Текст книги "Единственное желание. Книга первая"

Ворон

Если рыщут за твоею

Непокорной головой,

Чтоб петлёй худую шею

Сделать более худой,

Нет надёжнее приюта:

Скройся в лес – не пропадёшь,

Если продан ты кому-то

С потрохами ни за грош!

Высоцкий В. С.

Почти месяц минул с того дня, когда Настя попала в Лэрианор.

Вечерком, тёплым и погожим, пронизанным ароматами трав и лесных цветов, Настя сидела на крылечке их дома и наблюдала за дружеским поединком Наира и Атарея, приятеля лесного «принца». В пряном, нагретом солнцем, воздухе как молнии сверкали клинки, и Рыжая с восхищением следила за каждым их движением. Подобные дуэли позволяли усовершенствовать боевые навыки, избегая настоящей опасности.

Это было красивое зрелище! Красивое и будоражащее кровь!

Естественно, что победителем из короткой схватки вышел Наир, чему Настя, болевшая за друга, несказанно обрадовалась и приветствовала его триумф громкими аплодисментами и ликованием.

Атарей опустился рядом с ней на ступени и вытер пот со лба.

– Ты меня измотал! – пожаловался он.

– Тебе не хватает скорости! – безжалостно заявила Настя. – Ты очень медленно двигаешься.

Атарей усмехнулся и протянул ей свой клинок.

– Легко советовать, оставаясь в стороне! Может, покажешь, как надо, а, Дэини?

– Я не умею – ты же знаешь, – качнула головой девушка.

Наир крутанул клинком мельницу, со свистом рассекая воздух и, улыбнувшись, развёл руки в широком приглашающем жесте:

– А почему бы и нет, Дэини? Иди сюда! Попробуй! Не волнуйся, я тебя даже не оцарапаю!

Настя отрицательно замотала головой.

– Нет! Нет! Нет! Я боюсь! НЕТ!!!

– Дэини!..

Наир не собирался отступать, и Романова неохотно взяла меч из рук Атарея. Рукоять оказалась тёплой и такой удобной, улеглась в ладонь так, словно там ей было самое место. Казалась приятной тяжесть блестящего клинка. Настя взмахнула им, рассекая воздух, подняла, закрывая себя от возможных выпадов лэгиарна, обхватила уже обеими руками и легко отбила первый удар. Его движение было осторожным, медленным, почти нежным, и Рыжая легко его пресекла.

Можно и быстрее! Девушка закрылась от второго выпада.

«Это становится скучно!» – решила Настя и попыталась атаковать сама.

Наир тут же понял, что заданный темп Дэини не устраивает, и перешёл к более активным действиям. Зазвенели клинки, перехватывая удары друг друга. Наир и Настя кружились по поляне. Атарей от удивления открыл рот, да так и позабыл его закрыть. Клинок Анастасии замер у груди Наира, и тот опустил свой меч, признавая поражение.

– Ты нарочно? – спросила Рыжая, не веря в столь лёгкую победу.

– Вовсе нет! – заверил Наир. – Ты меня просто поражаешь! Ты когда-нибудь училась драться?

– Нет! Где мне было? Я и меч-то в руках никогда не держала, – честно призналась Романова.

– Тогда ты просто прирождённый воин, Дэини! – заверил её потрясённый Наир.

– Точнее, воительница! – поправил Атарей. – Никто не может так биться, впервые взявшись за клинок!

***

– Браво, миледи! Я восхищён! Ваше мастерство изумляет! И изумление моё не знает границ!

Настя обернулась на голос и увидела под деревом неподалёку молодого незнакомца.

– Некоторые девицы из вольницы умеют держать в руках меч и мнят себя непобедимыми. Но, по правде сказать, впервые вижу, чтобы женщина так владела клинком. Где Вы этому учились, миледи? – спросил тот, приближаясь.

Он был не очень высок, по сравнению с рослыми лэрианами, на лицо симпатичный, одет в кожаную куртку с бахромой.

Настя отметила уже давно эту общность времён и миров – люди, ведущие кочевой образ жизни, везде предпочитают похожий стиль в одежде. Будь это ковбои, охотники, бродяги, хиппи, путешественники или разбойники с большой дороги – их так и тянет на кожу, замшу, пёструю вышивку и вычурные украшательства.

