Текст книги "Самая желанная"

– Правда? – Мадлен вдруг захихикала. – Кажется, мы выпили более чем достаточно, потому что это звучит очень смешно. – Ты его убила?

– Нет-нет. – В голосе Эдит звучало сожаление. – Кочерга была недостаточно тяжелой.

– Он до сих пор жив?

– После того как я ушла, он нашел другую женщину, чтобы она о нем заботилась. Однажды ночью он забил ее до смерти, поэтому его повесили.

Мэдди ахнула – бесстрастный ответ Эдит ее мгновенно отрезвил.

– У каждой из нас троих есть свои секреты, связанные с мужчинами. Странно, что все они обнаружились почти одновременно.

Эдит кивнула, поджав губы.

– Я только надеюсь, что для Дианы все сложится так же удачно, как для нас с тобой.

Диана старалась держать себя в руках и сохранять спокойствие, но у нее это не очень-то получалось – унизительные слезы так и лились из глаз. Как она однажды сказала Джервейзу, она из тех, кто плачет, а не швыряется вещами. Было бы легче, если бы она могла на него сердиться, но она не могла. Признание в любви, которого Диана так ждала, сделало его очень ранимым, и те ужасные слова, которые он ей наговорил, были результатом его душевной боли. Сейчас Диана понимала: Джервейз легче принял бы ее признание, сделай она его до того, как он открыл перед ней сердце. Но легко быть мудрой, когда уже слишком поздно…

Изо всех сил стараясь перестать плакать, Диана села за письменный стол и посмотрела на письма, доставленные в ее отсутствие. Здесь были счета за ткани и обувь, бумага на оплату школы Джоффри, а также записка от Френсиса Бранделина, в которой он сообщал, что уезжает из города, но по возвращении зайдет к ней. И еще на столе лежал небольшой сверток, подписанный незнакомым почерком. Думая, что это какая-то вещь, которую она заказала и забыла, Диана развернула сверток – и замерла. Потом, почувствовав головокружение, на мгновение зажмурилась. В коробочке, обшитой изнутри бархатом, лежали оставшиеся жемчужины из ожерелья. Раньше Джервейз приносил их по одной. Диана могла только гадать, чем был этот подарок: знаком презрения или равнодушия. Она дрожащими руками закрыла коробочку и положила на край стола, потом взяла последнее письмо. Оно было из плотной бумаги кремового цвета, с печатью Сент-Обина.

С гулко бьющимся сердцем Диана сломала печать. Ее ждало разочарование: письмо было написано незнакомым почерком – тем же, что и адрес на посылке с жемчужинами. Вероятно, это писал секретарь виконта. Раньше Джервейз всегда писал ей сам. Это было приглашение на прием в Обинвуде, отправленное еще до их встречи в Йоркшире, то есть до того, как Джервейз сказал, что больше не желает ее видеть. И теперь приглашение лежало здесь, точно напоминание о том, что могло бы быть. Диана собиралась его смять, но потом передумала. Домашний прием означал, что будет много гостей, вероятно – и какие-то люди из правительства. Джервейз же говорил, что иногда приглашал в Обинвуд политиков. Мероприятие начнется в конце следующей недели, и, следовательно…

Диана задумалась, машинально поглаживая бумагу. Юридически она являлась виконтессой Сент-Обин, не так ли? Неужели Джервейз выставит ее из Обинвуда, если она приедет? Если бы они встретились наедине – возможно, но в присутствии гостей правила хорошего тона не позволят ему так поступить. И если она приедет на день позже, когда будет ясно, что другие гости уже собрались…

Диана смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, ее разрывали противоречивые эмоции – искушение и страх. Она была готова бороться за Джервейза, сделать все возможное, только бы убедить его в том, что ее любовь не притворство, но для этого ей нужно было с ним встретиться.

Ей не пришлось долго раздумывать. Она твердо решила, что поедет в Обинвуд.

