Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том второй. Западня"

– Вот, вот! Вперёд, Афрон! – Поторопил того Никон, осматриваясь по сторонам.

Афрон, проскакав чуть вперёд, определился и, махнув остальным, въехал в заросли.

– Нам сюда! – Крикнул он, перед тем как скрыться.

Через мгновение, отряд, в три десятка хорошо вооружённых всадников, скрылся в зарослях, следуя за ним…

…Стайка дроздов, взлетев повыше, посмотрела окрестности на предмет засады, о которой столько говорили исчезнувшие… Всё выглядело безопасным и она опустилась на оливы, становясь полноправным хозяином этого места…

Глава 21

…После поражения при попытке прорыва укреплённого местечка высот с, находящимся на них, небольшим городом Прионом, мятежники поняли, что конец близок… Армия забродила и стала уже не похожа на оную, коя совсем недавно, верила в успех своего дела. Дисциплина исчезла и ни о каком повиновении рядовых воинов своим командирам – речи уже быть не могло. Всё подверглось разложению и только мысль о неминуемой каре, за казни пленных на крестах, держало это бродячее сборище вооружённых людей в городе, за стенами… Но и это, скоро должно было закончиться… Голод, бродил по улицам города… Лошадей уже всех забили, а от нехватки хлеба и неумеренном поедании мяса, при забивке лошадей, начались повальные заболевания… Из города, регулярно, происходили (одиночные или небольшими группами) попытки бегства, после переодевания бывших мятежников рыбаками или иным людом… Гамилькар, разрешил горожанам выйти из города и пропускал их, сквозь укрепления, так как голод косил всех, не разбирая… Под это и стали предприниматься попытки ухода и бегства мятежников, которые пытались затеряться в толпе горожан, покидающих город. Не смотря на их передевания, их быстро отделяли от горожан, обнаруживая, и город стал обрастать лесом крестов, что стояли на холмах и наводили ужас на тех, кто смотрел на них с крепостных стен и слушал этот душераздирающий плач чёрных пернатых, кои кружили над ними… Со всего северного побережья Тунесса, сюда слетели всё вороньё и ненасытные грифы и их необыкновенное пиршество холодило души и той и этой стороне конфликта… Но, ожесточение сердец, требовало мести за смерть своих товарищей и, даже Боги, оказались здесь совершенно бессильны – человечность души за скоблилась чёрной ухмылкой демона Диспатера, именуемого в народе – Дисом!…

В одно дождливое утро, из города выехала группа всадников, на тощих, спотыкающихся лошадях, которые, при каждом шаге, с жадностью рвали попадающеюся им траву, пытаясь насытиться… Всадники не спешили, давая лошадям, хоть как-то удалить голод. Так, движение всадников, остановилось на недосягаемом для стрел расстоянии и они протрубили сигнал…

…Гамилькар проводил совет военачальников, по выбору движения армии к Тунету, после завершения в ближайшее время осады Приона. В ставке присутствовали все военачальники тысячники, включая номархов конных тулл. На совете, на равных правах со всеми, также присутствовали и военачальники нуммидийского крыла войска, вместе с царём Наравасом. Не меньшее значение и имело крыло стратега Ганнибала Корта, военачальники которого, как и он сам, занимали свои места на Совете…

– Афокл передаёт, что к Тунету лучше подойти с двух сторон! – Говорил, выступающий в это время, Корт, – Один путь по побережью. А другой, в охват города с юга! Выдвигаться уже нужно, сейчас, и двинуть вперёд нужно «летучие» отряды конницы, чтобы они загнали фуражиров Матоса ближе к городу! Заодно потеснят и их дозоры! Слепой враг, даже, в два раза больший по численности, чем мы, выкажет слабость при столкновении с нами, так как совершенно не будет ориентироваться в захваченных нами точках, с которых мы можем его тревожить!

