Текст книги "Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата"

Глава 64

Даже несколько часов спустя Ириана все еще дрожала. Они были на волосок от гибели. Пусть им удалось победить армию Мората, но они заплатили за победу громадную цену. Ириана и представить не могла, что за один день увидит столько смертей. Отчасти ее дрожь была вызвана восхищением перед магической силой Аэлины и Рована. Сначала огненная стена на пути водной стихии, а потом ветер, уносящий смертоносный пар подальше от крепости и равнины.

Шаол остался на парапете вместе с детьми хагана, Несариной и командирами. Решив, что достаточно насмотрелась на поле сражения, Ириана вернулась в лазарет. Часть целительниц, наоборот, спешили на поле – искать нуждающихся в их помощи.

Но все они – каждый, кто находился на парапетах, в небе или на равнине, – постоянно оглядывались на огромную дыру между двумя горными вершинами. Смотрели на полузатопленный, разрушенный Аньель. Черту между жизнью и смертью. Город был поврежден не только водой, но и принесенными ею обломками. Десятки ручейков стекали в Серебряное озеро.

Состояние Аньеля наглядно показывало, что случилось бы с крепостью и равниной, если бы не вмешательство Аэлины Галатинии.

Ириана склонилась над раненой руккиной – женщина получила удар мечом в грудь. Ириана потянулась к ране; ее руки, которые она не успевала отмывать от крови, засветились, и чистый светлый поток магической силы устремился к раненой, удаляя повреждения на мышцах и коже. Выздоровление займет некоторое время. Руккина потеряла много крови, но не столько, чтобы Ириана тратила магическую силу на ее восполнение.

Скоро ей самой понадобится уйти и немного выспаться.

Затем ее позвали осмотреть королеву. Несарина привезла их обоих. Когда Ириана добралась до комнаты, отведенной Аэлине и Ровану, принц успел положить жену на кровать. Почти утихшая дрожь вспыхнула снова, когда Ириана вытянула руки над телом Аэлины.

Та была без сознания, но никаких серьезных повреждений Ириана не обнаружила. Мелкие раны, полученные в начале сражения, успели затянуться. Это была невероятно усталая женщина, которой нужно хорошенько выспаться, и только.

Возможно, в жилах Аэлины Галатинии текла кровь богов.

А вот принцу Ровану требовалась помощь. Вдоль бедра змеилась глубокая рана. Ириана предложила заняться поврежденным бедром, однако принц отмахнулся, заявив, что у фэйцев такие раны заживают сами и ему нужен обыкновенный отдых, поскольку он до предела растратил запасы своей магической силы.

Ириана не спорила, тем более что на очереди был Лоркан… Ириане пришлось позвать Хазифу и попросить верховную целительницу отдать часть силы, поскольку своей не хватало.

Когда Фараша достигла ворот крепости, Лоркан буквально вывалился из седла. Его перенесли в отдельную комнату, и пока Ириана с Хазифой латали поврежденное тело, Лоркан ни разу не шевельнулся и не застонал.

Это было несколько часов назад. А казалось, прошло несколько дней.

Да, ей требовался отдых. Ириана побрела к умывальне. Во рту пересохло. Умыться, выпить воды, что-нибудь съесть и немного поспать. Тогда она сможет продолжить работу.

На равнине звонко и весело пропела труба.

Все остановились, затем бросились к окнам. Ириана тоже подошла. Знакомый сигнал вызвал на ее лице улыбку.

По равнине в сторону крепости двигалась вторая часть армии хагана, возглавляемая принцем Кашаном. Он ехал впереди.

Хвала богам. Все вокруг Ирианы произносили эти же слова.

Ириана вернулась в умывальню. Ее пронзила мысль: Аэлина и Рован сегодня спасли не одну, а две армии. Если бы волна накрыла отряды Кашана…

Удача сегодня оказалась на редкость щедрой. Вот только долго ли продлится ее благосклонность? Хватит ли ее на весь тяжелый и опасный путь к стенам Оринфа?

