Текст книги "Год дракона"

И тут меня озарила внезапная догадка. Демоны, да и Преисподняя вообще, ассоциировались с серой, а сера – основной ингредиент пороха. Я выхватил пистолет и выстрелил в купол. К моему удивлению, пуля его пробила, оставив круглое отверстие, от которого сантиметров на десять в разные стороны разбежались лучи трещин. Я ударил ногой в это место, но слишком поздно. Ангел, видимо, активировал защиту, потому что трещины быстро срослись, и дырку снова затянуло туманом. Я понял, что дело не в пробивной силе пули и не в её калибре, а в том, что я выстрелил издалека, следовательно, на поверхность брони попало мало пороха. Я приставил пистолет к сфере и нажал на спусковой крючок. На этот раз получилось лучше: не только пуля повредила защиту, но и порох, который молниеносно разъел дыру размером с футбольный мяч. Я бросил тело на эту прореху, плечом разбивая надломленную поверхность, и ввалился внутрь колпака.

Поняв, что драконы воссоединились, ангел поднял свою туманную мантию и попытался снова отрезать меня от брата, но Вовка выставил меч на пути опускающейся завесы. Она ударилась о сталь и разлетелась на мелкие кусочки, которые тут же превратились в дым и растаяли в воздухе. Я взмахнул мечом, но один из мечей ангела резко увеличился в длине, едва не пронзив меня. К такому оружию трудно было приноровиться.

А вот брат мой был хорош! Уран, видимо, запустил ту самую реакцию, которая движет турбины электростанций, потому что Вовка стал в два раза быстрее, чем обычно, и агрессивнее. Я видел, что ангел от наступления перешёл к обороне и сдал позиции. Это вдохновило и меня, и я, размахивая своим мечом, бросился на небесного воина. С двумя ему пришлось несладко, хоть и было видно, что парень он не робкого десятка. Он пускал в ход все подручные средства: нагонял страх, вызывал какие-то колебания, от которых шумело в голове, пытался снова отрезать нас с Вовкой друг от друга, но его завеса превращалась в дым, едва только касалась одного из наших мечей. Я бился, не спуская глаз с оружия противника, и старался не смотреть ему в лицо: оно вызывало неприятные ассоциации. Плотно сжатые губы и совсем неподвижные мышцы делали ангела похожим на ожившую скульптуру. Только глаза его – большие, чуть на выкате, как у Петра Первого, – бешено вращались, отслеживая наши с Вовкой перемещения.

В какой-то момент ангел выбил у меня из рук меч и попытался насадить на свой, и мне пришлось упасть на землю и откатиться в сторону, чтобы противник не достал меня. Дотянувшись до меча, я рубанул противника по коленному сухожилию. Не думаю, что я нанёс ему сильные повреждения, скорее всего, он припал на колено от силы моего удара. В эту секунду Вовка и пронзил его грудь своим мечом. Я увидел, как клинок вышел между лопаток противника, но тот не закричал от боли, не застонал и не сделал ничего, что обычно делают в кино поверженные бойцы. Он молчал, глядя на Вовку своими безумными глазами.

– Тебе меня не убить, – произнёс ангел, и голос у него оказался жуткий, словно скрип железа, помноженный на рык зверя.

– Я и не собирался, – тяжело выдохнул Вовка.

Кисти противника развернулись – и оба клинка мгновенно удлинились, чтобы сойтись в одной смертоносной точке. Поскольку меч Вовки был воткнут в тело, то отразить атаку врага он не смог бы, но уран придал его мышцам необычайную гибкость и силу. Брат откинулся назад, оказавшись чуть ли не параллельно земле, а ангельские мечи скользнули вдоль его груди, лишь слегка порезав одежду. Я тут же отсёк ангелу обе руки. Они упали, звякнув оружием. Увидев это, Вовка усмехнулся, а я вперился в ангела, ожидая увидеть фонтаны крови, хлещущие из артерий. Но ничего такого не случилось. Тело ангела было как будто заморожено.

– Вам предложат хорошие условия, – словно продолжая прерванный разговор, заговорил он. – Ты будешь руководить…

– Я не хочу руководить, – усмехнулся брат.

