Текст книги "Отделенные"

– Кто принес это?

– Мальчишка с ближайшего рынка. Сказал, какой-то дядька дал ему монету и велел отнести это солдатам у ворот гарнизона.

– Ну хоть как-то мальчишка описал его?

– Темные глаза, серый плащ, кутался в шарф.

Эйсгейр вздохнул: таких дядек в Эйсстурме тысячи.

Примчался Миррин, который не успел покинуть дворец.

– Это безумное требование! – изумился он. – Собрать столько смолы за неделю невозможно. Если только запасы…

Рыцарь хмыкнул. Запасы смолы не держат, потому что она имеет обыкновение застывать. А застыв, теряет половину свойств. Нет, пару месяцев она могла полежать, но обычно ее пускали в ход сразу: проще хранить сделанные из нее лекарства или их составляющие, чем саму смолу. В общем, требование выдвинули практически невыполнимое. За месяц еще можно было попробовать отправить наемников в Чащи, но неделя…

– Предки, я должен сообщить Лесу! – воскликнул Миррин, выслушав все, что ему пересказали, и умчался, оставив Эйсгейра наедине с мрачными мыслями.

Глава 3. Забота

Я опять сидела на подножке, закутанная в одеяло и с книгой в руках.

На козлах передо мной сидел возница и мерно покачивался вместе со всей повозкой. Видимо, дремал, а не правил лошадьми. Впрочем, им это, судя по всему, не очень-то и требовалось – сами знают, как ходить в караване.

С нами поравнялся Малкир верхом на жеребце.

– Яашраги.

Что? Где?

Возница вздрогнул и заозирался. И правда – спал.

– Поедем к моим, – пояснил Малкир, не обращая на него внимания. – Они умеют хорошо прятаться. Или пусть отвезут тебя к племенам, которые не кочуют. Я сам не знаю, где они вообще живут.

Снова пытается отговорить.

– А если вырежут эльфы твоих драгоценных яашраги из-за меня?

Малкир нахмурился.

– Вот уж эльфы-то точно никогда не нападали на яашраги.

– Все бывает впервые.

В Светлом Лесу не должно быть пыток, а оказалось… Нет. Не вспоминай.

– Не хочу подвергать их риску, – сказала я вслух.

– Думаешь, от тебя отстанут, если ты уедешь на запад? Они идут рядом с нами.

Вчера Айнар говорил Малкиру, что по обе стороны от каравана, на расстоянии от него, кто-то движется. И, кажется, наемники поймали кого-то. О его участи даже подумать страшно. Караван ехал, как всегда, и днем, и ночью, останавливаясь только на гильдейских дворах для смены лошадей. После Циенрата Малкир ускорился и не стал задерживаться на Перевале торговцев. Быстро обменялся товаром с заказчиками, взял новый груз, и мы двинулись дальше. Люди в караване удивлялись – их главарь ломал установившееся за много лет расписание.

– Я отправлю всех в Периам, как обычно, – продолжил Малкир. – Они прекрасно справятся и без меня. А мы возьмем наемников в Восточном форте и поедем к яашраги.

Я покачала головой. Этот план хуже моего и опаснее. Если в Циенрате я еще могла выбирать, то сейчас пути назад уже нет – между этим городом и Перевалом торговцев лежат Серые болота, а через них только одна дорога. Там легко устроить засаду. И если идти в Чащи – это самоубийство, что ж… Самоубийство ждет меня и в том случае, если я опять попаду к Главному Гаду.

– Ты так все книги прочитаешь еще до Восточного форта, – внезапно усмехнулся Малкир и увел жеребца в сторону.

Не знаю даже, как к нему относиться. И почему он так стремится помочь и защитить? Знакомы-то… всего пять дней. Делает так из-за просьбы старой яашраги? Хотя я все равно скоро покину караван, поэтому какая разница. Главное, пусть по Тракту провезет, а потом одной головной болью у Малкира станет меньше. Поедет со своими товарами дальше в Сэнгери, в Имперскую академию…

Те треугольники…

Я встала и забралась в повозку. Сундуки с особыми грузами и посылками Малкир, как ни странно, не запирал. И свертки с треугольниками еще не запечатывал. При виде ткани, в которую их завернули, точнее, эмблемы на ней, мысли словно огнем ожгло: глаз со свечой вместо зрачка! Такой был на коробках в лаборатории Главного Гада. Если это все-таки атал, то неужели кто-то продает его людям? Это же одна из тайн Светлого Леса!

