Текст книги "Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата"

– Вот что я надумала, – объявила Борта, покусывая кончик своей косы.

Аэлина снова улыбнулась.

– Хасара – особа взбалмошная. Холод действует на нее не лучшим образом. Сартак привык к таким условиям. У нас, знаешь, зимой в горах мороз иногда так завернет… Кашан до жути обаятельный и пытается не усугублять обстановку. Понимаешь, детки хагана малость забеспокоились. Впереди нас ждут сто тысяч вражеских солдат. На подходе еще сколько-то. Эравана боги не уволокли, он все еще здесь. И не один, а с Маэвой. Рассердились принцы и принцесса. Ты им по нраву, но обстановка… сама понимаешь.

– Я так и поняла, когда Хасара назвала меня глупой коровой, – сухо ответила Аэлина.

Элида едва сдержалась, чтобы не броситься на принцессу. Даже фэйцы и те зарычали. Уж Лоркан на что каменный, и его прошибло. А Аэлина лишь наклонила голову и улыбнулась Хасаре, как улыбалась сейчас.

– Хасара всех называет глупыми коровами, – отмахнулась Борта. – Ты угодила в хорошее общество.

Аэлина улыбнулась чуть шире.

– Но я пришла сюда говорить не о них, а о нас с тобой.

– Моя любимая тема, – усмехнулась Аэлина.

Борта улыбалась во весь рот.

– Ты проделала немыслимую штуку и осталась жива. Мы все думали, что ты не вернешься.

Борта выразительно провела рукой по шее. Элида поежилась.

– В сражениях Сартак, скорее всего, поставит меня командовать на фланге. У меня это получалось. Мне не привыкать. – Лицо руккины сияло. – Я хочу прикрывать твой фланг.

– У меня нет фланга.

– А с кем ты будешь двигаться во время сражения?

– Так далеко я не загадывала, – призналась Аэлина. – Мертвецы, как ты понимаешь, не воюют.

– Ну, раз ты теперь снова живая, знай: я буду прикрывать тебя с воздуха. Главное, чтобы скучно не было. Терпеть не могу скучные битвы.

Только у этой руккины с неистово горящими глазами хватало дерзости назвать сражение со стотысячной армией скучным.

Элиде хотелось спросить, как рукки выдержат столкновение с драконами. Но прежде, чем она и Аэлина успели сказать хоть слово, руккина покинула шатер.

Лицо королевы снова стало задумчивым.

– Снег идет, – Аэлина кивнула в сторону входа.

– Уже который день идет, почти не прекращаясь.

Аэлина шумно сглотнула:

– Это северный снег.

Снежная буря, обрушившаяся на лагерь, была настолько сильной, что Несарина и Сартак приказали руккинам оставаться на земле весь день и ночь, даже не делая попыток подняться в воздух. Несколько дней назад армия пересекла границу Террасена. Местность не изменилась, однако зима стала ощутимо суровее.

– Мы продолжаем двигаться на север, – сказал Кашан, устроившись возле огня в просторном шатре Хасары.

– Как будто есть другой выбор, – огрызнулась та, потягивая вино с пряностями. – Раз уж мы дошли сюда, пойдем дальше. До самого Оринфа.

Несарина, сидевшая рядом с Сартаком на низком диване, не переставала удивляться своему присутствию на этих собраниях. Она – вместе с детьми хагана. Более того, бок о бок с наследником хаганата.

Императрица. Несарине казалось, что это слово прилипло к ней и незримо сопровождало каждое ее дыхание и движение.

– Может, нынешние солдаты впервые видят суровую снежную зиму, – сказал Сартак. – Но в прошлом нашим армиям уже доводилось бывать в похожих местах. И опыта накоплено достаточно. Вот и применим его.

Которую неделю подряд Сартак допоздна изучал отчеты и воспоминания прошлых поколений хаганатских военачальников. Он привез на Эрилею целый сундук старых документов. Большинство их он уже читал, но никогда не вредно освежить память.

