Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том второй. Западня"

Глава 3

Лошадь Гамилькара, довольно быстро, преодолела расстояние до частокола лагеря. Конь, застоявшись на месте, в ожидании хозяина и полученного лакомства, с удовольствием предался бегу, разгоняя кровь и разбивая своей грудью поток встречного воздуха, дующего встречным ветром и, стремящегося к побережью… Гамилькар почти не управлял им – годы их совместной службы, дал свой результат. Гнедой научился распознавать даже самое слабое натяжение поводьев, безошибочно угадывая и направление, и скорость движения, нужное всаднику. Издали, эта пара смотрелась как единое целое – до такой степени всадник сливался в движении с конём, не выдавая ни единого движения тела, разнящегося с движением коня…

…Гамилькар стремительно вошёл в ставку. К такому быстрому шагу привыкли все его боевые соратники. Он, ещё только, подъезжая к центральной площади лагеря, увидел под навесом, спасающим лошадей от африканского пекла, лошадь Кассия и не остывших скакунов его отряда. Войдя в ставку, его лицо озарило самая радостная, тёплая улыбка, коя у него могла возникнуть в военное время.

– Наконец-то, Киферон! Я, ждал вас ещё пару дней назад! Что с тобой?

Радость на его лице, сменилась озабоченностью. Киферон повернулся и его рука, оказалась перевязанной, и подвешенной к шее. Взгляд Кара выдавал какую-то потерю и тоску…

– Арсиной убит! Он прикрывал мне спину. Нарвались на врага, совершенно внезапно! Арсиноя пронзили сразу два меча. – Произнёс Кассий. Слова его были тяжелы и безысходны, – Но мы нашли то, что искали!

Из дальнего, затемнённого угла ставки вышел Харикл. Его лицо выражало мучительную, сухую боль, утраты старого, верного товарища.

– …Завтра совершим погребение. – Продолжал говорить Кар – Погребение по обычаю лакедемонян… погребение самого молчаливого, твёрдого в лишениях, товарища. Его гибель – наша общая, огромная потеря! Кстати, враг оказался очень искусным! Один из них, был просто мастером. Такого, я ещё не встречал!

Кассий замолчал, тяжело вздохнув.

– Я встречал! Встречал в своей молодости. – Хрипло произнёс Харикл, – Арсиною нельзя было отступить – просто было некуда! А уйти в сторону, значит обречь на гибель Киферона. Но, клянусь Немезидой, мы отыщем их! Моё копьё не успокоится, пока не пробьёт их сердец! Сердца, полные подлости и вероломства!

– Мы вместе отыщем их, Брат! – Кар положил свою руку на плечо товарища, – Я присоединяюсь к твоей клятве!

Гамилькар не отреагировал на слова обоих. Он обошёл их и направился в угол, из которого вышел Харикл. Там, в тени, сгрудились спартиаты и воины Леонтия. Гамилькар протиснулся вперёд…

На широкой скамье, на двух щитах, лежал Арсиной. Он лежал на подстеленным под ним алом плаще, служившим ему последней постелью… Лицо Арсиноя не было затронуто ранениями… Не исказилось оно и болью – необыкновенное спокойствие, какое было свойственно ему при жизни, царило на нём и сейчас. Гамилькар про себя заметил, что он похож на спящего человека, который видит во сне умиротворяющий сон. Но всё это рассеялось, когда его взгляд опустился на грудь Арсиноя… В её центре и сбоку алый плащ пропитался темным пятном. Стратег приподнял край плаща и увидел рану… Опытный взгляд стратега, сразу определил её характер – без сомнения, рана была нанесена брошенным кинжалом. Причём, кинжал бросали с близкого расстояния и поэтому Арсиной, не мог среагировать на него! Из этого Гамилькар сделал вывод, что бросали из-за чьей-то спины! Бросок лёг выверено и точно. Кинжал вошёл очень глубоко… Но Арсиной, превозмогая боль, ещё какое-то время прикрывал того, кто был впереди его… Но, движения его замедлились… Это было необратимые последствия удара кинжала… Гамилькар увидел две раны, нанесённые мечами, от которых он умер на месте. Враги, видя ранение Арсиноя, бросились довершить свой успех…

