Текст книги "Россия и ислам. Том 2"

251 Когда, скажем, «главный правитель Азербайджана и Тебриза» Шах-заде Бегмен Мирза «суеверен и без предсказаний своего астролога… не решается на важные предприятия» (Березин И. Путешествия… С. 92). Впрочем, все время подчеркивает автор, «на Востоке свои порядки» (Там же. С. 93), – особенно в эпизодах, связанных с предпочтением и приемом подарков, процедурами взяткодательства, – там «обычай обязательнее всякого закона» (Там же. С. 123) и т. п.

252 Так, за Востоком – и только мусульманским – отрицали какую-либо возможность создавать сколько-нибудь эффективные философско-исторические концепции, притом глобального характера. Декларировалось, что «история каждого народа имеет свой особенный, отличительный характер и ход и в то же время гармонирует с историей всех прочих народов… Народы исчезают с лица земли, но всякий из них оставляет человечеству в наследие ту мысль, над развитием которой трудился в своей жизни» (Вышнеградский Н. Об историческом искусстве и постепенном его развитии у различных народов // ЖМНП. 1845, сентябрь. С. 172. Курсив мой. – М.Б.). Уже в древности, утверждает тот же автор, на Востоке был лишь «поэтико-религиозный взгляд на историю» – и не только потому, что в интеллектуальной жизни властвовала «каста жрецов», но и потому, что тамошний климат «ослаблял ум и воспламенял фантазию» (Там же. С. 177). На Востоке и по сей день «преобладают… фатализм… отречение от своего человеческого значения. И где еще конец им? Скоро ли воссияет над этою чудною страною заря истинного просвещения?» (Там же. С. 178).

253 Можно заметить во все том же корпусе текстов не только торжествующе-оптимистический настрой, но и острое ощущение дисгармоничности человеческого бытия, морального «дискомфорта», побуждающее Автора (или его героя – как, скажем, лермонтовский Печорин) вырваться из рамок привычного существования. А это значит, что постепенно шел – хотя и не всегда теоретически осмысливаемый – распад прежнего «центрированного» мира и воцарение бесформенного бытия, мира «полицентричного», хаотичного, приобретающего характер «лабиринта», «джунглей», «дебрей», мира, освобождение из-под власти которого может дать лишь «побег» (на сугубо современном материале это хорошо показано Thabti Sahbi В. Reisemotiv im zeitgenôssischen Roman, dargestellt am Beispiel W. Kôppelins, A. Anders und M. Frisch. Münster, 1981). Одним из вариантов его и является «путешествие на Восток».

254 Если, однако, помнить, что в XIX в. социология рассматривалась преимущественно как разновидность абстрактного, морально-философского рассуждения об обществе, а не как способ познания эмпирической действительности.

255 Березин И. Путешествие… С. 159.

256 И потому возмущающиися тем, что в русских и западноевропейских журналах нередко печатается «великолепный вздор» о Персии (Там же. С. 162, 163).

257 А потому отличающиися, в частности, и европейским же эстетическим вкусом (см., например, на с. 249 оценку «на взгляд европейца» персидской живописи; на с. 268 – утверждение, что «персидский вкус наклонен ко всему ненатуральному»; на с. 285 – вывод, что «персидская музыка для европейского уха дика» и т. п.).

258 Вследствие чего «персидское войско со времен Кирксов, когда миллионы не могли подавить горсти греков, до настоящего времени немного подвинулось в усовершенствованиях» (Там же. С. 211).

259 Так, лучшие ученые Персии едва ли могут выдержать по всем предметам экзамен на нашего уездного учителя» (Там же. С. 163).

260 Ьерезин уверяет, будто «из мусульманских нации персияне смело могут назваться первыми лгунами и хвастунами» (Там же. С. 263; см. также с. 267, 269, 264); они – хвастуны, хитрецы, трусы (Там же. С. 207, 263, 264) и т. д. и т. п.

