Текст книги "Российская литературная премия-2022. Том 1"

 
Найди меня, душа моя,
И сделай шаг навстречу первой.
Не жди в неведомых краях —
Верни мгновеньям искру веры.
 
 
Ты снишься мне, но тает сон,
Оставив сбитое дыханье.
В тебя, далёкую, влюблён,
Но… бесконечно ожиданье.
 
 
Кричу Вселенной: «Где же ты?» —
И тщетно вглядываюсь в лица,
Ищу знакомые черты,
Твой взгляд, что радостью лучится.
 
 
Но… отвечает тишиной
Огромный мир людской – пустыня.
Найди меня, чтоб стать Судьбой,
И просто будь со мной отныне.
 

Март 2022

 
День пролетел. Тобою я пленён.
Но ждёт вокзал – в душе саднит тревогою.
Границей дня счастливого – перрон,
Тепло твоих объятий пред дорогою.
 
 
В вагоне электрички – суета,
И голос строгий – скоро отправление.
Закрытой дверью с чистого листа
Начнётся в неизвестное движение…
 
 
Твоё лицо родное за окном,
И пыткой – пять минут до расставания.
Всё ближе миг, когда тревожным сном
Вдруг обернётся тяжкий плен прощания.
 

Март 2022

 
Она красива, в меру деловита,
Чуть-чуть иллюзий и надежд букет,
То весела бывает, то сердита,
В глазах же – доброта и тёплый свет.
 
 
Весною не от солнца звон капели —
В её душе всегда живёт весна.
И громче раздаются птичьи трели,
Когда идёт по улице она.
 
 
Всё спорится в её дневных заботах,
Пока безумство марта за окном.
Любая цель – ей повод для полёта,
Чтоб стать счастливой на пути земном.
 
 
Весь день в работе, паузы – подарком,
О них мечтает, видя лишь во сне.
Но жизнь Её для всех – звездою яркой!
Она сама – как лучший гимн Весне!
 

Март 2022

 
Город ночной, ты спасаешь меня,
Сумраком лечишь сердечные раны.
Ныне в душе нет былого огня —
Просто приятие дней моих странных.
 
 
Улицы плачут апрельским дождём,
Словно со мною они солидарны.
«Грусть со слезою однажды уйдёт», —
Мне говорят они светом фонарным.
 
 
Песня – лекарство в пути от тревог,
Фоном проспектов и улиц мельканья.
Отблеском веры звучит между строк
Солнечных дней для души обещанье.
 
 
Город ночной, ты спасаешь меня,
Душу врачуешь дождливым апрелем.
Таинством ночи дороги манят —
Жажду рождают весеннего хмеля.
 

Апрель 2022

 
Весной душа купается в мечтах,
Ей хочется спасением простого:
Увидеть свет с утра в родных глазах,
Как продолженье неги сна ночного.
 
 
Поверить в то, что это наяву,
По-детски не боясь спугнуть виденье,
Лишь прошептать: «Ты рядом – я живу!»,
Почувствовать восторг и вдохновенье.
 
 
Тогда бы солнца вешние лучи
Проникли в прежних дней обледенелость
И подобрали к новым дням ключи,
Вернув душе былых желаний смелость…
 
 
Весной душа купается в мечтах
И верит в то, что лучшее возможно.
Её влечёт святая простота —
Лекарством от судьбы её тревожной.
 

Апрель 2022

 
У поэтов в буднях нет покоя —
Их штормит. В душе то рай, то ад.
Каждый миг в погоне за мечтою
Оставляют строчек звездопад.
 
 
От любви у них на сердце раны —
Боль тоской вплетается в строку.
Каждый миг, от счастья до обмана,
Будни их в борьбе с собой текут.
 
 
А в душе – Вселенной бесконечность,
Омуты пугающих страстей.
Каждый миг стихами пишут Вечность,
Но… заложники Судьбы своей.
 
 
У поэтов в буднях нет покоя.
Быть на гребне чувств – и крест, и дар.
Каждый миг, ведомые звездою,
Строками мостят свои года.
 

Апрель 2022

 
Апрель рыдает горькими слезами,
Пытаясь вырвать мир у холодов.
Сдаётся город, взятый в плен дождями,
Смывая с улиц серости покров.
 
 
А иногда, весне на удивленье,
Десант снежинок в бой летит с небес,
На краткий миг вернув зимы круженье,
Нарушив потепления процесс.
 
 
Но, несмотря на странности апреля,
Повсюду праздник молодой травы.
Витает над ветвями вешним хмелем
Зелёный призрак будущей листвы.
 

Апрель 2022

 
Грянул будильник – тревогой с утра!
Я отправляюсь на битву с рутиной.
Дней-близнецов чёрно-белых игра
Пишет бесстрастно мгновений картины.
 