Кстати, благодаря моде на подобные этнические мотивы в одежде, Настя в своей куртке в стиле «Дикий Запад» чудесно вписалась в облик лесных поселенцев.

– Я впервые взялась за меч! – ответила Рыжая.

– Не верю! Наир – хороший воин. Ему не хватает настоящего боевого опыта – это так! Но техника у него неплохая, и одержать над ним верх человеку неопытному сложно, – продолжал «мурлыкать» незнакомец.

– Она говорит правду! – вступился за Настю Наир.

– Ту правду, которую уже сказала тебе? – усмехнулся человек в рыжей куртке. – Сам подумай, Наир, разве её слова похожи на истину? Эта девушка – отличный боец! И мне жутко интересно, зачем она всех нас вводит в заблуждение, утверждая, что никогда прежде не училась искусству боя?

– Я не лгу! – заявила Настя, чувствуя, как от возмущения закипает кровь.

Хотела сказать ещё что-нибудь, дабы доказать правоту своих слов, но Наир её остановил.

– Каждый по себе судит, Эливерт! Ты не веришь людям, потому что даже себе не доверяешь! Я прошу тебя уважать Дэини! Она – моя гостья!

– Я уже знаю. От Миланейи, – незнакомец рассмеялся. – Да ладно тебе, Наир! Гостья так гостья! Я тоже твой гость! Если позволишь?..

– Так пойдём в дом, бродяга! – Наир вернул меч Атарею и сжал в объятиях Эливерта. – Вместо пререканий на пороге, идём лучше к столу! Расскажешь о своих приключениях! Тебя не было так долго, что мы даже начали переживать…

– За меня? – Эливерт искренне удивился, а потом захохотал. – Вот уж глупость! Ты же знаешь, друг мой – я в огне не горю, в воде не тону, и… не воде тоже не тону! Выберусь из любого де… дела! Меня самым прочным решёткам и надёжным замкам не удержать!

– Хвастун! – беззлобно упрекнул Наир. – Атарей, Дэини, а вы что на пороге стоите, словно чужие? Все к столу! Байки от Эливерта стоит послушать!

«Эливерт… – подумала Настя, входя в приятную прохладу дома. – Так вот каков он – предводитель разбойников леса Лэрианор! Тот, о ком говорила Миланейя с братом, кого она сравнила с вороном, превыше всего ценящим свободу!»

***

Они расположились за круглым столом. Наир принёс вина, лёгкого, почти неопьяняющего, но очень вкусного и благоухавшего таким изумительным букетом, что аромат цветов и ягод тотчас разнёсся по всему дому. Здесь, в Лэрианоре, это был традиционный напиток, сопровождавший ужины и дружеские посиделки, поскольку долго хранился, но при этом не слишком «давал в голову».

Эливерт накинулся на жареное мясо.

– Что, в темнице Хиклана так не кормят? – усмехнулся Атарей.

– Ага! – не отрываясь от куска зайчатины, кивнул Эливерт. – Я уже и у Миланейи отужинал, а всё наесться не могу!

– И куда в тебя столько входит? Ешь, ешь, а всё худой, как волчище по весне! – хмыкнул Наир. – Жуй, да рассказывай, что с тобой стряслось!

Лэгиарн налил вина и, протягивая Насте, добавил:

– Как так вышло, что тебя – НЕУЛОВИМОГО – схватили?

– Сдали нас! Не иначе «крыса» завелась меж моими разбойничками! – небрежно бросил Эливерт, откинулся назад, отодвигая тарелку с мясом, и взял кубок с вином.

Настя с любопытством разглядывала предводителя разбойничьей шайки, пока не наткнулась на его прямой, не менее любопытный и, пожалуй, даже откровенно нагловатый взгляд.

Насчёт того, что худой как палка – это Наир переборщил! Поджарый? Да! Ещё называют таких «жилистый», нигде ни одной лишней «жиринки». И роста далеко не богатырского. Зато все движения чёткие, ловкие, собранные.

Эливерт вызывал ассоциацию с каким-то мелким хищником, вроде ласки, соболя или хорька. Обманчив вид таких, как он. На первый взгляд – дохляк! Худощавый, как подросток, ни мускулатуры, ни размаха в плечах. Но Настя была уверена: при необходимости возьмётся и мощь, и сила, неведомо откуда! Да такая, что одним ударом с ног свалит двухметрового «геркулеса» и шею свернёт любому, как котёнку, даже не напрягаясь! А уж если оружие в руки попадёт – берегись все, кто может!

