Текст книги "Единственное желание. Книга первая"

***

– Здесь! – сказал Эливерт, попридержав Ворона.

Широкая и (наконец-то, к великому удовольствию Насти!) немноголюдная улочка привела их к красивой ухоженной усадьбе. Дом портнихи не отличался той роскошью и помпезностью, которая, как успела заметить Романова, была присуща особнякам купцов и зажиточных горожан, но выглядел он просто потрясающе: сложенный из белого камня, с добротной крышей, застеклёнными окнами и резными наличниками.

Садик обнесён невысоким кованым заборчиком с растительным орнаментом. Тёмные ветви чугунной лозы переплетались с живыми лианами, обвивавшими забор. Под окнами цвели аккуратно подстриженные декоративные кустарники, вроде белой сирени или жасмина. Дальше за домом тянулись к небу деревья повыше. Судя по мощным зелёным кронам, внутри усадьбы раскинулся прекрасный фруктовый сад.

Попасть во двор можно было через добротные ворота, совершенно новенькие, ещё пахнущие древесной смолой. Над ними высилась долговязая жердь колодца-журавля. У ворот, по обе стороны, стройными шеренгами выстроились аккуратные клумбы, пестреющие изобилием цветов. Над ними с деловитым жужжанием гудели пчёлы.

Словом, всю усадьбу окружала атмосфера уюта, ухоженности, достатка и некой изысканной строгой простоты, которую хотелось назвать «хорошим вкусом».

– А эрра Вириян, похоже, не бедствует! – оценив дом, рассудил Наир.

– Разве я утверждал обратное? – не глядя на него, сказал Эливерт. Всё внимание разбойника было приковано к высоким воротам, светлое дерево которых на солнце горело золотом. – Она шьёт шмотки разным богатеям. Ясно-понятно, такие искусные руки ценятся дороже золота! Граю, тебе здесь нравится? Как тебе твой будущий дом?

Граю, вновь восседавшая на серой Мыши, кажется, лишилась дара речи. Глаза малышки сияли, как роса в первых солнечных лучах.

– Это же просто дворец, дядь Эливерт! – восхищённо пролепетала девочка. – Здесь должна жить королева!

– Здесь будешь жить ты, воробьиная миледи! – усмехнулся разбойник. – Разумеется, если нам повезёт… Ладно, останьтесь здесь!

Эл указал туда, где у палисадника высился столб коновязи. Гостей у Вириян, наверное, бывало немало, и предусмотрительная хозяйка побеспокоилась об этом.

Настя и Наир отъехали туда, куда им велели, при этом, правда, одарив Эла весьма красноречивыми взглядами. За оградой захлёбывалась в грозном лае собака, но теперь, когда друзья немного переместились, она замолкла.

Сам Эливерт привязал Ворона и направился к воротам. Наир тоже соскочил с Глелоу и привязал остальных лошадей.

– Ты нам здесь до утра предложишь постоять? – любезно поинтересовался лэгиарн вслед уходящему разбойнику.

– Без обид, друг! Но сначала я один! Разузнаю что к чему. Сечёшь? Я давно её не видел.

– Иди! – угрюмо позволил Наир.

Эливерт твёрдым шагом направился к усадьбе. Как ни странно, притихшая собака так и не начала лаять вновь, словно признала в атамане своего.

Прежде чем разбойник дошёл до ворот, в них приоткрылась небольшая калитка, из которой вышла женщина.

Настя не торопилась покинуть седло, и с высоты роста Искры она прекрасно могла наблюдать всю картину происходящего.

Девушка, появившаяся в дверях, казалась не намного старше самой Романовой, высокая, стройная, одетая в простое, но элегантное, алое платье. Длинные золотисто-каштановые волосы, собраны в свободную косу. Миловидное лицо с безупречно чистой кожей. На плечах ажурный белый платок.

Увидев Эливерта, она ничем не выдала удивления. Лицо её оставалось холодным и равнодушно-спокойным. И лишь потому как резко она замерла, застыла на месте, подобная прекрасной мраморной статуе, Настя угадала, что в действительности неожиданное столкновение с лэрианорским атаманом её потрясло. Но девице понадобился всего миг, чтобы взять себя в руки (в прямом смысле этих слов) – она скрестила руки на груди, запахнувшись в изящное кружево своей шали.

– Эливерт? – сказала она почти спокойно, лишь с едва заметной ноткой удивления.

