Текст книги "Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата"

Чем – Маэва не сказала, а Дорин не стал тратить время и допытываться.

– Давным-давно эта фэйка принесла мне клятву на крови и с тех пор почти неотлучно находится при мне. Однако я не рискнула взять ее в Морат, иначе Эраван мог бы усомниться в моих добрых намерениях… Как видишь, против Эравана я столь же беззащитна, как и ты, – подытожила Маэва, накручивая волосы на палец.

Дорин в этом очень сомневался, но высказывать сомнения не стал. Он выпрямился во весь рост и подошел к столу с угощениями и водой. Кушанья отличались разнообразием и изысканностью. В Рафтхоле это не вызвало бы особого удивления, но в крепости короля-демона, да еще зимой… Есть Дорину не хотелось. Он залпом выпил стакан воды и спросил:

– Эраван сейчас находится в своем истинном обличье?

– Образно говоря, да. Мы не похожи на людей и фэйцев. У вас и у них души невидимы, неосязаемы. У наших душ есть форма. Мы облекаем ее в тела, какие захотим, украшаем, как понравится. Облик, в котором ты видишь Эравана, всегда был любимым украшением для его души.

– А как ваши души выглядят без прикрас?

– Люди сочли бы их отталкивающими.

Дорин удержался, чтоб не вздрогнуть.

– Получается, мы тоже оборотни, – сказала Маэва.

Дорин уселся рядом с нею. Ночами он спал на полу перед очагом. Спал, что называется, вполглаза, следя за Маэвой. Та наслаждалась уютом мягкой кровати под балдахином. Дорин все время ожидал какого-нибудь подвоха с ее стороны, однако до сих пор она вела себя на удивление честно, не делая попыток причинить ему вред.

– Кем ты себя ощущаешь? Валгом или фэйкой?

– Я такая, какая есть.

На мгновение Дорин увидел в ее глазах весь груз прожитых тысячелетий.

– А кем бы ты хотела стать? – осторожно спросил он.

– Не такой, как Эраван и его братья. Этого я никогда не хотела.

– Ты ушла от ответа.

– Тогда ответь: кем и чем ты хотел бы стать?

Честный вопрос и одновременно – брошенный вызов.

– Я постоянно ищу ответ на этот вопрос, – признался Дорин.

Странные, очень странные разговоры вели они с Маэвой, коротая время. Но он явился в Морат не для бесед с изгнанной фэйской королевой.

– Ключ в его башне, – сказал Дорин, возвращаясь к животрепещущей теме. – Я уверен.

Маэва поджала губы.

– Туда не проникнуть. Караульные стерегут дверь безотлучно, днем и ночью. Я облетал башню снаружи. Окон там нет. Ни одной щелочки, в которую я смог бы заползти.

Дорин выдержал ее пристальный взгляд.

– Нам необходимо туда проникнуть. Хотя бы ради подтверждения моей догадки.

Когда-то Маэва обладала всеми тремя Ключами и помнила их ощущения. И почему она тогда не распорядилась ими?

– Насколько понимаю, проникнуть туда ты предлагаешь мне? – спросила она.

– Ты – единственная, кого Эраван еще может допустить в свои покои.

Маэва всего один раз моргнула. Никаких других признаков удивления Дорин не заметил.

– Соблазнить короля и затем его предать. У людей это называется древнейшей уловкой.

– А можно ли вообще соблазнить Эравана?

На бледном лице Маэвы мелькнуло отвращение.

– Можно, – сказала она.

Времени они не теряли.

Даже Дорин не смог отвести взгляд, когда Маэва, слегка дотронувшись до себя, изменила фигуру и наряд. Пурпурное платье сменилось черным – коротким и прозрачным. Оно было расшито золотой нитью, умело скрывавшей некоторые части тела. Увидеть их мог лишь тот, кто снимет с нее этот наряд. Маэва оглядела себя в зеркало и повернулась к Дорину. Лицо у нее было каменным.