Я взяла один треугольник, повертела в руках. Для чего предназначены эти слитки? Ровно очерченные, гладкие… И эти срезанные грани по краям. А если…

– Что это ты делаешь?

Внезапно явился Малкир, застав меня копающейся в сундуке.

– Эти треугольники, кое-что хочу проверить, – сказала я, доставая еще три штуки.

– Я уж думал, ты втерлась ко мне в доверие, чтобы обокрасть, – усмехнулся Малкир. – Извини, плохая шутка, – смутился он, посмотрев на меня.

Да уж, если учесть, как он поступает с теми, кто крадет его добро.

Один треугольник я положила на стол плашмя и срезанными гранями вверх. Если поставить эти три вот так… Получилась равносторонняя пирамидка. Малкир хмыкнул, глядя, как я держу треугольники вместе.

– Думаешь, из них должны сделать это? Но для чего?

– Не изве… не знаю. – Я убрала пальцы, и треугольники упали на стол. Подойдя к сундуку, я вытащила ткань с эмблемой. – Скажи, что это за знак?

– Это эмблема Общества Знающих.

– Что это за общество?

– Объединение ученых-генасов, лет тридцать-сорок существует уже. – Малкир нахмурился, глядя на мои руки, и я поняла, что пальцы дрожат. – Если не хочешь отвечать – не отвечай, но… Почему ты спрашиваешь?

– Видела этот знак у Гла… Там, где была я.

– Там, где на тебя надели ошейник?

Я просто кивнула.

Малкир забрал тряпку, собрал треугольники со стола и положил в сундук.

– Если это атал… – Почему-то хотелось думать вслух. – Откуда получили люди его? Держ… эльфы держат в секрете, как делается он. И не продают никому.

Малкир приблизился и внезапно потрогал ошейник.

– Тебе это не мешает? – спросил он, а потом провел пальцами по коже.

Я вздрогнула от прикосновения. Малкир убрал руку, но сделал это явно неохотно.

– Прости, – он виновато улыбнулся, – вряд ли тебе сейчас захочется этого. Давай сделаю расчудесный «яашраги-массаж». А потом мне еще надо проверить караван.

Резную коробочку со снадобьем Малкир никуда не убирал, оставляя на столике.

– Как вообще думаешь ты о таком? – Я села на кровать и повернулась к нему спиной.

– О каком? – со смешком переспросил он.

Ну ведь прекрасно же все понял!

– Ну… Караван… постоянно движется все еще, и это нападение…

Послышался тихий смешок.

– И красивая женщина, которая едет в моей повозке и задирает блузку, когда я скажу.

Щеки запылали. И правда, я ведь даже ничего не говорю, просто поворачиваюсь спиной, когда Малкир берет коробочку с мазью, и поднимаю одежду.

– А вообще, когда еще мне думать о таком? – продолжил Малкир, и по голосу показалось, что он улыбается. – Я почти всю жизнь так и живу, дорогая.

Дрожь прошла по всему телу. Главный Гад…

– Не называй меня так. Никогда.

Руки Малкира на мгновение застыли.

– Не буду.

От целебной мази боль уже почти ушла. Может быть, еще пару раз этого «яашраги-массажа», и ее совсем не станет. Жаль, что поставить кость на место чудесное снадобье не в силах. Из чего яашраги его делают?

– Все не могу понять, – Малкир наклонился ко мне близко-близко, – ты так хорошо пахнешь из-за мази или сама по себе? – прошептал он и ушел, прежде чем я додумалась, как ответить.

Одевшись, я снова вылезла на подножку.

Малкир носился по каравану, раздавая указания наемникам. Зачем-то собрал две группки по несколько человек. Но на ужин поднялся в повозку.

– Значит, так. Ты собираешь свои вещи, и завтра рано утром Ганн отведет тебя к Темной реке. Она довольно далеко от дороги. – Малкир с чудовищной скоростью поглощал похлебку. – Переправ на ней нет, но раз уж ты иллиген, для тебя это не должно стать проблемой. Нормальных спусков к берегу осталось мало. Я собрал две группы, одна пойдет первой, может, получится сбить с толку наших друзей. Или хотя бы разделить.

– Зачем брать вещи? Ведь еще увидимся потом.

