Текст книги "Год дракона"

В голове уже созрел план: прямой наводкой к двери, открыть, выскочить самому и вытащить, если он ранен, Цезаря, а потом дверь захлопнуть. Она бронированная и выдержит напор целой стаи ферзей. К тому же локация не имеет ни окон, ни других отверстий, сообщающихся с поверхностью, например, вентиляции, но ферзь этого не знает и бросится искать другой выход. Это отвлечёт её от двери, и можно будет разработать ловушку.

Цезаря, видимо, тоже посетили подобные мысли, потому что едва он заслышал шаги Димы, как заорал:

– Ыстрее дыерь! Я рирою!

Выскочив в холл, Дима понял, почему тот так нелепо выговаривал слова: его рот был порван до правого уха, и нижняя губа свисала на грудь кроваво-красной тряпицей. Вообще, выглядел Цезарь настолько плачевно, что Дима понял: выберутся они из передряги – и друга придётся пересаживать в новое тело. Сейчас у него не было левой руки, мышцы на спине и бедрах вырваны клочьями, кое-где даже виднелась кость. Левого глаза Цезарь тоже лишился, на его месте по черепу шли три глубокие царапины – следы от когтей.

Надо было спешить: со стороны спален, со скрежетом царапая пол когтистыми лапами, двигалась ферзь. Поглощённая сущность лиги даровала ей не только небывалую силу, но и внушительные размеры. Обычная тварь была ростом с человека, но ферзи вырастали более двух с половиной метров, и размах крыльев у них становился исполинский.

В этой было метра три, не меньше. С одной стороны, это давало ей неоспоримое преимущество в бою, но с другой – локация стала тесна ей. Вот сейчас ферзь буквально протискивалась по коридору, по которому несколько минут назад резво скакала к спящему Иззиле. Её крылья даже в сложенном состоянии скребли по потолку, а их кончики волочились по полу, и это доставляло твари дискомфорт. Она постоянно выгибала спину то вправо, то влево, вытягивала шею, пытаясь уменьшить свои габариты.

Пока коридор играл роль сдерживающего фактора, надо было уходить, и Цезарь открыл дверь. Смертельно раненая, но ещё сохранившая силы валькирия вцепилась зубами ему в ступню, намереваясь откусить её. Цезарь торопился покинуть локацию, пока ещё не лишился возможности ходить.

Тварь же собрала последние силы и бросила своё тело в противоположную сторону от двери, увлекая за собой лигу. Цезарь с грохотом растянулся на полу лицом вниз. Дима поспешил к нему, подхватил под уцелевшую руку и рывком привёл в вертикальное положение. Лицо товарища вдруг вытянулось, единственный глаз округлился. Дима шарахнулся в сторону, и на месте, где мгновение назад была его голова, просвистела лапа ферзи. Валькирия, которая до этого пыталась отгрызть Цезарю ногу, дала Диме подсечку.

Ферзь ринулась к нему, но на её пути оказался Цезарь: обнял одной рукой монстра, как старого друга, с которым не виделся много лет, и они, сплетясь, покатились по полу. Дима вскочил на ноги, но Цезарь истошно заорал:

– Дэ-э-эрь!

Дима понял, чего хочет товарищ. Вызвать подкрепление они так и не успели. Передатчик находился в жилом отсеке, но оставаться в тесном пространстве с разъярённым монстром глупо.

– Я вернусь! – пообещал Дима и выскочил за дверь. Ферзь дёрнулась следом, не желая отпускать добычу: аппетиты у этой зверюги тоже выросли, – но Цезарь намертво вцепился в неё и, упираясь ногами в пол, сдерживал продвижение чудовища. Дима снаружи прислонил к двери рукоятку меча, дверь плавно тронулась с места, уменьшая просвет.