 
Тают надежды на свет перемен,
Непонимание – плен моих будней.
Только звучит грустной мыслью рефрен,
Что ничего уже лучше не будет.
 
 
Что ж, безнадёги привычной черты,
Дремлет душа в ледяном облаченье.
Стёрты, как небыль, былые мечты,
Редкостью ныне полёт вдохновенья.
 
 
Где ж ты скрываешься, счастья звезда?
Как мне почувствовать свет твой далёкий?
Верил, что есть ты, что будешь всегда,
Что невозможна с тобой одинокость.
 
 
Серые будни твердят о другом,
Утром толкают на битву с рутиной.
Время не лечит в сраженье земном —
Пишет бесстрастно мгновений картины.
 

Апрель 2022

 
Я мечтаю, чтоб в каждом мгновенье,
Омрачённом разлукой с тобой,
Твоя вера, любовь и терпенье
Освещали б дорогу домой.
 
 
А когда после долгих скитаний
Я вернусь в свой придуманный дом,
Наша встреча – венец испытаний —
Станет самым обещанным сном.
 
 
Мы забудемся в неге и страсти,
Словно вместе теперь навсегда,
Чтоб потом разрываться на части,
Вновь в разлуке теряя года.
 

Апрель 2022

 
Дождь смывает остатки печали —
Атавизмы зимы – талый снег.
В непогоде – надежды начало
И от серых мгновений побег.
 
 
Тень былых чёрно-белых стенаний
Исчезает в душе без следа.
Эликсиром весенних желаний
Льётся с неба потоком вода.
 
 
В лёгкой нежно-салатовой дымке
Просыпается веры росток.
И мечтает душа по старинке
Выпить счастья однажды глоток.
 

Апрель 2022

 
Как мало мне объятий быстротечных,
Прикосновений, словно молний свет.
Мгновения, растянутые в вечность, —
Мой плен, когда тебя со мною нет.
 
 
Смотрю на мир открытыми глазами,
Иллюзии, мечты ушли давно.
Но то, что вспышкой молний между нами,
Наверное, судьбой предрешено.
 
 
Что будет завтра, разве это важно?
Сегодня дорог только миг с тобой.
Я привыкаю к участи бродяжной,
Смирясь с такою странною судьбой.
 

Апрель 2022

 
Скажи, прошу, мне что-нибудь о нас,
О том, как тяжела тебе разлука,
Что встреча – это лучшее сейчас,
Но… невозможна – в этом боль и мука.
 
 
А я отвечу: без тебя печаль,
Мой день – как будто вечное ненастье,
Мгновений одиночества не жаль,
Но… изменить судьбу не в нашей власти.
 
 
Скажи мне: мы встречаемся во снах
И просыпаться нет желаний утром,
Что начинаешь новый день в слезах,
Забыв на миг уверенность и мудрость.
 
 
А я отвечу: ночи – это ад,
За ними день, давно лишённый смысла,
И приговором «нет пути назад»
Мой путь бездомный, как углями, выстлан.
 
 
Скажи мне, что любовь ещё жива,
Израненной, уставшей белой птицей,
И что судьба сегодня неправа,
А наше счастье как спасенье снится.
 
 
А я отвечу: ты – мой вечный плен,
Родник святой, открытый мне однажды.
Пусть и не жду от завтра перемен,
Принявший одиночество отважно.
 
 
Скажи мне. Я отвечу… Но потом
Случится снова ужас пробужденья.
Продолжит время бег свой день за днём,
Не дав ни шанса нам на возвращенье.
 

Май 2022

 
«Здесь и сейчас» – спасение в пути,
А я упрямо верю в исключения —
Хочу в письме полученном найти
Слова тепла – ушедших дней лечением.
 
 
Всё в прошлом безвозвратно – приговор.
К чему лелеять пытку ожидания?
«Здесь и сейчас» – и радость, и минор!
Но… где вы, письма, призрак обещания?
 
 
Мосты все сожжены, душа пуста,
«Здесь и сейчас» – как мантра утро каждое.
Мой день – потуги с чистого листа
Себя найти – с огнём и жизни жаждою.
 
 
Так и живу у времени в плену
И жду письма – из новых будней выхода,
Веду с собой бесцельную войну…
«Здесь и сейчас» – закон безумства тихого.
 

Май 2022

 
Кончается день – ожиданий пора.
Надежды на вечер укрыты в тумане.
Печальные будни – с собою игра,
Безумные омуты самообмана.
 
 
А хочется просто твоей теплоты,
Влюблённого взгляда, касаний сердечных —
Безумные омуты светлой мечты
О мигах, тобой превращаемых в вечность!
 

