Текст книги "Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том IV"

Январь. Составление проекта ответа Вселенскому патриарху Григорию[56]56
  Григорий VI (Фуртуниадис, ум. 1881) – Патриарх Константинопольский.


[Закрыть] по вопросу о том, на каких основаниях последовало в России присоединение униатов к Православной Церкви: «Поистине, святейший Владыко, вопрошения ваши достойны вашей богоугодной ревности о взаимном единении святых Божиих церквей в чистом исповедании веры, при ненарушимом сохранении апостольских и отеческих преданий. Сею самою ревностию одушевлено равномерно и священноначалие всероссийския церкви; и Святейший Синод, любовию чтя православные восточные патриаршие престолы, по долгу братолюбнаго общения, еще прежде вопрошений вашего святейшества восприял намерение известить вас и прочих православных восточных патриархов о событии, о котором вы благоволили вопрошать. Ожидаемо только было, чтобы синодальное соборное постановление о возсоединении сделано было известным всем древлеправославным епископам российския церкви и чтобы оное приведено было в исполнение в церквах новоправославных, что, по благости Божией, и совершилось в мире» (Мнения. Т. доп. С. 66. № 17).

• Из воспоминаний Н. В. Сушкова: «Ставили даже– смешно сказать– препятствием к слиянию православных с униатами и то, что последние бреют бороды и что в их монастырях едят мясо. “Что ж тут смущаться?”– сказал при мне на это замечание одному господину наш пастырь Московский. “Вера не в бороде. Раскольники дорожат бородой, а все же они раскольники. Вот в Вашем дворянском сословии все без бороды, а ведь Вас Церковь не признаёт за еретиков”» (Сушков. С. 139).

1 февраля. Резолюция на консисторском определении о принятии в число монастырских сестер 17-летней дочери умершего губернского секретаря: «По малому числу остающихся вакансий и по младолетству девицы… неизлишняя будет осторожность не спешить определением ея. Посему дозволить ей иметь пребывание в монастыре на испытании; а о решительном определении ея вновь представить настоятельнице чрез год или два» (Резолюции. Т. 4. С. 108–109. № 9270).

4 февраля. Отношение наказному атаману Донского войска, содержащее приветственное и святое благословение Господа христолюбивым донским воинам (Резолюции. Т. 4. С. 184. № 9422).

6 февраля. Резолюция на консисторском определении о разрешении польской дворянке Фальковской вступить в брак с унтер-офицером: «Исповедь… в лавре у священника, который ее не знает, под чужим именем Иулиании, не столько доказывает ее православие, сколько желание представить себя православною, не подвергаясь исследованию и дознанию <…> Вторая исповедь у Спасского священника также может служить доказательством не столько православия Фальковской, сколько неосмотрительности священника, который, как пишет в свидетельстве, исповедовал и причастил Святых Таин Иозефату, то есть лицо, которого самое имя показывает не принадлежность его к православию. Посему… разрешением брака удержаться до тех пор, пока Фальковская не подтвердит несомнительными доказательствами того, что она не вступала в брак, а также того, к какому она принадлежит вероисповеданию и какое истинное имя ея» (Резолюции. Т. 4. С. 109–110. № 9271).

• Резолюция на консисторском определении по делу о нанесении протоиереем побоев псаломщику: «…1) протоиерею в Новоголутвинском монастыре, в святом алтаре, в присутствии архимандрита, положить пятьдесят поклонов; 2) священнику Тупталову в соборе при архимандрите и при всем соборном причте положить сто поклонов; 3) псаломщику Хавскому в том же соборе при тех же положить двадцать пять поклонов… Подтвердить протоиерею, чтобы в делах должности поступал с строгою осмотрительностью и кротостью и неуместною важностию или леностию богомольцев от собора не отгонял; священнику Тупталову, чтобы строго соблюдал подчиненность и преувеличенных доносов по чужим делам не делал; псаломщику, чтобы вел себя благочинно и послушливо и бездоказательных сказок на протоиереев не сказывал; 5) поелику таким образом дело сие оканчивается духовною епитимиею: то можно в послужные списки онаго не вносить» (Резолюции. Т. 4. С. 110–112. № 9272).