Чтобы случайные охотники, грибники или другой люд, который любит шастать по глухим лесам, не обнаружили тайную локацию лиг, по периметру устанавливались защитные экраны, которые отпугивали не только людей, но и зверей. Однако Дима на всякий случай огляделся: никого. Бросился прочь от двери, напролом через густые заросли, чтобы увести за собой валькирий, если таковые притаились где-нибудь возле входа в локацию.

Однако чем дальше Дима удалялся от локации, тем сильнее кольцо сжимало его палец. Под ним уже трещала перчатка. Будь Дима человеком, он бы сейчас кричал от боли, но охотник ничего не чувствовал, кроме тугого сжатия. Да и топаз изменил цвет: стал ярче, а внутри него словно волны ходили. Дима остановился, чтобы разглядеть изменения, которые происходят с перстнем, но тут же усмехнулся: всего лишь тени от деревьев играют на гранях. Он ещё раз крутанул головой: нет ли преследователей, – и шагнул.

Очутился он на огромной и идеально круглой, словно след от гигантского ведра, поляне. Вокруг всё поросло травой, а под ведром осталась чёрная земля, нетронутая растениями. Впрочем, кое-какая травка и блёклый мох смогли пробиться с краев и выросли – жиденькие и чахлые из-за отсутствия солнца. Версия с ведром Диму почему-то развеселила. Возможно, потому, что до сего момента он ни разу не смотрел на поляну чужими глазами, глазами того, кто попал сюда в первый раз и не знает, что здесь находится.

А находился здесь, ровно посередине круга, трёхметровый валун – вход в локацию Лавра. Она была самой крупной в восточном секторе и одной из самых внушительных в клане, потому что строилась одной из первых. Раньше здесь обретались все охотники и ангелы, а теперь – только три отряда охотников и линейка ангелов. Большой эктоплазменный генератор питал локацию, чтобы поддерживать в боевой готовности снаряжение ангелов. Этот генератор и изменил ландшафт поляны, но сам Лавр не очень переживал по этому поводу. Он говорил, что это неплохо отпугивает людей, и потому нет необходимости ставить заслоны.

А ещё людей отпугивала сама глыба. Иззила рассказывал, что этот валун притащил сюда один из первых охотников – Сон. Случилось это в стародавние времена, когда командир Лавра, ныне старейшего среди лиг, сам был молодым и неопытным охотником в команде Сона. Сон намеренно выбрал такой огромный камень: чтобы в дверь могли пройти не только охотники, но и ангелы. В те времена они ещё не использовали человеческие тела как сосуды, а помещались внутри механических трёхметровых приспособлений. Иззила говорил, что существовало несколько и четырёхметровых образцов, потому что чем сильнее был ангел, тем габаритнее ему требовался «костюм».

К тому же так удачно сложилось, что по форме глыба напоминала человеческую фигуру, которая глубоко ушла в землю: овальная голова, плавно переходящая в плечи с выступами рук. Этот образ сначала заставил древние племена соорудить из камня идола, но Сон парочкой фокусов разогнал шаманов. С тех пор о камне шла дурная слава – лучше для маскировки не придумать.

На правах хозяина самой большой восточной локации Лавр принимал у себя охотников, ловцов и ангелов, которым нужна была помощь или поддержка. Вот и Дима сейчас бежал к валуну, чтобы позвать на помощь Лавра и его мини-армию. Он подскочил к камню, приложил к нему рукоятку меча, ожидая, когда откроется дверь, но этого не произошло. Локация, по-видимому, была заперта, а все её обитатели разошлись по делам. Но даже если и так, объединённая локация всё равно должна впускать гостей! Для того и создали замки, чтобы вовнутрь не проникли посторонние, а свои могли попасть в любое время, если имели ключ! Ключом выступали рукоятки мечей, которые настраивались под каждого владельца индивидуально. И было странно, что дверь не открывается, ведь меч принадлежал Диме и был активен.

