Текст книги "Вечная философия"

Глава 19
Бог поругаем не бывает

Зачем ты говоришь: «Я столько согрешил,

А милосердный Бог не покарал меня»?

Уж сколько я тебя карал, а ты не видишь!

Ты с головы до пят закован в цепи,

А сердце проржавело до ядра.

Ты в слепоте своей священных тайн не видишь.

Тот, кто упорствует во зле,

Засыпал прахом очи своего сужденья.

Его оставил стыд, и он не просит Бога о поддержке.

На зеркало его пыль полегла слоями,

Металл его весь ржавчиной изъеден,

И все тусклей сияют самоцветы.

Джалаладдин Руми

Если в мире есть свобода (а даже детерминисты постоянно доказывают своими поступками, что верят в нее) и если (как всегда считал каждый знаток) существует духовная реальность, постижение которой – конечная цель и смысл любого живого существа, тогда вся жизнь по сути своей – это некий тест на интеллект, причем чем выше уровень сознательности и способности существа, тем сложнее будут вопросы. Ибо, как говорил Бэджет, «мы не могли бы быть теми, кем должны быть, если бы жили в такой вселенной, какую ожидаем. Скрытое провидение, искаженный материальный мир, существование, оборванное внезапно в самом расцвете, – все это на самом деле не препятствия, но помощники, ибо они и им подобные – это главные условия моральности на низшем уровне бытия». Так как мы свободны, мы можем ответить на вопросы, которые задает нам жизнь, правильно или неправильно. Если мы отвечаем неправильно, то выставляем себя в смешном виде. В большинстве случаев это самоосмеяние проявится в скрытых и не всегда сразу заметных формах – например, наша неспособность правильно ответить не позволит нам осознать высший потенциал своего существования. Иногда, напротив, наказание осуществляется на физическом уровне и может затрагивать не только отдельных индивидов, но и целые сообщества, которые рушатся с катастрофической скоростью или медленно разлагаются. Правильные ответы вознаграждаются в первую очередь духовным ростом с постепенно возрастающим осознанием скрытых возможностей и, вторично (когда позволяют обстоятельства), прибавлением всего прочего к воплощенному Царствию Божьему. Карма существует, но равновесие поступка и вознаграждения в ней не всегда так очевидно и материально, как наивно верили ранние буддийские и иудейские писатели. Дурной, но успешный человек может, сам того не зная, покрываться внутренней ржавчиной, а хороший человек, попавший в беду, может в то же время получать вознаграждение в виде духовного роста. Нет, Бог поругаем не бывает, но также, не будем забывать, пути Его неисповедимы.

Почему в вечном правосудии тонет земное мнение,

Подобно тому как взгляд поглощается морем:

Хотя у берега глаз может разглядеть дно,

В океане дно невидимо,

Оно есть, но глубина скрывает его.

Любовь – это не только астролябия божественных тайн, это погружение в них. Те, кто чист сердцем, могут проникнуть взглядом в пучину божественного правосудия, уловить мельком, не подробно, но в общей сути и принципах космические процессы. Такие озарения помогают им вслед за Юлианой Норвической сказать, что все разрешится и сделается хорошо, что, несмотря на время, все хорошо и что проблема зла разрешается в вечности, к которой человек может, если пожелает, приобщиться, но которую не может описать.

Ты говоришь, что если человек грешит по велению своей природы, то это простительно, однако ты не объясняешь, какое заключение делаешь из этого факта. Значит ли это, что Бог не сможет разгневаться на них? Или скорее, что они заслужили блаженство, которое заключается в постижении Бога и любви Его? Если ты имеешь в виду первое, я всецело согласен с тобой, ибо Бог не гневается – все, что случается, случается по слову Его. Но я не соглашусь, что по этой причине все человечество должно быть счастливо. Воистину, человек может быть прощен и тем не менее не быть счастливым и испытывать множество различных страданий. Коню простительно, что он конь, а не человек, и все же он испытывает нужды коня, а не человека. Укушенному бешеной собакой простительно, что он укушен, и все же он умрет от удушья. Так и тот, кто не способен управлять своими страстями или сдерживать их из уважения к закону, может быть прощен, ибо он слаб, но он не способен наслаждаться согласием духа и постижением Бога и любовью Его, и неизбежная гибель ожидает его.