• Резолюция на письме капитана гвардии Бахметева о подтверждении его права на домовую церковь: «Что блаженной памяти Государем Императором Александром Первым Всемилостивейше даровано Александру Ивановичу пожизненное право иметь домовую церковь с подвижным антиминсом, каковым правом он и пользуется более уже двадцати лет, о том не может быть ни малейшаго сомнения, хотя бы первоначальнаго о сем дела, по каким-либо обстоятельствам, и не оказалось в Консистории, потому что совершенно известное существование сего права, и по сему праву самой домовой церкви видно из ежегодных о домовых церквах ведомостей» (Резолюции. Т. 4. С. 179. № 9411).

7 февраля. Письмо архимандриту Макарию (Глухареву): «Что касается до ваших распоряжений по миссии: благословение на оныя вы можете иметь от Св. Синода и от местнаго архипастыря, а от меня только совет. Совет же вам от меня в настоящем случае состоит в том, чтобы вы посмотрели на предприемлемое оком осторожности. Век сей лукав: чистому добру неохотно верит; случаи к нареканию и клевете ловит жадно; жалом насмешки, даже неосновательной, язвит иногда, не без вреда успехам добрых предприятий<…> Вы говорите о диаконисах. Но от чего сей чин прекратился в церкви? От того ли, что отцы наши меньше нас знали, что для церкви полезно и что по времени удобно или неудобно? Я не почитаю возстановление сего чина ни безполезным, ни невозможным: но вы видели, что ваши мысли о диаконисах дошли до начальства и встретили только– молчание» (ЧОЛДПр. 1872. Кн. 6. С. 100–101.– Материалы).

• Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Доносится, что Преосвященнейший Антоний братски принят духовенством в Новгороде и Твери, а особенно в Москве. За сие благодарю Вашему Преосвященству и прочим братиям нашим <…> Возражение раскольников, почему и им не являют апостольскаго снисхождения в разности обрядов, удоборешимо. И им являют в единоверческой церкви, с тем чтобы вошли в послушание. Так и бывшим униатам явлено снисхождение только тогда, когда вошли в послушание соборныя апостольския восточныя церкви» (Письма. 1887. С. 46).

8 февраля. Письмо А. И. Бахметеву: «Милостивый государь Александр Иванович! В письме вашем от 22 генваря изъявляете вы желание, чтобы я дал Консистории предписание относительно Высочайшаго пожалования Вам в 1818 году домовой церкви с подвижным антиминсом, так как, по взятым вами сведениям, дела о сем в Консистории не видно, может быть, потому, что не было в оную сдано в свое время. На сие к прекращению заботы вашей ответствую, что блаженныя памяти Государем Императором Александром Первым всемилостивейше даровано вам пожизненное право иметь домовую церковь с подвижным антиминсом, каковым правом вы и пользуетесь более двадцати лет, о том не может быть ни малейшаго сомнения, хотя бы первоначальнаго о сем дела по каким-либо обстоятельствам и не оказалось в Консистории; потому что совершенно известное существование сего права, и по сему праву самой домовой церкви, видно из ежегодных о домовых церквах ведомостей. Что к вам здесь пишу, то самое написал я и в Консисторию. И прошу вас не сомневаться, что есть ли, по воле Божией, моя немощь и отставка или кончина призовут на мое место другаго, вы и тогда, как теперь, в мире будете приносить в вашей домовой церкви вашу молитву, в которой, надеюсь, вспомните и меня, с любовию воспоминающаго вас в моей смиренной молитве. С совершенным почтением пребываю, и проч. <…> Написав сие, узнал я, что Высочайшее повеление о вашей домовой церкви есть в делах Святейшего Синода» (ДЧ. 1872. Ч. 1. № 3. С. 346).

