Текст книги "Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата"

Глава 112

С широкого балкона самой высокой башни Оринфского замка, откуда была видна Фералийская равнина, целительница послала новую волну своей магии. Белая вспышка разорвала тьму, ярко осветив балконные камни.

Это был маяк. Вызов, брошенный темному королю, что возле южных ворот сражался с Аэлиной Галатинией.

«Я здесь, – сообщала в вечерней темноте сила целительницы. – Я здесь».

Эраван ответил. Ветер наполнился гневом, страхом и ненавистью, пока илк нес его в своих костлявых, когтистых руках. Эраван улыбался молодой целительнице, чьи руки струили чистый белый свет. Казалось, он уже лакомился ее кровью. Предвкушал уничтожение всего, что она предлагала, и прежде всего – ее дара.

Завидев Эравана, люди в замке с криками разбегались. Он не был воплощением смерти. Эраван был гораздо хуже смерти, но столь же могущественным, как она.

Приблизившись к балкону, илк снизился и просто выронил своего повелителя. Эраван приземлился с кошачьей ловкостью, даже не запыхавшись. Потом улыбнулся целительнице.

– Этого я от тебя никак не ожидала, – сказала Маэва.

Ее темная сила обвилась вокруг Аэлины. Аэлина тяжело дышала. Поясницу свело судорогой, которая быстро распространилась по всему телу, достигнув ног.

– Не думала, что ты окажешься настолько глупа и вернешь Ключи Вратам. Куда же девались величественные картины, которые ты мне показывала? Помнишь, Аэлина? Ты в своем родном Оринфе, толпы поклоняются тебе, восторженно выкрикивая твое имя! Или слава и почитание слишком пресны и скучны для тебя?

С каждым вдохом Аэлина собирала себя в комок. Златинец в ее руке продолжал ярко сверкать.

Пусть Маэва говорит. Пусть несет весь этот бред. Каждая лишняя минута, позволявшая Аэлине передохнуть и восстановить хотя бы капельку силы, была для нее благословением.

Эраван заглотнул наживку. Поддался сомнению, зароненному Аэлиной. Очень скоро он на себе прочувствует могущество целительницы. Оставалось лишь надеяться, что Ириана Торас должным образом подготовилась к встрече с валгским королем.

– А я-то всегда считала, что мы с тобой ровня, – продолжала Маэва. – Думала, что ты в большей степени, нежели Эраван, понимаешь природу магической силы и состояние обладания ею. Но ты, оказывается, предпочла заурядность. Как же я разочарована.

Щит сделался невыносимо тяжелым. Аэлина не решалась оглянуться и посмотреть, где сейчас Рован и что делает. Она не увидела, а почувствовала вспышку магического света Ирианы. То был сигнал. Приманка для Эравана. И с тех пор – неизвестность. «Не всё сразу», – успокоила себя Аэлина. Главное – Эравана забрали отсюда.

Вокруг Маэвы извивалась тьма.

– Значит, нет больше Обетованной Королевы, – цокнула языком Маэва. – Теперь ты – всего-навсего ассасин с короной на голове. А твои магические дарования сродни магии какой-нибудь деревенской девки.

Плети темной силы ударили Аэлину с боков. Она подняла щит, взмахнула мечом, парировав удар вспышкой пламени.

Пламя вокруг щита дрогнуло. Златинец горел по-прежнему ярко. Но Аэлина уже чувствовала знакомую боль. Чувствовала тени, способные поглотить. Они окружали ее, давили, отбирали силу.

Маэва покосилась на пылающий меч.

– Тебе хватило ума наполнить меч своей магией. Не сомневаюсь, это ты сделала раньше, чем отдала все остальное Вратам Вэрда.

– Мера предосторожности на случай, если не вернусь, – дыша ртом, ответила Аэлина. – Оружие, способное убивать валгов.

– А это мы еще посмотрим, – усмехнулась Маэва.

Она ударила, затем еще, всякий раз вынуждая Аэлину отступать. Туда, к невидимой линии, которую Аэлина прочертила между ними и южными воротами.

Маэва надвигалась. Темные волосы и одежды валгской королевы колыхались на ветру.

– Аэлина Галатиния, во-первых, ты лишила меня Ключей, которые я так давно искала. – В Аэлину полетел новый сгусток темной силы. На этот раз она едва сумела отразить удар. – А во-вторых, я лишилась обещанного тобой грандиозного поединка.

