Текст книги "Единственное желание. Книга первая"

***

Дни были похожи друг на друга, как братья-близнецы, и постепенно Настя начала привыкать и к изнуряющему зною, и к тряске в седле, и к тому, что к вечеру спина её ныла, а онемевшее мягкое место казалось деревянным. Всё это она принимала как должное и стойко сносила все тяготы пути, хоть это и было для неё так непривычно.

Впрочем, к счастью Романовой, Эливерт то и дело предлагал остановиться и дать лошадям отдых. Он делал небольшие привалы по нескольку раз в день, жалуясь, что устал тащиться по такой жаре, и конь его еле волочит ноги. Глядя на сказочного вороного, в это верилось с трудом – он бы ещё три дня без продыху ехал и ехал! Но разбойник настаивал на привале, как только находилось какое-нибудь подходящее местечко: к примеру, ключ или ручей, где можно было напоить лошадей и самим умыться, или раскидистое одинокое дерево, дающее спасительную тень.

Дальше, к западу Приозёрной равнины, посреди степи стали попадаться небольшие лесные оазисы – редкие рощицы, некрупные лесочки. Не такие обширные как Лэрианор, но остановиться под спасительным пологом листвы и хоть на пять минут покинуть седло, было для Насти всё равно, что переступить на время порог рая. Девушка изо всех сил старалась быть сильной и выносливой, не жаловаться даже тогда, когда от жары и усталости ей казалось, ещё немного, и она просто свалится с лошади. Поэтому её немного удивляло, что Эливерт – мужчина, привыкший к кочевой жизни – так часто устраивает отдых и ноет, что ехать ему уже невмоготу.

С другой стороны, это Дэини успокаивало – уж если он устал, то она тем более молодец, что не сдаётся!

Каждый привал Настя воспринимала как праздник, радуясь, что ей выпадает хоть минута расслабления, и с нетерпением ждала новой остановки.

Так было на протяжении нескольких дней пути после Лэрианора, пока однажды…

Эливерт вновь остановился у небольшого озерца напоить своего Ворона, кряхтя, сполз с седла и заявил, что ему надо передохнуть. Настя с облегчённым вздохом последовала его примеру.

А Наир раздосадовано заявил:

– Не узнаю тебя, Эл! Раньше ты без труда мог сутки с седла не сходить. И ничего! Не жаловался! А теперь, как избалованная девица – ой-ой-ой, ай-ай-ай! Кости ломит, солнце припекает! Пора нам всем передохнуть! Я вполне мог бы продолжить путь, но ты нас тормозишь всё время. Что с тобой стало, Эливерт?

– Старею! – буркнул разбойник, сосредоточенно поправляя сбрую Настиной Искры.

Девушка поглядела на него, чувствуя, как в душе зарождается странное ощущение смуты. Она, кажется, начинала что-то осознавать, но пока ещё не до конца… И тут Наир выдал фразу, после которой, наконец, внезапно пришло прозрение, и всё встало на свои места.

– Как-то резко ты начал стареть! – продолжал лэгиарн. – Раньше я за тобой не замечал. Совсем недавно ты все тяготы пути без сетований переносил, а теперь будто издеваешься! Нарочно ты, что ли?..

Наир осёкся на полуслове, поглядел на Настю и смущённо замолк окончательно.

Эливерт одарил его красноречивым взглядом, решил, что этого мало, и добавил устало:

– Ты иногда такой дурак, Наир! – сплюнул и пошёл поить лошадей.

Настя поджала губы – ей было обидно и горько. Надо же, ей-то казалось, что она даже сильнее и закалённее надменного главаря разбойников, а он просто жалел её! Вот уже который день этот циничный, бездушный тип разыгрывает спектакль для того, чтобы, не уязвляя её – Настино – самолюбие, не оскорбляя её снисходительностью, дать ей хотя бы небольшой отдых, без которого она наверняка давно бы умерла от жары и усталости. Какое унижение! А она ещё потешалась над хилостью атамана!

