Текст книги "Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата"

Глава 85

Манона и отряд Тринадцати поднялись в небо вслед за крошанками. Сверху было хорошо видно, как красная волна несется навстречу черному морю. Воздушная армия Железнозубых оказывалась перед выбором: сражаться с их давними врагами или сосредоточиться на новых.

Маноне давно хотелось увидеть эту проверку. Ей было любопытно, сколько Железнозубых продолжат выполнять приказ и двигаться вперед, а сколько не смогут побороть искушение и ринутся в бой с отрядом Тринадцати. А как поведут себя верховные ведьмы и наследницы кланов, командующие отрядами? Выделят часть сил на охоту за ведьмами-отступницами или продолжат наступление на крошанок?

Отряд Тринадцати поднимался все выше. Две армии неотступно сближались.

Крошанки не выказывали ни малейшего страха перед драконами. Солнце играло на лезвиях их мечей, направленных в сторону крылатых тварей.

Воздушную армию Эравана не готовили для сражения с противником, способным наносить ответные удары, причем в воздухе. Юрким, бесстрашным, бьющим по самому уязвимому звену: всадницам. Атаковать всадниц, а не драконов – такова была стратегия крошанок.

Но как раз драконы и не подпускали ведьм на метлах к своим хозяйкам. Разевали пасти, угрожая перекусить пополам, замахивались шипастыми хвостами, покрытыми ядом. Если от челюстей и шипов можно было как-то увернуться, крошанок подстерегали шальные стрелы. Да и всадницы умели сражаться на мечах. Поэтому даже самые юные и неопытные из крошанского воинства не помышляли о быстрой и легкой победе.

Отряд Тринадцати поднялся так высоко, что не хватало воздуха. Отсюда был виден тыл воздушной армии Железнозубых. Там острые глаза Маноны сразу же выхватили очертания знакомого дракона, на котором летала Искара Желтоногая.

Это был вызов. Обещание скорого поединка. Манона знала: расстояние не помешало Искаре заметить свою давнюю противницу.

Манона вглядывалась в ряды воздушной армии. Никаких признаков Петары и двух оставшихся верховных ведьм. Кем заменили убитую ею предводительницу Желтоногих, Манона не знала. Возможно, бабушка убедила не назначать предводительницей Искару или кого-то еще. Расчищала себе путь в королевы Железнозубых.

От недостатка воздуха у Маноны слегка кружилась голова. Она подумывала, не спуститься ли чуть ниже. Но из рядов воздушной армии вылетели полсотни драконов и начали стремительно набирать высоту, устремившись в сторону отряда Тринадцати. Было ли это сделано по приказу или самовольно, значения не имело. Нашлись ведьмы, жаждущие славы и думающие, что расправа с отрядом Тринадцати возвысит их в глазах соратниц.

Манона улыбнулась.

Наконец две армии столкнулись.

Затаив дыхание, Манона дернула поводья Аброхаса. Ее бесстрашный, свирепый дракон расправил крылья и камнем полетел вниз.

Мир качался в разные стороны. Аброхас стремительно снижался. Вместе с ним снижались драконы ведьм отряда Тринадцати. Они неслись сквозь облака, и тогда моратская армия, замок и город размывались и пропадали из виду.

Теперь Манона видела лица противниц. Желтоногие и Синекровные. Аброхас сделал крутой поворот. Воздушный поток подхватил его и понес в самую гущу вражеской армии.

Манона летела первой. Ведьмы ее отряда образовали живой таран, ударивший по Железнозубым.

Лук Маноны пел, выпуская стрелу за стрелой. При виде первых брызг синей крови душа ее едва не ушла в пятки. Но Манона продолжала стрелять. Аброхас летел дальше, и его зубы и хвост ломали крылья и перекусывали глотки вражеских драконов.

Война ведьм началась.

Лед над головой Лисандры гудел от топота солдатских ног. Солдаты торопились на другой берег Флурина и не замечали большую белую морду, что время от времени появлялась между льдин и жадно глотала воздух. Небо над рекой потемнело. Сражающиеся Железнозубые и крошанки заслонили солнце. Иногда оттуда падали тела в темных доспехах и красных плащах.

