Текст книги "Единственное желание. Книга первая"

***

– Совести у тебя нет! – серьёзно молвил светловолосый «сын леса».

– Нет! – охотно согласился Эливерт, даже глазом не моргнув. – Разбойникам совесть зачем? Растерял я её по кабакам да подворотням, когда с вечно пьяной грымзой Илангой таскался по всем северным землям. Там, на Побережье, всю и оставил, когда в угоду старой потаскушке в чужой карман лез. Чего не сделаешь ради любимой тётушки! Голод любую совесть заткнёт, сечёшь? А последние воспоминания об оной Горбач плетью да кочергой повыбил… Так что ты прав, друг – не знаю я, что это такое!

– И гордишься этим! – Наир печально покачал головой. – Слушай, Эливерт, нелёгкая у тебя была судьба, но пора уже минувшее отпустить? Забудь ты эти обиды! Всё давно осталось в тех прежних днях, и, слава Великой Матери, обратно никогда не вернётся! А ты никак не можешь их простить – тех, кто виноват перед тобой, хотя их в живых-то уже нет! До каких пор ты будешь Небеса гневить и на весь белый свет обижаться, скажи?!

– Я не обижаюсь! – Эливерт разглядывал вино в бокале так, словно там, на дне, лежали несметные богатства. Теперь он избегал укоризненного взгляда лэгиарна. – Я его просто ненавижу!

Светлая сталь глаз атамана полыхнула озорным блеском.

– Шутка! – Сверкнула и угасла белозубая улыбка, он снова вернулся к сосредоточенному созерцанию винных глубин. – Просто я слишком долго шёл к свободе, чтобы теперь её потерять. А Лиэлид этого и добивается! Думает, если мне помогла, так теперь я до конца своей жизни буду ей в ноги кланяться! Не дождётся! Я выполню её поручения, и не больше. Этого достаточно, чтобы оплатить долги! Я не стану перед ней падать ниц, как все вы! Как этот дурак Далард, что готов её на пьедестал поставить и цветы к её ногам приносить, как к стопам Матери Мира. Она привыкла чужими жизнями играть, привыкла получать всё, что пожелает! Но я ей не раб и не слуга!

– Да миледи Лиэлид бескорыстна, как Великая Мать! Ей нет никакого дела до твоей свободы! – воскликнул Наир. – Уверен, она забыла о тебе, едва ты только вышел из темницы!

Эливерт рассмеялся.

– Ты заблуждаешься, мой наивный друг! Слуга Лиэлид сообщил мне, что миледи жаждет меня видеть! И будет крайне недовольна, если я с пренебрежением отнесусь к её любезному приглашению. Настолько недовольна, что я легко могу вернуться обратно в застенки, если обижу её отказом! Выбирая между темницей Хиклана и обителью Её Светлости, я решил, что не стоит обделять вниманием женщину! Это не по-мужски, в конце концов! По дороге в Жемчужные Сады я всё ломал голову: зачем простой бродяга и разбойник понадобился Её Лучезарной Милости? Оказалось – всё как всегда, понадобились мои мелкие услуги. Ведь я прекрасно знаю всю Долину Ветров. И вот, я должен собрать некую компанию людей и отвести их на Север. «Ты станешь проводником этих героев!» – сказала она мне, и я послал ей куда подальше…

– Что? – возмутился Наир.

– Да ничего! – в тон его голосу отвечал Эливерт. – Я из ума пока не выжил! Мне шкура ещё дорога! Я на Севере столько набедокурил, что меня там каждая собака узнает! Если я пересеку границу Кирлии, в Герсвальде меня на куски разорвут! Я на Побережье ни за какие коврижки не двинусь! Услыхав такую дерзость, Лиэлид не преминула мне напомнить, что на свободе я оказался исключительно по её воле, и стоит ей передумать – могу вернуться обратно на загаженные крысами нары, где, собственно, мне самое место. А я сказал ей: «На всё воля Небес, но на Север я ни-ни! Уж лучше в Хиклан! Там хотя бы просто повесят, ну, может, дадут ещё пару зуботычин… А на Севере, если я попадусь стражам порядка, сначала кожу сдерут живьём, потом ногти вырвут, четвертуют, сожгут тело и прах по ветру развеют!» Пришлось упрямой и гордой Лиэлид, владетельнице Жемчужных Садов, уступить простому вору! – торжествующе продолжал Эливерт. – В конце концов, мы сторговались на том, что я доведу её людей только до границы Кирлии. А дальше забавнее… Оказалось, что людей этих ещё предстоит созвать. И соберутся они через дюжину дней на празднике в честь Девяти Звёзд, в замке Лиэлид.