– Мы позаботимся о твоих братьях. Мы своих никогда не бросаем…

– Вот своих и не бросайте. А мы – не ваши и никому служить не собираемся.

– Я дам вам подумать. Километров пятьдесят…

– Моё решение не изменится ни через пятьдесят, ни через сто пятьдесят километров, – Вовка эффектным жестом вынул меч из ангела и одним замахом отрубил ему голову. Я слышал, как под лезвием хрустнул позвоночник, а после этого голова противника скатилась по его спине на землю, подпрыгнула там с глухим звуком и осталась лежать правым ухом кверху. Вслед за ней медленно, словно раздумывая, стоит ли это делать, повалилось тело.

– Он умер? – тихо спросил я. От напряжённой битвы у меня пересохло в горле, и голос звучал сипло.

– Его нельзя убить. Лиги – это сгусток энергии внутри какого-нибудь тела, – Вовка носком ботинка ткнул лежащую под ногами руку, всё ещё сжимающую меч. – Тела, в которые помещают ангелов, лишены крови, внутренних органов и всего прочего, что может заблокировать военные функции. Зато они напичканы спецэффектами вроде дымовой завесы, левитации, стены огня и силовых полей.

– Значит, душа… в смысле энергия этого ангела отправилась к своим в штаб сообщить, что ей надо новую амуницию? – я поднял ангельский меч, который выпал из другой руки. Он оказался практически невесомым. Немудрено, что этот парень размахивал им, как пропеллер.

– Их души не могут перемещаться в нашем мире без оболочки: он слишком груб для их тонкой материи, – Вовка неспеша двинулся к дороге. – Но если ты лишил тело лиги возможности перемещаться, его душа может перебраться в другое. Например, в то, которое к нему прикоснётся. Поэтому мёртвых лиг лучше не трогать.

– А с этим что будет? – я брезгливо отбросил ангельский меч и зашагал вслед за братом.

– За ним скоро придут, душу поместят в контейнер, доставят на базу, как ты выражаешься, и там пересадят в новое тело.

– И он кинется за нами в погоню.

– Да, он же обещал.

– Значит, нам надо торопиться!

– Именно, – Вовка так устал, что еле ворочал языком. А я напоминал любопытного Максика, который лезет с расспросами в самый неподходящий момент.

– Сильный, зверюга! – я бросил взгляд на то место, где лежали останки ангельского тела.

– Мелкая сошка, почти новобранец, – Вовка сунул меч в ножны, а ножны закинул на плечо, как дубинку. – С этим бы я и один справился, но всё равно спасибо. Ты мне очень помог. Думаю, теперь они пошлют в погоню кого-нибудь посерьёзнее. Не дай бог – архангела!

– Забавно прозвучало, – хихикнул я и толкнул брата локтем. И тут же ощутил, какой он горячий, буквально раскалённый. – Вов, тебе плохо?

– Мне жарко…

– Давай я сяду за руль!

– Нет. Ты присмотришь за Максиком.

– Ты можешь отрубиться, как Беша, – забеспокоился я. – Если это произойдёт на большой скорости, мы разобьёмся в лепёшку!

– Со мной этого не случится, – брат ускорил ход.

Я понял, что с ним бесполезно спорить. Я только надеялся, что у него есть план, как избежать встречи с архангелом.

Переправа

Мы мчались по шоссе, рискуя привлечь внимание полиции. Если бы я был лигой и мог переселяться из тела в тело, то я бы влез в каких-нибудь патрульных на трассе, чтобы остановить нас на законном основании, но боги, видимо, были заняты пересадкой души их расчленённого бойца в новую оболочку.

– Кто-нибудь расскажет мне, что происходит?! – возмущался на заднем сидении Максик. – Что это за хрен с горы?

Я рассказал ему то, что мне сообщил Вовка, отвечая попутно ещё на двести вопросов. Старший брат вцепился в руль и не отводил взгляда от дороги. На его щеках горел лихорадочный румянец и губы всё ещё подёргивались в судорогах, и я даже представить не мог, что творилось у него внутри.

– И как вы узнали, что этот ангел будет здесь? – недоумевал Максик.

– Предвидение, – коротко ответил Вовка.