– Предупреждаю: то, что ты увидишь, тебе не понравится.

Маэва накинула плащ, скрыв под ним соблазнительный наряд и тело, которому она тоже придала более соблазнительные очертания.

Дорин обернулся неприметной мошкой и полетел вслед за Маэвой. Она быстро шла по коридорам, держа путь ко входу в башню Эравана. Валгам, стоящим у дверей, она сказала:

– Вы знаете, кто я и что собой представляю. Сообщите Эравану, что я хочу его видеть.

Дорин прятался в трещине на черной стене. Он видел, как у Маэвы слегка дрожат руки.

Один из караульных, напоминавший живую статую, молча повернулся к двери, постучался и вошел. Не прошло и минуты, как он вышел и так же молча вернулся на свой пост.

Маэва ждала. Прошло еще несколько минут. Затем изнутри донеслись шаги.

Из открывшейся двери пахнуло гнилью. Пространство наполнилось клубящейся тьмой. Снова, как и в хранилище ошейников, интуиция Дорина требовала немедленно улетать. Невзирая на поздний час, Эраван еще не сменил одежду.

– По-моему, сестра, наша встреча назначена на завтра, – слегка удивился он.

– Я пришла не для разговоров о войне. – Маэва шагнула к нему.

Эраван замер.

– Оставьте нас, – приказал он караульным.

Глава 74

Караульные, охранявшие вход в башню Эравана, послушно удалились. Однако валгский король не спешил открывать дверь перед Маэвой.

– Значит, я могу войти? – Она распахнула плащ, чтобы Эраван полюбовался на соблазнительное платье.

Он внимательно рассмотрел зовущий наряд. Затем ее лицо.

– Возможно, ты за давностью лет позабыла, однако я хорошо помню, что ты – жена моего брата.

Дорин удивленно моргнул. Он не думал, что у демонов существует понятие о чести.

– Могу и измениться, – томно произнесла Маэва.

Дорин только теперь понял смысл ее предупреждения.

Взмах головы – и ее густые черные волосы стали золотистыми, бледная кожа приобрела оттенок легкого загара. Вытянутое лицо слегка округлилось, а темные глаза сделались бирюзовыми, с золотистыми крапинками.

– Если желаешь, можем поиграть вот так.

Даже голос был неотличим от голоса Аэлины.

Глаза Эравана вспыхнули. Он судорожно вдохнул.

– Такой облик нравится тебе больше?

Даже полуулыбка была позаимствована у королевы Террасена.

В душе Дорина забурлил ужас вперемешку с отвращением. По глазам Эравана было видно: валгский король не жаждал тела Аэлины. Никаких желаний, кроме желания поработить и причинить боль.

Маэва снова изменила облик. Золотистые волосы превратились в серебристо-белые; бирюзовые глаза, наоборот, приобрели золотистый оттенок.

Гнев Дорина разрывал его, как глыба льда. Ему было ненавистно смотреть на Маэву.

– А может, тебе по нраву этот несравненный облик? – Маэва оглядела себя и улыбнулась. – Кем ты намеревался сделать главнокомандующую воздушной армией, когда война закончится? Своей королевой? Или племенной кобылой?

Ноздри Эравана раздулись. Дорин сосредоточился на дыхании, на разглядывании прожилок в камне. Что угодно, только бы не дать магии выплеснуться наружу. Если к Аэлине Эраван был равнодушен, к Маноне он испытывал настоящее влечение. Это было видно по лицу валгского короля.

Но если такой облик позволит Маэве проникнуть внутрь Эравановой башни…

Но Эраван не поддался и на этот раз. Вспыхнувшее желание погасло.

– Ты – жена моего брата, – повторил он. – Обличье ничего не меняет. Если тебя одолевают потребности тела, я пошлю кого-нибудь в твои покои.

С этими словами Эраван закрыл дверь и больше не появился.

Утром Дорин отправился на встречу вместе с Маэвой – в кармане ее плаща. Полевой мышонок сидел тихо и, навострив ушки, слушал.