Май 2022

 
Ты есть, ты – причал после долгих скитаний.
Ты – сердце моей бесконечной Вселенной,
Моя драгоценность со множеством граней,
Любовью печали снимаешь мгновенно.
 
 
Одно лишь тревожит – медлительность будней.
Я их ускоряю движением к Дому,
Себя не жалею в пути безрассудно,
Но ради тебя не могу по-другому.
 
 
Ты есть – значит, всё в моём мире в порядке.
Ты лечишь надеждой усталость мгновений.
Любуюсь тобою я часто украдкой.
Во взгляде твоём – моих дней вдохновенье.
 

Май 2022

Светлана Хохлова

Творческий псевдоним – Светлана Горецкая. Родной город – Ленинград.

Окончила филологический факультет ЛГУ. Работает преподавателем английского языка.

Литературный сотрудник НППЛ «Родные просторы» и активный член клуба «Музы и конфузы» при журнале «Невский альманах».

Ведущая ежегодного поэтического фестиваля «Звучащие строфы Петербурга».

Имеет ряд многочисленных публикаций в периодической печати. Выпустила четыре книги стихов: «Загадочная русская душа» (2015), «О чём мечтают россияне?» (2016), «Копи моменты» (2018), «Трасса до счастья…» (2021).

Успешно работает в различных жанрах лирики: гражданской, любовной, философской.

Наиболее удачными считает свои шуточные и иронические стихи. Также продолжает традицию коротких басен в русской литературе. Пишет тексты песен для современных исполнителей.

Номинация «Юмор года: Поэзия»

 
А что купить к обеду?
Нас цены взяли в плен.
На дачу я поеду
Сажать скорее хрен.
 
 
Мы, русские, живучи,
Не станем резать вен.
С мечтой о жизни лучшей
Всегда имеем хрен.
 

 
Пётр Грач купил костюм.
У Петра практичный ум:
То мороз, то моросит…
Пусть до свадьбы повисит.
 
 
Сын пошёл в десятый класс,
Но костюм Петруша спас:
Не надет, висит в шкафу…
Вдруг Петра пошлют в Уфу?
 
 
Иль в Мадрид, иль в Каракум?
У Петра практичный ум.
Вот уж пенсия грядёт,
А костюм свой выход ждёт…
 
 
Ждал костюм благих времён,
Но дожил до похорон.
На костюм опять табу:
«Пропадёт костюм в гробу… —
 
 
У вдовы печальный вид, —
Пусть костюмчик повисит
Хоть до свадьбы сына, что ль…»
Но об этом знала Моль!..
 

Седина в бороду – бес в ребро.

Русская поговорка

 
Проснулся Петя и сказал не в шутку:
«Меняю Мариванну на Анютку!
Свежа Анютка, аппетитна, по́лна неги —
От зависти умрут мои коллеги».
 
 
Осталась Мариванна не у дел,
А Петя наш к Анютке полетел.
И был он мачо целых две недели!
Те две недели быстро пролетели.
 
 
Цветы, брильянты, ресторан, Канары…
Но стали Пете сниться вдруг кошмары.
И час настал: сразил радикулит
И геморрой, и сердце, и гастрит!
 
 
А где Анютка, аппетитна и свежа?
Да с Чижиковым в Турцию сбежала.
Она лежит на пляже, по́лна неги,
И дарит поцелуй его коллеге.
 
 
Наш Петя застонал тут не на шутку:
«Прости, о Мариванна! Дай мне утку!»
 

 
Когда Быстров учился в школе,
Он нравился Царёвой Оле.
Семь лет страдала, но забыла.
Быстров промямлил: «Надо было…»
 
 
На парте он лежал от скуки:
Ему до фени все науки.
Когда рука диплом открыла,
Быстров промямлил: «Надо было…»
 
 
Друзья позвали на рыбалку,
Футбол, шашлык, на Таню, Алку.
Быстров сказал: «Мне всё немило».
Ушли – промямлил: «Надо было…»
 
 
Женился. Спал. Жена «достала»:
Работать предлагать устала.
Как только дверь она закрыла,
Быстров промямлил: «Надо было…»
 
 
Хотел слетать он на Канары
За счёт бухгалтера Тамары,
Но план его она раскрыла.
Быстров промямлил: «Надо было…»
 
 
Он сел писать роман о жизни,
Назвав его «О счастье, брызни!»,
Но в жилах кровь навек остыла,
Едва промямлил: «Надо было…»
 

Ольга Черниенко

Начинала творческую деятельность как музыкант, долгие годы проработала в ГЦТМ им. А. А. Бахрушина в Москве, руководила творческим объединением «Диалог», исследовала современную музыку, писала о ней книги.