Это было первое слово, которое он произнёс, с тех пор как сел в машину. Младший брат и тут обставил меня в плане логики. Я слишком разволновался из-за сообщения, что нас выследили лиги, и даже не спросил, почему мы остановились именно на тех полях. А Максика это интересовало. Возможно, если бы я не бился с ангелом, а наблюдал за всем из окна машины, у меня бы тоже было время многое обдумать.

– Это что-то типа вещего сна? Галлюцинации? – не унимался младший.

– Нет, просто я знал, что он нагоняет нас, – Вовка на пару секунд зажмурился и снова устремил взгляд вперёд. – Он мог бы догнать и застать врасплох. Поэтому я остановился, чтобы приготовиться. Ну, и здесь не пострадали бы люди.

– Ангел напал бы на нас в людном месте? – ужаснулся Максик. – Но тогда все бы увидели этого монстряку, а ты говорил, что лиги не хотят, чтобы мы знали…

– Ловцы бы всё подчистили.

– Кто?

– Ты задаёшь много вопросов! – вступился я за брата.

– Они устроили нам западню: граница перекрыта, – по лицу Вовки прошла тень отчаяния. – Единственное место, где мы могли бы выехать с их территории, недоступно.

– В каком смысле?

– Большая авария. Сейчас вся трасса встанет…

Впереди показался указатель на Гарван.

– Придётся сделать крюк… – сквозь зубы прошипел Вовка и на перекрёстке свернул направо.

– Но там нет дороги через Дунай! – я сверялся с картой. – Они загнали нас в угол!

– Прорвёмся! Выедем к морю, там арендуем катер.

– До моря далеко, они догонят нас!

– Значит, я их отвлеку, а ты увезёшь Максика. Пересечёшь границу, доберёшься до Горыныча – он поможет.

– Какого Горыныча? О чём ты? – Максик подался вперёд и вцепился в подголовник моего кресла. – Жень, что происходит?

– Игры кончились, парень, – серьёзно заговорил Вовка. – Если не хочешь, чтобы из тебя сделали машину для убийств, ты должен бежать с Женькой и слушаться его во всём!

– Я никуда не побегу! Я не хочу…

Слова Максика перебило радио. Вовка включил его кнопкой, которая, оказывается, была рядом с рычагом поворотника. Диктор говорил по-румынски, но даже нам, не владеющим этим языком, было понятно, что речь идет о большой автокатастрофе на трассе двадцать два Е недалеко от границы. Вовка выключил радио и беззвучно выругался.

– Как скоро они поймут, что мы поехали в объезд? – тихо поинтересовался я.

– Минут через тридцать, когда мы должны будем подъехать к переправе. Хорошо, если мы успеем за это время проскочить хотя бы Крапину.

Я не знал, что сказать. Я был профаном не только в слежке, но и в уходе от погони.

Мы миновали одну деревушку, другую, когда вдалеке замаячила третья, Вовка весь изменился в лице и прокричал так, будто командовал артиллерией во время боя:

– Пристегнулись оба! Быстро!

Я поспешно потянул за ремень безопасности, а Максик сделал попытку оглянуться и посмотреть в заднее стекло, но старший брат рявкнул ещё раз. Это подействовало моментально, и младший щёлкнул замком ремня.

Стрелка спидометра пересекла отметку в двести километров. У меня заколотилось сердце, потому что небольшая выбоина на полотне – и мы потеряем сцепление с дорогой, перевернёмся и… Возможно, Вовка и мыслит такими категориями, что лучше умереть, чем стать рабом, но я отчаянно хотел жить, потому что только-только обрёл семью, встретился с братьями. И даже надоедливый Максик был дорог моему сердцу.

Мы миновали озеро Крапина, и тут я ощутил, как воздух снова сгущается, а звуки доносятся, словно сквозь толщу воды. Не иначе как ангелы поняли, что мы нарушили их планы, и бросились в погоню.

– Что бы ни случилось – ремни не отстегивать! – кричал Вовка. – Меня не трогать. Держитесь за что-нибудь – будет сильно трясти.

– Что ты задумал? – я вглядывался в горящие безумием, как у того ангела, глаза брата.