261 В ней есть и «живые развалины» (Там же. С. 164) – это гербы, огнепоклонники, остатки древних персов, которые угасают в Персии «под гнетом мусульманского фанатизма» и потому вынуждены переселяться в Бомбей (Там же. С. 165). Сам же Березин выдвинул гипотезу о связи древнеиранской и древнеславянской мифологии (см.: Там же. С. 167).

262 Там же. С. 165. Поэтому Березин не скрывает своего сочувствия к тому факту, что при Мухаммед-шахе было «уничтожено влияние мулл» (Там же. С. 187; см. также с. 220).

263 Там же. С. 236.

264 Которые к тому же «славятся своею вежливостью и обходительностью» (Там же. С. 265).

265 См.: Там же. С. 265.

266 Березин далеко не всегда говорит лишь о персиянах вообще. Напротив, он нередко указывает на довольно контрастные различия в поведении низших и высших классов, притом зачастую его характеристики не в пользу последних (см., например: с. 268, 273, 279).

267 Там же. С. 265. Поэтому Березин осуждающе пишет и о том, что «препровождение времени у персиян… большею частью сводится… к пустословию и безделию» (Там же. С. 282).

268 Там же. С. 273.

269 Там. же. С. 274, 275.

270 Как видим, Березин, вопреки своей основной понятийной схеме, вовсе не всегда склонен подчеркивать причинно-следственные связи между исламом (и даже всего более им нелюбимым «растлительным шиизмом»!) и социокультурной деградацией (как плодом преимущественно «беспорядочного управления») стран его распространения.

271 Березин И. Путешествие… С. 290–291.

272 Здесь и далее цит. по: Мазитова Н.А. Изучение Ближнего и Среднего Востока в Казанском университете. С. 60. Всюду курсив мой – М.Б.

273 Подобного рода утверждения о характере государственности мусульманских народов были, разумеется, удобным предлогом не просто для колониальной экспансии, но и для того отношения к азиатским народам, которое проповедовал, скажем, уже знакомый читателю Ф. Мартенс.

274 Березин И.Н. Народные пословицы турецкого племени // Библиотека для чтения. 1856. Т. 136. С. 89. (Курсив мой. – М.Б.) Березин довольно отчетливо противопоставляет доисламские пословицы тем, которые сложились после мусульманизации «турецкого племени», считая, что последние в общем-то не привились в массах, оказались «чужды народу по духу».

И это – еще одно обоснование программы, согласно которой не только необходима христианизация (и руссификация) живущих в России тюрок, но и обещание этим акциям в общем-то быстрого успеха (коль ислам – нечто не только наносное, но и неприемлемое «народно-турецким» мировоззрением).

275 И не только он, но и, например, еще более видный деятель российской ориенталистики А. Казем-бек, автор множества работ, в том числе и такой высокоинформативной, как «Баб и бабиды» (см. подробно: Кузнецова Н.А. К истории изучения бабизма и бехаизма в России // Очерки по истории русского востоковедения. Сб. VI. М., 1963. С. 89–133). Но Казем-бек, как я уже отмечал, был выкрестом. М.А. Абдуллаев в своей книге «Казем-бек – ученый мыслитель» (Махачкала, 1963. С. 45) так оценивает переход в христианство этого человека: он «поднялся над установившимися веками религиозными традициями, преодолел национальную узость, связал свою судьбу (т. е. только благодаря крещению». – М.Б.) с передовой русской наукой и культурой». На это последовала такая реплика казанского автора Назифы Мазитовой: «Это (М.А. Абдуллаева. – М.Б.) утверждение является ошибочным, так как к передовой русской науке и культуре можно было приобщаться и не принимая христианскую веру» (Мазитова Н.А. Изучение Ближнего и Среднего Востока. С. 157). Но и сама Мазитова впадает в крайность, именуя Казем-бека «крупнейшим востоковедом XIX в.» (Там же. С. 162), идеализируя и его и его коллег-востоковедов по Казанскому университету, – где был, дескать, «высокий уровень теоретической подготовки» (Там же. С. 218), где «постоянно велась борьба против реакционных противопоставлений народов Европы и Азии» (Там же. С. 219) и т. п.

