Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том второй. Западня"

Глава 33

События, произошедшие в городе, погрузили город в некоторое оцепенение… Новости, разнёсшиеся по различным частям города с той быстротой, к коей это возможно, с его ментальностью торгового центра Африки, заставили задуматься даже самых ортодоксальных граждан… На следующее утро, все торговые площади и ряды города, говорили только об этом… Нападения, продемонстрировали низам, что заговор полностью опутал верхи власти и требуются меры по наведению порядка и независимому расследованию заговора и казни злоумышленников… Над городом повисла тень Бомилькара…

– Сараф был лишь одной из ступеней заговора! – кричали на площадях.

– Этот заговор подготовлен более тщательно, чем это сделал Бомилькар!

– Магнаты не усилили город, и их введение в политику не привело к хорошим сдвигам в жизни города! Баркиды были правы!

– Вот за это их и собирались уничтожить!

– И последнего из рода Дидоны тоже! Он ведь предупреждал об этом! Но, его мнение пентархии игнорировали!

– Они сами замешаны в этом!

– Надо срочно собирать Совет тысячи одного горожанина по этому вопросу!…

Такие настроения были в городе… По всему городу ходили усиленные караулы из стражи священных отрядов, что ещё больше усилило нервозность горожан. Они, вдруг, совершенно внезапно, поняли, что даже возведённые совсем недавно крепостные стены, совершенно не могут защитить их от врагов, если он обосновался внутри города?! Ведь истребив стражу ворот любого направления, в город, возможно, впустить любую армию врага…

В городе собрался Совет суффетов по этому поводу.

– …Нет возможности одержать победу над мятежниками, не подавив заразу внутри города! Надо срочно тянуть за цепочку Сарафа! За неё ещё возможно ухватиться! – говорил один из членов Совета, вернувшемуся из армии суффетк этого года Ганнону, – Тебе, как избранному суффету, пора приняться за расследование!…

Ганнон поднялся на трибуну, с воодушевлением.

– Я, именно для этого вернулся в город, сограждане! Ты, правильно поставил акценты предстоящего, Кайрон! – Ганнон одобряюще посмотрел на того, кто обращался к нему до этого с этой трибуны, – Но, ты, не знаешь, как кипит моё сердце, раненое в самое слабое место?! Моя дочь, косвенно, оказалась в этом кругу злосчастных событий и пропала! Поэтому, я, берусь за расследование с той тщательностью, на какую способен! Что показало следствие до меня?

Собеседник Ганнона – Кайрон, человек небольшого роста, полностью поседевший на службе городу, но имевший репутацию честного гражданина и городского магистрата. В его ведении, были морские верфи и гавани Крама, где всегда царил порядок и чувствовалось его неотступное внимание, ко всем мелочам, что мешали грамотно функционировать верфи и всему связанному с ней городскому проекту…

– Расследование запоздало! Главные пособники Сарафа покинули город! Как они это сделали, в условиях, закрытия и контроля ворот, неясно?! Но как ни странно, Ганнон, в этом виноват твой род! Именно твои родственники до конца тянули время в решении о задержании их! Только, после твоего письма, дело сдвинулось с мёртвой точки! – ответил Кайрон, – Но к тому времени, они все исчезли!

– А семьи? Их семьи?! – спросил Ганнон.

– И семьи исчезли! Осталось только имущество и, управляющие им, люди!

Глаза Ганнонав гневно сверкнули.

– Сегодня же вынесем решение о конфискации их имущества в пользу города! Нужно все продать с торгов горожанам! Вырученные средства отправить на строительство флота, в твоих верфях, Кайрон!

Кайрон с удивлением, но с открыто читающимся воодушевлением, выслушал эти слова. Другие члены Совета, также закивали головами, поддерживая их.

– Мне довольно, неожиданно слышать об этом от представителя рода Ганнонов! – поднялся со своего места принц Дидон, – Это все говорит о том, что эти полтора года, что прошли в борьбе с мятежниками, не пропали даром и внесли ясность в головы некоторых политиков! А, твоя репутация, говорит сама за себя! Ведь эпитетом – Мудрый, ты был награждён горожанами! Но, дело не в мудрости, а целесообразности! В городе ходили слухи, что вы не поладили с Протектором в армии?! Это правда?

