала Алевтина Владимировна. Кроме картин, в музее были выставлены предметы и дневники, принадлежащие путешественнику. Новая власть в 1921 г. пыталась отобрать дом с музеем у Загоскиных, что в конечном итоге и произошло. Географическое общество хотело предотвратить выселение и просило Академию наук в лице академика С. Ф. Ольденбурга поддержать ее в этом.

«Многоуважаемый Сергей Федорович!

Подательница сего, Вера Дмитриевна Загоскина, дочь племянницы Н. М. Пржевальского, которая состоит хранительницей в Москве 1-го Отделения 4-го Пролетарского музея, состоящего из предметов художества и вещей, и дневников Н. М. Пржевальского. Все это помещается в бывшем их доме, где часть помещения занята учреждением (?) по электрификации России. Теперь последнее желает занять весь дом и выселить музей, что равносильно уничтожению. Н. К. Пр. [Народный комиссариат просвещения. – Авт.] готов заступиться, но надо поддержать со стороны научных учреждений. Географическое общество со своей стороны это сделает, очень бы просили Вас дать такие же бумаги и от Академии наук и, если возможно, и от Комиссии по охране памятников. Все это может быть вручено подательнице сего, кои и отвезены в Москву.

Всегда преданный Вам Ю. Шокальский.

15.08.1921 г.»

Пролетарские музеи были созданы в 1918–1919 гг. Комиссией Моссовета по охране памятников искусства и старины на основе художественных и исторических ценностей, конфискованных у частных владельцев. Они были в восьми районах Москвы. В Хамовническом районе, в бывшем доме Загоскиных находился художественно-исторический 4-й Пролетарский музей (1-е Отделение).

Музей был открыт для посещения 7–9 раз в месяц, и А. В. Загоскина, как видно по документам семейного архива, перечисляла районной Комиссии по охране памятников искусства и старины при Московском Совете рабочих и крестьянских депутатов, конкретно П. С. Вадбольскому, по 1350–1050 руб. в месяц (январь 1920 г., март 1920 г.).

В 1921–1922 гг. фонды пролетарских музеев были переданы в московские музеи. Эта же участь постигла и музей Загоскиной, несмотря на охранную грамоту за № 2533, выданную 19 сентября 1918 г., и заступничество Географического общества. Загоскины были выселены из собственного дома постановлением Комиссии использования московских жилищ[684]684
  Глава семьи, Дмитрий Николаевич Загоскин, в то время был помощником заведующего ликвидационным отделом Центрального бюджетно-расчетного управления Наркомфина РСФСР. О том, чтобы за ним сохранились некоторые комнаты в их бывшем доме, хлопотал заместитель народного комиссара финансов С. Е. Чуцкаев и зав. отделом (Безруков?), написавшие письмо в Центральный земельно-жилищный отдел (Данные из семейного архива). Однако это не помогло.


[Закрыть].

Неизвестно, в какие музеи попала их коллекция художественных ценностей и вещи путешественника. Но кое-что из предметов знаменитого предка они сумели сохранить и передать в архив Географического общества в 1939 г. У нас нет сведений, что конкретно получил архив, но по документам, сохранившимся в семье, мы знаем о благодарности, вынесенной Географическим обществом Алевтине Владимировне Загоскиной, и о поддержке ее ходатайства о назначении пенсии президентом Академии наук СССР, академиком В. Л. Комаровым в октябре 1942 г.[685]685
  Вряд ли А. В. Загоскина успела получить пенсию, поскольку вскоре скончалась (18 декабря 1942 г.) За 10 месяцев до ее кончины (25 февраля 1942 г.) ушел из жизни ее муж Д. Н. Загоскин.


[Закрыть]

Нам также неизвестно, куда были отправлены ружья прославленного путешественника, конфискованные у Л. Н. Пржевальской[686]686
  Архив Совета Министров РСФСР. Ф. 2307. Оп. 8. Д. 51. Л. 264–269.


[Закрыть].

«30 декабря 1918 г. Москва. Малая Дмитровка, 3, кв. 3.

Владимир Владимирович Пржевальский.

Опись № 273

1. Ружье двуствольное, английской фабрики, принадлежащее путешественнику Н. М. Пржевальскому.

2. Ружье двуствольное, охотничье, английской фабрики, принадлежащее путешественнику Н. М. Пржевальскому.

3. Ружье двуствольное, охотничье, английской фабрики, принадлежащее путешественнику Н. М. Пржевальскому.

