Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том второй. Западня"

Глава 11

Всадники смотрели на лагерные укрепления, почти примыкающие к городским стенам. Они были окружены всадниками рода Массинисы, кои перебежали от Спендия к Матосу, после разгрома у Соляных озёр. Нуммидийцы провожали посольство Ферона в лагерь Матоса, от места их встречи… Ферон и его спутники, смотрели на лагерь шестидесяти тысячного воинства и теперь хорошо понимали тревогу своего Стратега, отправившего их в это «гнездовье мятежа». В его сооружениях, уже чувствовался огромный опыт, пришедший за два года войны. Разговоры, ходившие в своё время в лагере Барки, что армия Матоса, похожа на огромный табор бродяг и проходимцев, теперь не соответствовала действительности… Лагерь выглядел безупречно, охрана и система дозоров, также говорила о высокой организованности её структурного управления… Делегация Ферона, смотря на лагерь, поняла, что понесённые поражения, заставили Матоса, немного, ущемить свой нрав и начать прислушиваться к своим военачальникам. Они, также понимали, что в лагере нет двадцатитысячного заслона, который был, выдвинут против Афокла…

…Ферон, всматривался в день. Его скакун, нервно пританцовывал на месте, чувствуя нервозность своего седока. Они уже час, ждали решения о приёме их делегации Матосом…

– …Может он сегодня нас и не примет? – говорил один из его спутников, – Матос, говорят, любит долго совещаться со всевозможными предсказателями и колдунами! Если он, затеет опрос своих бесчисленных астрологов и знахарей – нам придётся обрасти здесь бородами! Это займёт немало времени, ведь ему надо будет обдумать ещё советы каждого предсказателя, а это тоже «долгий срок», если брать в расчёт, как Матос размышляет! Садись, Ферон, с нами на родимый песок Тунета! Давай перекусывай! Опрос совета Матоса сегодня не закончится! А, завтра, мы услышим решение «божественного разума» Великого Вождя Матоса!

Спутник Ферона засмеялся. Вместе с ним засмеялись и другие. Ферон, бросил взгляд на своего товарища, но ничего не ответил, хотя эти слова вызвали в нём мучения нетерпеливости…

– Давайте не будем гадать, и ждать решения какого-то Матоса! Лучше закусим с дороги! – другой его спутник, потёр от удовольствия руки, осматривая «стол», который они соорудили из постеленного на песок плаща.

Друзья принялись утолять свой молодой, непреодолимый голод, так остро ощущаемый в молодые годы жизни человека… Лагерь выглядел спокойным… Никаких передвижений по нему не было… Ферон, не принимая участие в весёлой трапезе друзей, всматривался в его обустройство, выискивая различия, которые он подмечал с присущей военным педантностью, и ставил минусы в выявленных недоработках в системе его структуры. Внезапно, его взгляд привлёк небольшой отряд, выехавший из ворот лагеря… Отряд состоял из двух десятков всадников, на очень хороших, вышколенных лошадях. Это были не оставившие их здесь нуммидийцы, а всадники другой конной формации. Отряд взял направление в их сторону…

– Похоже, сейчас, мы, узнаем волю Царя! – Заметил Ферон и на его слова, все спутники отреагировали вставанием и устремлением своих взглядов в сторону лагеря.

– Это что, значит, что Матос приказал распять всех своих толкователей? – произнёс один из них.

– Нет. Он, наверное, сам обезглавил их часть! Он, говорят, любит это занятие. В любом случае, мы всё же успели перекусить! Давай собирать, то, что осталось.

Друзья, быстро убирали свой «стол», готовясь встретить отряд на лошадях… Вот они уже в седле, наблюдают, за приближением, на холм с гранатовым садом, в котором они расположились, отряда послов Матоса…

Отряд поднялся на холм, подняв шлейф африканской пыли, которая вследствие, полного безветрия, поднялась столбом, следом за ними… Эта их скорость передвижения, скорее говорила о положительном решении Матоса, чем о его отказе.