– Да! Ганнибал, ты совершенно прав! И твоя стратегия, совершенно, изменила в этой войне тактические понятия ведения операций! – Гамилькар поднялся с места, – Ты теснил врага там, где он ощущал себя полным хозяином! Надо постепенно сжимать кольцо вокруг укреплений Тунета! Но, пока, мы ещё не освободились от Приона! И честно говоря, я не знаю, сколько ещё протянут мятежники? Но! – Ганибал подошёл к Корту, – Но, передовые отряды, ты уже можешь послать сейчас! Я тебя поддерживаю в этом. У тебя конница, у Афокла пехота! Прикрывайте друг друга, не отдаляясь! Не реагируйте ни на какие провокации врага! Он вызывает вас на сражение, смейтесь ему в лицо из-за лагерных укреплений! Пусть бросится на штурм! Их потери, несоразмерно, будут отличаться от ваших! А, когда, их запал пропадёт, проводите их атакой конных тулл! Увеличивая многократно их потери в нашу пользу! Я знаю твой опыт и блестящий талант Стратега, открывшийся в этой войне! Займись этим, Ганнибал! Конницу проведи вдоль побережья! Там она меньше будет страдать от жары и песков! По приходу в лагерь Афокла, пришлёшь мне гонца! Клянусь, мудростью Танит, город приобрёл в твоём лице Великого стратега и мне это вдвойне приятно, что это мой старый товарищ!

Гамилькар по-дружески положил свою руку на плечо Корта.

– Тогда я возьму, Прортектор, две тысячи всадников и двинусь к побережью, уже сегодня к вечеру! Так инициатива будет за нами! – С улыбкой, произнёс Ганнибал.

Гамилькар задумался лишь на мгновение и, посмотрев на Корта, произнёс:

– Тебе всё равно, для прикрытия в движении, нужна пехота!

– Но у Афокла корпус в шесть тысяч! Нам этого вполне хватит! – ответил Корт.

– Афокл стоит на холмах! Ты же собираешься идти по побережью. – Гамилькар, что-то решал в своей голове, – Это опасно, Ганнибал! А, если внезапно, Матос тронется с места! Ведь мы ещё не знаем его помыслов! Делегация Ферона не вернулась! Она лишь задержит его выступление! И Гикет, почему-то пока молчит?

– Но мы, можем потерять время! К тому же, по побережью, лучше идти коннице! Там довольно песчано. Конница быстро преодолеет переход, а пехота будет задерживать нас! И к тому же, здесь надо взять в расчёт, что эти два фактора, играют также и против Матоса! Они вредят ему ещё больше, чем нам! Его армия по побережью не пойдёт! И, скорее всего, она даже не двинется на лагерь Афокла? Предпочтя пройти южнее, чтобы он, остался у них слева! Ну а я, если встречу всадников, то смогу отразить их натиск!

Гамилькар задумался.

– Ну, что же, пусть будет так! И все же, если увидишь неприятеля, не вступай в борьбу! Дай нам знать, и потяни их за собой! Но, самое главное, определи, сколько сил в этой колонне! Матос разделится, если решится выступить! Почему-то я в этом уверен! Не теряй голову, Ганнибал! Помни, успех стратега, определяется не во время сражения, а после него! Поэтому, береги себя! Береги себя, ради города!

– Спасибо за оценку моих способностей, Протектор! Мне очень приятно слышать от тебя такие слова! Я, запомнил все слова, сказанные тобой! И выполню всё, что от меня требуется! Тогда, разреши мне отбыть, уже сейчас, чтобы подготовиться к вечернему выступлению!

Гамилькар улыбнувшись, кивнул.

Корт, попрощался со всеми, наклоном головы и весёлым взглядом и, после, вышел из ставки.

Гамилькар проводил его взглядом и повернулся к Теоптолему:

– Теоптолем, что слышно в Прионе? Что говорят горожане, кои проходят сквозь наши порядки?

– В городе разгуливает смерть! Смерть не только из-за куска жареного мяса, но и от инфекции, охватившей мятежников. – Ответил Теоптолем.

– Этого только не хватало! – покачал головой Гамилькар, – Танат и чума, частые спутники!…

Гамилькар не успел договорить свою мысль – снаружи раздался звук трубы, передающий какой-то сигнал. Гамилькар, посмотрел на Теоптолемы и тот, произнёс:

– Сейчас узнаем, кто мог к нам прибыть? И что это за делегация?

Гамилькар вышел из шатра ставки и посмотрел с высоты холма в сторону города…

– Может они, наконец, решили сдаться? – услышал он позади себя голос Теоптолема.

Гамилькар повернулся к греку. Позади него, сбившись в плотную группу стоял почти весь Совет.

– Ну что, будем принимать делегацию? – Громко, чтобы все его услышали, спросил он, и улыбнулся.