4. Ружье двуствольное, охотничье, английской фабрики, принадлежащее путешественнику Н. М. Пржевальскому.

5. Ружье одноствольное с серебром, принадлежащее путешественнику Н. М. Пржевальскому.

6. Кремневый пистолет, принадлежащий путешественнику Н. М. Пржевальскому.

В Комиссию по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Народном комиссариате по просвещению.

От Любови Николаевны Пржевальской, живущей в Москве по Малой Дмитровке, д. 3, кв. 3.

Заявление

Представляя при сем регистрационный список в двух экземплярах на принадлежавшее моему мужу оружие, представляющее историческую ценность как часть коллекции покойного дяди моего мужа, путешественника Николая Михайловича Пржевальского, и опасаясь за целость ее, прошу Комиссию принять от меня это оружие для передачи в соответствующее учреждение.

Л. Пржевальская. 26.12.1918 г.»

Оружие было изъято Липскеровым, сотрудником Отдела по делам музеев, в феврале 1919 г.

Спустя год в апреле 1920 г. к Л. Н. Пржевальской на ее работу (Исторический музей) явился сотрудник 4-го подотдела столичной охраны Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины[687]687
  В отделе по делам музеев Наркомпроса был организован подотдел Столичной охраны памятников искусства и старины (4-й подотдел), который фактически взял на себя функции комиссии при Моссовете.


[Закрыть] А. П. Прохоров, чтобы изъять оружие. Но Л. Н. Пржевальская сказала ему, что «В. В. Пржевальский, кому принадлежало имущество, значащееся по описи № 273, ее муж, умер. А имущество его взято от нее Отделом, о чем свидетельствует собственноручное заявление, которое при сем прилагается».

«В Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины

От Пржевальской, проживающей Малая Ордынка, 35

Заявление

Хранившиеся у меня ружья, принадлежавшие по описи № 273 мужу моему В. В. Пржевальскому, были взяты у меня в феврале 1919 г. сотрудником Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Липскеровым.

Л. Пржевальская. 22.04. 1920 г.»

Среди конфиската не было любимых Пржевальским «ланкастера» и «перде», потому что он перед смертью завещал «ланкастер» В. И. Роборовскому, а «перде» – П. К. Козлову. Роборовский еще при жизни отдал «ланкастер» Козлову, так что в 1918 г. оба ружья были у путешественника Петра Кузьмича Козлова.

Мы не знаем, держали ли в руках заветный «ланкастер» брат и племянник путешественника. Внучатому племяннику путешественника Николаю Михайловичу Пржевальскому – младшему посчастливилось увидеть и подержать в руках знаменитое ружье, которое хранится в архиве Географического общества. Интересно, как оно туда попало?

В архиве РГО хранится переписка путешественника и военного агента А. П. Горлова, заказавшего ружья для Пржевальского в Лондоне у Чарльза Ланкастера (1875) и Перде (1881)[688]688
  НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 57.


[Закрыть].

«Милостивый государь Николай Михайлович!

Радуюсь, что наконец дошло до Вас ружье, выражающее собой чувства уважения, которые питают к Вам сотоварищи Ваши по Генеральному штабу[689]689
  Штуцер Express двухствольный малокалиберный был заказан у Чарльза Ланкастера на деньги (1000 руб.), собранные по товарищеской подписке для подарка Пржевальскому. К тому времени (1875) было изготовлено только три штуцера. «…С виду штуцер был очень прост, не имел никаких украшений, но стволы были математически выверены; калибр и пуля были как у Бердана, прицелов два: один на 130, а другой – на 400 шагов; патроны велики: раза в 1,5 длиннее, чем у Бердана». «Пржевальский был в восторге, благодарил А. П. Горлова…» (Дубровин, 1890, с. 195). Если у вас в руках двуствольный штуцер, то для производства второго выстрела нужно только нажать на второй спусковой крючок. Нет риска заклинивания, штуцеру нет равных при охоте на опасную дичь на близкой и средней дистанциях.


[Закрыть].

Я пользуюсь случаем, чтобы с моей стороны высказать такие же самые искренние чувства и пожелать Вам от всего сердца успеха в Вашем трудном предприятии.

С истинным уважением, остаюсь всегда готовый к услугам.

Александр Горлов. 4/16 июня 1875 г. Лондон».

Черновик письма Н. М. Пржевальского А. Горлову[690]690
  НА РГО. Ф. 13. Оп. Д. 57. Л. 5.


[Закрыть].

«Милостивый государь!