Раненых крошанок Лисандра незаметно перетаскивала к дальнему берегу. Никаких удивленных возгласов она не слышала. Вытолкнув очередную спасенную на берег, уплывала.

С ранеными Железнозубыми она поступала по-иному: тащила на дно и вдавливала в камни. И всякий раз отворачивалась, топя очередную жертву.

Лисандра ждала сигнала с городских стен. И дождалась. Услышав резкий звук трубы, она нырнула на самое дно, уперлась в него своим могучим хвостом и пружинисто вылетела на поверхность.

Ломая лед, в фонтане брызг Лисандра обрушилась на восточный фланг Мората. Не все солдаты успевали даже вскрикнуть, погибая от ее зубов, когтей и тяжелого хвоста. Это был вихрь смерти. Белый морской дракон косил вражескую армию, оставляя за собой потоки черной валгской крови.

Когда первый испуг прошел и в переливчатые драконьи чешуйки, защищенные паучьим шелком, полетели стрелы и копья, Лисандра прыгнула в воду. По ней продолжали стрелять. Бирюзовая вода Флурина кипела от стрел и копий, но белый дракон ускользнул.

Лисандра толком не знала, в какого дракона она превратилась – в морского или речного. Но она выжимала из созданного тела все. Объемистые драконьи легкие раздувались, как кузнечные мехи.

Добравшись до очередного изгиба реки, она опять выскочила на берег. Солдаты так были захвачены зрелищем ее предыдущей атаки, что даже не заметили нового появления белого дракона. Оказать ей сопротивление они попросту не успели.

Улучив момент, Лисандра оглянулась на городские стены. Моратские солдаты подобрались к ним вплотную и подтянули осадные лестницы. Сверху на них летели стрелы и сгустки пламени. Долго оставаться на одном месте было опасно, и Лисандра нырнула в ледяную воду.

Белая морда почернела от валгской крови. Когти и хвост тоже покрылись черным налетом. Лисандра уворачивалась от шальных стрел. По снегу метались тени ведьм, сражавшихся в воздухе.

Лисандра продолжала наносить удары по восточному флангу, то выскакивая на берег, то снова ныряя в полыньи. Ее атаки гнали солдат от берега к центру армии, увеличивая сумятицу.

Бирюзовые воды Флурина покрывались синими и черными пятнами.

А Лисандра все так же вырывала куски из тела чудовища, двигавшегося к стенам Оринфа.

Жар от выпущенного огненного копья опалил Эдиону щеку. Шлем нагрелся так, что хотелось его сбросить. Зато каждый залп опрокидывал с лестниц валгских пехотинцев, пытавшихся влезть на стену. Штурм захлебывался, но тут же возобновлялся. Лучники косили вражеских солдат, но вслед за убитыми лезли другие. Огненные копья плавили тела и доспехи, оставляя лишь обожженные круги на земле. Увы, и этого было недостаточно для ощутимого перевеса.

А за рекой продолжалось воздушное сражение Железнозубых с крошанками. Бились жестоко, удивляя молниеносностью движений. Их окружала пелена синего кровавого тумана. С земли трудно было понять, на чьей стороне преимущество. Там, куда вклинивались ведьмы отряда Тринадцати, противницы падали вместе с драконами и давили валгских солдат.

Казалось, только что огненные копья в очередной раз опрокинули осадные лестницы, испепелив тех, кто по ним лез. Но моратские солдаты вновь подтягивали лестницы к стенам, и даже страх сгореть заживо не останавливал их.

Бросившись к ближайшей лестнице, Эдион принялся стрелять по лезущим снизу. Метил в незащищенные места. Каждая стрела находила цель. Лучники рядом с ним старались сбивать всякого, чья голова оказывалась вровень с парапетом. Солдаты легиона Беспощадных заняли боевую позицию на случай, если кому-то из врагов удастся достичь парапета.

Больше всего огненных сгустков сыпалось возле двух городских ворот. Основную часть микенианцев Эдион расположил там, ибо ворота были самым уязвимым участком городских стен. Судя по неутомимой стрельбе микенианцев, моратские солдаты не оставляли попыток прорваться сквозь ворота.

– Беречь снаряды! – послышался приказ Рульфа.