У Насти голова кругом пошла от странного смешения чувств: желания отблагодарить Эливерта и желания его убить! А ещё лучше убить себя – порядочный самурай в такой ситуации непременно сделал бы себе харакири. Но Рыжая ведь не в Японию попала, а чёрт его знает куда – так что остаётся только вздохнуть, проглотить застрявший в горле кусочек уязвлённой гордыни и ехать дальше!

Эливерт уже вернулся, а Наир всё стоял, обескураженный и растерянный оттого, что нехотя раскрыл чужую тайну, чужую игру. Вид у него был несчастный. Не хватало ещё, чтобы он себя укорял.

Надо было разрядить обстановку, и Настя просто сказала (хоть не так уж просто это ей далось!):

– Не нужно больше из-за меня задерживать нас всех! Я уже привыкла к седлу. Останавливайтесь только при необходимости! Я справлюсь. Я не такая уж слабая!

– Да уж! Совсем не слабая, я бы сказал! – хмуро усмехнулся Эливерт. – Так и знал, если ты поймёшь, то не позволишь делать тебе поблажки! Ты никому не позволишь себя жалеть! В тебе гордость королевы! И если ты хочешь, чтобы мы ехали быстрее, мы поедем… Но, раз уж мы здесь остановились, надо воспользоваться случаем! Взгляните, какое озерцо! Водица что алмаз! А тёплая какая! Освежимся перед дальней дорогой? Когда ещё шанс представится дорожную пыль смыть?

Это было предложение что надо! Хотя от него за версту несло теми же уловками и желанием облегчить Насте кочевую жизнь.

Странно было Насте всё это… Она начинала иначе смотреть на Эливерта.

Настя самой себе поражалась – как легко она привыкла к тому, что вообще-то было сложно постичь и принять человеку, успевшему пожить в XXI веке. Но здесь, в знойных степях Приозёрной равнины, из всех благ, доступных прежде, ей не хватало больше всего такого бесценного изобретения цивилизации, как горячий душ, а ещё лучше – ванна. Что ни говори, а с гигиеной тут, в Долине Ветров, были некоторые трудности! Безусловно, сам воздух оставался кристальным. И после нескольких дней пути Настя себе чувствовала лучше, чем после одного дня в загазованном, душном до невозможности, летнем городе. Однако здесь, на равнине, напоминавшей раскалённую печь, зной и дорожная пыль делали своё грязное дело.

Потому предложение помыться Романова приняла с величайшей радостью. Правда, она тут же сообразила, что моются люди обычно без одежды. Но, прежде чем она успела возмутиться и заявить, что в их присутствии раздеваться не станет, Эливерт опередил её и, оглядевшись, предложил:

– Вон там бережок отличный – песчаный, пологий! А вокруг заросли ивы. Как раз для Вас, миледи! А мы с Наиром вон там, в другой стороне, расположимся, – решил атаман, привязывая лошадей к ветвям раскидистых плакучих ракит. – Слишком долго с купанием не затягивай, миледи Дэини! Как наплещешься – возвращайся сюда! Если что надо будет, кричи нас! Ну, там… спинку потереть…

Знакомая белозубая ухмылочка блеснула на лице разбойника.

– Нет уж! Как-нибудь сама! – в тон ему ответила Настя.

– Да ладно, шучу! Хотя, жаль … – Эливерт огляделся по сторонам. – Ну что, вроде никого поблизости нет… Надеюсь, лошадей наших спереть никто не успеет, пока мы тут отмокать будем. Ворон, ты следи! Если чужой, дай знать! Или сам его сожри! – велел он своему жеребцу. – Не хватало ещё, чтобы нас обчистили!

Он обвёл взглядом окрестности ещё раз, но вокруг естественно не было ни души.

Настя отправилась к зарослям ивняка, предчувствуя, как через миг войдёт в благословенную прохладу воды.

За её спиной Эливерт с коротким смешком добавил:

– А забавно бы вышло, если бы вор у вора лошадей увёл!

– Пошли! Вокруг на много рильинов никого, кроме нас троих!

