Текст книги "Отделенные"

Глава 5. Каждую склянку

22 день 3 месяца 524 года новой эпохи

После неожиданного гостя Эйсгейр напрочь позабыл и о казначеях, и о посетителях. Он послал за Виркнудом: надо разузнать, какого кракена забыл Гилрау в эвенратской тюрьме. И над тем, что сообщил ему зандератский хорек, следовало поразмыслить. Если верить словам Тунора, ни один из великих лордов провинций, которые раньше были королевствами, пока еще не в игре. Выжидают? Ведь и Шелан высказывал сомнения по поводу убийства Милихэна.

– Милорд.

Виркнуд, сопровождаемый Ярлом Мурмярлом, выглядел рассерженным и потирал ободранные костяшки пальцев.

– В чем дело?

– Семейное, милорд.

Эйсгейр подумал, что Виркнуд, перед тем как прийти во дворец, разъяснял нормы приличия какому-нибудь зарвавшемуся нахалу.

– Ты смотри, – усмехнулся рыцарь, – переведутся у твоих красавиц женихи.

– Да все никак не переведутся, – буркнул глава разведчиков.

– Есть новости?

Рыцарь поставил круг тишины. Виркнуд положил на стол очередную кипу донесений. Ярл Мурмярл мяукнул.

«Хоть что-то у нас, как всегда, без изменений», – подумал с улыбкой Эйсгейр.

– Вот, но вроде ничего подозрительного мои парни не отмечали. Гилрау вернулся в Бергнес. Все остальные кролики по своим норкам.

– Ладно. Слушай, мне одна рыбка набулькала, будто наш дражайший ректор наведывался в эвенратскую тюрьму, как раз когда там сидели оборотни из Южных Клыков.

Виркнуд нахмурился.

– Я пошлю парней.

Эйсгейр явно почувствовал, как рыжий разведчик встревожился. Рыцарю вдруг подумалось, что если Светлый Лес падет, то оборотням придется несладко. Даже хуже, чем эльфам. Волчий народ ненавидят, и не важно, ар-вахану они или оборотни из племен. Поднять людей против них легче, чем против Детей Леса. Северным племенам, может, ничего не станется – чтобы их достать, надо сначала орков подвинуть, а эти не подвинутся, хоть утопись. А вот южные… Их именно из-за Светлого Леса никто и не трогает.

– Только пусть будут аккуратнее. Особенно если пошлешь волков.

Среди разведчиков Эйсстурма имелось несколько хвостатых парней. Нашел их сам Виркнуд и поначалу лично за ними присматривал, чтобы не случилось чего. Но эти ар-вахану верно служили Снежной Длани и проблем не создавали. Виркнуд знал, каких людей и нелюдей надо выбирать.

– Гилрау не должен понять, что кто-то разнюхивал о его делишках в тюрьме. Кстати, как там Малкир?

– А, этот… – Виркнуд раздраженно махнул рукой. – Так и сидит в зале Гильдии торговцев, зарывшись в бумаги. Это уже не просто подозрительно – это уже не к добру! Как высидит нам чего-нибудь. Он даже ни в одну таверну не зашел. Еду ему приносят, а ночует, видимо, в комнатах гильдейского зала.

– Не к добру, – согласился Эйсгейр.

– Зато его люди шныряют везде! Я приставил к ним парней, но зачем они ходят туда, куда ходят, непонятно.

– Просто ходят?

– Именно. Не продают, не покупают, разговаривают только иногда с разными людьми.

– Много с ним человек-то?

– Десять всего.

– Следи за ними, Виркнуд, следи. А по бумагам понять, что ему нужно, нельзя?

– Он просматривает их, показывает своим прихвостням, и те уходят. Ничего не записывает. Мне удалось посмотреть несколько листов в одной из стопок после него. Их я на всякий случай переписал, – рыжий разведчик кивнул на отчеты, которые принес Эйсгейру, – и еще по паре перед и после каждого. Мог сбиться со счета, пока Малкир листал их.

Эйсгейр удивился – Виркнуд сам следил за ушлым торговцем. А вот то, как он это делал, удивления не вызывало. Оборотень мелочей не упускал и перестраховывался, чтобы не упустить.

– Кстати, никто из парней не замечал за собой слежки?

– Они бы доложили мне, милорд.

– Пусть будут внимательнее. В общем, слушай: по пятеро парней к каждому великому лорду и великому герцогу, к герцогу Мирара, графу Макитура. За их молодняком тоже приглядывайте, особенно за ближайшими наследниками. Самое важное: военные приготовления, связи со «знающими» и Периамом, болтовня обо всем, что связано с эльфами. Ну и разные подозрительные случаи.

Разведчик нахмурился, прикидывая, сколько придется его парням работать.

– Не великоват ли охват слежки?

Мурмярл опять мяукнул, будто поддакивая. И Эйсгейр, и Виркнуд кинули взгляд на кота, но тот, оказывается, заинтересовался чем-то невидимым на полу.

– У нас до этого вообще никакого охвата не было, – напомнил рыцарь. – Столько бесполезного перелопатили уже. Хватит же людей?

Эйсгейр и сам знал, что хватит.

– Людей достаточно. Вопрос в том, куда посылать лучших? Малкир ведь еще.

– Это я оставляю на твое усмотрение. И отряди шестерых парней последить за Ледяным дворцом. Из того, что мне рыбка набулькала, получается, она знала о нашей слежке за Гилрау. Пусть еще трое проверят, нет ли хвостов на Эамонде и его сыне.

– А надежна ли эта ваша рыбка? – спросил помрачневший Виркнуд.

– Не очень, будем и за ней присматривать.

– Думаете, за нами следят, милорд?

– Сожри меня кракен, если это не так, – усмехнулся Эйсгейр. – Не удивлюсь, если все следят за всеми. Даже за коро…

Рыцарь замер. Сердце его похолодело.

– Океан-отец… – только и смог прошептать он, поняв, к кому должен во что бы то ни стало послать разведчиков.

К Анмару III, год назад взошедшему на трон Королевства людей.

* * *

Из трапезной в кабинет Эйсгейр шел, погрузившись в раздумья и почти не замечая ничего вокруг. Как он так опростоволосился? Не подумал о короле?! Болван первого ранга!

Если предположить, что все это ради сокровищ и земель, то кому, как не Анмару, перепадет больше всех от завоевания Светлого Леса? Просто потому, что он король. А что уж говорить о славе того, кто наконец покорил непобедимых Детей Леса?

«Но ведь Анмар не такой, – убеждал себя рыцарь. – Не может он участвовать в этой игре!»

Эйсгейр знал короля. Анмар несколько лет жил в семье Ормунда как воспитанник. Юный принц охотно учился и вникал в то, как ведутся дела на Севере, обнаруживая недюжинный для своих лет ум и рассудительность. Вел он себя не заносчиво, не задирал детей Ормунда, уважительно обращался с прислугой и всеми, кто был ниже по статусу. Пусть рыцарь сам не занимался воспитанием и обучением Анмара, приглядеться к нему он успел. Веселый, живой мальчишка ему очень понравился.

«Возможно, те, кто начал эту игру, – думал Эйсгейр, – решили, что неопытным правителем будет легче манипулировать. А может, Анмар вообще ни при чем».

Эта мысль его приободрила.

– Милорд, осторожнее!

Паренек, в котором Эйсгейр узнал новичка, сообщившего о прибытии Миррина пару недель назад, отдернул с пути владыки тяжелую тележку. Рыцарь, погруженный в раздумья, чуть не наткнулся на нее.

– Да что за обозы-то во дворце?! – в сердцах воскликнул он.

Слуга застыл, открыв рот и не зная, как ответить.

– Груз из Всесвета, по распоряжению милорда, – послышался голос Утреда: он, в отличие от недавно работавшего во дворце парня, знал, как следует говорить с владыкой Эйсстурма. – Смотри себе под ноги, отец.

А вот так говорить имели право лишь он и Одрин, его жена. Эйсгейр нашел Утреда около трехсот лет назад младенцем среди обломков корабля, вынесенных после шторма на берег Айсена. Море не могло причинить водорожденному никакого вреда, но ребенок был истощен и умер бы, если бы не рыцарь. Теперь приемный сын Снежной Длани служил хранителем порталов. Рыцарю третьего ранга подчинялись все, кто составлял расписание, открывал порталы и проверял проходящих через них людей и не только.

Эйсгейр разглядел наконец тележки: даже не тележки, а телеги, да еще и заставленные сверху донизу небольшими флаконами. Рыцарь хлопнул себя по лбу. У него из головы совсем вылетело, что Нирия сегодня везла свои кремы и прочие штуки.

– Извини, парень, – сказал он и хлопнул по плечу служку. – Все в порядке? – спросил рыцарь, оглядываясь в поисках Нирии.

Она, по-видимому, еще не прибыла.

– Да вроде, – ответил Утред, махнув в сторону проверяющих.

Те усердно закивали, шлепая на тележки пропускные метки – синие ленточки. Несколько служащих откручивали желтые крышечки у флаконов и смотрели, что внутри.

– Проверять каждую склянку, – напомнил всем Эйсгейр. – Каждую! Будто от этого зависит наше будущее.

Сказав это, рыцарь тут же пожалел своих людей. От количества флаконов рябило в глазах. И тележки были не самыми маленькими. Сколько же Нирия собирается продавать этого своего крема?

– Приветствую в Эйсстурме, магистр, – услышал Эйсгейр слова Утреда и обернулся к порталу.

Выглядела Нирия расстроенной, но, увидев рыцарей, постаралась улыбнуться. Вышло не очень.

– Миледи? – обратился к ней Эйсгейр и заметил, как Утред поднял брови, с ехидцей улыбаясь. – «Отлучу от воды на неделю, если ты, медузий сын, будешь мне шутки шутить».

«Медузий сын» мгновенно посерьезнел.

– Милорд, – Нирия присела в реверансе, – это слишком большая честь, что вы встречаете меня лично.

Голос ее был тихим и грустным.

– Я случайно мимо проходил. Случилось что-то? – спросил рыцарь и вдруг понял: – Тунор и у вас побывал, да?

– Все в порядке, милорд, такой пустяк не стоит разговоров.

– Он и сюда утром заявился, орал всякое. Не берите в голову, миледи. А будет слишком докучать, скажите мне, я найду на него управу.

«Ради маскарада своего спустил на женщину акул, слизняк», – недовольно подумал рыцарь.

Нирия чуть улыбнулась.

– Миледи, это весь ваш груз? – спросил Утред, последовав примеру отца и сменив обращение.

Она кивнула.

– Вам придется подождать, пока мы не закончим проверку, – сказал он, но взгляд его, обращенный на Эйсгейра, был капельку вопросительным.

В зале порталов появился слегка запыхавшийся посыльный.

– Милорд, прибыл господин Сигсон.

Эйсгейр с сожалением посмотрел на Нирию:

– Простите, миледи, составить вам компанию я не смогу.

– Что вы, милорд, не стоит извинений, – сказала она, снова приседая в реверансе.

Эйсгейр не удержался от того, чтобы взять ее за руку и поцеловать тонкие пальцы. С удовольствием заметив, как Нирия слегка покраснела, он улыбнулся ей еще раз, послал Утреду мысль: «Каждую склянку!» – и перелился в кабинет.

Там уже находился грузный пожилой человек.

– Сиди, Сигсон, – бросил Эйсгейр толстяку, который собирался встать и поприветствовать своего владыку.

– Милорд, – пробормотал тот в ответ.

«Даже оторваться от стула не успел», – с недовольством подумал рыцарь.

Глава торговых дел любил поесть. Даже слишком. Своим необъятным животом он здорово выделялся из окружения владыки Северных земель. Его жена иногда ругалась, мол, будь они моложе, давно бы уже ушла от такого борова.

Сигсон отчитался владыке о делах, предоставил бумаги, которые требовал главный казначей, попутно отметив, что доходы из горняцкого Айсена почему-то упали за последние два месяца, но пока беспокоиться рано.

– Ладно, Сигсон, спасибо. А скажи, можно ли проверить, чего там Малкир в гильдии смотрит?

Эйсгейр успел прочитать переписанные Виркнудом листы. Это оказались накладные. Всего их было семь. Общего в них рыцарь не заметил: адреса разные, имена получателей – тоже. Как и указанные товары. Почти. В четырех, помимо прочего, значилась гремучая соль. Но лишь в четырех. Если добавить к ним листы, переписанные на всякий случай, то вообще какая-то муть получалась.

Глава торговых дел фыркнул.

– Он затребовал гильдейские бумаги за последние четыре месяца. Все мои люди только об этом и судачат.

– Как думаешь, зачем ему это?

– Не знаю, милорд, – Сигсон покачал головой. – Он попросил не определенного торговца, не определенный товар, а просто сразу все бумаги: и сводки по месяцам, и накладные.

– У него есть такое право?

– Он один из самых крупных торговцев. Может требовать многое.

– Вот что, Сигсон. Затребуй-ка и ты эти бумаги.

– Требовать сводки нет надобности, милорд. У нас хранятся копии за год.

– Значит, затребуй накладные. И посмотри все хорошенько.

Сигсон аж крякнул.

– Мне самому все делать, милорд? – вопрос прозвучал жалобно. – Там тысячи бумаг. Могу я поручить кому-нибудь?

– Только надежным людям, Сигсон. И сделать это нужно как можно быстрее.

Глава 6. Будущее с точностью в пять смертей

Вылазка Фаргрена прошла успешно. Если считать, что никто на него не напал. А вот обнаруженные почти полторы сотни жнецов и больше десятка древесников сводили этот успех на нет.

Выживших Фаргрен не учуял. Никаких следов людей на поверхности, никаких запахов, кроме тех, что наполняли Темные Чащи, не нашлось. Если здесь и были населенные подземелья, как в Вешках, то проверить это надлежащим образом он не мог. Но количество древесников не позволяло питать радужных надежд: эти Твари пускали свои лозы-плети и глубоко, и широко, насколько хватало – могли и обнаружить людей под землей.

– Наконец-то! – сказал Рейт, когда Фар вернулся к отряду. – Мы уже говорили о том, как быть, если ты… того. Выкладывай давай.

Фаргрен и выложил.

– Полторы сотни жнецов? – У Геррета даже глаза на лоб полезли. – Ты уверена, что воду тянули? – спросил он у Мильхэ.

В ответ получил только ледяной взгляд.

– Зуб даю, если там кто из людей остался, – произнес Лорин, – то под тем домом из каменного дуба.

– Нарвемся на стадо, ты и яйницу свою отдашь, – буркнул Геррет. – Полторы сотни!

– Если не столкнемся со жнецами, – Фаргрен нашел острую ветку и начал выцарапывать на земле план деревни, – то, может, и получится проскользнуть. Древесники от того дома далеко, тихо пройдем – они вряд ли сдвинутся. Все они сидят вот здесь, – он ткнул в нужные места на плане. – Плети же не такие длинные, их там точно не должно быть.

– Как бы Тварей, знаете, там тоже точно не должно быть, – съязвил коротышка.

Идея сунуться в деревню ему явно не нравилась.

– Нас как минимум трое за то, чтобы пойти, Гер, – сказал Рейт.

– Угли на ваши дурьи головы, – буркнул Геррет. – Повезло тебе, Фар, что у этих отожженных тоже есть сестра, и они за нее всех готовы порвать.

Рейт весело подмигнул Фаргрену, отчего тот даже удивился.

Он, честно говоря, до сих пор удивлялся близнецам. То есть их отношению к товарищу-оборотню.

Если бы не Мильхэ и Геррет, Рейт и Лорин прибили бы его еще в Дубках. Это Фаргрен знал точно. Тем не менее новую идею о том, что не всех оборотней надо убивать, они приняли очень быстро, можно сказать, мгновенно. С чем связана такая широта взглядов у безбашенных наемников, с легкостью хватающихся за оружие, Фар не представлял. Хотя… С безбашенностью, наверное, и связана.

А теперь они еще и… понимают его, его отношение к сестре. И согласны пойти на риск ради волчьего выродка.

Три голоса против одного определили их ближайшее будущее с точностью в плюс-минус пять смертей. Мильхэ так и не сказала ничего. В ответ на вопрос, что она думает, ледяная ведьма выразительно и подробно промолчала.

Около часа ушло на то, чтобы сообразить какой-никакой план, и его первая часть – разобраться с оставшимися богомолами – решилась сама собой: Твари улетели от скуки и обиды. Поэтому, когда они наконец направились в деревню, Фаргрена беспокоил только поднявшийся северный ветер, из-за которого не получалось чуять, что впереди. Враги же, кем бы они ни были, наоборот, получали преимущество.

Добравшись по краю рва до разрушенных изб, отряд осторожно двинулся вглубь деревни. Отсюда до дома Фара получалось даже ближе, чем с восточной стороны.

Двигался отряд невообразимо медленно – идти приходилось как можно мягче и бесшумнее. У ледяной ведьмы получалось вполне сносно – дочь Леса как-никак. Два с половиной медведя позади нее грозили испортить все на свете. Пусть и шли они в круге тишины. Который тоже, кстати, замедлял: внутри круга нельзя было услышать ничего снаружи, а значит, приходилось постоянно бдить, не появится ли кто сзади.

Мильхэ руководила передвижением. Фаргрен уже почти не сомневался в синеватости ее ранга: ведьма выкинула новый фокус – она умела видеть следы, которые оставляли Твари. Геррету фокус не понравился, ведь на этот, пусть и простой, как утверждала Мильхэ, прием уходили силы. Немного, но все же уходили. А сила могла потребоваться им в любой момент без остатка. Тем более хранилища ледяных равнин опустели давным-давно, а на змеином рационе пополнять их не очень-то получалось. Но, как втихаря шепнул Лорин, Геррету просто-напросто стало обидно, потому что ему такой прием не был известен.

Трижды отряд менял направление, несколько раз все прятались в развалинах. Но потихоньку приближались к центру, и Фаргрен подумал, что у них, кажется, все получается. Впрочем, тут же одернул себя – зря он такое вообще думает: все получается очень редко, а запас удачи они исчерпали еще в Дубках.

Будто в ответ на неосторожную мысль, впереди из-за полуразрушенного дома показались рога. В следующий миг морду жнеца покрыло мерцание, и Тварь рухнула, никто даже сделать ничего не успел. Фар уже почти услышал треск и скрип проснувшегося древесника, но осознал, что жнец будто завис в воздухе: Мильхэ подхватила уже мертвую тушу на щит. Правда, порадоваться расторопности ледяной статуи тоже никто не успел. Через секунду с другой стороны улицы появился еще один рогач, а потом и еще один.

– Геррет, делай щиты, как я! – прошипела Мильхэ, окутывая силой страшные морды.

Через пару мгновений Геррет осторожно опустил тела, и все облегченно расслабились – Твари мертвы, древесники не проснулись. Фар подумал, что коротышка все же неприлично талантлив: да, ледяная ведьма вытворяла странные вещи, но Геррет мгновенно соображал, как и что надо делать. Может, у него тоже синий ранг?

Проходя мимо жнецов, Фаргрен удивился – огромные! Даже на Тракте такие нечасто встречаются. У одного он насчитал одиннадцать пар рогов-лезвий, уродливым ожерельем опоясавших шею. Верхние рога выходили из такого мощного костяного нароста на лбу Твари, что прорубить голову, наверное, ни у кого не вышло бы.

Фаргрен заметил заинтересованно-хмурый взгляд Геррета – тот внимательно осматривал убитых чудовищ. Мильхэ, без сомнения, уложила их своей странной атакой, которую все заприметили еще в Дубках. Бросив взгляд на морду жнеца, Фар отметил, как из узких дыхательных щелей на носу-топоре течет темная кровь. У других было так же. Как же Мильхэ валит Тварей? Набрасывает щит, это точно, но отчего они умирают?

– Они какие-то странные, – сказал Геррет. – Я никогда не видел у жнецов такой шкуры. Разве на ней бывали шипы?

Фаргрену даже стало немного стыдно: он заметил это только после слов коротышки. Чешуйчатая шкура убитых Тварей бугрилась отвратительного вида наростами с мелкими шипами. Он тоже никогда не встречал такого.

– Да весь этот поход становится все чудесатее и чудесатее, – сказал Рейт. – Богомолы, которые никогда не вылезали из Чащ, люди, живущие под землей, новые жнецы и… – тут он замолчал и махнул рукой на Мильхэ: та шла впереди и не могла этого видеть.

Геррет ухмыльнулся, Лорин расплылся в улыбке. Фаргрен тоже бы улыбнулся, но мог только оскалиться.

Отряд шел дальше, двигаясь теперь еще медленнее. Северный ветер сменился хаотичными порывами с разных сторон, и Фару это тоже не нравилось.

– Тихо спит в лесу древесник, сплюшки спя-а-а-т, – вдруг пропел Лорин начало известной всем наемникам «Чащобной колыбельной».

Да, самое время ее петь. Сейчас этот образчик наемничьего фольклора вспоминался как недоброе предзнаменование.

Которое быстро сбылось.

Когда Рейт, следивший за тылом, вдруг воскликнул: «Жнец!», Мильхэ резко развернулась и убила Тварь. Но было поздно – его копыта успели простучать по земле, хотя они этого не услышали. Зверь выскочил из далекого переулка, где ледяная ведьма уже не могла чувствовать следы.

Пара оглушающих мгновений – и… задрожала земля. Геррет снял ненужный круг тишины. Все услышали треск ломающегося дерева. Проснулся древесник, а значит им надо бежать. Позади, из переулков выскочили еще жнецы, отрезая путь к отступлению. Впрочем, отряд уже давно прошел «точку невозврата» – до нее они могли бежать назад. А вот после…

Все помчались к дому из каменного дуба.

Мильхэ сумела убить половину жнецов, но остальные догнали отряд. Близнецы выпустили стрелы Тварям по ногам, и четыре упали. Огненные шары разворотили грудины еще двум.

Три жнеца оказались совсем рядом. Фаргрен нырнул под одного из них и вспорол когтями мягкое подбрюшье. Чудовище по инерции пролетело вперед и рухнуло.

Рейт, увернувшись от другого жнеца, с размаху рубанул ему по шее. Лорин ударил с другой стороны, и Тварь, пробежав еще немного, повалилась на землю. Последнему жнецу Геррет умудрился перерубить передние ноги топором.

Отряд помчался дальше.

Земля задрожала, вспучилась и разорвалась черными комьями. В воздух взвились лозы-плети и со свистом опустились обратно.

Сам древесник еще не появился, зато впереди показались жнецы. И уже в гораздо большем количестве. Под рев-треск древесника они сорвались в галоп, склонив головы и раскрыв рога-лезвия.

Несколько упали. Но Мильхэ не могла убить сразу всех.

Отряд бросился в развалины домов. Геррет задержался: мелькнула яркая точка – и стадо встретила волна огня. Сам мааген тут же поспешил следом за напарниками, чтобы не попасть под копыта горящих чудовищ.

Ближайшие улицы закидали дымовыми гранатами: когда стадо развернется, дым успеет ослабить Тварей.

Все тряслось от плетей древесника в земле. Пробираться по развалинам было трудно. Выбравшись на свободное пространство, пятерка безумцев снова ринулась к дому.

– Там! – крикнул Геррет, метнул вправо огненный шар и поставил защитный купол.

К ним приближалась куча веток, палок и листьев. Она возвышалась над развалинами на половину человеческого роста.

Древесник был уже близко.

Он поднял узловатые, перевитые лозами конечности. Взметнулись плети и со свистом обрушились на отряд, но щит Геррета выдержал удар.

Оставалось совсем немного. До убежища всего пара домов и перекресток…

Оттуда, с обеих сторон, выскочили жнецы.

Фар нырнул под вставшую на дыбы Тварь и разорвал ей брюхо. Уходя из-под падающей туши, он увидел, как Рейт, вонзив меч прямо в пасть другой Твари, развернулся и рубанул жнеца рядом.

В следующий миг плети древесника накрыли их всех.

Лоза свистнула прямо у Фаргрена перед носом. От ее удара вздыбилась земля, разрываясь черными комьями и размозженными тушами жнецов.

Фара откинуло в сторону. Вскочив, он угодил в захват рогов, но успел разорвать горло жнецу до того, как сомкнулись рога.

Что с Рейтом?!

Ударив очередную Тварь по глазам, Фар бросился туда, где только что был Рейт. Прискакавший туда же жнец как раз опускал рога. Фаргрен вцепился ему в глотку, одновременно оттаскивая от товарища.

Рядом оказались Лорин и Геррет. Они подхватили Рейта и поволокли его к дому.

За ними ринулся было жнец, но Фаргрен разделался и с ним.

По улице позади пронеслась волна воды, превращаясь в ледяные копья. Они пронзили нескольких жнецов, пригвоздили древесника к земле.

Это не мешало ему хлестать плетьми.

Одна взвилась вверх, и если бы не щит Мильхэ, укрепленный льдом… Фара осыпало холодным крошевом, но он остался цел.

Мильхэ и сама уже была рядом. «Драконья атака», запущенная ею, почти исчерпала свой запас, но льда оставалось достаточно, и ведьма на бегу метала в Тварей копья.

Оба помчались следом за остальными к дому из каменного дуба.

Лорин пытался выбить дверь.

– Заперто! – проревел он.

– Отойди! – Мильхэ призвала воду и обернула ею кованые петли и замок.

Земля снова вспучилась и разорвалась. Второй древесник – низкий, ниже домов, но длинный и широкий – подобрался к ним с другой стороны.

Геррет поставил щит и охнул, когда по нему хлестнула плеть. Она снова взвилась в воздух и ударила. Геррет то ли рыкнул, то ли простонал, но щит удержал.

От следующего удара купол раскололся.

За несколько секунд – пока Мильхэ морозила железо – древесник ударил трижды, и Геррет трижды ставил щиты.

Четвертый щит раскололся, как раз когда Фар и Лорин выбили дверь. Земля пошла ходуном, и Геррет не устоял на ногах. Лорин и Мильхэ занесли Рейта в дом, а Фаргрен сцапал коротышку за шиворот и втащил внутрь.

Эльфийка подняла льдом дверь на место и заморозила все щели. Стены из каменного дуба сотрясались от ударов, но стояли. Однако лед трескался, и дверь грозила вылететь. Мильхэ приходилось возвращать воду на место и морозить заново.

«И на сколько ее так хватит?» – пронеслось в голове у Фаргрена.

Вместе с Лорином они помогали ведьме держать дверь.

– Гер, найди погреб! – крикнул Лорин.

– В комнате справа вход в подклеть, – сказал Фар, превратившись в человека.

Геррет пополз в указанную сторону на четвереньках – так много сил потратил на щиты, что не сразу смог подняться.

– Заперто! – Геррет выполз обратно, шатаясь, встал на ноги и прохрипел: – Дайте-ка мне…

В ладони он подкидывал ярко-оранжевый шарик. Фаргрен и Лорин, увидев это, поспешили убраться с порога. Мильхэ сняла лед. Когда древесник хлестнул плетью по дому, и дверь с грохотом рухнула на пол, Геррет метнул «драконью атаку» и следом огонек.

На Тварей хлынул поток пламени. Фар даже на секунду испугался, что огонь прорвется внутрь.

– Надо уходить в погреб, – сказал Геррет, когда «драконья атака» кончилась.

Фар натягивал одежду и старался ни на кого не глядеть.

Теперь у них смертельно раненный товарищ, и они сидят в доме. В его доме. Пока Твари не совались сюда из-за жара после «драконьей атаки», но воздух быстро остынет.

Смотреть на Рейта было выше его сил – при виде него Фаргрену чудилась мертвая мать и море крови. На том же самом месте. Сейчас крови почти не было, еще не было, но… Как и тогда, все снова по его вине – они не пошли бы сюда, не реши Фар отыскать Ирму.

Рейта перетащили к входу в подклеть. Мильхэ собрала оставшуюся воду и окутала ею крышку, превратила в лед…

– Лорин, попробуй открыть, – сказала она через несколько секунд.

Тот со всей дури дернул за ручку, и крышка поддалась.

– Вода, – прошептала Мильхэ.

Из погреба высунулись колья и вилы.

– Мы люди, Твари вас задери! – заорал Лорин кому-то внизу. – У нас раненый! Так, давайте сюда его, – сказал он уже своим товарищам.

– Осторожнее! – вскрикнула Мильхэ, глядя, как он и Фаргрен перемещают Рейта.

Дом дрожал от ударов – по стенам не переставая бил древесник.

Лорин спустился первым, следом Мильхэ. Кое-как спустили Рейта. Фаргрен даже не видел, кто помогал им снизу – он нырнул в подклеть последним.

Там ледяная ведьма уже возилась с Рейтом.

Резаная рана у него, кажется, была всего одна – видимо, тот жнец все-таки успел… Да еще и так неудачно попал под полу доспеха… Но страшное было не это. А удар древесника. Осталась ли у Рейта хоть одна кость целой? Фаргрен отчаянно надеялся, что тот не попал под прямой удар. Нет, точно не попал, иначе сейчас вообще не было бы Рейта. Только кровавые ошметки в смятых доспехах.

– Геррет, нужна «слеза»! – потребовала Мильхэ. – И свет! Больше света!

Разлетелись огоньки, и будто наступил день.

– Быть не может! – ахнул кто-то. – Фаргрен?

– Эй-эй-эй! – воскликнул Лорин – против них снова поднялись вилы.

– Ирма, стой!

Какая-то девушка шагнула было вперед, но один из мужчин ее удержал. Фаргрен замер. А когда глянул, сердце его будто остановилось – на него смотрели глаза матери.

– Точно он!

Острые палки придвинулись еще ближе.

– А может, они все?.. – произнес кто-то.

– Да что разбираться, вышвырнуть вон, и все!

– Твари сраные, спокойно! – проревел Лорин. – Если из-за вас мой брат умрет, я всех тут порешу!

Вперед выдвинулся здоровенный мужик, такой же высокий, как близнецы, а руки его были даже толще.

– Ну, попробуй давай.

Внезапно сверкнули серебристые волосы, и Мильхэ встала между ними. У селян отвисли челюсти.

– Мне нужна вода, – раздался ледяной голос ледяной ведьмы. – Кто у вас здесь водник?

Фаргрен увидел, как Ирма медленно поднимает дрожащую руку.