Усилием воли Эдион подавил охватывающий его ужас и сосредоточил внимание на осадной лестнице. Две его стрелы сбросили вниз двоих вражеских солдат. Рядом пропел лук Рена. Ручейник-младший сбил еще одного.

Эдион быстро взглянул вниз, на вражескую армию. Что ж, их собралось более чем достаточно. Приказав другому лучнику занять его место, Эдион отошел от парапета. Взмахом меча подал сигнал солдатам у катапульт, фэйской знати и их лучникам. Пора!

Деревянные остовы и балки катапульт отозвались скрипом и стоном, выбрасывая гигантские валуны. Солнце сверкало на их поверхности, поскольку каждый был щедро покрыт маслом. Когда валуны достигли предельной высоты, в них полетели пылающие стрелы фэйских лучников. Вспыхнувшее пламя проникло в заранее просверленные отверстия. Туда заложили взрывчатые вещества, взятые из драгоценных запасов Рульфа.

Валуны взорвались еще в воздухе, обрушив на моратских солдат вихрь огненных и каменных осколков.

Со стен послышались радостные крики. Дым рассеивался, обнажая месиво из расплавленных, раздавленных и дотла сожженных валгских тел. Там, где упали обломки каждого из шести каменных ядер, образовались круги выжженной земли.

– Изменить направление! – прокричал Эдион.

Солдаты его легиона навалились на рукоятки поворотных механизмов. Вскоре катапульты были развернуты в сторону других участков моратского фронта. Стараниями фэйской магии тяжеленные валуны удерживались на ложах катапульт. Запасы масла, которые Дарро создавал не один месяц, нашли иное применение.

– Пли! – скомандовал Эдион, не давая противникам шансов прийти в себя.

Валуны взмыли в небо, вслед понеслись пылающие стрелы. На этот раз от взрывов вздрогнули городские стены.

И снова – ликующие крики. Меж тем Эдион распорядился прекратить стрельбу. Пусть враги думают, что защитники Оринфа исчерпали свой арсенал и новых залпов не будет.

Казалось, все забыли о штурме стен. А он продолжался. Чутье воина заставило Эдиона повернуться к осадной лестнице. С нее на парапет вылезал первый валгский солдат. Правда, парапета он достиг уже мертвым – его скосил меч бойца легиона Беспощадных.

Зная, что никакие потери не остановят моратских солдат, Эдион снял со спины щит, взял поудобнее меч и приготовился встретить новую волну противников.

Но вслед за убитым пехотинцем появился не такой же солдат. На парапет легко спрыгнул молодой человек с холодным, как смерть, лицом. В его черных глазах пылал неутолимый голод. На шее чернел каменный ошейник.

Сюда явился валгский принц.

Глава 86

– Следите за лестницей! – крикнул Эдион солдатам, оторопевшим при виде обаятельного принца-демона.

Казалось, тот вылез не на парапет стены, а вошел в гостиную. Доспехов на нем не было. Только черный камзол, ладно сидящий на худощавой фигуре. Он улыбался.

– Здравствуй, принц Эдион, – вкрадчиво произнес валгский демон, обитающий внутри этого тела. Рука незваного гостя потянулась к мечу на поясе. – Мы давно тебя ждали.

Эдион бросился на него.

Он не владел магией и не мог отразить темную силу, наполнявшую жилы валгского принца. Но у него были проворство и сила.

Эдион сделал обманное движение. Меч Оринфа сейчас был бы куда полезнее этого заурядного солдатского клинка. Демон взмахнул своим мечом, и в этот момент Эдион ударил его щитом в бок. Расчет был прост: оттеснить противника не к лестнице, а к ближайшему микенианцу с огненным копьем.

Микенианец оказался мертв.

Принц усмехнулся и метнул в Эдиона волну темной магической силы. Эдион пригнулся, подняв щит, как будто металл мог уберечь его от валгской магии.

Тьма ударила в щит. Отдача проникла в руку Эдиона. Такие удары высасывали жизненные силы, вызывая нестерпимую боль. Однако боли не было, и сил он тоже не лишился.

Эдион взмахнул мечом, намереваясь ударить наискось. Принц проворно отскочил в сторону. Он удивленно пялился на щит, затем перевел взгляд на Эдиона.