Глава 21

На следующее утро Диана позавтракала с Джоффри, потом взяла его в парк на прогулку верхом. Ей хотелось уделить сыну побольше внимания – она испытывала чувство вины, зная, что скоро снова уедет. Мальчик был счастлив, без умолку болтал, рассказывал ей о книгах, которые прочитал, и показывал, насколько лучше стал ездить верхом. Когда Джоффри сидел на коне, точнее – на пони, было очень хорошо видно, что он сын своего отца. Хотя не прошло и года с тех пор, как мальчик начал учиться верховой езде, он держался в седле с непринужденной грацией прирожденного наездника.

Передавая лошадей конюху, Диана украдкой наблюдала за сыном и спрашивала себя: что почувствовал Джервейз, узнав, что Джоффри его сын? Хотя виконт и отрицал это, Диана не сомневалась: как только у него появится время как следует подумать, он признает родство. По мере того как Джоффри и Джервейз все лучше узнавали друг друга, Диана наблюдала за ними с трепетом и надеждой; ей очень хотелось, чтобы они поладили, и она боялась, что этого не случится. Казалось, что Джоффри виконту нравится, но будет ли он ставить мальчику в вину ее воображаемое предательство? Диана надеялась, что нет, она знала, что по сути своей Джервейз человек справедливый. Но он был очень зол и расстроен, и Диана решила, что не позволит мужу приблизиться к сыну, пока не будет точно уверена, что виконт не сделает ничего дурного. Она стремилась дать сыну достойное положение в обществе – хотела, чтобы у него были и титул, и богатство, и власть, на которые он имел право по рождению и которые, она знала, он будет нести достойно. Но она не хотела, чтобы мальчик стал пешкой в войне между родителями, – она скорее отвезет его в американские колонии и вырастит одна.

Обычно Джоффри сам ухаживал за своим пони, но сегодня Диана велела ему передать животное помощнику конюха, чтобы они могли поговорить. Сын вопросительно посмотрел на мать, но послушно последовал за ней в утреннюю гостиную. Диана сняла перчатки и сказала:

– Джоффри, на следующей неделе я уеду на несколько дней. Извини, но эту поездку нельзя отменить.

Мальчик нахмурился.

– Можно мне с тобой?

Она покачала головой.

– Нет. Боюсь, что нет.

Она не хотела брать сына с собой – ведь между ней и Джервейзом могло произойти что угодно…

– Мама, но почему?

Как ответить на этот извечный детский вопрос? Пока Диана раздумывала, Джоффри с вызовом продолжил:

– Ты ведь поедешь к лорду Сент-Обину?

Диана и раньше подозревала, что обожание, с которым Джоффри относится к виконту, существовало бок о бок с ревностью к мужчине, занимавшему так много времени его матери. И сейчас вопрос Джоффри подтвердил ее подозрения. Диана решила держаться непринужденно. Сняв шляпку и жакет, она села и, внимательно глядя на сына, проговорила:

– Да, Джоффри, к нему. Очень жаль, что я должна так скоро снова тебя оставить, но эта поездка необходима.

Мальчик насупился, вздохнул, однако промолчал. Диана протянула к нему руку – и вдруг голова его начала запрокидываться в первой стадии припадка. Через несколько мгновений он упал на пол, его тело выгнулось дугой, а язык вывалился. Бросившись к нему, Диана опустилась рядом на колени; как всегда, когда у сына начинался припадок, ее охватил ужас. Она потянулась к нему, – но ее руки внезапно замерли. Она видела в жизни много припадков Джоффри, и этот выглядел как-то странно. Судорожные подергивания немного отличались от обычных. Диана схватила сына за плечи, немного приподняла и закричала:

– Джоффри, ты притворяешься?

Синие глаза мальчика, которые только что были закатившимися, посмотрели на нее виновато. Тело же его вовсе не казалось напряженным. Диана ужасно разозлилась на сына – как никогда в жизни. Перекинув через колено, она несколько раз шлепнула его по заду, хотя никогда раньше этого не делала. Джоффри завопил от возмущения и боли, а уже несколько секунд спустя мать с сыном обнимались и оба рыдали. Всхлипнув, Диана прошептала:

– Прости, мне не следовало тебя бить, но никогда, никогда больше так не делай. Можешь на меня кричать, швырять вещи, если есть такая потребность, но никогда, никогда не притворяйся, что у тебя припадок. Ты не знаешь, что со мной от этого делается. Это… нечестно.