С тихим стоном Лоркан вынырнул из крепких теплых объятий тьмы.

– А ты на редкость везучий придурок.

Слишком рано. После встречи со смертью он был еще не готов слышать ленивый голос Фенриса.

Лоркан приоткрыл один глаз: он лежал на койке в тесном помещении, озаренном светом единственной свечи. Ее огонек отражался на золотистых волосах фэйского воина. Фенрис сидел на стуле возле изголовья.

Белый волк ухмыльнулся, блеснув зубами:

– Ты целый день провалялся без сознания. Мы тянули жребий, кому присматривать за тобой. Я вытянул короткую палочку и потому здесь.

Вранье. Фенрис не просто так оказался возле его койки.

Лоркан шевельнулся. Никакой боли, кроме ноющего ощущения в спине и тугого узла на животе. Он сумел приподнять голову и откинуть плотное шерстяное одеяло, прикрывавшее голое тело. Помнится, на поле он видел собственные кишки. Теперь в том месте тянулся толстый красный шрам.

– Элида… – прохрипел Лоркан и уронил голову на подушку.

Он помнил, как они влетели в открытые ворота. Помнил невероятный выплеск магической силы, произведенный Аэлиной Галатинией. Потом он провалился в темноту.

– Помогает целительницам в лазарете, – ответил Фенрис, вытягивая ноги.

Лоркан закрыл глаза. Тяжесть, давившая грудь, рассеивалась.

– А поскольку ты не отправился в гости к своему богу… – начал Фенрис, но Лоркан уже спал.

Он проснулся, не зная, сколько времени прошло. Может, несколько часов. Или дней. Свеча на узком подоконнике превратилась в огарок. Значит, он проспал несколько часов… если только свечу не успели поменять. И не один раз.

Лоркана это не волновало. Особенно когда в тусклом свете он увидел хрупкую женщину, лежавшую ничком на его койке. Правильнее сказать, склонившуюся на койку со стула, где прежде сидел Фенрис. Правая рука подпирала лоб, левая была протянута к нему. К его руке, до которой она не достала совсем чуть-чуть.

Элида. Ее темные волосы разметались по одеялу, почти скрыв лицо.

Боль в теле еще оставалась. Лоркан сразу это почувствовал, когда протянул руку и коснулся пальцев Элиды. Холодных маленьких пальчиков. От его прикосновения они тут же сжались. Элида шумно вздохнула и проснулась.

Лоркан наслаждался, глядя, как она зевает, щурится и хмурится, вертя затекшей шеей. Потом Элида взглянула на него и замерла, увидев, что он проснулся и теперь с нескрываемым восхищением смотрит на женщину, нашедшую его возле дверей смерти…

Вид у Элиды был усталый и измученный, но голову она держала высоко поднятой.

Лоркан не находил слов. Самое главное он ей сказал, когда они мчались в крепость.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Элида.

Крайне усталым, донимаемым болью. Но вид ее, сидящей рядом…

– Живым, – только и ответил Лоркан.

Ее лицо оставалось непроницаемым. Элида взглянула на его тело. Одеяло сползло, открыв верхнюю часть туловища, однако живот со шрамом оставался прикрытым. Никогда еще сознание собственной наготы не было у Лоркана столь отчетливым.

Под острым взглядом ее глаз Лоркану стало трудно дышать.

– Если бы ты сразу не попал к целительницам, то наверняка умер бы. Так мне сказала Ириана.

– Я бы и умер, если бы ты меня не разыскала, – произнес Лоркан, едва выталкивая из себя слова.

– Я дала тебе обещание. – Элида подняла глаза к его лицу.

– И ты его выполнила.

Ему кажется или у нее действительно покраснели щеки? Однако Элида не дрогнула и не опустила глаз.

– Ты говорил еще кое-что… интересное.

Лоркан попытался сесть. Тело отозвалось острой болью.