Гамилькар сел на левое колено и приложил к пробитому сердцу воина свою ладонь. Потом, через какое-то время положил на неё и вторую свою ладонь… Он склонил голову в знак траура, потери и горечи… Горечь, залив его сердце, разлилась и в его мыслях… В такое положении, он находился довольно долго, вспоминая воина при жизни и отдавая почести его подвигу… Потом он встал и сняв с себя один из кинжалов, висевших на его поясе, положил в ноги Арсиноя. Это была традиция «железного корпуса» – павшего воина провожали, давая ему какой-то предмет из своего обихода. Гамилькар ещё какое-то время, постоял у тела и, повернувшись, вышел из группы, его окружавших…

– Приготовьте всё, к завтрашнему ритуалу погребения! – Приказал он одному из своих ординарцев и повернулся к Хариклу и Кассию, – Вы должны мне рассказать всё по порядку и подробно! Но не сейчас! Сейчас всем отдыхать! Ещё есть раненые?

– Кассандр и Асилай. Но они ранены ещё в Карфагене. Раны их затянулись, но я не позволяю им ввязываться в одиночные схватки – до полного выздоровления! – Ответил Харикл.

– У Леонтия – Феофан и Спирин. Но раны их лёгкие! – Заметил Кар, после того, как Гамилькар перевёл на него глаза, – Но с нами не все воины, Гамилькар! Клементий и Ахелай, вместе с пятёркой во главе с Алкестом, сопровождают повозку с нашей «находкой». Они будут здесь, только завтра!

Гамилькар посмотрел на лицо Кара и покачал головой.

– Ты не знаешь наших сложившихся реалий! Мы все ждем вылазку «логова». Ждём со дня на день! А, вы оставили её с горсткой воинов!

– Оставили. – Спокойно отреагировал Кар, – С ними идёт ещё тулла нуммидийцев, приставленная Адгербалом.

– Ну, вот это уже хорошо. – Успокоился Гамилькар, – А, ты, Кассий, выглядишь очень плохо! Иди к Фотию, мне кажется, с твоей раной не всё в порядке?! Завтра возможно не шуточное «дело»! Вы попали с пламени да на пожар! Вы мне будете нужны все! Что всё же с рукой?

– Кинжал. Его бросили из-за спин. Но, я схожу к Фотию, обещаю! Чтобы встретить змей во всеоружии! Но есть ещё новость, которую ты должен услышать сейчас!

Эти слова Кассия, дали понять Гамилькару, что вскрылась ещё какая-то важная информация. Он посмотрел на других и те, поняв его взгляд, оставили ставку. В ставке остались лишь Стратег и Киферон.

– Что выяснил? – Спросил Гамилькар.

– Многое. Очень многое. Но, самое главное, что приспешники Молоха имеют своих людей в ордене арканитов! – При этих словах, брови Гамилькара поднялись на лоб, – Да-да! Тут всё так запутанно! Совершенно неожиданно выяснилось, что чёрный колдун Матоса, вовсе не чёрный, то есть не ливиец, а карфагенянин! И не простой карфагенянин, а Жрец Касты, некто Болох! Тебе говорит что-нибудь это имя?

Гамилькар отрицательно покачал головой.

– Тоже самое мне сказал и принц Дидон. Ты был ещё юнцом, когда двух детей жреца Болоха, принесли в жертву Бога! Это было в год высадки Агафокла – тирана Сиракуз! Их, якобы, сожгли в жертвеннике Молоха! Но, как оказалось, всё это было ложью. Сожгли каких-то других детей, а этих – переправили в Италлию и определили в орден! Кстати, одного из них убил Целий, в саду твоего дома, в день нападения на него мятежников! Вот это самое странное? Он был в окружении Альбы, но самое главное – его задачей была поддержка связи с Децимом Скрофой! Вот тут, возникает вопрос – как такой виртуоз интриги Скрофа, не догадывается о их происхождении? Или он сам ведёт двойную игру? Одновременно жонглируя и приспешниками и арканитами? Дальше пока туманно? Один из братьев Болохов, оказался в Египте в пирамидах и проходил обучение у самых тёмных жрецов Анубиса? Потом он оказался в центре Африки и обучался самому ужасному колдовству на Гее! А уже оттуда, он попадает в «логово» черным колдуном Корфой? Слишком много перевоплощений, чтобы я усомнился, в том, что это не хитроумный план Скрофы! Я думаю, что над жрецами, кто-то тоже ведёт свою игру? Но кто? Теперь второе. Я выяснил, что искали Магоны и Каста Жрецов Молоха в проклятых пещерах Артодафиса! Существует некий предмет, называемый «цепью амулета Астарты». Его никто не видел. Но говорят, приспешники держали его в руках в тот день, когда их атаковал Сумрачный Бог! Но, здесь опять кроется какая-то тайна? Приспешники не хотят сами выносить этот предмет из пещеры? Они хотят сделать это чьими-то, предпочтительно, чужими руками?! Почему я ещё не разобрался. Но именно они спровоцировали ввязаться в это, вбросив им часть информации, что я поведал тебе. И те, вступили в него, но в какой очерёдности – я ещё не разобрался! Мне придётся вернуться в пещеры! На месте, может быть я, что-то выясню быстрее?!