Джоффри достал из кармана носовой платок, высморкался и сказал виновато:

– Я знаю, потому и сделал это. – Он натужно глотнул. – Мама, прости. Это был отвратительный поступок.

– Да, довольно-таки отвратительный. – Диана промокнула глаза носовым платочком и попыталась улыбнуться. – Думаю, если бы мы не хотели иногда делать что-то отвратительное, то были бы ангелами, порхали бы по небу на крыльях и играли на арфах.

Во взгляде Джоффри появился озорной блеск.

– На крыльях было бы забавно. Но там бы не было лошадей, правда?

– Думаю, что не было бы.

– Тогда я предпочитаю жить здесь.

Обмен шутками закончился. Внимательно посмотрев на сына, Диана мгновенно приняла решение. Она все равно должна была рано или поздно сказать Джоффри, что Джервейз – его отец. Разумеется, она собиралась сделать это позже, но, возможно, сейчас вполне подходящий момент. Мальчик, возможно, перенесет нынешнюю ситуацию легче, если узнает правду.

Диана обняла сына, чуть отодвинулась – теперь оба сидели на полу, опираясь спинами о диван, – и тихо проговорила:

– Я должна тебе кое-что рассказать.

Хоть она и приняла решение, подобрать нужные слова было не так-то просто. Немного помолчав, она сказала:

– Тебе ведь нравится лорд Сент-Обин?

Мальчик кивнул, и Диана сделав глубокий вдох, произнесла:

– Сент-Обин – твой отец.

Джоффри вздрогнул и, повернув голову, уставился на мать. При этом он молчал, и молчание затягивалось.

– Значит, я бастард? – произнес он наконец одеревеневшими губами.

– Нет-нет! – в испуге воскликнула Диана. Очевидно, ее сына учили в школе не только латыни и литературе. – Мы с ним муж и жена, и ты законный сын своего отца.

– Но как же тогда так вышло, что ты никогда мне об этом не говорила? Почему вы не живете вместе? И почему он не ведет себя как отец? – Изумление быстро уступило место упрямой решимости все узнать.

Диана обняла сына за плечи.

– Дорогой мой, это долгая история. – Она помедлила, раздумывая, сколько правды можно сказать восьмилетнему ребенку. – Однажды мы остановились в одной и той же гостинице в Шотландии. Твой отец случайно зашел в мою комнату, хотя это было крайне неприлично, и… и он решил, что он должен, как истинный джентльмен, на мне жениться. Однако на самом деле он не хотел быть женатым, поэтому уехал, но сначала позаботился, чтобы у меня было достаточно денег для обеспеченной жизни.

– Почему он не хотел на тебе жениться? – возмутился Джоффри.

– Дело было не столько во мне, сколько в том, что он не хотел жениться вообще ни на ком, – пояснила Диана. Она не хотела, чтобы Джоффри винил во всем Джервейза. – Твой отец собирался уплыть в Индию, чтобы поступить там в армию, поэтому не хотел обзаводиться женой.

Мальчик с серьезным видом кивнул, это он мог понять. При виде такой мужской солидарности Диана мысленно усмехнулась.

– Потом я поехала в Йоркшир, познакомилась с Эдит, а про нашу жизнь там ты все знаешь. Поначалу все было прекрасно, но потом, когда ты дорос до школьного возраста, я решила, что пришло время переехать в Лондон, чтобы мы все могли немного повидать мир.

Ей приходилось все больше редактировать свой рассказ. Она готова была поведать сыну многое, но, конечно, не о том, что выбрала жизнь куртизанки.

– И вот однажды вечером, будучи в гостях у подруги тети Мэдди, я случайно встретила лорда Сент-Обина. Он забыл, как я выгляжу, а я не назвалась фамилией Бранделин, поэтому он меня не узнал.

– Почему ты ему сразу не сказала, кто ты такая?

«Прямо как его отец», – промелькнуло у Дианы.

– Я не хотела. За все это время он не проявлял к нам интереса, даже не знал о твоем рождении.

– И ты рассердилась?

– Боюсь, что так, – с сожалением признала Диана. – И я хотела узнать его получше, поэтому не представилась. Но потом мы стали очень хорошими друзьями, и на прошлой неделе я ему рассказала, кто я такая.

