Текст книги "Российская литературная премия-2022. Том 1"

Здесь было всё так же, как в настоящей церкви, в том, настоящем, Орадуре. Пьер помнил её. Это было, пожалуй, самое трагическое место в городе. Потому что в той церкви сожгли почти всё женское население с грудными и маленькими детьми. Чтобы не тратить пуль и времени. Так, одним махом!

В церкви оставили всё так, как было: и копоть на стенах, и отпечатки на них обгоревших рук, цеплявшихся за стены и жаждавших добраться до окна, чтобы выбраться отсюда или хотя бы выбросить детей, чтобы они не горели заживо. Наполовину сгоревшие детские коляски, в которых когда-то мирно спали младенцы, из которых их вынимали мамины руки, чтобы поцеловать в румяные щёчки и дать покушать.

Пьер вспомнил недавнюю картину из окна поезда, где счастливые женщины шли по улице со своими малышами и беззаботно болтали с подругами. Двадцать минут – и первая, почти пастельная, картина превратилась в эту тяжёлую, в которой было несколько кричащих красок: красная, чёрная и белая. Огонь, ужас и смерть.

На этой картине уже не было ни мам, ни младенцев. Остались только тени – отпечатки того, что было живым. Купол и в основном место у окна были особенно чёрными, вероятно, оттого что ветер и воздух здесь ещё больше раздували пожар, который пожирал живые тела людей.

В том музее под открытым небом туристы бродили по полностью разрушенным улицам, мимо руин домов, магазинов и кафе, по тому, что когда-то всё вместе было прекрасным маленьким городом. Кормушки животных, разбитые стойла, покорёженные велосипеды и тракторы – всё это создавало ауру умершего города, в котором каким-то образом оставались души тех людей, животных и даже вещей, тоже живших своей, частенько более длительной, жизнью, чем их хозяева, иногда по сто и более лет, переходя по наследству от предков потомкам.

Что-то стояло в гостиной, на чём-то шили платья, а в чём-то готовили прекрасный шукрут! Часы, фотографии, милые сердцу вещицы. И их жизнь кончилась от взрыва, который разбросал по двору части их деревянных и металлических тел.

– Вот представь, каково им здесь было! – воскликнул Пьер. – Наверняка бежать хотели, только куда бежать и как?!

Повсюду солдаты и автоматы. Кошмар! Да ещё с детьми! Наверное, здесь съёмки уже были. Вон сколько реквизита.

– Говорят, в этот день был праздник конфирмации, детишки были наряженные, ждали подарков, а тут такое, – вздохнула Мишель, глядя на остатки черноты от пожара. – Даже представить страшно. И, главное, ни с того ни с сего. Ведь они ни о чём таком и не думали. До сих пор их город не трогали, да и кому они нужны были? И вдруг такое зверство! Женщин с детьми в церкви умертвили, мужчин расстреляли, а стариков добили взрывами. Под обломками домов и погребли. Это загадка. Почему именно этот городок и почему так беспощадно?!

Пьер обследовал пути отхода из церкви, как если бы на месте тех жертв был он. Он попробовал дотянуться до окна, но взобраться на выступы было сложно, потому что не было лестницы. Обследовал помещение на предмет двери, которая должна была быть.

«Для служителей! Для толпы прихожан эти фасадные двери, а для священников?» Он прошёл в самый дальний угол за стол со свечами, за выступы колонн с изображениями мук Иисуса и, спустившись по маленькой лестнице, увидел дверь!

– Подойди, – позвал он Мишель. – Вот отсюда, наверное, удрала та дама. Спаслась одна из сотен. Судьба. Повезло. Но ноги всё-таки покалечила. Так и пролежала в огородной ботве сутки. Представляю, как тряслась. А почему другие не воспользовались? Потому что им всем по ногам сначала постреляли, потом гранатами закидали, а уж потом бензином облили. Попробуй уцелей!

– А ты знаешь, что здесь четыре человека были из другого города? Случайно здесь оказались, по городу на велосипедах проезжали. И заодно со всеми – расстрел! Вот уж им было обидно. Могли бы жить и жить, если бы другим путём поехали!

Пьер прислушался и снова услышал шум и выстрелы. Они приближались и уже снова раздавались очень явственно.

К выстрелам прибавился звук взрывов и стук отбитых кирпичей от стены церкви.