Бенедикт Спиноза

В горизонтальной и вертикальной плоскостях, по физиологии и темпераменту, а также по врожденным способностям и природной добродетельности люди очень различаются. Почему? С какой целью и по какой причине? «Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» Иисус отвечал: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». Ученый, напротив, сказал бы, что ответственность лежит на родителях, которые стали причиной слепоты ребенка либо из-за неудачных генов, либо из-за какого-то заразного заболевания, которого можно было избежать. Индуист или буддист, верящий в реинкарнацию по законам кармы (судьба, которую индивиды и группы индивидов навлекают на себя, друг на друга и на своих потомков своими поступками), ответил бы иначе и сказал, что своими поступками в прошлой жизни слепой человек обрек себя на то, чтобы в этой жизни выбрать родителей, от которых он унаследует слепоту.

В этих трех ответах нет ничего взаимоисключающего. Родители ответственны за то, что породили ребенка таким, каким он оказался из-за наследственности или условий, в которых рос. Душа или характер, воплощенные в ребенке, по природе своей таковы, что из-за прошлых поступков вынуждены были выбрать именно этих родителей. И с этими материальными и рациональными факторами сочетается конечная причина, телеологическая тянущая сила. Эта тянущая сила – притяжение божественной Основы, идущее из той части безвременного «сейчас», которую конечный разум считает будущим. Люди грешат, и их родители грешат, но дела Божии являются в каждом живом существе (иногда исключительным образом, как в случае со сверхъестественным исцелением, иногда в ходе обычных событий) – и будут являться снова и снова, с безграничным терпением вечности, пока самое последнее существо не будет готово к идеальному и совершенному проявлению постижения в единении, состояния «не я, но Бог во мне».

«Карма, – как говорят индуисты, – никогда не побеждает невежество, ибо она с ним в одном ряду. Лишь знание может победить невежество, как лишь свет может рассеять тьму».

Иными словами, причинно-следственные процессы происходят во времени и никак не могут привести к избавлению от времени. Такое избавление можно обрести лишь через вмешательство вечности во временной порядок, а вечность не может вмешаться, пока индивид не совершит творческий акт самоотречения, тем самым породив пустоту, которую может заполнить вечность. Считать, что причинно-следственный процесс может сам по себе привести к освобождению от времени, – это как считать, что вода может подняться в пространство, из которого предварительно не откачали воздух.

Правильное взаимодействие между молитвой и поведением заключается не в том, что поведение имеет первостепенную важность, а молитва может помочь ему, но в том, что молитва имеет первостепенную важность, а поведение проверяет ее.

Архиепископ Темпл

Цель и смысл человеческой жизни – постижение Бога. Одно из неоценимых средств, помогающих достичь этой цели, – это правильное поведение, и по тому, насколько оно добродетельно, можно оценить, насколько человек обрел освобождающее знание. Словом, дерево познается по плодам, Бог поругаем не бывает.

Религиозные верования и практики – это, конечно, не единственные факторы, обусловливающие поведение любого сообщества. Но неоспоримо и то, что эти факторы – одни из определяющих. По меньшей мере в какой-то степени коллективное поведение каждого народа – это проверка его основной религии, критерий, по которому мы можем со всем основанием судить о правомочности доктрин этой религии и о том, насколько эффективно она на практике помогает индивидам достичь конечной цели человеческого существования.