Джоффри немного подумал, потом спросил:

– И он рассердился, потому что ты ему раньше ничего не сказала?

Диану поразила точность этой догадки. Может, мужчины понимают некоторые вещи лучше, чем женщины?

– Он пришел в ярость, – со вздохом продолжила Диана. – И сейчас он даже не хочет меня видеть. Вот почему я собираюсь в Обинвуд. Он устраивает прием, и я приглашена, так что решила поехать и извиниться.

– Он тебя расстраивает! – заявил Джоффри воинственным тоном.

– Да, но не надо слишком его за это упрекать, – поспешно проговорила Диана. – Я тоже его расстроила, хотя и не хотела.

– Про такое ты мне всегда говоришь: «Хороших намерений недостаточно».

– Вот именно, – кивнула Диана.

Тут Джоффри вдруг вздохнул и прошептал:

– А что… что он сказал, когда узнал, что я его сын?

Понимая, как важен будет ее ответ, Диана задумалась, подбирая нужные слова.

– Он, конечно, удивился и выразил сомнение, потому что был разгневан, но он очень, очень хотел верить, что ты его сын.

Снова воцарилось молчание. Наконец Джоффри спросил:

– А если вы с лордом Сент-Обином снова станете друзьями, тогда мы будем семьей? – Было очевидно, что мальчик очень этого хотел.

– Надеюсь, дорогой, – неуверенно ответила Диана. – Очень надеюсь.

Джоффри нахмурил брови, что-то обдумывая, потом спросил:

– Но если ты едешь к моему отцу… почему же мне нельзя поехать?

Он больше не ревновал, так как теперь тоже имел самое прямое отношение к лорду Сент-Обину. И, конечно же, Джоффри в нем нуждался – нуждался так же, как и она сама.

Диана на мгновение пожалела, что рассказала сыну правду.

– Видишь ли, лорд Сент-Обин на меня очень, очень сердит. Вероятно, там будет много всего неприятного… И поэтому…

– Он мой отец, и я хочу его видеть! – заявил Джоффри.

– Милый, сейчас не самое подходящее время. Лучше подождать: пусть он немного успокоится.

Джоффри нахмурился и стиснул зубы, потом вдруг сказал:

– Но если там буду я, то он, возможно, не станет так сильно сердиться.

Диана вздохнула и задумалась. Может, она чрезмерно опекает сына? Ведь Джоффри умный и здравомыслящий мальчик. И он в самом деле имел право видеть и знать своего отца. Более того, присутствие их сына и впрямь могло смягчить Джервейза.

– Хорошо, можешь поехать со мной, – сказала Диана. – Но ты должен пообещать, что будешь вежлив с лордом Сент-Обином и не станешь на него сердиться из-за меня. У нас с ним сложные отношения, мы оба наделали ошибок. – Мальчик молчал, поэтому она повторила: – Джоффри, обещаешь?

– Хорошо, мама, буду изо всех сил стараться вести себя хорошо. – Формулировка была весьма уклончивая. Диана хотела возразить, однако Джоффри тут же спросил: – Но если он лорд Сент-Обин, то тогда ты должна быть леди Сент-Обин?

Диана утвердительно кивнула, а Джоффри снова спросил:

– А у меня есть титул?

– Нет. Пока жив твой отец – нет. Но ты сейчас достопочтенный Джоффри Линдсей-Бранделин.

Немного разочарованный, Джоффри философски заметил:

– Ну ладно… У нас в школе нет ни одного хотя бы достопочтенного. Отец Джейми Вудлоу – рыцарь, но это хуже, чем виконт.

– Дорогой, не стоит относиться к титулам слишком серьезно, – сказала Диана. – Разве сегодня ты отличаешься от того мальчика, каким был вчера, когда не знал, кто твой отец?

Немного подумав, Джоффри расплылся в улыбке.

– Вчера я был просто эпилептиком, а сегодня я достопочтенный эпилептик.

Эта идея ему понравилась, и он рассмеялся. Диана наклонилась к сыну и обняла его. Она всей душой молилась, чтобы трещина между ней и ее мужем затянулась, не только ради нее и Джоффри, но и потому, что Джервейз был столько лет лишен счастья иметь сына.