Что ж, если опыт полководцев прошлого поможет им справиться со стотысячной вражеской армией, Несарина не возражала.

– Если буря не прекратится, мы их вообще не увидим, – сказала Хасара, недовольно поглядывая на плотно закрытый полог шатра. – Когда вернемся в Антику, больше я оттуда ни ногой.

– Что, сестричка, не тянет тебя на приключения? – улыбнулся Кашан.

– В ледяном аду – нет, – проворчала Хасара.

Несарина тихо засмеялась. Сартак обнял ее за плечи. Приятный, но несколько безрассудный жест, если учесть, что они находились в шатре Хасары.

– Мы пойдем дальше. До самых стен Оринфа, – сказал Сартак. – Мы это обещали и не отступимся от слова.

Несарина влюбилась бы в него за одни эти слова. Она молча поблагодарила принца и прильнула к его плечу, наслаждаясь теплом.

– Тогда будем молить богов, чтобы мы не застряли из-за этой бури и наша помощь Оринфу не оказалась запоздалой, – заметил Кашан.

Глава 102

Для прощания отвели комнату близ Большого зала. Несколько свечей отбрасывали тени на каменные стены. Их расставили возле стола, куда положили тело.

Лисандра остановилась у входа. Тело старика было прикрыто простыней. Возле стола, склонив голову, стоял на коленях Рен – уже несколько часов подряд, с тех самых пор, как на закате узнали о гибели Муртага. Его деда убили валгские пехотинцы, проникшие с осадной башни на парапет городской стены.

Лисандра сегодня весь день сражалась вместе с ведьмами. По непонятной причине Морат вновь отдал приказ своим силам остановиться. Лисандра не успела обрадоваться передышке, как услышала душераздирающий крик Рена. Потом увидела с высоты, как Ручейник-младший помчался вслед за телом деда, которое несли по улицам.

Эдион подбежал к Рену. У того подкашивались ноги. Забыв о своих ранах, Эдион держал его, пока Рен сотрясался от рыданий, и потом чуть ли не на себе притащил сюда.

Эдион и сейчас находился рядом с Реном, вместе неся скорбное бдение.

Лисандра пришла сюда с Венгой. Ей тоже пришлось держать оторопевшую девчонку, пока Венга плакала навзрыд. Потом осталась стоять у двери, а Венга подошла к столу и поцеловала Муртага в лоб. Простыня была натянута до самого подбородка, дабы скрыть то, что сделал с ним валг.

Когда Лисандра уводила Венгу, в комнате появились Дарро и другие сановники. Лисандра на них даже не взглянула. Они бы не отважились сделать то, что сделал Муртаг. Его гибель всколыхнула защитников. Люди устремились на стену и опрокинули осадную башню. Это была победа, одержанная дорогой ценой.

Потрясенная Венга переставляла ноги, как заводная кукла. Лисандра заставила ее поесть, умыться и только тогда позволила лечь в постель, а сама вернулась в комнату прощания.

Эдион все так же стоял рядом с Реном, держа руку на его плече. Лисандра осталась возле двери. Там она несла поминальное бдение, чувствуя, как восполняется растраченная за день магическая сила и затягиваются сегодняшние раны.

Эдион что-то шепнул Рену и снял руку. Наверное, это были его первые слова за все время. Он повернулся к Лисандре. Изможденный. Опустошенный. Скорбящий. Груз, который Эдион нес на своих плечах, стал еще тяжелее. Лисандре было больно это видеть. Даже его походка утратила упругость.

Оглянувшись на коленопреклоненного Рена, Лисандра вышла вслед за Эдионом. Ручейника-младшего окружала жуткая тишина.

Вместе с Эдионом Лисандра прошла в трапезную. Вряд ли в такое время удастся раздобыть еды. Ничего, она найдет. Для них обоих. Если понадобится, слетает на охоту.

Она уже собиралась сказать об этом, как вдруг увидела слезы, текущие по чумазому, запачканному кровью лицу Эдиона. Лисандра остановилась, удержав и его. Эдион не решался поднять на нее глаза. Лисандра вытерла слезы с одной его щеки, затем с другой.