– Почему же? Ещё гнус всякий, саламандры там… и… – возразил Эливерт, но Романова уже не прислушивалась – их разговор с Наиром плавно перетекал в привычную дружескую перебранку.

Озеро манило свежестью и прохладой зеленоватых вод. Ветер не смел вспугнуть спокойной зеркальной поверхности. И поросшие вётлами берега, и бездонное синее небо над головой – всё отражалось в кристально-чистых водах, как будто какой-то волшебный художник нарисовал здесь, посреди Приозёрной равнины, огромную, удивительно реалистичную, картину. Жаль было портить такую красоту, но желание остудить разгорячённое тело оказалось сильнее, и Настя начала торопливо стаскивать с себя одежду.

***

С той стороны, куда ушли ребята, раздался громкий всплеск и торжествующий вопль Эливерта. Похоже, тот времени даром не терял.

Настя же входила в воду медленно, чувствуя, как сладкая прохлада вод оплетает лодыжки и движется выше.

В голову лезли дурацкие мысли о том, что она усложняет жизнь Эливерту и Наиру. Вместо того чтобы гнать во весь опор, им приходится останавливаться, думать о том, сколько она ещё протянет. Это было обидно. Жестокий удар по её гордости. Но, с другой стороны, теперь она осознала, что ей нужна подобная опека. Она не всему ещё научилась, не ко всему приспособилась и, если бы разбойник не затеял игру «я очень устал – даёшь привал!», у неё самой не хватило бы духу попросить об отдыхе! Рыжая просто свалилась бы с седла, едва вступив под палящее солнце Приозёрной равнины. Порой Эливерт вёл себя абсолютно непредсказуемо, и всё-таки Романовой казалось, что она начинает его понимать. Но сейчас ей не хотелось рыскать в «потёмках чужой души». Теперь, смирившись с собственной слабостью, Настя отбросила все мысли и нырнула с головой в светлые воды озера.

Она плескалась как выдра, фыркала, ныряла, просто валялась на песчаной отмели. Вода была такой прозрачной, что можно чётко различить камушки и водоросли на дне, и серебристые бока мелких рыбёшек, испуганными стайками уносящихся прочь от берега при приближении Насти. Пора, наверное, было возвращаться, но так не хотелось покидать уютную прохладу вод. Настя стянула в озеро брошенную на берегу одежду, решив попутно устроить стирку.

А после выбралась, наконец, на бережок. Здесь она нацепила на себя мокрые одежды, решив, что в знойном дыхании Приозёрной равнины вещи скоро высохнут, но некоторое время озёрная свежесть ещё будет спасать от изнуряющего летнего солнца. Она расчесала рыжие локоны и взялась за ботинки…

В этот момент девушка вдруг явственно ощутила, что на неё кто-то смотрит.

Настя обернулась, цепенея от ужаса, и выронила башмаки. Метрах в трёх чуть выше по бережку, стояло непонятное, до дикости жуткое, существо. Оно немного напоминало человека, но скорее снежного… Рослое, метра два с лишком (а может, так почудилось испуганной девчонке!), косматое, бородатое, низкий лоб, тяжёлый взгляд белёсых, словно подслеповатых, глаз. Оно ощерилось в оскале, принюхалось приплюснутым, как пятачок, носом и протянуло огромные перепончато-когтистые лапы к девушке.

***

– Рыжая наша что-то обратно не торопится! – сказал Эливерт Наиру, застёгивая пояс, на котором болталось сразу три кинжала разного размера.

– Пусть! Впереди ещё долгий путь, – рассудил Наир.

– Пусть, – кивнул разбойник, взял в руки рубашку и замер. – Что это?..

До слуха их долетело негромкое рычание, а потом полный ужаса сдавленный женский крик.

– Это наша русалочка! – воскликнул Эливерт и сорвался с места.

Следом за ним устремился Наир. Парни пробились сквозь заросли ивняка, закрывая лицо руками от хлещущих ветвей. Гибкие ветви оставляли на коже алые рубцы.

Эливерт выскочил первым и увидел как некий косматый «йети», обхватив Настю за талию, тащит её к воде. Девчонка извивалась змеёй, пытаясь вырваться из крепких объятий «гориллы», но лишь беспомощно болталась в стальных тисках.