Казалось, Маэва подняла крышку сундука, где хранилась ее сила, и оттуда вылетели клочья тьмы.

Аэлина замахнулась Златинцем. Пламя на лезвии не дрогнуло и не померкло. Но этого было недостаточно. Ей пришлось отступить еще на шаг, и в это мгновение темный сгусток хлестнул ее по ногам.

Аэлина не сдержала крик. Покачнулась. Щит упал в замерзающую грязь. Только выучка помогла ее пальцам не разжаться и не выронить Златинец.

Голову сдавило. Давление проникло внутрь, став еще более невыносимым.

– Просыпайся.

Окружающий мир изменился. Вместо снега – огонь очага. Вместо земли – железная плита.

Казалось, у нее в голове извивается змея, давя на стенки черепа. Аэлина уже стояла на коленях. Она нагнулась вперед, отказываясь верить в перемену. Битва, снег и кровь – вот что было настоящим.

– Просыпайся, Аэлина, – прошептал голос Маэвы.

Аэлина заморгала и вдруг обнаружила, что лежит в железном ящике. Над крышкой склонилась улыбающаяся Маэва.

– Сбрасывай остатки сна, – произнесла фэйская королева.

Не фэйская. Валгская. Маэва была валгской королевой.

– Тебе опять что-то приснилось, – сказала Маэва, водя пальцем по железной маске на лице Аэлины. – Какие странные, будоражащие сны тебе снятся.

Нет. То был не сон, а реальность. Приподняв голову, Аэлина оглядела себя. Она была в одной сорочке, надетой на исхудавшее тело. Тело покрывали шрамы.

Шрамы никуда не делись. Никто их не стер. Никакой новой кожи.

– Я ведь могу изменить твое положение, – продолжала Маэва, нежно поглаживая волосы Аэлины. – Скажи, где находятся Ключи Вэрда, принеси мне клятву на крови, и цепи, маска, ящик… все это исчезнет.

Они еще не начинали. Никто пока не прикасался к ее телу и не ломал ей кости.

Все это – сон. Один нескончаемый сон. Ключи оставались в разных местах. Замок не изготовлен. Все это снилось ей, пока они плыли сюда. Куда именно, Аэлина не знала.

– Что скажешь, племяшка? Хочешь избавить себя от ненужных мучений? Готова покориться мне?

«Ты не поддашься».

Аэлина моргнула.

– То, что я предлагаю, намного упростит тебе жизнь, – рассуждала Маэва, упершись руками в край железного гроба. – Останешься здесь. Тебе не понадобится делать ужасный выбор и перекладывать часть ноши на других. Платить чужие долги тебе тоже не придется. – Маэва улыбнулась одними губами. – Я же знаю, чего ты боишься. Ты прячешь это очень глубоко, но я знаю о твоем желании быть свободной.

Свобода. Разве прежде она не была свободна?

– Я знаю твой главный страх. Ты боишься не меня, не Эравана и не Ключей. Тебя снедает желание освободиться от тяжести короны, от своей магической силы. Оно проникает во все твои мысли и терзает тебя настолько, что ты саму себя перестаешь узнавать. – Улыбка достигла глаз валгской королевы. – Я искренне хочу избавить тебя от всего этого. Со мной ты испытаешь такую свободу, какая тебе и не снилась. Клянусь, Аэлина.

Клятва.

Она приносила клятву. Террасену. Нехемии. Ровану.

Аэлина закрыла глаза, вытеснив склонившуюся над ней королеву, маску, цепи, железный ящик.

Нереально. Все это – нереально. Тогда что реально?

– Знаю, ты устала, – заботливым, воркующим голосом продолжала Маэва. – Ты только и делала, что отдавала, жертвовала собой, а этого постоянно оказывалось недостаточно. Наверное, ты уже догадалась: сколько бы ты ни сделала, сколько бы ни отдала, тем, кто вокруг тебя, постоянно будет мало.

Да. Что бы она ни делала в прошлом, настоящем и будущем. Даже если она спасет Террасен, спасет Эрилею, от нее потребуют новых жертв. Тяжесть обещаний и обязательств уже давила ей на плечи.

– Кэрн! – позвала Маэва.

Послышались ровные, неторопливые шаги. Шарканье ног по камню.