– Фэйский ублюдок, – прошипел валгский принц.

Эдион не знал и не желал знать смысла этих слов. Пол и стена парапета стали липкими от черной и красной крови. Если ближайшего микенианца убили, возле лестницы, за которой следил Рен, есть еще один.

Валгский принц бил по Эдиону потоками магической силы. Эдион загораживался щитом, и валгская магия отскакивала, будто вода от камня. На каждый удар принца он отвечал своим выпадом.

Сталь ударялась о сталь, тьма пыталась пробить древний металл. Краешком глаза Эдион видел, как защитники стены и валгские солдаты остановились, следя за его поединком с принцем-демоном.

Главное в поединке – не позволить противнику сбить тебя с ног. Так Эдиона учили Роэс, Кавин и Каол Лошэн. Так его учили все наставники и воины, которыми он восхищался. Наверное, догадывались, что однажды ему придется защищать стены Оринфа.

И сейчас, принимая удар за ударом и нанося ответные, Эдион словно сдавал им экзамен.

Валгский принц шипел от злости и досады, безуспешно пытаясь пробить своей магией старинный щит Роэса.

Щит не был заговоренным. Он появился уже после Брэннона. Щит изготовил кто-то из королей и королев, правивших Террасеном и любивших родину превыше собственной жизни. Щит побывал на многих войнах, где приходилось оборонять Террасен.

Поединок Эдиона и валгского принца продолжался. Эдион теснил противника в сторону Рена, не переставая думать об удивительном свойстве щита. Возможно, в древнем металле заключалась сила иного рода, которую не понять никому из валгов. Не сила магии, как у Брэннона и Аэлины. Другая сила, не уступающая магической, а может, и превосходящая ее. И валгскому принцу никогда не одолеть этой силы, сколько бы он ни пытался.

Очередной выпад Эдиона оказался удачным: он серьезно ранил валгского принца в руку.

Хлынула черная кровь. Спеша воспользоваться преимуществом, Эдион устремился в новую атаку… на чем принц его и поймал. Валг устроил западню, сделав приманкой собственное тело.

Едва Эдион оказался рядом с валгским принцем, демон выхватил кинжал и ударил его в руку, возле подмышки. Рука Эдиона была вытянута, что открывало узкую полоску тела, не защищенную доспехами.

Кинжал пробил руку до самой кости, повредив сухожилия.

Боль, ослепляющая и обжигающая, такая, что бросишь меч, забыв обо всем. Только выучка Эдиона и его многолетний опыт помогли ему устоять на ногах. Он отскочил и шевельнул раненой рукой, выронив кинжал.

Валгский демон усмехнулся. Эдион едва отмечал происходящее вокруг: крики, падающие тела, огненные вспышки. Принц улыбался, глядя на окровавленный кинжал, потом нагнулся за ним, поднес к своим чувственным губам и дочиста слизал с лезвия кровь Эдиона.

– Превосходно, – прошептал валг и даже вздрогнул от наслаждения.

Эдион отступил еще на шаг. Руку жгло все нестерпимее. Внутрь доспехов лилась кровь.

Принц подкрадывался к нему.

В Эдиона полетела новая волна темной силы. Он снова загородился щитом, но на ногах не устоял и упал на тело солдата легиона Беспощадных в железных доспехах.

Каждый вдох отзывался резкой болью в руке и отдавался в легких. Принц остановился перед Эдионом и все тем же вкрадчивым голосом произнес:

– До чего же славно я на тебе попирую.

Эдион загородился щитом, думая, что сейчас получит новый удар. Принц поиграл кинжалом у своих губ и закатил глаза, предвкушая наслаждение.

В следующее мгновение глаза валга округлились от неожиданности. У него в горле, над самым ошейником, застряла стрела. Валг сдавленно захрипел и обернулся. Перед ним стоял Рен Ручейник, держа метательное орудие с огненным копьем. Щелкнула спусковая пружина. Из орудия вырвалось пламя.

Эдион загородился щитом. Огненное копье вполне могло расплавить и его.

Мир вокруг превратился в сгусток яркого и жаркого света. Потом свет погас. Остался лишь шум сражения и крики умирающих.