– Страсть в тебе вчера так и бурлила. Однако посланного мной смертного ты почему-то отвергла, – недоумевал Эраван.

Спустя четверть часа после их возвращения в покои Маэвы туда постучался молодой человек с красивым, но холодным и безучастным лицом. Ни кольца, ни ошейника. Он не был порабощен демоном. Обычный человек, не по своей воле попавший в Морат. Маэва отослала его назад, и причиной была отнюдь не ее доброта. Ей помешало присутствие Дорина, в чем она откровенно и призналась перед сном.

– Я надеялась получить терпкое вино, а не разбавленный эль, – невозмутимо ответила Маэва.

Эраван усмехнулся, пошелестел листами пергамента.

– Сестра, я тут обдумывал дальнейшее развитие нашего союза.

Обращение это было для Маэвы словно колючка в пятке, язвительным напоминанием о неудавшейся попытке соблазнить Эравана.

– Какой еще вклад ты могла бы внести в наше общее дело? Ведь ты получаешь больше выгод, нежели я. Шесть паучих, предложенных тобой, – этого недостаточно, хотя они с готовностью отдали свои тела моим принцессам.

Уши Дорина напряглись. Он ждал ответа Маэвы.

– Так чего же ты хочешь, брат? – тихо, но с заметным напряжением спросила она.

В первую их встречу она держалась увереннее.

– Приведи сюда всех оставшихся харанкаев. Открой портал, и пусть они переходят.

– Учти, не все отличаются такой жертвенностью, как те шесть.

– Я никого не собираюсь вселять в их тела. Мне они нужны в качестве солдат. Я решил не рисковать. Никакой второй стадии не будет.

Дорин ощутил тошноту. Маэва обдумывала ответ.

– При всей мощи твоей армии, даже если я созову всех харанкаев, есть вероятность, что ты можешь столкнуться с Аэлиной Галатинией и проиграть.

Маэва намеренно сделала паузу. Эраван молчал.

– Аньель подтвердил твои худшие опасения. Я слышала о случившемся. Сила, вызванная Аэлиной, остановила водную лавину. Думаю, тебе известно, что тот магический удар предназначался для меня. А если она произведет еще такой же удар, но уже против тебя?.. Сумеешь ли ты уйти живым, брат?

– Потому-то я и намереваюсь отправить на север твоих пауков, – только и ответил ей Эраван.

– Допустим, – возразила Маэва. – Но не забывай: объединив наши усилия, мы с тобой можем победить. Никакие пауки не понадобятся. Никакие твои принцессы. Даже Аэлине Галатинии не выстоять против нас двоих. Мы можем отправиться на север и уничтожить ее вместе с ее королевством. А харанкаи пригодятся для завоевания других королевств. Думаю, ты не ограничишься этим континентом.

Маэва не желала жертвовать паучихами. Возможно, дорожила существами, которые несколько тысяч лет оставались верными ей.

– И потом, – продолжала она. – Ты много знаешь о перемещении между мирами. Но не все.

Рука Маэвы скользнула в карман плаща. Пальцы коснулись мышиной спины Дорина, словно подавая сигнал: «Слушай внимательно».

– Убедиться в этом я смогу только после нашей победы, – сказал наконец Эраван.

– Да, но еще раньше я кое-что тебе покажу. Завтра, когда подготовлюсь.

И вновь повисла эта жуткая тишина.

– Они слишком сильны и могущественны, а потому я не сумею открыть портал между мирами для их перехода сюда. Моя магия просто бы надорвалась от непосильной задачи. Но показать тебе их я смогу. Правда, всего на мгновение. Завтра я покажу тебе твоих братьев – Оркуса и Мантикса.

Глава 75

Хвала богам, Дарро и другие сановники, правящие Террасеном, все эти месяцы постоянно готовили Оринф к возможной осаде. И теперь, когда реальность осады возрастала с каждым часом, в террасенской столице были собраны достаточные запасы. В первую очередь это касалось продовольствия, оружия, лекарств и бинтов. Было определено, в каких частях замка смогут укрыться горожане, если возникнет такая необходимость. Обветшавшие участки городских стен и древних стен замка были укреплены. Эдион почти не находил недочетов.