Аэлину затрясло, и ей было никак не унять дрожь. Она знала эту походку, знала…

Рядом с Маэвой появилось лицо Кэрна. Он злобно, издевательски ухмылялся. Оба разглядывали Аэлину.

– С чего моя королева желает начать?

Аэлина уже слышала от него эти слова. Гнусный спектакль повторялся многократно.

Горло Аэлины наполнилось желчью. Ее продолжало трясти. Она знала, чтó Кэрн сейчас сделает, с чего начнет. Отзвуки той боли она ощущала до сих пор.

– Я ведь уже ломал тебе кости. Помнишь? – спросил Кэрн, проводя рукой по кромке гроба.

«Я нарекаю тебя Элентией, что означает „дух, который невозможно сломить“».

Ее руки стягивали железные рукавицы, но она все же провела по ладони в том месте, где находился шрам и где он останется навсегда, даже если внешне и будет невидим.

Нехемия, отдавшая все ради родного королевства Эйлуэ. И тем не менее… Нехемия тоже ощущала груз принятых решений и хотела освободиться от тягот. Однако это не сделало эйлуэйскую принцессу слабой. Ничуть.

Кэрн разглядывал прикованную Аэлину, прикидывая, с какой части тела начать сегодняшние зверства. Он предвкушал удовольствие. Даже звук его дыхания изменился.

Пальцы Аэлины сжались в кулаки. Застонало железо.

«Дух, который невозможно сломить» – так говорила Нехемия.

«Ты не поддашься» – так говорила ее мать.

Если понадобится, она снова выдержит все издевательства и истязания. Часы жуткой, нечеловеческой боли. А боль будет. Уж Кэрн постарается. Ей не удастся переносить боль молча. Но она вытерпит. Выживет, невзирая ни на что.

Ни Аробинн, ни каторга в Эндовьере ее не сломали. Она не позволит этой пародии на фэйского воина ее сломить.

Дрожь утихла. Ее тело замерло в ожидании.

Маэва смотрела на нее. Потом моргнула. Всего один раз.

Аэлина резко втянула в себя прохладный воздух. Она не желала, чтобы все окончилось так.

Кэрн растаял в порывах ветра. Исчезли и цепи. Аэлина села в железном гробу. Маэва отошла на шаг. Аэлина разглядывала искусно сделанную иллюзию. Помещение с каменными стенами, жаровнями и крюком, свисающим с потолка. Каменный алтарь. Открытая дверь, за которой слышался грохот реки.

Аэлина заставила себя приглядеться к этому месту боли и отчаяния. Отметина, оставленная им, не исчезнет никогда, но она не позволит, чтобы эта отметина помыкала ею.

Повествование тьмы – не ее повествование. Не было и не будет. Память об этом месте и пережитых страхах не сотрется, но воспоминания об ужасах в логове Маэвы – всего лишь несколько страниц в летописи. Не они определяют ее жизнь.

– Как? – только и спросила Маэва.

Вокруг них продолжалось сражение на Фералийской равнине. Однако Аэлина позволила себе задержаться в каменном склепе. Она выбралась из гроба.

Маэва смотрела, не находя слов.

– Можно было бы догадаться, – сказала Аэлина, и крупицы магической силы в ней ярко вспыхнули. – Ты ведь смертельно боялась пленения и делала все, чтобы не угодить в плен. Могла бы сообразить, что твоя ловушка на меня не подействует и я обязательно найду способ выпутаться из твоих иллюзий.

– Как? – повторила Маэва. – Как тебе удалось не сломаться?

– Потому что я не боюсь, – ответила Аэлина. – Твой страх перед Эраваном и его братьями загнал тебя в угол и разрушил. Хотя там и разрушать-то было нечего.

Маэва зашипела. Аэлина усмехнулась:

– Но ты боялась не только валгских соплеменников. Ты боялась Брэннона. Меня. И смотри, чем все кончилось. – Аэлина обвела рукой иллюзорную комнату пыток. – Эта иллюзия – все, что у тебя осталось от Доранеллы.

Магия Маэвы загрохотала по углам. Аэлина оскалила зубы:

– Ты причинила зло Ровану. Ты жестоко обошлась с Лирией, внушив ему, что она и есть его истинная пара. А потом ты ее погубила и надолго исковеркала жизнь Ровану.

– Представь себе, да, – злорадно улыбнулась Маэва. – И я наслаждалась каждым моментом той игры.

На улыбку валгской королевы Аэлина ответила своей.