– Мадам, вы не знаете, почему для съёмок фильма применяются такие варварские методы? Мы чуть не попали под обстрел, – спросил как можно спокойнее Пьер, увидев вошедшую актрису. – И когда закончатся съёмки? Нам надо возвращаться к машине!

Но женщина как будто не слышала Пьера, она обводила взглядом помещение церкви, руки её тряслись.

– Быстрей, не останавливаться, а то получите пулю, – услышали они снова голоса немецких солдат. – Всё, все в церковь! Давай, давай, быстрее, быстрее! – грубо кричали они и раздавали удары прикладами.

Пьер услышал звук детского плача, он был ужасный, потому что сливался в один плач из сотни детских голосов, лежащих в колясках, сидящих на руках у женщин, держащихся за их руки. Тех детей, которые потеряли своих родителей. Дрожь, беззвучные всхлипы, крики – нет, это не было инсценировкой!

В тот момент в приоткрывшуюся дверь немецкий солдат плеснул бензин и второй одновременно выстрелил по пытающимся вырваться оттуда женщинам. Потом бросил в помещение гранату, и двери захлопнулись. От выстрелов и гранат вспыхнули стены, пол, люди и дети! Всё горело и орало диким криком.

– Бежим! – вдруг вскрикнул Пьер. Он схватил Мишель за руку и потащил к обнаруженному им выходу.

В этот момент у них в голове не было другой мысли, как удрать отсюда побыстрее. Вслед им рвались снаряды и громыхали бомбы, оставляя от недавно мирного городка руины. Покорёженная швейная машинка, обгоревший автомобиль, пойло для овец, детская коляска… Они бежали мимо всего этого с бледными лицами и остановились, только когда оказались за оградой кладбища. Мишель наклонилась, хватаясь за живот и задыхаясь от быстрого бега.

– Всё, больше не могу! – сказала она, согнувшись.

* * *

Кладбище оказалось мирным, и в нём было всё то же мирное лето, порхали бабочки, светило солнце, зеленели деревья. И аккуратно стояли цветы у прибранных могил.

Они ещё слышали гул самолётов и взрывы. Бомбы делали своё дело, разрушая город до основания. Но это было за оградой, а здесь, на кладбище, был покой, как будто их накрыл прозрачный колпак, который давал возможность слышать, но делал их неуязвимыми. Но надо было осознать произошедшее, осмыслить всю эту неправдоподобность ситуации. И слишком это всё не укладывалось в их понятие о нормальной жизни, которая была всего лишь полчаса назад!

«Война? Но откуда? И почему бомбят Францию? Кто? Россия? Кому ещё это надо? А, Корея или Ирак? Террористы?» – такие мысли пролетали в голове Пьера и Мишель.

Сейчас они были в безопасности, хотя и боялись сделать шаг из этого благополучного места, тем более что оно само по себе не было уж очень приятным. И всё же тихие мёртвые были приятнее живых с автоматами.

– Что с Мадлен и Полетт?! Ведь они не могли не слышать выстрелов и взрывов? – воскликнула Мишель. – Наверное, переживают за нас!

– Только бы не совались сюда! – ответил Пьер. – Представляю маму в церкви, да и Полетт! Мы-то убежали, а им было бы сложнее. – Он представил Мадлен с её наивными вопросами и жену, которая дальше дома без машины не передвигалась.

«Хорошо, что вы там остались, – подумал он. – Ждите нас в кафе!» – мысленно отдал он им приказ.

С оставшимися в кафе Полетт и Мадлен Пьера и Мишель разделяло около километра. Здания музея не было видно отсюда, но Пьер оценил обстановку по памяти.

– Музей, платформа, десять минут петляния по городу на поезде, дорога до церкви… – просчитал он. – Всё!

Это было не так уж и много. Но этот километр разделял их от того кошмара, который видели они. И, возможно, не видели Мадлен и Полетт, находящиеся за территорией «музея под открытым небом». И, значит, все эти кошмарные съёмки фильма их не коснулись. Он на это надеялся.

– Так что же это было? – посмотрел Пьер на Мишель, когда она отдышалась. – Еле ноги унесли! Что-то не пойму. Если кино снимают, так слишком уж реалистично! Мне кажется, огонь и бензин были настоящими. Останься мы там ещё секунду, и всё! Орали-то как! Живьём горящие! Это же было просто адски! Так не сыграешь!