Эливерт моментально выхватил из-за пояса нож и метнул его в плечо лохматой нечисти. Тварь взвыла возмущённо, разжала лапы, и Романова рухнула к его ногам. С угрожающим рычанием громила обернулся, и тут же ещё один кинжал воткнулся ему в грудь. Тварь сделала два шага вперёд, оскалив кривые клыки, вырвала застрявшее в мохнатой груди лезвие.

Эливерт смело двинулся ему навстречу, не отрывая прямого взгляда от водянистых рыбьих глаз существа, его ладонь сжимала третий, самый длинный клинок. «Косматый» попятился, продолжая скалиться, развернулся и стремительно бросился прочь в заросли камышей, временами припадая на все четыре конечности.

Наир подскочил к Насте, помогая встать с земли. Девушка испуганно всхлипывала и хватала воздух ртом – тварь так сжала её, что Романова чуть не задохнулась. Эливерт поднял с земли испачканный кровью нож, который ударил в грудь существа. Второго клинка нигде не было.

– Вот гад мохнатый! – Эливерт сплюнул на песок. – Я за этот ножичек десять фларэнов отдал!

– Другой купишь! – буркнул Наир, всё ещё не отходя от Насти.

Девушка, наконец, немного успокоилась и спросила сдавленным голосом:

– Что ЭТО было?

– Это… – Эливерт посмотрел в ту сторону, куда убежало существо – оно проложило хорошо заметную тропу средь камышей и ивняка. – Бордач. Болотный Дед. Ещё водяным кличут и топлюном. Хозяин озёрных русалок. Живёт обычно на болотах, да возле лесных прудов. Здесь вроде и место не очень подходящее, а гляди-ка, как из-под земли вылез!

– Говорят, что бордачи опасны только в новолуния и полнолуния… – вставил Наир, тоже оглядывая пути отступления Болотного Деда.

– Я в это никогда не верил, – пожал плечами разбойник, поднимая с земли ботинки Рыжей и подавая их девушке.

Попутно скользнул заинтересованным взглядом по аппетитно обрисовавшемуся рельефу Настиной груди, которую так живописно облегала мокрая блузка.

– Впрочем, его понять можно – на такую приманку и средь бела дня прибежишь! В ночи полной и чёрной луны им кровь нужна, вот топлюны на людей и нападают. Думаю, в любое другое время при возможности они тоже не побрезгуют сожрать кого-нибудь. Но в такие ночи надо быть особенно осторожным! А для девиц в самом соку, навроде Вас, миледи, твари эти опасны всегда! – наставительно промолвил Эливерт, вытягивая из рыжих кудрей Анастасии длинную изумрудную водоросль.

И вновь одарил её таким чувственным взглядом, что Романова смущённо потупилась, сосредоточившись на шнуровании «берцов».

Тем более, несмотря на пережитый стресс, она поймала себя на мысли, что украдкой и сама с любопытством разглядывает загорелый торс атамана. Попробуй тут отведи взгляд, когда перед тобой маячит нечто совершенное, с идеальными мышцами гепарда, бронзово-шелковистое, ещё не обсохшее от сияющих озёрных капель! Если бы ещё не эти страшные рубцы… Но ведь шрамы украшают мужчину!

– Особенно теперь, летом, бордача берегись! Когда Болотный Дед себе новых невест ищет, – продолжал атаман свою речь. – Как заприметит какую симпатичную купальщицу… с красивой грудью… нагую (любит старый хрыч за голыми девицами из кустов подсматривать!), так нет от него спасения – сразу в своё логово тащит! Или топит. С утопленницей ему сладить проще… Русалки от его рычания голову теряют, слушаются, как отца родного. Потому он и тебя искупать пытался.

– Чуть не стала ты наложницей водяного! – добавил Наир.