– Это я должен был оборонять западную стену, – дрожащим голосом произнес Эдион.

Лисандра знала: его не утешат никакие слова. И потому она просто вытерла ему слезы. Эдион отважился показать их только здесь, в полутемном коридоре, зная, что обитатели замка улеглись спать.

Он так и не поднимал головы. Тогда Лисандра сама приподняла ему голову, обхватив ладонями лицо. Мгновение (а может, целую вечность) они смотрели друг на друга. Лисандру убивало потухшее, посеревшее от горя лицо Эдиона. Видеть это было пыткой.

Она поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Мимолетный поцелуй был как обещание жизни, когда над ними кружит смерть.

В лице Эдиона ничего не изменилось. Лисандра поцеловала его снова и, не отнимая губ, прошептала:

– Муртаг был хорошим человеком. Смелым и благородным. Ты такой же.

Она в третий раз поцеловала Эдиона.

– Когда война кончится… каким бы ни был ее конец, я останусь здесь, с тобой. В этой жизни или в другой. Но с тобой, Эдион.

Эдион закрыл глаза, вдыхая ее слова. Его грудь тяжело вздымалась, широкие плечи тряслись. Потом его глаза открылись, полные чистого бирюзового пламени. Этот огонь питали горе, гнев и нежелание покоряться смерти.

Эдион обнял Лисандру за талию. Другая рука нырнула в ее волосы и запрокинула голову, чтобы их губы оказались вровень. Этот поцелуй прожег Лисандру до костей. Обняв Эдиона за плечи, она притянула его к себе.

Они целовались в темном, тихом коридоре, совсем недалеко от поля сражения и смерти. Но для Лисандры сейчас существовал только этот обжигающий поцелуй и неистовый танец их языков. Она стонала, и Эдион не хотел заглушать ее стон.

Горе отодвинулось, уступив место неистовому желанию. Эдион развернул Лисандру, прислонив к стене. Она выгнула спину. Ей отчаянно хотелось прочувствовать Эдиона каждой клеточкой своего тела. Эдион что-то прорычал прямо ей в губы, затем приподнял и прижал к себе там, где Лисандра хотела ощутить прикосновение его тела.

Оторвавшись от ее губ, Эдион стал целовать ей шею, подбородок, ухо. Лисандра шептала его имя, водя руками по мускулистой спине, сгибавшейся под ее пальцами.

Еще. Еще. Еще.

Больше жизни, больше огня, чтобы выжечь все тени.

Больше его тела.

Руки Лисандры проникли под камзол Эдиона, наслаждаясь теплом его груди. Эдион слегка закусил ей мочку уха, попробовал «на зуб» подбородок и наградил еще одним жарким поцелуем, вновь вызвавшим ее стон.

В коридоре послышались осторожные шаги, а затем и выразительное покашливание. Эдион замер.

Какой шум, должно быть, они подняли!

Лисандра торопливо убрала ногу, обвивавшую его талию. Эдион не шевельнулся. Мимо, опустив глаза, прошел караульный. Почти прошмыгнул. Эдион провожал его глазами, и в этих глазах не было ничего человеческого. Опасный хищник, наконец-то нашедший свою добычу…

Какую добычу? Он никогда не думал так о Лисандре. Она – его соратница. Его истинная пара.

Караульный скрылся за углом – наверняка побежал рассказывать про то, чему он помешал. Эдион наклонился, чтобы снова поцеловать Лисандру, но она нежно остановила его:

– Завтра.

Эдион зарычал, но этим и ограничился.

– Завтра, – повторила Лисандра, поцеловав его в щеку и высвободившись из объятий. – Доживи до завтрашнего вечера, какими бы ни были сражения, и мы… продолжим.

Дыхание Эдиона было сбивчивым. Глаза смотрели настороженно.

– Это ты из жалости? – спросил он, сознавая, насколько глуп и жалок его вопрос.

Лисандра провела по его щетинистой щеке и вновь прильнула к его губам, почувствовав вкус Эдиона.