– Ты забыла мои слова? Забыла, чтó я тебе пообещала на эйлуэйском берегу?

Воспользовавшись замешательством Маэвы, Аэлина атаковала. Выбросив огненный щит, она оттеснила Маэву вбок и метнула копье из синего пламени.

Маэва ответила стеной темной силы, но Аэлина продолжала атаку, нанося удар за ударом. В воздухе звенели слова, сказанные ею тогда на берегу Эйлуэ: «Я убью тебя».

И это была не пустая угроза. Аэлина знала: рука у нее не дрогнет. За все зло, которое Маэва причинила ей, Ровану, Лирии, Фенрису, Конналу и многим другим, она вычеркнет валгскую королеву из памяти мира.

В руке Аэлины снова оказался Златинец, чье лезвие пело огнем. Даже если потом она упадет замертво, она не оставит попыток убить Маэву.

Маэва парировала каждый удар. Они сражались в тесном пространстве иллюзорной комнаты пыток. Алтарь треснул и расплавился. Крюк, свисавший с потолка, тоже расплавился, блестящей лужицей растекся по каменным плитам. Аэлина нанесла удар по месту, где обычно сидел Фенрис, скованный невидимыми цепями.

Аэлина сжигала последние крупицы своей магической силы. Лоб ее покрылся потом. Главной целью по-прежнему оставалась Маэва.

Железный гроб нагрелся, раскалившись докрасна. Такое было возможно только в созданной Маэвой иллюзии. Маэва хотела вновь поймать Аэлину в ловушку. Но ее замысел выбраться самой и оставить противницу внутри иллюзии провалился. Стремительно повернувшись, Аэлина погнала Маэву к раскаленному гробу. Шаг за шагом, как овцу, предназначенную на убой.

Клубами тьмы загораживалась Маэва от дождя огненных стрел. Всего однажды она решилась взглянуть, сколько еще остается до пышущего жаром гроба. Ее лицо стало бледнее смерти.

Аэлина хрипло рассмеялась и взмахнула Златинцем, приготовившись к последнему удару. Но справа что-то мелькнуло. Элида.

На лице Элиды застыл неописуемый ужас. Предостерегающе подняв руку, она шепнула:

– Берегись.

Маэва ударила правительницу Перранта хлыстом из черной магической силы.

Нет!

Аэлина метнула огонь, дабы перехватить хлыст и спасти Элиду… Почти сразу же она поняла допущенную ошибку. Ее руки прошли сквозь тело Элиды, а то закачалось и исчезло.

Еще одна иллюзия, на которую ее поймала Маэва. Несколько мгновений потерянной бдительности и… Аэлина резко повернулась к Маэве. Вновь вспыхнуло пламя, но было слишком поздно.

У нее на горле сомкнулись руки, сотканные из теней. Неподвижные. Бессмертные.

Аэлина выгнулась, судорожно хватая воздух, а эти руки продолжали сдавливать ей горло.

Пыточная комната исчезла. Каменные плиты под ногами превратились в заледенелую грязь, грохот реки сменился гулом битвы. Не было больше жаркого воздуха. Дул холодный ветер. В иллюзорном мире Аэлина почти одолела Маэву. В реальном – ее саму ждала смерть.

Пламя срывалось с пальцев Аэлины, стремясь отодрать удушающие тени. Рядом стояла тяжело дышащая Маэва.

– А теперь, Аэлина Галатиния, смотри, чтó будет дальше.

Клочья теней вгрызались в тело Аэлины, хлестали по ней. Никакое пламя, никакие волевые усилия не могли их отогнать. Они давили со всех сторон, не давая ей даже закричать.

Ее огонь угасал.

– Ты принесешь мне клятву на крови. Потом вместе со мной будешь выправлять все, что натворила. Точнее, вы с адарланским королем исправите все последствия вашего мерзостного своеволия. Пусть ты уже и не Огненосица, но кое-какие полезные способности у тебя остались.

Аэлину обдало ветром, который пах снегом. «Нет», – прошептал ветер.

За спиной Аэлины мелькнула вспышка света. Маэва остановилась. Тени еще сильнее надавили на Аэлину. Из горла вырвался беззвучный крик.