– А, что, примем! – Послышались голоса, в которых чувствовалась радость и облегчение, – Не казнить же их всех?!

– Только зачинщиков мятежа и тех, на ком много крови – на кресты! А остальных разоружить и пусть решает судьба и пески!

– Да. Пусть добираются до своей Родины. Откуда прибывали наниматься в наёмники…

Гамилькар слушал эти мнения и вновь повернулся к городу. Он уже заметил группу всадников, что приближалась к центральным воротам лагеря, которые всегда были обращены в сторону врага.

– Сейчас узнаем, что они нам предложат? – заметил кто-то, после наступившей тишины.

– А, что они могут нам предложить? Им есть чем торговаться? – удивлённо произнёс Теоптолем.

– Наверное, придумают что-то? Но, цену, теперь будем назначать мы! – твёрдо, сквозь зубы произнёс Тимолеонт, прищурившись на солнце, и пытаясь кого-то разглядеть в двигающейся к воротам группе.

К этому моменту, на холм влетел всадник – гонец от ворот лагеря. Он, не слазив с лошади, приблизился к Стратегу.

– Протектор! У укреплений послы от мятежников! – выпалил он, – Они просятся пройти сквозь укрепления и поговорить с тобой!

– Ну что же, проси «дорогих гостей»! Мы уже в предвкушении от встречи! И готовы их выслушать! – спокойно ответил Гамилькар, прищуриваясь от солнечных лучей, – Я надеюсь, они не будут требовать от нас капитуляции?!

Эта шутка развеселила всех присутствующих, как впрочем, и гонца. Он, громко засмеявшись, бросил коня обратно к воротам…

Гамилькар повернулся ко всем.

– Ну что же, пойдёмте внутрь! Мне кажется, много чести, для них, если мы, их будем встречать здесь! Этих взбесившихся и побитых псов, Мы, встретим внутри! Пойдёмте, Друзья!

Вся группа, военачальников, громко переговариваясь, меж собой, зашла в ставку Стратега…

…Прошло, довольно много времени, прежде чем, у холма, вновь прозвучала труба. Мерно продолжавшийся разговор, в ставке оборвался… Все устремили свои взгляды на вход…

Сначала стали слышны шаги и внутрь вошёл номарх стражи, дежуривший сегодня на холме Стратега.

– Протектор, прибыло посольство от «Логова Змей»! Здесь, почти, все! И, Компанец, и Авторит, и многие другие! Но, многих, я не увидел! Видимо, погибли в сражениях!

– Хорошо, Леонтий! Зови их всех! Пришла пора взглянуть им в глаза! Сколько их всего-то прибыло? А, то может и места здесь не хватит?

– Хватит, Стратег! Их двенадцать! Сейчас узнаете всех! – Леонтий скрылся.

Снаружи послышался свист. И через короткий промежуток времени, топот ног стал слышен у самой ставки. Мгновение, и в ставку, один, за другим, стали входить вожди мятежа. Их колючие взгляды метались по ставке и, везде, натыкались на другие, смотрящие на них со злостью и осуждением. Эти взгляды, пронзали их гневом и неодобрением и это, заставляло пришедших, чувствовать себя затравленными зверями, коими они и так, давно себя ощущали. Мятежники становились в ряд, опустив глаза в ноги, совсем не ожидая здесь встретить, всех своих бывших соратников по корпусу. Они, протолкнувшись, встали в ряд, перед широким столом, за которым Гамилькар, обычно проводил свои советы…

Первым из них стоял огромный нубиец. Он переминался с ноги на ногу, как будто выискивая лучшую опору для ног, в том месте, где он остановился. За ним встал жёлтый египтянин, далее смуглый перс… «Вожди» один за другим, вставали перед столом… В середине был замечен Спендий. Он выглядел не как другие. Лицо его было спокойно и совсем не выражало того метания, что было заметно в лицах других… Последним вошёл Леонтий.

– Своё оружие получите на выходе от Протектора! – громко произнёс он, равнодушно пройдя мимо них, – Если оно, конечно, вам ещё понадобиться!

Он подошёл к Гамилькару и что-то сказал ему на ухо. Тот, согласно кивнул и поднялся.

– Ну, вот и свиделись! – также громко, как и Леонтий, произнёс он и вышел из-за стола.