– Здравствуй, Вириян! – отозвался разбойник, глядя себе под ноги.

Настя глазам своим не верила – ни тебе привычных заигрываний, ни язвительной ухмылочки, стоит себе атаман, потупив взор, аки нашкодивший сорванец. Что же это за дама такая – эрра Вириян, если заставляет самого вольного Вифрийского Ворона гордыню свою на смирение сменить?

– Зачем ты здесь? Я же просила… – снова заговорила хозяйка, бросила короткий взгляд в сторону Романовой и лошадей у коновязи.

Кусты закрывали ей полный обзор. Рыжая была как на ладони, а вот Наира и Граю Вириян наверняка не заметила. И хоть немалое их разделяло расстояние, так и обдало Настасью от этого взгляда ледяным холодом.

«Незаслуженно! – обиженно подумала девушка. – Я-то ей что плохого сделала?»

– Знаю, ты просила не приезжать, оставить тебя в покое, не порочить в глазах соседей, – торопливо заговорил Эливерт. – Но я к тебе по делу, и очень важному!

– Дела ваши никого до добра не доводят, – устало молвила Вириян. – Я тебе в твоём ремесле не помощница! И ты, Эливерт, бросил бы свои дела, не гневил Духа-Создателя! Уезжай, Эливерт! Не береди душу! Что ж ты, в самом деле, как ворон прямо в сердце меня клюёшь? Только утихнет горечь, только жить начну, и ты тут же явишься! И всё опять возвращается! И… – она запнулась и договорила с трудом: – Давмир мой снова, как живой, пред глазами встаёт! Уезжай, Небесами заклинаю!

Девушка отвела взор, отвернулась, сосредоточенно рассматривая пчёл, трудящихся над клумбой. Насте показалось даже, что сейчас она сделает несколько шажков назад и исчезнет в высоких створках ворот.

Но Эливерт не отступил.

– Прости! – тихо сказал разбойник. – Верно говоришь! Но мне, в самом деле, очень нужна помощь, а кроме как на тебя, по правде сказать, рассчитывать больше не на кого…

Вириян оторвалась от созерцания клумбы, пытливо заглянула в его глаза, спросила с плохо скрываемой тревогой:

– Что-то случилось? Ты в беде?

– Не совсем. Вернее сказать, нет. Ничего страшного не случилось. Помощь мне нужна вовсе не в тех делах, какими я обычно промышляю. Я просто хочу познакомить тебя кое с кем, с одной моей знакомой…

Вириян вновь нахмурилась, бросила ещё один презрительный взгляд в сторону Насти.

– Это ещё зачем? С каких это пор ты решил меня знакомить со своими подружками? Я не сводня, чтобы оценивать твоих девиц! Не замучаешься всех их сюда возить?

Эливерт привычно ухмыльнулся:

– Да уж с этим я сам справлюсь, не боись!

Разбойник обернулся, одарив Настю мимолётным взглядом.

– Не торопись с плеча рубить! Выслушай сперва! Рыжая – славная и смелая девчонка, но нет, она – не моя дама сердца! А говорил я о другой своей знакомой… Граю! – громко окликнул Эл.

Наир поспешно стащил девчонку с серой клячи на землю и велел:

– Ступай, подойди!

Опасливо покосившись на лэриана и Настю, девочка засеменила к воротам усадьбы.

– Граю? – переспросила Вириян. – Твою подругу кличут Воробьём?

Девочка приблизилась, поджав губы. Пробурчала робко:

– Здравствуйте!

И опустила глаза в землю.

Эливерт взял её за руку, и малышка сразу приободрилась.

От Настя не укрылось, как сразу изменилось лицо Вириян. Растаяла без следа ледяная маска. Она нежно улыбнулась, с умилением глядя на ребёнка.

– О, духи мироздания! Кто это, Эливерт?

– Граю! – смущённо пожал плечами разбойник.

Вириян склонилась к ней, заботливой женской рукой отвела за ушко локон, выбившийся из замысловатой причёски, которую так старательно поутру создавала Настя.

– Я уже поняла! Где ты взял это чудо? – Она засмеялась. – Только не говори, что у тебя случайно обнаружилась дочь!

– Вириян!!! – укоризненно хмыкнул Эл. – Хотя… в этой жизни всё бывает!

И добавил осторожно:

– Но я надеюсь, что Граю будет дочерью тебе…

Хозяйка выпрямилась, внимательно глядя в холодные глаза разбойника.

– Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросила она.

– У Граю никого нет. Ей нужен дом! Понимаешь? – начал торопливо объяснять Эливерт. – У тебя тоже никого нет. Я и подумал… Ведь у тебя такое сердце доброе, столько любви нерастраченной! А ей много ли надо – капельку заботы, да накормить вовремя! Обузой она не станет!

– Ты шутишь? – воскликнула Вириян.

Эливерт сразу сник.

– Нет, я могу подыскать ей другой дом, если ты…

– С ума сошёл! – ещё громче воскликнула Вириян.

И Эливерт замолк, совсем потерявшись, не в состоянии понять, что же означают столь противоречивые и эмоциональные женские возгласы.

– Да я её никому не отдам! – Вириян упала на колени перед девочкой. – Граю, солнышко, ты ведь останешься у меня?

Девочка закивала молча. Вириян обняла её, прижимая к сердцу.

– Что за чудо! Будешь у меня как принцесса жить! Ой, что же это я?! Заходите! Идёмте в дом!

Она поднялась с колен, и теперь, когда её лицо сияло счастливой улыбкой, Вириян показалась Насте не просто приятной, но ослепительно красивой. Девушка замерла на миг, глядя на Эливерта, а потом неожиданно порывисто обняла его за шею.

– Спасибо тебе! Спасибо, Эливерт! – Она поспешно отстранилась. – Ты уж прости, что я тебя так встретила! Счастье ты принёс сегодня в мой дом! Ну же, входите!

– А там у Вас собака злая… – несмело напомнила Граю.

– Маленьких она не трогает, моё солнышко! А Эливерта знает и любит невесть за что!

– Потому что он хороший, – степенно рассудила девочка.

– Верно так! Идём! Да и на привязи она у меня, собака… Не бойся, Граю! Я хочу всё про тебя узнать скорее! Дом тебе сейчас покажу…

Эливерт негромко кашлянул, и счастливая хозяйка торопливо обернулась.

– А друзья мои тоже могут войти или их тут оставим? – поинтересовался лэрианорский атаман.

– Ой, – всплеснула руками портниха, – что же я, в самом деле?! Конечно! Проходите все! Всем добро пожаловать! – крикнула она громче, и теперь уже добродушно улыбнулась Насте.

Романова спрыгнула на землю и, переглянувшись с Наиром, они отправились к дому. Эл поймал хозяйку за локоть у самых ворот.

– Вириян, постой! Может, лучше нам не входить? Что люди скажут? Меня тут некоторые знают. Станут снова болтать о тебе всякий вздор!

– Моя репутация – это моя забота, атаман! Иди в дом!

– ???

– И никаких возражений!

***

Настя с головой окунулась в воду, вынырнула, отфыркиваясь, откинула с лица мокрые тёмные пряди и счастливо вздохнула полной грудью. Горячая ванна – разве существует на свете более гениальное изобретение человечества?

Деревянное корытце, в котором плескалась девушка, именовать «ванной», было всё равно, что обозвать осла арабским скакуном. Но всё-таки здесь, в гостях у Вириян, Насте впервые представилась уникальная возможность вполне цивилизованного омовения.

И никакое новомодное джакузи не оценила бы она дома так, как оценила большую деревянную бочку, которую, если она правильно помнила, в старину называли «лоханью». «Ванна» Вириян располагалась посреди чистой светлой бани. Здесь же помещалась жарко натопленная каменка и бочки с горячей и холодной водой.

На полке – сосуды и склянки с такими приятными женскому естеству веществами: душистое жидкое мыло, масло для тела, отдушка для волос и прочие косметические составы, какие нынче казались Романовой настоящими сокровищами. Последнее время она жила подобно кочевнице, снося наравне с друзьями скитания по пыльным дорогам под палящим солнцем и моросящим дождём. Обитала в лесу, спала на земле и давно позабыла, что значит холить и лелеять своё тело, «наводить красоту», подчёркивая природное обаяние. Её попутчики, возможно, этого и не замечали, привыкшие к её облику простоватой, похожей на мальчишку, «пацанки».

Но сегодня женская суть взяла верх над Настиной душой: и она плескалась в чистой ароматной воде, старательно взбивала на голове пушистую шапку мыльной пены, тёрла пятки, мазала кремом огрубевшие ручки. А, покончив с этими процедурами, надела простенькое молочно-кремовое платьице, одолженное Вириян, и, возвращаясь в дом, наконец-то вновь ощущала себя юной и, между прочим, вполне привлекательной, особой.