Взгляд у Эливерта был циничный, злой, настороженный, а лицо смазливое, мальчишеское.

Может, оттого и взор его так приковывал внимание, что очень уж большой контраст имелся между этой симпатичной физиономией и ледяной сталью серых глаз…

Волосы, как и у большинства людей, русые.

Портили красивое лицо Эливерта два глубоких шрама: один рассекал левую бровь, другой от правой щеки тянулся к виску.

Впрочем, его вполне можно было назвать привлекательным, несмотря на эти отметины… Если бы не тот самый взгляд – такой насмешливый, презрительный, колкий, неприятный! Глаза Эливерта портили всё общее впечатление.

Настя рассмотрела детали его одежды – всё довольно обыденно и привычно…

Зато руки! На пальцах массивные золотые перстни, на запястьях сверкают широкие браслеты.

Настя, отметив эту деталь, тихонько усмехнулась: золото – непременный атрибут людей «вне закона»! И тяга к драгоценным безделушкам, очевидно, тоже мода на все времена, присущая и лесным разбойникам, и международным мафиози! Золотые цепи толщиной в палец, браслеты, «печатки»… Хорошо ещё, что местным «гангстерам» не пришло в голову вставить золотые зубы на цыганский манер!

Из-за расшитого, опять же золотом, пояса торчала рукоять ножа.

А на шее, на обыденном тёмном шнурке, висела фигурка птицы из чёрного камня. Присмотревшись, Романова решила, что это изображение летящего ворона. Талисман абсолютно не сочетался с богатыми перстнями на тонких пальцах парня. Он был слишком прост для заносчиво-надменных манер Эливерта.

И Настя почему-то подумала, что как раз вот эта незатейливая безделушка по-настоящему дорога лесному разбойнику.

На вид ему было около тридцати… Но утверждать Романова бы не решилась – у такого типа мужчин сложно определить возраст.

А ещё Настя пока не могла понять, что за чувства вызывает у неё этот человек. Это была не симпатия, но и не неприязнь, не притяжение, но и не отчуждение! Он вызывал в душе странную тревогу и волнение, но и страхом это было назвать нельзя. А больше всего, пожалуй, было любопытства…

Во всяком случае, одно Рыжей было совершенно ясно – пред ней сидела личность незаурядная, а уж в чём именно заключалась эта незаурядность – ещё предстояло узнать.

– Ну, так что? – напомнил Наир, когда Эливерт, наконец, наелся.

– Лучше ты мне расскажи, что у вас новенького! – предложил разбойник.

– Новенького? – Наир усмехнулся. – Вот, например, миледи Дэини!

Эливерт небрежно ей поклонился, едва-едва кивнул головой.

– Да, Миланейя уже сказала мне о Вас, миледи! Добро пожаловать в Вольный лес! Сожалею, что не смог лично приветствовать Вас при Вашем удивительном появлении здесь! Признаться, я не очень-то понял всё это… Другие миры, другие времена, чародейские происки, магические круги – это всё сложно для такого неотёсанного парня, как я! Мы, здешние бродяги, лучше понимаем язык ножа и стрелы, нежели всякие колдовские бредни и научные труды! Однако, друг мой, Миланейя мне поведала ещё и о том, что северяне чуть не затянули на твоей шее ярмо раба! Эти волчьи дети совсем обнаглели! Этак они скоро доберутся до столицы, а королю нет до этого никакого дела!

– Кенвил ар Лоннвин не всесилен! – возразил Атарей. – Он не может защитить всех!

– А он и не пытается! Хотя это его прямые обязанности – защищать свой народ! – насмешливая ухмылка не сходила с лица Эливерта. – А если он не справляется со своим долгом, народ ведь может найти нового короля… Дел-то – перебросить основные силы войска сюда, на восток Кирлии, к подножью гор Малькти. Ведь работорговцы прорываются именно здесь, идут через землю Соланс, по тому, что осталось от проклятого Эсендара.

– Но тогда они вполне могут изменить направление своих набегов, – возразил Наир, – и двинуть к центральным землям, к Кирлиэсу… Это будет гораздо хуже!

– Не-а! – протянул Эливерт. – Тогда им надо будет переправляться через Лидону, идти через те странные места на её берегах, о которых никто ничего толком не знает… Они не так глупы – эти северяне.