– Наверное, ты сейчас задаешь себе вопрос: а с чего это я решила, что ты согласишься? Как я могу тебя принудить? – Маэва глухо рассмеялась. – Очень просто. Только попробуй взбунтоваться против меня, и я разрушу все, что ты собралась защищать. Самое дорогое для тебя. А когда я это закончу, ты все равно встанешь передо мной на колени и принесешь клятву.

Нет… нет.

Маэва метнула еще один сгусток тьмы, загородив Аэлине обзор. Волна ледяного ветра отогнала сгусток. Этого хватило, чтобы глотнуть воздуха и поднять голову. К ней тянулась рука со знакомыми узорами татуировки. Рован. Он протягивал руку, чтобы помочь ей встать.

За ним появились Лоркан и Фенрис. Последний был в обличье белого волка.

Соратники. Тогда, в крепости Страж Тумана, они без раздумий пришли ей на помощь. И сейчас явились тоже.

Рука Рована застыла в воздухе. Сам он не сводил глаз с Маэвы и тихо рычал.

Но первым ударил не он, а Фенрис. Белый волк давно дожидался такой возможности. Волчья шерсть ощетинилась. Оскалив клыки, Фенрис бросился к Маэве, намереваясь вцепиться в глотку.

Аэлина попыталась его удержать. Рован предостерегающе крикнул, однако Фенрис ничего не слышал. Обуреваемый желанием отомстить, разъяренный, белый волк прыгнул на Маэву.

Его встретила волна темной силы.

Фенрис завизжал от боли. Совсем как волчонок. Этот визг пробрал Аэлину до костей. Фенриса швырнуло на снег. Из глубокой раны на морде текла кровь. Все это случилось невероятно быстро.

Рован и Лоркан приготовились ударить по Маэве своей силой. Фенрис поднялся на лапы и сейчас же получил новый удар тьмой. На морде появилась вторая рана. Казалось, Маэва точно знала, куда бить.

Фенрис распластался на снегу, кровью окрашивая его. Вспышка света, и на месте волка оказался фэец. Страшные на волчьей морде, на лице его раны выглядели еще страшнее.

Нет. Нет!..

– Бегите, – сумела прохрипеть Аэлина.

Рован успел лишь взглянуть на нее, как Маэва ударила снова. Казалось, до сих пор она тратила свою магическую силу по крупицам, приберегая для этих мгновений.

Черная волна окутала Рована, затем Лоркана и Фенриса. Их магия вспыхнула, осветив тьму, как молния, просвечивающая сквозь облака. Увы, этого оказалось недостаточно, чтобы вырваться из хватки Маэвы. Ветер и лед непрестанно атаковали тьму, нанося жестокие, выверенные удары.

Магическая сила Маэвы только разрасталась.

Потом не стало ни льда, ни ветра. Вся магия за завесой тьмы стихла, будто поглощенная ею.

А затем раздались крики. Кричали все трое. Даже Рован.

Глава 113

У Эравана участилось дыхание.

– Здравствуй, целительница, – прошептал он, двигаясь маленькими шажками.

Отвратительная темная сила так и сочилась из него, окружая валгского короля черным ореолом.

Целительница попятилась, придвинувшись ближе к балконным перилам. Темный король не отставал, будто хищник, приближающийся к долгожданной добыче.

– Ты хоть знаешь, как долго я тебя разыскивал? – Ветер трепал золотистые волосы Эравана. – А известно ли тебе, на что ты способна?

Целительница замерла. Ее спина упиралась в перила, за которыми начиналась бездонная бездна.

– Иначе откуда бы мы добыли Ключи? – Эраван отвратительно улыбнулся. – Кстати, в моем мире ваша порода тоже существует. Но для нас они не целительницы, а палачи. Девы смерти. Они умеют как исцелять, так и разрушать. Расслаивать саму ткань жизни. И миров тоже. – Эраван усмехнулся. – И потому мы подчинили вашу породу. Заставили их распечатать Врата Вэрда. Вырвать три куска из тела Врат. Маэва об этом не знала и никогда не узнает.

Теперь он дышал ровнее и глубже, наслаждаясь каждым шагом, каждым произнесенным словом.

– Чтобы вырвать из Врат Вэрда три кусочка… три Ключа, наши целительницы потратили все имевшиеся у них силы. Каждая. Но ты с твоими дарованиями… ты сделаешь это одна. Прежние Ключи вернулись во Врата. Зато с новыми…

Он опять наградил целительницу жуткой улыбкой.