Эдион сумел сдвинуть щит. На месте валгского принца была горстка пепла, поверх которой валялся черный каменный ошейник.

– Я его ранил, – шумно дыша, сообщил Рену Эдион.

Рен покачал головой и стремительно развернулся, чтобы выпустить огненное копье в нескольких валгских солдат.

Потом он так же стремительно повернулся к Эдиону и открыл рот, намереваясь что-то сказать. Может, и сказал. Но голову Эдиона покачивало, как на волнах. Тело вдруг стало коченеть. Никогда еще ему не было так холодно… Дальше он уже ничего не помнил.

Сражение оказалось на редкость отвратительным зрелищем. Гораздо худшим, чем Венга себе представляла. Лавина звуков, сливавшихся в общий гул, сотрясала ее до мозга костей. Господин Дарро расположился на балконе одной из самых высоких башен. Если бы не сообщения, которые он отправлял и принимал, Венга забилась бы в самый дальний угол.

Запыхавшись, она в очередной раз поднялась на балкон, где находился Дарро и еще двое террасенских сановников.

– От Киллиана, – выпалила Венга, сделав реверанс.

Реверансы она делала после каждого сообщения.

На войне не до учтивых манер. Венга это знала. И Аэлина бы сказала то же самое. Но Венга продолжала приседать в реверансе, даже когда у нее дрожали ноги. Казалось, они не подчиняются ее разуму.

Посланец Киллиана встретил ее на лестнице замка и теперь ожидал ответа Дарро. Для Венги это была почти передовая. Дарро запретил ей удаляться хотя бы на шаг от замка. Венга пока не решила, где хуже: здесь или наверху.

Прижавшись к стене, она ждала, пока Дарро прочтет сообщение. В небе продолжалось сражение крошанок с Железнозубыми ведьмами. С балкона они казались намного ближе, а мир внизу терял четкость очертаний. Венга приложила ладони к ледяным камням, словно надеясь позаимствовать у них силу и стойкость.

Сквозь шум битвы она расслышала, как Дарро сказал кому-то из сановников:

– Эдион ранен.

Венгу замутило. Горло наполнилось чем-то вязким и маслянистым.

– Как он сейчас? – спросила она.

Сановники даже не взглянули в ее сторону, но Дарро повернулся и ответил:

– Без сознания. Его перенесли в домик у стены. Сейчас ему помогают наши лекари. Как только состояние позволит, его доставят сюда.

На подкашивающихся ногах Венга доковыляла до перил балкона и стала смотреть туда, где, как ей казалось, находился этот домик.

У нее не было ни отца, ни старшего брата. Она пока не решила, в каком качестве Эдион понравился бы ей больше. Из-за пустячной раны Киллиан не отправил бы Дарро сообщение. Значит, рана серьезная и опасная.

Венга прижала руку к животу, пытаясь удержать желчь, которая сжигала ей горло.

Взрослые о чем-то вполголоса переговаривались. Затем на плечо Венги легла рука Дарро.

– Мой ответ отнесет господин Ганнер. А ты побудешь здесь, со мной. Возможно, ты мне понадобишься.

Произнесенные слова звучали сурово, однако рука на плече Венги была теплой и доброй.

Венга лишь кивнула. Ей стало совсем худо. Она вцепилась в каменные перила балкона, словно это могло каким-то чудесным образом удержать Эдиона в мире живых.

– Слан, нам нужно подкрепиться горяченьким, – тоном, не допускающим возражений, распорядился Дарро.

Второй сановник покинул балкон. Венга закрыла глаза и стояла так до тех пор, пока господин Слан не вернулся.

– Пей, – велел Дарро, всовывая ей в руки обжигающую кружку.

Венга послушно выпила. Кажется, это был говяжий бульон. Горячий, и на том спасибо.

Внизу сражались ее друзья. Ее семья, которой прежде у нее не было.

Вдали, возле реки, иногда мелькало что-то белое и стремительно движущееся. Значит, Лисандра была жива.

И никаких новых вестей об Эдионе.

Венга не уходила с балкона. Она молилась, как умела. Рядом молча стоял Дарро.