– Это потому, что я жутко устала от смерти. Ты мне нужен.

Эдион застонал, как от боли. Лисандра поцеловала его в последний раз, проведя кончиком языка по губам. Его губы мгновенно раскрылись, и вновь начался безумный танец их языков. Вновь они тесно прижались друг к другу, отправив руки в не менее безумное путешествие.

В какой-то момент Лисандра остановилась. Ее дыхание было таким же сбивчивым, как у Эдиона.

– До завтра, Эдион, – прошептала она.

Сановник Дарро бегло просмотрел поданный ему отчет и отложил пергамент.

– Запасов стрел в нашем арсенале хватит еще дня на три. Возможно, на четыре, если лучники будут их беречь, – объявил он, скрещивая руки на груди.

Маноне чем-то нравился этот старик. Железное самообладание Дарро ее даже восхищало. Но эти военные советы по вечерам начали ее утомлять. Особенно когда новости становились все тревожнее.

Вчера в этой комнате присутствовал другой старик – господин Муртаг. Сегодня остался лишь его внук. Сидел с воспаленными глазами, похожий на живой призрак.

– А что с запасами продовольствия? – спросил с другого конца Эдион.

И он выглядел измотанным и осунувшимся. У остальных участников собрания вид был не лучше. Ни одного свежего, отдохнувшего лица.

– С продовольствием получше, – ответил Дарро. – Запасов хватит еще на месяц. Но это потеряет всякий смысл, если некому будет защищать стены.

К столу подошел капитан Рульф.

– Запасы огненных копий на пределе. Хорошо, если хватит на завтра.

– Тогда и их надо беречь, – сказала Манона. – Выпускать только в том случае, если на стене появится какой-нибудь высокопоставленный валг.

Рульф кивнул. Манона восхищалась и им, хотя ее воротило от самоуверенности бывшего пирата.

Ей стоило больших усилий не взглянуть на закрытые двери. Раньше бы там несли караул Астерина с Соррелью, терпеливо дожидаясь конца собрания. Ее защитницы. Теперь там стояли Петара и Бронвена. Они не стали новыми заместительницами Маноны. Петара представляла Железнозубых, Бронвена – крошанских ведьм.

– Скажем так: стрел нам хватит на четыре дня, – заговорила Ансель из Верескового Утеса, хмуро морща лоб. – Огненных копий, если беречь, хватит на три. А когда кончатся те и другие, что останется?

– Катапульты по-прежнему действуют, – ответила фэйская принцесса.

Кажется, ее звали Селианой.

– Они хороши для удара по войскам на равнине, – возразил принц Галан. У него были глаза такого же цвета, как у Эдиона и Аэлины. – Для ближнего боя они не годятся.

– Тогда останутся лишь наши мечи, – хрипло ответил Эдион. – И наше мужество.

Манона знала: и запасы мужества начинают иссякать.

– Мы можем не подпускать Железнозубых к городским стенам, но помогать вам еще и с обороной стен у нас не получится, – сказала она.

– Значит, нас все равно ждет конец? – спросила Ансель. – Еще четыре-пять дней, и армия Мората вздернет нас на этих стенах?

– Мы будем сражаться до последнего, – угрюмо произнес Эдион. – До последнего солдата.

Даже господин Дарро не нашел, что ему возразить. Собрание завершилось. Все разошлись. Что тут еще обсуждать? Через несколько дней на их трупах будут пировать вороны.

Глава 103

Снежная буря полностью остановила продвижение армии. В первое утро она так неистовствовала, что Рован видел немногим дальше собственного носа. Все рукки оставались на земле. Наземная разведка продолжалась. Для нее выбирали самых крепких и выносливых.

Армия застряла, отойдя от террасенской границы всего на каких-то полтора десятка лиг. До Оринфа оставалась еще целая неделя пути.

Если бы Аэлина обладала своей прежней магической силой…

Нет у нее прежней силы. И не будет. Рован постоянно напоминал себе об этом, сидя с Аэлиной в походном шатре. Но Аэлина осталась жива – его жена, истинная пара и королева.