Он заинтересованно прошёл к первому из них – огромному нубийцу, встал около него и довольно продолжительное время, вглядывался в него… После этого, стал медленно переводить свой взгляд с одного на другого. В ставке повисла такая тишина, что случись влететь внутрь бабочке, стали бы слышны её хлопанье крыльев…

– Не вижу Гурзуфа, Одрисса, Функллота, Камрая… Да, многих не вижу? Где они? – он снова повернулся к первому из стоящих нубийцу и пронзил его своим требовательным взглядом, в котором тот, почувствовал смертельный холод.

– Многие погибли… Одрисс сгорел в Утике… Функлота сгинул на Соляных озёрах… Безерта и Асторий пропали ещё в самом начале… Камрай просто пропал,…мы даже не знаем его судьбу?…Вот, стратег…

Это, слово произнесённое им в сторону своего бывшего командира, болью отдалось в сердце каждого, кто стоял перед ним в этой шеренге… Но, Гамилькар, будто бы и не услышал его…

– …Погибли многие… – продолжил нубиец, но Гамилькар перебил его.

– Но, ты-то жив, Габин?! И ты, и Мардирий! – Гамилькар медленно шёл вперёд. – Гамилькар остановил свой взгляд, на смуглом, бородатом персе, – Да, Мардирий?!

Перс, стоял как заворожённый, не произнося не звука. Гамилькар перевёл свой взгляд на другого: – И Катарис, старина, жив!

Он остановил свой взгляд на египтянине. Тот выдержал взгляд бывшего стратега и медленно ответил:

– Тех, кого ты перечислил в свою свиту забрал Дис. Забирал он, с паузами, но его зловещий взгляд, я думаю, каждый из нас ощущал своей спиной! Лично, я, боялся лишний раз оглянуться, чтобы не встретится с ним взглядом!… Ты спросил о Гурзуфе? Его смерть до сих пор подозрительна мне?! Мне кажется, его убил кто-то из своих!… Потом, один за другим, стали умирать остальные! Так умер, не помянутый тобой перс Тисаферн… Потом был грек Феокл… Погиб Мапурту…

– Мапурту? Нет, старина, Катарис, Мапурту с нами! – подал голос Тимолеонт, – и ещё многие товарищи, вовремя понявшие вашу продажную душонку, кою съели черви золота и жажда власти!

Катарис, слыша голос Тимолеонта, все равно не отводил своего взгляда с Гамилькара… Тот обдумывал услышанное…

– Значит, говоришь, смерть многих не ясна? – произнёс он, не отрывая своего взгляда от Катариса.

– Спендий, должен знать, больше всех… Кто и как погиб… – Катарис метнул свой взгляд на компанца.

– Спендий?! – громко повторил Гамилькар и прошёл к компанцу. Он встал напротив него и смотря на него в упор, спросил: – Так расскажи нам Спендий, как же ты, снюхался с Наместником Гелы? Пока, я вёл, эти злополучные переговоры о мире, ты решил стать Стратегом лжи?! Неужели же, Ты, думал, что это позволит тебе жить на земле?

Гамилькар замолчал и смотрел на компанца пронизывающим взглядом. Тот, долго, выдерживал взгляд Стратега, но все же заморгал… Но собравшись, спокойно ответил:

– Не время предаваться воспоминаниям, Гамилькар! Кто знает, где застанет смерть нас с тобой? И, поэтому, не стоит ворошить прошлое. Умерли – значит, их путь в этом мире был закончен. Он должен был закончиться именно там! Если бы это было не так – Танат отступился бы от них! Но он их застиг именно там! Давай лучше думать, как спасти других? За этим, Мы, сюда и прибыли! Наша задача спасти остальных…

Но, Гамилькар не дал ему продолжать.

– Так, Ты, проникся высокой идеей спасения других, и за этим прибыл сюда? Вот так номер! Ты, распинал наших пленных, а теперь заделался спасателем? – Взгляд Гамилькара налился свинцом, от которого Спендия качнуло…

Из-за стола послышались крики, военачальников Гамилькара:

– Снендий, ты последняя скотина!

– После того, как мы смотрели на наших распятых и изрубленных товарищей, ты, ещё и сам, небось, хочешь спастись?

– Лучше бы, ты, Спендий, бросился на меч, как это делали в своё время настоящие вожди! Или погиб в схватке! А, теперь, будешь кормить своей плотью стаю гриффонов! – Эти последние слова, сказанные Леонтием, исказили лицо Спендия.