276 Чихачев П.А. Страница о Востоке / Пер. с фр. М., 1982. С. 96.

277 Там же.

278 «Бесспорно, мы живем в веке, отличающемся религиозностью: никогда еще так часто не прибегали к религии, чтобы мотивировать и оправдывать все поступки общественной или частной жизни… Но именно эта тенденция пользоваться Небом как услужливым земным адвокатом доказывает, насколько религиозное чувство нашего века покоится на совершенно иной почве, чем это было прежде» (Там же. С. 96).

279 Там же.

280 Она – «обветшалое и наполовину разложившееся тело» (Там же. С. 98).

281 «…Трудно для европейцев в самых горячих уверениях восточных правительств отличить намерения действительно искренние от лукавства и самой коварной хитрости» (Там же).

282 И русские, и западные авторы – или, вернее, те из них, кто предпочитал мыслить в первую очередь такими категориями, как «образованность», «терпимость» и прочими атрибутами коренного для них понятия «цивилизация», – видели главную причину отсталости мусульманского Востока именно в его низком культурном (по европейским критериям, конечно) развитии (см., например: Розен Г. История Турции от победы реформы в 1826 году до Парижского трактата в 1856 году. СПб., 1872. Пер. с нем. Ч. I. С. 141).

283 Там же. С. 34.

284 Там же. С. 99.

285 Там же. С. 99.

286 Здесь перед нами очередной пример того, как в описываемое время многие непосредственно связанные с мусульманским миром слова и понятия либо утрачивали значительную часть ранее присущей им смысловой нагрузки, либо даже получали новые коннотации. Однако привычность этих лексических единиц создавала иллюзию ясности и понимания (типа «раз ислам – значит, фанатизм, обскурантизм, застой» и т. п.), которых на самом деле уже нет.

287 «Шииты, сунниты, ваххабиты и т. д. представляют в исламе такие же течения, как в христианстве католики, православные, протестанты. Ненавидя друг друга, мусульманские сектанты все же образуют единую большую семью, члены которой связаны нерушимым чувством солидарности, которым они никогда не пожертвуют ни для какой сделки, особенно с христианами. Эти же последние поступают иначе. Взаимная ненависть католиков, православных и протестантов столь непримирима, что они не допускают никакой общности между собой и до такой степени, что несчастье одних встречает в других глубокое безразличие. Это печальная истина, которая подтверждается каждый раз, когда к тому представляется случай» (Там же. С. 99–100. Курсив мой. – М.Б.).

288 Там же. С. 100.

289 Там же.

290 Там же. (Курсив мой. – М.Б.)

291 Клинген И.Н. Среди патриархов земледелия. Народы Ближнего и Дальнего Востока. Ч. I. СПб., 1898. С. 411.

292 См. о нем подробно: К. М. Базили – российский дипломат и историк Сирии // Очерки по истории русского востоковедения. Сб. IV. М., 1959.

293 Они довольно подробно освещены в Предисловии, написанном Н.М. Смилянской к московскому переизданию: Базили К.М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. М., 1962.

294 Смилянская И.М. Предисловие. С. 13.

295 Под «мухаммеданами» (иногда он пишет «магометане») Базили подразумевал представителей всех мусульманских религиозных направлений и сект (суннитов, шиитов-мутуалиев, друзов, ансариев), а под «мусульманами» имел в виду только суннитов (хотя порой употребляет это понятие в современном научном смысле).

296 Базили К.М. Сирия и Палестина. С. 17. (Курсив мой. – М.Б.)

297 Там же. С. 32. Надо сказать, что нелестную оценку труда Ламартина давали и многие другие русские авторы. Так, П.А. Вяземский утверждал: «Чтобы определить и оценить Ламартина, довольно одного замечания: никто из путешествующих по Востоку не берет книги его с собою» (Полное собрание сочинений кн. П.А. Вяземского. T. IX. С. 283).

298 Базили К.М. Сирия и Палестина. С. 22.

299 Там же. С. 70. (Курсив мой. – М.Б.)