Ночь он провел в замке, в своей старой комнате, показавшейся ему чужой и неуютной. Спал крепко, невзирая на холод, однако проснулся рано и поднялся на одну из нижних башен. Стены комнаты спасали хотя бы от ветра. Здесь же ветер так и свистел: злой, ледяной.

За спиной послышались негромкие крадущиеся шаги. Эдион обернулся.

– Шел завтракать, заметил тебя, решил подняться, – не поздоровавшись, сказал Рен Ручейник.

Покои семьи Ручейников находились в соседней башне. Будучи мальчишками, они целое лето выдумывали и совершенствовали способ общения с помощью сигналов, подаваемых фонарем.

Это лето оказалось последним для их дружбы. Вскоре отец Рена узнал, что для принесения клятвы на крови избран Эдион, а не его сын. И дружба сменилась соперничеством, часто перераставшим во вражду.

Кажется, совсем недавно они были неразлейвода, а теперь… Их жизнь превратилась в сплошное состязание в быстроте и ловкости: кто быстрее пробежит по дворам и коридорам, быстрее взберется по лестнице (где соперника можно было еще и толкнуть). Их перебранки в Большом зале нередко оканчивались потасовками. Поначалу Роэс пытался убеждать отца Рена, что выбор еще не сделан, но убедительно врать он не умел и в конце концов сознался: да, приносить кровную клятву будет Эдион. К концу того знаменательного лета даже наследный принц Роэс Галатиний смотрел сквозь пальцы на драки между бывшими закадычными друзьями… Конечно, теперь это уже не имело никакого значения.

Интересно, а если бы Гарель тогда находился при террасенском дворе, стал бы он поощрять вражду между своим сыном и Реном? Еще один бессмысленный вопрос. Но на мгновение Эдион представил, как отец наблюдает за учебными поединками и совместно с Роэсом обучает его премудростям воинского искусства. Гарель наверняка погасил бы мальчишечью вражду теми же способами, какими устранял раздоры между своими солдатами. Он бы и Рену сумел кое-что объяснить. Каким бы вырос Эдион, будь Гарель рядом? Скорее всего, Гарель бы тогда разделил участь других террасенских придворных, но… он бы присутствовал в жизни Эдиона.

И с чего его потянуло крутить в мозгу иные варианты прошлого? Дурацкое, бесполезное занятие. Эдион вырос таким, каким вырос, и почти никогда не жалел об этом. Роэс во многом заменял ему отца. Конечно, бывали моменты, когда Эдион смотрел на Роэса, Эвалину и Аэлину, чувствуя себя гостем.

Эдион мотнул головой, прогоняя нелепые мысли. Оринфский замок скверно действовал на него, увлекая в мир призраков.

– Не жди, что у Дарро стол будет ломиться от кушаний, – сказал Рену Эдион.

Сам он знал о прижимистости старика. Да и есть особо не хотелось. Еда для Эдиона давно превратилась из удовольствия в необходимость. Еда давала силы его телу. А силы ему и его солдатам очень скоро понадобятся.

Рен обвел глазами город, Фералийскую равнину. На горизонте пока еще было пусто.

– Я сегодня распределю лучников, – сказал он. – И проверю, насколько солдаты у ворот умеют обращаться с кипящим маслом.

– А ты с ним умеешь обращаться? – с нескрываемым любопытством спросил Эдион.

– Чего там особо уметь? – фыркнул Рен. – Лишь бы котел был побольше и масло успело закипеть. Когда вся эта моратская шваль оказывается под стенами, опрокидываешь котел и слушаешь вопли обварившихся.

Естественно, обращение с кипящим котлом требовало определенных навыков, но главное, Дарро позаботился запасти масла побольше.