– Дети орали от страха, они же не понимают, что это для кино, а женщины, возможно, играли роль, – сделала вывод Мишель. – Но что с детьми после такого стресса будет? Своих точно уж на съёмки не потащили бы. А эти чьи? Из приюта? Или есть такие мамаши, которые за деньги на съёмки своих взяли? Но это идиотизм! – возмутилась Мишель, ещё не отошедшая от бега. – Пьер, давай вернёмся, посмотрим, что там на самом деле, – предложила она. – Может быть, мы зря испугались? И сами выглядели как идиоты, удирая, всем на смех!

– Ага. Чтобы попасть в новую нервотрёпку?! И чтобы увидеть, как над нами смеяться будут? А если всё так и было по-настоящему? Нет, у меня в голове всё это не укладывается. До сих пор мурашки по телу бегают. Слушай, а может быть, это был теракт?! – хлопнул себя по лбу Пьер.

– Теракт? В принципе, похоже. Взорвали, расстреляли просто так, в устрашение. Значит, это не съёмки? – с ужасом спросила Мишель. – Но почему переоделись в немецких солдат?

– А специально! Съёмки идут, кто придерётся? И солдаты, и самолёты, и стрельба – комар носа не подточит. Всё по сценарию. Это потом разберутся, когда музей снова откроют. Ой! Там трупы, там разруха! – передразнил Пьер мадам из музея.

– Переодетые террористы, я ещё понимаю. Но как сюда самолёты пустили? – спросила Мишель.

– А что? В Америке такое прошло! С башнями-близнецами… А у нас и подавно! Расслабленные идиоты, – обругал Пьер, сам не зная кого.

– Слушай, нас вроде даже заметили тогда, у церкви? – сказал Пьер траурным голосом. – Значит, мы теперь свидетели, а свидетелей убирают! – глаза Пьера стали круглыми и озадаченными. – Надо быстрее уходить! Стой здесь, а я посмотрю, что там, за забором. Может, мы уже в ловушке?

– Нет, я с тобой! – Мишель оглянулась по сторонам, как будто террористы уже прятались за надгробиями.

Пьер и Мишель медленно подошли к изгороди кладбища и постарались заглянуть за кусты, закрывающие вид на дорогу и церковь, как кто-то тронул их за плечо. Это было так неожиданно, что Пьер вскрикнул, а у Мишель округлились глаза. Но потом они даже обрадовались, увидев знакомое лицо. Потому что теперь было с кем обсудить ситуацию.

* * *

– Но это вы, месье? – воскликнул Пьер. – Это же вы? Тот самый водитель? – Пьеру и Мишель показалось, что водитель стал моложе. И одет в стиле сороковых. Но в тот момент это ушло на второй план. Да и не очень они его разглядывали тогда, в момент аварии. – Ну нельзя же так пугать! Чуть на тот свет не отправили!

– Я это, я. Вернее, то, что от меня осталось! – криво усмехнулся мужчина.

– Что осталось? Вы тоже попали под стрельбу? Вы ранены? Да нет, с вами всё нормально! – посмотрел на него Пьер. – Вы лучше нам скажите, что здесь происходит? Дома бомбят, людей в церкви поджигают. Мы-то сначала подумали, что здесь снимают кино, но уж очень реальные действия. Бомбы рвутся по-настоящему!

– К сожалению, да! – ответил водитель, сделав грустное лицо. – Здесь такое каждый день!

– Как это – каждый день? Почему?! – возмутился Пьер.

– Значит, вы знали? – удивилась Мишель. – А зачем же вы нас сюда затащили, не предупредив?! Это же вы нам этот музей посоветовали?

Догадка озарила лицо Пьера: «Ну конечно, всё сходится. Затащил, смылся…»

– Может, вы из этой группы террористов? Но мы-то вам зачем? – раздражённо спросил Пьер. – А, понятно! Вы таким образом сделали себе алиби? – снова взъерепенился он, не услышав ответа водителя и увидев только его наглую ухмылку. – Его машина далеко, там, где мы почти что столкнулись, – неожиданно его осенило. – И он ни при чём! А наша стоит рядом с музеем, и мы вышли из этого кошмара живы и целёхоньки. Нас заподозрить ничего не стоит!

Водитель терпеливо слушал поток слов Пьера и только снисходительно улыбался.

– А что же теперь будет? – посмотрела Мишель на Пьера.

– Я всё понял. Мишель, нам надо скорее обратиться в полицию, пока нас с тобой не обвинили в пособничестве. – Пьер был сама решительность.