– Маэва думает, я отправился сюда, чтобы тебя погубить. И твоя самонадеянная девчонка-королева тоже так подумала. Ей и невдомек, что я жаждал тебя разыскать, опередив Маэву. Оградить тебя от любого зла, на какое способна беглая жена моего брата. И теперь, когда ты совсем рядом… Ириана Торас, ты даже не представляешь, как замечательно мы с тобой развлечемся.

Эраван сделал еще шаг и остановился. Застыл, безуспешно пытаясь шагнуть к балкону.

Только теперь он увидел на камнях пола знак, начертанный кровью. Поглощенный добычей, валгский король не заметил, как ступил на Знак Вэрда. Знак удержания.

Молодая целительница улыбнулась Эравану. Белый свет, окружавший ее руки, померк, а глаза из золотистых стали сапфировыми.

– Ты ошибся. Я не Ириана.

Эраван задрал голову и увидел подлетевшую Лисандру в обличье рукки. Все это время она пряталась на другой стороне башни. В лапах она держала настоящую Ириану.

Магическая сила Эравана стремительно нарастала, но все тело Ирианы уже ярко сияло, как заря на горизонте.

Лисандра разжала когти, осторожно опустив Ириану на пол. Излучая свет, Ириана устремилась прямо к Эравану.

Дорин вернулся в свое тело. Его магический свет окружил Знак Вэрда, удерживающий Эравана. Дверь на балкон распахнулась, и оттуда выскочила Элида. Лисандра сменила обличье, и призрачный леопард бесшумно опустился на балконный пол.

Эраван смешался. Он не знал, куда смотреть. Волна света, пущенная Дорином, сбила валгского короля с ног. Лисандра тут же прыгнула на него и пригвоздила к полу. Элида, сжимая в руках Дамарис, размахнулась и вонзила меч в живот Эравана. Пройдя насквозь, лезвие уперлось в камень пола.

Эраван закричал. Но этот крик не шел ни в какое сравнение с другим его криком, прозвучавшим, когда руки Ирианы, словно две пылающие звезды, опустились ему на грудь.

Окружающий мир замедлился, изменив очертания. Ириану это не испугало. Она совсем не боялась ослепительного света, бьющего из нее в Эравана.

Он кричал и извивался, но Дамарис держал крепко. Лезвие древнего меча ни разу не дрогнуло.

Волна темной силы Эравана вздыбилась, угрожая поглотить мир. Прежде всего Ириану. Но она не подпустила его магию к себе и остальным.

Надежда.

Шаол говорил, что она несла надежду. Для всех. И для них двоих тоже. Их надежда росла в ее чреве.

Надежда на лучшее будущее. На свободный мир.

Когда-то эта надежда направляла действия двух женщин, живших в разных частях континента и не знавших друг друга. Надежда заставила мать Ирианы взять кинжал и убить адарланского солдата, собиравшегося заживо сжечь ее дочь. Надежда двигала Мауриной Лошэн, которая пожертвовала собой, чтобы наследница террасенского трона сумела убежать и спастись.

Две женщины: Жозина и Маурина. Заурядные по меркам старого мира. Но перед лицом тьмы они выбрали надежду. Без их жертвы не было бы этого момента. Они совершили бросок в будущее.

Память о них обязывала Ириану быть смелой. Ребенок, которого она носила, обязывал ее не бояться. И ради будущей жизни для их ребенка она не испугается никаких сражений с Эраваном.

Возможно, вместе с богами ушла и Сильба, но Ириана могла поклясться, что и сейчас ощущала теплые, нежные руки богини, направляющие ее. Сильба помогала ей давить на грудь Эравана, откуда рвалась сила тысячи темных солнц, пытавшаяся разорвать целительницу в клочья.

Ее магическая сила пробивалась через темные солнца и проникала глубже, туда, где внутри извивался отвратительный червь.

Паразит. Зараза, кормящаяся чужими жизнями, силой и радостью.

Ириана чувствовала: тем, кто сейчас смотрел на нее, приходится щурить глаза. Она сверкала, как полуденное солнце. А валгский король, пригвожденный к полу, был всего лишь зловонной ямой, полной змей. Те кусали ее, пытаясь отравить ненавистный им свет.

«Ты не имеешь власти надо мной», – сказала Ириана. Ее слова звучали в теле Эравана – гнусном вместилище нечисти.