Правда, тут же в голову Анастасии пришла неприятная мысль, на некоторое время сильно подпортившая ей настроение. Она только теперь осознала, что едет к миледи Лиэлид не только по делу, но ещё и на бал. И на балу, как-никак, надо выглядеть соответственно. А ведь сегодня поутру Настя извела на Граю своё единственное платье. Теперь у неё остались только её поношенные джинсы.

По дороге в Жемчужные Сады её это мало волновало. Но теперь Анастасия вдруг поняла, что на своём первом (и, возможно, единственном в жизни!) настоящем балу, где будут и дворяне, и светские беседы, и танцы, она хотела бы блистать в роскошном вечернем платье, а не жаться в уголок в курточке, похожей на облезлую шкурку полинялого тушканчика и выцветших штанах.

«Зато, как обрадовалась Граю! – утешила себя Рыжая. – Ах, Граю! Славный Воробышек!»

Она уже успела искупаться до Насти. Под чётким руководством Вириян первая отправилась в баню. Заботливая хозяюшка отмыла замарашку теперь уже по-настоящему и одежду подыскала более подходящую. В доме швеи нашлись и вещи, и умелые руки, чтоб за пять минут подогнать платье по фигуре девочки. И теперь Граю восседала за столом, словно маленькая принцесса. Её окружали ныне люди, в которых она не чаяла души, и девочка слегка терялась, не зная, к кому же её маленькое сердечко тянется больше. Она то взбиралась на колени к Вириян, обнимая хозяйку за шею, то ласковым котёнком льнула к Эливерту, то улыбалась светлой улыбкой Насте и Наиру.

Когда Дэини вернулась в дом, чувствуя себя после водных процедур, по меньшей мере, Афродитой, народившейся из пены морской, Граю уже задремала. Девчушка, уставшая от событий и эмоций, прикорнула в кресле возле Эливерта, тонкими ручонками обвив его сильное предплечье. И вид её сонной счастливой мордашки умилял до слёз. Вириян попыталась увести её в комнату и уложить в кровать, но Граю только пробурчала невнятно сквозь дрёму:

– Нет, я с вами хочу… Я совсем не буду спать! А то дядь Эливерт уедет, а я… – окончание фразы никто так и не услышал – девочка вновь уснула.

А разбойник шепнул негромко:

– Пусть!.. Раз она так хочет. Я отнесу её потом!

И девочку оставили в покое, и вновь потекли рекой приглушенные неторопливые разговоры. И Настя думала, что век бы сидела вот так, слушала и говорила, говорила и слушала, за этим большим и щедрым столом, где было так уютно и спокойно, как и во всём доме Вириян.

И мебель, и весь интерьер отличала удивительная гармония и отличный вкус. Он был таким светлым, тёплым, удобным – дом, который не хотелось покидать. Видно было, что хозяйка вкладывала в его обустройство душу. Всюду взгляд натыкался на разные приятные сердцу мелкие безделушки, вроде бы бесполезные, но в них таились такие умиление и радость, как в детстве, когда найдёшь под ёлкой неожиданный новогодний сюрприз. Подсвечники в виде двух целующихся голубков, кружевные салфеточки, букет высушенных осенних листьев, статуэтка пузатого белого котёнка, да и мало ли что ещё…

А в большой комнате, рядом с гостиной – ткани, бисер, золотая тесьма и кружева – пёстрая яркая картина жизни человека, создающего своими руками из обычных кусков материи настоящие шедевры. Несколько ещё незавершённых образцов красовались на деревянных манекенах.

Особенно понравилось Насте одно… Она просто дар речи потеряла при виде этого платья – шитое золотом, оно горело в лучах бьющего в окно солнца, словно перья сказочной жар-птицы.

Нашлась в этом идеальном доме идеальной хозяйки и идеальная кухня, конечно же, такая же большая, чистая, светлая и ухоженная, и, разумеется, с широким и длинным столом, где отыскалось бы место любому. И как по мановению волшебной палочки, вернее же по велению Вириян, на этом столе, покрытом бело-кружевной, как узор инея на стёклах, скатертью тотчас появились различные яства, отведав которые Настя поняла, что способность создавать великолепные платья не единственный талант, дарованный эрре Вириян.