– Если бы у меня было моё оружие?! Я бы, сейчас, не разговаривал с вами!…

– Оно у тебя было, Спендий! – оборвал с недоумением, его Барка, – Разве, твоё оружие у тебя забрали силой?

Барка вдруг, резко, поднял руку и все, так же, резко, замолчали.

Гамилькар отошёл от Спендия.

– Также оно было и у галлата Авторита! Разве нет? – Этот вопрос уничтожил Спендия, он почувствовал головокружение, а Барка продолжал, – Но ко мне в ставку входят с оружием только те, кому я полностью доверяю, или мои сограждане, из Карфагена! Вы ни к тем, ни к другим не относитесь! И вы, зная об этом, попросились ко мне в ставку?! Зачем? Чтобы доблестно погибнуть от мечей моих военачальников? Нет, друзья! На Таната с мечом не кинешься! А погибнуть, вы, могли, просто бросившись в «волчью яму», кои проехали массу, двигаясь через наши укрепления! Но, вы, этого не сделали? Значит, и не хотели! Значит, о гибели не думали! Поэтому, старина, Спендий, не бросай нам пыль в глаза – ты не в своём лагере! А, теперь, говорите, с чем пришли к нам?

Гамилькар, отошёл к столу и, повернувшись, посмотрел на всех мятежников.

Спендий, оглядев своих соратников, как бы выискивая у них поддержку, увидел, что те смотрят себе под ноги, и немного собравшись, начал сам:

– Та, удавка, что мы не смогли затянуть на шее твоей армии в районе озёр, вдруг опутала наши ноги, и захлопнулась западнёй, на нас самих! Я бы никогда не подумал, что ты, способен разделить и так, свою небольшую армию, на части, чтобы сжать нас в клещи?! Но, ты Гамилькар Барка, а я всего лишь неудачник! И я это признаю! Этим, ты, показал всему миру, что война выигрывается не числом, а холодной мыслью и железной дисциплиной, вкупе с навыком!

– Ещё бы! – усмехнулся вполголоса Тимолеонт, – Поэтому, ты, Спедий – предатель и убийца! А Гамилькар – стратег, который войдёт в века!

– …Попытка прорыва, принесла только потери! – продолжал Спендий, – И поэтому, посовещавшись, мы решили предложить тебе выгодные условия прекращения этой войны!

– Вот как, – громко произнёс Теоптолем, – Ты говоришь и за Матоса и Авторита?

– …Мы понимаем безысходность нашего положения, но зачем нам наносить друг другу урон? Зачем лить кровь? – продолжал Спендий, не слыша слов Теоптолема.

– Вот как? – опять произнёс Теоптолем, – он теперь решил сэкономить на крови?!

– Мы, предлагаем два пути прекращения войны! Первый: мы оставляем Карфаген и уходим в пределы Киренаики!

– Да-да. И на море, к пиратским флотилиям, присоединится ещё и армия грабителей. Которая, после войны за власть, которая неизбежно произойдёт, вернётся в наши пределы, грабить дальше! Война с суши, переместится ещё и на море! – продолжал комментировать слова Спендия, сидя за столом Теоптолем.

– …Есть, ещё одно предложение! Второе: мы оставляем тебе тысячу заложников из воинов железного корпуса, и заканчиваем войну, которую сами же и начали! Матос, становится нашей проблемой! Мы уничтожим предателя и покинем пределы Карфагена, как и в первом случае, но после того, как мы покинем пределы государства, ты вправе выпустить и заложников! Те, кто захотят вновь служить тебе, пусть остаются! Я обговорил этот вариант с ветеранами – они доверяют твоему слову! Что скажешь на это Гамилькар!

Спендий, с видом непревзойдённого политика, ждал эффекта от своего, как ему казалось, безальтернативного предложения. Но эффект оказался несколько другим, от того, что рисовало его воображение. Из-за стола послышались слова:

– Да он в своём уме?

– Они нам ещё ставят условия?

– Клянусь, возлияниями странника Диониса, голод сказался не только, на их желудках?! – произнёс Теоптолем.

Гамилькар снова поднял руку. Всё стихло.

– Я послушал твои слова, Спендий. Теперь, послушай мои. – Гамилькао снова обвёл всех «Змеев» своим пронизывающим взглядом.