– Ну, если вы берёте на себя и самолёты, и бомбы, и взвод солдат, – хмыкнул водитель, – то вы, конечно, очень опасные террористы, вернее, главари! Вам самим-то не смешно? Вы можете обратиться в полицию – только где она? Обращайтесь! Только куда? И сможете ли вы? – театрально и, как показалось Мишель, цинично произнёс водитель. – За этой территорией продолжается война, и вы тотчас же попадёте под обстрел и бомбёжку. Потому что ещё не все дома взорваны и не все жители убиты! Церковь с женщинами и детьми пока горит, согнанных к сараям мужчин ждёт расстрел. Но есть неуничтоженные школы и старики, оставшиеся дома. Последние штрихи достоверности в истории этого несчастного городка!

– Вы что бормочете?! – возмутились оба.

– Да-да. Здесь всё будет так, как в том, настоящем, Орадуре в тот страшный день. Всё до мелочей, до последнего трупа и до последней бомбы, – закончил водитель свой траурный речитатив.

Пьеру и Мишель показалось, что водитель при этом слишком смакует сказанное.

– И только потом, – продолжал водитель, – только к вечеру всё придёт в норму! Настанет несколько часов покоя. Это всего лишь маленькая передышка для этих несчастных. Но ровно в четыре утра всё начнётся снова. До окончания бомбёжки ещё несколько часов. Хотите ещё послушать вопли, внимательнее посмотреть на трупы? Идите! Там всё в самом разгаре!

Пьер и Мишель были ошеломлены такой тирадой водителя. Они немного отстранились от него.

– Так это всё-таки теракт? – со страхом спросила Мишель. – И кто же его устроил?

– Мадам, вы же читали историю этого городка, – обратился водитель к Мишель, которая казалась более спокойной. – Небось, и по руинам музея не раз ходили, – посмотрел он на Пьера. – Местечко интересное, конечно, но для тех, кто родился потом! – иронично усмехнулся он. – Прогулка, ресторан, фотографии среди руин. Наверное, ещё и не очень сочувствовали? Конечно, для вас это давно и неправда. Но не для нас, тех, кто был свидетелем всего этого!.. – стукнул он себя в грудь.

– Вы что, не в себе? Несёте какую-то чушь, – не выдержал Пьер. – Всё, с нас хватит. Мишель, убираемся отсюда. Нас заждались. – Пьер схватил девушку за руку и направился в сторону выхода.

– Идите, только куда, господа? – водитель развёл руками и сделал умильное лицо. – Я вам предлагаю успокоиться и выслушать меня, тем более что вам некуда деваться. Для верности пройдите шаг за ограду кладбища – и увидите, что я прав. А потом я расскажу вам остальное, ещё более важное. Идите-идите! Вот он я, вот мои пустые руки. Лично вам ничего дурного я не сделаю, даже наоборот. Идите, господа, но советую не делать больше шага. Осторожно!

Пьер и Мишель, сомневаясь, посмотрели друг на друга.

«Удрать от этого ненормального, сохранив при этом естественность и не показывая, что мы его испугались», – промелькнуло у каждого из них в голове.

Пьер и Мишель криво усмехнулись и двинулись к воротам, напоследок оглянувшись на водителя. Тот как будто знал это и, улыбнувшись, поднял вверх и покрутил пустыми руками, подтверждая, что он не собирается их преследовать и творить насилие.

Ворота уже были близко, и Пьер, сделав безразличное лицо и поправив рубашку, шагнул за ворота. Мишель готова была сделать такой же шаг, как вдруг Пьер, развернувшись, вскочил назад и отдёрнул от ворот Мишель.

– Там, там… немцы с автоматами и трупы!

Они снова посмотрели на водителя, тот сделал жест плечами, который означал: да, вот так, я же говорил!

* * *

– Вы поняли, что я не вру? – спросил водитель, когда Пьер и Мишель вернулись к нему. – Вам надо выслушать меня как можно спокойнее, тогда всё получится. И всё кончится и для вас, и для меня расчудесно! С вас потребуется только небольшая услуга.

– Услуга? После всего этого, во что вы нас ввязали, ещё и услуга?! – воскликнул Пьер.

Но, увидев наглое лицо водителя, которое говорило, что он сейчас хозяин положения, Пьер воскликнул, чуть не перейдя на фальцет, отчего сам себе стал противен.