После всех проволочек в Артиллерийском управлении я наконец получил на днях присланный Вами из Лондона штуцер – дорогой для меня подарок офицеров Генерального штаба.

Позвольте мне принести Вам глубокую благодарность за те хлопоты, которые так обязательно приняли на себя ‹нрзб.› заказа ‹нрзб.› ружья и за ту ‹нрзб.› которую Вы мне сделали».

А. Горлов Н. Пржевальскому.

«Я вчера приехал в Лондон и сегодня же отправился к Purdey, чтобы справиться о Вашем ружье. Г. Морган, как видно, не очень торопил оружейника, и тот совершенно запоздал. На мой укор Purdеy объявил, что последняя причина остановки произошла оттого, что в стволе оказалась раковина.

Мой адрес: General A. Gorloff Russian Embassy Chesham House London S. W. 31 июля / 12 августа 1881 г.

Искренне преданный Вам А. Горлов».

«Милостивый государь Николай Михайлович!

Purdey окончил Ваше ружье и собирался выслать его 19/31 августа. Я был у него 18/30, и он мне утвердительно обещал выслать на следующий день. Желаю от всей души, чтобы ружье дошло скоро и исправно, и желаю Вам с ним успехов.

Остаюсь глубоко уважающий Вас и всегда готовый к услугам А. Горлов. 26 августа 1881 г.»[691]691
  Там же. Л. 9.


[Закрыть]

В НА РГО хранятся не только знаменитый «ланкастер», но и другие вещи путешественника, а также дневники, подлинники и черновики его писем, и много интереснейших документов. Работая с фондом Пржевальского (№ 13), мы не единожды видели, что публикаторы, ссылаясь на черновики писем, утверждали, что письма Пржевальского не увидели своих адресатов и их сдали в архив. К сожалению, нужно отметить, что есть немало документов, которых не касалась рука людей (в формуляре не было отметки, что кто-то их брал), написавших «разные небылицы» о Пржевальском.

Н. М. Пржевальский – младший с «ланкастером» путешественника Н. М. Пржевальского

Футляр ружья Н. М. Пржевальского. Фрагмент

Архив РГО – действительно животворный, неиссякаемый источник сведений о путешественнике. Хранительницей памяти о Пржевальском и о многих других замечательных географах является заведующая научным архивом РГО Мария Федоровна Матвеева[692]692
  М. Ф. Матвеева: «Я работаю здесь с 1971 года. Пришла в РГО из Института истории, где около трех лет была курьером и параллельно училась на вечернем отделении. Меня пригласил коллега, член этой организации, – как раз освободилось место в читальном зале. Более двадцати лет я проработала архивистом, а уже с 1995 года и по сей день руковожу Научным архивом РГО. Думала, что я здесь временно, но осталась почти на 50 лет. Сегодня у нас находится более 60 тысяч единиц хранения более чем из 140 личных фондов. Мне больше всего нравятся личные дневники и переписка путешественников, особенно Николая Михайловича Пржевальского. Мы все представляем его мужественным, сильным, смелым. А в переписке с мамой он совершенно другой человек – нежный и очень любящий сын. У нас в архивах есть и его переписка с людьми, которые сопровождали его в экспедициях. Когда читаешь эти рукописи, удивляешься, каким он был заботливым по отношению к своим спутникам. Через переписку можно понять, каким на самом деле был человек».


[Закрыть], благодаря которой Николай Михайлович Пржевальский – младший с женой Людмилой Константиновной узнали много нового о великом предке. Эти сведения существенно дополнили материал нашей книги (см. цв. вклейку).

Н. М. Пржевальский – младший продолжил сотрудничество семьи Пржевальских с музеями путешественника в пос. Пржевальское и Пристань-Пржевальский, близ Каракола. Он, как и его бабушка, отец, дядя, бывает на всех посвященных путешественнику торжественных мероприятиях, на которые приезжает не с пустыми руками. За прошедшие годы дом-музей Пржевальского на Смоленщине обогатился тремя золотыми медалями (Итальянского и Французского географических обществ, а также именной медалью в честь Пржевальского), которыми был награжден путешественник, уникальной фотографией офицеров Азиатской части Главного штаба и др.

М. Ф. Матвеева и Н. М. Пржевальский – младший с сотрудниками Научного архива РГО. 2012 г.

Гипотеза о шахматах

На тридцатилетний юбилей музея Н. М. Пржевальский-младший подарил привезенные путешественником из экспедиции китайские шахматы XVIII в., вырезанные из слоновой кости. Они долгие годы хранились в семье, но кроме того, что их привез Н. М. Пржевальский, ничего не было известно. И сегодня ситуация не прояснилась, но появились предположения и догадки.