Только бы было кому кипятить масло и опрокидывать котлы. Если Морат подтянет к городу ведьмины башни, замок и бóльшая часть Оринфа окажутся в развалинах гораздо раньше, чем вражеские солдаты достигнут двух городских ворот.

– Думаю, огненные копья будут похлеще масла, – заметил Рен. – Они быстро отобьют желание штурмовать ворота.

И расплавят десятки вражеских солдат вокруг.

Эдион хотел было согласиться, но очередной взгляд в сторону горизонта заставил его нахмуриться.

– Хватит глазеть, – сказал ему Рен.

– Нужно срочно переговорить с Рульфом, – бросил Эдион, поворачиваясь к выходу. – Пошли.

Разговор шел отнюдь не о применении огненных копий для обороны южных и западных ворот. Говорили совсем о другом.

Для осуществления замысла нужно было дождаться темноты, чтобы моратские шпионы не заметили небольшой отряд, двигающийся по Фералийской равнине.

Облаченные в черные доспехи, люди шли, а кое-где и ползли по полю, которое вскоре снова окажется залитым кровью. Эдион с Реном еще днем наметили опорные точки. Сейчас, достигнув их, Эдион поднял руку.

Молчаливые ассасины вполне оправдывали свое название. Илиас подал ответный сигнал рукой. Отряд рассыпался в цепь. Микенианцы Рульфа ползли по снегу, волоча свой тяжелый груз.

Но первой за дело взялась Лисандра, превратившаяся в громадного, величиной с лошадь, барсука. Сильные и умелые барсучьи лапы принялись рыть мерзлую землю. В воздухе запахло ее кровью, однако Лисандра продолжала копать. Закончив первую яму, она перебралась к месту второй. Молчаливым ассасинам и микенианцам оставалось заложить в яму «гостинец» для Мората и хорошенько присыпать снегом.

Над равниной выл и стонал ветер. На него не обращали внимания. Отряд трудился всю ночь, не потратив ни минуты зря. Когда все было сделано, устроители сюрпризов вернулись в город так же незаметно, как и уходили.

Через день на горизонте появилась армия Мората.

Подсчет числа вражеских солдат велся с самых высоких башен и парапетов оринфского замка. Считали шеренгу за шеренгой.

Израненные барсучьи лапы Лисандры превратились в израненные руки. Их смазали и перевязали. Вместе с союзниками она стояла на парапете. Здесь же была и Венга, вцепившаяся в плащ Лисандры.

– Пятнадцать тысяч, – объявила Ансель из Верескового Утеса, сосчитав очередную шеренгу.

Все молчали.

– Двадцать, – вскоре назвала она новое число.

– Наверное, Морат отправил сюда всех, кто есть, – высказал предположение принц Галан.

Венга дрожала, и не только от холода. Лисандра покрепче обняла девчонку за талию. Невдалеке Дарро тихо переговаривался с другими террасенскими сановниками. Словно почувствовав на себе взгляд Лисандры, Дарро мельком посмотрел на нее, затем кивнул бледной, трясущейся Венге. Он ничего не сказал, Лисандра тоже молчала – не до учтивостей сейчас. Дарро вернулся к прерванному разговору.

– Тридцать, – сообщила Ансель.

– Мы тоже умеем считать, – огрызнулся Рульф.

– Неужто научились? – изогнула огненно-рыжую бровь Ансель.

Вид наступающей армии не располагал к улыбкам, но Лисандра невольно улыбнулась. Рульф выпучил глаза, пожал плечами и продолжал следить за вражеской армией.

– К Оринфу они подойдут только завтра, – сказал хмурый Эдион. – Самое раннее – на рассвете.

Лисандра пока не решила, какое обличье принять и где сражаться. Если в составе моратской армии снова окажутся илки, она обернется драконом, но если битва пойдет вплотную к городским стенам… она пока не знала. Никто не говорил Лисандре, на каком участке ее помощь нужнее. Когда вчера Эдион попросил помочь в осуществлении их дерзкого ночного замысла, она обрадовалась. Она устала от ожидания и воображаемых ужасов.