В прошлом христианские народы организовывали религиозные преследования, вели войны за веру и начинали крестовые походы против неверных и еретиков, сегодня от их христианства осталось лишь название, и единственная религия, которую они исповедуют, – это какая-нибудь форма локального идолопоклонничества, такая как национализм, поклонение государству, поклонение начальству и революционизм. Какие выводы мы можем сделать о природе дерева по подобным плодам исторического христианства? Ответ на это уже давался в главе «Время и вечность». Если христиане раньше преследовали иноверцев, а сейчас и вовсе перестали быть христианами, то причиной тому то, что Вечную философию в их религии затмили неправильные верования, которые неумолимо, ибо Бог поругаем не бывает, привели к неправильным поступкам. Эти неправильные верования имели одну общую черту, а именно – переоценивание преходящего и недооценивание безвременной сущности вечности. Так вера в то, что оберегать отдаленные исторические события – это дело первостепенной важности, привела к кровавым распрям, разгоревшимся из-за разницы в толковании не всегда точных и зачастую противоречивых записей. А вера в святость, нет, в божественность церковно-политико-финансовых организаций, захватившая умы людей после краха Римской империи, не только усугубила слишком человеческую борьбу за власть, но и позволила объяснить и оправдать беспредел тех, кто боролся за положение, богатство и власть в Церкви. Но и это еще не все. То же переоценивание временных событий, которое когда-то побудило христиан преследовать иноверцев и вести религиозные войны, привело наконец к повсеместному безразличию к религии, которая, несмотря ни на что, все же уделяла внимание вечности. Но природа не терпит пустот, и в зияющую пропасть этого безразличия хлынуло политическое идолопоклонничество. Практические последствия такого идолопоклонничества, как мы теперь видим, – это повсеместная война, революция и тирания.

Тем временем в активах этого баланса числится необычайное повышение технологической и управленческой эффективности и необычайный подъем в научном знании. Все эти активы – результат общего смещения внимания западного человека с вечности на временной порядок, вначале в христианстве, а потом неизбежно и за его пределами.

Глава 20
Tantum Religio Potuit Suadere Malorum

Знаешь ли ты, откуда в мире взялось столько мнимых духов, которые обманывают себя и других мнимым огнем и мнимым светом, притязая на знание, просветление и Божественное откровение, а особенно на сотворение чудес по особому зову Господа? Вот откуда: они обратились к Богу, не отвратившись от себя, пожелали возродиться для Бога, не умерев в своей природе. А религия в руках личного «я» или порочной сущности служит лишь тому, чтобы открывать пороки худшие, чем если бы сущность была предоставлена самой себе. Отсюда и все беспорядочные страсти религиозных людей, обжигающие страшнее, чем страсти, затрагивающие лишь мирские дела. Гордыня, тщеславие, ненависть и нетерпимость под маской религиозного рвения освящают поступки, которые природа человека сама по себе устыдилась бы совершать.