Настя смотрела на хозяйку дома всё с большим восхищением, с грустью думая, что она, наверное, никогда не сможет стать такой же. И всё-таки чего-то не хватало в этом удивительном, словно созданном для счастья, доме… Анастасия долго не могла понять чего. Она смотрела по сторонам, улыбаясь про себя неожиданно обретённому спокойствию и умиротворению, а потом неожиданно её осенило! Этот дом был полной чашей – полной чашей нерастраченного тепла, любви, заботы, но ему было некому отдавать свои сокровища! Всё, что Вириян вкладывала, как трудолюбивая пчёлка, в этот свой райский мирок, некому было оценить!

Эта уютная кухня была просто создана для того, чтобы по вечерам за этим столом собиралась многочисленная дружная семья, многоголосая гурьба народа: взрослых и детей, очень близких и не очень… Этакий семейный клан! И все бы рассказывали, что узнали за прошедший день, улыбались и добродушно спорили, и дети (не меньше дюжины!) беспечно баловались, а взрослые бранили бы их беззлобно, почти ласково, призывая к порядку. И по утрам этот дом просыпался бы вместе с его обитателями, и ярко трещал бы огонь в очаге. И собака у ворот приветственно лаяла бы, завидев хозяина. И старушка на крылечке вязала бы носочки внукам. А Вириян готовила свои кулинарные изыски, поджидая разбежавшихся по делам домочадцев… И этой семейной идиллии не было бы конца!

Так и должно было быть, но…

Настя хорошо запомнила грустную «сказочку», поведанную Эливертом в «Свином окороке». Никогда не переступит Давмир порог этого дома, упокоились навсегда его мать-старушка и родители невесты-вдовы. Никогда не очнётся уже этот благословенный дом от сковавшего его ледяного панциря скорби и горя. Такой прекрасный, такой уютный, но такой неживой, словно ослепший, онемевший, глухой – дом, в котором живёт пустота…

Но сегодня он стал другим! Они явились сюда яркой толпой, незваные гости: Эливерт – разноцветная мозаика чувств, мыслей, слов, тёплый лучик солнца по имени Граю, светлый, как сияние дня, Наир из Лэрианора и Анастасия – горящее пламя рыжих кудрей! Они явились и пробудили ото сна утопавший в тумане забвения дом Вириян, наполнив его светом, движением, звуками, улыбками – наполнив его жизнью!

И Настя подумала, что, может быть, потому и не любила Вириян приездов Эливерта, что он приносил жизнь в её башню одиночества, в её склеп угасших навеки надежд, а её разбитое горем сердце жаждало лишь смерти и тишины, и любая радость казалась ей насмешкой над вдовьим трауром. И она стыдилась собственного желания хоть на миг вернуться в прошлое, где было место счастью, беспечности и солнечному теплу. И уж тем более, она не допускала и мысли о том, что имеет право на счастья в будущем!

Но сегодня она улыбалась искренне, и даже глаза сияли радостью, в этот сказочный вечер всё стало на свои места. Да, пусть только на один короткий вечер, но недостающая часть вернулась под крышу этого дома. Казалось, что за столом собрались не просто друзья, а настоящая семья. И пусть это была только иллюзия, мираж, навеянный летней жарой, но на какое-то время этот дом перестал быть одиноким. Жизнь вернулась в него!

И Насте хотелось верить, что и после их отъезда дыхание жизни и любви не покинет эту усадьбу и останется здесь вместе с малышкой Граю. «Теперь они будут семьёй – Вириян и наш Воробышек! Эл был прав: мы сделали счастливыми сразу двух людей!» – подумала Настя, в блаженстве наслаждаясь удивительными минутами неземного спокойствия и благодати.

***

Усадьба, раскинувшаяся вокруг дома Вириян, казалась Эдемом. Дневная жара отступила, проложив под сенью деревьев глубокие синие тени. И жар катившегося к горизонту светила сменился приятным мягким теплом. Воздух, пронизанный ароматами цветов, листвы и фруктов, кружил голову, наполняя мечтательной негой, которая доступна лишь ясными летними вечерами.

Романова сидела в резной беседке, оплетённой вьющимися лианами с цветами, похожими на кисти черёмухи, слушала щебет каких-то вечерних птичек и любовалась окрестностями.

Псина, привязанная у ворот, перестала лаять и обращать внимание на гостей хозяйки. Растянулась в тенёчке, тяжело дыша и высунув язык.

Настя попивала ягодный морс и не думала почти ни о чём, просто наслаждаясь минутой беспечной тишины.