– Да. Скорее всего, нам надо готовиться к встрече с гигантом ливийцем! – Ферон оглядел друзей с улыбкой и те поняли, он испытывает огромное облегчение от решения вопроса так скоро, – Смотрите, не посрамите себя в этом «гнезде»!

В этот момент, отряд достиг верха холма и вперёд всех выехал один из них.

– Я прибыл, сказать вам, что Царь Матос решил принять вашу делегацию! Вы можете въехать в лагерь, сопровождаемые нами! Царь ждёт вас!

Ферон отреагировал на эти слова спокойно, не выдавая никаких эмоций. Это очень удивило его попутчиков, привыкших видеть своего друга подверженным бурным страстям и внезапно нахлынувшим чувствам.

– Ну что же, мы готовы выполнить ту задачу, с коей нас сюда отправили! – Громко произнёс он, – Но, сначала, я должен отправить гонца, нашему Протектору, с донесением, что мы приняты вождём Матосом! Это было условием Протектора, пославшего нас сюда! После этого, мы вместе въедем в лагерь!

После своих слов, Ферон повернулся к одному из своих попутчиков.

– Дабий, ты был хорошим товарищем в дороге! Теперь ты можешь выполнить то, зачем тебя послал с нами Протектор! В путь, друг мой! Скачи до разъездов Афокла и далее, в лагерь Гамилькара!

Один из спутников Ферона, подняв руку в приветствии всех, тронул коня вглубь сада и стал набирать скорость… Вскоре он исчез в зарослях сада… Ферон проводил его взглядом и повернулся и людям Матоса:

– Теперь, мы готовы двигаться на встречу с вашим Вождём!…

…Ферон, пересёк уже весь огромный лагерь и въехал в центральную часть лагеря, где располагалась ставка Царя – Вождя. Во всё время движения, Ферон проявлял сдержанность и не крутил головой по сторонам, как его товарищи. Он вёл себя отрешённо, будто бы его не интересовали дела лагеря мятежников. Всё это произвело большое впечатление на соглядатаев ливийца, посланных им понаблюдать за главой делегации. Матос был удивлён, тем, что на встречу с ним приехал не умудрённые опытом военачальник, а молодой повеса… Сначала, на него напало подозрение, что это могут быть подосланные Гамилькаром, убийцы, не дорожащие своими молодыми жизнями? Но, все же, не смотря на то, что ему пытались подтвердить его первые предположения, он решил по иному… Но, послал в числе сопровождения опытных соглядатаев, которые должны были подмечать любое несоответствие в его поведении, с поведением важного посла… Но, пока, они были поражены холодностью и сдержанностью посла… Ферон вёл себя сухо и не выдавал никакого чувства… Он не разу не отвёл своего взгляда от взятого им направления – на огромный шатёр в центре лагеря… Не отвлёкшись ни разу, он не выказал ни малой толики своей неуверенности и соглядатаи поняли, что этот молодой человек выказывает намётки будущей большой мудрости…

Кавалькада конных остановилась у пяти шатров, где им позволили спешиться и передать людям лагеря своих лошадей. За лошадьми делегации тут же стали ухаживать и окружили их вниманием… Ферон и его товарищи пошли ведомые главой отряда, что их встречал за воротами к одному из этих пяти шатров.

– Заходите, Уважаемое посольство в шатёр, Матос пришлёт людей, когда будет готов принять вас! Там всё приготовлено для вашего отдыха. Там вы сможете освежиться омовениями в приготовленной для Вас воде! А также насладиться фруктами и пищей, приготовленной для Вас, по приказу Вождя Матоса! Заходите! Эти пять шатров, принадлежат заместителям Матоса! Вы, сейчас, в гостях у одного из них! Приниматься за дела посольства, на голодный желудок, непростительная ошибка!

– Ну что же, – Ферон оглядел своих друзей, – мы, действительно, голодны! Правда, не все! Кое-кто уже позавтракал в нетерпении ожидания! – Это замечание очень удивило главу встречающих, и он попытался логически выяснить завуалированную нить слов Ферона.

– Не значит ли это, что Вы утомились, ожидая нашего приглашения? – вкрадчиво спросил он.