– Попробуем оторваться…

Я глянул в боковое зеркало: на горизонте поднималась такая же невидимая волна, как та, которую мечом разбил Вовка на поле.

Мы не въехали даже – влетели в населённый пункт Исакча. Брат, конечно, сбросил скорость, и это значительно сократило расстояние между нами и нашими преследователями. Теперь даже Максик увидел погоню в зеркале заднего вида. Стена сжалась и приняла обтекаемую форму, напоминающую змею, что позволило преследователям увеличить скорость и лавировать на поворотах. Когда мы выехали с главной улицы за пределы посёлка, слева открылся шикарный вид на Дунай. И в другой раз я бы попросил брата остановиться, чтобы полюбоваться этой синей гладью, но сейчас красота предстала пред нами в неподходящий момент. Вовка крутанул руль влево, и мы стремительно пролетели сначала какую-то парковку, потом строительную площадку, а потом и площадку разгрузочно-погрузочную, которая была, как автодром, уставлена препятствиями: горами песка, железными бочками и контейнерами, платформами подъёмных кранов. После этой площадки дорога пошла вдоль Дуная, и Вовка всматривался в противоположный берег.

– Вовка!!! Они близко! – истошно заорал Максик, и я в боковое зеркало увидел, как эта прозрачная змея распахнула пасть в нескольких метрах от нашего джипа, готовясь поглотить нас.

– Держитесь! – гаркнул Вовка и резко свернул на колею, ведущую к воде.

– Ты с ума сошёл! Вовка-а! – голос Максика сорвался на визг.

У меня тоже похолодела спина, потому что брат втопил педаль газа, вцепился в руль, сжал зубы и зажмурился. Дорога пошла под уклон, и мы летели в воду внутри железной банки на колёсах. Я видел, как угрожающе быстро приближается синева, но крик застыл у меня в лёгких. Я по примеру старшего брата зажмурился, чтобы не видеть, как стихия положит конец нашим жизням. От ужаса я даже оглох – мне показалось, что от столкновения с водой у меня лопнули барабанные перепонки. Я ощутил, как джип встретился с толщей воды и напряжённо входит в неё, словно силясь прорвать. Мотор заглох на пару секунд, а в следующие взревел так, что внутри меня всё содрогнулось. От второго удара я открыл глаза, полагая, что этот толчок – результат удара о дно. Но к моему удивлению, в окно всё так же светило солнце, колёса джипа крутились, касаясь земли, но реки впереди не было. Мы по инерции стремительно промчались метров двадцать, въехали в кусты и резко остановились. Только сейчас внутреннее напряжение чуть спало, и я смог вдохнуть – резко и сильно, словно вынырнул с большой глубины. В следующую секунду меня бросило в жар, и потребовалось сделать пять или шесть вдохов-выдохов, чтобы немного прийти в себя.

– Что… это было? – проблеял с заднего сиденья Максик, который был напуган, наверное, ещё сильнее моего.

Я повернулся к Вовке и замер: брат неподвижно лежал, ткнувшись лбом в рулевое колесо. Я тронул его за плечо, но он не отреагировал на это.

– Вов? – позвал я, отстегнул свой ремень и откинул брата на спинку сиденья. Из разбитого лба его текла кровь, заливая лицо, из носа тоже вытекала красная струйка. Вовка был бледен и пугающе неподвижен.

– Что, блин, это такое?! Как мы здесь оказались?! – бесился Максик, а у меня сердце ушло в пятки, когда я дотронулся до сонной артерии на шее старшего брата. Она не билась.

– Во-ва! – заорал я, срывая голос, схватил брата за ворот куртки и встряхнул. – Во-ва! Вовка!

Его голова безвольно упала на грудь, изо рта полилась тягучая струйка тёмной крови.

– Нет… нет! – я уже не мог сдерживаться, у меня из глаз хлынули слёзы. Я встал на колени на своё сиденье, тряс брата, звал его. Разум отказывался верить в происходящее, и страх пожирал меня с каждой секундой.

– Он что… он умер? Жень, скажи, он умер? – словно через какую-то пелену доносился до меня голос Максика.