Поскольку Эдит уехала к сестре в Йоркшир, Мадлен вызвалась сопровождать Диану в качестве няньки и горничной. Диане не хотелось обращаться с лучшей подругой как со служанкой, но Мэдди напомнила, что они и так всегда помогали друг другу укладывать волосы и одеваться. К тому же Диане не помешал бы союзник в Обинвуде… Зная, что Николас уехал из города, а Мадлен без него скучала, Диана в конце концов согласилась – иметь поддержку подруги и в самом деле неплохо.

Решив не торопиться во время поездки, подруги остановились переночевать на постоялом дворе к югу от Обинвуда в двух часах езды от него. Диана рассчитывала, что если они приедут в поместье примерно в полдень, то, вероятнее всего, там уже соберутся гости, так что Джервейзу будет труднее ее не пустить. Сама мысль, что она навязывается ему, приводила Диану в ужас, но решение было принято и она не собиралась отступать.

На следующее утро Диана оделась очень тщательно: выбрала довольно простое, но элегантное муслиновое платье с голубой отделкой, гармонировавшей с ее глазами. Мэдди уложила ее волосы в узел, оставив несколько легкомысленных кудряшек, и теперь Диана выглядела настоящей леди и виконтессой – до самых кончиков ногтей.

И вот уже – слишком скоро! – они въехали в ворота Обинвуда и остановились на подъездной дороге перед главным входом. Они решили, что Мадлен и Джоффри подождут в карете, пока не станет ясно, впустят их всех или нет. Диана вытерла влажные ладони о юбку – ужасно волновалась, – надела перчатки и тихо сказала:

– Пожелайте мне удачи.

Мэдди молча кивнула. Джоффри же был весел и возбужден, не вполне понимая, что стояло на кону. Диана вышла из кареты и поднялась по ступеням парадного входа.

Джервейз пребывал в слишком уж мрачном настроении, чтобы быть радушным хозяином, поэтому оказалось очень кстати, что события на Пиренейском полуострове дали его гостям пищу для оживленных разговоров. Сэр Артур Уэллесли всего лишь через несколько дней после высадки в Португалии выиграл битву при Вимейро. В Англии эта победа вызвала сначала ликование, а потом шок – когда вскрылись подробности заключенного после сражения договора. По Синтрской конвенции французские войска должны были покинуть Португалию, но их должен был доставить во Францию британский флот, причем французам позволялось взять с собой все награбленное. Блестящее достижение Уэллесли утонуло в общественном возмущении, и все британское командование было вызвано в Лондон для объяснений. Узнав о таком развитии событий, Джервейз ужасно разозлился. Как самый младший из командиров по званию, Уэллесли не принимал участия в самих переговорах, хотя его подпись тоже стояла под соглашением. Какая горькая ирония судьбы – генерал мог пасть жертвой политического скандала, к которому не имел отношения.

В Обинвуде дела обстояли не лучше. Гости Джервейза ели, пили, флиртовали, катались верхом и в то же время решали важные государственные вопросы. Граф Везеул расхаживал с выражением тайного удовлетворения. Поскольку Джервейзу требовалась новая любовница, он в порыве своенравия пригласил в Обинвуд разодетую хищницу леди Хейкрофт, однако ее тщательно отработанные приемы обольщения вызвали у него только отвращение. Пригласил он и Френсиса Бранделина, потому что чувствовал потребность иметь рядом друга. Но его присутствие было сомнительным облегчением – глядя на кузена, Джервейз не мог не задаваться вопросом, был ли молодой человек одним из любовников Дианы. Конечно, лучше бы задать этот вопрос ему самому, но Джервейз не задал – боялся услышать ответ. Говорить с Джорджем Каннингом о политике было куда спокойнее, чем предаваться мрачным мыслям о своей личной жизни. Джервейз и Каннинг спускались по главной лестнице, когда во входную дверь неуверенно постучали. Несколько гостей, бродивших по залу, пропустили этот звук мимо ушей, но Джервейз сразу обратил на него внимание. Дворецкий открыл дверь, и Джервейз услышал женский голос, который не мог забыть.

– Добрый день, Холлинз, – тихо, но отчетливо проговорила Диана. – Пожалуйста, доложите моему мужу, что прибыла леди Сент-Обин.