– Ты, правильно, заметил, Принц, что дело не в мудрости, А в целесообразности начатого! Это правда! Действительно, у нас были некоторые разногласия с Гамилькаром, в военных вопросах! Но, что касается политики в городе, наши позиции очень близки! Я, знаю, что Протектор, сейчас. находится в самой высокой точке борьбы с мятежниками! После её преодоления, борьба покатится вниз – мятежники уже не смогут оправиться! Я торопил события – Гамилькар, со свойственной ему дальновидностью, шёл к победе сохраняя силы! Я это понял, и осознал, на пути в город! И признал свою неправоту! Поэтому, предлагаю к этой теме больше не возвращаться, дабы не сеять натянутость отношений в год борьбы с врагом!

– Ну что же, мы, рады, твоему такому подходу к делу! Ты, ещё, по сути, не отдохнул с дороги, но уже безотлагательно принимаешься за свои полномочия! Когда, Ты, намерен приступить к расследованию, Ганнон? – с одобрением заметил Дидон.

– Сегодня же, Принц! Сегодня! Дело не требует отлагательства! Серьёзность положения в городе на лицо! И нападение на твой дворец, тому свидетельство!

– Тогда я разошлю, гонцов, о заседании расширенного Совета Суффетов, на сегодняшний вечер, по этому поводу! Какие будут твои распоряжения немедленного характера!

– Опечатать Арсенал на Бирсе! Мы должны узнать, кто получал экипировку отрядов Бирсы, в последнее время?!

– Отлично! Я посылаю номарха, с твоим приказом! Кайрон, проследи за выполнением этого! – Дидон кивнул Кайрону, – И выскажи свои мысли по этому поводу?

– Я рад, что в город, возвращается власть прежних лет! Я бы, провёл осмотр всех гаваней и верфей, что не входят в моё подчинение! Особенно тех, кто связан с военными поставками! Ведь, под видом торговцев, в город прибыли пираты! А контрабанда в городе только усилилась! Магнаты именно этим и пользовались! Так они вооружили заговорщиков и ушли от пошлин, которые бы высветили поставки оружия!

– Вот, вот! Ты, Кайрон, подал очень дельный и верный совет! – глаза Ганнона загорелись, – Займись и этим! А, почему я не вижу своего брата, Гамилькона?

– Я, думаю, он все ещё в доме Гамилькара. В эти месяцы, он один противостоял лености Совета суффетов и следил за обороноспособностью города и Бирсы! Все отстранились от этого!

– Война ударила им по карманам! И они бросились навёрстывать упущенное! Какая уж ним оборона города! – горько заметил Ганнон, – Как это характеризует наш город! Торговцы всегда думают о торговле!

– Вот поэтому, мудрая Дидона, не позволяла им приближаться к управлению городом! Но в последнее время, мы, ушли от её наказов! – заметил Дидон.

– Ты, прав Дидон! Мы слепо стали доверять Магнатам, ища даже с ними родства! Если молоко разбавлять водой, то, в конце концов, оно только цветом будет напоминать тот продукт, что был в кувшине! Но вкус и содержание изменится полностью! – согласился Ганнон, – Скажи, Кайрон, а расследование о предательстве Ганзы, задело как-нибудь Священную Касту Молоха?

– Нет. Это непросто сделать! Даже вынести этот вопрос на обсуждение не удалось! – ответил Кайрон, – Члены Совета пентархий прикрылись религиозными чувствами и традициями!

– Соберём Совет суффетов к вечеру и надо вызвать сильный отряд стражи, после него пора навестить подземелья храма! Разыщи Гамилькона! Он пойдёт с нами в казематы жрецов! Ты тоже пойдёшь с нами! Принц Дидон хочешь присоединиться к нам?