Я не мог говорить: меня душило отчаяние и чувство несправедливости. Что-то в этом мире пошло наперекосяк, и мы попали под раздачу, а Вовка… Он, как и обещал маме, защитил нас. Я обнял брата, прижался лбом к его лбу и закрыл глаза. Если бы можно было вернуть время назад, хоть на десять минут – до того, как мы ворвались в эту грёбаную Исакчу, то я… Не знаю, что смог бы сделать я. Выскочить из машины и броситься в пасть прозрачному чудовищу? Уговорить брата пустить меня за руль? Я понимал, что я ничего не смог бы изменить. И даже то, что мы каким-то чудесным образом перенеслись с одного берега Дуная на другой, не волновало меня так сильно, как смерть брата. Я почувствовал на плече руку Максика. Второй он обнял Вовку, прижавшись щекой к его затылку. Мы оба беззвучно плакали.

Сколько мы так просидели – трудно сказать. Когда я вспоминаю этот момент, то иногда мне кажется, что всего минуту, а иногда – что целый час. Но в ту секунду, когда я решил взять себя в руки и что-то предпринять, Вовка вздрогнул и судорожно вздохнул. Мы с Максиком резко отпрянули, вытаращившись на брата. Его глаза распахнулись, он хватал ртом воздух, потом резко подался вперёд, оперся локтем о руль и закашлялся. Мы с младшим братом переглянулись.

– Чёрт! Голова… – прокашлявшись, выругался Вовка и дотронулся рукой до лба, но тут же отнял руку, почувствовав, что испачкался кровью. – Вот дерьмо!

Он обвёл взглядом салон, наткнулся на моё лицо и слабо улыбнулся:

– Жень, дай вытереть чем-нибудь.

– Ты жив! Блинский конь! Напугал нас до смерти! – возрадовался Максик и сделал попытку обнять Вовку, но тот оттолкнул его руку:

– Погоди! Испачкаешься! Чёрт…

Я достал из-под сидения аптечку, смочил вату антисептиком и принялся смывать кровь с лица брата.

– Что это было? – принялся за свой допрос Максик, словно не он минуту назад рыдал над утратой. – Мы перенеслись на другой берег! Как ты это сделал? Ты научишь меня?

– На какой вопрос отвечать? – устало поинтересовался Вовка.

– На все! – радости младшего не была предела.

– Телепортация. Я никогда раньше не делал этого в машине с двумя пассажирами, поэтому извиняюсь за… временную отключку.

– А если бы не получилось, то мы бы утонули?

– Канули бы в Дунай, – пошутил Вовка и отстранил мою руку. – Дай, я сам. Ты лучше садись за руль.

– Мы сейчас находимся на Украине? – я вышел из машины и ждал, когда брат освободит мне место, а он стирал ватой кровь с руля.

– Да.

– Хороший способ переходить границу.

– Только опасный.

– Как и любой другой нелегальный, – я выпустил Вовку и сел за руль. – Пристегиваться не обязательно, я аккуратный водитель.

Два воина и два колдуна

Остальной отрезок пути мы проехали довольно спокойно. Один раз только у Максика был приступ головной боли, да такой сильной, что он потерял сознание и забился в судорогах. Я остановился на обочине, а Вовка уложил бесчувственного и содрогающегося Максика на сиденье, положил ладони ему на виски и вызвал свой внутренний свет. Я с любопытством наблюдал за процессом, потому что мне было интересно, каким способом пару месяцев назад брат остановил мой приступ. К моему удивлению, у Максика тоже начал разгораться внутренний свет, но не как обычно, а словно в обратном порядке. Сначала озарилось лицо, потом розовое свечение потекло по шее, заполонило грудную клетку, после чего у парня прекратились судороги. Ещё через несколько секунд он застонал и пришёл в себя.

– Давно это с тобой? – серьёзно спросил Вовка, усаживая Максика.

– Давно – что? – тот непонимающе переводил взгляд с меня на старшего брата.

– Головные боли.

– С детства. С того момента, когда мама сказала, что Женька умер, – Максик виновато опустил глаза. – Поначалу меня водили по врачам, но ничего не нашли. Сказали, что это из-за интенсивного роста. Выписали какие-то витамины. С тех пор я скрывал от родителей, что у меня это не прошло.

– И с годами только усиливалось? – наседал Вовка.