С 2012 года стала писать о животных и благодаря творчеству получила известность и признание критики. Лауреат и номинант нескольких литературных премий, активный участник литературных конкурсов.

Ольга-Черниенко – писатель-анималист: «В человеческом обществе животные не имеют прав, не могут рассказать о себе. Я пытаюсь сделать это за них».

Член Интернационального Союза писателей, Российского союза писателей, Международного союза писателей им. святых Кирилла и Мефодия, Евразийской творческой гильдии.

Член-корреспондент Международной академии наук и искусств.

Номинация «Лучший писатель года»

Сладко пахнут луговые травы. Букет цветущего клевера не помещается в маленьких руках. Мишутка прижимает его к животу, бежит к корове: спасибо, милая, за молочко! Бархатная красавица осторожно берёт подношение, жуёт, а потом шершавым язычком благодарно лижет мальчугана в маленькую ладошку, в макушку со смешно торчащим хохолком на голове. Заливается малыш звонким смехом от таких телячьих нежностей.

– Отойди! – кричит мать. – Затопчет! Нашёл невесту – букеты дарить! – шлёпает она неслуха.

* * *

Богато одаривала корова семью: молоко, творог, сметана – не съесть! Излишки продавали дачникам – деньги немалые для семейного бюджета. И сынок коровушку любил. Однажды, в первом классе, учитель дал задание: нарисовать то, что больше всего дорого. У кого-то – мячи, велосипеды, компьютеры… А у Миши на бумаге – луг, солнце, облака и коровушка: улыбающаяся красавица с длинными ресницами, на рогах венок диковинных цветов, колокольчик на шее и надпись «Моя кормилица».

Рос мальчик здоровым, статным, сильным. Научился вскоре траву косить, сушить-ворошить, в стога собирать: кушай, красавка!

* * *

Появился в деревне в ту пору священник – церковь заброшенную восстанавливать. Местные жители собрали деньги на ремонт, и вскоре огласились окрестности первым колокольным звоном. Служит священник, проповедует, а на клиросе петь некому – хора нет. Вспомнила мама Миши, как пела когда-то в самодеятельности в деревенском клубе, и призвала подружек своих церковный хор создавать. Мужу поручила басовые партии.

– Господи, помилуй нас! – красиво вторил он священнику.

Хорошо они пели, словно ангелы в облаках; неслась под купол песнь херувимская, и плакали прихожане светлыми, благостными слезами – души свои очищали.

Красивое пение требует многочасовых репетиций, и заботы о коровушке теперь полностью легли на плечи сына-подростка. А у него интересы уже другие: компьютер, футбол, в пруду поплавать-поплескаться, перед девочками покрасоваться – на мостике подпрыгнуть, кувыркнуться в воздухе и свечкой вниз, головой в воду! Не до букетов корове – впору их девушкам дарить. Вырос сын, состарилась кормилица. «Хватит ей бока нагуливать, пора и на мясо!» – решили родители руки развязать да и петь в своё удовольствие.

Вывели кормилицу во двор, привязали. Взял хозяин тесак отточенный, по яремной вене полоснул, да промахнулся, лишь ранил несчастную. Замычала от боли корова, рыдая: что случилось с ними – родными, добрыми? И взметнулись в испуге гуси тяжёлые, никогда не летавшие ранее, метров на двадцать, в небо ясное…

Вырвала привязь коровушка. Истекая кровью, бежала по лугу, по травке мягкой, где паслась годами, нежилась, к лесу, в чащу деревьев спасительных. Среди сосен и ёлок затерялась, спряталась. И собрал тогда хозяин охотников местных – разыскать её, застрелить. Долго бегали они за коровой по лесу. Тогда-то и пришла нехорошая мысль отцу в голову: пусть сынок её позовёт! На любимый голос корова откликнулась, подошла, прижалась, доверилась – на спасение надеялась… Вывел парень её на поляну широкую – тут-то пулей хребет перебили ей. На колени упала, взмолилась жалобно, попыталась встать, да ноги не слушались. Подбежал отец и дорезал несчастную ножиком.

А потом пировали охотники: самогон да шашлык из говядины… Отец же убытки подсчитывал: сколько мяса задаром съедено – не сбежала бы проклятущая, денег много мог получить! Не заметил, как сын напился, как корова в хмельной его голове мерещилась, говорила с ним человеческим голосом: иль не я вскормила тебя, предателя? Захотелось от видения избавиться. Побежал он на пруд, искупаться. А на том берегу – девчата. И решил удивить их Мишка: прыгнуть в воду спортивно, красиво. Кувыркнулся с мостика в воздухе и вошёл в воду свечкой. Только пруд больше не был глубоким, обмелел – дно было близко… Хоронили его всей деревней. Горько плакали родители, спрашивали: «Ты за что наказал нас, Господи?»