– Нет, Ганнон! Я дал обет не посещать подземелий тёмного Бога! Но дело ваше поддерживаю полностью! Пора заговорщикам ответить за смерть своих сограждан, что произошла вчера, да и вовремя всей этой войны! Я оставляю вас! Займусь подготовкой вечернего заседания!

Дидон вышел из зала Совета. Ганнон, тут же распустил узкий Совет суффетов, до вечера. Он направился домой. Его дом был расположен совсем недалеко от здания Совета у Торговой площади города…

…Ганнон предался размышлению, сев у прохладного пруда, где плавали водоплавающие птицы и плескались прудовые рыбы…

– Отец, что слышно о Лейле? – неожиданно вывел его из раздумий, прозвучавший рядом вопрос.

Он повернулся на него и грустно улыбнулся. С ним рядом стояла одна из дочерей. Её звали Камилла. Девушке исполнилось шестнадцать лет и она, тоже отличалась расцветающей в ней красотой! Но её красота была несколько иного плана. Если Лейла, напоминала собой целый букет красивейших цветов, Камилла расцветала как ещё дикая, только раскрывающаяся роза… Ганнон прижал дочь к своей груди… На его глазах проявились слезы…

– Нет, девочки! Ничего нового нет! Она, как в воду канула! А в той пещере и правда была вода! Целое озеро! И глубина его, говорят местные, неизмерима! Может, действительно, она ушла в него, а никто не заметил?! – толи отвечал, толи рассуждал вслух, отец, – Во всяком случае, её следов нет нигде?! Она исчезла…

Камилла подняла на него свой взор.

– Говорят, что её убил Сараф?! Это правда? Ведь, ты, так часто принимал его здесь?!

Эти слова болью отдались в его сердце. Он вновь прижал её к себе, не выдерживая её прямого взгляда…

– Если бы, можно было, заглянуть в души и сердца тех, кто к тебе льстится или благоволит?! Тогда, Камилла, он производил впечатление нормального человека!

– Но, его отец, был Бомилькар?! Этот тиран узурпатор, что хотел захватить власть в городе, открыв в городе ворота такому же тирану Агофоклу?! Как можно было ему доверять?!

В этот момент, к ним присоединилась жена Ганнона с ещё одной дочерью. Жену звали Амитена и девочка, как только увидела её, тут же отстранилась от отца…

– Ты, не должна, Камилла, задавать отцу, такие вопросы! Это не женское дело – политика! Твой удел деторождение и повиновение мужу!

– Но ведь и царица Дидона, была женщиной?! – заметила Камилла, обречённо и вопросительно посмотрев на отца, – Это она заложила город и написала первые скрижали наших законов! Хотя были в её окружении и очень мужественные мужчины!

Ганнон снисходительно улыбнулся ей.

– Это уже история, Камилла! Дидона была Царицей! Ей никто не мог указывать, что делать! А ты, всего лишь дочь суффета! И поэтому должна подчиняться нашим устоям рода! – ответил он.

– Да, Камилла! Иди с сестрой в свои покои и займись делом! Хватит отвлекать отца от дум! Он устал с дороги и хочет отдохнуть! Идите, идите! – уже довольно требовательно сказала Амитена.

Девушки опустив головы, пошли от пруда…

– Ты, как всегда, прекрасна и мудра, Амитена! Я, действительно, почему-то почувствовал усталость и хочу отдохнуть! – Ганнон взял руку жены в свои ладони.

– Вот поэтому я распорядилась наполнить купальню горячей водой с благовониями! Пошли! Там ты получишь то, что, наверное, забыл за долгие месяцы походов! Хочешь, чтобы я обмыла твоё тело?

Ганнон улыбнулся, поднимаясь.