– Да уж, неглупы! – вздохнул Наир. – Они даже армию на нашу землю не ввели, но с каждым часом мы слабеем под гнётом Герсвальда. Откуда у них такая сила и власть? Эта затяжная война лишает короля авторитета. Люди вскоре начнут роптать! Он сумел разбить армию врага у Эсендара, но не может оградить своих подданных от разбойничьих вылазок охотников за рабами.

– Да они уже ропщут! Народ приграничных земель устал, – подтвердил Эливерт. – Устал бояться каждый день и каждую ночь: бояться спать, ведь во тьме могут подкрасться враги, бояться уходить в лес на промысел, оставлять в селениях женщин и детей, ведь вернувшись, можно обнаружить на месте своего дома серое пепелище. Я столько наслушался за те несколько дней, что провёл в Хиклане. Люди хотят коренных перемен, хотят спокойствия! Память у них коротка. Мало кто из них помнит, что всего четыре года назад Кирлии грозило нашествие Герсвальда. Мы все могли бы сейчас быть жалкими рабами северян, но король отвёл этот удар! Но теперь его подданным нужно нечто большее… Уверенность в том, что и завтра ничто не будет им угрожать. Люди – твари неблагодарные! Если бы они знали, что такое рабство, не тявкали бы сейчас, что не попадя! – продолжал Эливерт, и голос его становился всё жёстче. – Если бы они видели хоть половину того, что несёт рабство, они бы сейчас целовали королю пятки! Но они просто не могут понять этого – поданные короля: крестьяне, ремесленники, купцы и тем более изнеженные милорды… Они жалуются на Кенвила ар Лоннвина, на своих владетелей, плачут, что с них требуют слишком больших податей, обирают их без конца… Если бы они на своей шкуре познали, что такое настоящее рабство, то вели бы себя много скромнее!

Настя внимательно вслушивалась в слова Эливерта: в них было немало горечи, резкости, бунтарского протеста и пока ей по-прежнему сложно было определить свои чувства по отношению к этому человеку. Пока она ощущала лишь насторожённость, ей хотелось понять, что за этакий «диковинный фрукт» встретился ей на пути, и она решила позже узнать все подробности у Наира.

Но после этих слов Эливерта с губ Насти непроизвольно сорвался вопрос:

– Ты был рабом?!

Пронзительные серые глаза обратились к ней.

– Да, миледи, Вы абсолютно правы! Удивительная проницательность для женщины! Признаться, проще перечислить, кем я не был. Я на шкуре своей многое испытал – такого, что Вам и не снилось! И повидал столько земель, что, наверное, если бы в память о каждой оставлял себе монетку в один золотой фларен, сейчас был бы уже богаче самого короля Кенвила.

И рабом я тоже был… Впечатлений хватает до сих пор! Я не понаслышке знаю, что такое плеть любимого хозяина, знаю, что такое унижение и растоптанная гордость, когда даже цепного пса ценят больше, чем тебя! За малейшую оплошность, неловкое движение, случайное слово, можно на неделю остаться без жратвы! А как чудесно спится в тёмной, сырой конурке на гнилой вонючей соломе! Поверьте мне, миледи, даже в темнице Хиклана уютнее и чище, чем у моего бывшего хозяина, да пребудет в благодати его грешный дух! И не надо так смотреть, миледи! К чему такое удивление в Ваших прекрасных глазах?! Вы абсолютно правы, миледи Дэини, абсолютно правы в своей догадке! Меня начинает пугать Ваша проницательность! Да, я убил его, своего хозяина! И не ищите в душе моей раскаяния! Не найдёте! Убил. И не жалею об этом! Я сделал бы это ещё раз! Я узнал, что значит быть вещью, и больше я никогда не позволю со мной так обходиться! Я скорее умру, убью себя, а ещё лучше, убью того, кто попытается наложить руки на мою свободу! Вот так-то, миледи!

– Оставь, Эливерт! – одёрнул его Наир, видя, как Настя потупила взгляд под его напористой речью. – Оставь, друг! Ты говоришь так, словно Дэини виновата в том, что было с тобой. Она не делала тебя рабом, и не стоит вымещать на ней свою злость!

Рыжая вздохнула облегчённо – друг угадал её чувства. В самом деле, слушая Эливерта, Настя отвела взгляд, так как в какой-то миг ощутила на себе невероятную тяжесть вины, словно это она распорядилась так нелепо его судьбой. На её-то долю не выпадало ничего подобного! Ей стало стыдно за собственную комфортную, спокойную, сытую жизнь здесь, в Лэрианоре, «под крылышком» у Наира и его семьи.