Нет. Я не это хотел сказать. Мои слова направлены скорее в сторону своих друзей, чем в вашу! Ведите!

Этот вполне удовлетворил главу отряда, и он первым вошёл в шатёр, приглашая всех вслед за собой. Ферон, подавая пример, вошёл вслед за пригласившим и скрылся за его пологом… За ним последовали и остальные. Это был очень большой шатёр, с богато украшенным входом в него. Члены делегации попали в такое же богато убранное, просторное внутреннее расположение шатра. Везде висели расшитые золотом занавеси, которые делили шатёр на несколько частей. Ферон и его друзья, прошли сквозь несколько таких занавесей, пока не попали в отделённую занавесями комнату, где стояли сосуды огромных размеров. Они были наполнены парящей водой.

– Вы можете омыться здесь! Всё приготовлено для этого! Я не буду мешать Вам, но через некоторое время приду за вами! – Глава отряда скрылся за занавесями.

– Вот это да! Мне кажется, что Цари живут не так роскошно, как этот приближённый Матоса! Я был однажды в шатре царя Нараваса – там даже и не пахнет такими изысками! – свистнул один из товарищей Ферона.

– Актих, ну ты и сравнил?! Наравас царь – воин! Ему эта мишура никчёмна! У него есть самое дорогое сокровище на свете – Саламбо! Зачем ему иное! Эх, Актих! – парировал другой его товарищ, но его слова вызвали в сердце Ферона неуёмную боль…

– А, что я?! Я разве осуждаю за это царя Нараваса! Я наоборот, говорю о разнице!

– Давай омываться! – Ферон приструнил всех взглядом, – Не забывайте, мы выполняем очень важное поручение! И прекращайте восторгаться наворованным добром! Здесь ничего нет, что они смогли бы выдать за работу своих рук! Все произведено нашим народом!

– Это точно! – Подтвердил Актих, и стал первым раздеваться…

…Они вновь шли за тем, кто их сюда привёл, уже освежённые чистой водой, разбавленной различными благовониями. Миновав несколько занавесей, они оказались в просторном огороженном помещении, с длинным столом, накрытом цветастой скатертью и заставленным различными яствами. Здесь было всё и различные экзотические фрукты, доставленные из глубин Африки, и фрукты которые для европейцев являются роскошью, но здесь в Африке ими никого не удивишь… Было и вино, стоящее в кувшинах… Кроме всего этого, было много приготовленных восточных блюд, от запаха специй которых, у всех выделился желудочный сок…

Гостей рассадили и наполнили чаши… Где-то заиграли тамбурины и из-за занавесей появились обнажённые танцовщицы. Которые зажигательными движениями своих бёдер, пробудили и другой интерес у тех, кто только, что собирался отведать яств с этого стола… На другую сторону стола, напротив гостей, сели люди главы отряда и трапеза началась… Она прерывалась только медленной беседой… танцовщицы, двигаясь в такт музыки, обходили стол, подливая вина и ухаживая за гостями… Они, садясь им на колени и призывно выгибаясь, наливали кубки, по цвету похожим на кровь, но прозрачным вином…

– Выпейте, Гости, нашего лагеря, за добросердечие нашего Царя и Вождя – Великого Матоса, который как солнце бывает очень добрым и великодушным, одаривая всех своей теплотой! Но, будучи, таким же, могущественным, как и светило, он иногда может и обжечь нерадивых слуг и непримиримых врагов своим беспощадным светом… – Начал говорить, после того, как наполнили кубки, их провожатый в лагерь… Ферон, послушав первые фразы речи в мыслях отметил:

«– Ого, а Матос, хочет произвести на нас какое-то впечатление, принимая нас по-царски! И тем, самым демонстрируя нам, что мы полностью попали под его власть!»

Он поднялся с чашей в руках, после того, как провожатый перестал говорить, восхваления Матоса, встав из-за стола.

– Мы, чествуем Вождя Матоса и его тёплый приём! Чествуем как Великого Стратега, который один не понёс разгромного поражения от нашего Протектора и сохранил свою армию в идеальном порядке и боеготовности, в чём мы, сегодня убедились! Протектор Гамилькар предупреждал меня об этом. Матос, говорил он, человек, быстро извлекающий уроки, даже из чужих ошибок! Это слова нашего Стратега!