– Ещё чего! Такую красоту в болото! Нет уж! – хмыкнул Эливерт. – На самом деле, хоть и выглядит топлюн жутко, но он трусоват и осторожен. Ты бы и сама с ним справилась, будь у тебя оружие! Ткнула разок, и он удрал бы, сверкая волосатыми пятками! Не забывай больше меч у седла, если одна остаёшься! – велел разбойник.

– Не забуду! Я теперь даже спать с мечом в руке буду! – заверила Романова.

– Спать лучше не с мечом… – невинно мурлыкнул атаман.

И Насте захотелось треснуть его, несмотря на то, что он спас её от смерти. Или даже худшей участи – стать наложницей топлюна! Но она передумала… Только вздрогнула, вновь вспомнив жуткий взгляд и скользкие холодные объятия Болотного Деда.

Наир обнял её за плечи, проводил к стоянке. Эливерт собрал вещи, брошенные ими, когда раздался крик Насти. И все вновь тронулись в путь.

Встреча с топлюном оставила самые яркие впечатления в душе Анастасии Романовой по дороге в Жемчужные Сады. Может быть потому, что она ещё не предполагала, что ожидает впереди, или потому, что это было её первое испытание после отъезда из Лэрианора.

Однако купание явно всем пошло на пользу, до вечера ехали не останавливаясь.

Ближе к закату Наир указал на далёкие огни у линии горизонта. Местность менялась. Всё чаще встречались небольшие лесочки-околки среди лугов, затем стали попадаться поля. К тому времени, когда на землю сошёл сиреневый полумрак вечера, путники подъехали к воротам небольшого городка, обнесённого невысоким, но надёжным частоколом.

– Берфель! – объявил Эливерт название поселения. – Переночуем здесь, а на рассвете двинемся дальше!

***

Путники проехали по узким грязным улочкам. Городок выглядел точно так, как обычно изображали в исторических фильмах о средневековье. Центральная улица худо-бедно мощена брусчаткой. Узкие переулки, лабиринтами разбегающиеся от неё, много грязнее и, видимо, частенько орошались помоями, потому запахи здесь оставляли желать лучшего. Домики – невысокие, крытые соломой и камышом, мазанки, чадящие в небо дырами очагов. Лишь кое-где красовались высокие двухэтажные терема, явно принадлежавшие людям зажиточным, возможно купцам, так как чаще всего на первых этажах располагались лавки и питейные заведения. Дом, к которому привёл их Эливерт, принадлежал как раз к числу таких хором.

Это был трактир «Свиной окорок», и, так как ночь уже накрывала мир чёрной вуалью своих крыльев, друзья решили остановиться здесь.

Тёмный душный зал с небольшими мутными оконцами освещался несколькими свечами и чадящими лампадами. В углу сутулый пьяный старичок, с косматой, как у панк-звезды, головой, пытался играть одновременно на инструменте, похожем на гусли, и небольшой костяной дудочке. Звуки, исходящие из свирели, более походили не на музыку, а на жалобный писк котёнка, а временами – на скулёж голодной собачонки. По залу, словно рыбки проскальзывая меж столами, носились две молоденькие девушки в светлых кофточках и пушистых клетчатых юбках.

Людей было не слишком много, но шум от трёх компаний, веселящихся в углу, исходил такой, словно в трактире сошлось на тусовку не меньше тысячи футбольных болельщиков.

Путники прошли по залу прямо к «барной стойке», за которой расположился тёмный дверной проём, ведущий на кухню. Из него в зал сочился едкий запах горелого жира и тушёной кислой капусты. Настя непроизвольно прикрыла нос – за месяц с лишком, проведённый в Долине Ветров, она привыкла к иной обстановке – к благоуханию цветов, пряному мареву выжженных солнцем трав, к бескрайним просторам равнин и высоким сводам лесных чертогов. Девушка с удивлением понимала, что ей уже неуютно среди людей, в тисках города, где над головой, как дамоклов меч, нависает закопчённый потолок, вместо тёмного омута небес с сияющими узорами звёзд.