– А если нет? Вдруг придешь к Тракту слишком поздно, и мы уже проедем? Без вещей же останешься. Поэтому бери все. Так, переправляешься через реку и идешь по берегу к мосту. Я дожидаюсь в форте моих людей и выезжаю за два часа до полудня. – Малкир чуть поперхнулся и, кашлянув, продолжил: – Чтобы проехать мост, нужно около получаса. У тебя будет достаточно времени, должна успеть. На Темном Тракте не останавливаются, ты должна быть у моста раньше меня. Ганн пойдет с тобой. Он бывалый, по краю Чащ не раз в одиночку ходил.

– Не знаю, смогу ли двоих переправить.

– Ладно, если получится, возьмешь его, не сможешь – он вернется с остальными. – По лицу Малкира было понятно, что мысль отпустить меня одну ему не нравится. – И если сама не сможешь переправиться, тоже вернешься.

– Говорил ты, не пропустят в форте меня.

– Что-нибудь придумаем… Аирос!

Малкир встал и начал копаться в одном из сундуков. Вытащив темно-синий рюкзак, он протянул мне его.

– Держи. Хотел продать в Сэнгери, но ладно. Да и у меня еще парочка есть.

– Купила я.

– Это унат-хаарский, сможешь взять гораздо больше. Скажу сегодня Рами приготовить тебе запас еды на три-четыре дня.

– Малкир…

– Больше не стоит, а то испортится. И книги все возьмешь, и…

– Малкир!

Он замолчал.

– Зачем… Почему так стараешься ты?

– Крхп-кел попросила меня позаботиться о тебе, и я пообещал ей. И тебе обещал провезти по Тракту.

– Но это, – я посмотрела на рюкзак, – лишнее…

– Это увеличит твои шансы, – отрезал он.

В этом ли дело?

– Так, Молчунья, слушай меня. Мой торговый круг составляет сорок дней. Первый день я всегда во Всесвете, утром восьмого – в Восточном форте, на десятый – в Западном, две недели в Периаме, на двадцать пятый день снова в Западном форте, потом двадцать восьмой день – Восточный форт, и на тридцать четвертый день я опять во Всесвете. Неделя там – и все заново. Сейчас только шестой день, ведь мы ускорились, поэтому в Периаме на этот раз будем на день дольше. Я делаю пять ходок подряд, отдыхаю двадцать четыре дня, и потом все по новой. Это пятый круг, после него – на отдых.

– Зачем мне это?

– Затем, что, если будешь жива и захочешь вернуться, можешь выйти к Темному Тракту, и я тебя подхвачу. Или напросишься к Толстому Рику от меня. Есть еще Рыжая Джелла, к ней тоже можно. На Тракте у них серые и желтые метки. У Толстого Рика почти такой же круг, как у меня, только у него счет от Птичьего Утеса до Сэнгери в Периаме. Первый день…

– Но…

– Запоминай!

Малкир подробно рассказал круги Рика и Джеллы и заставил меня повторить все несколько раз.

– Можешь записать, но лучше тебе это помнить: бумажки легко потерять. Джелла и Рик возьмут тебя без лишних вопросов, только заплатить придется. Хотя не знаю, зачем тебе будет нужен караван, если ты выживешь. Сможешь перейти Чащи и так, правда? – Малкир улыбнулся, но вышло наигранно.

Он направился к двери.

– Готовься. Завтра выходишь вместе с группой Ганна.

Утром меня разбудил стук в дверь. Малкира в повозке уже не было, поэтому пришлось вылезать из теплой постели. Оказалось, Рами принес еду. За его спиной маячил хмурый Ганн.

– Завтракай скорее – и выходим, – сказал он мне.

Ладно.

Отправляя ложку за ложкой в рот, я оглядывала стены вокруг. За эти дни кричащие, вычурные узоры стали привычными, если не родными. Запомнить бы их… Я зевнула. Да, спать пришлось мало… Найду себе место в глуши, попробую нарисовать эти завитушки – Малкир дал мне и бумагу, и письменные принадлежности. Как-то не вяжется такая забота с тем, что рассказывалось про него в книге. Тот-кто-не-делится многим поделился со мной просто так.