Гамилькар внимательно слушал Кассия. Когда тот закончил он покачал головой.

– Спасибо тебе, Кассий! Ты как всегда распутал то, что я бы никогда не постиг! И оказался на высоте! Распутывая этот клубок вековых тайн, ты, в минуту, грозящую моим детям и дому, смертельной опасностью – оказался рядом! Рядом с моими детьми!

– Здесь моей заслуги не много. – Отозвался Кар, – Ты сам позаботился о них, оставив в доме Целия! Он, как настоящий охотник, почуял выход «зверя» и уже не выпустил его из своего внимания!

– Он выживет? – Спросил Гамилькар.

– Этого сказать не могу! Но надежда на это есть. Ведь с ним Иола! А ты знаешь, какие у неё руки! Будем ещё надеяться на помощь Артемиды, покровительствующей охотникам и Юпитеру с Юноной, покровителям семейных очагов!

– Да, будем! – согласился Гамилькар, – Ты, прислал мне письмо, что везёшь Лейлу сюда? Но почему сюда? Почему не в Карфаген? К отцу?

– Этому много причин. И я сам ещё не разобрался во всех. Но хочу, чтобы ты понял! Лейлы в теле нет! Она где-то в другом месте. Я, догадываюсь, где, но не знаю туда дороги! Но есть один путь, который стоит попробовать… – Кассий впал в задумчивость.

– Я ничего не понял?! Вы везёте Лейлу? А её самой нет? Как это понимать? Тело отдельно от девушки? – Вывел из раздумья Кара, Гамилькар.

Кассий, взглянул на него, обдумывая свой ответ.

– Я тебе сказал, что догадываюсь, где она, но проверить этого пока не могу! Но есть и ещё одно! По каким-то причинам она стала опасна Жрецам Молоха? По каким, я пока не выяснил, но я сам слышал, как Болох отдал приказ её убить! Да-да, именно, убить! Именно там, мы угодили в засаду! Они искали её! И ждали одну знахарку, чтобы выпытать её местонахождение! А может, они появились одновременно с нами, и ждали момента, чтобы напасть внезапно? Вариантов масса, но они все говорят, что девушка им скорее уже нужна мёртвой, чем живой, как было вначале! Поэтому даже пытались убить знахарку, лечившую её, всё это время, пока и мы, и они, её искали!

Кассий устало вздохнул.

– Ладно, остальное расскажешь после! Сейчас отдыхать! – всплеснул руками Барка, увидев как у Кара, закрываются веки.

– Отдохну в лагере Нараваса! – ответил Кар.

Гамилькар удивлённо посмотрел на него.

– Я посмотрел на местность. Вылазка скорее всего будет на него! Поэтому я, отправляюсь туда. – Кассий выказывал свой огромный военный опыт, – Я отправляюсь туда со своими. Харикл, останется здесь! Ждать своих и Лейлу.

– Хорошо. – Согласился Гамилькар, – Если сегодня все пройдёт спокойно – завтра встретимся на похоронах Арсиноя.

Киферон вышел из ставки Стратега, провожаемый им.

– Зайди к Фотию. – Напомнил ему, напоследок, Гамилькар

– Я зайду. – Пообещал Киферон и сел на лошадь… Гамилькар проводил его взглядом и вернулся в ставку. Он прошёл к столу. Там стояла чаша с чистой водой. Гамилькар набрал её в ладони и освежил лицо.