У него имелась одна догадка на этот счёт. Строго говоря, сама локация, как и все остальные, находилась в ином измерении, но выход из неё всегда делался в материальном объекте этого мира – как правило, в камне, потому что он долговечнее. И дверь можно было переносить на любую сторону объекта, поэтому Дима обошёл глыбу и снова приложил меч. Нет, не хотят его впускать.

Это сначала обескуражило, а потом разозлило. Неужели помощи не будет? Неужели Рональду суждено погибнуть вместе с сотнями людей, которые угодили на кровавый пир валькирий? Неужели никто не спасёт Цезаря, запертого с ферзью? Дима с размаху ударил по скале кулаком, отчего с поверхности глыбы посыпались каменные крошки.

И тогда он ощутил это – близость опасности и растущую тревогу. Он осторожно выглянул из-за камня и обомлел: там, где он несколько минут назад вышел из коридора телепортации, сидела ферзь. Она принюхивалась, хищно смежив выпуклые, лишённые ресниц глазища.

Дима спрятался обратно за камень. Как она тут оказалась? Коридор должен был закрыться ещё в тот момент, когда охотник подошёл к камню. Так быстро долететь сюда на крыльях через несколько сотен километров тварь не могла, но это совершенно точно была та ферзь, что осталась с Цезарем. У неё на шее всё ещё кровоточили царапины от рук Цезаря. Может, ему удалось выскочить из запертой локации, но он не смог вовремя закрыть дверь, и потому ферзь тоже выбралась наружу? Или Рональд вернулся, открыл дверь, а тут эта зверюга…

Допустим, каким-то образом она оказалась вне локации, но как тогда перенеслась сюда? Коридор закрылся, а самостоятельно перемещаться сквозь пространство эти твари не умеют – только идти по следам. Хотя поручиться за это охотник не мог: слишком плохо были изучены валькирии.

Однако надо было что-то предпринимать. Скоро ферзь учует его, и тогда придётся дать ей бой. Чтобы одолеть столь сильного противника, нужна хитрость. Эффект неожиданности отменяется, потому что тварь сама чуть не застигла Диму врасплох. Подмоги ждать неоткуда. Остаётся надеяться на смекалку.

Охотник огляделся и приметил недалеко от края поляны толстенную сосну. Нижние ветки её, как водится, потеряли хвою, но зато торчали не хуже рогатины. Дерево было достаточно тяжёлым, чтобы придавить ферзь и не позволить ей выбраться. Даже если оно удержит тварь хотя бы с полминуты, этого хватит, чтобы Дима расправился с чудовищем.

Но как свалить дерево? Срубить мечом с одного удара не получится: слишком толстый ствол. Вырвать его с корнем Дима не сможет. Единственный быстрый вариант – подрубить сосну настолько, насколько хватит одного замаха, а потом раскачать и свалить. Для этого придётся забраться повыше на дерево, чтобы оно упало под весом лиги.

Дима прижался спиной к камню, пытаясь уловить, что делает ферзь. Не было у него такого дара, как у Цезаря – чувствовать намерения противника по его позе и даже тени. Единственное, что ощутил Дима – что ферзь его заметила и выжидает, с какой стороны камня он появится, чтобы напасть.

Действовать надо сейчас, пока враг не сделал ход первым и не помешал осуществить задумку. Дима покрепче сжал меч и шагнул, исчезнув у камня и появившись возле нужного дерева. Он с размаху вогнал меч в ствол. Затрещала и брызнула во все стороны сухой крошкой кора. Клинок продвинулся до середины ствола и замер. Дима надеялся, что удастся подрубить сосну поглубже, но ферзь заметила его и устремилась к добыче.

Несмотря на большие крылья, валькирии довольно проворно перемещались по лесу, опираясь крыльями о стволы и защищаясь от хлещущих веток. Такой крупной особи, как эта, густая крона нипочём. Там, где обычная валькирия остановится, боясь запутаться в ветвях, ферзь попрёт напролом, как лось через валежник.