Глава 87

Как бы ни спешила армия хагана, размеры не позволяли ей перемещаться достаточно быстро, чтобы вовремя поспеть в Террасен.

Всю неделю, что они двигались сквозь Задубелый лес, Аэлина была вынуждена прожигать дополнительные просеки по обеим сторонам дороги. Она просила прощения у леса, Маленького народца и Брэннона. Сейчас армия приближалась к Эндовьеру. Оттуда до террасенской границы всего несколько лиг. И еще целых десять дней пути до Оринфа. Это при благоприятной погоде и отсутствии неожиданных препятствий. Если после захвата Перранта там остался моратский гарнизон, подходить к городу означало обречь себя на дополнительные сражения и потерять еще больше времени.

Путь по равнинам был короче, но по соображениям безопасности решили обойти Перрант с запада, обогнув и Перрантские горы. Задубелый лес давал неплохое прикрытие, чтобы под носом у моратских сил проскользнуть к Оринфу… Если к тому времени от террасенской столицы еще что-то останется. Проводить воздушную разведку не имело смысла: слишком далеко. Им не встретилось ни одного гонца с севера. Дикари с Белоклычьих гор, решившие идти до Оринфа, дабы отомстить за соплеменников, тоже не знали более коротких путей.

Аэлина старалась об этом не думать. Гнала мысли о возможном местонахождении Эравана и Маэвы и их замыслах.

Эндовьер станет первым обжитым местом, которое армия хагана увидит после недельного марша из Ферианской впадины. Возможно, там удастся что-то разузнать о судьбе Террасена. Об этом Аэлина тоже старалась не думать. К Эндовьеру они подойдут завтра или послезавтра. Там ее ждала новая встреча с серыми горами, в чьих недрах находились соляные копи.

Аэлина лежала ничком на узкой койке (было бы безумием требовать широкую кровать, когда через несколько часов – снова в путь) и морщилась от обжигающих прикосновений инструментов Рована к ее спине. Позвякивание его татуировочных приспособлений и треск углей в жаровне были единственными звуками внутри шатра.

– Ты успеешь за сегодня? – спросила она, когда Рован отвернулся, чтобы опустить иглу в смесь чернил и морской соли.

– Успею, если помолчишь, – сухо ответил он.

Аэлина засопела и приподнялась на локтях – взглянуть на сосредоточенного Рована. Узоры на собственной спине ей были не видны, но она знала их рисунок. Рован повторял татуировку, которую делал ей еще в крепости Страж Тумана: история о тех, кого она любила, и обстоятельствах их гибели. Тогда узоры ложились прямо на шрамы. Шрамы исчезли, а узоры Рован надежно сохранил в своей памяти.

Но к прежним узорам он сегодня добавит новые. Татуировка на лопатках, напоминающая распростертые крылья. Во всяком случае, Рован так ей сказал. История про Аэлину и Рована, начавшаяся в гневе и печали и ставшая совершенно иной.

Хорошо, что этим сегодня его работа и завершится. Изображением их счастья.

– Скоро мы подойдем к Эндовьеру, – сказала Аэлина, упираясь ладонью в подбородок.

Рован продолжал наносить узоры. Он слышал каждое слово, и его вопрос был продуманным и взвешенным:

– Как ты хочешь поступить с этим местом?

Аэлина поморщилась. Не от вопроса, а от иголки, задевшей чувствительное место возле позвоночника.

– Сжечь дотла. А горы – превратить в груды обломков.

– Прекрасно. Я тебе помогу.

– И что же, легендарный принц-воин даже не посоветует мне поберечь магическую силу? – слегка улыбнулась она. – Не предостережет от напрасной траты?

– Легендарный принц-воин посоветует тебе держаться до конца, но если уничтожение Эндовьера будет этому способствовать, он готов помочь.

Аэлина умолкла. Ее хватило на несколько минут.

– В прошлый раз ты, кажется, управился быстрее.

– Я внес некоторые улучшения в прежний узор. И потом, новый тоже потребовал времени.

Она снова замолчала. Иногда на коже выступала кровь. Рован вытирал капли тряпкой и продолжал.

– Вряд ли я смогу, – тихо призналась Аэлина. – Не знаю, хватит ли у меня сил просто взглянуть на Эндовьер, не говоря уже о том, чтобы его разрушить.