Наир не снял плаща и даже капюшона, а Насте было тяжело дышать в душном зале «Свиного окорока», и она, последовав примеру Эливерта, скинула походную накидку. Разбойник направился прямиком к стойке, смело и решительно – здесь он был в своей стихии. Зато лэгиарн тревожно оглядывался по сторонам. Анастасия вздрогнула от дикого хохота одной из пьяных компашек, разгулявшихся в трактире, поймала на себе хмурые взгляды со стороны другого стола и поняла, что Наиру здесь так же неуютно, как и ей самой. Потому и озирается как зверь, пойманный в ловушку, под пристальными взглядами пьяных людей.

Не унывал один Эливерт: он поймал в объятия пробегавшую мимо прислугу. Девушка рассерженно взбрыкнула и наверняка бы огрела его разносом, если бы на нём не громоздилась стопка грязной посуды.

– Тише, тише, солнышко! – улыбнулся Эливерт, смиренно отводя руки. – Я только хотел, чтобы самая красивая раскрасавица в этом трактире уделила немного внимания заезжим бродягам.

Девушка игриво стрельнула в его сторону большими серо-голубыми глазами, отставила разнос на стойку и, кокетливо отбросив за спину тугую длинную косу, переплетённую алой ленточкой, совсем уже по-хозяйски услужливо спросила:

– Чего благородный эрр желает?

– Для начала, золотце, узнать твоё прекрасное имя… А в том, что оно прекрасно, я нисколько не сомневаюсь! – кошачья улыбка скользнула по милой нагловатой мордочке Эливерта. – Да ещё, поведай, где взяла такие ясные, как звёздочки, очи, а, синеглазка?

– Ой, благородный эрр! – девушка улыбнулась ослепительно, озорно и без тени смущения. – Вашими устами бы мёд пить! Только я не из тех доверчивых дурочек, что верят красивым словам!

– И в мыслях не было лукавить! Просто не сдержать восхищения, глядя на такое солнышко! – вполне искренне заверил Эливерт, сквозь плутоватую ухмылку.

Девушка вновь лучезарно улыбнулась.

– Меня зовут Риланн, славный эрр! Добро пожаловать в наш трактир!

– Риланн, милая, нам нужна комната на ночь, – уже серьёзнее продолжил разбойник.

– Самую лучшую, чистую и тихую для вас приготовлю! – заверила служанка, бросив в сторону разбойника очередной заигрывающий взгляд. – Что на ужин?

– А что есть?

– Свиной окорок, разумеется. Ещё уха из окуней, пироги с капустой, сыр с сельдереем, дичь с грибами под винным соусом, ореховая запеканка… – девушка загибала пальцы на руках, перечисляя блюда, входящие в меню.

– Будет чем перекусить! – усмехнулся Наир. – А поужинать нам тут спокойно дадут, эрра Риланн? А? Как тут народ – из очень буйных или из тех, кого урезонить можно?

– Из тех, кого можно урезонить одним ударом, почтенный эрр! – отвечала Риланн, с безразличием оглядывая тёмный зал.

– Что, к ночи будет драка? – уточнил Эливерт.

– Несомненно, – заверила Риланн, убирая за ушко тёмную прядку волос, выбившуюся из тугой косы.

– А как здесь относятся к нелюдям? – наклонившись поближе к служанке, тихо спросил атаман.

Девушка, кажется, впервые обратила внимание на спутников разбойника: хмуро окинула взглядом Настю и, пристально вглядевшись во тьму капюшона Наира, чуть заметно кивнула в сторону одного из столов в углу.

– От этих лучше держитесь подальше! И, вообще, славно будет, если я вам в комнату ужин принесу! А утром, к завтраку, можно и выйти – им с похмелья не до драк будет.

– Умная девочка! Люблю таких! – улыбнулся Эл. – Проводи нас по-тихому в нашу комнату, золотце! Зачем нам тут ссоры?

Риланн скрылась за стойкой и появилась оттуда уже с ключами. Она деловито махнула им рукой – мол, следуйте за мной! – и пошла вверх по лестнице на второй этаж, покачивая бёдрами, как восточная танцовщица. Пёстрая юбка плясала в такт её шагам, коса металась по лопаткам, как маятник часов.