– Да, она тут ни при чём, – кивнул Эливерт. – Просто, если бы каждый умел постоять за себя, не было бы рабства! Потому что не было бы рабовладельцев! Мы и без покровительства короля могли бы справиться! Чем терпеть неволю – лучше рискнуть, напасть на хозяина, сбежать…

– Не все так смелы как ты, Эливерт! – усмехнувшись, сказал молчаливый Атарей.

– Тогда пусть расплачиваются за собственную слабость и трусость! – резко бросил разбойник.

– Столько злости в тебе, Эливерт! – вздохнул Наир. – Иногда мне кажется, если тебя укусит змея, она умрёт, захлебнувшись твоим же ядом! Все не могут быть сильными! Да и сила ли это – уметь убивать? Убивать, чтобы защищать других, должны воины! А если каждый крестьянин, ремесленник, торговец, любой мужчина, женщина или ребёнок будут с обыденной лёгкостью обрывать чужую жизнь, пусть даже жизнь врага, то во что же тогда превратится Долина Ветров? Её зальют реки крови! Нет, людей надо защищать! Только вот как? Где найти способ избавиться раз и навсегда от нападений герсвальдцев? Не так-то просто найти ответы на эти вопросы. Ты мыслишь, исходя из собственных разбойничьих привычек, но король Кенвил должен думать иначе… Он обязан сделать так, чтобы завершение войны с Севером обошлось наименьшим количеством жертв…

– Ты прямо как Лиэлид! Той тоже неймётся спасти всех от всего! – язвительно заметил Эливерт. Он уже говорил спокойнее, но насмешливость и ирония, кажется, оставались его вечными спутницами. – Кстати, я ж забыл похвастать – это она меня вытащила из темницы! И я имел честь посетить её небесную обитель, сечёшь? Клянусь Светлыми Небесами, куда мне путь заказан! Лиэлид мне толком ничего не объяснила, но у неё есть какой-то грандиозный план. Ты, между прочим, тоже часть этого плана, мой друг!

И без того огромные глаза Наира раскрылись ещё шире.

– Я? Занятно! – усмехнулся хмуро лэриан. – Может, наконец, объяснишь, о чём речь? Откуда Лиэлид узнала, что ты в темнице? Зачем ты поехал к ней в Жемчужные Сады? И как тебя занесло в Хиклан?

– Ну, с Хикланом всё просто, – начал Эливерт с последнего вопроса, и ухмылка на его лице стала ещё наглее. – Я, конечно, очень уважаю твоего отца, Наир, но вот его запрет на то, чтобы наша вольница охотилась вблизи Лэрианора, меня немного выводит из себя! Клянусь своей воровской хваткой, по дороге на Бактин ездят обозы купцов, которые так и просятся, чтобы их обчистили! А мои ребята только и делают, что пропускают этих толстосумов голодными глазами! Вот и приходится тащиться аж до Хиклана, чтобы заниматься своими делами…

– Ты занимаешься не делами, а грабежом и разбоем, Эливерт! – перебил его Наир и ответил насмешливому атаману шайки такой же, как у него язвительной ухмылкой. – И Старший абсолютно прав, отдавая подобные распоряжения. Нападая на тех, кто странствует вблизи нашего леса, вы навлекаете гнев короля на Лэрианор. Его Величество не станет закрывать глаза на подобное! Если он решит, что Лес Бессмертных стал опасным притоном преступников, ему не составит труда прислать сюда отряд своих рыцарей и смести с лица земли наше поселение. Как владетель этой земли, Старший заботится о безопасности своего народа! Так как совсем запретить тебе «заниматься твоими делами», – последние слова звучали как откровенная издёвка, – он не в силах, то отец, по крайней мере, попытался ограничить тебя пределами своей земли! За то, что ты стащишь в Хиклане, мы – лэрианы – ответственности не несём!