300 Там же. С. 77.

301 Там же. С. 94. (Курсив мой. – М.Б.)

302 Там же. С. 113.

303 Там же. С. 127.

304 Такого рода воззрения были типичны и для множества западных работ о мусульманском Востоке (см. подробно: Розен Г. История Турции. Ч. I. С. 130–131).

305 Цит. по: Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая Первого. Введение в историю внешних сношений России в эпоху Севастопольской войны. СПб., 1887. С. 352.

306 Базили К.М. Сирия и Палестина. С. 117–118. (Курсив мой. – М.Б.)

307 Которого Базили считает гениальным (Там же. С. 122) «преобразователем Востока» (Там же. С. 162).

308 Там же. С. 118. Базили относит эти намерения султана к 1830 г. Вероятно, слухи о намерении Махмуда II принять христианство, «доверчиво воспринятые Базили, распускались Портой в начале 30-х годов с определенными политическими расчетами» (Там же. С. 118. Прим. 10).

309 Там же. С. 137. И тем не менее Базили не по душе то, что в период египетского правления Сирией почти все высшие египетские сановники, «питая в душе глубокое презрение ко всему арабскому племени и попирая его предрассудки, попирали в то же время коренные законы ислама… Вместо того чтобы ограничиться мудрым укрощением фанатизма народного, паша (речь идет о Мухаммеде Али. – М.Б.) бесполезно оскорбил самое религиозное чувство народа» (Там же. С. 139).

310 У завоевавших Сирию арабов Базили находит одни лишь «дикие инстинкты» (Там же. С. 236. Курсив мой. – М.Б.).

311 Там же.

312 Там же. С. 251.

313 Там же. С. 253.

314 Там же. С. 258.

315 См. подробно: Там же. С. 261–265, 272, 287.

316 О «творческом» и «нетворческом» характере изменения когнитивных структур см.: Batson C.D., Wentis W.L. The Religions Experience // Social Psycho logic he Perspective. N.Y., 1982.

317 См.: Crosby D.A. Interpretive Theories of religion. P. 12.

318 См. подробно: Bernstein R.J. From Hermereutics to Irazis // Revue of Metaphysics. Wosh, 1982. Vol. 35, № 4. P. 823.

Глава 4

1 См. подробно: LatourB., Woolgar S. Laboratory Life. The Social Construction of Scientific Facts. London 1979. P. 244.

2 Лишь разница между «эталонной» религиозной конструкцией и какой-либо иной – а вовсе не исследование ее только «изнутри» – дает нам подлинную «меру специфичности» последней. Поэтому религиоведческая компаративистика должна включать в себя не только определенные соотношения двух или более религиозных конструкций в целом или в определенным образом избранных фрагментах, но и сопоставление разных частей одной и той же конструкции друг с другом, системы религии в ее практической реализации в разных сферах культуры с другими видами семиотических систем. Вслед за лингвистами (см. подробно: Greenberg J.H. Essays in Linguistics. Chicago, 1957. esp. chapt. VI) выделим три типа сравнения – генетическое, ареальное и типологическое. Они отличаются друг от друга как выбором объектов сравнения, так и целями сравнения (определяющимися, впрочем, уже выбором сравниваемых объектов). В принципе осознавалось, что все эти виды сравнения не являются взаимоисключающими в том смысле, что можно типологически сопоставлять родственные верования или исследовать их в плане ареального сравнения, определяя влияние одного на другого. Тем не менее все еще чрезвычайно влиятельна тенденция отводить каждому виду компаративистики в сфере религиоведения свою довольно четко ограниченную область и свои особые критерии подобия. Ныне же речь должна пойти о необходимости универсализации типологического подхода. Ведь он: 1) позволяет исследователю каждый раз самому определять критерии сравнения и осуществлять таковое, исходя из любого первоначального выбора. Между тем при генетическом сравнении выбор критериев строго ограничен и потому непроизволен (выбираются лишь те единственные в своем роде единицы, которые только и позволяют провести сравнение и построить модель, отражающую в основных чертах действительно существовавшие факты); 2) допускает возможность того, чтобы в основу сравнения лег любой факт или любое отношение в данной семиотической системе, – тогда как при генетическом сравнении сравниваемые факты в совокупности составляют число заведомо меньшее, чем общее количество фактов этой же системы; 3) исключает фактор времени, непременно присутствующий в любом сравнительно-историческом исследовании. Элиминирование этого фактора, естественно, увеличивает возможности сравнения.