– Ириана предупреждала, что и после исцеления боль уйдет не сразу, – пояснила Элида.

Лоркан стиснул зубы. Болело спереди и сзади. Он сумел приподняться на локтях и посчитал это достаточным.

– Давненько я не получал таких тяжелых ранений. Я уж и забыл, сколько неудобств они доставляют.

Губы Элиды тронула улыбка.

У Лоркана зашлось сердце. Ее первая улыбка, подаренная ему за все эти месяцы. С того самого дня, когда их качало в корабельных гамаках и он взял ее за руку.

Улыбка погасла, но румянец на щеках остался.

– Ты говорил это всерьез? Все, что я услышала?

Лоркан выдержал ее взгляд. Пусть стена внутри его рушится в прах. Только ради нее. Ради этой остроглазой смекалистой маленькой вруньи, сумевшей протиснуться через все ряды обороны и железные правила, которые он для себя установил. Пусть видит все это на его лице. Пусть видит то, что прежде он никогда и никому не показывал.

– Да.

Элида поджала губы, но вовсе не из-за досады. Она хотела услышать более пространный ответ.

– Все, что ты слышала, я говорил всерьез. – Его сердце бешено заколотилось. – И это останется неизменным, пока я не отойду в потусторонний мир.

Лоркан боялся вдохнуть, видя, как Элида протянула руку к его руке и нежно переплела их пальцы.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Хорошо, что он сейчас лежал. Такие слова наверняка сбили бы его с ног. Даже сейчас Лоркану хотелось поклониться Элиде – настоящей хозяйке его древнего нечестивого сердца.

– Я полюбила тебя с того самого момента, как ты взялся защищать меня от Варнона и от илков, – продолжала она. Глаза Элиды засверкали. – А когда я узнала, что ты пропал на поле сражения, мне захотелось, чтобы ты обязательно услышал эти слова от меня. Ничего важнее для меня не существовало.

Полгода назад он бы стал возражать. Сказал бы, что есть нечто более важное, особенно в войне против Мората. Но сейчас в его жизни не было ничего драгоценнее почти детской ручки Элиды, крепко держащей его руку.

– Прости меня, Элида. За все… ты знаешь за что, – глухо произнес он, водя большим пальцем по ее руке.

– Знаю.

В ответе не было прежней горечи и боли. Только ясное, непоколебимое спокойствие на лице знатной дамы, которой она станет со временем, и уже становится. Элида будет править Перрантом, опираясь на мудрость и сострадание.

Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Лоркану эти минуты казались благословенной вечностью. Потом Элида расцепила их пальцы и встала:

– Надо возвращаться и помогать Ириане.

– Останься, – попросил Лоркан, поймав ее за руку.

– Я же никуда не денусь. Дальше лазарета не уйду.

– Останься, – вновь попросил Лоркан, гладя ее по руке.

Ему подумалось, что она откажется. Он был готов услышать ее «нет». Элида и так сделала ему незаслуженный подарок.

Но Элида присела на краешек койки, рядом с его плечом и провела рукой по его волосам. Лоркан закрыл глаза, выгнул шею и не смог удержаться от странного звука, напоминающего мурлыканье.

Элида тихо хмыкнула, удивленная его поведением, и продолжила гладить волосы Лоркана.

– Скажи еще раз, – прошептала она, не убирая пальцев с волос.

Лоркан открыл глаза, поймал ее взгляд и только тогда произнес:

– Я люблю тебя.

Элида сглотнула. Лоркан, скрипя зубами, сел на койке. Он давно не сидел рядом с Элидой и успел забыть, насколько превосходит ее ростом. В седле Фараши она казалась ему природной стихией, бурей, бросившей вызов смерти. Одеяло сползло слишком низко. Хорошо, что не дальше коленей.

От Лоркана не укрылось пристальное внимание, с каким Элида рассматривала его тело. Ее взгляд путешествовал по его туловищу. Лоркан почти чувствовал, как ее глаза останавливается на каждом мускуле и шраме.