– Послушай, я не больной. Я могу это терпеть и не буду жаловаться, – разозлился Максик. – Если ты боишься, что мои боли помешают путешествию…

– Как раз наоборот! – оживился Вовка и потрепал брата по голове. – Мы тебя от них избавим раз и навсегда.

– Как?

– Выпустим твою сущность на свободу, – Вовка сел за руль, вынуждая меня занять пассажирское сидение. – Я думаю, известие о нашей с Женькой смерти негативно повлияло на тебя. Многоголовые драконы с утратой братьев или сестёр теряют и часть силы. Видимо, для твоей сущности это стало сигналом мобилизации, и она начала просыпаться раньше времени. Отсюда и все твои недомогания. И твои рисунки.

– Это просто фантазии! Я рисовал то, что мне хотелось видеть.

– Всё правильно, – Вовка выехал на дорогу. – Ты думал, что братья мертвы, и не хотел оставаться один, поэтому окружал себя сородичами.

Мне стало жалко Максика. Я вспомнил, что почти все его драконы были воинственными: они сражались, они готовились к броску, даже в статичном состоянии они выглядели довольно грозно. Видимо, он чувствовал себя очень беззащитным в этом мире, и потому окружал себя агрессивными соплеменниками. Произошло бы это, если б тётя Оля не наврала приёмному сыну относительно нас с Вовкой?

Сутки мы ехали практически без больших остановок. Пообедали и поужинали в Украине, а завтракали уже в России. Я так привык спать под мерный шум мотора, ощущая покачивание кузова джипа на дорожных неровностях, что уже с трудом представлял, как можно находиться в кровати, которая стоит на неподвижном полу. Максику тоже нравилось ощущение движения. Если в начале пути ему было неуютно и скучно и он одолевал нас расспросами, то теперь молчал, глядя в окно. Может быть, вспоминал ту жизнь, с которой так внезапно простился, поддавшись эмоциям. Может, жалел об этом, а может, и нет. За те дни, что мы провели в дороге, он пережил столько приключений, что это, наверняка, никак не укладывалось у него в голове. Что ж, я сам через это прошёл, поэтому не мешал брату рефлексировать.

Первая большая остановка у нас была в Обнинске – чтобы отдать Коту ядерное топливо, чтобы осмотреть раны Максика и починить «Черик»: после транспространственного скачка через Дунай у него забарахлила коробка передач и просела задняя подвеска. Я с любопытством наблюдал за Максиком: как он отреагирует на близнецов. Наверное, у меня было такое же лицо, когда я увидел сначала Бешу, а потом его точную копию, подпорченную боном.

– А третий будет? – бодро поинтересовался Максик, когда к нам вышел Кот. Беша расхохотался, его брат смущённо улыбнулся.

– Я предупреждал, что он сама непосредственность, – извинился за Максика Вовка.

– Надо осмотреть его ногу, – сказал я, обращаясь к Коту. – Я накладывал швы первый раз в жизни и в условиях, далёких от стерильности, поэтому…

– Женька прекрасно справился, – перебил меня Вовка. – Я таких ровных швов ещё не видел!

Чтобы не показывать своё смущение, я повёл Максика в лабораторию Кота, а Вовка с Бешей в это время отправились осматривать джип. Когда с брата были сняты бинты и стерильные клейкие повязки, Кот перевёл на меня вопросительный взгляд:

– Когда ты швы наложил?

– Три дня назад.

– Жень, их надо срочно снимать! Видишь, у него уже края раны стали невыраженными, – Кот достал пинцет и обильно протёр его спиртом. – Либо у Макса сказочная регенерация тканей, либо её кто-то таковой сделал.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился я.

– Твои руки. Ты ведь шил, значит, прикасался к ранам. Потрясающий феномен! Не все драконы могут лечить прикосновениями.

Я вспомнил, как просидел полдня, держа руку на больной ноге брата.

– Если это и так, то у меня получилось случайно.

– Представляю, что ты сможешь сделать, когда разовьёшь свой дар! – Кот аккуратно изъял нитки и достал пачку самоклеящихся повязок. – Бинтовать больше не надо. Будешь держать руку на ране брата хотя бы по полчаса в день – он через неделю сможет бегать.