Уильям Ло

«Обратиться к Богу, не отвратившись от себя» – эта формулировка до смешного проста, и все же в своей простоте она объясняет все безрассудства и бесчинства, совершенные во имя религии. Те, кто обращается к Богу, не отвратившись от себя, вводятся во искушение несколькими характерными и легко узнаваемыми способами. Прежде всего у них возникает соблазн проводить магические обряды, с помощью которых они надеются склонить Бога ответить на их молитвы и в целом поспособствовать достижению их личных или коллективных целей. Все безобразные жертвоприношения, магические заговоры и то, что Иисус называл «многословием», – это плоды такого желания использовать Бога как средство бесконечного самовозвышения, а не видеть в нем цель, которую можно достичь через совершенное самоотречение. Далее, у них возникает соблазн использовать имя Господа для оправдания поступков, которые они совершают в погоне за положением, властью и богатством. А так как они верят, что действуют с божественного благословения, то продолжают творить гнусности, «которые природа человека сама по себе устыдилась бы совершать». На протяжении всей истории человечества огромное количество преступлений совершалось честолюбивыми идеалистами, в которых собственное пустословие и жажда власти вселили уверенность, будто они действуют во имя высшего блага и ради своих ближних. В прошлом оправданием таким злодействам служили «Бог», или «Церковь», или «Истинная вера», сегодня идеалисты убивают, пытают и эксплуатируют во имя «Революции», «Нового мирового порядка», «Народовластия» или просто «Будущего». Наконец, есть соблазны, которые возникают, когда люди, преисполненные ложной набожности, обретают власть, которая является плодом их религиозной или магической деятельности. Ибо не стоит заблуждаться – жертвоприношения, заговоры и «многословие» и впрямь приносят плоды, особенно когда они практикуются в сочетании с физическим самоограничением. Человек, который обращается к Богу, не отвращаясь от себя, конечно, не достигает Бога, но если он достаточно рьяно посвятит себя псевдорелигии, то все же добьется определенных результатов. Некоторые из этих результатов – это, несомненно, результат самовнушения. (Именно с помощью «многословия» пациенты Куэ излечивали себя от болезней.) Другие результаты, очевидно, происходят из «чего-то инородного» в психической среде – чего-то, что не всегда приводит к праведности, но всегда к власти. Нельзя точно установить, что это за сущность – вторичная объективность, проецируемая на среду отдельным верующим и его собратьями и предками, первичная объективность, на психическом уровне совпадающая с фактами материальной вселенной, или же сочетание того и другого. Достаточно лишь сказать, что люди, которые обращаются к Богу, не отвращаясь от себя, часто учатся получать ответ на свои прошения, а иногда и развивают заметные сверхъестественные способности, такие как целительский дар или экстрасенсорное восприятие. Но можно спросить: разве это непременно хорошо – уметь получать на свои прошения желаемый ответ? И насколько полезно с духовной точки зрения обладать этими «чудесными» способностями? Над этими вопросами мы размышляли в главе «Молитва» и вернемся к ним снова в главе «Чудеса».

Некий жрец, облаченный в церемониальные одежды, вошел в хлев и спросил жертвенную свинью:

– Отчего ты боишься смерти? Я буду откармливать тебя три месяца, семь дней блюсти ритуальные запреты, три дня поститься, а уж потом, подстелив белый тростник, положу тебя на резную скамью.

Некто заботившийся о свинье сказал:

– Уж лучше кормиться отрубями и мякиной, да оставаться в хлеву!

Некто заботившийся о самом себе сказал:

– Хорошо быть вельможей, который ездит на колеснице с высоким передком и носит большую шапку, а умрет – так его похоронят в толстом гробу, водруженном на погребальную колесницу.

Заботившийся о себе предпочел то, от чего отказался заботившийся о свинье. Чем же он отличается от свиньи?

Чжуан-цзы

Любой, кто жертвует чем угодно, кроме собственной личности или собственных интересов, оказывается ровно на том же уровне, что и свиньи Чжуан-цзы. Как эти свиньи заботятся о самих себе, поскольку предпочитают жизнь и мякину чести и хлеву, так приносящие жертву заботятся о самих себе, предпочитая магическую, безбожную смерть свиней умерщвлению собственных страстей и своеволия. Все, что сказано о жертвоприношениях, можно сказать и о заговорах, и о ритуалах, и о многословии, если они используются (что зачастую происходит даже в высших религиях) в качестве принуждающей магии. Ритуалы и многословие имеют законное место в религии как средства, помогающие собраться, напоминающие об истине, на секунду забытой в мирской суете. Но когда их воспринимают или используют как магические инструменты, то от них нет ровным счетом никакой пользы, или же (что еще хуже) они могут привести к разрастанию эго, что никоим образом не способствует достижению конечной цели всего человечества.

Что касается одежды, то у Исиды она пестрого цвета, ибо, принадлежа к материи, энергия ее становится всем и все в себе заключает: свет и тьму, день и ночь, огонь и воду, жизнь и смерть, начало и конец. Одеяние же Осириса не приемлет тень и пестроту и является одним чистым подобием света, ибо начало – беспримесно, и ни с чем не смешано первичное и сверхчувственное.