«– Болох… Что-то знакомое звучит в этом имени? Отец что-то рассказывал мне о них… К сожалению время стёрло всё, что мне казалось не важным! В то время Верховным Жрецом Касты был Киферон Большеротый Рох! Это был самый жестокий последователь культа Молоха! Именно он казнил пленников Карталона! Именно он, отстаивал правоту жертвоприношений детей-младенцев в честь кровожадного Бога! И делал это, даже после запрета Советом суффетов! Делал в тайне. Никак не могу понять, зачем принцесса Дидона, впустила в свой город этот кровожадный культ? Что ей двигало? Страх отступиться перед тысячелетними традициями? Или она хотела защитить город ещё одной могущественной ветвью последователей страшного Бога? Но получилось обратное! Каста никогда не укрепляла власть. Она сама мечтала прорваться к власти! Тот Жрец Киферон принадлежал к роду жрецов Тира и имел познания в разных областях оккультных направлений. Он был последний носитель древних знаний, обрядов и полных таинств, происходивших ранее ритуалов жертвоприношений. Но его жизнь была скрыта от всех. Он первым удалился в глубину храма от внимания Совета суффетов, отдав право присутствовать на Совете Верховному Жрецу Молоха Отону. И тот, вследствие этого получил власть не меньшую самого Киферона. Это был хитрый ход! Вроде бы удалившись от светских вопросов власти в городе, Верховный Жрец Священной Касты Киферон, на самом деле, увеличивал присутствие на Советах. Ведь ему никто не запрещал присутствовать на Советах по особо важным вопросам. И он присутствовал на них, но там же уже и был Отон. И, теперь, они выступали по отдельности, имея, таким образом, перед голосованием два выступления вместо одного. И это играло очень большую роль! Одновременно, было увеличено число жрецов – приспешников Касты: Отон заимел своих, Киферон уже имел свою сложившуюся „гвардию“. Отону же дали право искать в наём приспешников по всему свету. И это была уловка. Киферон, этим самым уводил все тайны храма в подвалы, где постоянно стали расширяться подземелья. И уже Совет суффетов не имел представления о численности приспешников в подвалах тёмного храма. Контроль за храмом был утерян. Киферон появлялся на Советах изредка, но всегда по самым важным для власти в городе вопросам! Эти вопросы храм не оставлял без своего внимания. И, вдруг, скандал в городе! Всё это произошло в связи с неожиданным вероломством молодого Баркида Карталона. Он проник в святые святых храма и обнаружил, что ритуал, который вроде бы, как и не исполняется много лет – жив и продолжает собирать свой урожай жертв! Эта вылазка Карталона обнаружила многое. Первое – что численность корпуса „приспешников“ столь велика, что сопоставима с численностью отрядов „священников“! Второе – что подземелья храма распространились уже под всем городом и никто не знает их всех! Третье – храм использует „священников“ для своей охраны, хотя сам имеет многочисленный корпус приспешников?! Всё это повергло Касту в ужас, и они объявили Карталона первым врагом! Род Баркидов для них всё время был целью номер один, но теперь Карталон, перешёл все границы, вскрыв многое, что они прятали до поры! Но следующее, что произошло повергло их в шок, не менее первого! Карталон увёл из храма жрицу Антифону. Которая была дочерью известного морехода, который по слухам своими плаваниями, как-то был связан с Кастой?! Таким образом, Карталон становился ещё и носителем нежелательных знаний, кои были сокрыты в веках! Вражда вылилась в открытое противостояние! И продлилась десять лет… И вот, наконец, судьба наложила свою руку на Отона, а после и самого Киферона! Боги, явно воспользовались хитростью, выманив Верховного Жреца Касты из подвалов, дав ему в искушение возможность стать единственным судьёй жизни Карталона! Киферон был сражён кинжалом Сибиллы, рукой которой, несомненно, управляли Боги! А, Карталон выжил… Но, после этого, оставил город. Те знания, что он получил не давали ему покоя… Они позвали его в дорогу… Дорогу очень продолжительную… длинною в жизнь… Но, пора бы, тебе, Карталон, и возвратиться! Пора…»

Гамилькар, ещё раз, освежил лицо водой и вытер его отрезом материи, висящей рядом. Послышались шаги… Гамилькар обернулся. К нему приближался Теоптолем.

– Все сделано, Протектор. Тимолеонт отбыл в заданном направлении. Вернулись лазутчики из города. В городе происходили стихийные выступления наёмников! Мы об этом не знали, но оказывается трупы убитых в последней их вылазке, они унесли с собой и некоторых, особо не сдержанные, от голода и отчаянья, стали использовать в пищу! Они превращаются в животных!

Гамилькар на это отреагировал словами с «железом» в голосе:

– Ну что же, они сами этого захотели! Пусть пожинают взращённый «урожай»! Амфоры с «греческой смесью» доставьте ещё до наступления темноты! Чую, ночью они полезут из своих «нор»!

Да, я уже отдал необходимые распоряжения! – отреагировал Теоптолем.

В это время, полог палатки отклонился и из него появился номарх стражи.