– Вы говорите о тысяче заложников?! А зачем мне столько? Я согласен взять только двенадцать! Тысячу мне придётся кормить! И где-то содержать! Нет, мне хватит и двенадцати! Я беру, в заложники вас, а армия пусть уходит! Но, только с одним условием – оставляет всё оружие! Оно принадлежит моему государству! Вот мои окончательные условия!

Эти слова застали врасплох всех «змей». Их лица вытянулись, а взгляды устремились на Спендия… Но, совершенно, другая реакция была за столом. Там, наоборот, лица сияли радостью, остроумному встречному предложению их Стратега, который устраивал и мятежную армию и сидящих за столом военачальников… Спендий, от неожиданности, сглотнув воздух, замолчал, задумавшись… Он, неожиданно, понял, что думая о выходе из положения, и готовя эти предложения, он сам создал, себе и соратникам, западню, которую близоруко не рассмотрел там, в своём лагере.

«– Боги в конец отвернулись от нас! А меня просто ослепили! Не увидеть столь простого подвоха?…»

Тут, вперёд, выступил, ранее стоявший всё время в тени, человек со шрамом на лице:

– Гамилькар, ты, совершаешь отступление от своих же собственных слов?! Когда мы, сюда ехали, мы обговаривали условия! В условиях было сказано – в твой лагерь въезжают двенадцать членов «Логова Змей», и покидает твой лагерь, такое же количество людей! Нам дали гарантии, от твоего имени! На наших глазах, слово Гамилькара превращается в ничто, в африканскую пыль! Именно с этого и начался мятеж! Твоё слово не исполнялось местным советом суффетов! И когда, мы сдавали оружие, нам дали слово его вернуть!

– Разве, Я, давал такое слово?! – удивился с улыбкой Гамилькар, – Я, даже, не знал, кто войдёт ко мне в этот шатёр? Да и если бы я был клятвопреступником, то вы бы, уже болтались на крестах, у лагеря?! А, вы, стоите передо мной и даже пытаетесь торговаться! Нет, вы полностью доверяли моему слову, когда входили в лагерь! Но, это доверие и вера, в своё время, вам не помешали меня оболгать и погубить своей ложью столько прекрасных, опытных воинов! Нет, Авторит, кроме вас, никто в этом лагере от слов не отступается! Вы мне сказали: – Выбери тысячу заложников, из числа ветеранов моего корпуса?! Так? Я выбрал именно из того, что вы мне назвали! Среди Вас есть, кто-либо, кто не служил в моём корпусе? Правильно – нет! Но, я выбрал всего двенадцать, вместо тысячи?! Армии не нравятся мои условия? Хорошо! Я готов принять в лагерь ещё девятьсот восемьдесят восемь заложников! Всего-то! Теоптолем, мы найдём, где разместить столько дорогих гостей? – спросил Гамилькар с улыбкой.

– Я думаю, да! – с улыбкой отвечал Теоптолем.

За столом творилось неописуемое. Гамилькар, своим острым умом, подметил и нашёл то, о чём никто и не подумал. Включая тех, кто сам себе приготовил ловушку, выставляя свои же, вроде бы хорошо продуманные условия!

– Вот видишь, Авторит, всё согласно выставленных вами же условий! Я всегда держу своё слово! Ты опять, хочешь очернить моё имя, галлат.

Галлат завертел головой. Было заметно его волнение.

– Но, армия ждёт от нас подтверждения нашей сделки! – Проговорил он, – Она ждёт своих Вождей! Кто их поведёт из твоего государства?

– Да ладно?! – Гамилькар округлил глаза от удивления, – Армия наёмников, не сможет себе выбрать других вождей? Ты меня смешишь, галлат! Ты, что не знаешь традиций наёмников? Авторит, промолчал, выдав страх, бегающими из стороны в сторону, глазами.

– Но, когда, мы въезжали в лагерь, то нам дано было обещание, что въехав этим числом, посольство этим же числом и выедет! Это сказал твой заместитель, Сапфон! То есть, там, за укреплениями, ждут двенадцать представителей своей армии! – наконец, проговорил Спендий и встретился глазами с Гамилькаром.

Тот в ответ лишь грустно улыбнулся.

– Ну что же, если это сказал Сапфон, это меняет дело! Да, именно он, сегодня, на первой линии укрепления! – Гамилькар опустил голову.