Р S. «За убийство коровы человек несёт такую же кармическую реакцию, как за убийство родной матери…» – ведическая литература в разделах кармы.

Вениамин Чернов

Родился на Вятке, в семье учителя и медсестры. Имеет несколько образований: два высших – филологическое и медицинское, аспирантура по современной антропологии, высшие курсы руководящего состава МВД. Военный пенсионер.

Шестикратный призёр международных и национальных литературных премий и конкурсов: «Золотое перо Руси» (2018), «Лучшая книга года» (Берлин, 2020), «Чёрная весна» (2020); дипломант конкурса «Гранатовый браслет», номинант конкурса «Неформат», финалист Российской литературной премии (все три – за книгу «Прерванный полёт Двуглавого Орла», 2022). Награждён золотой медалью «Святой благоверный великий князь Александр Невский», медалью «Григорий Булатов».

Член Ассоциации союзов писателей и издателей России, Творческого союза писателей им. Ф. М. Достоевского, Союза писателей XXI века, International Police Association.

Публиковаться начал с семнадцати лет. Изданы романы «Разрозненная Русь», «Упреждающий удар», «Земля отцов» (сборник), «Не покорённая Батыем Русь!», «Земля Русская!».

Номинация «лучший писатель года»

Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…

И. А. Бунин[13]13
  Иван Алексеевич Бунин – русский дворянин, писатель, поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе, академик Санкт-Петербургской академии наук. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.


[Закрыть]

Такова реальность: продолжи своё благоприятное развитие Россия при Николае II согласно научным заключениям отечественных и европейских экспертов, наша страна в XX веке была бы пятисотмиллионным гигантом, равных которому по экономическому развитию в мире не было!

Великая русская революция, находясь в продромальном состоянии, – благодаря накапливавшимся социальным противоречиям, которые натирали-нагревали революционную материю, – зрела и вот с 23 февраля 1917 года вспыхнула митингами, бунтами, вооружёнными выступлениями переступивших воинскую клятву, предавших своего Верховного главнокомандующего, царя-императора, свою страну солдат и матросов, вместе с обуржуазившимися офицерами, руководимыми и ведомыми русскими спесивыми демократами и помогавшими им западными вековыми нашими врагами, пока 2 марта 1917 года совместными действиями-усилиями не провели нелегитимное «отречение» Николая II!..

Вторая (Февральская) буржуазно-демократическая революция 1917 года – это второй этап Великой русской революции[14]14
  Относительно спокойный по сравнению с последним этапом Великой русской революции, которая бурлила, клокотала и гремела, извергая моря огненной, всё сжигающей, уничтожающей лавы, выплёскивая океаны человеческой крови, – содрогалась, обжигаясь и обрызгиваясь кровью, Россия!..


[Закрыть] (первый этап Великой русской революции: с 1905 по 1907 год – первая буржуазно-демократическая революция, потерпевшая поражение, но приобретшая опыт, выработала новые методы и перешла в латентное состояние[15]15
  Третий, завершающий, этап Великой русской революции: Великая Октябрьская социалистическая революция, длившаяся (вместе с Гражданской войной) пять мучительно-ужасных лет, закончилась победой!


[Закрыть]).

Судя о русском народе по anamnes vitae, это один из величайших народов мира, связанный глубокими корнями, как антропологическими, так и культурно-цивилизационными, с планетой Земля!.. Родился и сформировался как народ на земле Русской – Руссии, потому в нём уживаются величие и мудрость славян и финно-угорская дикость и воинственность. Русский народ и Россию никогда никто не порабощал (не смогли!). Что-то сделать с русским народом и Россией можно только изнутри: всё хорошее и плохое исходит от самого народа!.. Он велик, гениален и непобедим, пока сам себя не даёт обманывать иногда появляющимся на руководящих должностях страны человеческим мутантам: психоневрологическим уродам, глупым, алчным до власти и богатства, как это было в феврале 1917 года, когда называвшие себя революционерами-демократами (да просто амбициозная дребедень – «из грязи в князи»), подстрекаемые и под овации и при поддержке русских буржуа и Запада, подняли часть народа на революцию: свержение своего царя-императора[16]16
  Божьего помазанника.


[Закрыть], – а в это же время другая (большая!) часть народа своим невмешательством помогла буржуазии вначале в нелегитимном «свержении» царя-императора Николая II, потом не воспрепятствовала ей сослать его в Тобольск, лишив этим возможности выехать из России и обрекая вместе семьёй (и верной прислугой) на мучительную, жестокую смерть-убийство без суда, тайно, по-бандитски! А могучую, величайшую Русскую империю позволила буржуазному Временному правительству (с частнособственнической рефлексией) начать разваливать. И если бы не третий этап Великой русской революции, то вся Россия – а не её часть – исчезла бы более ста лет назад!..