– Но ведь Девятизвездье только через месяц? – не понял Наир.

– Лиэлид устраивает торжество заранее, – пояснил Эливерт. – На ночь Девяти Звёзд она отправится в столицу – король уже пригласил её стать его «дамой сердца» на балу. Забудь о праздниках, Наир – всё гораздо серьёзнее! Она не вдавалась в подробности, сказала только, что на избранных падёт великая миссия по спасению Кирлии. Кажется, Лиэлид нашла способ остановить войну…

Настя уже давно хотела попросить Наира объяснить ей, кто такая таинственная Лиэлид, о которой так много разговоров, но она терпеливо не встревала в разговор мужчин, ибо он итак был накалён. Но то, что сказал Эливерт дальше, заставило её вначале потерять дар речи, а затем вновь его обрести, чтобы поскорее задать интересующие её вопросы и принять самое живое участие в разговоре.

– Мудрая госпожа Лиэлид! Благословенная миледи Лиэлид! – восхищённо молвил Наир. – Если она и вправду знает, как остановить войну, то это ведь прекрасно! Просто прекрасно!

– Да уж, прекрасно! Чудесно! – без особого энтузиазма, но с заметной долей иронии, согласился Эливерт. – Тем более что ты, по правде сказать, один из тех дураков, которые по её замыслу должны, рискуя собой, отправиться прямиком в Герсвальд, чтобы воплотить радужные планы Светозарной. Я приехал сюда за тобой Наир, чтобы пригласить тебя в Жемчужные Сады на праздник Девятизвездья. Вернее, вас обоих: тебя и миледи Дэини. Сечёшь, чем это закончится для вас?

Поражённая этим заявлением Настя не смогла выдавить ни слова, зато встрепенулся Наир.

– Но миледи Лиэлид не могла пригласить Дэини – она не знает её, она не знает ничего о ней!

– Клянусь, мой друг, это было похоже на старую глупую сказку, – пояснил Эливерт. – Лиэлид отправила меня за тобой… «А вместе с сыном владетеля Лэрианора, – сказала она, – приведи ко мне ту, которую ты ещё не знаешь, но встретишь по возвращении домой. Поверь, ты поймёшь, о ком идёт речь, атаман! Напомни Наиру о пророчестве, об Избраннице Небес и привези чужестранку в мой замок!»

Эливерт развёл руками.

– Ясно-понятно, в душе я похихикивал над всей этой бредятиной! Чай, не маленький уже, в сказки играть! Но как только приехал, уразумел, что речь шла о твоей рыжей гостье! Хоть и не понял, о каких пророчествах болтала Лиэлид! – закончил Эливерт.

– Пророчество? – лэгиарн, казалось, что-то вспоминал – на лице его застыла печать изумления. – Конечно! Как же я сразу не понял! Избранная! «Бессмертный Сын Леса отыщет однажды Избранницу Небес. Она будет Знаком, что время пришло! И случится то, что неизбежно! Она – дитя солнца, рождённое под чужим солнцем, и станет для них Путеводной Звездой!» Дэини, теперь-то я уверен, что сама судьба привела нас навстречу друг другу, а не происки злой чародейки! Ты – символ, Дэини! Знак, что теперь настал тот решающий момент, когда мы можем навсегда остановить войну Севера и Юга! Теперь у нас есть шанс победить! Так гласит пророчество, которое миледи Лиэлид отыскала в древних рукописях Свободного Народа!

– Но я – не волшебница! Я не могу спасти мир одним взмахом руки! – испуганно воскликнула Настя. – Я даже не воин!

– Не воин? – негромко усмехнулся Эливерт. – Ага, и меч, стало быть, первый раз в руки взяла? И вообще…

Но сейчас Анастасия не обратила внимания на его «остроты», её гораздо больше волновала та ответственность, которую пытался возложить на неё друг.