9 февраля. Резолюция на письме дочери священника с жалобой на несправедливое увольнение ее от должности просфорни: «Сдать в консисторию в число доказательств о качествах и поступках просительницы. А есть ли она будет требовать на сие решения: то объявить ей, что за клевету заслуживала бы она быть подвергнута взысканию, но я освобождаю ее от сего потому, что клевещет на меня» (Резолюции. Т. 4. С. 179. № 9412).

10 февраля. Письмо матери: «По желанию Вашему, извещаю Вас, что, по благости Божией, теперь я в числе здоровых, со дня Сретения Господня: а до того с 11 генваря сидел дома по болезни. Причиною болезни обыкновенно бывает у меня простуда, особенно ног, которыя всегда слабы. Дела должности делаю, но их больше, нежели сил и времени» (Письма. 1882. С. 350. № 402).

• Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Поговорите, Преосвященнейший, о. ректору о продолжающемся у него переводе св. Златоустаго [бесед на Послание к ефесянам], чтобы попеклись о верности и чистоте. С полученным переводом [бесед на Послание к галатам] я несколько в затруднении. Возвратить не хочется, потому что уже довольно медления. А представить Св. Синоду нельзя без того, чтобы не упомянуть о потребности пересмотра. Иначе недосмотры были бы напечатаны, и упреки нам упрочены <…> Например, перевод говорит: не показывает ли это крайнее безумие. Кто кого тут показывает? Грамматика велит после глагола с отрицанием ставить родительный падеж. А писать без нужды: это вместо: сие, велят только маркитанские журналы, которые признают русским только площадное, чтобы, говоря языком черни, из черни приобретать себе большее число покупателей <…>. Или: он не сказал: плотию кончаете, но скончаваете. Что тут за разница?.. Или: Сказавший: по времени сем приду, и будет Сарре сын, вошел в утробу Сарры, и образовал младенца. Есть ли сие и кажется сходным с подлинником буквально, добрым Богословам следовало задуматься над сим местом, и спросить, что с ним делать. Ибо это выражения, свойственныя воплощению» (Письма. 1887. С. 47).

11 февраля. Резолюция на мнении епископа Виталия (Щепетева) о диаконах, просивших священнического места: «Правила церковные и справедливость обязывают представлять священство достойнейшему. Но проситель, предлагаемый некоторыми прихожанами, Новиковский диакон, и летами уступает другим, и в знании христианского учения оказался только не худ. Произвесть Введенского, что в Новинском, как получившего высшее пред другими одобрение в познании христианского учения» (Резолюции. Т. 4. С. 112. № 9273).

• Резолюция на консисторском определении об исключении из духовного звания пономаря за утрату ставленнической грамоты, за закрытие священника с диаконом в церкви, за ссоры с женой: «…Консистории поставляется на вид для подобных случаев, что в протоколе не изложен ход дела, из которого видно, что о жене пономаря суждения быть по сему делу не следует. Есть ли пономарь имеет законные причины к неудовольствиям на жену свою: предоставить ему жаловаться особо, где и как следует» (Резолюции. Т. 4. С. 112–113. № 9274).

• Резолюция на консисторском определении об обязательстве пономаря Алексеева кормить пономаря Осипова вместе с его женой до самой их кончины: «Как Осипов наводит разные подозрения на поведение Алексеева, из коих показание о побоях старой дьячихи подкрепляется объявлением в свое время священнику, а подозрение в отломании замка оказывается особенно сильным, и по объявлении в свое время священнику, и по обнаружению в деле, что замок найден в доме пономаря, то послать Алексеева на две недели в Екатерининскую пустынь для испытания в поведении и, как окажется, велеть донести» (Резолюции. Т. 4. С. 113. № 9275).