3 Здесь, несомненно, – последствие чрезмерной дани логике Гегеля, в которой безраздельно господствует над живым, реальным человеком именно «абстрактно-всеобщая сила». Абсолютная идея на каждом шагу демонстрирует отдельной личности ее абсолютное ничтожество.

4 Включающую «всевозможные разновидности такого самодвижения, практически не выражаемого вовне, – от расслабленного мечтательного ассоциирования и плавного течения воспоминаний до напряженного размышления и настойчивого стремления упорядочить и оценить впечатления о каком-либо сложном событии и т. п., от обыденного внутреннего диалога с собой и с другими, неспешного планирования предстоящих дел до вихря образов и мыслей в экстремальной ситуации и творческого озарения, рождающего новую идею, быструю цепкую реакцию увлекательных мыслей, открывающую вдруг новые «измерения» внутреннего мира или окружающей действительности» (Дубровский Д.И. Проблема идеального. М., 1983. С. 205).

5 Добролюбов Н.А. Первые годы царствования Петра Великого (История царствования Петра Великого Н. Устрялова. СПб., 1858. 3 тома.) //Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.11. СПб., 1862. С. 152.

6 Там же. С. 166.

7 Добролюбов Н.А. Жизнь Магомета. Сочинение Вашингтона Ирвинга. // Там же. С. 13.

8 Там же. С. 15.

9 Там же. С. 15–16 (курсив мой. – М.Б.). Еще намного раньше Радищев уподобляет силу и способ воздействия гения на своих современников «естественным силам природы, простирающим действие свое во все точки окружности». Он уподобляет значение гения для становления разума и душ своих соотечественников акту творения мира. (См.: Радищев А.Н. Полное собрание сочинений в 3 томах. М.-Л., 1938–1952. T. I. С. 288, 392.) Гений, по убеждению Радищева, является «порождением народного разума», а его первейшая цель – благо общества.

10 Там же. С. 16.

11 Там же. С. 18–19.

12 Так, он с сочувствием цитирует оценку Петра Великого журналом «Отечественные записки» (1841 г.): «Петр действовал совершенно в духе народном, сближая свое отечество с Европой и искореняя то, что внесли в нее татары временно азиатского» (Там же. С. 152. Курсив мой. – М.Б.).

13 Там же. С. 24. (Курсив мой. – М.Б.) Вот что пишет Добролюбов в другом месте о других «восточных людях» – индийцах: «религиозные идеи индийцев давно уже пришли к тому, к чему приводит всякий умственный застой. Лишившись права рассуждать, встретивши непреодолимые преграды на пути свободного умственного развития, индийцы поневоле должны были остановиться на внешности и удовольствоваться одними религиозными формами… религиозный формализм произвел бессмысленное факирство с бесчисленными видоизменениями его уродливости, и безотрадное прозябание индийца делалось еще жальче от неблагодарного влияния браминов» (Добролюбов Н.А. Сочинения. T. III. 1936. С. 39).

14 См. подробно: Смирнов Н.А. Очерки истории изучения ислама в СССР. М., 1954. С. 50–52.

15 См. подробно: Shannon R.T. Gladstone and the Bulgarian Agitation. London, 1963.

16 Наумов Е.П., Арш Г., Достян И.С., Виноградов В.Н. Балканы в международной жизни Европы (XV–XIX вв.) // Балканские исследования. Выпуск 7-й. Исторические и культурно-исторические процессы на Балканах. М., 1962. С. 61.

17 Короленко В.Г. Собрание сочинений в 10 томах. М., 1953–1956. Т. 8. С. 217–218.