– Я же не говорю, что ты должна в одиночку победить весь Герсвальд и неисчислимую армию королевны Эриледы, – успокаивал её Наир, – просто, согласно пророчеству, твоё появление здесь – это верный признак того, что пришло время действовать! Мы можем сразиться с Севером и победить! – воодушевлённо заявил Наир.

– Но и проиграть можем, ведь так? – циничная фраза Эливерта застыла в воздухе, но зелёные глаза Наира уже горели предвкушением приключений и победы.

– Риск того стоит! – не унимался Наир. – Только представь себе, Эливерт, представь, что появилась возможность остановить войну! Ты сам говоришь – люди устали бояться! И, если миледи Лиэлид нашла способ избавить их от постоянного ужаса, от вечного ожидания опасности, то разве это не прекрасно? Я готов помочь ей в этом! Чтобы она не пожелала, я приму её просьбу с радостью, ведь она заботиться о благе Кирлии, а значит, и о моём народе тоже! Ей не чужды лэгиарны!

– Ещё бы! – лицо Эливерта неприятно скривилось: казалось, он сейчас презрительно плюнет. – О чём ты говоришь, друг? Ты готов рискнуть, но ради чего, скажи на милость? Как ты себе представляешь всё это?! Не знаю, какие безумные планы рождаются в светлой голове Лиэлид. Мне таких не понять! Но я не вижу способа победить Герсвальд силой нескольких сумасшедших. Те, кто отправятся на Север, сложат там головы, но ничего этим не добьются! Если бы всё было так просто, кто-нибудь из рыцарей короля давно бы уже нашёл возможность уничтожить армию северян.

– Тогда ещё время не пришло! А теперь у нас есть Знак – Дэини! – возразил Наир.

– Время для чего? – усмехнулся Эливерт. – Тебе не терпится на тот свет, мой бессмертный друг? И свою милую рыжую подружку туда с собой потащишь? Ты – не Великий Небесный Дух-Создатель, и не Владетель Мрака, разрушающий всё на своём пути! Ты даже не маг, Наир! Как ты собираешься смести с лица земли войско врага?

– Иногда даже самые слабые из нас могут изменить судьбу мира! 55
  отсылка к Дж. Р. Р. Толкину


[Закрыть]– робко процитировала Настя.

Ей вспомнились истории и сказки, которые она читала ещё там, в своей прошлой жизни, в России. Те удивительные фильмы, книги и любимый Толкин. Герои этих историй редко рождались героями. Чаще всего водоворот событий затягивал их против воли, никто из них не желал спасать мир и рисковать собой… Но так получалось… Вдруг становилось ясно, что выбора нет! И они шли в далёкие страны, через тысячи приключений и опасностей, потому что так было надо, потому что надеяться было не на кого!

Теперь Насте казалось, что она уже попала на самый краешек той судьбоносной воронки, которая затягивает её всё дальше, уносит по бурной реке приключений, и теперь этого уже не остановить – приближается что-то неизбежное, пугающее и захватывающее одновременно!

Словно прочитав её мысли, Эливерт сказал, скользнув по ней серым льдом своего взгляда.

– Это только в балладах бродячих менестрелей, миледи Дэини, всегда побеждает добро и справедливость! А Долиной Ветров правят алчность, богатство и сила! Тот, кто наделён властью, вершит судьбы мира! А бедных и слабых они давят, даже не глядя, как мурашей под ногами, перемалывают, как жернова мельницы! И теперь, милосердная Лиэлид, вытащив меня из темницы и, тем самым, сделав меня своим должником, намеревается отправить меня в пасть упырям севера, в это змеиное гнездо Долины Ветров! Думаю, что все те, кто присоединится ко мне, тоже у неё на крючке. У неё на каждого найдётся своя приманка, своя ловушка. О, это так по-женски: расставлять сети коварства и получать все, что заблагорассудится, лишь слегка подёргивая ниточки своих марионеток. Она добьётся всего, что пожелает – ведь ей никто не посмеет отказать!

– Если миледи Лиэлид и добивается чего-то любой ценой, то не корысти ради! А потому, что это надо всем нам, всем, кто живёт на Юге! – воскликнул Наир.