– Я и без него смогу! – фыркнул Максик.

После обеда, который приготовил я, наш младший уснул как убитый. Вовка уединился с Котом в лаборатории. Того очень заинтересовал факт применения внутрь обогащённого урана и его последствия. Я тоже хотел узнать, что испытал Вовка в тот момент, но Беша позвал меня помочь ему. На заднем дворе стояла небольшая постройка, похожая на веранду, заставленную всякими садово-бытовыми приспособлениями. Здесь можно было увидеть и мангал, и газонокосилку, и тачку, в которой лежали разнокалиберные вёдра, и цепную пилу, и даже миниатюрную бетономешалку. Пожалуй, это было единственное место в жилище братьев, где царил хаос. Как я потом понял – не напрасно. Беша открыл дверцу старого холодильника, и я увидел, что это вовсе не холодильник, а замаскированный вход в подземелье. Хлам, расположенный вокруг, скрывал тайник от глаз соседей, если бы те вздумали следить за братьями.

Мы спустились по узкой винтовой лестнице вниз на несколько метров и оказались в большом и хорошо освещённом арсенале. До сего момента мне казалось, что у нас с Вовкой в джипе целый склад, но после увиденного я готов был признать превосходство близнецов над нами.

– Ты всем этим владеешь? – восхитился я, идя вдоль трёхметрового стенда, увешанного мечами, кинжалами, ножами, топориками разных мастей и размеров.

– Да, – не без гордости ответил Беша. – Когда Кот… В общем, до его ранения мы любили поохотиться на крупную дичь – на богемов, химер, вампиров… Весёлое было время.

Мне стало неудобно, что я вывел Бешу на эту тему.

– Надо переставить все эти ящики в тот угол, – заговорил он, чтобы сгладить неловкость. – Кот заказал какое-то оборудование, его придётся установить в лаборатории, а сюда перенести всё барахло оттуда.

Мы стали таскать ящики. Каждый из них весил килограммов по пятьдесят.

– Что в них? – спросил я, когда мы поставили один на другой три ящика.

– Патроны, – Беша вытер пот. – Есть у меня знакомый оружейник, который на заказ делает пули с магическими символами. Такой пулей можно завалить кого угодно, даже бона.

– А ангела? – не удержался я.

Беша потёр подбородок и согласно кивнул:

– Наверное, и ангела можно.

– Дорого они стоят?

– А сколько тебе надо?

– Хотя бы обойму…

– Обойму я тебе так отдам, – отмахнулся Беша и направился к следующему ящику, задвинутому под стеллаж, на котором лежали два футляра для оптических винтовок. – Тяни давай!

Мы взялись за ручку ящика и вытащили его на свободное пространство. Он оказался раза в два тяжелее его предшественников, хоть и меньше по размерам. Я предположил, что такой громоздкий сундук надо было расположить в самом низу стопки, но Беша весьма недовольно зыркнул на меня, и я умолк. После того как мы водрузили тяжёлый ящик поверх остальных, близнец ушёл в конец стеллажа и оттуда крикнул:

– Калибр какой?

Я растерялся, несколько секунд не мог сообразить, о чём он спрашивает. Потом до меня дошло, и я, запинаясь, ответил:

– Сорок пятый. Под кольт. У меня «Анконда»…

– Видел, да, – пробурчал Беша, достал из коробки горсть патронов и вернулся ко мне:

– Извини, что россыпью. Наверху поищем какую-нибудь коробку…

– Да не стоит. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить…

– А это Максу, – Беша снял со стенда узкий самурайский меч, вынул его из ножен и описал им в воздухе невообразимую фигуру. – Он ведь тоже воин.

– Да, но лучше ты сам подари ему.

– Хорошо. А вы не затягивайте с ритуалом. Парень держится из последних сил.

– Для ритуала нужен чистокровный дракон…

– А куда делась Шу?

– Она сказала, что не будет больше нам помогать, – вздохнул я.

– Вовка хорошо попросит, и она согласится.

– Сомневаюсь. Она королева, а он беглый дракоид, – я ссыпал патроны в карман. – Ума не приложу, как они познакомились.

– Так ты не знаешь? – удивился Беша. – Это была эпичная история!