Элида продолжала наслаждаться созерцанием его могучего тела. С ее губ сорвался тихий стон. Просьба о том, чего он, в его нынешнем состоянии, не мог ей дать и чего она сама, вопреки словам, не была готова дать ему.

Чуть дрожащими пальцами Элида провела по новому шраму на животе. Лоркан воспринял это как призыв подтвердить свою решимость.

– Ириана говорила, что шрам может остаться навсегда, – сказала она, отводя пальцы от красной полосы.

– Тогда это станет самым драгоценным шрамом на моем теле.

Услышав такое, Фенрис хохотал бы до слез, но Лоркану было плевать на мнение волка. Да и мнение остальных его не слишком заботило.

Элида вновь улыбнулась. Лоркан сделал над собой усилие, чтобы не прочувствовать эту улыбку на своих губах.

Пропасть между ними едва затянулась. Возникшее согласие было ненадежно, как тонкий лед на реке. Один неверный шаг… Никакие сокровища мира не заставили бы Лоркана торопить события.

Хвала богам, у Элиды не было волнений по этому поводу. Она дотронулась до щеки Лоркана и повела пальцем вниз. Лоркан едва дышал. Потом он и вовсе замер, когда губы Элиды встретились с его губами.

Затем она отстранилась:

– Отдыхай, Лоркан. Тебе надо поспать. Когда проснешься, я уже буду здесь.

Он даст ей все, чего бы она ни попросила. Все, что угодно.

Нежный, прекрасный поцелуй Элиды лишил его дара речи. Лоркан снова лег. Элида улыбнулась его покорности и не удержалась от желания проверить это еще раз.

Не отнимая губ, она нагнулась вместе с Лорканом. Он ответил на ее молчаливую просьбу.

Запах Элиды, вкус ее губ угрожал лишить его рассудка. Элида осторожно провела языком по его языку, и из горла Лоркана опять послышалось мурлыканье. Он позволил языку Элиды путешествовать внутри его рта (она делала это медленно и нежно), даря ей все, о чем она просила.

И когда ее рот стал настойчивее, а дыхание – сбивчивее, Лоркан положил руку ей на затылок. Элида открылась ему и тихо застонала. Лоркану показалось, что его сейчас вынесет из собственной шкуры.

Его рука медленно двинулась от затылка вниз, наслаждаясь ощущением теплого цельного тела, хотя и скрытого одеждой. Элида выгнула спину и издала едва слышимый звук. Казалось, она изголодалась по Лоркану.

Но Лоркан заставил себя остановиться. Он убрал руку с ее поясницы, пока не отрываясь от ее губ.

– Потом, – выдохнул он. – В лазарете никакая пара рук не лишняя.

Темные глаза Элиды слегка остекленели от желания. Лоркан расправил одеяло.

– Иди помогать другим, – сказал он. – Когда устанешь, приходи сюда спать. Я буду ждать.

Элида отстранилась и смотрела на него, чувствуя недосказанное предложение.

– Только спать, – пояснил Лоркан, не пытаясь скрывать свою страсть. – Пока ты…

Пока она не будет готова. Пока не скажет и не покажет, что по-настоящему готова на близость с ним. Он хотел услышать ее окончательное решение.

А до этого ему будет достаточно ее присутствия, чтобы она спала рядом и он караулил бы ее, как она караулила его.

Щеки Элиды вновь вспыхнули. Она встала, пытаясь унять дрожь в руках. Не от страха, а от тех же сдерживающих усилий, какие сейчас предпринимал и Лоркан. Иначе они потянутся друг к другу.

Лоркан представлял, как она будет терять рассудок от наслаждения и сколько удовольствия это доставит ему. Он неторопливо обучит ее всему, что знал об искусстве наслаждения. Лоркан не сомневался, что чему-то научится и от нее.

Должно быть, Элида прочитала эти мысли у него на лице, и ее собственное вспыхнуло еще сильнее.