Ферон смело отпил из кубка, подавая пример другим. Все, увидев, что Ферон пьёт вино, последовали его примеру, прильнув к кубкам, включая и людей Матоса. Кроме одного… Тот, едва пригубив вино, поставил кубок на стол и стал ожидать, когда все выпьют… После этого, он дал знак сесть всем за стол и продолжил беседу.

– Вкушайте яства, дорогие Гости! Даже на войне бывают минуты, когда хочется забыть о её, несправедливо, глупой причине! Заставившей людей взяться за оружие и убивать друг друга! Уже довольно большая часть тех, кто поддержал её в Прионе, отправилась в путь вечности! Их уже нет в этом мире! И никогда не будет! Такова жизнь! Другая часть, которая ещё существует, потеряла к ней свой интерес! Лик войны ужасен! Кто убит в сражениях, кто дезертировал, кто умер во время маршей по пескам, от укусов ядовитых гадов и когтей кровожадных зверей, подстерегающих неосторожных и глупых! Кто лишился здоровья и самой жизни от беспрерывного, бесконечного движения по полупустыням и пустыням Африки и тиранившей их, не знающей пощады, жаре! Осмысление всего, что происходит уже более двух лет, заставило нашего Вождя искать другого решения этой проблемы! Матос, полон идеей прекращения этой войны! Но, Спендий и Авторит, не давали ему начать этот диалог с его бывшим Стратегом Гамилькаром! А, кстати, как складываются дела у наших бывших союзников, так рьяно поддерживающих знамя Войны?!

Ферон, закусывая в этот момент и пробуя различные яства, подумал:

«– Хитрый ход, со стороны Матоса! Прощупать намерения Гамилькара, в отношении других вождей мятежа! Узнать его намерения и сделать это в непринуждённой обстановке, за возлиянием вина и режущей глаза, головокружительной красотой, танца обнажённых тел! Хитро!»

– Они не едят столь богатой пищи, что присутствует на этом столе, Уважаемый! Прости, я не знаю твоего имени?! Говорят, да простят меня уважаемые люди, сидящие за этим столом, они стали есть трупы, тех своих товарищей, кого из них убивают, во время их вылазок! Таковы их реалии! И тем самым, Боги, показывают нам, что они превратились в животных! Животных беспощадных и бешённых! Вы знаете, как поступают с заболевшими бешенством зверями?! Всё это сделала с ними идея войны! До неё они были другими людьми. Эти изменения делает в людях порыв ветра войны, а не дуновение мира! Я приветствую мысли вашего Вождя Матоса!

Собеседник Ферона внимательно выслушал ответ главы посольства и выждал время, обдумывая свои следующие слова… В это время, обнажённые танцовщицы наполнили кубки снова, призывно выгибаясь и улыбаясь молодым гостям…

– А, как ты, Уважаемый Ферон, оцениваешь их шансы на прорыв от Приона? Смогли бы они, проявив решительность и твёрдость, вырваться из мешка, в коей угодили? – Задумчиво задал следующий вопрос собеседник Ферона, всё также, не спешивший называть своё имя.

– Шансы у такой многочисленной армии всегда есть! – Правдиво ответил Ферон, пригубив вина и отставив потом кубок, – Но возможностей нет! Лев положил свою лапу, придавив хвост этим «Змеям» и выход у них только один, выползти из норы и попробовать смертельно укусить Льва! Он этого и ждёт, чтобы в конец отгрызть головы этим «гадам»! Они в капкане!

Этот ответ так поразил сидящих за столом людей Матоса, что за столом воцарилось молчание…

Ферон, видя, как его слова воздействовали на противоположную сторону, решил продолжить.

– Более того, скажу Вам, по секрету! Когда они казнили на наших глазах захваченных наших товарищей, в день нашего прихода под Прион, то эта картина разожгла в сердцах воинов армии лютую ненависть и воины поклялись, что умрут, но не выпустят живыми ни одну «Змею», а пленённых распнут на крестах, перед городом! И это будет сделано!