– Хочешь, чтобы этим занялся я?

Спокойный вопрос воина. Аэлина знала: он готов взять это на себя. Если она попросит его слетать в Эндовьер и превратить бывшее каторжное поселение в прах, Рован так и сделает.

– Не надо. Думаю, мы там вообще никого не встретим. Ни надсмотрщиков, ни каторжан. Спасать некого, а рушить убогие постройки… зачем? Мне хочется проехать мимо Эндовьера и больше никогда о нем не вспоминать. Или я рассуждаю как трусиха?

– Ты рассуждаешь как человек. – Он задумался. – Или… как фэйка.

Аэлина смотрела на сплетенные пальцы и хмурилась.

– Знаешь, внешне я все больше ощущаю себя фэйкой. Я даже забыла, когда в последний раз находилась в человеческом теле.

– Так это хорошо или плохо? – не прекращая работы, спросил Рован.

– Даже не знаю. В глубине души я была и остаюсь человеком, невзирая на всю эту красивую чушь о фэйской королеве. Мои родители были людьми, и их родители – тоже. И если во мне отчетливо проявилось наследие Мэбы… Я – человеческая женщина, способная превратиться в фэйку. Человек в фэйском теле.

О продолжительности жизни, многократно превосходящей человеческую, Аэлина умолчала. Учитывая, чтó ждет их впереди, было как-то не до разговоров о бессмертии.

– А мне ты представлялась человеком с фэйскими инстинктами, – возразил Рован. – И они в тебе перевешивали человеческие.

Аэлина почувствовала его усмешку.

– Это стремление к защите всех, кто тебе дорог, властность, агрессивность…

– Ты бесподобен в своем умении говорить комплименты женщинам: что человеческим, что фэйским.

Смех Рована жаркой волной обдал ей спину.

– А почему одновременно нельзя быть человеком и фэйкой? Почему нужно выбирать?

– Потому что люди постоянно требуют определиться. Или одно, или другое.

– Помнится, тебе всегда было плевать на требования людей.

– Верно, – согласилась Аэлина.

Новый болезненный укол заставил ее стиснуть зубы.

– Я рада, что ты здесь. Не хотелось бы снова встречаться с Эндовьером в одиночку.

Встречаться с частью ее относительно давнего прошлого, где каждый день состоял из истязаний и усилий выжить. К встрече с недавним прошлым Аэлина пока была не готова.

Игла замерла. Отупляющая боль прекратилась. Губы Рована коснулись спины Аэлины в том месте, где он начал новый узор. Такой же узор был и на его спине. Тот появился стараниями Фенриса и Гареля, неутомимо трудившихся над спиной Рована на каждом привале.

– И я рад, Огненное Сердце, что нахожусь рядом с тобой.

Знать бы, какой срок отмерили им боги.

Элида тяжело опустилась на койку и с тихим стоном принялась расшнуровывать сапоги. Сегодня она опять помогала Ириане в целительской повозке и изрядно устала. Втирание мази в увечную лодыжку представлялось ей божественным наслаждением. Элида не роптала на загруженность работой. Поручения, которые давала ей Ириана, отгоняли мысли. А их хватало с избытком. О том, как она поступила с Варноном, об участи Перранта и, конечно же, о том, что ждет их в Оринфе и сумеют ли они победить моратские полчища.

На другой койке сидел Лоркан, держа в руке яблоко, наполовину очищенное от кожуры.

– Тебе нужно почаще отдыхать, – сказал он.

Элида отмахнулась, стягивая сапог:

– Ириана беременна. Ее тошнит чуть ли не каждый час, и то ничего. Уж если она не отдыхает, я тем более обойдусь.

– Ириана, допустим, не вполне человек, – угрюмо возразил Лоркан, но глаза у него смеялись.

Элида достала баночку с мазью. Ириана говорила, что мазь приготовлена из эвкалипта. Элида о таком растении даже не слышала, но запах – резкий и одновременно успокаивающий – ей очень нравился. Помимо эвкалипта, она различала аромат лаванды, розмарина и чего-то еще. Все вместе и составляло беловатую полупрозрачную мазь.