– Стратег! Пришёл Ферон, по твоему зову!

Гамилькар поймал вопросительный взгляд Теоптолема.

– Мне уйти? – спросил грек.

– Нет. Ты как раз нужен здесь. Эта тема разговора с ним не затрагивает нашей утренней размолвки!

Вошёл Ферон. По его виду, можно было определить – он не понимает цели своего вызова. На его лице читалось растерянность и ожидание чего-то худшего, за свою утреннюю несдержанность. Гамилькар жестом предложил ему занять одно из мест за столом.

– Ферон, наш с тобой разговор пойдёт совсем не о том, что ты думаешь. – Начал Гамилькар, после того, как Ферон сел за стол, – То, что произошло утром, я не беру в своё сердце, потому как не сужу о людях по их речам, пусть даже и несдержанно раздражённых! Поэтому перейдём к теме, из-за которой я тебя и вызвал. Буду говорить с тобой начистоту! Это тема нашего разговора очень важна для меня и нашего города. А, дело, которое я намерен тебе поручить опасно и непредсказуемо! Из этого путешествия ты можешь и не вернуться. Поэтому подумай и реши – следует ли мне продолжать этот разговор? Вдруг, ты, Ферон, решишь, что я, таким образом, хочу избавиться от самого талантливого сына старого стратега Форгона, так рано покинувшего наш мир. А может, ты вообще уже не хочешь служить под моим руководством? Ведь я, по твоим соображениям так ущемляю тебя в твоих душевных устремлениях героизма? Дело стоит твоего размышления! Я долго думал над кандидатурой того, кому я смогу поручить его? И наметил тебя, ещё до сегодняшнего нашего утреннего разговора. Но, ввиду того, что произошло между нами на валу, я открыто говорю тебе – дело очень опасно! Очень! Ты должен понять – я не хочу, чтобы кто-то воспользовался этим предложением и сыграл на твоих чувствах! Подумай, прежде чем ответишь.

Гамилькар замолчал, испытующе, наблюдая за мимикой лица молодого Ферона. Лицо того преобразилось. С него слетела краска растерянности и, теперь, оно исторгало крайний интерес к услышанному. Слова об опасности данного предприятия он принял, как вызов судьбы его собственной храбрости и совершенно забыл утренние обиды.

– Стратег! Я, уже тысячу раз, пожалел о сказанном, и столько же раз корил себя за несдержанность! Мой пыл, действительно, трудно унимаемый! Я это понимаю сам, но пока не всегда владею собой! Я это признаю и готов с этим бороться. Что же касается слов, услышанных мной из твоих уст, то только круглый дурак или сумасшедший не воспримет критики от Гамилькара Барки! Но дело, о котором ты обмолвился, добавив при этом, что оно очень опасно, потянула меня как испытание Богов на мою зрелость и мудрость! Если я молод и горяч и совершу глупость – моя погибель будет результатом моей неосмотрительности! Если же опасность заставит меня унять мои вспышки несдержанности, а вместе с ними и откровенной глупости, это послужит для меня огромным уроком и заделом на будущее! Я очень заинтригован этим предложением. Если даже сам Гамилькар, считает его очень опасным, то с моей стороны будет непростительной ошибкой, если я откажусь от него! Я готов, Стратег! Готов выполнить все твои поручения и, уверяю тебя, я скручу свой характер самыми прочными ремнями, дабы он не вмешался в результат его выполнения! Я выполню всё, что будет полезно моему городу в этой войне!

Гамилькар улыбнулся и, подойдя к Ферону, положил ему на плечо, свою руку.