Последние слова, так воздействовали на собеседника молодого Ферона, что он снова предался думам, искоса наблюдая за Фероном… Но, тот более не притрагивался к вину, предпочитая ему, свежевыжатый сок фруктов. Его товарищи, делали то же самое, хотя это совсем не убавило оживления за столом, они о чем-то перешёптывались с танцовщицами и весело отвечали, на вопросы противоположной стороны стола, которая в отличие от них, себя в вине не ограничивала…

– Скажи, Уважаемый Ферон, а что сокрушающий врагов Барка, может предложить нашему Вождю? Ведь, ты, прибыл в наш лагерь, не предлагать нам нашу сдачу оружию Протектора? – продолжил задавать вопросы собеседник Ферона, после долгой паузы.

Ферон оторвался от яств и также пристально посмотрел на вопрошающего, как это делал тот раньше.

– Это я могу сказать только самому Матосу! У меня нет с собою даже письма! Я всё должен передать устно! С глазу на глаз с Матосом!

Человек разочарованно улыбнулся.

– Ну что же, я готов передать своему вождю о вашей готовности к беседе с ним! Продолжайте трапезу! Я скоро вернусь!

Человек, беседовавший с гостем, встал и, откланявшись, исчез за занавесками. Ферон проводил его взглядом, ещё раз оглядел комнату в коей проходил пир.

– А чей это шатёр? – спросил он сидящего недалеко участника обеда, что сопровождал их в пути в лагерь.

– Это бывший шатёр чёрного колдуна Корфы! Он бежал из лагеря, предав Матоса. Матос приказал, что если он появится где-нибудь доставить его к нему, для «беседы»! Ха-ха-ха! – засмеялся отвечающий, – Я думаю, беседа будет недолгой! Ха-ха-ха! Но, где же его сейчас найдёшь? Он давно растворился в центре Африки, где властвует страшная колдовская Каста!

– А, теперь, этот шатёр служит для приёма гостей? – уточнил Ферон.

– Нет. Он сейчас принадлежит тому, с кем ты беседовал всё это время. Астрологу Кроносу. Теперь он ближайший помощник, Матоса! Он занял место Корфы. А, появился он совсем недавно…

Ферон усиленно соображал, уже не дослушивая рассказ отвечающего человека… одна из танцовщиц, села ему на колени и призывно изогнула спину… Ферон посмотрел на неё… Она была ослепительна красива и он залюбовался ею… взволновано, переведя взгляд на её упругую грудь… Мгновением позже, он поймал её взгляд и машинально, сравнил цвет этих глаз с глазами той, что жила в его сердце… Тяжело вздохнув, он высвободился из её объятий и, взяв кубок, осушил его до дна…

Глава 12

Высокий огонь костров сник, уйдя в жар, ещё выбрасывающих всполохи огня, дышащих, алых углей. Дым стал сизым, ибо пламя, умерив свой непомерный аппетит, уже старалось употребить в пищу всё, чтобы, как можно дольше, продлить свою пляску ненависти к миру, рождённому из его безграничного, всепоглощающего порыва, пользующегося его теплом, но, почему-то, старающегося подчинить его свободный танец в угоду себе и своих законов. Огонь уйдя в угли, как бы затаясь в них, выжидал, чтобы какой-нибудь «объект» этого ненавистного мира, на который можно бросить свои языки, приблизился к нему на то расстояние, с которого он, опалив его своим жаром, охватит его своими объятьями всполохов…

Строй воинов, встав с колена, молча наблюдал за последними судорогами пламени. Ближе всех, к кострам стояли царь Наравас и лакедемонянин Харикл. Их лица были полны скорби и печали прощания. Они наблюдали, как выгорев, рассыпалась уложенная дровница костра. Наравас, стоял опустив подбородок к груди, Харикл, опершись но своё мощное копьё. На древке его копья и на правой руке, были привязаны алые ленты, в знак неоплаченной мести, которую он собирался совершить в скором будущем. Оба демонстрировали мужскую сухость в эмоциях, вынося всё в своих сердцах. Только мысли, не видимые и не досягаемые, для других, метались в прошлом, вспоминая счастливые мгновения, проведённые с павшими… Оба смотрели на развалившийся костёр и оба искали в всполохах огня черты погибших друзей… Наравас, закрыл глаза… И, только так перед ним возник живой Адгербал… Возникла его улыбка и молчаливая поддержка, во всех начинаниях молодого царя.