– Расскажи! – оживился я.

Близнец усмехнулся и выдержал паузу, но я чувствовал, что его самого распирает от желания поделиться с кем-то этой довольно интимной историей. Он присел на край пирамиды из ящиков, которую мы только что соорудили, хлопнул себя по бёдрам и загадочно произнёс:

– Как и все мегалав-стори, эта началась с банальщины. Горыныч попросил королеву помочь ему провести ритуал, а для этого нужен чистокровный дракон, который будет проводником. Горыныч же полукровка, поэтому он всегда подыскивал драконов, которые не прочь заработать и помочь детям своих беглых соплеменников разбудить сущность. Не знаю, что его заставило в этот раз обратиться к королеве. Может, больше не нашлось желающих, а может, старый сводник сразу заподозрил, что они могут быть парой. В общем, Шу взялась быть проводником в ритуале, то есть передать разбуженному все свои знания. Думаю, это аналог христианского обряда крещения, когда крёстный берет на себя ответственность за крестника перед богом.

– И Шу тоже взяла эту ответственность? Над Вовкой и мной? – осторожно, чтобы мои слова не прозвучали хвастливо, уточнил я.

– Конечно, нет! Это я для примера, – отмахнулся Беша. – Просто между ними, между твоим братом и королевой, установилась связь. У нас, драконов, ведь как: мы сразу чувствуем, кто наша любовь до гроба. Никаких разбитых сердец, всё взаимно.

– Да уж, лав-стори! – усмехнулся я.

– Погоди, это только начало. Увидела королева своего суженого, а суженый-то – незаконнорождённый. Да к тому же в бегах. Думаю, Спец тоже решил, что с суконным рылом в калашный ряд соваться не стоит. В общем, не кондиция. Но судьба есть судьба, понимаешь. Пошёл как-то Спец охотиться на валькирий. Мы тогда с ним только-только познакомились, и он ещё опасался соплеменников. Даже таких беглых, как мы. Не доверял, боялся, что мы сдадим его. В общем, держался особняком. Но при этом не брезговал советами. И вот я ему по секрету открыл место, где эти твари гнездуют. Мы с Котом сами охотились неподалёку, поэтому, если что-то пошло бы не так, успели бы на помощь. Спецу, конечно, об этом не сказали, чтобы он не передумал. И вот поохотились мы, Кот предложил заночевать в лесу, чтобы Спеца одного не оставлять. Я согласился. Ближе к полуночи вдруг слышу – зов. Раненый дракон всегда зовёт на помощь. Не голосом зовёт, вернее, не человеческим голосом. Это такой… словно ультразвук. Он на много километров распространяется. Это трудно объяснить, думаю, ты сам услышишь это когда-нибудь. Мы с Котом бросились на помощь. Большую часть пути преодолели телепортом, а потом уже по лесу бежали, потому что сила зова затихала. В общем, когда мы на месте оказались, то поняли, почему зов утих: раненого Спеца подобрала королева и уже в свою машину усадила. Ну, мы мешать не стали, раз такое дело. Уж не знаю, что у них там произошло дальше, но только с тех пор Шу питает к Спецназу непреодолимую нежность. Она даже предлагала ему руку и сердце.

– Она? Женщина делала парню предложение?! – ужаснулся я, потому что это известие нанесло урон имиджу королевы в моих глазах.

– У драконов так принято, – холодно прервал меня Беша. – Король или королева выбирает себе спутника жизни и делает ей или ему предложение.

Я облегчённо вздохнул: репутация Шу была восстановлена.

– И что же Вовка? Отказался? – заключил я.

Беша ответил не сразу. Сначала он поковырял пальцем край ящика, на котором сидел, потом шмыгнул носом и с неохотой выдал:

– Всё очень сложно, старик. Понимаешь, Спецу нельзя любить королеву так, как он мог бы любить её, будучи законным драконом.

– Что ты имеешь в виду?

– Законным драконам запрещено общаться с беглыми – это приравнивается к измене. Но боги понимают, что уследить за всеми связями всех драконов им не по силам, поэтому они обращают внимание лишь на случаи вопиющей наглости. Если королева назовёт королём незаконнорождённого дракоида…