18 февраля 1917 года

Утро. Царское Село. Низкие серые тучи медленно волоклись по просветлённому небу и постепенно закрывали полуденную сторону. Сумеречнело. У каждой стрелки, расчищенной от снега, стояли солдаты Императорского железнодорожного полка. На плечах на ремнях – винтовки с длинными гранёными штыками – тускло поблёскивали заточенные концы. Иногда просыпался ветерок и сыпал с наваленных снежных горок горсточки льдистого снега на напряжённые усатые лица[17]17
  Бороду младшему составу не разрешалось носить, только усы.


[Закрыть] часовых. Солдаты нюхали-вдыхали сладковатый пресный воздух, пахнущий сосновой хвоей, – лица светлели – смотрели на станцию «Царский павильон», где стоял поезд Николая II: синие вагоны поблёскивали солнечными лучиками-позолотой на швах (соединениях между броневыми листами). Там уже солдаты стояли по двое: перед каждым вагоном и бронированным же паровозом, покрашенным также в синий цвет, курящим из трубы дымком и попыхивающим белым паром. Вдали красовались великолепные Екатерининский и Александровский[18]18
  Где жила семья Николая II с многочисленной прислугой и обслуживающим персоналом; казалось, она надёжно защищена и ограждена от бушующего вокруг мира: внешнего – войны и внутреннего – начинающей разгораться буржуазной революции.


[Закрыть] дворцы.

Часовые были в одинаковых серых суконных солдатских шинелях, на головах – мохнатые папахи, голубоглазы, светлолики, с бурыми, рыжими, русыми усами, высокорослы – можно принять за братьев.

– …Слышь! Это какой вагон?.. Снаружи все одинаковы, – громко спросил молодой, поводя светло-русыми усами (три дня как прибыл с «учебки»), своего напарника.

– А ну отверни от меня морду и перестань орать! Запомни: когда на часах стоишь, рот не разевай и башкой не крути, если на то нет причины. А счас стой и слушай, а ежели будешь говорить, то говори тихо, не поворачиваясь ко мне и не глядя на меня. Остолопина, чему только учат в учебках?!

– Учат, ещё как гонют! Только здесь отоспался… – обиженным голосом.

– Эт-то-то я заприметил: можешь, рядовой Фёдор – так тебя зовут? Меня – Михаилом. Так вот, когда бреешься, неужто не видишь, какая харя у тя отъета?.. «Гоньнют», – передразнил гнусаво, голосом Фёдора. – Вот нас гоняли так гоняли, а счас: походите строем месяц два раза в день с ором да со свистом, то бишь, песни поёте, в трапезную, где, не перекрестившись, напихаетесь каши до мозолей во рту, и – обратно, да два раза в неделю чучело потыкаете и стрельнёте по патрону – вот и вся учёба ваша. Воя-а-аки!.. – Михаил осмотрелся, нет ли патруля. – Давай по перрону вдоль своего вагона прохаживаться и говорить, а то ноги мёрзнут (потопал ногами в новых кирзовых сапогах – впервые «кирзу» получили в России в 1904 году)… Опять смотришь!..

Замолчал. Ходили. Скрипел-хрумкал снег… Смотрели на других часовых. Капралу самому хотелось говорить: с кем как не с напарником, только начинающим службу, можно было так вольготно и в охотку это делать.

– Мотри, я ведь давно служу – капрала получил!.. В двенадцатом призвали, а потом – война… Я всё знаю, умею и могу. Глянь, как форма на мне сидит, видел, как в марше хожу? Учись!

– А чо, на мне не военна форма? – рядовой Фёдор отошёл и начал усердно рассматривать вагон, пытаясь заглянуть в окно. Дотянулся, провёл длинным розовым пальцем по мытым выпуклостям бронзового орластого герба, надел варежку. Рядом захрустел снег – подошёл Михаил.

– Отколь такой обидчивый, ай?.. Откуда родом-то будешь?! – уже громко.

– С Урала – от вас далече.

– Но не городской – я зараз отличаю, кто с города… И почему решил, што я тутошный?..

Фёдор повернулся к капралу (розовые щёки ещё сильнее заалели) и удивлённо, по-ребячьи лыбясь:

– Как?! – с придыхом.