«– …Теперь его нет. Нет человека, которому я доверял как себе! Нет человека, которого считал больше, чем братом! Эх, Адгербал?! Зачем, ты явился на холм, в ту роковую ночь? Ты, ведь, знал, что я никогда бы не согласился на твоё пребывание в первой линии обороны! И решил таким образом обойти моё несогласие! Вот результат… – Наравас почувствовал, как под закрытыми веками, тысячи игл, впились в его глаза. Он понял, что если раскроет их, из них потекут слёзы, – Это случайность? – продолжил размышление царь, терзая свою душу вопросами, – Или судьба? Те катапульты, что первым же выстрелом, попали на холм и ожгли твоё тело – постигла такая же участь – они были сожжены отрядом Киферона. Но моего друга уже никто и ничто не вернёт!»

Наравас приоткрыл глаза и повёл ими вокруг себя… Мутный от слёз взгляд, размыто и неясно, различал лица соратников.

«– На кого, теперь, мне опереться? Кому, теперь, можно довериться? Людей много, но такого, проверенного временем, преданного друга – нет! – Наравас тяжело вздохнул, – Нет рядом и Саламбо. Но, это скорее хорошо, чем плохо! Война не женское занятие. Последний раз, вести пришедшие из долины Артодафиса, от неё, рассказали, что Антоний стал выезжать с ней на прогулки! Это уже очень хорошо. Мудрый Эл, не оставляет своих светлых детей, без опеки! Этот Бог, опекает лучшую часть этого мира. Сохраняя его, и его детей, от воздействия зла. Но, Адгербал, в эту ночь, накрытую тёмной, непроглядной тучей, выпал из его поля зрения. Злобные Боги, заслонили его тучами! Что я теперь скажу его детям и жене?!»

От этой мысли, у Нараваса, заломило в висках… Начал подниматься ветер, который подхватывал дым и уносил его в сторону моря. Угли костров, трескаясь и щёлкая, оседали, превращаясь в пепел… Наравас, проследив за дымом, повернулся за ним и в поле его зрения попал стоящий Харикл. Его лицо не выражало никаких эмоций. Но знак глубокого раздумья был печатью возложен на его суровую внешность. Позади, стояли его лакедемоняне… Наравас, отвлёкся от спартиатов, заметив Асторбала, который, что-то говорил царской страже, видимо не пропускавшей его вперёд… Царь шагнул в его сторону.

– Что случилось, Асторбал? – Спросил он, и в его голосе, были слышны нотки раздражения…

– Мой Царь! Наши дозоры, нашли страшную находку, которую вынесло море на прибрежный песок! Это какой-то военачальник «Змеиного логова». Правда, он уже раздулся, но его ещё могут опознать ветераны Протектора Гамилькара! – обрадовался появлению царя, Асторбал.

Наравас взглянул на Гамилькара. Он стоял позади, спартиатов, но будто бы имея глаза на боку или имея какое-то иное чувство, тут же повернулся в его сторону и встретился с ним взглядом. Через, мгновение, он уже подходил к ним…

– Вести? С какой стороны? – сразу спросил он, уловив в глазах Нараваса, какие-то новости, поставившие его в тупик.

Асторбал повторил свою новость.

– Ну что же, пойдёмте, посмотрим. Я знаю всех своих военачальников. Поглядим на него!