– Да нет ей никакого дела до вас! – Эливерт повысил голос почти до крика. – Когда же ты это поймёшь, Наир? Нет ей дела ни до людей, ни до лэрианов! От одних она отреклась, к другим так и не привыкла! Она продалась с потрохами, отказалась от сути своей, ради власти и богатства. И плевать ей на все блага Кирлии – её беспокоит только собственное благополучие! Все преклоняются перед ней. Вас так радует, что ей покровительствует король, что она единственная женщина, пробившаяся в Совет. Но я скажу тебе, Наир, место женщины не в Королевском Совете! Войны и власть – это дела мужчин! А женщина пусть сидит дома, нянчит детей, хранит очаг семейный, и всё такое! Или хотя бы посвятит себя целительству, как твоя сестра. Вот достойное занятие для женщины! Благородное занятие! А Лиэлид лезет не в свои дела! Она «мутит воду»! Слишком многие недовольны тем, что в Совет допустили женщину. И, поверь моему слову, из-за этого у короля ещё будут неприятности! Он и так сейчас теряет авторитет, а потакание собственным слабостям явно не способствует укреплению его позиций. Он позволяет своей пассии всё, что она хочет – и это лишь подрывает его репутацию. Король, который думает не головой, который стелется перед смазливой интриганкой, не достоин правления! Это не только мои мысли – многие так считают! Особенно сейчас. Кирлии нужен сильный правитель, а не тот, кого волнуют только бабские юбки и собственные любовные утехи.

Слушая Эливерта, Настя прикрыла рот рукой, чтобы скрыть рвущуюся на лицо усмешку.

«Да уж! – посмеивалась она про себя, правда, не очень весело. – И сюда докатился мужской шовинизм! Как же так – женщина у власти, женщина, равная мужчине! Наш удел: Kinder, Küche, Kirche! И сидеть тихо, не отсвечивать! Пока мужчины играют в войну и вершат дела великие, женщина должна „хранить семейный очаг“ и не выпендриваться! А вам, милые мужчины, не приходило в голову, что именно женщины вершат судьбы мира? Храня свои скромные очаги, они хранят мир во всём мире, пока вы с мечом и огнём пытаетесь его разрушить! И если бы мы своими „бабскими юбками“ не привязывали вас к себе, не пытались хоть как-то сдержать вашу ярость, вы давно бы уже разнесли Галактику на осколки, размером с атом!»

Вообще-то Настя не была феминисткой, но женской гордости ей хватало с лихвой, и речь Эливерта задела её за живое, подвигнув на такие озлобленные мысли. Она хотела сказать что-нибудь обидное в адрес мужского пола и в защиту таинственной Лиэлид (исключительно из женской солидарности!), но её опередил Наир.

– Ты боишься сильных женщин, Эливерт! – сказал он. – Как и все вы – люди Долины Ветров… Будь то воины, крестьяне или владетели! Вас страшит сама мысль, что женщина может стать вам равной, сможет сама принимать решения, поступать так, как велит ей сердце и разум, а не вечный страх перед мужчиной! Вас ужасает мысль, что однажды она может перестать подчиняться! Как лошадей вы затягиваете в железо и ремни, не в силах договориться с ними, как собак своих садите на цепь, так и жён держите в неволе и унижении, чтобы они не решились поднять головы! Ты говоришь, что тебе дорога твоя свобода, Эл, но женщина тоже рождена свободной. Унижение также претит ей, как и тебе! Мы все равны перед Тем, Что Созидает! Мы – лэрианы – никогда не понимали, как можно жить так, как принято у смертных. Разве Миланейя чем-то хуже меня или глупее? Разве могу я с презрением глядеть на неё лишь потому, что она женщина? Среди правителей Свободного Народа было немало женщин. Поверь, они властвуют мудрее и правильнее, чем многие мужчины! Женщина даёт жизнь, и потому она не станет отнимать её без особых причин! Она чувствует дыхание земли и неба, чувствует те тонкие нити, связующие нас в единое целое. И они – женщины – оберегают всё это! В них чуточку больше света, чем в нас, Эливерт! Так что в чем-то женщины мужчин даже превосходят…

– В лживости и двуличности, в коварстве и продажности! – усмехнулся разбойник. – Не рассказывай мне о том, что за свет в них горит! Алчность и жажда наживы, тяга к золоту и побрякушкам – вот что поблёскивает в их прекрасных глазах, а вовсе не сияние чистой души! Если в них и есть свет от рождения, то он быстро сгорает дотла и остаётся лишь горький серый пепел….