18 Не случайно, что в августе 1876 г. в Москве по инициативе тамошних славянофилов было изготовлено (и отправлено в Сербию) знамя – копия знамени Московской великокняжеской дружины Дмитрия Донского, победившего татар-мусульман на Куликовом поле. (См.: Россия и национально-освободительная борьба на Балканах. 1875–1878 гг. Сборник документов. М., 1978. Док. 105.)

19 Погодин М.П. Собрание… С. 9.

20 Там же.

21 Там же. С. 11.

22 «Славян большая половина находится еще в Австрии, где хотя господствует не исламизм, но племенное и религиозное различие действует еще разительнее, чем в Турции. В Турции подвергается опасностям и мучениям тело славян, в Австрии – душа» (Там же. С. 24).

23 Там же. С. 11.

24 Там же. С. 24.

25 См.: Там же. С. 34, 40.

26 «Поляки берут сторону исконных врагов славян, как будто не принадлежа к их племени: они надевают чалму и служат Турции (имеются в виду бежавшие в Турцию поляки – борцы с царизмом. – М.Б.)» (Там же. С. 44).

27 См.: Там же. С. 11–12.

28 Славяне, пишет Погодин (Там же. С. 33), пришли «в Европу из Индии, колыбели человеческого рода (с которой они много до сих пор представляют сродства и в языке и в некоторых других отношениях даже более, чем другие европейские народы)».

29 «Славяне народ земледельческий, сидячий, тихий, миролюбивый, не ведший войн наступательных, а разве оборонительные. Они могли, следовательно, распространяться только вследствие естественного размножения, а не насильственного, как народы воинственные, например, древние немцы» (Там же. С. 29, 30).

30 Там же. С. 13–14.

31 Ибо, как заявил один из французских политиков, панславянизм, «утверждая единство языка и единство расы, стремится достигнуть тем единства территории, а потому Европа должна коалиции славянских сил противопоставить германские и латинские силы» (Там же. С. 60).

32 Хотя в общем-то он считает себя «европейским человеком» (Там же. С. 162).

33 Там же. С. 51.

34 Там же. С. 92.

35 Там же. С. 129. И Погодин цитирует (с. 162–163) известные некогда стихи поэта-славянофила Аполлона Майкова:

 
Опять горит восток… Опять и кровь и стон…
Спаленные поля, насилье, смерть, проклятье…
Опять блуждающих в горах детей и жен
По братьям во Христе молящие объятья.
Европа на сей раз внимает их мольбам!
Но взоры их следят за царственной Россией:
Там царь-помазанник, стратиг Востока там;
Туда указано пред смертью Византией!
 

36 Там же (курсив мой. – М.Б.). Погодин, конечно, сильнейше преувеличивал, выдвигая такие обвинения против Запада, и не раз противоречит самому себе, приводя уничижительные отзывы английских и французских государственных деятелей и публицистов об Османской империи (см.: Там же. С. 154–157). Еще целый ряд примеров такого же рода см.: Розен Г. История Турции от победы реформы в 1826 году до Парижского трактата в 1856 г. СПб., 1872. T. I. С. 1, 273–274; Татищев С.С. Внешняя политика… С. 581–582.

37 Там же. С. 123. Погодин бьет тревогу по поводу того, что на Востоке «западная пропаганда (религиозная прежде всего. – М.Б.) с ее богатыми средствами проникает не только к арабам, но и к грекам, к славянам…» (Там же. С. 148).

38 Между тем вот что говорил (летом 1839 г.) Гизо: «…Франция желает продлить существование Оттоманской империи в интересах равновесия Европы, но только сообразуясь с требованиями времени и в пределах возможного. Но возможно ли поддержание Турции?