Плутарх

Пока в глазах верующего символ остается прочно связан с тем, что он символизирует, и выступает в качестве средства, использование таких знаков, как белые или пестрые одежды, совершенно безвредно. Однако если символ вырывается из-под контроля и становится самоцелью, мы получаем в лучшем случае эстетизм и сентиментальность, а в худшем – особый вид психологически эффективной магии.

Все внешнее должно подчиняться любви, ибо оно существует для любви, а не любовь для него.

Ганс Денк

Церемонии сами по себе – не грех, но кто считает, будто обретет жизнь через крещение или причастие, тот все еще в плену суеверий.

Ганс Денк

Какие великие дела сможете вы совершить, если всегда следуете Слову буква в букву, лобызая и обкусывая каждую из них? Неудивительно, что вы такие заморыши.

Джон Эверард

Хотя еще господствовал Праведный Закон, бесчисленное количество обращенных возомнили, будто постигли глубины Дхармы, просто услышав полкуплета или даже одну-единственную фразу из учения Будды. Но, входя в эпоху подобий и поздних дней буддизма, мы поистине удаляемся от Мудрости. Люди утопают в море букв, они не знают, как добраться до сущности, которая есть единая истина. Отсюда и появились Отцы (дзен-буддизма), которые, указуя прямо на разум человека, повелевали нам узреть абсолютную основу всех вещей и так достичь буддовости. Это называют особой передачей вне письменных наставлений. Если человек одарен высшим талантом или особой остротой ума, одного жеста или слова будет довольно, чтобы передать ему непосредственное знание об истине. А потому, будучи поборниками «особой передачи», Уммон относился к (историческому) Будде с величайшей непочтительностью, а Якусан запрещал своим последователям даже читать сутры.

Дзен – это название, данное течению буддизма, которое держится в стороне от Будды. Оно также называется мистическим течением, так как не следует буквальному значению сутр. Потому те, кто слепо следует пути Будды, непременно порицают дзен, в то время как те, кто не любит буквализма, склоняются к мистицизму. Последователи двух этих школ знают, как качать головой друг на друга, но не понимают, что в конечном счете дополняют друг друга. Разве дзен – не одна из шести добродетелей совершенства? На мой взгляд, дзен – это плоды учения Будды и мистической стороны писаний. Нет причины отвергать учение дзен из-за учения Будды, и нет нужды отвергать писания из-за мистического учения дзен. Последователи буддийских писаний рискуют превратиться в ярых поборников буддийских источников, подлинное значение которых они постичь не в состоянии. Таким людям никогда не постичь абсолютную реальность, и для них дзен станет спасением. А последователи дзен слишком часто заводят привычку пустословить и ударяться в софистику. Они не понимают важности текстов. Для спасения им следует изучать буддийские писания. Только когда эти однобокие взгляды взаимно дополняются, получается совершенное понимание учения Будды.

Чан Чичи

Трудно было бы найти более удачное резюме всех заключений, к которым рано или поздно придет любой мыслитель, адекватно воспринимающий духовность и психологию, чем приведенные выше абзацы, написанные в одиннадцатом веке одним из мастеров дзен-буддизма.

Следующий отрывок – это отчаянный протест против преступлений и безумств, совершаемых во имя религии реформаторами шестнадцатого века, которые обратились к Богу, не отвратившись от себя, и которые потому были куда сильнее заинтересованы во временных аспектах исторического христианства – в церковной организации, в софистике и в букве Писания, – чем в Духе, которому должно поклоняться в Духе, и в вечной реальности, в самозабвенном постижении которой заключена вечная жизнь человека. Автор этого воззвания – Себастьян Кастелло, некогда бывший любимым учеником Шана Кальвина, но разошедшийся со своим наставником после того, как последний сжег Сервета за то, что его ересь не совпадала с ересью Кальвина. К счастью, Кастелло жил в Базеле, когда писал это письмо, умоляя о любви к ближнему и простой порядочности, – в Женеве за такую просьбу его ждали бы пытки и смерть.