– Што как?.. Как различаю – так это просто: городские долги, хилы, как древо, выросшее в тени, и лица поскромнее – не как у тебя, как у красной девы: чуть што – ресницами мырг-мырг и румянец во все щёки – срамота! Ещё усы носишь… Помню, в учебке бывали случаи, с городов каки приходят: вьюноша мясо в рот и морщится, готов выплюнуть – мяса не едал, и только после страшного окрика унтера с испугу проглатывает… Во как в городах-то некоторы живут, особо в больших. И я не тутошний – вот как дам! – видишь, не чухонец, а тоже, как ты, деревенский…

– Я не «тоже», я сельский…

– Ха-ха-ха!.. – неожиданно даже для себя громко засмеялся, а потом будто закашлялся солдат-капрал и так же вдруг смолк (сунул себе в рот пальцы в двупалой солдатской варежке). Озлился. Большие синие глаза навыкат: – Ты што хаханьки устраиваешь на посту?! Вот тебе!..

Фёдор успел отшагнуть назад…

– Ты чо дерёшься?! Не вру – вот истинный крест – сельский я, из села Русская Тавра…

– Русская?! – сильно удивился Михаил. – А я из Русской Гоньбы с Вятки… Ежели одна деревня называется Русская, то рядом обязательно есть нерусская. Вот у нас, пониже по речке Гоньбинке, село – мечеть имеется – Татарская Гоньба, а выше – Мари Гоньба…

– И у нас недалеко Марийская Тавра…

– Марийсы?! Чудно! Как они там-то оказались? И што они там делают?

Фёдор приободрился, поправил папаху, рот его широко распахнулся в улыбке:

– Чо, не знал? Живут…[19]19
  Даже по современной статистике, только в одном Красноуфимском районе Свердловской области более 20 процентов населения составляют мари (губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев [2020 год] – уральский мари).


[Закрыть] Ихни старики-чочои сказывают, что во времена царя Грозного ушли на Урал и за Урал: не хотели волю терять и веру отцов предавать[20]20
  Отказаться от язычества и принять православие.


[Закрыть]. Они до сих пор своим богам молятся, требы-жертвы приносят и в церкву ходят…

– Погоди, как, крещёные?! Во дают!.. Ты-то ведь тако не делаешь? – Михаил напряжённо посмотрел на своего напарника.

– Чо я, нерусь?.. Хлеб выращиваю, скотину держу и, как марийсы, ещё – охотой… А жито у нас рожает земля! Чернозём – не то что здесь: песок!..

– Ну, ты не очень-то! Поди, выращивалка-та ещё не того!..

У Фёдора выпятилась нижняя губа.

– Ты… ты!.. Ты, дядя, меня не знаешь… Ты бы посмотрел, как я могу под гармонь сплясать или же песню громкую… Никому меня не переплясать, не перепеть!..

– Глядя на тебя, не сомневаюсь: можешь, можешь, но, – недоверчиво, – как же на Урале хлеб растёт? Там же горы, скалы – руды добывают. – У Фёдора засинели, повлажнели, заблестели глаза от обиды: «Как мариес-чочой какой: не верит ещё!..» А Михаил продолжал: – У нас хоть не чернозём, как у вас, но умасленный навозом суглинок, а то глина, ох как хорошо плодит. Раньше хватало земли – общинами жили, а счас худо стало: мужики – те, кто побойчей и понаглей – в уезде себе бумаги выклянчивают на отделение в хутора[21]21
  Столыпинская реформа разделила крестьян на бедных и богатых. Первые ходили в хутора батрачить, но большинство уехало в города, где пополняло пролетариат. Реформа, принятая народом вначале с восторгом, уже с началом Великой войны вновь усилила в России социальное напряжение и приблизила революцию.


[Закрыть], и имям лучшие наши земли отдают, а сенокосные заливные луга вдоль по Гоньбинке так почти все отдали… Приходится наниматься в хутора… Ладно, не крестись, верю, што там у вас хлеб ростится. И што, хватает?

– Хватает, – баском и твёрдо, – наши отцы-деды умеючи много земли пашут неучётную и жито хранят в ямах глубоких, где они в сухости и прохладе годами в утай лежат, а по учётной, как и все, задолжали в казну…

Михаил прикрыл глаза папахой, задумался (вспомнилась родная сторона – Русская Гоньба: синеокая красавица жена молодая, дочка, которую успел понянчить на руках, любить до полутора лет, пока вдруг в неочередной рекрутский набор не попал. «Сколько дочке-то уж будет?.. Семь в июне… – С тоской и болью: – А малютка-парнишка, без меня родившийся, помер!.. Ведь руки мои до сих пор помнят его ножки, которыми он изнутри, из утробы, по маминому животу стучал…») – глаза покраснели, выступили слёзы…

– Чо, чо?.. Чо такое? Плачешь? – Случись что другое, не так бы удивило и огорчило Фёдора.