Вопрос этот зависит от двух причин: от положения самой Турции и от поведения великих держав. Упадок Турции несомненный и отрицать его нельзя. Но государства умирают не скоро. Пройдет еще много лет, прежде чем наступит окончательная катастрофа… империя эта (Османская. – М.Б.) распадется естественным путем… не в пользу какой-либо из великих европейских держав, но основывая – или, по крайней мере, пытаясь образовать – новые и независимые государства. Никто в Европе не захотел бы допустить, чтобы такое расширение досталось путем завоевания на долю той или другой из прежде существовавших держав. Такова истинная причина направления, принятого прогрессивною дезорганизацией Османской империи. И Франция содействовала ему лишь при этом условии и в таких пределах» (Цит. по: Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. С. 473–474).

39 Там же. С. 137.

40 Там же. С. 11. (Курсив мой. – М.Б.)

41 Так, под предлогом «заботы о судьбе единоверцев-христиан» (в чем и виделось «историческое призвание России на Востоке») российское правительство уже по одному лишь Адрианопольскому договору добилось фактической автономии для Молдавии, Валахии и Сербии. Татищев, напомнив, что еще Екатерина II сразу же оценила пользу в борьбе с Турцией подъема национально-освободительных движений подвластных последней христианских народов, приводит составленное самой императрицей воззвание к ним, где, в частности, говорится, что «многочисленные греческие (имеются в виду православные. – М.Б.) народы, попущением Божиим подвергнуты тяжкому игу злочестия агарянского», но «призвав в помощь Христа Спасителя, противу которого нечестие Магометово толико злости и хулы произносит», поднялись на борьбу против «их непримиримому врагу имени христианского» (Там же. С. 229–230. Курсив мой. – М.Б.). Не мешает в этой связи отметить, что, например, уже цитированный нами Розен не раз подчеркивал справедливость русских претензий к Турции (см.: История Турции… Ч. II. С. 30, 35, 68, 71, 112). А ведь, как гласил один из султанских фирманов, «русское царство… может считаться главным врагом Высокой Порты» (Там же. С. 62, 70). Но Розен осуждает и бесчинства христиан Османской империи против мусульман (см., например. Там же. С. 127). Он же видит серьезную ошибку Николая I в том, что тот, начав в 1853 г. войну с Турцией, призвал своих подданных «к самой опаснейшей из войн, к войне религиозной» (Там же. С. 212), – несмотря на то что надежды русского царя на всеобщее восстание подвластных султану христианских народов оказалось тщетным (Там же. С. 219).

42 В итоге Россия на юге встретила бы весьма опасных врагов «вместо беспечных турок» (Там же. С. 203. Курсив мой. – М.Б.).

43 Там же. С. 203.

44 Александр Маврокордато, например, принадлежал к числу тех греков, которые видели спасение своей родины «лишь в тесном сближении с Европой, в усвоении ею начал европейской культуры» и в политической ориентации на Запад (Там же. С. 252). Он же стремился «обратить Грецию в самый передовой пост конституционной Европы» (Там же. С. 304), что, разумеется, резко противоречило планам «жандарма Европы», императора Николая I.

45 Там же. С. 219–220.

46 Там же. С. 237.

47 Там же. С. 260. «Величие России, – утверждал в 1832 г. Нессельроде, – требует, чтобы она первая высказывалась в Европе каждый раз, как заходит речь о судьбах Востока» (Там же. С. 348).

48 Там же. С. 308.

49 И недаром Нессельроде убеждал Николая в том, что зачастую волнения христиан против султана – это плод происков «апостолов французской и польской пропаганды, прикрывающихся личиной славянства» (Там же. С. 334). Как с удовлетворением вспоминал в 1833 г. известный дипломат граф Алексей Орлов, «я придерживался с турками системы ласкать одною рукою, сжимая другую в кулак, и это привело меня к счастливому успеху (имеется в виду Ункяр-Искелесийский договор. – М.Б.)», – несмотря не только на «пространные (западноевропейские. – М.Б.) интриги», но и на «глупость турок» (Там же. С. 379).

50 Толстой Л.H. Полное (юбилейное) собрание сочинений в 90 томах. Т. 17. С. 361.

51 Франции приписывали желание заменить Турцию Арабской империей (под верховной властью Магомет-али-паши), что, однако, совершенно не устраивало ни Меттерниха, ни Николая I (см.: Татищев С.С. Внешняя политика… С. 390).