– Я был уверен в тебе! – Гамилькар искоса взглянул на Теоптолема и поэтому, брошенному взгляду, Ферон понял, что не все доверяли ему после его утренней выходки, – Молодость, Ферон, не порок, а всего лишь ступень! Она, преодолевается в любом случае, но преодолевая её, мы можем, или стать умнее, или остаться на том же уровне ещё какое-то время, пока сама жизнь не повторит урока, который может закончиться уже плачевно! Тебе надо немного обуздать твои чувства, остальное в тебе есть! Теперь о главном! Тот к кому ты отправишься, имеет такой же характер и букет чувств, как и ты! Именно это и подвигло меня послать тебя! Ты можешь увидеть себя в будущем, если конечно захочешь это сделать, этот человек вспыльчив, не обуздан, хитёр, самолюбив, грезит властью! Это Матос, вождь ливийского крыла армий мятежников. Мысль послать к нему своего посланника созрела у меня давно, но я все ждал момента. Он настал, ко мне несколько раз проникали его лазутчики, которых своевременно вылавливал Теоптолем, – Ферон бросил взгляд на грека, тот улыбнулся, – но, оказывалось, что они проникали в лагерь без злого умысла, а лишь с просьбой встречи со мной Матоса! Последний из его лазутчиков предупредил нас о будущем выступлении мятежников в самом Карфагене! Это был последний сигнал и серьёзный шаг в нашу сторону. Я понял: «Змей» ждёт нашего предложения! Я не знаю всех его мыслей и не доверяю ему, но если он хочет высказаться, что же дадим ему повод и заодно озвучим ему наш план выхода из сложившейся ситуации. Для этого мне нужен человек отважный и совершенно не опытный в переговорах! Иначе хитрый Матос заподозрит нас в чём угодно, что ему подскажет его воображение! Этот человек, должен держаться с ним совершенно на равных, не роняя собственного достоинства и силы нашего оружия! Я, думаю, Ты подходишь под эти черты полностью! Но всё же подумай ещё раз! Матос зверь несдержанный! Когда будешь смотреть на него, никогда не отводи своего взгляда с его глаз первым! Он примет это или за хитрость или за нерешительность и слабость! Гнев, переходящий в слепое бешенство, сомнение, отвага и даже, иногда, благородство – вот качества человека, с которым тебе предстоит встретиться! Он имеет на себе маску времени и какую ты увидишь на нём, не знает никто!…

Пока, Гамилькар, говорил это молодому воину, Теоптолем внимательно наблюдал за Фероном. Он заметил, что на лице Ферона, за всё время, пока говорил Протектор, ни разу не мелькнуло ни капли сомнения…

– … Если, ты, внимательно послушал мои слова и решил что-то про себя, говори сейчас! – Закончил говорить Гамилькар.

– Протектор, – Ферон встал, – я готов к выступлению! Я обещаю, что буду терпелив, в его минуты гнева, и здраво рассуждающим, в его минуты сомнения и колебания! Я сделаю всё, чтобы твой план, Стратег, был выполнен полностью! Поверь мне, Стратег и проверь меня! Я, умру, но выполню задание!

– Нет, мой юный Друг, умирать не надо! Ты должен вернуться! Таких сыновей наш город имеет в ограниченном количестве! Поэтому, прежде чем решить, отправить тебя я много размышлял! Но раз ты, не высказываешь сомнений и верен своему слову, слушай, что ты должен будешь передать Вождю Матосу! Передашь на словах! Матос, как царь имеет слабость к таким обращениям. То, что я тебе скажу, будем знать только мы трое! Ты, я и Теоптолем! Так и скажешь ему, что Гамилькар передаёт тебе свои слова прямо в уши! То есть, он должен быть один в это время! Если он не захочет слушать тебя один, не торопись уезжать из лагеря! Матос подумав, всё равно примет тебя! Я его знаю! Говори с ним спокойно, даже если он гневается и несдержанно ругается, грозя чем-либо! При этом смотри ему прямо в глаза и не отводи их! Спокойно, выдерживай его взгляд, не реагируя на уколы окружения! Это всё накипь, поднявшаяся при нём! А, ещё лучше, Ферон, после того, как я скажу тебе, что передать Матосу, встреться с нашим Кифероном! Он даст тебе несколько советов по общению с Матосом! Его советы, сейчас, ценнее моих! Он знает все превращения Матоса. А теперь, по существу…

Гамилькар, не спеша говорил ему, что он должен передать Матосу. Наконец, Гамилькар обняв его, как сыны проводил его до выхода из ставки. Тот ещё раз, заверив Стратега, в выполнении задания скрылся за пологом входа…

– Да, Барка, с годами становится не только гением сражений, но и великим политиком! Я полностью одобряю твои действия, Гамилькар! Хотя, вначале у меня были большие сомнения. Я, восхищён твоё прозорливостью! – подал голос, всё это время молчавший, Теоптолем.

Гамилькар повернулся к нему.

– Ферон, пока ещё имеет чистую душу. Надо постараться не дать её использовать врагам! Чем меньше пятен на ней будет в молодости, тем больше в ней будет места, для подъёма высоких качеств человека и гражданина в будущем! Именно они, будут отвечать за будущее Карфагена!

– Да, для этого ему нужно перебороть собственное тщеславие и гордыню! А это, пострашнее Матоса! – Задумчиво заметил Теоптолем.

Оба собеседника переглянулись…