Охотник не стал дожидаться, пока тварь продемонстрирует свои таранные качества, вынул меч из ствола и снова шагнул, оказавшись на верхушке дерева с подрубленной стороны. Ферзь, ещё секунду назад готовая броситься на лигу, теперь остановилась, глядя на него с настороженностью и любопытством. Сосна опасно закачалась, и, чтобы она не упала раньше времени, Дима схватился за ветки и откинулся назад, создав противовес. Устроился поудобнее, словно схоронился в хвойных лапах.

Ферзь выжидала, что лига предпримет дальше, но тот бездействовал, и тогда тварь приняла решение. Она обошла вокруг дерева, примериваясь, как лучше добраться до добычи, и взлетела, намереваясь схватить её. Но Дима этого и ждал: начал быстро перемещаться вокруг ствола. Колючие ветви мешали твари схватить лигу, поэтому она в охотничьем азарте пробивалась сквозь хвою, ломала тонкие отростки сосновых лап, желая во что бы то ни стало добраться до жертвы.

Как только Дима совершил первый круг и снова оказался на подпиленной стороне, он ухватил ферзь одной рукой за шершавое кожистое крыло и рванул на себя. Потеряв равновесие, тварь боком завалилась на ствол, и тут охотник схватил её второй рукой за лапу. Ферзь рванулась, чтобы освободиться от захвата, и тем самым потянула дерево. Оно стало медленно накреняться. С оглушительным треском ломался ствол в подрубленном месте. Ферзь поняла, что сосна падает на неё, впилась зубами в правое запястье охотника. Дима сжал зубы – не от боли, но от напряжения. Удерживать зверюгу становилось всё труднее, но сдаваться нельзя! Надо продержаться, пока ствол не окажется на земле. И даже если тварь откусит ему кисть – наплевать! Он одинаково хорошо владеет мечом и правой, и левой рукой.

Однако дальше произошло нечто, не входящее в планы лиги. Если бы Дима был лесорубом, он бы учёл этот момент, но он ни в одной из жизней, к сожалению, не валил лес. Сосну он выбрал широкую, разлапистую, и стояла она не у края поляны, а глубже в лес. Дима посчитал, что веса дерева хватит, чтобы упасть, подминая кроны более тонких берёз и тем более кустарников, но ветви росшей в стороне липы сцепились с лапами сосны. Тогда, сидя у камня, Дима посчитал эту сцепку незначительной, а вот сейчас…

Словно прося помощи у товарища, сосна хваталась хвойными руками-ветками за лиственные плечи липы, и та поддержала соседку в трудную минуту. Поддержала и в переносном, и в прямом смысле. Падение остановилось.

Ферзь тут же воспользовалась заминкой и одним махом откусила Диме большой палец на правой руке. Это было проще, чем отгрызать целую кисть, но из-за отсутствия пальца охотник не удержал крыло, и тварь вырвалась. Замахала крыльями, уходя в сторону. Дима зарычал, сжимая лапу валькирии. Нельзя её отпускать, иначе весь план насмарку!

Ферзь злилась, что никак не может освободиться из такого нехитрого захвата. Она упиралась в ствол свободной лапой, дергаясь всем телом. Кора трещала под её когтями. Как порванный парус, хлопали крылья, обдавая лигу волнами воздуха. Откусить палец на второй руке тварь не решалась, потому что боялась приближать голову к охотнику. Она тянула его, вжимая в угол между толстенной веткой и стволом. Дима ощутил, как внутри него что-то оборвалось и сместилось, вызывав незнакомое доселе ощущение. Наверняка лопнуло ребро и воткнулось обломком в мышцу. Но охотник не сдавался. Он чувствовал, что перелом в сражении наступит уже совсем скоро.

И он наступил… Правда, не такой, как Дима ожидал. Липа не выдержала нагрузки и выпустила сосну из своих ветвей. Повинуясь тягловой силе рвущейся ферзи, сосна продолжила падение, но только теперь ещё и поворачивалась вокруг своей оси, как бы катясь, перебирая лапами по кронам мелких берёз и сосёнок. А когда под ней кончились опоры, она с шумом повалилась на землю.