Собака звякнула цепью, поспешно вскочила и завиляла хвостом.

Романова, не оборачиваясь, поняла, что во двор вышел Эливерт. Разбойник потрепал пса за уши, потом уселся рядом с Рыжей, откинулся вальяжно, поигрывая кубком вина.

– Что? Уложил?

– Ага, – кивнул Эл, – отнёс в комнату. Даже не проснулась, пигалица! Спит как младенец!

Анастасия улыбнулась, вновь поглядела по сторонам.

– Как здорово! Знаешь, я всегда хотела жить в таком доме – большом, светлом, чтобы было много цветов и тенистый сад, полный загадочных уголков, и большой камин…

– Угу! – кивнул Эливерт.

– Что?! – хмыкнула Настя. – Неужто и ты тоже?

– А что такого? По-твоему, у меня никогда не возникает нормальных человеческих желаний?

– По-моему – никогда! – насмешливо согласилась девушка.

– Нет, Рыжая, ты не права! Мне нравится здесь… Очень нравится!

– Да… Даже уезжать не хочется, – согласилась Настя.

– Не хочется, – вздохнул Эливерт, поднимаясь, – но надо! Как говорится, пора и честь знать! Вечереет уже, а нужно ещё до наступления темноты добраться до постоялого двора, а то опять придётся в чистом поле ночевать. А там анафирэду… Пойду за Наиром!

– Иди!

Настя насупилась угрюмо: мысль о том, что придётся оставить уютное гнёздышко Вириян и вновь плестись по пыльным дорогам Кирлии, сегодня вызвала у неё лишь раздражение и досаду.

– Куда ты собрался, Эливерт? – строго спросила Вириян.

Она стояла на крыльце, опершись о резные перильца.

– Нам пора, – пожал плечами атаман. – Скоро ночь, солнце уже почти село…

– К чему ехать сейчас? Останьтесь до утра!

– Но я думал… – Эл запнулся. – Ведь люди станут болтать! Я не хочу, чтобы тебе из-за нас досталось!

– Люди всегда болтают. Покуда мы живы, молва не оставит нас в покое. Пусть это не заботит тебя! Уедете завтра, куда вам спешить!

– Вообще-то, нас ждёт миледи Лиэлид. В полнолуние мы должны быть в Жемчужных Садах! – сказал Наир, тоже вышедший из дома.

– Лиэлид? – Вириян нахмурилась. – Какие у тебя с ней дела, Эл? Почему вельможная дама, владетельная госпожа, фаворитка короля приглашает в свой замок разбойника?

– Да, есть кое-что… – нехотя пояснил тот.

– Эл, во что ты опять влип?

– Пока ещё не влип, но собираюсь… – честно признался атаман Лэрианора. – Нас ждёт путь на Север. Нужно что-то там сделать, насолить герсвальдцам от души, и… остановить войну.

– Ты ведь не шутишь? – не веря услышанному, растерянно молвила Вириян. – Эливерт, тебе нельзя в Герсвальд! Это верная смерть! Я думала, ты благоразумнее.

– Нет, – хмыкнул Эливерт, – почему-то, когда я занимаюсь грабежами – это никого не волнует, но как только я задумал совершить хоть один благородный поступок и записаться в герои, все тут же начали меня от этого отговаривать, пугая тем, что я иду навстречу смерти! Но разве у человека может быть иной удел? Все мы умрём! Вопрос только как? И что успеем сделать до того, как сгинем навсегда!

– Ты прав. Но торопить свою гибель не стоит. Лучше бы тебе отказаться!

– Ты прямо как Миланейя! – вздохнул атаман. – С одной стороны она сама настояла на нашем путешествии, с другой стороны умоляла меня не переступать границу. Так что не переживай особо, я провожу своих друзей до северных рубежей Кирлии и вернусь обратно.

– Я буду молить Небеса о тебе! – серьёзно сказала Вириян. Поглядев на Настю и Наира, добавила поспешно: – За всех вас!

– Лучше береги Граю! За неё молись! – возразил разбойник. – А до моей бродячей персоны Великому Небесному никогда не было дела. Но я не пропаду! Я обещал ей, что вернусь – обещал Граю. Я не могу обмануть эту пигалицу!

– И всё-таки я помолюсь. Великой Матери! Она милосердна! – Вириян улыбнулась. – Должен же кто-то напомнить Светлым Небесам о существовании твоей бродячей персоны…