При всей мягкости и музыкальности, голос Дианы произвел такой эффект, какого не вызвал бы и пушечный выстрел. На мгновение Джервейз подумал, что у него галлюцинации: слишком много думал о Диане, вот его разум и создал фантом, – но на новую гостью смотрели все, кто находился внизу, так что она была вполне реальной. Каннинг, шедший рядом с виконтом, с усмешкой пробормотал:

– Так, так, так…

Диана же стояла у двери с высоко поднятой головой и, казалось, была совершенно равнодушна к произведенному ею эффекту. Потоки света золотили ее волосы, а на прекрасном совершенном лице играла безмятежная улыбка. Джервейз смотрел на нее, потрясенный, смотрел, испытывая одновременно и ярость, и невольное восхищение ее наглостью.

Холлинз ее узнал – ведь она была в поместье на Рождество. Пока он взвешивал ее слова, возникла довольно долгая заминка. В прошлый ее визит слуги знали, что происходило между их хозяином и прекрасной миссис Линдсей, и почти все это одобряли. Вполне могло случиться, что виконт женился на своей любовнице, не сообщив об этом слугам. В конце концов дворецкий решил, что лучше быть слишком осторожным, чем наоборот. Он с поклоном сказал:

– Сейчас доложу милорду. – Развернувшись, он скрылся из виду.

Среди гостей, находившихся на первом этаже, была и леди Хейкрофт. Джервейз покосился на нее. Даже странно, насколько вульгарной казалась холеная красота этой блондинки рядом с нежной прелестью Дианы. Вдова же сказала резким голосом:

– Невозможно! Сент-Обин не женат!

Диана повернулась к ней и с некоторым удивлением спросила:

– А вы когда-нибудь спрашивали его, женат ли он?

– Ну… э-э… конечно, нет. – Леди Хейкрофт явно растерялась. – Вы поженились… совсем недавно?

– Вовсе нет. – Диана улыбнулась. – Мы женаты уже девять лет. Бо́льшую часть времени я тихо жила на севере, так как наш сын в раннем возрасте был слаб здоровьем, но теперь он настолько окреп, что я наконец могу присоединиться к мужу.

– Говорят, у Сент-Обина есть сумасшедшая жена и он держит ее взаперти где-то в Шотландии. – Голос леди Хейкрофт так и сочился ядом.

– Боже, неужели ходят такие слухи? – Диана весело засмеялась, и ее мелодичный смех заворожил всех мужчин внизу. – Не перестаю удивляться, как молва может исказить даже самые простые факты. Я действительно выросла в Шотландии, но никогда не была сумасшедшей и не сидела взаперти. – После короткой паузы Диана добавила с многозначительным намеком: – Мой муж часто говорил, что хотел бы держать меня при себе. Наверное, это и породило среди дам такие слухи.

Ошеломленная словами прекрасной гостьи, леди Хейкрофт молча смотрела на нее, чувствуя, что потерпела поражение. Диана же любезно улыбнулась и добавила:

– Я знаю, что нехорошо с моей стороны не встретить гостей, но дела задержали меня в Йоркшире. Надеюсь, вы меня простите. Вы, конечно же, леди Хейкрофт? Мой муж о вас упоминал, и не может быть, чтобы здесь находилась еще одна столь же красивая светловолосая гостья.

Шах и мат! Леди Хейкрофт заставила себя улыбнуться, но ее враждебность не уменьшилась, просто сейчас она ничего больше не могла сказать, не показавшись грубой. Диана проявила в этой ситуации удивительную находчивость. Это рассмешило бы Джервейза, не будь он в такой ярости. Что ж, его жена в очередной раз доказала, как ловко умела исказить правду в своих интересах.

Виконт стал спускаться по лестнице, забыв о своем собеседнике. Внезапно в поле зрения появился Френсис. Должно быть, он слышал бо́льшую часть разговора, потому что с улыбкой подошел к виконтессе и поцеловал по-родственному.

– Диана, как приятно вас видеть. Джервейз не знал точно, когда вы приедете.