Какой была ее нынешняя магия, Рован не очень представлял. Возможно, такой же, как в крепости Страж Тумана, в первые недели ее жизни там. Тогда, боясь собственной силы, Аэлина установила предел. Если сравнивать с тем временем, сейчас она посильнее. Но не настолько, чтобы окутать своим пламенем всю Доранеллу. Рован помнил, как насторожилась Маэва, увидев возможности Аэлины.

Сейчас ее силы не хватит, чтобы пережить столкновение с Эраваном, не говоря уже о Маэве.

По правде говоря, Рована не волновало, сравнима ли нынешняя магическая сила его жены с солнцем или с крохотным угольком. Для него это и раньше не имело значения.

Шатер содрогался от порывов завывающего ветра.

– Здесь всегда такая жуть? – спросил Фенрис, косясь на вздрагивающие стенки шатра.

– Да, – хором ответили Элида с Аэлиной и вместе улыбнулись.

Улыбка Аэлины казалась Ровану настоящим чудом.

– Такие бури могут длиться несколько дней подряд, – сказала Элида, перестав улыбаться. – И снега навалит на три локтя.

– Даже когда буря уляжется, хватит других бед, – проворчал Лоркан, стоящий у жаровни. – Солдаты вязнут в снегу, их руки и ноги постоянно намокают и промерзают. Потом им пальцы оттяпывают, что на руках, что на ногах.

Улыбка Аэлины совсем погасла.

– Я буду растапливать снег, насколько смогу.

Она будет. Она выжжет остатки магической силы, чтобы помочь армии. Но если они объединят силы, магия Рована сумеет проделать дорогу в снегу и согреть армию.

– А в Оринф армия все равно придет изможденной, – сказал Гарель, почесывая подбородок.

Рован часто видел его смотрящим в сторону Оринфа, где сражался Эдион. Жив ли его сын – вот что тревожило Гареля.

– Солдаты хагана прошли хорошую выучку, – сухо возразил Фенрис. – Выдержат.

– Обходной путь лишь сильнее утомит их, – резонно заметил Лоркан.

– По последним сведениям, Перрант захвачен войсками Мората, – сказал Рован. Элида болезненно поморщилась. – Мы не рискнем слишком близко подходить к городу. Это чревато столкновением, а оно лишь оттянет наше прибытие в Оринф и обернется неоправданными потерями для армии хагана.

– Я уж не помню, сколько раз копался в картах, – Гарель махнул в сторону стола, где они лежали. – Никакого другого пути на Оринф нет. Все существующие проходят вблизи Перранта.

– Может, нам повезет и эта буря накроет весь Террасен, – предположил Фенрис. – Заморозит часть моратской армии.

Рован сомневался насчет такого везения. У него возникло ощущение, что полоса их удач осталась в прошлом – вместе с магической силой Аэлины.

Та смотрела на него, угрюмая и усталая. Он представлял, каково ей сейчас. Она отдала всю себя. Свою магию. Свою человеческую природу. Оттого у нее теперь такой взгляд, испуганный, как у раненого животного. В собственном теле Аэлина чувствовала себя гостьей.

Минувшей ночью Рован заново знакомил ее с разными частями ее же тела. И своего тоже. Прошел не один час, прежде чем в глазах Аэлины пропал испуг. Потом она извивалась под Рованом, принимая его толчки. Ему было не сдержать слез. Не успев долететь до ее тела, они испарялись. Слезы были и на ее лице, яркие, как серебро, озаренное пламенем. Рован помнил ее крепкие объятия.

Однако утром, когда он осторожно разбудил Аэлину поцелуями в шею и подбородок, во взгляде ее снова появился испуг.

Вначале шрамы, которые Маэва отняла у нее. Теперь ее смертное человеческое тело.

Аэлина отдала более чем достаточно. Рован знал: она готова отдать еще.

Снаружи послышался голос руккины: есть новость для королевы. Аэлина велела ей войти. Но разведчица лишь просунула голову внутрь. Снег густо покрывал ее капюшон, брови и ресницы.