В этот момент в палатку вошёл индус Мапурту. Он услышал лишь последний ответ Гамилькара и его речь, тут же взорвалась негодованием.

– Ты, что Гамилькар? Поверил этой своре негодяев! – Глаза Мапурту горели ненавистью, когда он осмотрел прибывших, – Дай, я сам снесу их головы! Чем мы выпустим эту двенадцатиглавую гадюку из лагеря! Пусть меня обвиняют в этом вероломстве! Я вызываю тебя, Спендий, на смертный поединок! А после и других! Но, ты из лагеря не выйдешь!

Глаза Мапурту извергали волны ярости, от одной только мысли, что прибывшее «гнездо Змей» выползет из лагеря. Мапурту обнажил меч и вышел вперёд. Вслед за ним, выскочили и другие, громко негодуя на слова и намерения Гамилькара. Атмосфера разгорячённых эмоций накалилась до предела.

– Постойте, постойте, Друзья! – громко произнёс Гамилькар, подняв руку, – Ведь здесь, поставлена под сомнение честь моих слов! Эти слова, от моего имени дал Сапфон! Он дал слово! И это слово нам придётся выполнить! Тише, тише! Дайте договорить! Мы, обязались выпустить двенадцать мятежников из лагеря! Ну что, тут поделаешь?! – Гамилькар вздохнул, но Теоптолем уловил в его вздохе какой-то хитрый сарказм, чего не уловили другие… Везде, засверкали мечи… Глаза Мапурту, Тимолеонта и других, налились кровью мщения… Они рвались к мятежным вождям и только стража Гамилькара и Леонтий, препятствовала свершению самосуда…

Только глаза Спендия, в этот момент, не бегали от страха… Он знал, что Гамилькар не позволит, чтобы в его ставке свершилось предательское убийство… Глаза его даже воспылали каким-то торжеством и он, повернув взгляд к Гапилькару, выкрикнул:

– Так, когда же, Протектор будет готов принять тысячу заложников, в свой «гостеприимный» лагерь?

Гамилькар, повернулся к нему и, ещё громче прежнего, произнёс:

– Я говорил о девятисот восьмидесяти восьми заложниках. Двенадцать у меня уже есть! Вы же знаете цену моего слова! Если оно произнесено, то так и будет!

Эта смысловая законченная мысль Стратега, остановила попытки его соратников убить предателей. Они замерли и поняли, что снова, что-то не уловили в мыслях и словах своего Стратега. А, Спендий и Авторит, поняв тоже самое, вытянули лица, в ожидании чего-то неожиданного и страшного для них.

– Вы сказали: – выбирай из ветеранов! Я выбрал! Что не так? – Гамилькар знаком показал своим военачальникам сесть на места. Потом подошёл к Мапурту и с улыбкой произнёс: – Слово Сапфона, твердо, как и моё! И я не могу его отменить!…

– Но, ты, только что сказал, что двенадцать послов вернётся в город? – не выдержал напряжения Авторит, – Кто доставит ответ нашей армии?

– Сказал! Ты правильно заметил, галлат! И сказал, что это сделает посольство из мятежников! Ты сметливый человек! Я произнёс эти слова и никогда не отступлю от них! – Гамилькар повернулся к Леонтию и с улыбкой произнёс, – Пора поставить точку, Леонтий. Веди их!

Леонтий в ответ улыбнувшись, исчез в проёме выхода из шатра… В ставке повисла тишина… Все, как заворожённые, смотрели на вход в зал совещаний. Одни совершенно не понимали, куда отправился Леонтий. Другие, почувствовали какой-то подвох судьбы, и очередную ловушку, изобретённую умом их бывшего стратега…

Но вот, вновь, послышались шаги снаружи шатра и в ставку вошёл Леонтий. Он, посмотрев на Гамилькара, произнёс:

– Я всех не буду заводить?! Места мало. Хватит трёх?

Гамилькар кивнул и повернулся к «змеям»:

– С нами, сейчас, нет человека, который принял решение пленить этих двенадцать мятежников. Но, теперь, я точно знаю, что его разумом руководят Боги! Он, посмотрев на их молодость, решил, что им рано обмениваться объятиями с Танатом и оставил им жизнь, приведя их в лагерь! Он сейчас лежит в горячке! Но, именно его дальновидное решение, помогло нам разобраться с вопросом слова Стратега! Благодарите Киферона! Именно он, в ночь прорыва пленил этих галлов, намекнув мне, что они ещё нам пригодятся!