Но капрал уже взял себя в руки и, сожалея о своей минутной слабости перед новобранцем («Што обо мне подумат?!»), изобразив на лице гримасу улыбки, заговорил спокойно, нарочито безразличным голосом:

– Во как вы, умеючи-то, а мы, если бы не орехи и жёлуди, иногда б голодали!.. – Вновь возникли-вспомнились до боли родные образы своих близких, как наяву мысленно увидел деревенских русобородых могутных мужиков и синеглазых золотоволосых статных русских баб… Отсюда даже татгоньбинцы казались милыми соседями, а поджарые быстроглазые «марийсы» из Мари Гоньбы вызывали умиление…

Фёдор (то ли понарошку или действительно) вновь заинтересованно, по-гусиному тянул шею, пытаясь заглянуть в окно вагона…

– Ты говоришь: всё знаешь, дак росскажи про царские вагоны. Наверно, и внутрь заходил, смотрел… Росскажи… – ударяя на «о», тянул он.

– Конешно, приходилось… и с самим царём Николаем говаривать…

– Ой-ой-ой!.. – чуть не падая. – Говори-говори! Мужикам и бабам росскажу про то, как ты самого Николая-царя видел и говорил с ним… – Вдруг смутился, замолк, а потом хитро стал смотреть на Михаила: – Врёшь!.. Побожись…

– Вот ещё: я не ты, штоб на каждом слове креститься… – По его крупному породистому лицу как будто скользнула тень, тёмно-русые густые брови сдвинулись к переносице, взгляд стал строгим: – Ты бы, парень, пошевелил кое-чем и догадался (ведь учили нас!), што младшему составу военнослужащих Императорского железнодорожного полка ни под каким предлогом нельзя заходить в вагоны царского поезда, а с царём Николаем упаси Бог заговорить!.. Ох, зря ты так-то счас на меня глядишь. Сказал же тебе: не смотри! Да погоди глаза-то закатывать и эдак-то ломаться! Што знаю, росскажу – не кажному дано такое знать; сколько вагонов, знаешь и што паровоз тоже бронированный, а вот в окна пытаешься заглянуть – не заглянешь: они зеркальны и пуленепробиваемы. Не понимаешь? Давай обскажу, а потом, што непонятно, объясню – поймёшь. Ты ещё многого не знаешь и не понимаешь, но главная мудрость, которую должен знать любой, такова: чем больше будешь знать, тем больше будешь знать и понимать, што как мало ты знаешь! Закрой рот. Ежели не дурак, дойдёт, а нет – знать, ты неумной и никогда об этом не поймёшь, што ты таковой… Так вот, третий вагон, напротив которого ты топочешься, – это для обслуги. В первом – електростанция. Второй – багажный. В четвёртом, в купе, самые важные чины царской семьи ездеют. Пятый занимают министр императорского дворца, командующий главной императорской квартирой, начальник охраны, гофмаршал, лейб-медик, и одно купе запасное. Шестой – дамский: для фрейлин, камеристок императрицы, прислуги; говорят, вагон с особыми нужниками!.. Седьмой называется великокняжеским – для семьи царской и его ребёнков с гувернёрами. Следующий именуется императорской спальней; в восьмом – царь и царица и ихни слуги; в девятом – самый главный вагон – трапезная. Два замыкающих – хозяйственный и для охраны. Чуть не забыл: при надобности прицепляют вагоны с автомашиной и вагон-церковь.

– Господи Иисусе! Церковь – и на колёсах… – Фёдор перекрестился.

– Вон видишь: как в вагонах стало сумрачно, так и лампочки зажгли (у нас в вагонах-казармах эдаки же). Это ещё не всё, и больно уж чудно! Будто ванна, где царица с ребёнками плескаются, серебряна[22]22
  Медная, изнутри посеребрена.


[Закрыть]. Умывальники кованы из серебра и… белые[23]23
  Фарфоровые.


[Закрыть] позолоченные ночные сосуды. Не дёргайся – потом, потом. Лампочки – в случае аварии на електростанции – будут ещё гореть часа три от батарей каких-то. Даже телефонная связь меж вагонами смонтирована, есть телеграфная станция. Во как! Внутри вагонов всё отделано из полированного дуба, ореха, бука и карельской берёзы. Потолки обтянуты белым атласом, стены обиты стёганым штофом малинового цвета. На мебели, столах – бронза, фарфор, мозаика. Двери открываются и закрываются без единого писка, бесшумно, а свежий, чистый воздух подаётся по бронзовым вентиляционным трубам, украшенным на концах наверху орлами. Росскажу, росскажу про герб. Трубы отопления сделаны тоже из бронзы. Полы покрыты линолеумом и коврами. Даже воздух внутри вагонов прогревается и поддерживается нужной температуры. Когда ездеют в заграницу, то меняют скаты: русскую колею в 1524 миллиметра на 1435…