13 февраля. Резолюция на представлении от Правления Московской духовной академии перевода толкования св. Иоанна Златоуста на Второе послание св. апостола Павла к коринфянам, составленного наставниками Вифанской духовной семинарии для предложения Святейшему Синоду: «Поручить пересмотреть перевод сей одному из цензурных комитетов… чтобы перевод был верен с подлинником и, по возможности, близок к оному, чтобы он был чист, в особенности чтобы порядок слов и состав речи был свойственный русскому языку, чтобы язык был общевразумительный, но без нужды не уклонялся слишком от чистого книжного к простонародному площадному наречию, каковой погрешности, у светских нынешнего времени писателей нередкой, остерегаться должно не только для сохранения чистоты языка, но и для поддержания близости его к языку священных и богослужебных книг, дабы сей не сделался совсем невразумительным, чрез уклонение и повреждение общеупотребительного наречия» (Резолюции. Т. 4. С. 172. № 9394).

• Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «13 февраля 1840 года. Во вторник недели о Блудном сыне я был у Митрополита Филарета. Представление сие мое записано мною своевременно. Выписываю буквально: Пришел я в 10 часу дня. Доложили обо мне: приказано подождать. Я пошел к Александру Петровичу Святославскому (Письмоводитель Владыки). Пробыл минут двадцать. Потребовал Владыка. Вхожу, кланяюсь; получил благословение. Приказано сесть поближе. Владыка: “Что ты теперь делаешь?” Я: “Ничего”. Владыка: “Давно ль без дела?” Я: “С месяц”. Владыка: “А тогда что делал?” Я: “Писал предположение о переводе Св. Отцев”. Владыка: “Какие у тебя были главные мысли?” Я (замялся): “Предположено труд перевода разделить по Академиям; печатать уроками, периодически”. Владыка: “Нехорош твой проект. Периодический срочный труд и печатание: 1) затруднит Академию, особенно в месяцы экзамена и год выпуска; 2) не удобен по тому, что будет разсекать целость творений Отеческих; 3) нехорошо, что положена плата переводчику за лист. Тут может выйти: для большей платы будут спешить переводить, а о совершенстве перевода не позаботятся. Да разве Академии без дела, что их потчиваешь такими тягостными трудами? Если учащих в Академиях обязать строгим предписанием к сим посторонним для них трудам, они будут нехороши в классе: отнимешь у них время. Ты бы Вятскому Ректору (т. е. мне) порекомендовал такую работу”. (Это было сказано полусеръезно и с полуулыбкою.) “Александр Иванович Карасевский вздумал управлять нашими духовными делами. Ему, правда, и дано право на это. Да он очень благоразумно делает, что, не зная наших дел, употребляет для сего из наших (т. е. меня). Ему все простительно. Говорит как разумеет и как ему представлено (т. е. от меня). Но ты как не рассудил спросить никого, кто постарше тебя, а принялся решать такие трудные, до всего духовенства относящияся задачи одною своею головою?” Я: “Не смел утруждать, будучи отделен от духовных моим настоящим положением, о чем непрестанно жалею”. Владыка: “Такие извинения никуда не годятся, я их не люблю. Чего тут опасаться безпокоить, где дело идет об общем благе? Хорош ли бы я был, если бы, идя ночью, видел человека, упавшаго в яму, и прошел мимо его потому, что, не имея возможности вынуть его один, не осмелился обезпокоить близ живущаго соседа? Кто тебе отказал и кто откажет? Опасаться тут нечего: это не тайна. А совет старшаго был бы тверд, и тебе полезен, и к делу годен”. Помолчав немного, Владыка тяжело вздохнул с молитвой: “Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь! Кажется, уже и мы живем в предместьях Вавилона, если не в нем самом. Как мало замечают знамения вышняго Промысла, противодействующия и полагаемыя во обличение неправодействия! Куда идут? Чего хотят? Не жалеем, что сокращают и отнимают вовсе власть: видно, на то есть воля Божия– за наши грехи. Но жаль, что терпит общее благо. Все только портят, а не усовершают” <…> В многократных моих беседах с Карасевским (я был у него вроде его компаниона, послушника, исполнителя его приказаний, по распоряжению графа Протасова) я не раз входил в разсуждения о переводе классической древности– Греческой и Латинской на русский язык и удостоверял, что только с того времени, как будет переведена на Русский язык классическая древность, можно ожидать, что в России водворится самостоятельное классическое образование. Так было у Англичан, у Французов, у Немцев. За тем, еще настойчивее я утверждал, что только с того времени, как русские богословы будут читать Святых Отцев на Русском языке, можно ожидать, что они будут самостоятельные и зрелые Богословы и не будут зависеть от Латинских, Немецких, Французских и Английских богословов и богословий. Карасевский мне предложил изложить сии мои мысли на бумаге. Я это сделал и подал ему. Карасевский, видно, с сим моим проектом явился к Митрополиту Филарету. По свойственному мне легкомыслию и торопливости (аможет быть, меня и торопили) я позабыл (винюсь) с сим проектом сперва явиться к Митрополиту Филарету» (Казанцев. С. 53–55).

Между 23 января и 13 февраля (без даты). Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Простите меня, Отец Наместник, за умедление ответа на письмо, которое сильнее других требовало ответа. Оно нашло меня больным и не таково было, чтобы мне от него стало легче. Болезнь моя началась 11 дня, и вчера только в первый раз был я в церкви. Да какой же ответ, скажете Вы? – Желание Ваше удалиться принесло мне такой помысл печали, который неохотно разрешается в рассуждения и слова. Можете догадаться, что мне не легко Вас отпустить: во-первых, потому, что по благости Божией вижу Вас весьма полезным для обители, во-вторых, потому, что, имея к Вам полную доверенность и веря Вашей доверенности ко мне, нахожу в сем по управлению много облегчения и успокоения» (Письма преподобному Антонию. С. 54. № 249).

13 февраля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Время отвечать и рабу Божию Петру о четыредесятидневном посте. Если он просит благословения на сей подвиг как на такой, на который он уже решился (подобно как если бы богомолец, отходя из Лавры, просил благословения на путь, в который он непременно пойдет), то мой долг рещи от сердца: да благословит Господь подвиг его и да поможет совершить оный со вниманием и смирением, к очищению и просвещению. Но если, прося благословения, он и вопрошает, предпринять ли подвиг, то это дело иное. Думаю, что для разрешения сего вопроса нужно более знать и ближе видеть устроение вопрошающего, нежели возможно мне в настоящем случае, кроме того, что не сужу себя достойным разрешить то, что далеко от моего опыта. Примеры же отцев, сколько знаю, различны» (Письма преподобному Антонию. С. 207. № 250).

14 февраля. Резолюция на консисторском определении об отказе церковному причту в ходатайстве о признании земли– церковной: «Консистории надлежало в точности исполнить сию резолюцию, имеющую свое основание, именно то, чтобы Консистория решила только первый вопрос, можно ли по сему производить дело и как. Сим предупреждалась запутанность дела и напрасная забота для Консистории, есть ли она станет производить дело, которого производить не следует. Консистория на предложенный резолюциею вопрос не отвечала мне и, выступив за пределы предписанного, спросила причт и постановила определение как бы о деле рассмотренном и решенном, хотя рассмотрение не было полное. Посему действие Консистории не признаётся правильным и рекомендуется ей исполнить резолюцию в точности» (Резолюции. Т. 4. С. 113–114. № 9276).

• Резолюция на представлении от правления Московской духовной академии перевода Толкования св. Иоанна Златоуста на Послание св. апостола Павла к галатам, составленного наставниками Московской духовной семинарии для предложения Святейшему Синоду: «Перевод, по моему мнению, полезно было бы поручить пересмотру одному из цензурных комитетов, например: “Видишь ли ненасытимую душу?”– По-русски это– укоризна; а в словах святого Златоуста должна быть похвала св. апостолу Павлу. Или: “Сказавший: по времени сем прииду и будет Сарре сын, вошел в утробу Сарры и образовал младенца.”– Здесь тщательно взвесить должно выражения подлинника, чтобы черты рождения Исаака не были смешаны с чертами воплощения» (Резолюции. Т. 4. С. 172–173. № 9395).

18 февраля. Письмо отцу: «С участием узнал я о болезненном припадке, случившемся в Вами при окончании Богослужения. По письму Вашему вижу, что случай сей прошел благополучно: мне кажется, однако, что неизлишне принять оный как возбуждение внимания к охранению здоровья» (Письма. 1882. С. 355. № 412).

20 февраля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Что не поставляете амвона для преосвященного Анастасия, это не грех. В Успенском соборе и стоит амвон, но на него не входят служащие архиереи, если не члены Св. Синода или Синодальной конторы <…> Правила заботятся о внимании народа к местному архиерею, а находящемуся в чужой епархии велят устраняться от сего. Конечно, долг служащего зреть ко Господу, а не окрест себя; но нам прилично почтить его любовию, только не человекоугождая против правил» (Письма преподобному Антонию. С. 208–209. № 251).

21 февраля. Резолюция на рапорте благочинного о нерадивом отношении диакона к должности: «Неговорение диаконом проповедей показывает или нерадение, которого нельзя оставить без исправления, как замеченного и прежде, или, что еще хуже, расстройство жизни. Редкое приобщение Святых Таин противно церковным правилам и обнаруживает неблагоговение и небрежение о чистоте совести, священнослужителю особенно не приличное <…> Послать его в Песношский монастырь на две недели для испытания в поведении и для увещания, чтобы он в священнослужении сохранял приличное священнослужителю усердие к Святым Таинствам, чтобы все обязанности службы исполнял неопустительно, чтобы охранял себя от невоздержания и светской рассеянности; как же он во всем испытании себя окажет и, особенно, будет ли усердно приступать к святым тайнам с очищением совести, о том настоятель донесет мне обстоятельно» (Резолюции. Т. 4. С. 114–115. № 9277).

23 февраля. Резолюция на представлении конференции Московской духовной академии с просьбой разрешить передачу в Правление академии книги «Рассуждение о ересях и расколах, бывших в русской церкви со времени Владимира Великого до Иоанна Грозного» с проектом исправления в погрешительных местах: «Посмотрите, например, на страницу 119: “И божественную службу совершающе, ядше и пивше, и Тело Христово ни во что же вменяюще, яко просто хлеб” и проч. Далее: “Здесь видим, что еретики не отвергали и Евхаристии, а только не называли ее таинством”. Верно ли видит здесь сочинитель? – Совсем нет. Что жидовствующие не могли еще совсем бросить христианское Богослужение, дабы не обличить себя и не остановить самим распространение секты, лицемерно и с презрением приступали к святейшей Евхаристии как будто к простому хлебу, следует ли из сего, что они не отвергали Евхаристии? Далее на той же странице сочинитель не верит, чтобы поздние жиды распространяли свою религию, – и думает, что для них довольно было защищаться. Совсем неосновательно! В наше время знаем, что жиды распространяли свою религию между русскими. Сочинитель мог бы знать, что в епархии, где он родился, в недавние годы два прихода по благости Божией очищены от многочисленного общества жидовствующих, которого распространителем был жид, живший на винном заводе, в Рязанской губернии» (Резолюции. Т. 4. С. 173–174. № 9396).

24 февраля. Письмо архимандриту Иеремии (Соловьеву)[57]57
  Иеремия (Соловьев, ум. 1884) – епископ Нижегородский и Арзамасский.


[Закрыть]: «Теперь пишу, потому что не так нездоров, как прежде, и потому что заставляет нечто сказать пребывающий в вашей Академии и обители г. Геппер. Он перевел пространный катехизис на немецкий язык и написал о нем письмо к одному берлинскому профессору, письмо, которое назначил для напечатания и которое не только может возбудить против себя похвалою своему и уничижением чужаго, но прямо подаст против себя оружие. Когда говорит: «на востоке предвечная Истина приняла грешное тело наше». Вы верно учили г. Геппера, что предвечная Истина приняла не одно тело наше, но целое естество человеческое, и отнюдь не грешное, но без греха» (ДЧ. 1886. Ч. 1. № 1. С. 124).

• Письмо матери: «Мое здоровье исправилось так, что довольно легко выхожу к должности, только слишком удобно принимаю простуду. Невестке и детям благословение Божие призываю, и себе Вашего матерняго прошу благословения» (Письма. 1882. С. 351. № 403).

25 февраля. Письмо Е. В. Новосильцевой: «Хорошо, что о. Макарий[58]58
  Глухарев.


[Закрыть] доволен Москвою; и то не худо, что сбирается во своя. Что касается до предприятия благородной и благочестивой девицы N. сотрудничествовать миссии, не знаю, хорошо ли поймет сие настоящий век и оставит ли доброе, но не обычное дело без искушения. О сем писал я к о. Макарию. Любопытно знать, как он принял мои мысли и как будет поступлено» (Письма. 1911. С. 205).

26 февраля. Резолюция на рапорте Звенигородского духовного правления о недоверии диакона наместнику при разбирательстве по доносу на дьячка: «Диакону объявить, что есть ли имеет причины к сомнению в беспристрастном суждении наместника, то может просить, чтобы он при суждении его дела в духовном Правлении не присутствовал» (Резолюции. Т. 4. С. 115. № 9278).

27 февраля. Мнение о воспрещении раскольникам продавать венчики для умерших лиц православного исповедания: «Неужели достоинство раскольника так беспримерно высоко, что дает право на нарушение законов и на контрабанду? Спешить обыском, думаю, бесполезно, ибо раскольники конечно уже знают, что делается, и возьмут свои меры; но чтобы вернее решиться на что-нибудь, не угодно ли прежде всего взять от Преосвященнаго Рижскаго сведения, печатанный ли найден венчик или рукою написанный или нарисованный? Так же как теперь, можно было спросить: как раскольники исполнят свой раскол, если запретить печатание раскольнических книг в раскольнических типографиях? Однако сей вопрос не помешал запретить; и это сделано еще в то время, когда не так ясно видели потребности ограничивать раскол» (Мнения. 1905. С. 66).

• Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «27 февраля 1840 г. во вторник 1-й недели поста я был в церкви Московского подворья, чтоб послушать чтение великого канона. Народу много до сущей давки. Митрополит Филарет читал канон перед царскими дверями смиренно, как монах пустынный. Читал ясно, но без экспрессии, монотонно, как читал бы простой неученый Иеромонах. Меня это удивило. Сколько я слыхал ученых Настоятелей, обыкновенно читают этот канон с выражением. Урок нашей суетности! Филарет ли не умел бы прочитать канон Св. Андрея ораторски? Не скрою, однако, что легкая декламация, по крайней мере ударения на словах более значащих, будут не лишни, в таком пылающем чувствиями каноне» (Казанцев. С. 61).

28 февраля. Резолюция на консисторском определении о допуске к должности удаленной по причине нетрезвости просфорницы: «Просфорня показала, что вино пила и другой год не пьет. Но вдове и просфорне лучше бы не пить вовсе. Точно ли перестала и давно ли, не доказано» (Резолюции. Т. 4. С. 115–116. № 9279).

• Резолюция на консисторском определении о разрешении берлюковскому строителю перестроить башни и устроить церковь во имя св. Василия Великого на пожертвование неизвестного вкладчика: «Рассуждение Строителя о башнях неосновательно: предполагаемые одноэтажные называет он тяжелыми, а свои двухэтажные почитает легкими <…> Построение храма св. Василия благословляем в уважение богоугодного намерения неизвестного вкладчика» (Резолюции. Т. 4. С. 116–117. № 9280).

3 марта. Резолюция на рапорте благочинного протоиерея об исправном поведении священника: «При усматриваемых признаках благоповедения сего священника и в надежде, что он в сем утвердится, желательно утешить и поддержать его снисхождением» (Резолюции. Т. 4. С. 117. № 9281).

• Резолюция на прошении исполняющего должность инспектора Звенигородского духовного училища об определении его на диаконское место: «Благоволит знать проситель, что он должен испросить у Консистории возвращение аттестата и его представить, чтобы начальство знало, какой человек просит» (Резолюции. Т. 4. С. 117. № 9282).

4 марта. Резолюция на консисторском определении об обвинении священника в нетрезвой жизни и неспокойном характере: «Священник признался, что сорвал дверь с крюка: лучше бы священнику поступать тише. Признался, что поздравлял мещанина с добрым вечером. Это что-то не в русских нравах и не в характере священника в отношении к мещанину. Мещанин же говорит, что священник поздравлял его, не помнит или не знает, с чем. Сие ведет к подозрению, что поздравление было насмешливое и неприличное, на какое жалуется просительница» (Резолюции. Т. 4. С. 117–118. № 9283).

7 марта. Замечание на донесение Таврической палаты государственных имуществ о причинах слабого влияния духовенства Таврической епархии на нравственность поселян: «К сожалению, часть сказаний о Таврическом духовенстве не невероятна. Частию же видно и усилие сложить на нас, бедных, все грехи. С одной стороны, винят духовенство, что оно не имеет влияние на народ, состоящий из бродяг и людей разных толков и вер, с другой– приписывают духовенству такое обширное влияние, будто от него научилось пьянству все народонаселение. По моему мнению, надобно истребовать сведения от Епархиальнаго Преосвященнаго, и особенно по тем доносам, в которых наименованы если не лица, то места, и таким образом открыть путь к дознанию на кого падают обвинения <…> Что касается до селений с одной церковию на пространстве от десяти до пятнадцати верст, то, как созидание церквей есть долг прихожан и их начальства, то надобно просить Министерство Государственных имуществ, чтобы благоволило построить там церкви» (Мнения. 1905. С. 69).

8 марта. Резолюция на консисторском определении с просьбой хоронить усопших при Троицкой церкви на Воробьевых горах: «Церковь подлинно стоит не в селении, а на краю высокой горы, где воздух удобно очищается. Посему можно допустить при ней погребение усопших, доколе со стороны гражданского начальства не представится препятствия, для устранения которого не излишня будет та предосторожность, чтобы погребаемо было здесь не слишком много» (Резолюции. Т. 4. С. 119. № 9284).

• Резолюция на консисторском определении по делу о нанесении пономарем обид служащему казначейства: «Консистории, которая хочет вынимать сучцы из очей Рузской канцелярии, советуется прежде вынуть бревно из ока своей канцелярии, которая, разделив резолюции на три пункта, не видала, что затем есть еще предмет, вовсе не принадлежащий к третьему пункту и требовавший особого числа, чтобы можно было удобно мне указать на оный при моем решении» (Резолюции. Т. 4. С. 119–120. № 9285).

9 марта. Письмо М. М. Тучковой: «Когда Варвара Ивановна сказала мне, что Вы на нее гневаетесь, и показала Ваше письмо, я истолковал ей оное и показал, что писано не от гнева, но от любви. Она успокоилась. Но в одном из Ваших писем и мне видится, что Вы несколько нетерпеливо говорите о ее борьбе. Она чувствует неправильность своего немирного расположения и скорбит о том, но еще не находит сил победить искушение. Не осуждайте ее, а помогайте ей словом назидания и любви и молитвою» (Письма к игумении Марии. С. 53. № 35).