– Я знаю и не держу обиды, приятель! Хотя у меня не вызывает сомнения, что королю прекрасно известно о лэрианорской вольнице, и, будь на то его воля, он мог бы уничтожить и вас, и нас, без особого повода, – спокойно продолжал Эливерт. – Просто в Хиклане слишком честные стражи порядка, честные и усердные. Я пытался их подкупить, в ответ получил по рёбрам, и нос разбили, сволочи! Может, проблема была в том, что у меня при себе не оказалось ни фларена, а в то, что я расплачусь позже, они не поверили? Интересно, почему, ведь у меня такие кристально-честные глаза? – ухмылка Эливерта сверкнула ровным красивым рядком зубов (Белоснежных, надо заметить! Хоть в рекламу Blend-a-med отправляй!) – Ребят моих отпустили почти сразу… Неясно, правда, где их до сих пор носит, почему в Лэрианор не вернулись? Да, небось, добыча какая подвернулась! А меня посадили на тюремные харчи: небо в клеточку, заместо друзей да роскошных красоток, всякий сброд да тощие облезлые крысы. Пусть меня в полнолуние встретит голодный упырь, если я вру, но там этих крыс, как блох на бездомном псе! И такие тощие они оттого, что на тамошнюю жратву даже крыса, умирающая с голодухи, не позарится. Да, думаю, братец Эливерт, шабаш! В этот раз попал ты, как пацан сопливый! Впрочем, надзиратели там добрые, даже не били! – Эливерт сделал короткую паузу, и, поразмыслив, добавил: – Да, не били. Почти. Сидел я целыми днями на нарах, так что моя ж… моё мягкое место чуть корни не пустило. Особо не переживал. Думал, что скоро повесят. А так, день-другой, в этом свинарнике посидеть можно! Но, думаю, если дольше оставят, так уж лучше в петлю!

Не повесили… Приехал гонец от Лиэлид, привёз её высочайшее распоряжение и прошение о помиловании несчастного оступившегося бродяги. Естественно, что ей ни один страж порядка не откажет, ну и надзиратель темницы Хиклана исключением не был. Отпустил меня, провожал как родного сына, чуть ли не благословением в дорогу наградил!

– Доброта миледи Лиэлид не знает границ, как и её красота! – восхищённо молвил Атарей.

– О, да! Милостива и прекрасна, как светило небесное, миледи Лиэлид! – восторженно поддержал его Наир. – Но откуда она узнала о тебе, Эливерт?

– А откуда она всё вечно знает?! – буркнул разбойник. – Вы все болтаете, что ей ведомы тайны мира, что Небеса к ней благоволят… А я так думаю, что у неё просто команда отличных доносчиков, везде свои глаза и уши – вот и весь ответ! Хотя опять же… слишком быстро работают! Может, у неё есть хрустальный шар, вроде тех, по которым на ярмарках бродячие ведьмы будущее предсказывают, или что-нибудь сродни ворона Миланейи? Не знаю, Наир! Некоторые загадки не так просто отгадать!

– Оставим её секреты, – согласно кивнул лэгиарн. – Главное, что она в очередной раз проявила свою дивную милость и спасла тебя от неминуемой смерти.

– Чего ты меня хоронишь раньше срока? – усмехнулся Эливерт. – Меня бы не повесили! Хотя… тогда я сдох бы от голода и пошёл бы на корм тамошних крыс! Да хоть бы и так! Не нахожу никакой великой милости в том, что Лиэлид прислала своего человека за мной. Ей такое милосердие не стоило ничего! Да и сделала она это исключительно потому, что я ей понадобился. Подумаешь, черкнула две строчки с просьбой о помиловании задержанного в Хиклане воришки – и всё! Ну, заплатила она пошлину в два фларена! Да на базаре курица стоит дороже! Кстати, и те два фларена я не позабыл ей тут же вернуть. Легко быть милосердной, если у тебя власть в руках, имя, богатство! А брось эту вашу Лиэлид на самое дно жизни, отними всё – и мигом исчезнет всякая доброта!

– Совести у тебя нет! – устало бросил Наир. – Тебе неведома благодарность! Она отвела от тебя беду! Пусть это было нетрудно для миледи Лиэлид, но ведь она могла тебя там оставить!

– Не могла! – огрызнулся Эливерт. – Я ей нужен. Сиятельная госпожа Лиэлид окружила себя мальчиками на побегушках… И меня в этой коллекции явно не доставало!

– Вот что… – Атарей поднялся, – я эти пересуды и споры слушать не хочу! Светлой всем ночи! Дэини, Наир, Эливерт!

Лэгиарн откланялся и ушёл, а разбойник и сын Старшего вернулись к перепалке.