Несколько лет назад мы побывали в Екатерининском дворце в Царском Селе, где увидели старинные китайские шахматы XVIII в. Они были точно такие же, как переданные в дом-музей Н. М. Пржевальского (см. цв. вклейку).

Единственное отличие состояло в том, что у наших шахмат не было резных шарообразных подставок – кроме того, не было и шахматной доски. Мы полагаем, что шахматные фигуры, сегодня находящиеся в доме-музее, служили запасными фигурами к Дворцовому набору.

Несомненно, что старинные китайские шахматы в царской императорской резиденции принадлежали династии Романовых. Вероятнее всего, они были подарены путешественником наследнику цесаревичу будущему императору Николаю II, которому Н. М. Пржевальский писал письма из четвертого путешествия («генералу Г. Г. Даниловичу для Цесаревича»). Об этом мы рассказали в разделе «Царственные особы и Н. М. Пржевальский». Может быть, шахматы, как и «посвящение наследнику» последней книги путешественника, были благодарностью за щедрые пожертвования цесаревича?

Оказалось, что наследник цесаревич Николай играл в шахматы. Об этом написал гроссмейстер Ю. Л. Авербах: «Мало кто знает, что шахматами увлекался Николай II, причем играл он прилично. Но главная его заслуга, что он выделял личные деньги на развитие шахмат в России. В частности, знаменитый шахматный турнир памяти Чигорина в 1909 году большей частью был проведен именно на его деньги» (Пряников [Электронный ресурс]).

Не исключено, что были и другие царственные особы, которые могли получить шахматы от Н. М. Пржевальского. Например, его императорское высочество великий князь Николай Михайлович, на средства которого ИРГО издало двухтомный «Отдел насекомые, чешуекрылые».

Род Пржевальских

Основоположник рода Пржевальских: источники информации

Братья Пржевальские – Николай, Владимир и Евгений – ничего не знали о своем роде, так как, по словам Владимира Михайловича, «отец наш после женитьбы жил в Смоленской губернии в имении Отрадном, вдали от всех своих родных. Железной дороги еще не было, и всякое свидание за сотни верст пути представляло собой большое затруднение. Отец умер, когда все мы были еще очень маленькими, и это порвало окончательно связи с его родственниками»[693]693
  НА РГО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 137. Письмо В. М. Пржевальского Александру Васильевичу (без указания фамилии, адреса и даты), вероятно, Каульбарсу, 1889.


[Закрыть].

Николай Михайлович говорил: «Я имею так много неотложных работ, что заниматься жизнеописанием нет времени, да и желания».

Редактор-издатель журнала «Русская старина» М. И. Семевский, чтобы узнать биографию Пржевальского, «пошел на хитрость» и пригласил путешественника к себе домой – «провести вечер запросто». Он задавал Пржевальскому вопросы о детстве, юности и т. д. и стенографировал ответы. Так получился автобиографический рассказ, который Николай Михайлович просмотрел и сказал: «Напечатайте это сказание после моей смерти» (Пржевальский, 1888а).

Владимир Михайлович предупреждал: «Сведения мои по поводу старинной эпохи нашего рода весьма недостаточны и основываются на слухах, переданных мне братом отца, Алексеем Кузьмичом Пржевальским, и дальним родственником, Афанасием Францевичем Пржевальским[694]694
  А. Ф. Пржевальский «жил в Екатеринославской губернии, близ станции Лозовой, где имел по его словам большое имение (ходил в мундире, бывал за границей и, вообще, как видно по всему, был человек состоятельный)» – из письма В. М. Пржевальского.


[Закрыть]. От него я впервые узнал о казаке Корниле Паровальском, поступившем на службу к польскому королю и возведенном в шляхетское достоинство. Первые слоги Паро – превратились на польской мове в Прже-. Говорил он мне, что у него есть какой-то по этому предмету документ, сам я его не видел»[695]695
  НА РГО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 137.


[Закрыть].

Эти же родственники рассказали об основоположнике рода и Николаю Михайловичу, который за два года до своей смерти узнал, «что по происхождению его род – не польский. Оказалось, что основателем рода был малороссийский (говорят даже, запорожский) казак Корнилий Паровальский» (Анучин, 1888а, с. 5). Николай Михайлович был, по всей видимости, очень доволен, «получив в предки запорожского казака», а не поляка, так как «польская» фамилия ему сильно мешала в молодые годы.