Снова зевок. Ну ничего, уйду в Чащи, вырою себе нору, отосплюсь…

Вещи уже собраны, осталось только прикончить эту похлебку… Меню у Рами какое-то однообразное… Еще вот приведу себя в порядок…

Предки, как же хочется спать…

Глава 4. Поспешные выводы

От удивленно распахнутых детских глаз выворачивало внутренности. Фар пытался не смотреть, но не получалось. Смог бы он убить детей? Внезапно заныл старый шрам на морде. Рейт спрашивал при знакомстве, где Фаргрен получил его, и он ответил, что стулом саданули в драке. Знал бы кто в какой. Младший брат Фара пытался спасти сестренку от обезумевшего зверя, но из оружия у него имелись только метлы в сенях да старый стул. Брату тогда только-только исполнилось восемь. Малышу-иллигену на вид было столько же или чуть меньше. Другой убитый ребенок, мааген, выглядел младше, но ненамного, может, на один-два года. Почти как вторая сестра Фаргрена.

Он кое-как поднялся и отошел от ребенка. Обожженные глаза болели, рассеченный бок жгло, шкуру сильно опалило. Ничего, это все пустяки. Хуже смотреть на эти трупы…

– Совсем дети… – пробормотал Геррет, осматривая тела.

– Они убили бы вас, – сказал генас, внезапно пошедший против своих. Он стоял на коленях, опираясь на меч, и тяжело дышал. В его речи слышался явный периамский акцент. – Мы убили бы. Пожалуйста, не трогайте его, – попросил мужчина, мотнув головой на оставшегося в живых ферагена.

Тот оказался совсем юным – не старше пятнадцати лет. Спеленутый водой, он ничего не мог сделать и лежал, зыркая на всех дикими глазами, точно звереныш. Его облик напоминал… эльфа – вытянутые уши, на лбу и скулах полосы, похожие на дрекожу.

Фаргрен взглянул на говорившего мужчину. Тот оказался старше него, может, лет на десять, в нем тоже смешивались черты эльфа и человека. Убитые дети были такими же. И мертвый взрослый генас.

– Эльфийские полукровки? – тихо проговорил Рейт. – Никогда не видел полукровок.

«Я тоже», – мысленно согласился с ним Фаргрен.

И никто не видел пятерых сразу. Пятерых! Где-то Фар слышал, будто ребенка смешанной крови может выносить только эльфийка, и даже тогда чуть ли не половина беременностей заканчиваются выкидышем.

А уж то, что эти пятеро были мощными генасами, причем трое в возрасте, когда сила обычно еще спит, – совсем невообразимая невозможность.

Ирма привела в чувство Мильхэ. Та поднялась и, пошатываясь, подошла к мертвым детям. Зачем-то она начала снимать с маленького иллигена доспех. Чешуйчатый панцирь был… Неестественно маленьким. Непристойно маленьким. Как и мечи, которыми вооружили детей. Убийственно игрушечные.

Никто не успел спросить, какого хррккла она творит, как взрослый полукровка охнул и осел на землю, а потом рассмеялся тихим, хриплым, будто царапавшим ему горло смехом.

Мильхэ с материнской заботливостью уложила труп ребенка на землю, потом подошла к мужчине и села рядом, чтобы осмотреть. И внезапно отпрянула.

– Поняла, да? – сказал полукровка.

Лицо его исказила гримаса то ли гнева, то ли боли, то ли ужаса. А может, и всего разом.

– Отпустите мальчишку, – снова попросил он. – Проявите милосердие, умоляю. Он молод и не смыслит ничего. Он всего лишь инструмент… Как и мы все.

– Кто вы? – спросила Мильхэ.

– Нас обоих зовут Шэквет, мы из Ордена Жизни. Ты не захотел убить ребенка, – сказал Шэквет, глядя на Фаргрена, – и поэтому я решился помочь вам, помочь тем, кто лучше меня; детей все равно послали бы на смерть, а я был мертв, как только пошел против них, так что взял этот грех на себя, – говорил он быстро, будто торопился, и вдруг сильно закашлял. Потом снова взглянул на Фаргрена. – Ты напомнил мне кое-кого, такой же черный волчище.

– Кто ты? – спросил Фар, превратившись в человека.

– Нас посылали на оборотней давным-давно. – Шэквет снова закашлялся. – Может, ты один из тех, кому удалось уйти? К северу отсюда в земле оборотней есть дольмены. Дойди д-до пер-вого.

Он то сипел, то хрипел, его лицо покрылось синими пятнами. Если Мильхэ и делала что-то, это не помогало.

– Ш-шэквет, – позвал их внезапный союзник.

Вода с мальчишки опала на землю. Юный полукровка вскинул голову, подполз ближе к взрослому и что-то произнес. Тот отвечал, но натужно, короткими рублеными фразами, а скоро и вовсе не смог говорить, только хрипел. Затем упал, дергаясь в судорогах, из его рта пошла пена. Вскоре мужчина затих.