Она не заметила, как Лоркан оказался рядом и осторожно взял в ладони ее увечную ногу.

– Позволь мне.

Ошеломленная Элида даже забыла возразить. Лоркан молча забрал у нее баночку, погрузил пальцы в мазь, затем стал втирать Элиде в ногу.

Большой палец Лоркана коснулся места, где неправильно сросшиеся кости терлись друг о друга. Элида застонала. Лоркан осторожно, почти священнодействуя, снимал боль.

Эти руки убивали на бесчисленных войнах, в государствах, названия которых ничего не сказали бы Элиде. Но сейчас руки Лоркана держали ее ногу, словно хрупкую птичку, словно нечто драгоценное.

Между Элидой и Лорканом по-прежнему не было близости. Спали они порознь, на узких койках. Поужинав, Элида засыпала. Но у них был общий шатер. Лоркан всячески старался (порой даже чрезмерно, как казалось Элиде) не мешать ее переодеванию и мытью.

В углу шатра стояла походная лохань, где не остывала вода. Причиной такого чуда была магия Аэлины, нагревавшая воду во многих лагерных лоханях, тазах и корытах. Террасенскую королеву благодарили все – от детей хагана до пехотинцев.

Чередуя продольные и круговые движения, Лоркан медленно убирал боль из ноги Элиды. Пожелай она, он не прекращал бы этого занятия всю ночь.

Ее сонливость куда-то исчезла. От каждого движения пальцев Лоркана Элида ощущала приток сил. И спину больше не ломило. А пониже поясницы разливалась теплая волна.

Щеки Элиды тоже пылали. Они становились горячее от каждого взгляда Лоркана. Он смотрел из-под ресниц, и в темных глазах плясали лукавые искорки.

Элида не знала, как ей быть. Потом стукнула Лоркана кулачком в плечо. С таким же успехом она могла ударить по каменной стене.

– Ты нарочно это затеял.

Спокойно глядя Элиде в глаза, Лоркан молча продолжал водить пальцами по ее ноге.

Ну как же это было приятно! Однако Элида вытащила ногу из-под убаюкивающих пальцев Лоркана, а затем плотно свела бедра. Лоркан ответил на это легкой улыбкой, от которой у нее внутри все перевернулось.

– А ведь ты теперь законная правительница Перранта, – вдруг сказал он.

Элида знала это. Мысли об унаследованной власти не оставляли ее на протяжении всех дней нелегкого пути.

– И тебя тянет на разговор об этом? – спросила она.

Пальцы Лоркана вновь нашли ее лодыжку и возобновили соблазнительные движения.

– Тянет. После Ферианской впадины мы с тобой вообще об этом не говорили. И о Варноне тоже.

– А что о нем говорить?

Сыграть в безразличие у Элиды не получилось. Лоркан внимательно наблюдал за нею из-под ресниц. Элида шумно выдохнула, подняв глаза к потолку шатра.

– Способ наказания, который я выбрала для Варнона… Получается, я уподобилась ему?

В первый день Элида ничуть не жалела о своем решении. Во второй тоже. Но по прошествии еще нескольких дней, когда Варнон, скорее всего, был уже мертв, Элида стала задумываться.

– Это тебе решать, – ответил Лоркан, но его пальцы остановились. – По мне, так Варнон заслужил такой конец.

Шатер содрогнулся от темной магической силы фэйского воина.

– Других слов я от тебя и не ждала.

Лоркан пожал плечами, не собираясь это отрицать.

– Ты сама знаешь: Перрант возродится. От последствий моратского вторжения. И от всего, что успел натворить Варнон.

Мысли о Перранте вплетались в общую канву тревожных мыслей, не покидавших Элиду. Подумать только: ее родной город, город ее отца и матери, разграблен и сожжен моратскими солдатами. Может, они убили и ее старую няньку Финнулу? А какова участь тех, кто уцелел, но остался без крыши над головой? Голод зимой способен убивать не хуже валгов.

– Возродится, если мы победим в войне, – сказала Элида.

Пальцы Лоркана вновь закружили по ее лодыжке.

– Перрант будет отстроен заново, – только и сказал он. – Мы об этом позаботимся.