Они прошли, вдоль рядов построения армии для отдачи последних почестей павшим в ночном сражении, которых уложили на десять больших костров погребения. Следом за ними, шла стража царя Нараваса, старающаяся обступить его со всех сторон… Вот они вышли в конец рядов и Асторбал заторопился вперёд, показывая на пару повозок, что стояли отдельно в стороне. У них стоял отряд нуммидийцев. На одной повозке лежало несколько тел, но на другой, только, два. Одно из тел, выделялось богатым убранством его доспехов и это указывало, что он принадлежит к высшей касте военачальников. Доспехи были обделаны серебром, правда окислившимся и замазанным грязью в дни неистовства Геи. Но, где-то, наоборот, блестели, видимо очистившись о грязь во время транспортировки. Тело другого почернело и было очень трудно опознать в нём даже человека. Но и на нём, в нескольких местах, можно было разглядеть знаки богатой, когда-то отделки, съеденной огнём… Гамилькар сначала постоял у повозки с двумя телами, потом подошёл к другой. После этого, он повернулся и ничего ни говоря, пошёл обратно к построенным рядом каре армии.

Наравас и Асторбал, стояли молча, не зная, что предпринять с телами. Но, в этот момент, от Гамилькара отделился один из его ординарцев и подошёл к Асторбалу.

– Вот этих двоих, оставьте! А остальных сбросьте со скалы в море!

– Он узнал кого-то из них? – спросил Наравас.

– Он ничего не сказал. Лишь сказал, чтобы я передал эти слова! Давайте, я отведу эту повозку. – Стражник, взял в руки поводья. Наравас посмотрел на Асторбала.

– Значит, твой нюх не подвёл Асторбал! Ты отыскал кого-то известного. – И Наравас, стал догонять Протектора.

Гамилькар подошёл к месту погребения, когда костры уже окончательно развалились в пепел, а воины уже стали расходиться… Протектор поднял руку и все, остановились от этого, а через мгновение, строй был восстановлен. Все знали – это знак, просящий внимания.

– Воины! Сегодня мы простились со своими героями, погибшими в злую ночь прорыва, предпринятого «Змеями»! Их тела съел огонь, тем самым превратив их в свет! Теперь они любуются нами и освещают нам дорогу, став вечными! А тени тел устремились в мир Аида, облегчённые и очищенные от грехов пламенем и жаром! Мы скорбим об их преждевременном уходе и славим их храбрость и стойкость! Но, я хочу вам сказать иное. Только что, мне передали новость! Наши дозоры, нашли одного из Вождей Логова! Даже, Посейдон, отказался принять его тело, а старый Протей выбросил его обратно на берег! Я лишь мельком взглянул на него! Но там оказался и второй! Мне, стало противно, смотреть на них, и я подумал, что Вы, вместе со мной, должны решить судьбу их тел?!

– Кто это, Стратег? – посыпались со всех сторон вопросы.

– Чьё это тело?

– Неужели Спендия?

– Да нет?! Спендий хитрый змей! Он на рожон не полезет!

– Может это сам Авторит?

Гамилькар, выдержав паузу, чтобы увидеть реакцию своего воинства, вновь поднял руку.

– Вы, я думаю, узнаете их сразу. Мне для этого потребовалось бросить лишь скользящий взгляд! – Он повернулся и указал себе за спину. Там стражник разворачивал «страшную» повозку, – Арисий, вези её сюда!

Номарх стражи, огибая Гамилькара, подвёз повозку к рядам воинов. Те увидели, что на ней лежат, как минимум, два тела.

– Смотрите, решайте, что будем с ними делать? – Гамилькар отступил в сторону.

Воины тут же, обступили повозку со всех сторон. Раздались голоса, наполненные удивлением от увиденного. Очертания тел, вблизи имели «страшный вид». Но, воины быстро освободились от оторопи увиденного…

– Клянусь глазами Аргуса! Это Дуфф! – Уже громко, опознал одно из тел, кто-то подошедший.

– Вот так встреча! А он самолично обещал нас прибивать к кресту в Утике!…

– А, ты слышал, что сказал Гамилькар? Даже Протей, выбросил его на берег, не приняв эти мерзкие тела?!

– Ещё бы! На их руках столько крови!

– На крест эту вонючку! – кто-то первым крикнул этот призыв.

– На крест! На крест! – стали слышны призывы со всех сторон.

– Пусть и остальные увидят, что их ждёт неотвратимое возмездие!