В это время в зал вошли три молодых галла. Выглядели они, совсем не как их вожди. Их глаза совсем не выдавали страха и были полны доверия.

– Вот видите, молодёжь! Слова моего друга, что вас освободят, сбываются! Они стали явью! Но, с вашей стороны, мне нужно такое же слово, что вы передадите своим соратникам мои слова и слова ваших вождей! Даёте ли вы мне его? – галлы улыбаясь кивнули, но по своему виду, который наблюдали все присутствующие, сомневались в словах, сказанных им Гамилькаром.

Гамилькар улыбнулся и продолжил:

– Я освобождаю Вас! Всех! Числом двенадцать! При выходе из шатра, вам отдадут оружие ваших вождей, коих я взял в заложники, по их же предложению! Но, освобождая вас, я выполняю то слово, что было произнесено от моего имени! Двенадцать мятежников, составляет посольство, отправляемое с ответным словом к мятежной армии.

Гамилькар повернулся к Леонтию.

– Отдай им лошадей вождей. Лошадей не заморили? – спросил он, повернувшись к «вождям», перешедшим, теперь, в ранг заложников…

Этот вопрос развеселил всех находящихся в ставке военачальников и воинов стражи. Поднялся весёлый гомон, который снимал нервное напряжение, возникшее непониманием задумки Стратега. Теперь, когда все вопросы были сняты, струна нервов, натянутая до предела, расслабилась и выдала ноты радости и удовлетворения, итогом замысловатого решения вопроса с заложниками…

– Хотите возвратиться к своим, в ряды армии? – спросил молодых галлов Гамилькар, средний возраст которых, не превышал на взгляд двадцати пяти.

Галлы сразу замотали головами в стороны, с опаской смотря на своих бывших вождей.

– Ну, тогда, передавайте мои слова тем кто ожидает их, за моими укреплениями и можете отправляться в какой-нибудь порт, где сядете на корабль, плывущий ближе к вашей родине! Вас пропустят! Я прикажу! А, теперь, внимательно слушайте, что вам надо будет передать своим бывшим соратникам! Вы им передадите: Первое. Армия может двигаться в сторону Хадрумента без опаски, но оставив здесь оружие и даже, не оставляя мне остальных девятьсот восемьдесят восемь заложников! Мне хватит и этих! Остальных я освобождаю, как вас! Так и передайте! – Эти слова, подкосили ноги у стоящих здесь вождей «логова», – Наши посты будут пропускать всех, по тысячно, но без оружия! Всё оружие оставить в городе и подходить к укреплениям без него! Иначе, заговорят баллисты и «скорпионы»! Второе. Я даю слово не преследовать никого с одним условием, что в течение десяти дней, их уже не будет в Тунессе! Всё, можете идти! – Гамилькар дружески похлопал по плечу одного из галлов, но те, стояли на месте…

– Что-то ещё?

– А нам? Что делать нам, с оружием, что вы отдадите нам при выходе из шатра? Мы не хотим его больше носить! – произнёс молодой галл, – Оно несёт только горе! И тем, кто его носит, и тем, кто от него страдает!

Гамилькар улыбнулся.

– Вы вправе сделать с ним, что хотите! Можете бросить его, как только выйдите за пределы укреплений! Но, главное, чтобы Вы, вышли с ним! Сапфон дал слово! Знаете, что? Идите в сторону Карфагена! Теоптолем, дай им пергамент с моей печатью! С ним, Вас отвезут в Массилию, на торговом корабле! Оттуда до земель арвернов, рукой подать! На этом и решим!

Гамилькар, ещё раз хлопнул галла по плечу и повернулся к «вождям». В глазах тех, он увидел застывшую боль и отчаянье… Боль, разбавляемую страхом новой ловушки, что на их глазах, изобрёл их бывший военачальник, и эта последняя для них «западня», грозит уже своей окончательной, тоскливой нотой безысходности и последующей смерти… Гамилькар обвёл их глазами и те, ждали от него каких-то слов… Но, оглядев стоящих перед ним, Гамилькар почему-то потерял к ним интерес, отвернулся и больше уже никогда не взглянул, даже в момент их последующей казни…