– Не суди обо всех одинаково! – покачал головой Наир. – Не бывает двух одинаковых листков на дереве, двух одинаковых ромашек на лугу, и людей двух одинаковых тоже не бывает! Не равняй всех на Аллонду! Светозарная Лиэлид не такая! В ней живёт дивный свет доброты! Она желает лишь блага всем нам – бескорыстно, искренне! Она хочет спасти свой народ, всех нас: бессмертных и людей!

– Да кто такая эта Лиэлид? – не выдержала, наконец, Настя. – Ничего не понимаю в вашем споре!

– Лиэлид? – Эливерт вновь обратил внимание на Романову. – Да, никто… Обычная шл…

– Эливерт! – окрик Наира оборвал разбойника так резко и неожиданно, что тот замолк, так и не закончив мысль.

Впрочем, Настя догадалась, что сказать он хотел очередную гадость.

Глаза лэгиарна гневно сверкали, и Настя была поражена звуком его голоса, звонкого и резкого, как удар гильотины. Она впервые видела, чтобы он был так сердит. Но атаман, привычно ухмыльнувшись, уже нашёл, что сказать дальше:

– Она просто красивая женщина, которая умеет продать себя дороже, чем её компаньонки с улицы. Извини, Наир, ты не хотел, чтобы я выражался грубо – я сказал мягче, суть от этого не изменилась! Лиэлид – прекраснейшая из придворных дам Кирлиэса, любимая фаворитка короля. Она явилась во дворец таинственной незнакомкой, очаровала Кенвила своей неотразимой внешностью и теперь пользуется им! И ладно бы только им…. Лиэлид ни кем не брезгует! У неё на любого найдётся свой крючок с наживкой. Ведь всякий может пригодиться когда-нибудь, даже такой, казалось бы, никчёмный тип, как я. Провалиться мне в Лидонское ущелье, ведь потащусь на её бал и вас с собой потащу! Но Светлыми Небесами вас заклинаю – не соглашайтесь впутываться в её дела, чтобы она там не задумывала!

– Ты хочешь ссоры, Эливерт? – холодно произнёс Наир. – Ты знаешь, как я уважаю миледи Лиэлид! Знаешь, как к ней относится Старший! Мне не нравится, что ты её оскорбляешь!

– А по мне, так больше уважения вызывают девки с базарной площади! – не уступал Эливерт. – Они хотя бы не скрывают своей продажной сути. А твоя Лиэлид… Сказать по правде, миледи Дэини, Лиэлид отреклась от своего рода! Она из лэриан! Чтобы добиться власти она изменила свою сущность, даже пожертвовала бессмертием. По крайней мере, так говорят – но я думаю, что это вранье! Она изменила с помощью магии свою внешность, изменила острые ушки на обычные человеческие. И всё ради того, чтобы привлечь короля! Она обхаживала его до тех пор, пока не получила во владенье земли на юге Кирлии, богатейшие и красивейшие земли, с говорящим названием – Жемчужные Сады. Она получила место в Королевском Совете. А ведь такое даже в голову не могло никому прийти, что женщину пустят в Совет, да ещё и не человека, а «дочь леса»! Хотя, это, разумеется, тайна за семью печатями! Не для меня, конечно! Я-то вечно выведаю даже самые страшные секреты. О том, кто она есть на самом деле, мало кто знает. Свободный Народ надёжно хранит эту тайну. Всех поражает её неземная красота, но почему-то никому не приходит в голову, что красота эта нечеловеческая! Но однажды кто-нибудь всё-таки заподозрит неладное. И только Духу-Создателю ведомо, что тогда произойдёт. Мало найдётся тех, кому понравится мысль, что лэгиарны обманным путём, используя магию, под видом человека, подослали к королю одну из своих! Отношения между нашими народами и так оставляют желать лучшего.