– А как, Ты, думаешь?…

Глава 34

Саламбо, после того, как Антоний Бриан пришёл в себя, более половины дня проводила с ним. Она уже не сомневалась в его скором выздоровлении и пребывая в этой уверенности, она с присущей ей энергией, занялась способствующими этому процессу идеями… Подошла она к этому вопросу с большой смекалкой и гибкостью, на какую была способна дочь Гамилькара… Во-первых, она приказала вычистить до блеска его доспехи и поставить их так, чтобы Антоний постоянно видел их! И это было выполнено. Доспехи Бриана, имевшие великолепный вид и блеск, после их реставрации мастера оружейника, были сложены на римский лад, в поле зрения его шатра! Все блестело и сверкало, будто бы их хозяин, уже сейчас куда-то отправляется вы поход… И, теперь, каждое утро, Антоний открывая глаза, видел блеск своего боевого снаряжения… Он находился под пристальным вниманием не только Саламбо, Агизур осуществлял неослабевающее внимание за процессом его лечения и сам обрабатывал его раны, каким-то особым, тайным снадобьем, которое сам и изготавливал. Этот тайный рецепт снадобья был известен только жрецам-воинам Карама. Он изготавливался на основе «черных слез» гор и хитрого порошка, в состав которых входила корка сухого истолчённого граната и ряд других компонентов, добавляемых туда маленькими мерами… Факт его замечательного действия был на лицо – Элиот поправлялся на глазах. Его раны затягивались без воспалений и Агизур, осматривая их, удовлетворённо улыбался, кивая своему пациенту…

Вот именно в такое утро, Антоний впервые и увидел свои начищенные до блеска, отремонтированные доспехи… Они сияли в лучах утреннего солнца, которые попадали в шатёр из откинутых створок… Доспехи были инкрустированы новой отделкой на латинский манер. Глаза Антония расширились от удивления, а сердце стало учащённо биться, будто бы уже, сейчас, его ждала дорога, в которую он бросался каждую ночь – дорога поиска Лейлы! Он, не отрываясь, смотрел на свои доспехи и оружие, и его сжигало нетерпение облачиться в них!…

– …А, я уже заметил, ещё утром, когда ты спал?! – ответил на его взгляд Агизур, продолжая обработку ран, – Они теперь будут дожидаться тебя здесь! В шатре!

– Спасибо, тебе Агизур! После того, как я посмотрел на них, я, действительно, почувствовал, что выздоравливаю и становлюсь крепче! Спасибо тебе!

Агизур улыбнулся на слова Элиота.

– Это не мне, надо говорить спасибо! Не меня благодарить, за такую замечательную идею! Такую выдумку и находчивость в поисках твоих скрытых резервов выздоровления, проявляет только один человек! И этого человека, ты видишь каждый день! Это Саламбо! Она просто кладезь женской мудрости! Я просто удивляюсь порой быстроте её мышления?! Я, да и все мы – мужчины, сочли бы, наоборот, спрятать от тебя эти доспехи! Но женщина думает иначе, в некоторых случаях, намного острее нас! Я, теперь, я убедился её правоте!… Так… – Агизур мягко, оторвал повязку с бока Антония, – Ага!… Кожа вокруг раны посветлела!… Все идёт к выздоровлению! Клянусь Матерью Богов, Ишмун в своем припадке гнева, не дотянулся до тебя в тех пещерах… А, Агерзам, умирая, вовремя, предупредил нас вытащить тебя от туда! В тех пещерах, он полновластный хозяин! Он мог забрать твою сущность человека! Ты об этом ничего не знаешь?! Но, люди, по разным причинам умерщвлённые в пещерах, очень быстро подвержены гниению! Уже на следующий день, когда мы стали собирать павших в пещерах для погребения, они уже были в состоянии разложения! Видимо, Ишмун выпивает все их соки и рьяно охраняет свои чертоги!… Ну, вот я и закончил… Все отвары, что приносят тебе, Элиот, ты должен выпивать без остатка! В них сила Гор! Жаль, ты сейчас не можешь встать и посмотреть, что делается в городе! Люди, спустя стольких веков забвения города, вновь возвращаются на свою Родину! Долина преображается! Главный тракт очищен от осыпей до каменной кладки дороги! Сады расчищены и высаживаются вновь! Но мы не забываем и сам город! Отстраиваем храм Эла! Помнишь те изваяния, что лежали в подвале храма? Часть из них уже вынесена наружу! И, теперь, Боги вновь видят нашу долину!…