– До встречи, – сказала она и, прихрамывая, пошла к двери.

Лоркан послал сгусток магической силы, обвив увечную лодыжку. Хромота исчезла. Элида кивнула ему в знак благодарности.

– Как я скучала по твоей магии! – призналась она, берясь за ручку.

Дверь закрылась. Шумный коридор поглотил Элиду, а Лоркан услышал ее непроизнесенные слова: «Как я скучала по тебе!»

Лоркан не удержался от улыбки, что бывало с ним весьма редко.

Глава 65

Дорин отправился в Морат. Улетел из лагеря, сотворив себе крылья. Манона знала: он обернулся какой-нибудь неприметной птичкой. Такой неприметной, что не привлекла внимания отряда Тринадцати.

Манона стояла на краю наблюдательной площадки и смотрела на восток. За спиной захрустел снег – подошла Астерина.

– Все-таки улетел.

Манона кивнула, не в силах ответить вслух. Она предложила ему все и думала, что он принял. После всего, что было потом, она не могла думать по-другому.

Увы, их бурные слияния оказались прощальными. Последние ласки перед тем, как он отправился в пасть смерти. Дорин не захотел загонять ее в клетку, не принял ее посулов. Похоже, он знал ее суть лучше, нежели она сама.

– Отправимся вслед за ним?

Рассвело. Лагерь просыпался. Сегодня они решат, куда лететь дальше. Сегодня Манона отважится просить крошанок присоединиться к ней и отряду Тринадцати. Откликнутся ли они на ее просьбу?

Но лететь в Морат, где их заметят еще на подступах, нестись очертя голову в этот ад…

Из-за гор выплыло огромное золотистое солнце – единственная радостная нота, звучащая над угрюмым миром.

Раздумья Маноны прервал звонкий голос молодой крошанки, разнесшийся над лагерем:

– Террасен зовет на помощь!

Крошанка помчалась к шатру Гленнис. Манона, Астерина и другие побежали за нею. Старуха вышла навстречу. Ведьма остановилась, глотая воздух ртом. Это была разведчица, и она неслась сюда во всю прыть метлы.

– Террасен зовет на помощь, – повторила разведчица.

Ветер теребил ее спутанные волосы. Она присела на корточки и, упершись в колени, продолжала жадно глотать воздух.

– Морат разгромил их на границе Террасена и вынудил отступить. Сначала к Перранту, который они не удержали. Сейчас террасенская армия отступает к Оринфу. Еще какая-нибудь неделя – и силы Мората уничтожат город.

Судьба подыгрывала Маноне, но по своим правилам. Новости оказались сквернее, чем она думала.

Отряд Тринадцати окружил Манону. Позади стояла Бронвена. Гленнис смотрела на бессмертное пламя, пылающее в ее очаге. Пламя Войны. У Маноны перехватило дыхание.

– Что скажешь ты, королева ведьм? – спросила старуха.

То был вызов и право принять решение.

Два пути лежали перед Маноной. Один вел на восток, в Морат. Другой – на север, в сражающийся Террасен. В пении ветра она услышала ответ.

– Я откликнусь на призыв Террасена.

Астерина подошла к ней и бесстрашным взглядом окинула лагерь:

– Я тоже откликнусь.

– И весь отряд Тринадцати, – сказала Соррель, вставая по другую руку.

Манона ждала, едва осмеливаясь признать огонь, вспыхнувший у нее в груди.

К ним подошла Бронвена. Ветер трепал ее темные волосы.

– Ванорский очаг полетит, – сказала она.

– Силианский очаг тоже полетит, – заявила другая ведьма, расправив плечи.

Так продолжалось, пока предводительницы всех семи очагов не заявили о своей готовности лететь. Тогда Гленнис обратилась к Маноне:

– Давным-давно Рианнона Крошанская сражалась на стороне короля Брэннона. И теперь, когда у нас снова есть королева, пора оживить союзы прошлого. – Гленнис повернулась к бессмертному огню. – Королева ведьм, зажги Пламя Войны и созывай свою армию.