Такое приветствие со стороны кузена Сент-Обина закрепило тот факт, что ее приняли. Гости стали собираться вокруг Дианы, всем не терпелось познакомиться с ней, кроме того, они были в восторге, что им довелось присутствовать при событии, дающем богатую почву для сплетен.

Спустившись по лестнице, виконт направился к этой группе. Гости поворачивались, смотрели на него и гадали: не произойдет ли что-нибудь еще более интересное? Но Джервейз ни в коем случае не собирался стирать грязное белье на публике. Глядя на жену, он с невозмутимым видом проговорил:

– Надеюсь, дорогая, путешествие было приятным.

Услышав его голос, Диана тотчас обернулась, и взгляды их встретились. На мгновение Джервейз забыл о гостях, забыл о предательстве жены – ему ужасно хотелось заключить Диану в объятия, почувствовать вкус ее губ, распустить ее волосы… немедленно заняться с ней любовью.

Диана сделала движение в его сторону, но тут же одернула себя – не знала, как Джервейз отреагирует. А он подошел к ней, крепко, до боли, стиснул ее за руку и повел в сторону. Глядя в невозмутимое лицо, со стороны можно было подумать, что он спокойно приветствует жену, но его тихий голос был полон ярости.

– Какого черта? Чего вы пытаетесь этим добиться? Имейте в виду: чего бы вы ни добивались, вам это не удастся.

Бездонные синие глаза Дианы посмотрели на него с мольбой, затем губы ее приоткрылись, но она не успела ничего сказать – дверь снова открылась, и в напряженном молчании в зал решительно вошел Джоффри. Все гости посмотрели на темноволосого мальчика, потом на виконта – и снова обратили взоры на ребенка. Если в личности Дианы еще можно было усомниться, то в данном случае сомнений быть не могло: всем гостям стало ясно, что перед ними наследник Сент-Обина.

С безрассудной смелостью – как и его мать – он прошел мимо толпы гостей, подошел в Джервейзу, протянул ему руку и сказал:

– Сэр, добрый день. Рад снова вас видеть.

Это было не слишком эмоциональное приветствие, но вполне подобающее хорошо воспитанному сыну аристократа. Глаза Джоффри были очень похожи на глаза Дианы – такие же лазурные, – и в них застыло то же тревожное и вопросительное выражение. Джервейз присмотрелся к темным волосам мальчика, очертаниям подбородка, широким скулам и спросил себя: «Как я мог быть таким слепым?» Он мог бы сказать многое, но не здесь, не перед гостями.

– Добрый день, Джоффри, – поздоровался Джервейз с сыном. – Полагаю, ты поработал над своей латынью. – Приветствие было весьма прозаическим, но рукопожатие – самым настоящим.

Джоффри просиял – он отреагировал не на слова отца, а на выражение его глаз.

– Да, сэр. И над греческим – тоже.

Тут подошел Холлинз. Повернувшись к лакею, шедшему следом за ним, дворецкий приказал:

– Возьми багаж миледи из экипажа.

Диана снова посмотрела на мужа и сказала:

– Прошу меня извинить. Поездка была долгой, и я устала. Я встречусь со всеми вами попозже.

Диана одарила гостей чарующей улыбкой, а Джервейз насторожился. Когда его жена обводила взглядом зал, он в какое-то мгновение заметил в ней напряжение. Проследив за ее взглядом, Джервейз увидел графа Везеула – тот вошел в зал и, усмехаясь, рассматривал Диану. «Этот проклятый Везеул почти наверняка французский шпион и, вероятно, любовник Дианы», – подумал виконт, нахмурившись.

Диана с непроницаемым выражением лица отвернулась от Везеула и стала вслед за Холлинзом подниматься по лестнице. В скромной горничной, шедшей за ней, Джервейз узнал Мадлен, а ведь даже не заметил, как она вошла. Значит, его жена прибыла с союзниками. А экипажем, вероятно, правила Эдит Браун, черт бы ее побрал. Джервейзу ужасно захотелось пойди следом за Дианой в ее комнату и устроить разгромную ссору, на которую она напрашивалась, но он все же сдержался. Прежде чем появиться перед женой и заставить ее уехать, ему требовалось время, чтобы взять под контроль свои эмоции. Он повернулся к леди Хейкрофт, которая восприняла приглашение в Обинвуд как поощрение. Вдова, сверля его взглядом, процедила сквозь зубы:

– Сент-Обин, как приятно, что ваша милая женушка смогла к нам присоединиться Надеюсь, после жизни в провинции ей будет не слишком тяжело в свете.