– Умер? – спросил Геррет, глядя на последнего живого полукровку: тот будто застыл, а его широко распахнутые глаза казались стеклянными.

Мильхэ просто кивнула.

– От чего?

– Я не знаю, какой-то яд… Не могу понять.

– Он сказал про дольмен. Это же наш дольмен по контракту, – произнес Лорин. – Что за дерьмо жнецовье здесь творится?

Фаргрен почти не слышал их. Слова умершего рвали сознание на куски. «Такой же черный волчище». Такой же, как кто? Что в том дольмене? Что все это значит?

– Фар, – донесся до него голос Рейта, вырвав из болезненных размышлений, – вокруг больше никого?

– В этой гари не учуять ничего. Надо уходить.

Такой же. Как. Кто?

– Хоронить Мастера, – раздался звонкий, дрожащий голос, и разом привел всех в чувство. – Хоронить Мастера, – повторил мальчишка-полукровка, чуть не плача. – Пожалуйста.

– Мешок ему на голову, – процедил Фаргрен, – и линяем, пока нас еще кто-нибудь не нашел.

Мильхэ, так и сидевшая рядом с мертвым взрослым полукровкой, вдруг вытянула руку, взяла мальчишку за подбородок и повернула его к себе. Тот вздрогнул, но эльфийка ничего не делала, только пристально рассматривала.

– Да что с ним возиться! – Фаргрен вдруг рассердился. – Или с собой берем, или шею ему свернуть.

– Он все же совсем мальчишка, – заметил Лорин.

– Ага, и явно знает, что случилось со всеми деревнями на север от Сизого Дола, – возразил Фаргрен. – А там были тысячи мальчишек, а еще женщин, девочек и младенцев.

– Ну, отпускать-то явно не будем, – почесал в затылке Геррет.

– Сворачиваемся, – сказал Фар, – за ночь пройдем еще немного.

Все, услышав неожиданные командные нотки в его голосе, удивленно переглянулись, но он даже не заметил этого. Ему хотелось волком бежать в дольмен.

Мильхэ наконец оторвалась от изучения пленного и оказала всем необходимую помощь. К счастью, потребовалось не очень много. Лечения удостоился и оставшийся в живых полукровка, который хорошо получил по затылку.

– Ирма, сложи мое одеяло – попросила Мильхэ. – Я обыщу убитых.

Факт убийства детей ей явно не нравился. Да, наверное, никому не нравился. Фаргрену тоже. Но он чувствовал облегчение оттого, что маленькие враги мертвы. Если бы не этот Шэквет, убитыми лежали бы сейчас не они. Как вообще дети могут быть такими сильными генасами?

При нападавших ничего не нашлось. Скорее всего, перед атакой они оставили вещи в другом месте. У взрослого полукровки, пошедшего против своих, нашлась потрепанная книжица, при виде которой пленный мальчишка встрепенулся.

– Периамский? – пробормотал Геррет, глянув на исписанные страницы. – Надо забрать, в гильдии точно можно переводчика найти.

Мильхэ запихнула книжку в рюкзак. Потом сняла с одного из трупов медальон.

– Видели где-нибудь еще такое?

Металлический кружок был похож на герб – белый цветок на красном поле. Оранжевая серединка цветка напоминала солнце.

– Я нет, – сказал Геррет. – Этот, – он мотнул головой на умершего странной смертью генаса, – говорил про Орден Жизни, но ведь у них другой символ. Хотя… Стили похожи.

– Солнцелобые? – хмыкнул Рейт. – Солнцелобые и эльфийские полукровки?

Мильхэ задумалась ненадолго и запихнула пару медальонов в свой мешок.

– Шэквет, – позвала она, – так тебя зовут, да? Как хоронить твоего Мастера?

Мальчишка ничего не ответил, только смотрел на всех по очереди и часто моргал.

– Как хоронить? – повторила эльфийка.

– Все равно нет времени. Надо уходить, – произнес Фаргрен.

Мильхэ посмотрела на него и, кажется, хотела возразить, но не стала.

– Хорошо. Шэквет, ты идешь впереди, – она указала пленному рукой его место. – Впереди.

Земля вдруг содрогнулась. Все ринулись было к мальчишке, но под мертвыми полукровками разверзлась дыра, и через несколько мгновений все тела оказались погребены под землей. Шэквет, сделав это, поник и послушно пошел впереди отряда.

Фар решил пробежать в ту сторону, откуда пришли нападавшие.