– Ваше величество… ваши величества, – тут же поправила себя разведчица, заметив Рована.

Рован не стал смущать девушку и говорить, что он был и навсегда останется «вашим высочеством».

– Вы должны пойти, – запыхавшимся голосом продолжала разведчица. Вокруг нее клубился морозный воздух. – Все вы.

Выйти они смогли лишь через несколько минут: погода требовала изрядно утеплиться.

Шатры были наполовину занесены снегом. Снег лежал даже под деревьями. Разведчица повела их на край лагеря. Ветер швырял снежные вихри в лицо, заставляя нагибать голову и прикрывать глаза. За белой пеленой было не разглядеть, на что указывала разведчица, а та все повторяла:

– Смотрите.

Ровану показалось, будто Аэлина споткнулась. Он бросился к ней, чтобы подхватить. Но она не споткнулась. Казалось, она вот-вот рванется вперед, невзирая на глубокий снег.

Наконец и Рован увидел среди деревьев того, на кого во все глаза смотрела Аэлина.

Белый мех делал его почти невидимым среди снега. Он бы и остался невидимым, если бы не золотистое пламя, мерцающее между высоких, горделивых рогов.

Перед ними стоял Повелитель Севера. А у его ног и вокруг него толпился Маленький народец.

Снег успел налипнуть Аэлине на ресницы. Она тихо вскрикнула, увидев, как ближайшая фигурка помахала ей рукой, подзывая ближе: «Иди за нами».

Спутники Аэлины, разинув рты, смотрели на удивительного оленя, явившегося приветствовать их и проводить домой королеву Террасена.

В шепоте ветра Рован не услышал привычной песни, какие поют ветры. Он и все, кто был рядом, услышали крик:

«Наследница Брэннона, Оринф обречен. Ты должна поторопиться».

Рована прошиб озноб, но совсем не от холода.

– Буря, – вырвалось у Аэлины, и снег тут же поглотил ее слова.

«Поторопись. Мы покажем тебе путь, быстрый и невидимый».

Аэлина замерла. Голос этот был ровесником здешних деревьев и валунов.

– Вы и так много раз мне помогали.

«И ты многократно жертвовала собой, наследница Брэннона. Мы его помним и знаем: доведись ему выбирать, он бы сделал такой же выбор. Задубелый лес никогда не забудет Брэннона и его наследницу».

Аэлина расправила плечи, скользя взглядом по деревьям и снежной круговерти.

Дриада. Так звали древесных духов. Сейчас с нею говорила одна из дриад.

– И какова цена? – уже тише спросила Аэлина.

– Ты что, серьезно? – буркнул Фенрис.

Рован сердито зарычал на него.

Но Аэлина с замиранием сердца ждала ответа дриады. Голоса Задубелого леса, Маленького народца и всех иных существ, что с незапамятных времен оберегали этот лес.

«Лучший мир, – наконец ответила дриада. – Даже для нас».

Армия хагана лихорадочно готовилась к ускоренному маршу на Оринф. Рован намеревался заняться тем же, но Аэлина потащила его в их шатер. К сундуку с книгами, которые Шаол и Ириана привезли с Южного континента.

Аэлина водила пальцем по заголовкам, листала страницы и что-то искала.

– Что ты разыскиваешь? – допытывался Рован.

Не откликаясь, Аэлина бормотала себе под нос, пока не нашла нужную книгу. Тут же принялась листать ее, стараясь не порвать ветхие страницы.

– Пусть я и глупая корова, но кое-какие мысли забредают и в мою голову, – сказала Аэлина, поворачивая книгу к Ровану. – Взгляни сюда.

У Рована засветились глаза. «Принцесса, ты и меня включаешь в свой замысел?» – спросил он по связующей нити.

«Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обойденным», – усмехнулась она.

– Тогда нам надо торопиться, – уже вслух сказал он.

Аэлина молча кивнула, продолжая водить пальцем по странице. Это были ее приготовления.