Агизур, продолжал свой рассказ, неспешно делая перевязку ран, после своей обработки, а Антоний слушал его распевный голос, по которому совсем нельзя было сказать, что этот человек, совсем недавно, жил на лошади в бесчисленных походах и набегах! Что совсем недавно он был беспощадным к врагам, воинственным человеком! Слушая Жреца, Антоний думал о странностях человеческой судьбы, вот так, вдруг, меняющейся и меняющей, вслед за этим, его составляющие ценности жизни…

«– Человек, действительно, подобен сосуду… – Размышлял Антоний, слушая Агизура, – Его можно наполнить, как водой, любым чувством! С самого детства, он наполняемый материнской любовью, пребывает в доброте и видит вокруг себя мир в красках счастья! Все это обусловлено одним условием – если судьба не распорядиться иначе, и не наполнит её горечью утраты близких, вследствие нашествия какого-нибудь злостного, завистливого, жадного до чужого народа! По мере взросления, эмоциональная составляющая человека претерпевает изменения! Взросление требует уже большие запросы! Человек хочет получить ещё «что-то» от судьбы в структуру своей жизни! И это «что-то» человек и ищет и выбирает сам! Наполняя себя уже тем, что находится вокруг него в этот момент. Вот именно в этот момент ему можно привить любые, самые ужасные ценности и цели! Влить в уши любую злобу на соседа или соседствующий народ! Именно в этот момент, ему можно подменить ценности, первично предоставленные начавшейся жизнью, то есть Богами! Дать иные цели и задачи! В это время возможен переход из одной плоскости нравственности в другую, определённые круги и силы это хорошо знают и пользуются этим! Они подменяют ценности навеянные добром на более прагматичные и от этого во многом порою преступные! Но, все, что он приобретёт в стадии взросления, жизнь может изменить своими ветрами и выветрить в процессе самоочищения от тех невзгод и испытаний, которые неотвратимо наступят на этой дороге, если человек пойдёт по ней, сойдя с дороги Богов! Это есть запасной путь спасения человека, оставленный ему мирозданьем! Человек сам увидит насколько изменилась, испортилась его душа, если, конечно, захочет этого! Да, именно так! Все, что мы преодолеваем, мы же сами и закладываем в будущее, совершая выбор своих поступков, неся бремя своих ошибок и стремлений!…

…То же, что испытал этот народ, то же было спровоцировано им же самим! Но как люди, так быстро, способны к самоочищению?! Ещё вчера, живущие грабежами и насилием, теперь думают, только о созидании! Это и подтверждает мысль, что человек всего лишь сосуд в промысле Богов!…

– Но, есть ли у человечества выбор? Или он всего лишь разменный материал в игре высших сил?… Есть! Сам человек. Человек, может создать ту, непреодолимую преграду, тем ценностям и чувствам, что разъедают его душу, и навиты со стороны!… Человек, самореализуя и самовоспитывая себя способен противостоять проявлению тех ценностей, что не несут ему благо, а лишь подпитывают его эго! Но это совершенно не значит, что человек попадает под влияние плохих ценностей в одиночестве! В социуме ему ещё легче привить их! Стадное чувство не умирает в человеке тысячелетия! Поэтому, задача, в вырабатывании вокруг человека, да и вокруг всего человечества, той ауры ценностей, что возвысят его до Богов, лежит на нем самом! Именно это и есть основная задача человеческого существования! Не отходить от тех ценностей, что вскормлены в нас ещё молоком матери – доброты, любви, доверия и веры! Мы сами способны изменить весь мир! Агерзам был прав! Боги здесь не властны! Мир родился с ценностями, которые и мы получаем при рождении! Другие пришли извне! Все просто! За какими пойдёт человек?! Толпою, племенем – такого выбора не сделать! Это должен понять каждый!…»

– …Очень много ремесленников прибыло к нам из Сикки! – продолжал своё повествование Агизур, – Вот и латные оружейники, что отремонтировали твои доспехи, прибыли оттуда! Город постепенно оживает!… А, вот, и наша находчивая Саламбо!