Если бы Вы, славный принц (слова были адресованы герцогу Вюртембергскому), сообщили своим подданным, что посетите их в неозначенное время, и повелели бы встретить Вас, облачившись в белые одеяния, что бы Вы сказали, обнаружив по прибытии, что вместо того, чтобы облачиться в белое, они потратили время на ожесточенные споры о Вашем местоположении: кто-то настаивал бы, что Вы сейчас во Франции, другие – что Вы в Испании, кто-то заявлял бы, будто Вы прибудете верхом, другие – что в колеснице, кто-то утверждал бы, что Вы явитесь с большой процессией, а другие – будто без всякого сопровождения. И что сказали бы Вы, если бы они пускали в ход не только слова, но и кулаки и шпаги и если бы некоторым удалось убить несогласных с ним? «Он прибудет верхом». – «Нет, он прибудет на колеснице». – «Ты лжешь!» – «Я не лгу, а значит, лжец – ты!» – «Получай!» – удар кулаком. «Получай!» – шпага пронзает плоть. Мой принц, что бы Вы подумали о таких гражданах? Христос просил нас облачиться в белые одеяния чистой и добродетельной жизни, но что занимает наши мысли? Мы спорим не просто о пути к Христу, но и о его отношении к Богу-отцу, о Троице, о предначертании, о свободной воле, о природе Бога, об ангелах, о том, что ждет душу после смерти, – о множестве дел, которые не определяют спасение, более того, которые мы не сможем постичь, пока не очистим наши сердца, ибо постичь их можно лишь духом.

Себастьян Кастелло

Люди всегда получают то, о чем просили, подвох состоит лишь в том, что, пока не получат, люди никогда не понимают, о чем именно они просили. Так, протестанты могли бы, пожелай они того, пойти по стопам Кастелло и Денка, но они предпочли Кальвина и Лютера – предпочли потому, что доктрины оправдания верой и предначертания были заманчивее, чем доктрины Вечной философии. И не только заманчивее – они были менее требовательными, ведь если верить им, каждый мог обрести спасение, не проходя через тяжелый процесс самоуничижения, который является необходимым условием избавления и постижения вечной реальности. И не только менее требовательными – они также легче утоляли интеллектуальную жажду четких формул и демонстрации абстрактных истин через силлогизмы. Служить Богу скучно, зато как увлекательно спорить, обыгрывать оппонентов, терять голову и называть это «праведным гневом» и, наконец, переходить от разногласий к драке, от слов к тому, что святой Августин так изящно назвал «милостивой жестокостью» преследования и карания!

Избрав Лютера и Кальвина вместо их современников – духовных реформаторов, протестантская Европа получила ту религию, которая была ей по нраву. Но в числе прочих неожиданных побочных эффектов она также получила Тридцатилетнюю войну, капитализм и первые зачатки современной Германии. «Если мы хотим, – писал недавно Дин Инге, – найти козла отпущения, на чьи плечи мы можем переложить те несчастья, которые обрушила на мир Германия … я все больше и больше убеждаюсь, что худшим злым гением этой страны был не Гитлер, или Бисмарк, или Фридрих Великий, но Мартин Лютер. Оно (лютеранство) поклоняется Богу, который ни справедлив, ни милостив. Природный Порядок, который должен быть высшей судебной инстанцией против несправедливой власти, отождествляется (Лютером) с существующим порядком общества, которому должно беспрекословно подчиняться». И так далее. Правильное верование – это первая ступень Восьмеричного Пути, ведущего к избавлению; корень и первопричина неволи – в неправильном веровании или невежестве, которое, не будем забывать, никогда не бывает совершенно непреодолимым, но в конечном счете всегда оказывается сознательным выбором. Если мы не знаем, то это потому, что нам удобнее не знать. Первородное невежество – это то же, что первородный грех.