– Леди Обинвуд прекрасно умеет адаптироваться, – бесстрастно ответил Джервейз и, извинившись перед гостями, пошел на конюшню.

Виконт не был одет для верховой езды, однако взял самого резвого коня, вывел его и поскакал галопом, что помогло ему немного успокоиться. Но его по-прежнему терзали гнев и отчаяние. Видеть Диану среди гостей, быть вынужденным обращаться с ней вежливо, сознавать, что она будет спать под одной крышей с ним – просто невыносимо. Пустив взмыленного коня помедленнее, он со вздохом пробормотал:

– Что же ей от меня нужно? Что хочет эта женщина?..

Холлинз проводил Диану в ту же комнату, где она останавливалась в прошлый раз и которая соединялась с покоями хозяина потайным коридором. Когда дворецкий ушел, Диана сняла капор и со вздохом опустилась на кровать; ее била дрожь. Она вполне успешно разыгрывала сцену на первом этаже, но тут появился Джервейз… и его глаза походили на осколки льда. Как много он услышал? И очень ли разозлился?

Снова вздохнув, Диана помассировала виски. «Ничего страшного, – сказала она себе. – Мне надо радоваться – ведь я преодолела первое препятствие. Но, конечно же, самое трудное впереди…» Как она и предполагала, Джервейз постарался избежать сцены при гостях, но мог приказать слугам, чтобы тайно выпроводили ее. Или же виконт считал, что должен сам ею заняться? Он был разгневан, как она и ожидала, но в глазах его было желание – в этом Диана не сомневалась. Возможно, страсть поможет им навести мосты, когда они останутся наедине. И еще – Везеул… Его присутствие ошеломило. Возможно, теперь, когда он узнал, что она – жена Джервейза, а не куртизанка, француз оставит ее в покое. Но он все равно ужасно ее пугал. Вспомнив его поведение на балу киприанок, Диана содрогнулась и машинально погладила рукоятку ножа, лежавшего в ножнах ниже бедра. Она взяла нож с собой, потому что они путешествовали без мужчины, – иначе не стала бы вооружаться для визита в Обинвуд. Но раз здесь оказался Везеул, то она будет носить нож при себе весь день, а на ночь прятать под подушку. И надо запирать дверь всякий раз, когда она одна в своей комнате. При этой мысли Диана поспешно встала. А если сейчас войдет Джервейз? Она ведь не готова его встретить! Диана направилась в детское крыло и стала помогать Джоффри и Мэдди устроиться. Это занятие создавало приятную иллюзию, что у нее все в порядке.

Джоффри был счастлив оказаться в Обинвуде и вполне удовлетворен тем, как его встретил отец. Но мальчик вскоре убежал на конюшню. Мадлен же отнеслась к своей роли горничной очень серьезно – сходила вниз и убедилась, что вещи Дианы должным образом распакованы.

Диана хотела послать за Френсисом, но кузен Джервейза сам ее нашел, перехватив на главной лестнице. Улыбнувшись, Диана воскликнула:

– Френсис, я очень рада, что вы здесь!

– Я тоже. – Молодой человек улыбнулся. – Вам определенно нужны союзники, поэтому… – Он повел ее в холл. – Ох, в этом доме так трудно найти уединение… Вы можете пойти со мной на прогулку и объяснить, что происходит?

Они вышли из дома и, минуя регулярный парк, зашагали по извилистой тропинке, ведущей к декоративному озеру. Хотя они недолго были знакомы, произошедшее между ними сделало их близкими друзьями. У самого озерца стояла деревянная скамейка. Френсис подвел к ней Диану, и они сели. Она радостно улыбнулась. Возможность поговорить с другом, которому доверяешь, была для нее огромным облегчением. И Диана изложила немного расширенную версию того, что рассказала Джоффри. Но Френсис, будучи взрослым человеком, понял и то, чего она не сказала. Внимательно выслушав рассказ Дианы, он проговорил: