Текст книги "Отделенные"

Глава 6. Пропажи

27 день 3 месяца 524 года новой эпохи

Утром прибыл посланец с письмом, да так рано, что Эйсгейр еще даже не вставал.

Писала Нирия. Три дня назад Эйсгейр поговорил с ней о бедствующих селениях. Неизвестно как, но встречи с Тунором магистр добилась в тот же день и теперь сообщала: позавчера, двадцать пятого дня третьего месяца, лорд Зандерата отправил пятьсот солдат к Снежным Рощам. Причем согласился и на подкрепление от Всесвета – большую группу наемников, опытных в хождении по Темным Чащам. Распутица, скорее всего, уже закончилась, поэтому через несколько дней, с учетом скорости обозов, они будут у Снежных Рощ.

Эльфы тоже не остались в неведении. Дом Тавеллан тут же поднялся на все свои уши, Миррин был готов бросить посольские дела и мчаться в Снежные Рощи. И неимоверно страдал, получив запрет из Светлого Леса. Арделор тоже хотела упорхнуть к месту невероятных событий, но и ей не позволили. Заниматься неожиданным открытием отправили других, оставив посла Тавеллана хорошенько оберегать леди Валиссин. В результате у леди испортилось настроение, а у посла – аппетит.

В письме Нирии обнаружилась маленькая приписка, в которой магистр извинялась, что не смогла сообщить обо всем сразу. Кроме того, она написала, что через два дня будет в Эйсстурме и останется в нем на неделю или даже больше. В ответе Эйсгейр не преминул похвалить Нирию за расторопность и пообещал встретиться, если у обоих будет время.

После этого он хотел полежать еще, но ему не удалось. В коридоре послышался шум и лязг оружия. Пришлось быстро подниматься и облачаться в халат.

– Что там? – спросил Эйсгейр стражей, открыв дверь.

Те пожали плечами, переглядываясь и на всякий случай перехватывая мечи покрепче. Выйдя из комнаты, рыцарь увидел мчащегося к нему полуголого Миррина в сопровождении десятка эльфийских солдат.

– Арделор пропала! Дай мне своих людей.

«Одрин, начальника городской стражи ко мне. Сейчас же!»

Ему Эйсгейр приказал разворачивать поиски. Кроме того, рыцарь решил выделить эльфам бойцов из своей гвардии. Пока собирался отряд, Миррин, взвинченный до предела, успел одеться в то, что принесли его слуги, и рассказать о случившемся.

Пропажу Арделор обнаружила одна из ее служанок. Рано утром она пришла приготовить одежду для своей госпожи и помочь ей собраться. Заметив странную тишину – обычно Арделор уже не спала к этому времени, – служанка заглянула в спальню леди Валиссин. Не найдя там никого, она вышла из покоев и спросила стражей, где Арделор. Когда обнаружилось, что никто не видел леди после того, как она пошла спать, эльфы подняли на ноги руководство академии и известили посла Тавеллана.

Миррин взял с собой своих солдат, людей Эйсгейра и отправился в академию лично.

Рыцарь, уже сидя за столом и уныло ковыряя завтрак, как никогда ощущал собственную ничтожность. Подумать только: он – сильнейший стихийник на Иалоне, а помочь Миррину или самой Арделор ничем не может. Его сила – проклятие первого ранга, а не благословение. Если он пойдет в академию, то испортит всю работу генасам, ищущим следы. После Эйсгейра ничего нельзя будет разобрать, какая бы сила там ни использовалась. Да и людей он будет зря пугать своим присутствием.

В кабинете Эйсгейр со вздохом взялся за донесения. Только это ему и остается делать: сидеть во дворце, читать и перекладывать бумажки. Отдельно ото всех. Ар-вахану на другой лад.

Он встряхнулся и заставил себя сосредоточиться на отчетах разведчиков. Часть он прочитал еще вчера, не заметив ничего хоть немного необычного. Продираться сквозь потоки сведений было нелегко. Виркнуд оказался прав: охват слежки огромен. И ведь до рыцаря доходило только то, что главный разведчик счел достойным внимания владыки. Подозрительные делишки имелись у всех благородных господ, но не всегда удавалось быстро определить, к чему они относятся: к козням против Светлого Леса или к тому, что находится под юбкой у какой-нибудь леди.

«Надо сужать охват еще больше», – с досадой думал рыцарь.

Мысли его то и дело отвлекались на пропажу. Как это скажется на отношениях со Светлым Лесом? Он ведь лично обещал, что с головы Арделор и волос не упадет, а тут такое. Через минуту Эйсгейр со стыдом осознал: о самой женщине он и не подумал. Вдруг ее убили? Но кому это нужно? Людям? Или, может, эльфы сами постарались?

Рыцарь снова встряхнулся, отгоняя мысли, совсем бесполезные за неимением каких бы то ни было сведений, и вернулся к донесениям.

В дверь постучали.

– Милорд!

На пороге кабинета показался явно взволнованный Виркнуд.

– Гилрау забрал из тюрьмы двух молодых волчиц и увез их куда-то! Парни из Эвенрата только что вернулись и доложили.

Эйсгейр нахмурился.

– И больше ничего не узнали?

– Ректор сначала приходил посмотреть на всех. А девочек забрал во второй раз. Увез в своей повозке. Куда – неизвестно. Да и уже почти никто не помнит об этом. Два месяца ведь прошло, милорд.

– И что он с ними сделал? – пробормотал рыцарь.

– Кто знает… Я послал волков в Бергнес, только, боюсь, уже поздно.

– И столичная тюрьма просто так отдала заключенных?

– Это же ректор! Он там со всеми важными шишками знакомство водит. Ну, или дал кому взятку. За оборотнями никто и не следит, что с ними делают. За зверей же считают. Из пойманных уже никого не осталось в тюрьме: кого казнили, кого неизвестно куда дели.

Рыцарь вздохнул: две известные проблемы – ар-вахану и беззаконие среди власть имущих. И если на решение первой еще можно хоть как-то надеяться, то вот на решение второй…

– И насчет периамского, милорд. Гилрау говорит на нем. И вроде как еще немного разбирается в двух-трех наречиях, но каких именно, не удалось выяснить. Об этом мало кто знает, видимо, он старается не слишком афишировать либо не так давно выучил.

– Значит, Гилрау вполне мог быть тем неизвестным в бергнесском доме солнца… Где сейчас наш ректор?

– В Эвенрате.

– Так, Виркнуд: за Гилрау следить пуще всех. Он, может, и не главный во всем этом, но слишком деятельный. Бергнес прочесать, как и Королевскую академию и дом ректора в Эвенрате. У Тунора оставь одного парня, на других великих лордах – по двое, на Дайене с Шеланом – тоже. Гилрау – самый важный.

– И король, милорд.

– И король, – вздохнул Эйсгейр.

1 день 4 месяца 524 года новой эпохи

Миррина рыцарь увидел только на третий день после пропажи Арделор. Без сна и от тревог тот осунулся и будто постарел.

– Что делать дальше, Эйс? – со вздохом спросил он за завтраком. – Ничего. Совершенно ничего.

– Ведь и раньше пропадали Дети Леса, – осторожно напомнил Эйсгейр. – Многих мы сумели найти.

– Я знаю, но это… Это другое. Раньше оставались хоть какие-то следы. А сейчас… Пятьдесят отборных солдат ни в ухо ногой, как они умудрились проворонить свою госпожу. Еще и одну из служанок найти не можем.

– Если Арделор из Виркай-тал, так, может, их похитили поэтому?

– Если так, то это сделали эльфы! Кого мне прикажешь подозревать? Я допросил всех Детей Леса, кто был в академии! Лично. Иллитар, это… Все зря! – выдохнул он, отшвыривая вилку.

А Эйсгейр подумал, что Миррин реагирует на пропажу слишком уж остро. Дети Леса и раньше пропадали, становились жертвами убийц, насильников. И не только в Северных землях. Но в этот раз посол был… В отчаянии? Будто Арделор ему небезразлична, хотя, может, так оно и есть. Или все это задевает Миррина потому, что бросает тень на него самого и Эмиэля, Первого советника?

– Миррин, не первый раз ищем, – пытался успокоить друга Эйсгейр. – Не может же вообще никаких следов не остаться, что-нибудь да найдется. Не сразу, но…

– Ты не понимаешь! – воскликнул Миррин. – Не понимаешь! Арделор может рожать! – и резко замолчал: сболтнул, видимо, лишнее.

Потом скомкал салфетку, бросил ее на стол и поднялся.

– Извини, я пойду.

– Скажи, чем я еще могу помочь?

– Сиди во дворце и не порти нам следы, – грустно усмехнулся Миррин и ушел.

«Да уж… – подумал рыцарь, – это я умею лучше всего».

Оставшись один, Эйсгейр перелился в свою любимую комнату поразмыслить над нечаянными словами друга.

Арделор может рожать. Значит, другие эльфийки не могут? Все, или способных к деторождению осталось мало? Как это связано с событиями столетней давности? С безумием короля?

Эйсгейр в раздражении забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Кракен сожри эту эльфийскую скрытность! Без сведений можно только бесполезно трепыхаться, как рыба без воды. А с другой стороны, даже если он и будет все знать, что изменится? Какую помощь предложит? Прошло больше ста лет, и эльфы привлекли лучшие умы к решению проблем, какими бы те ни были.

Зато теперь ясна причина, по которой Дети Леса стали меньше выезжать за пределы своей родины. И почему так охраняли Арделор. С каким скрипом и треском ей разрешили работать в Эйсстурме! В наемники эльфы записывались все меньше и меньше по этой же причине.

Эйсгейр вздохнул.

Безумный король без наследника и предположительная бездетность… Проблем у Детей Леса – океан, даже если их всего две.

Первая угрожала безопасности Светлого Леса. Вторая поднимала вопрос о будущем всего его народа. Эльфы могли, конечно, запереться внутри своих границ и сидеть там сколько угодно, пытаясь восстановить рождаемость. Но только при условии, что сила их короля никуда не денется. А это снова возвращало к первой проблеме.

И к тому разговору в королевском дворце. В одном рыцарь уже не сомневался: «некоторые мероприятия», о которых упоминал Гилрау, – убийство Милихэна, а упомянутое Миррином «нечто» – попытки это сделать.

Гилрау как глава Высшей коллегии ученых напрямую связан и с поправками к закону. Быть может, его рукой они и написаны. С помощью ректора кто-то готовится к будущему падению Светлого Леса. Точнее, готовит это самое падение. Кому же так хочется ввергнуть в пучину войны весь Иалон?

Весь! Не только Королевство людей. Начнется-то все, конечно, с него. Благородные отпрыски прежних королей потянут ручонки к сокровищам и вспомнят, будто королям положено побольше. Те, кто столь голубой кровью похвастаться не могут, возмутятся: а какого кракена эти недокорольки возомнили о себе невесть что? И все начнут грызться, словно звери. Как стервятники на падаль, придут орки – поживиться если не эльфийским, так людским добром. А потом уже и на Западе вспомнят, будто неплохо бы с Периамом поквитаться за его имперские грехи.

Эйсгейр бросил взгляд на часы и спохватился: ему предстояла встреча с ярлом Айсена, на которую рыцарь уже опоздал. Ярл ему за это, конечно, ничего не сделает, но вот попортить крови его людям может. Педантичный и дотошный Вёльоф был способен довести до тошноты всех вокруг.

«Игнир Драконья Погибель, узри своего потомка, – усмехнулся про себя рыцарь, переливаясь в кабинет. – Узри и восплачь!»

Вёльоф, в чьих жилах текла кровь прославленного воина, ратными подвигами похвастать не мог. Ратными мышцами тоже. А уж победой над драконом – тем более. Зато в горном деле ему не было равных. Там, где почти восемьсот лет назад Игнир железным молотом бил драконов, его тщедушный на вид потомок железной рукой управлял рудниками, плавильнями и кузницами. И преуспевал. Айсенская сталь успешно соперничала с унат-хаарской. Доспехи и оружие с клеймом Айсена уходили, точно горячие пирожки на рынке. У мастеров айсенских кузниц заказов имелось на год вперед.

В свои неполные сорок лет Вёльоф считался самым богатым человеком Северных земель. После Эйсгейра, конечно.

Ярл вскочил при появлении рыцаря.

– Прошу прощения, Вёльоф, у нас тут беда в эльфийском посольстве.

Тот с достоинством кивнул, принимая извинения, а потом заговорил:

– Я не могу достать гремучую соль, милорд.

Как и Эамонд, он не тратил времени на словесные расшаркивания.

Проблема ярла оказалась неожиданной. Эйсгейр порадовался: не Общество Знающих, не троица наследничков – уже хорошо! Но все же странно. Гремучая соль не была настолько ходовым товаром, чтобы вдруг пропасть совсем. Ее использовали в разных областях, но в основном для удобрений и в горном деле, после того как в Айсене несколько лет назад додумались использовать ее вместе с талантами генасов. Ферагены управляли взрывами, усиливали их, гасили нежелательные толчки и ударные волны в земле. Маагены предупреждали ненужные возгорания.

В военных делах применять соль опасались – даже слабый вражеский мааген мог устроить зверскую свистопляску, уничтожив и боевые припасы, и тех, кто находился бы рядом с ними. Да и… Не было военных дел. Но, узнав о выдумке горняков, Эйсгейр распорядился держать в арсеналах Северных земель запасы гремучей соли и едкой воды, от которой соль становилась в несколько раз опаснее. Ведь рано или поздно сообразят, как воевать, используя это! У самого рыцаря имелись кое-какие мыслишки.

– Разработка двух новых рудников остановилась, милорд, о начале подрывных работ на третьем и думать не приходится. Три месяца назад я получил от своих поставщиков только половину требуемого, а месяц назад они сообщили, что не могут отправить даже этого. А в других местах, которые я нашел, и вовсе отказали. Говорят, выработали все чуть ли не на пару месяцев вперед и распродали запасы. Кто-то все перекупил!

– Три месяца? Почему это стало проблемой сейчас?

– У меня тоже имелись запасы, милорд. Я думал, перебои временные, да и никогда такого не бывало, чтобы нельзя было найти соль. Кое-какое количество получилось раздобыть у других ярлов, но мало кто держит больше, чем требуется по указу милорда.

– А едкая вода?

– О, ее достаточно, но толку, если нет соли? В Айсене остался только неприкосновенный запас, а мои ферагены не справятся без гремучки. Они и так уже выдохлись. Не мог бы милорд дать мне соли, пока я не выясню в чем дело?

– Надо вызвать главного оружейника, посмотрим, что в наших закромах. А впрочем… Пойдем прямо сейчас.

Уж в арсенал-то ему можно отправиться? От академии далеко, никому он не помешает. Призывая стихию, Эйсгейр заметил восторг в глазах Вёльофа. Еще бы! Легендарный рыцарь первого ранга оказывает такую честь – переносит лично в другое место.

«Кажется, вину за опоздание я загладил», – хмыкнул Эйсгейр про себя.

Глава 7. Ортхирский мясник

Утром, выглянув в окошко, я увидела, как Малкир говорит с Айнаром. Через некоторое время тот направился в хвост колонны, а сам Малкир поехал вперед. После полудня мы прибыли в Циенрат, и повозки остановились неподалеку от местного зала Гильдии торговцев. Здесь караван должен стоять часа четыре – есть время купить одежду и все необходимое. Отпустят ли меня после ночного нападения?

Малкир как раз шел ко мне, попутно раздавая указания своим людям. Взгляд его оказался неожиданно теплым.

– Рынок вниз по улице. С тобой пойдут Ганн и Вайли. – Малкир махнул наемникам, стоявшим недалеко от повозки яашраги. – Но если ты решишь усвистать здесь, то предупреди их, чтобы мы не искали тебя напрасно.

Нет, я не хочу покидать караван до Западного форта. Хотя после ночи такие мысли возникали…

– Будь осторожна.

Малкир внезапно взял меня за руку, я вздрогнула, и он тотчас отпустил мои пальцы.

Потом пошептался с Ганном. Тот кивнул, и мы втроем с Вайли пошли к рынку, звуки которого доносились до каравана.

Я оглянулась на своих спутников. Ганн был ниже меня почти на две головы, но чуть ли не в два раза шире. На рукоятях топоров покоились мощные руки, готовые в любой миг начать рубить направо и налево. Хмурый взгляд ощупывал все вокруг. Его не настолько широкий товарищ был повыше, но не как Малкир. Вооруженный кинжалом и мечом, Вайли, в отличие от Ганна, не держался за них. Генас?

Сознание вдруг метнулось вперед к столбу воды, и мне пришлось его вернуть. Но хорошо, что на рыночной площади был колодец.

Разноголосый гомон, царивший там, почти оглушал. Всюду были прилавки с одеждой, домашней утварью и предметами ремесла. Тут же выставляли овощи и фрукты, где-то блеяли козы, то и дело кудахтали куры. На рынке продавали, кажется, все, что только можно продавать. Покупатели перекрикивались с торговцами, кое-где слышались угрозы и оскорбления. Ужас, какая толпа. Здесь легко стать жертвой вора или потерять Ганна и Вайли. Лучше держаться ближе к ним.

Взгляд выхватил высокие фигуры, возвышавшиеся над толпой, и я метнулась в переулок.

– Не делай так! – шикнул Ганн, оказавшись рядом. – Или хотя бы знак подавай.

– Те эльфы, что делают они? – спросила я, отпуская часть сознания в колодец: буду готова защищаться!

– Покупают, наверное, – сказал Вайли. – Стоят спиной к нам и вряд ли видели нас.

Это я и сама поняла. Но… Кто знает? Главный Гад попросил всесветский магистрат найти меня, но не будет же он просто ждать и ничего не делать. Следующими могут напасть и эльфы.

Высокие фигуры в плащах вскоре ушли с рынка. Других Детей Леса не было видно. Мы вылезли из переулка. Ладно, быстрее покупаем вещи и возвращаемся в караван! Разгуливать опасно.

Я хотела посмотреть одежду у ближайшего торговца, но Ганн вдруг взял меня под локоть.

– Не здесь, – сказал он и вместе с Вайли повел меня куда-то.

Через минуту мы оказались у большого прилавка, заваленного разными тряпками.

– Кликни хозяина, – попросил Ганн женщину рядом с товаром.

На ее окрик откуда-то вылез пузатый краснощекий мужчина, больше похожий на трактирщика, чем на торговца одеждой.

– Леди отправляется в дальнюю дорогу, – заявил Ганн. – Ей нужно только необходимое.

Владелец лавки, едва глянув на него, тут же начал расшаркиваться. Видимо, хорошо знал, какие покупатели пожаловали.

Мы прошли внутрь. Словно из ниоткуда выпорхнула тройка девиц. Они с неодобрением глянули на моих сопровождающих и попросили их хотя бы отвернуться, пока «леди» будет одеваться. Девушки очень удивились, обнаружив под дорогим плащом убогие тряпки. Это, впрочем, не помешало им собрать мне пару наборов белья. А вот с одеждой возникли трудности – ничего на мой рост не оказалось. Но девицы не растерялись и предложили удлинить штаны и рукава. Сделали они это быстро и очень хорошо – получилось даже красиво. Так у меня оказалось по две смены теплой и простой одежды. Верхнюю пришлось выбирать из мужской. Ну и ладно. Зато тепло. А будет не хватать – у меня есть еще плащ хранителя портала.

Денег неожиданно хватило. Кажется, я стащила крупную сумму… Ганн хотел заплатить вместо меня, сказав, что так велел Малкир, но я отдала свои деньги. Не стоит быть обязанной человеку, имени которого наемники пугаются чуть ли не до мокрых штанов. И так уже обязана больше, чем хотелось бы.

Ганн и Вайли здорово помогли мне с покупками. Видя мое замешательство перед прилавками с разной всячиной, они быстро выбирали нужное, а я только протягивала монеты. А еще Ганн и Вайли знали, где цены приемлемые, а где ломят втридорога. Бывалые ребята.

Тем не менее денег хоть и хватило на все, но осталась лишь пара медяков. Теперь даже булочку у той маленькой торговки не купить. Но жаль было не булочек. Идя обратно к каравану, мы наткнулись на книжную лавку. Книги!.. Библиотечка – единственный источник моих знаний, пусть и устаревший, – осталась у Главного Гада. Может, все-таки не стоило платить самой…

Вдруг Ганн схватил меня за локоть.

– Спокойно, – тихо сказал он. – Зайдем-ка сюда.

Мы оказались среди книг.

– Можешь осмотреться. – Сам Ганн остановился у двери, глядя в узкую щелочку. – Только будь постоянно на виду.

Заметили кого-то? Вайли остался снаружи у двери, осматривая улицу.

Ох, сколько же книг! Самые разные, с обложками всевозможных цветов. Хотя выглядели они совсем просто, даже убого, по сравнению с теми, которые были в моей библиотечке.

– Госпожу интересует что-то определенное? – спросил лавочник, косясь на наемника у дверей.

– Просто осматриваюсь, – ответила я, вторя словам Ганна.

Торговец разом потерял интерес и поспешил убраться подальше от хмурого головореза с топорами.

«Падение Алинасской империи», «Между Великой долиной и Ортхиром: история непокорного Междуречья», «Новейшая история Иалона»… Я открыла последнюю книгу. А ведь мне неизвестно, какой сейчас год.

Рядом со мной снова возник лавочник, не успела я даже на первую страницу посмотреть.

– Или платите, или не трогайте!

Я ничего не ответила, а Ганн кинул на прилавок горсть монет.

– Забирай и идем, – сказал он.

Схватив книжку, я сунула ее в свой новенький дорожный мешок.

– Возвращаемся, – процедил Ганн, когда мы вышли на улицу.

Мои спутники теперь казались собранными, напряженными, готовыми в любую минуту вступить в бой. За нами следят?

Да уж, так будет постоянно… По крайней мере, еще какое-то время. Сначала Главный Гад будет пытаться поймать меня, а когда это ему не удастся, пошлет убийц. Спрятаться можно только в Чащах. И лучше на периамской стороне, иначе с этого мерзавца станется послать отряды на восточный берег Темной реки. Спонтанное решение оказалось правильным. Если бы я поехала в Птичий Утес, то кто знает… Попала бы уже в лапы Гада. Или во всесветский магистрат… А это, скорее всего, одно и то же.

Когда мы вернулись, Малкира нигде не было видно. Ганн долго говорил с Айнаром, и тот отправил меня к повозке яашраги, не разрешив ходить по каравану. Не очень-то и хотелось. Мне позволили только сидеть на резной подножке – так меня все время могли видеть. От безделья я начала читать купленную книгу. Сам Ганн стоял рядом.

– Кого-то заметили вы?

Он кивнул.

– Может, это были просто воры, позарились на твой плащ.

Это вряд ли… Все время, пока караван стоял, я провела на подножке малкировской повозки. Правда, чтобы не замерзнуть, пришлось закутаться в одеяло, но внутри в одиночестве сидеть не хотелось. Пусть со мной никто и не разговаривает, как-то приятнее видеть живых людей вокруг. Рядом слева стоял Ганн, а справа – его товарищ, имени которого я не знала.

За это время один раз приходил Малкир, побеседовал о чем-то с Айнаром, потом подозвал Ганна – его место тут же занял другой наемник – и поговорил с ним тоже, при этом хмурясь и поглядывая на меня. Потом Малкир согласно кивнул и снова ушел. А Ганн вернулся на свое место рядом со мной.

Через полчаса Рами принес мне горячую похлебку. Я отложила «Новейшую историю Иалона», взяла чашку, и Рами, пробормотав пожелание приятной трапезы, ушел. Пару раз он воровато оглянулся, будто боялся чего-то… Хотя ему-то чего бояться? Это мне просто из-за собственного побега так кажется.

Вид Рами напомнил мне о ночном нападении.

– Почему так испугался Малкира тот человек, из напавших на караван? – спросила я у Ганна.

Он странно усмехнулся и взял книгу. Посмотрел в самое начало, потом открыл ее, пролистал и отдал мне. Я стала читать.

В 502 году новой эпохи по работорговле был нанесен сокрушительный удар. Торговец Малкир, известный как Тот-кто-не-делится, уничтожил главный притон работорговцев и контрабандистов в одном из заливов на побережье Ортхира, через который рабов вывозили из Королевства людей в Крегиад и другие страны.

Тот-кто-не-делится расправился со всеми с особой жестокостью. Очевидцы из бывших невольников рассказывали, как он и его люди без разбору отрубали всем руки и ноги, вспарывали животы и оставляли на песчаном берегу под самым солнцепеком. Под вечер Малкир выжег весь залив. Таким образом он устранил своих конкурентов и личных врагов. За эту резню молва наградила его прозвищем «Отрхирский Мясник».

После этого происшествия работорговля в Ортхире сошла на нет. Но указы, предусматривающие смертную казнь за торговлю людьми, король Эвен VIII Старый издал только в 506 году новой эпохи.

Маленькую врезку ниже автор посвятил самому Малкиру:

Прозвище «Тот-кто-не-делится» торговец Малкир получил за расправы над грабителями и ворами, которые пытались поживиться в его караванах. В расправах Малкир участвовал почти всегда лично, оставляя иногда в живых одного-двух человек. Эти немногие люди обычно бывали серьезно искалечены и после жили в домах милости, рассказывая, что Малкир не делится своим добром ни с кем.

Предки, и с этим зверем я еду в одной повозке?.. Понятно, почему в разговоре с тем подосланным наемником Малкир назвал меня своей женщиной. Раз его, то пусть только посмеют напасть, ведь он не делится и не отдает.

«Почти целым». Он сказал: «Тебя я отпущу почти целым». Предки, что они сделали с тем парнем? А с другими нападавшими?

Но разве приемыши яашраги бывают такими? Яашраги не приемлют неоправданной жестокости. И вообще жестокости. Драться они, конечно, могут, если надо – сумеют защититься. И воздать по заслугам – тоже. Но не кровью. Кто-то рассказывал мне, как давным-давно на юге Алинаса одно из племен яашраги наслало неурожай за вред, причиненный им людьми той земли, и те места до сих пор бесплодны. И никто там не живет.

О… Кто это мне рассказывал? Отец?

Малкир вернулся под вечер. Как только он появился, прозвучал сигнал к отправке. Перекинувшись парой слов с Айнаром, торговец крикнул Рами поскорее нести ужин.

– Проголодалась? – спросил он, подходя к повозке. – Чего на холоде-то сидишь? Сейчас поедим, и смотри, я принес кое-что.

Под мышкой у него оказался небольшой сверток.

– Ганн говорил, ты хотела книги, – сказал Малкир, когда мы уже были внутри, и развернул тряпки. – Вот, я купил немного. Хотел взять побольше, но тебе ведь ни к чему лишняя тяжесть.

Когда он положил книги на столик, то увидел на нем «Новейшую историю Иалона».

– Не верь всему, что написано, Молчунья, – тихо произнес Малкир, и взгляд его стал мрачен.

Ганн рассказал ему о нашем разговоре?

– Какой части той истории не надо верить?

Малкир не ответил.

– Этому учили тебя яашраги?

О, предки, зачем я задираю такого человека? Где мои мозги?

– Этому, – голос его прозвучал жестко, даже со злобой, – меня научили люди.

Он хотел сказать что-то еще, но его прервал стук в дверь: Рами принес ужин.

Мы молча ели.

Повозка слегка поскрипывала и покачивалась на ходу, отчего огоньки в лампадках будто прыгали.

– Когда мне было семь лет, – вдруг заговорил Малкир, – наш караван стоял рядом с Пиртом в Мираре. Саарт-май, моя ашха – это, можно сказать, приемная мать – отправила меня в город. Яашраги старались, чтобы я больше времени проводил с людьми, я ведь человек и все равно должен был покинуть племя.

Малкир помолчал, теребя в руках кусок хлеба, а потом продолжил.

– Когда я возвращался, она ждала меня на опушке леса. Все знали, что я приемыш яашраги, а на яашраги не нападают. Но в тот раз… Их было двое. Наверное, увидели легкую добычу. Саарт-май дралась с ними, кричала мне, чтобы я бежал. Но я не убежал. Они убили ее, забрали меня и продали в Крегиад. До двенадцати лет я был рабом, а потом попытался бежать. В Крегиаде рабов за такое вешают. И я почти попался… Если бы не один торговец, меня бы точно повесили. В общем, он спас меня, увез в Ракат и помог вернуться в королевство. Это… долгая история. Сам я стал торговцем, чтобы находить тех, кто продает людей. И я убил всех, кого нашел. В том числе тех, кто убил мою ашху. Это правда. И мне все равно, плохо это или нет. Знаешь, сколько еще таких Саарт-май по всему Иалону?

Малкир поднялся, оставив свой ужин почти нетронутым.

– Если хочешь знать, вчерашний гость ушел всего-то без пяти пальцев, – пробормотал он и вышел из повозки в холодную ночь.