Лиэлид метит в королевы! Но если откроется правда об её происхождении – её возненавидят, а заодно с ней и весь Свободный Народ. Эта женщина как камешек, попавший в сапог – вроде бы очевидного вреда немного, но меж тем явно не на своём месте, и, ясно-понятно, что она мешает! Лиэлид строит глазки королю, а сама давным-давно окрутила его лучшего рыцаря. И бедняга Далард пал жертвой женских чар. Великий воин, герой Битвы при Эсендаре, словно глупый щенок мостится у ног госпожи Лиэлид! И мне, по правде сказать, за него обидно! Пусть меня сожрут пиявки на Соланских болотах, если у красавчика Даларда есть хоть шанс против короля! Выбирая между властью и любовью, любая женщина выберет жениха познатнее и побогаче, и Лиэлид не исключение.

Впрочем, не подумайте, миледи Дэини, мне до этого нет никакого дела! Пусть соблазнит хоть самого Духа Тьмы и нарожает ему тысячу уродливых вурдалаков. Я не лезу в чужие дела, пока меня не трогают. Хотя уважать её я не смогу при всём желании угодить тебе, Наир! Но нынче Лиэлид задела мои интересы, попыталась на меня давить, решила, что вправе мне отдавать приказы, мне – Эливерту, Вифрийскому Ворону! Решила, что знает всё обо всем и имеет право решать за других! Возомнила себя благодетельницей и спасительницей всей Кирлии!

– А разве это не так? – не выдержал Наир.

– Нет, не так! – продолжал разбойник. С губ его сыпались жёсткие дробинки слов: он злился на весь мир, но направлял эту ярость на неведомую Лиэлид. – Она ничего не знает о войне и смерти, Наир! Да и о народе, который она спасает и бережёт. Девчонка, избалованная судьбой, опекаемая королём, обожаемая бессмертными, живёт в дивных садах, сладко ест, мягко спит. Всё, что она знает о бедах и скорби – это лишь истории, теория! Она не видела горящих деревень, не видела невольничий рынок в Левенте! Она не знает, по каким канавам скитаются сироты войны! Не встречала тех скитальцев, несчастных изгоев, что приходят в твой лес, чтобы вступить в разбойничью вольницу, потому что им больше некуда идти, потому что война лишила их всего!

– Тогда я тем более тебя не понимаю! – пожал плечами Наир. – Ведь Светозарная как раз и хочет остановить все эти беды! Пусть сама она не видела такого горя, но ведь, чтобы сочувствовать, не обязательно проходить самому через ужас и боль. Да и что мы знаем о ней? Какой была её судьба до появления в Кирлиэсе? Она может помочь нашему народу – значит, мы должны помочь ей!

– Не хочу я помогать ей, Наир, – вдруг сказал Эливерт негромко, почти спокойно. – Никому не хочу помогать из этой своры жалких благородных владетелей! У короля – дружина славных рыцарей, но это и вся его сила. А остальные его поданные не стоят выеденного яйца! Либо трусливые крестьяне, либо тупые ремесленники-пьянчуги, либо обожравшиеся купцы, либо высокородные милорды – трусливые, тупые и зажравшиеся одновременно! А на Севере – каждый с детства воин. Там мужчина уже в колыбели не с игрушками забавляется, а с оружием учится обращаться. У тех, кто по приказу Лиэлид отправится в Герсвальд, нет ни шанса, как и у всей Кирлии в этой войне. Если армия Побережья хлынет на нас со всей своей мощью, она подомнёт под себя все южные земли. И нам уже не совладать с этим. Я не хочу умирать за каких-то там господ и их делёж земель! Я видел это много раз: на Севере раньше постоянно шли междоусобные войны за каждый клочок леса, за каждую болотную кочку. Владетели делят богатства, захватывают добычу, расширяют свои наделы, а простой люд расплачивается за это кровью, слезами и потом. Я не хочу и не могу участвовать в этом! Сколько простых ратников пало при Эсендаре – они могли бы пахать поля, охотиться, стать ремесленниками, но они умирали за короля и своих милордов! Сколько детишек шмыгает в городских подворотнях – это те, кто сумел ускользнуть из разорённых деревень и не попасть в рабство.

Но что им теперь делать со своей одинокой свободой, они не знают… Со временем они пойдут тем же путём, что и я, путём воровства и разбоя.

Как и те женщины, что приходят сюда, уставшие от страхов и ожидания, что вот-вот явится какой-нибудь знатный вояка или работорговец с Севера, которому приглянется миловидное личико селянки. Они бросают всё и бегут сюда, в Лэрианор, но в Кирлии уже осталось так мало мест, где можно быть в безопасности.

И я не стану пресмыкаться перед всякими там милордами, ничего не смыслящими в обычной человеческой жизни, не способными защитить своих подданных.

И Лиэлид служить я тоже не буду! Она, ко всему прочему, ещё и женщина, а все женщины лживы и двуличны! Она получит от нас, что ей нужно, использует для своих высоких целей, а потом вышвырнет за ненадобностью. Как только мы станем неинтересной забавой, она предаст нас, и, наверняка, попытается продать подороже!

– Ты говоришь чушь, Эливерт! Лиэлид вообще не знает такого понятия как «предательство»! – возразил устало Наир.

– Ну да! Сама НЕВИННОСТЬ! – скривился Эливерт. – Вот за такими-то наивными прекрасными глазками и прячется хищная тяга к наживе! Лиэлид такая же гадюка, как и все те змеи, что мы пригреваем у себя на груди!

«Это уже перебор!» – Настя набрала в лёгкие побольше воздуха, намереваясь высказать атаману всё, что пришло ей на ум, пока она слушала его обвинительные речи, но она снова опоздала.

В споре Эливерт не заметил, как рассыпалось в воздухе эхо серебряных колокольчиков, и в дверном проёме появился высокий силуэт Миланейи, сияющий белизной платья и золотом волос.

– Все они одинаковы! У неё нет права приказывать мне. Моя свобода принадлежит только мне! А она просто двуличная девка, жаждущая короны! И я не собираюсь рисковать жизнью из-за Лиэлид! Ей плевать на то, что будет с нами, потому что она не видела ни боли, ни крови! Всё, что она может, так плести свои сети, как старая злобная паучиха, как и все эти… Миледи Миланейя? – изумлённо воскликнул Эливерт, заметив наконец сестру Наира, и поднялся с лёгким поклоном, оборвав свою язвительную речь на полуслове.

Миланейя холодно улыбнулась, грациозно скользнув меж кряжистых табуретов, опустилась на скамью рядом с Наиром.

– Ну же, Эл, продолжай! – с насмешкой сказала она. – Мне тоже интересно послушать, о чём ты тут говоришь. Не смущайся! Ты, кажется, остановился на том, что все женщины – злобные коварные создания, подстерегающие свои жертвы в расставленных ими сетях…

– Я не тебя имел в виду! – Эливерт опустил глаза.

Настя не верила тому, что увидела: нахальный, озлобленный и резкий, Эливерт вдруг сник, как провинившийся ученик, вызванный строгим преподавателем.

– Вот как? Не меня? – улыбнулась златовласая красавица. – А кого же? Ведь ты сказал – все женщины. А «ВСЕ» не подразумевает исключений! Все – это все! А быть может, ты как раз имел в виду не всех, а только некоторых, исключительных дам, а, Эливерт?

– Да, миледи! Прости меня! – разбойник на миг поднял на неё глаза. – Но от большинства своих слов я не отказываюсь! Все вы заблуждаетесь насчёт Лиэлид! Она далека от прекрасных духов света, и правит ею лишь жажда власти. Мне ненавистна эта лживая кукла, и я не склонюсь перед ней никогда!

– Ах, Эливерт! – вздохнула Миланейя, и глубокий её голос звучал так печально. – Сколько злости в тебе, сколько злости!

Девушка печально покачала головой.

– Старые раны твои затянулись давным-давно, остались лишь шрамы, но, как бы хотела я, чтобы и сердце твоё излечилось, чтобы на душе твоей раны затянулись! До каких пор будешь мучить ты себя? Да, прежде всего себя! Ты горишь в огне своей ненависти! Отчего тебе так нравится лелеять боль и обиду в своей душе? Легко быть жертвой, пенять на судьбу, что жестоко с тобой обошлась, но ведь ты не из тех слабаков, что сдаются при малейших трудностях и, упав единожды, опускаются на самое дно жизни. Нет! В тебе есть сила и мужество!

Может в этом-то и беда? Слишком много чувств живёт в твоём сердце! Им тесно там! Они переполняют его, как весенний разлив вод, и всё это плещет наружу в колких шутках, язвительных насмешках, озлобленных обвинениях.