Сердце Маноны забилось так, что его удары отдавались в ладонях. Она нагнулась и взяла из кучи хвороста березовую ветку. Все молча смотрели, как она коснулась веткой священного огня.

Вокруг ветки заплясали отсветы золотистого, красного и синеватого пламени. Манона дождалась, когда она по-настоящему загорится, и тогда подняла ветку над головой. Даже ветер притих, не пытаясь загасить огонь.

Крошанки расступились, освобождая дорогу к очагу Бронвены. Ее шабаш уже собрался и ждал. Манона остановилась. Глаза Бронвены сверкали.

– Ваша королева призывает вас на войну, – сказала Манона и коснулась горящей веткой пламени в очаге Бронвены.

Вспыхнул яркий огненный столб.

Бронвена взяла свою ветку, длинную, больше похожую на палку:

– Ванорский очаг полетит на войну.

Бронвена отправилась к очагу следующего клана, где тоже коснулась священным огнем пламени тамошнего очага. И вновь пламя вспыхнуло ярким столбом, а в морозном воздухе зазвучал громкий, ясный голос Бронвены:

– Ваша королева призывает вас на войну. Ванорский очаг летит с нею. А вы?

– Красновересковый очаг тоже полетит, – ответила предводительница.

Она зажгла свою ветку и поспешила к следующему очагу.

И так – от очага к очагу, пока все семь очагов лагеря не приняли огонь и не зажгли свое пламя. Только тогда (и не мгновением раньше) молодая разведчица последнего клана взяла горящий факел, оседлала метлу и взмыла в небо, чтобы разыскать следующий клан и сообщить им о призыве королевы.

Манона, отряд Тринадцати и крошанки следили за разведчицей, пока та не превратилась в пятнышко. Потом исчезло и оно.

Манона вознесла молчаливую молитву ветру, чтобы священное пламя на факеле юной дозорной выдержало долгий и опасный полет… до полей сражения в далеком Террасене.

Пламя Войны путешествовало от очага к очагу. Его несли над заснеженными горами и среди густых лесов, скрываясь от врагов, что шныряли в небесах. Долгими холодными ночами ветер особенно свирепствовал, пытаясь загасить это пламя, не оставив и следов. Но он был бессилен сделать что-либо против пламени королевы. И путешествие продолжалось.

В отдаленных деревушках люди с криками разбегались, завидев молодую женщину на метле и с факелом в руках. Сигнал предназначался нескольким местным жительницам, которые не убежали, а, наоборот, поспешили к спустившейся ведьме.

– Ваша королева созывает вас на войну. Вы полетите с нею?

Из сундуков на чердаках вынимались сложенные плащи. Из кладовок, а то и из-под кроватей, доставались метлы. Иные были оправлены в золото и серебро, а иные – связаны обычной бечевкой.

Из тайников под половицами и на сеновалах извлекались древние красивые мечи. Их металл ярко блестел, словно мечи изготовили только вчера. Но тот город, где их ковали, уже несколько веков лежал в развалинах.

– Ведьмы, – опасливо перешептывались односельчане.

Мужья лишь очумело смотрели, как их жены в развевающихся красных плащах взмывали ввысь.

– Получается, они жили среди нас, а мы ничего не знали?

От деревни к деревне, где очаги никогда полностью не гасли, вспыхивало ответное пламя. И всегда кто-то отправлялся на поиск следующего очага, следующего бастиона крошанок.

– Что ж это творится? Среди нас жили ведьмы – и теперь они летят на войну!

Ничего не объясняя, ведьмы прощались с семьями, иногда едва успев поцеловать спящих малышей, и исчезали в звездной ночи.

Лига за лигой разносился по миру неумолчный призыв, и вечное пламя переходило от очага к очагу.

– Летим, летим, летим! – кричали ведьмы. – За королевой! На войну!

Сквозь метели и ветры, вопреки опасностям крошанки летели на войну.