И только тогда Дима, до сего момента увлечённый борьбой с тварью, осознал, что падает он спиной вперёд. Он тут же выпустил ферзь и попытался перебраться на другую ветку, что была повыше, но вес летящего на него дерева лишал проворности. Спустя четыре секунды сосна гулко грохнулась на поляну.

Если бы не мощные ветки, которые упёрлись в землю, как распорки, Диму бы раздавило стволом. Лига может игнорировать травмы, в том числе и столь значимые для человека, как перелом позвоночника, но если тело разорвёт на куски или оно превратится в кашу, воспользоваться им лига уже не сможет. Однако в этот раз удача была благосклонна к охотнику: он остался цел, но при этом зажат в капкан из толстых веток и мощного ствола сверху.

Ферзь увидела, что её противник теперь уязвим, и поднялась высоко в воздух. Дима понял, что она хочет спикировать на сосну, чтобы своим весом и силой разгона сломать ветки, которые не дают дереву раздавить лигу.

Дима попытался телепортироваться, но для прохождения сквозь пространство требовалось сделать шаг: именно поэтому сие перемещение так и называлось. Шаг задавал и ускорение, и направление движения, но придавленный стволом, охотник не мог его сделать. Он начал лихорадочно работать руками и ногами, стараясь выбраться из соснового плена. Получалось плохо. Хвоя цеплялась за одежду и волосы и не давала двигаться быстро.

Ферзь тем временем с размаху приземлилась на ствол, как акробат на жердь, лежащую на плечах его друзей. Захрустели более слабые ветки, дерево угрожающе приблизилось к Диме, но пока ещё держалось на нескольких обломках. Теперь между грудью охотника и стволом с трудом можно было просунуть руку. Сквозь ветки он видел, как ферзь снова поднялась высоко, развернулась, расправив огромные крылья, как гигантская птица. Это самый важный момент для любого хищника – момент наивысшей концентрации сил и энергии перед решающим броском или ударом. Правое крыло твари заслоняло появившееся над лесом солнце. По тени Дима мог ориентироваться, как и с какой стороны зайдёт для удара тварь, и почувствовал, как она камнем устремилась к поваленному дереву…

Но вдруг тень дрогнула и резко ушла в сторону. Солнце ударило по глазам, сочась между иголками. Крылья хлопали, как бельё на ветру, унося хозяйку от опасности. А в том, что опасность была, Дима не сомневался. Иначе почему ферзь так неожиданно сдала назад? Что-то заставило её сменить курс, и это насторожило Диму, потому что третьего действующего лица (или лиц) он не видел. Однако этой паузой надо было воспользоваться. Возможно, у охотника будет больше времени, если два хищника устроят битву за добычу.

– Эй ты, там! Выбирайся! – услышал он незнакомый голос.

Судя по отсутствию беспокойства в голосе (а любой человек забеспокоился бы, что столь огромная сосна придавила незадачливого лесоруба), говорил лига. Дима, обдирая кожу о кору и сучья, перекатился на живот и пополз не вдоль ствола, как делал раньше, а к краю кроны. Там ветви мягче, их можно будет сломать.

Выбравшись, наконец-то, из-под завала, он увидел Фоля – охотника из локации Лавра. Фоль был первоклассным разведчиком, поэтому его редко брали в большие битвы. Цезарь восхищался умением этого лиги маскироваться и настолько сливаться с окружающей средой, что его не замечали ни звери, ни твари. Он единственный из всех лиг смог подкрасться к жилищам эльфов и несколько дней наблюдать их быт. Собственно, всё, что лиги знали об этих существах, они знали со слов Фоля. Видимо, и к ферзи он тоже хотел подкрасться незамеченным, но потом понял, что на засаду и маскировку нет времени, и вступил в бой.