– Жаль, эта падаль, попала к нам в руки уже мёртвой! Я бы сам лично подвесил его на его же собственном кресте, на котором он обещал распять Гамилькара!…

– Говорят, Леонтий, задел его в ночной схватке пару раз! Но он потом, куда-то пропал!

– Видно плохо прятался! Вон, какая дыра в боку! Это и есть смертельная рана! Но, кто её автор?

Голоса гудели, выказывая ненависть и злость к телу…

– А кто второй? Ведь я знаю Гамилькара! Он бы не привёз оба тела, если бы не признал их!

– Да, но это сделать невозможно! Обгорел полностью!

– Кто же его теперь опознает? Это останется загадкой?

– Да говорю тебе – Гамилькар признал обоих! Вот пошли, спросим?!

К Гамилькару протиснулось несколько воинов, одним из них, был Тимолеонт.

– Гамилькар? Мы не можем опознать второе тело? Кто он? – обратился к нему Тимолеонт.

Гамилькар с улыбкой повернулся к нему.

– Ты, что же, Тимолеонт, не узнал старого знакомого? Ребята, кто – нибудь узнал второго?

После вопроса Барки, повисла тишина. Через некоторое время кто-то произнёс:

– Да кто теперь опознает эту головёшку?!

– Я опознаю! – Вдруг раздался громкий голос у самой повозки.

Все обернулись. У повозки стоял индус Мапурту.

– Ребята, вы, что не признали что это за обгоревшее чучело? Это обгорелая кукла – инсубр Гленн! Пёс Спендия! – Мапурту, самым последним протиснувшись к повозке, сплюнул себе под ноги.

Все вновь обступили повозку…

– Точно! Вот ведь глаза у тебя, Мапурту!

– Да! И ему, даже не помешала эта страшная, скорченная Танатом, застывшая гримаса!

Голоса шумели… Воины у повозки все ещё рассматривали тела…

Гамилькар отошёл снова к Наравасу. В этот момент, показался Гикет.

– Я отправляюсь в путь, Гамилькар! Время убегает!

– Да, мой Друг! Твоя задача очень ответственна! Мы уже стареем и надо передавать свой опыт более молодым – нашей смене! Спеши, Гикет!

Гикет улыбнувшись, исчез среди воинства. Следом за ним, последовали все спартиаты. Харикл, проходя мимо Барки, что-то передал ему в руку…

Гамилькар хотел раскрыть ладонь, но в это время к нему подошёл Теоптолем.

– Воины торопятся подвесить эти «находки» у стен Приона! – произнёс он.

– Ну что же, мы с тобой уже говорили об этом! Действуй, Теоптолем! Они того заслужили…

…Солнце встало в свой зенит, когда из лагеря Барки, где всё утро поднимались дымы погребальных костров, выехала странная процессия. В ней были и пешие и конные воины. Они направились к валу, что раньше занимали мятежники… На вале они пробыли немного… и вскоре, совершили обратную дорогу к лагерю… Но, после себя, они все же, что-то оставили…

Те, кто в это время находился на стенах, в дозоре, увидели, поднявшиеся над валом, два креста… Они были направлены в сторону стен города. Дозорные вгляделись в очертания крестов, над которыми, как над прикормленным местом, тут же стали кружить грифы и более наглые, черные вороны. Их гомон, достиг стен города, за которыми укрылись остатки тех, кто спасся в злую ночь прорыва. Крик птиц, почему-то был похож на протяжный, человеческий плач, который медленно облетел весь город, обрастая различными подробностями этих, рвущих сердца, звуков. Они заставили сжаться в смятении и страхе сердца тех, кто закрылся в городе, забыв о мёртвых товарищах, брошенных битве. Но к этому времени, стаи черных птиц, слетевшихся сюда, со всех, окрестностей, стали кружить и над самим городом. Будто бы, чувствуя в нём свой скорый пир?! Эта картина, заставила многих подняться на стены, чтобы взглянуть на зловещие предзнаменования и источник этого, раздирающего душу и сердце, плача… То, что они увидели, повергло их в дрожь….

Плач продолжался целый день, судорожно действуя своим холодом на волю и разум тех, кто его слышал…