«Я разорву тебя в клочья, – шипел Эраван. – И начну с младенца в твоем…»

От этой угрозы магическая сила Ирианы вспыхнула еще ярче.

Эраван закричал.

Внутри Ирианы находилась сила созидания и разрушения. Дарительница Жизни. Создательница Мира.

Ириана выжигала валгского короля изнутри. Начала с рук и ног, двигаясь внутрь. Когда ее магия начала слабеть, Ириана протянула руку. Она не почувствовала жжение от надреза на ладони. Ее руки едва ощутили, как к ним присоединилась другая рука, покрытая мозолями.

Но когда в Ириану хлынул поток магии стихий, направленный Дорином Хавильяром, она облегченно вздохнула и превратилась в звездный свет, тепло, силу и радость.

Магическая сила Ирианы была самой жизнью. Чистой, незамутненной. При соприкосновении с ней Дорин едва удержался на ногах. Он охотно делился с Ирианой своей магией. Перед ними лежал Эраван, пронзенный мечом.

Валгский король кричал. Дорину подумалось, что он должен бы с радостью слушать эти крики, предвещавшие скорый конец злодея. Но никакой радости не было. Только сознание осуществляемой мести. Мести за Адарлан, Соршу, Гавина и Элиану. За всех, кто пострадал от Эравана. Вспоминая о них, Дорин без сожалений отдавал силу Ириане.

Эраван бился в судорогах. Все волны его темной силы наталкивались на непроницаемую стену света.

– Назови его имя, – неожиданно для себя потребовал Дорин.

Ириана пропустила мимо ушей эти слова, хотя и удивилась неожиданному требованию. Зато Эраван пристально посмотрел на Дорина. Ненависть, бурлящая в глазах короля валгов, могла бы поглотить целый мир.

– Назови имя моего отца, – недрогнувшим голосом потребовал Дорин. – Ты забрал у него имя.

Дорин и не подозревал, что ему захочется узнать отцовское имя. Это желание захлестнуло его, сделавшись неотступным.

– Твой отец был жалким, бесхребетным человечишкой, – прошипел Эраван. – Ты весь в него…

– Назови мне его имя. Верни имя моего отца.

Даже жуткая боль не помешала Эравану засмеяться.

– Нет, – отрезал он.

– Верни имя моего отца.

Ириана взглянула на Дорина, явно сомневаясь в уместности его требований. Она отвлеклась всего на мгновение. Этого хватило, чтобы Эраван попытался вскочить, выбросив фонтан темной силы. Дорин ответил своим ударом и схватился за Дамарис.

Крики Эравана угрожали раскрошить камни замка, когда Дорин еще глубже вонзил меч в тело валгского короля. И не просто вонзил. Дорин повернул лезвие, пустив по нему, как по желобу, свою магию.

– Назови мне его имя, – скрипя зубами, потребовал Дорин.

Ириана, державшая Дорина за другую руку, прошептала предостережение. Он едва слышал ее слова.

Эраван снова засмеялся, хотя объединенные потоки магии Ирианы и Дорина душили его.

– Это так важно? – тихо спросила Ириана.

Да. Дорин сам не знал почему, но для него было важно узнать отцовское имя.

Его отца не существовало ни в потустороннем мире, ни во всех иных мирах. Как будто такого человека никогда и не было. Отцовскую судьбу уже не изменишь, но Дорин хотя бы узнает, как того звали.

Зачем? Чтобы отдать сыновний долг и подарить отцу малую частицу покоя.

Магия Эравана устремилась в новую атаку. Дорин и Ириана отразили удар.

Сейчас. Это надо сделать сейчас.

– Назови мне его имя, – прорычал Дорин.

– Нет, – ухмыльнулся Эраван.

– Дорин! – окликнула его Ириана.

По ее лицу струился пот. Она больше не могла справляться с Эраваном одна и рисковать своим…

Дорин направил новый поток силы по лезвию меча. Эфес Дамариса засиял.

– Назови…

– Такое же, как твое.

Глаза Эравана округлились. Он сам не понимал, как эти слова сорвались с его губ и как Дамарис сумел вытянуть из него имя прежнего адарланского короля. Но Дорину было некогда рассуждать о чудесных свойствах меча.

Значит, отец назвал его… своим именем.

– Я забрал его имя, – шипел Эраван. Сила Дамариса заставляла валгского короля говорить такое, чего сам он никогда бы не сказал. – Я стер имя твоего отца из всех миров. Оно перестало существовать. Но однажды он вспомнил, как его зовут. Только однажды… когда в первый раз увидел тебя.