Фоль был невысокого роста, гибкий и ловкий, как балаганный акробат. При этом славился своей немногословностью – ценное качество для разведчика. В этом Цезарь стремился ему подражать, хотя сам был любителем почесать языком. Фоль стоял в нескольких шагах от пня с высоко торчащей щепиной, отломившейся от ствола при падении. В одной руке он держал меч, а в другой – хлыст с длинным и тонким, сплетённым из серебряной канители хвостом. Дима слышал, что это оружие, прозванное Языком смерти, в руках Фоля намного опаснее, чем меч в руках Рональда.

– Отходи в локацию! – коротко бросил Фоль и, чуть согнув колени для устойчивости, отвёл руку с хлыстом назад для замаха.

Дима быстро огляделся: в лесу слишком много преград для такого оружия: деревья, кустарники. Чего доброго хвост обовьётся вокруг ствола – и останется охотник без оружия. Но вслух ничего не сказал: Фоль не первый год орудовал Языком смерти. Дима трусцой побежал к камню.

Ферзь в это время закладывала новый вираж. Она, скорее всего, уже ощутила на себе опасность оружия охотника, и поэтому метила в другого, который двигался к поляне. Фоль вскинул руку, описав над головой небольшой круг. Серебристый хвост лениво повторил это движение по более длинному радиусу, а потом молнией рассёк воздух, сшибая мелкие ветки, вытянулся в блестящую струну и самым кончиком коснулся ноги ферзи. Тварь взвыла, дёрнулась вверх, резко набирая высоту.

Дима подскочил к камню и снова приложил к нему рукоять меча. И снова дверь не шелохнулась.

– Не открывается! – крикнул он коллеге, который медленно и всё так же на чуть согнутых ногах пятился к глыбе, задрав голову и не спуская глаз с ферзи.

– Мой откроет! – отозвался Фоль и, быстро обернувшись к Диме, швырнул ему свой меч.

Дима хотел напомнить, что меч в руке чужака теряет свойства ключа, но тех секунд, на которые Фоль прервал зрительный контакт с тварью, хватило, чтобы она ринулась на него с бешеной скоростью. Охотник коротко замахнулся хлыстом, но ферзь увернулась от удара. Она прощупывала соперника, отыскивая его слабое место и примериваясь к его оружию.

Дима поднял меч и приложил его рукоятку к камню. Дверь снова не поддалась.

– У меня не получается! Твой меч не реагирует… – начал Дима, но Фоль перебил его в замахе:

– Вставь в камень!

Дима оглядел и для верности ощупал поверхность глыбы ладонью: гладкая, как коленка. Ни щербинки, ни щели. Куда вставлять меч?

Где-то над головой, со свистом разрывая воздух, пролетел кнут Фоля, но ферзь не издала ни звука. Это означало, что она уже приноровилась к оружию и теперь готовит атаку.

– Просто воткни в камень! – донёсся напряжённый голос охотника.

Дима по привычке размахнулся и хотел всадить клинок в твердь, но из-за отсутствия большого пальца не удержал рукоятку. Оружие со звоном ударилось о породу и отскочило, едва не лишив лигу уха. Дима зарычал с досады, сунул в ножны свой меч и торопливо поднял клинок Фоля левой рукой.

На этот раз всё получилось, как надо. Меч вошёл в камень, как в спелый арбуз. Послышалось едва уловимое шипение пневмопривода – и в камне, справа налево, начало шириться отверстие входа. Дима повернулся, чтобы сообщить Фолю, что вход открыт, но увидел, как ферзь выставила лапу навстречу летящей серебристой молнии. Хлыст тут же обмотался вокруг неё, ферзь для верности прихватила оружие пальцами и резко взмыла вверх. Фоль сразу выпустил хлыст из рук, чтобы его не утянуло следом, и во весь дух побежал к камню. Тварь кинулась в погоню пущенной стрелой, настигла охотника, когда тот уже почти переступил через порог, впилась когтями в спину и рванула назад.