Вот такие скудные сведения о роде великого путешественника имел биограф Пржевальского Николай Федорович Дубровин к моменту написания своего эпохального труда. На помощь Дубровину в сборе информации о роде пришли друзья и знакомые Николая Михайловича.

Генерал Федор Александрович Фельдман встретился в Петербурге с генерал-майором Алексеем Кузьмичом Пржевальским, дядей путешественника по отцовской линии. Он также навестил в Отрадном Смоленской губернии Александру Алексеевну Потемкину, тетку по материнской линии. «Отрадное, как я выше сказал, было дано матери в приданое. Подробности этого времени знает Федор Александрович [Фельдман] от тетки Александры Алексеевны Потемкиной, которая помнит житье в Петербурге, переезд в Смоленскую губернию и выход… в замужество. Она живет теперь в Отрадном»[696]696
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, основным источником об основоположнике рода были рассказы родственников братьев Пржевальских.

Некоторые документы доставил барон генерал А. В. Каульбарс и витебский губернатор князь В. М. Долгоруков, «сообщивший выписки из дел Витебского дворянского депутатского собрания» (Дубровин, 1890, с. 1–3): аттестат, выданный в 1823 г. отцу Н. М. Пржевальского, Михаилу Кузьмичу, в котором дана выписка из протоколов от 1818 г.; выписка из дела от 1841 г., № 123; выписка из дела от 1834 г., № 66.

Основываясь лишь на слухах (рассказах родственников), Н. Ф. Дубровин написал, что «Пржевальские ведут свой род от запорожского казака Карнилы Анисимовича Паровальского, поступившего в польскую службу и принявшего впоследствии фамилию Пржевальский». С тех пор вот уже более 130 лет по всем работам, посвященным путешественнику Пржевальскому, «гуляет запорожский казак Паровальский».

Почти одновременно с Н. Ф. Дубровиным о родоначальнике Пржевальских написал главный архивариус Витебского центрального архива древних актов М. Л. Веревкин в своем обширном труде «Историко-юридические материалы, извлеченные из актовых книг губерний Витебской и Могилевской, хранящиеся в центральном архиве в Витебске»[697]697
  Под его редакцией вышли выпуски 18–24 «Историко-юридических материалов». Вып. 17 редактировал совместно с князем Н. Мещерским (1888–1893).


[Закрыть]. В России ни в XIX в., ни в конце XX в. не обратили внимания на сообщения М. Л. Веревкина о родоначальнике Пржевальских.

Спустя более 100 лет мы обратились к труду М. Л. Веревкина, из которого узнали, что основатель дворянского рода Корнила родился в Витебске в семье конного мещанина Анисима (Онисима) по прозванию Перевал, или Перевалка (Перевалька), или Перевалок[698]698
  Историко-юридические материалы. Вып. 20. Отдел 4. 1890. Предисловие XV. Буква Б; Выпуск 31. № 75, с. 412; Вып. 23. 1892. Предисловие, с. VIII. Отдел 6. Сноска а, с. 491.


[Закрыть]. Впервые об этом открытии авторы написали в 2008 г. в статье «Первый дворянин рода» (Пржевальская, Пржевальский, 2008, с. 5–8).

В машинописной рукописи М. В. Пржевальского «Родословная Пржевальских» (1988) и в статье 2001 г. «Родословные очерки» М. В. и Н. М. Пржевальские еще считали, что родоначальник рода – запорожский казак.

История рода будущих Пржевальских прослеживалась по записям в древних актовых книгах, то есть базировалась на документах, а не на семейных преданиях и слухах. Документы свидетельствовали, что витебский конный мещанин Корнила Перевал в 1581 г. за воинские заслуги был награжден дворянским достоинством и стал называться Корнилой Онисимовичем Перевалским (Превалским).

Корнила и его отец Анисим жили в Витебске. В то время город входил в Великое княжество Литовское, которое на Руси именовалось просто Литвой, а ее граждане – литвинами. Большинство жителей Витебска исповедовали православие и считали себя русскими, так как витебляне говорили на «старо-русском» языке, который близок к нынешнему белорусскому. Хотя в ту пору название Белая Русь было лишь географическим понятием, равно как Черная Русь и Червоная Русь.

В Витебске было городское самоуправление, в котором участвовали князья, бояре, дворяне (шляхта), мещане и конные мещане. Они заседали в земских сеймах и разрабатывали «правила для всей Витебской земли».