По щекам Дорина текли слезы. Он знал, что Эраван не врет. Но до чего ж тяжело было слышать эту правду.

Возможно, его отец, сам того не зная, спрятал свое имя внутри сына, сделав это последней попыткой сопротивления. Оно было тайным знаком, свидетельством того, что человек внутри Дорина-старшего продолжал сражаться. Он ведь так и не прекращал борьбы с Эраваном.

Дорин. Вот как звали его отца.

Дорин отпустил эфес Дамариса. Дыхание Ирианы сделалось неровным. Пора завершать то, что они начали.

Эраван по-прежнему оставался серьезным и опасным врагом, способным на любые неожиданности. Но Дорину стало чуточку легче. Тяжесть в груди отпустила.

Лицо Дорина раскраснелось от их общей магической силы. Полосы слез высохли.

– Я разрушил твою крепость, – свирепо улыбаясь, сказал он Эравану. – А теперь мы разрушим и тебя.

Он кивнул Ириане.

Глаза Эравана вспыхнули, как раскаленные угли. Ириана обрушила на валгского короля новый поток их силы.

Сопротивляться Эраван уже не мог. Ему было не справиться с магией стихий Дорина, сплетенной с целительской магией Ирианы. Эта сила умела создавать миры и устранять на своем пути все, что противилось их созданию.

Казалось, над Оринфом и равниной, повернув время вспять, взошло солнце. Балкон заливал такой ярчайший свет, что Лисандра и Элида прикрыли глаза. Дорин и вовсе их закрыл.

Но свет этот был нужен Ириане, чтобы увидеть того, кто обитал в сердцевине Эравана. А там обитала перекореженная, исполненная ненависти тварь. Древняя, злобная и бледная, как смерть. Целую вечность это существо провело в полной темноте, не видя солнечного света.

Хозяин Эравана не видел и света такой силы, что лился сейчас от Ирианы, обжигая его бледную, сморщенную плоть.

Эраван корчился вместе со своим хозяином.

– Ну и жалкий же у тебя повелитель, – сказала ему Ириана.

В золотистых глазах валгского короля еще мелькали гнев и ненависть. Но Ириана лишь улыбалась. Она вызвала в памяти прекрасное лицо своей матери и намеренно показала Эравану. Жаль, она не знала, как выглядела Маурина Лошэн, чтобы показать ему и это лицо. Две женщины. Пусть Эраван и не убивал их сам. Это сделали его подручные, начавшие превращать Эрилею в подобие мрачного валгского мира.

Две женщины. Для Эравана – ничтожные пылинки. Но их любовь к дочерям и надежда на лучший мир превосходили силу Эравана. Превосходили силу любого Ключа Вэрда.

Ириана намеренно удерживала перед Эраваном образ своей матери. Он и не подозревал, что самоотверженность такой «пылинки» однажды опрокинет его замыслы. Затем Ириана сжала пальцы в кулак.

Эраван закричал.

Она сжала их еще сильнее, отдаленно сознавая, что ее телесная рука делает то же самое. Ногти больно впились в мякоть ладони. Ириана не желала слушать ни угрозы Эравана, ни его мольбы о пощаде. Она продолжала еще плотнее сжимать пальцы… пока внутри не осталось ничего, кроме темного пламени.

Еще плотнее, и пламя погасло.

Ириана чувствовала, как падает, кувырком возвращаясь в себя. Она и в самом деле упала, ударившись спиной о пушистое туловище Лисандры. Ее рука выскользнула из руки Дорина.

Дорин тут же попытался снова схватить ее за руку, но в этом уже не было необходимости. Их магического вмешательства больше не требовалось. Золотистые глаза Эравана смотрели в ночное небо, ничего там не видя. Его тело распласталось на камнях пола.

Еще через мгновение его кожа посерела, начала сморщиваться и гнить. Бывший валгский король гнил изнутри.

– Сожги его, – хриплым голосом попросила Ириана, поднеся руку к животу.

Ей ответила волна радости, искорка света.

Дорин не медлил. С его пальцев сорвалось пламя и поглотило разлагающееся тело. Впрочем, и в огне не было надобности. Прежде чем на Эраване сгорела одежда, его тело попросту растворилось, оставив куски кожи и хрупкие обломки костей.