Агизур обернулся на звук шагов и приветствовал её.

– Ну, что же, принимай больного, он готов к продолжению лечения в духовном плане, что является ничуть не менее важным, чем наше, лекарственное! Приступай, Саламбо! Я, Вас, оставляю и отправляюсь к своим обязанностям в храм Эла!

Агизур, учтиво, наклоном головы, приветствовал обоих и вышел из шатра…

Антоний улыбнулся Саламбо.

– Спасибо тебе, Саламбо! Твоё участие в моем выздоровлении неоценимо! Не знаю, смогу ли я, когда-либо отплатить тебе за твою доброту и сердечность?!

– Антоний, для меня большое счастье, что я помогаю тебе! А то, что помощь моя вызвала твою благодарность – и есть для меня самой важной оплатой с твоей стороны! Иного мне и не надо! Чем скорее, Ты, оправишься от ран, тем быстрее, мы отправимся на поиски Лейлы! Я уверена, с ней все в порядке! Она приснилась мне на днях! Я тебе не рассказывала! Я увидела её во сне, стоящей на краю какого-то карниза и смотрящей вниз! Она находилась в глубоком раздумье! «Лейла! – крикнула я ей». Но, она не услышала меня и продолжала смотреть вниз! А потом видение исчезло!

Антоний выслушал рассказ сна Саламбо в раздумье…

– Поэтому, Антоний, надо сконцентрироваться на выздоровлении! Когда, Я, приехала к раненому Наравасу, его состояние мало, чем отличалось от твоего! Но общими усилиями, мы, преодолели духовную слабость и результат не заставил себя ждать! Тоже произошло и с тобой! Но, мне кажется, ты выздоравливаешь быстрее! Около Нараваса не было такого искусного целителя, каким оказался Агизур! Ты просто не знаешь, как он быстро разобрался с твоей страшной раной! Его умение удивительно! Я, много видела ран, но такой эффект вижу впервые! Но, тебе не надо торопиться вставать! Пусть внутренние органы, восстановят свои фунуции! И, тогда, мы, совершим свою первую прогулку! Я уверена – это будет скоро!

Элиот благодарно посмотрел на неё.

– А, сейчас, что бы, не быть похожим на дикаря, совершим процесс бритья! – Саламбо расставила около него, бритвенные приборы – остро оточенное лезвие и благоухающую маслами воду.

Элиот молчал, смотря на эти предметы, но через время спросил:

– Ты, думаешь, что с ней все хорошо! Ведь в твоём рассказе, что ты передала сегодня, были нотки тревоги?! Я их уловил! Ведь так? Ты, что-то не до рассказала!

Саламбо, повернулась к Элиоту. Взгляд её был серьёзен.

– Тут, совсем недавно, был один толкователь из далёкой Парфии! Агизур долго говорил с ним о чем-то своём. После их разговора, Агизур выглядел очень озабоченным, а я, набралась смелости и спросила его о Лейле? Он попросил у меня, какой-либо предмет, который ранее принадлежал ей! Я вспомнила о ленте для волос, которую она подарила мне, перед битвой у мостов Баграды! Я не снимаю её, чтобы сохранить связь с Лейлой! Я дала ему эту ленту! Толкователь долго держал её в руках, а потом, спросил:

«– Она в этом мире и в другом одновременно! Она хочет возвратится, но не может найти дороги! Я вижу её метания во тьме! Тьма непроглядная для меня, но я чувствую чудовищ, обитающих в ней! Но они не трогают её! У них нет на это разрешения!… Но времени, у неё не так, уж и много… Она ждёт кого-то!…» – Он открыл глаза и отдав мне ленту, сказал: « – Если, Ты, знаешь, кого она ищет и ждёт, поторопи его! Это все, что я могу тебе сказать!»

Саламбо улыбнулась.

– Вот все, что я не досказала тебе. А, теперь, продолжим бритье и приготовимся к завтраку! Нам действительно, надо спешить! – Саламбо, будто встряхнувшись и избавившись от сомнений, отвернула голову Элиота в сторону, смачивая её маслами…