– Ты знаешь многое, моя миледи, – сказал Эливерт, и серые глаза как-то сразу стали серьёзнее и светлее. – Ты знаешь обо всём, что я повидал в своей жизни! Я видел смерть, и сам нёс её другим. Я знал боль и предательство. Я помню каждую рану на своём теле. Я помню тех своих друзей, которых потерял и даже не смог похоронить по-человечески. И я никогда не забуду всех тех, кому я обязан этими воспоминаниями! Моё прошлое живёт в моём сердце, и это оно переполняет меня чувствами – от него не избавиться, ибо это часть меня. Да и надо ли?! Прежде чем сделать что-то теперь, поверить кому-либо в будущем, я всегда могу заглянуть в свою память и уберечься от очередной ошибки. Я имею право на ненависть, потому что я помню всё!

– Но я тоже помню, Эливерт! – улыбнулась Миланейя, и в комнате стало светлее от её улыбки. – Разве один ты видел боль и кровь? Я не воин и не видела войны, но я видела тех, кто с неё возвращался… Я видела плоды ненависти. И я тоже помню каждую твою рану, особенно ту, страшную, у самого сердца, такую глубокую и рваную, как ущелье, ведущее к самой смерти! Я помню всё, Эливерт! И всех тех, кого я излечила… И тех, кого не смогла спасти. И каждую ночь во снах всё это возвращается ко мне: ваша боль, страдания, раны, кровь, призраки тех, кого я не излечила – трофеи войны, что являются мне в кошмарах…

– Прости меня! – снова повторил разбойник. – Как всегда – думаю только о себе!

– Нет, нет, – Миланейя качнула светлой головой, – я не разжалобить тебя хочу и не пристыдить! Но я действительно хочу, чтобы ты научился думать не только о себе. В мире есть люди, которым живётся хуже, чем тебе! И если помочь им может Лиэлид, почему бы не поддержать её, пусть даже она не вызывает у тебя симпатии и уважения. Война сделает несчастными сотни людей, и сотни мальчишек Севера и Юга повторят твою судьбу, Эл! Ты говоришь, что всё помнишь… Так неужели тебе не хотелось бы, чтобы кому-то другому не пришлось вспоминать то же самое?! И мне не всё нравится в поведении миледи Лиэлид… Но уже одно то, что она ищет способ спасти Кирлию от набегов северян, делает ей честь. Как тебе кажется? Или этого недостаточно?

– Каждый из нас желает продать свою жизнь подороже! Если бы я мог своей шкурой заплатить за счастье других, я бы сделал это! Я люблю жизнь, но я не страшусь смерти, моя миледи, – спокойно рассудил Эливерт, впервые за вечер издевательская ухмылка ушла с его лица. – Но если я сдохну, исполняя замыслы Лиэлид, это не спасёт мир от зла и войн. И никому не станет от этого легче! Ну, может только королевским стражам порядка да местным купчишкам! Но, опять же, боюсь, тогда им станет скучно жить… Я вношу в их унылые будни чуток риска! Кроме того, я слишком известная фигура на Севере, многие знают меня в лицо… Я могу сыграть против тех людей, на которых будет возложена миссия по спасению мира. Узнают меня, заинтересуются ими – в итоге убьют всех, и дело провалится! Это очень неосмотрительно брать меня в проводники. Но… если ты этого хочешь… – Эливерт замолк на миг, не спуская глаз с Миланейи.

– Я поеду к Лиэлид, если ты хочешь этого, моя миледи! – продолжил атаман, и голос его предательски дрогнул. – И я поеду на Север, если ты хочешь этого. Если меня ты попросишь, а не Лиэлид! Если ты считаешь, что так мне следует поступить. Я сделаю так, как ты скажешь!

– Ты должен сам выбрать, – мягко ушла в сторону от прямого ответа Миланейя. – Иногда каждый из нас приходит на распутье, этакий перекрёсток судьбы, и от того, какую дорогу он выберет, зависит вся его дальнейшая жизнь… и даже смерть. Твоя дорога перед тобой, Эливерт! И теперь следует выбирать! Как и тебе, мой брат, и тебе, Дэини! Скоро очень многое для вас изменится. И я не вправе давать советы вам, ибо и сама не знаю всего… Расскажешь мне, что говорила Светозарная, Эл? Я должна осмыслить каждое её слово! Что-то очень важное есть во всём этом – никак не могу уловить что-то очень важное!