Будь Фоль ростом и шириной плеч, как Цезарь, он бы, возможно, удержался на ногах. Но щуплый и гуттаперчевый охотник только беспомощно взмахнул руками, уносимый хищником. Дима выскочил из убежища и успел поймать ладонь товарища. Второй рукой он уцепился за косяк входа. Мускулы его напряглись, сопротивляясь силе твари. Она дёргала добычу, стараясь разбить сцепку, и ещё пара-тройка таких рывков – и Дима бы не выдержал. Он либо выпустил бы руку Фоля, либо сорвался с косяка. К счастью, его соратник уже придумал, как можно избавиться от твари.

– Меч… – прохрипел он, и Дима тут же понял его задумку. Собрав последние силы, он согнул в локте руку, которой держал Фоля. Тот свободной рукой дотянулся до ножен Димы и с размаху полоснул тварь. Та заголосила на весь лес и выпустила добычу. Оба охотника кубарем полетели в дверной проём.

– Закрываем! – скомандовал Фоль, видя, что валькирия снова бросилась в атаку. Её рана была опасной, но не смертельной, и если бы ферзи удалось сожрать хотя бы ещё одного лигу, ей бы достало сил залечить ранение в короткие сроки.

– Меч! – спохватился Фоль, но Дима уже выскочил наружу, потому что пока клинок торчит из камня, дверь не закроется. Он левой рукой (чтобы не потерять оружие) без труда вынул его из скалы, но в следующую секунду в левое предплечье вцепились зубы твари.

– Закрываю! – предупредил Фоль, и Дима увидел, как стремительно сокращается проём. Времени, чтобы забрать у товарища свой меч и сразиться с тварью, не было. Дима боком протиснулся в сужающуюся щель, и дверь прижала его левую руку в локте к косяку. Охотник надеялся, что тварь разожмёт зубы, но ферзь не сдавалась. Она скребла когтями по камню, пытаясь отодвинуть дверь, чтобы пробраться вслед за лигами.

Глаза Фоля сверкнули холодом. Он коротко взмахнул Диминым мечом и отсёк ему руку чуть ниже плечевого сустава. Ферзь по инерции отбросило от камня, дверь захлопнулась.

– Там твой меч, – поднимаясь, напомнил Дима.

– Не мой. Я не ношу мечи, – спокойно ответил Фоль.

– Тогда как ты…

– Кинжалом. Метаю его во врага – контейнер делает своё дело.

– Почему не метнул сейчас?

– Контейнер полон.

Дима с сожалением взглянул на свою культю:

– Я пришёл за помощью.

– Знаю. Лавр уже там. Меня оставили на случай, если придёте вы с Цезарем и вас потребуется доставить в Центр.

Дима слабо улыбнулся: Рональд всё предусмотрел.

– Цезарь, как я понимаю, теперь внутри ферзи? – неожиданно спросил Фоль.

– Да. И Иззила тоже, – Дима бросил взгляд на дверь, прислушиваясь, хотя знал: ничего он не услышит, потому что они уже за гранью того мира.

– Как нам одолеть эту зверюгу?

– Сейчас летим в Центр. Ты получаешь новое тело, я собираю нам отряд ангелов.

– Годится! – кивнул Дима и только сейчас понял, что вместе с рукой снаружи остался и его перстень.

– Мой топаз… – охотник поморщился. – Улетел вместе с рукой.

– К лучшему, – успокоил Фоль. – Частица дракона жаждет сражения с давним врагом. Этот камень оставил маячок ферзи, чтобы она переместилась за тобой.

– Переместилась? Не совсем понимаю.

– Пока души Иззилы и Цезаря не растворились в валькирии, она может пользоваться их умениями, например…

– Например, шагать, – закончил мысль Дима, но, несмотря на услышанное, оставлять перстень он не хотел. «Закончится всё – вернусь за ним», – подумал он, ещё не зная, что вернуться в локацию Лавра ему не суждено никогда.