– Скорее всего, они оставили свои вещи где-то недалеко, – пояснил он товарищам перед тем, как отделиться от отряда.

И оказался прав. Впрочем, никакой пользы это не принесло: в мешках, брошенных под кустами, было только тряпье, разные походные мелочи и остатки еды. А Фар надеялся найти какие-нибудь приказы или что-то еще. Что угодно, лишь бы помогло разобраться.

Отряд шел несколько часов до самого утра, пока не наткнулся на подходящее место для привала. На взгляд Фаргрена, слишком открытое, но лучше все равно не могло быть: нет деревьев и кустов, близкого источника воды, а значит, у генасов нет преимуществ. По крайней мере, у маагенов и иллигенов. А от воздушников и землевиков спрятаться почти невозможно.

Фаргрену казалось, лучше пройти еще, но все настояли на отдыхе. Они расставили охранки и распределили дежурство. Фару выпала очередь после Мильхэ.

Пленника усадили в центр, и эльфийка снова окутала мальчишку водой. Точнее, воду ей дала Ирма, а ведьма превратила ее в оковы.

– Владеешь замыканием силы? – спросил Геррет Мильхэ и хмыкнул, когда та кивнула в ответ.

«Ладно, они знают, что делать», – решил Фаргрен и закрыл глаза.

Ему казалось, он не очень устал, но, когда лег, понял, как ошибался.

Проснувшись, Фаргрен сразу почуял неладное. Мальчишки не было на своем месте. Мильхэ сидела в центре их маленького лагеря и задумчиво водила по острию кинжала точильным камнем.

– Где он? – спросил оборотень перекинувшись.

От его голоса проснулись остальные.

– Ушел, – ответила Мильхэ.

– Что? – опешил Фаргрен, позабыв об одежде и холоде.

– Дерьмо жнецовье! – Рейт вскочил, будто не спал. – Где мальчишка?

– Она его отпустила, – сказал Фар. – Твари чащобные, зачем?

– А что вы хотели с ним сделать? – Мильхэ оглядела всех. Она была спокойной, даже слегка отстраненной. – Убить?

– Мы ведь не допросили его, – ответил Фаргрен.

– Я поговорила с ним.

– Допросить, а не поговорить!

– Собирались ломать пальцы ребенку?

– Он уже не маленький, – сказал Фар. – Подался в солдаты, значит, как с солдата и спрос.

– А если бы ему было семь-восемь, как тем? – проледенила Мильхэ, холодно глядя на всех. – Ему четырнадцать. Я поговорила с ним и отпустила. Шэквет сказал, на пять дней пути вокруг нет никого из их ордена. Это ему рассказал Мастер, генас, который нам помог. Что находится в дольмене на севере, он не знает, как нас выследили – тоже.

– Ты хоть понимаешь… – начал Фар, но его как молнией прошибло. – «Знает их язык! А сразу не показала этого. Решила утаить пирамидки… Да ее половину боя не было видно, могла и притвориться, что без сознания», – пронеслось в его голове, но вслух он спросил только: – Ты с ними заодно?

– Может, не стоит делать таких поспешных выводов? – вмешался Геррет, но Фар не слушал его:

– Поэтому не хотела говорить про эти штуки заказчику? Ты связана с ними?

– Допустим, связана. И? – ответила Мильхэ, и в ее голосе зазвенел лед. – Убьете? Допрашивать будете? Из отряда вышвырнете? Вы – наемники, вы из-за денег здесь оказались. И наша цель – дольмен на севере, а не четырнадцатилетние мальчишки. Контракт не предусматривает ни одного из действий военного времени, в том числе удержания пленных.

– А когда они опять придут нас убивать, – прорычал Фаргрен, – ты скажешь, будто по контракту не предполагалось умирать и перейдешь на их сторону?

– Маатар, да уймитесь же вы, горячие головы.

– Вы ничего не знаете, – бросила ледяная статуя. – И я не собираюсь говорить об этом на задании от Гильдии наемников. С какой стати я должна доверять вам? Чтобы Рейт с Лорином, гогоча, разболтали все в Таверне?

– Вот это было обидно, между прочим, – пробормотал Рейт.

– Ладно, Мильхэ, допустим, ты не доверяешь нам и все такое, – опять вмешался Геррет, пока Фаргрен снова не начал рычать, – но мальчишку-то зачем отпустила?

Она не ответила. Ледяная ведьма вернулась, а вместе с ней все стужи Драакзана.