52 Там же. С. 385.

53 См.: Там же. С. 418. Татищев был очень невысокого мнения о приезжавших на дипломатические посты в Турции перербургских молодых востоковедах: «студенты наши не приобретают знания разговора турецкого языка и, по прибытии в миссии, не приносят ожидаемой пользы» (Там же).

54 Там же. С. 418.

55 Татищев С.С. Внешняя политика. С. 418–419.

56 Но гораздо более объективный, нежели Татищев, Розен (который, как помним, отдавал должное России в ее едва ли не бесконечных конфликтах с Турцией) напоминает, сколь бесчеловечно повела себя царская дипломатия тогда, когда в Османской империи свирепствовала чума (см. подробно: Розен Г. История Турции… Ч. I. С. 226). Розен отожествляет государственных деятелей Османской империи, Древнего Рима и современных ему Англии и России, которые не знают «ни сострадания, ни милости, ни мягкосердия там, где дело касается блага государства…» (Там же. С. 259).

57 Татищев С.С. Внешняя политика. С. 419.

58 Там же. С. 457. Ведь после Петра I, «при слабых преемниках великого императора, иноземцы, стоявшие во главе правления… стали отдавать силы России в распоряжение соседних государств… Но уже в царствование Елизаветы народное направление взяло снова перевес в политике русского двора: иностранцы были устранены от заведования нашими внешними отношениями… Направление это окончательно упрочилось в царствование Екатерины…» (Там же. С. 460). Татищев даже говорит о «екатерининских преданиях нашей восточной политики» (Там же. С. 462).

59 См. его особенно резкие выпады в адрес ксеногенной, «наносной, в полном смысле слова, внеземельной» дипломатической элиты России (Там же. С. 612).

60 Там же. С. 588.

61 Там же. С. 551.

62 Интерес к нему на сегодняшнем Западе огромен. См. особенно: Casparini Е. Le previsioni di Constantino Leontiev. Venezia, 1957; F. Stepun. 1) Essays in Russian Literature. Atnens, 1968; 2) Against the Current: Selections from the Novels, Essays, Notes and Letters of Konstantin Leontiev. N.Y., 1969; Ivanov A. K.N. Leontiev (il pensiero, il’honore, il destino). Pisa, 1979 и др.

63 Хотя сам же Данилевский в изобилии брал эти идеи (что блестяще доказал Владимир Соловьев) из книги Генриха Рюккерта (Lehrbouch der Weltgeschichte. 12 Bd. Leipzig, 1857).

64 См. особенно: Соловьев С.С. Национальный вопрос в России. Собрание сочинений. Изд. 2-е. Т. 5. СПб., /1912/; Кареев Н.И. Теория культурно-исторических типов. Собрание сочинений. Т. 2. СПб., 1912. Много соответствующих данных см. также в: Sorokin Р.А. Modern Historical and Social Philosophies. N.Y., 1963; Master R.E. Danilevsky. A Russian Totalitarian Philosopher. Camb. (Mass), 1967.

65 Помня о всевозможных – и нередко справедливых – обвинениях Данилевского в шовинизме, следует, однако, учитывать, что он, человек трезвого, скептического и острого ума, органически не воспринимал попытки элиминировать из истории роль национального фактора.

66 Скатов Н.Н. Критика Николая Страхова и некоторые вопросы русской литературы XIX века // Русская литература, 1982, № 2.

67 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Изд. 3-е. СПб., 1888. С. 537. Столь неожиданных, казалось бы, для него мыслей много, и потому кажутся преувеличениями такие, например, характеристики автора «России и Европы»: «Славянофильскую идею противостояния «мессианской» культуры России культурам Запада Данилевский вульгаризирует, облекая ее в проповедь борьбы российской государственности с другими народами. Тем самым Данилевский санкционирует политические устремления царизма, оправдывает его великодержавный шовинизм и политику национальной вражды» (БСЭ. Т. 7. М., 1972. С. 527).

68 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 2.