Но сейчас Лисандра охотнее согласилась бы снова бродить по коридорам, чем смотреть, как к Оринфу движется громада моратской армии.

– Пятьдесят тысяч, – сказала Ансель, искоса взглянув на Рульфа.

Лисандра несколько раз сглотнула, преодолевая сдавленность в горле. Венга спрятала лицо в складках ее плаща.

Среди марширующих солдат появились ведьмины башни. В сером утреннем свете они казались огромными копьями, поднятыми на горизонте. Башен было три. Две крайние двигались на одинаковом расстоянии от средней. А за башнями виднелись новые шеренги.

Даже Ансель прекратила считать.

– Я не думала, что это будет так ужасно, – шептала Венга, хватаясь за теплый плащ Лисандры. – Мне бы и во сне такое никогда не приснилось.

Лисандра поцеловала ее в золотисто-рыжую макушку:

– С тобой ничего не случится. Ни один волосок не упадет с твоей головы.

– Я не за себя боюсь, – возразила Венга. – За тебя. За всех вас.

Лимонно-желтые девчоночьи глаза были полны слез ужаса. Лисандра смахнула их, ненадолго оторвавшись от наблюдения за ведьмиными башнями. Она понимала, что никакие слова не успокоят ее подопечную.

– С минуты на минуту, – почти шепотом сообщил Эдион.

Лисандра вновь повернулась к заснеженной равнине. Из-под снега появились фигуры, одетые в белое. В их луки были вставлены пылающие стрелы. Передовые шеренги моратской армии подошли почти вплотную, однако целями стрелков были не вражеские солдаты.

Муртаг вцепился в камень парапета, глядя, как его внук отдал приказ. Пылающие стрелы взмыли в небо. Моратские солдаты загородились щитами, не удосужившись посмотреть под ноги. Не смотрели под ноги и ведьмы, сопровождавшие башни.

Молчаливые ассасины не промахнулись. Все их стрелы легли точно в цель, успев поджечь ряды фитилей, которые вели в вырытые Лисандрой ямы. Это случилось, когда над ямами катились ведьмины башни.

Ослепительные вспышки затмили черную волну надвигающейся армии. Заснеженную равнину потряс грохот. Не успел он утихнуть, как на вражеских солдат дождем полетели камни ломающихся башен. Отвлекающий маневр сработал превосходно. Пока ошеломленные враги оглядывались по сторонам, пытаясь понять случившееся, Рен, Илиас и еще несколько Молчаливых ассасинов бросились к спрятанным за сугробами белым лошадям.

Когда небо очистилось от дыма, по парапету пронесся вздох облегчения.

Ямы были заполнены веществами, из которых делались огненные копья Рульфа. Если копья воспламенялись при ударе, в ямах понадобились фитили. Их и подожгли меткие стрелы Молчаливых ассасинов.

От двух башен остались развалины. Драконов и сопровождавших солдат придавило обломками. А вот третья башня уцелела. Вещества в ближайшей к ней яме взорвались слишком рано. Пострадал один из драконов, тянущих башню. Его засыпало обломками соседних башен. Убит он или только ранен – пока было непонятно.

Третья башня остановилась.

Из гущи вражеской армии послышался низкий, отвратительный звук рожка. Солдаты тоже остановились.

– Хвала заносчивым богам, – сказал Рульф, опуская голову.

Но Эдион продолжал следить за всадниками, спешащими к Оринфу. Ему было важно, чтобы все они благополучно вернулись обратно.

– Взорванные башни их надолго остановят? – спросила Венга.

Все, включая Дарро, повернулись в ее сторону. Никто не знал ответа. Никто не предлагал успокоительную ложь.

Снежная пелена рассеялась, и теперь вражеская армия была видна почти целиком. На парапете не знали, когда она снова придет в движение, но в том, что придет, не сомневались.

– Сто тысяч, – почти шепотом сообщила Ансель.