На лестнице было темно, словно в глубокой подземной пещере. Но служанка быстро зажгла лампу, и тусклый свет разорвал непроглядную тьму. Риланн пронеслась по коридору, размышляя вслух о том, куда лучше поселить новоприбывших гостей. Наконец, она отпёрла тяжёлую дверь одной из комнат и впустила их внутрь.

Здесь она зажгла три свечи, и небольшая чистая комната сразу наполнилась тёплым уютным светом. Приземистые деревянные кровати, казалось, выстоят ещё не одну сотню лет. Стол и скамья рядом с ним были исполнены в том же мощном богатырском стиле. Идеально чистое и свежее бельё! А на столе даже красовалась белая кружевная скатерть (правда, прожжённая с одного края, но это уже мелочные придирки!).

– Лучшая комната в «Свином окороке»! – с гордостью доложила служанка. – Самая дорогая! Но вам она почти ничего не будет стоить… – добавила девушка, встретившись взглядом с сияющей сталью глаз Эливерта.

– Благодарен, Риланн! Ты нам очень угодила, золотце! Если ещё накормишь нас с дороги, то я в твою честь балладу сложу, достойную королевы!

– Ой, что Вы, славный эрр! Не надо! – Риланн покраснела, как румяное яблочко.

– Да он и не умеет! – откровенно сдал разбойника Наир, наконец, снимая плащ и устало усаживаясь на скамью.

– Не в балладах счастье! – ничуть не опечалившись, заявила Риланн, уходя, впрочем, бросила в сторону лэгиарна красноречивый и совсем не добрый взгляд.

Эливерт тотчас развалился на кровати. Настя повесила на её спинку свой плащ, прошлась по комнате, выглянула в окно, но за ним город терялся в беспросветной ночной мгле.

Расслабиться не успели. В дверь тут же вновь заглянула Риланн.

– Вы так и не сказали, что принести, эрр…

– …Эливерт! Так меня зовут, – улыбнулся разбойник.

– Эрр Эливерт, нам надо обсудить ваш ужин… – Риланн многозначительно приподняла бровь.

– Пойду, посмотрю, что нам могут предложить!

Эливерт подмигнул ей, поднимаясь с постели, и вышел, притворив дверь. Из коридора донёсся весёлый девичий смех.

Где-то внизу жалобно скулила свирель в руках пьяного музыканта.

– Боюсь, нескоро они ещё заявятся! – зевнув, молвил Наир.

Но он ошибся: Эливерт и Риланн с громким смехом ввалились в комнату с двумя разносами, уставленными множеством блюд и несколькими кувшинчиками. Комната наполнилась запахом жареного мяса, зелени, свежего хлеба и пьяных ягод. Наелись так, что Рыжая потом едва доползла до кровати. Риланн угодила всем! Ужин был таким вкусным, что Насте казалось – она попала на королевскую трапезу. После вяленого мяса и походных похлёбок непонятного содержания ужин в «Свином окороке» казался настоящим пиром, а постель мягкой, как лебяжий пух. Всё-таки походная жизнь учит ценить такие простые вещи, как возможность поесть, умыться и выспаться!

Настя уснула почти сразу, уловив, правда, сквозь дрёму удивлённый возглас Наира:

– Эл, ты куда?

– Вниз спущусь. Надо Риланн поблагодарить за старания, да и завтрак обсудить… – ответил Эливерт.

– И когда тебя ждать? – недовольно проворчал лэгиарн.

– Ну, вот к завтраку и ждите! – ответил Эливерт, и Романова услышала, как скрипнула открывающаяся дверь.

– И как тебе удаётся так легко завоёвывать их наивные сердца? – подивился лэриан.

– Нашёл наивную! Риланн знает – я в её жизни на одну ночь! – ответил Эливерт. – Пожалуй, это талант! Да сколько счастья в таких победах, друг? Легко достаются только те сердца, которые и не нужны тебе вовсе!

Дверь захлопнулась, и воцарилась тишина, лишь снизу иногда доносились раскаты пьяного хохота и стоны истязаемой музыкантом свирели.