– А что взамен?!

Пьер решил поторговаться, выиграть время и приблизиться к разгадке.

– Взамен? – широко улыбнулся водитель. – Для вас – жизнь! А для меня и для этих людей, которых вы видели, – вечный покой, – сложил руки на груди водитель и закатил к небу глаза. – Итак, – продолжал водитель, – вы, наверное, ещё не поняли, что находитесь на грани жизни и смерти.

– Благодаря вам, месье! Не забудьте этот фактор. За то, что мы вам решили помочь, вы навязываете нам какую-то авантюру! – взорвался Пьер.

Мишель дёрнула его за рукав.

– Так верно! – победно посмотрел водитель на обоих. – Скажу вам даже больше: я охотился за вами. Мне нужна была эта катастрофа! – Лицо водителя просто расплылось в улыбке.

– А, Господи, ещё и это! Мы уже и забыли, что вы нас чуть не раздавили своим грузовиком. Вот идиоты! – воскликнул Пьер. – Нам бы сразу вызвать полицию. Нет, точно, никогда не слушай дам, делай только то, что выгодно тебе. Вот они, последствия! – повернулся Пьер к Мишель. – Только непонятно, зачем вам это было нужно? – повернулся он к водителю. – Вы что, не боитесь правосудия или вы ненормальный? Просто так охотиться, чтобы отправить людей на тот свет?!

– Вы уже на том свете! – развёл руки водитель и охватил ими пространство. Всё его существо показывало, что он не врёт. – И это я вас сюда отправил! – с широко открытыми глазами воскликнул он.

– Вы? Вы отправили нас на тот свет?! – удивлённо спросила Мишель, стараясь понять водителя и представляя худшее. Например, что это всего лишь предшествие его криминальных действий. «Я вас отправил» могло означать «сейчас я вас отправлю». Мишель напряглась и с ужасом посмотрела на Пьера. Она знала, что он всегда носит с собой пистолет, ведь его профессия ему это позволяла. И с удовольствием отметила, что рука у него сжимает рукоятку в кармане брюк. Они обменялись понимающими взглядами.

– Да, у меня это получилось! – потёр руки и ухмыльнулся водитель. – Да-да, господа. Сейчас вы на том самом, то есть на этом нашем, свете! Это произошло, когда вы благодаря столкновению с моей машиной попали в точку Мёбиуса, в круговорот времени, в параллельный мир!

Водитель говорил какие-то непонятные слова. Какой-то Мёбиус, круговорот времени… Пьер, конечно, слышал все эти понятия, но он никогда не интересовался ими.

«Карма, рай, тот свет… Ничего такого нет! Умрём и превратимся в хлам», – считал он.

Он смеялся над теми, кто верил во всю эту чушь. Полетт думала так же, как он. Но Мишель любила все эти разговоры про Шамбалу, спиритизм, НЛО. Ей слова водителя показались интересными. Она и не думала, что этот простой с виду человек может рассуждать о круговороте во времени и Мёбиусе. Мишель с интересом посмотрела на водителя и стала слушать его внимательнее.

– О петле Мёбиуса я знаю. Но что такое точка Мёбиуса? – спросила она и этим привела в расположение водителя. Он заулыбался и стал как-то проще и даже симпатичнее.

– Сейчас я вам всё объясню, мадам. Кстати, давайте познакомимся и выпьем по рюмочке этого чудесного коньяка! – Водитель достал фляжку, разлил коньяк по трём металлическим стопкам и протянул Пьеру и Мишель. – Выпейте, и я с вами, а то мои нервишки расшалились, и вы свои в порядок приведёте. Садитесь вот на этот надгробный камень. Не стесняйтесь. И будет нам эта могилка и столом, и домом! – улыбнулся водитель.

Водитель выпил первым. Пьер махнул рукой и выпил тоже.

– Ну как, хорош коньяк? – спросил водитель. – Кстати, местное производство! Один владелец виноградников из города Коньяк застрял тут, как и я, вот мы и подружились. Но ведь чего только нельзя сделать, если у вас в руках вечность и этот сказочный мир! Вот месье Бернар и принёс в наш мир свои подарки. Развёл здесь виноградники и стал изготавливать коньяк. Хотя теперь его можно было бы назвать «Тотсветьяк»! – засмеялся водитель. – Ведь виноградники находятся не в городе Коньяк на том свете! До сих пор хвалю бога за то, что послал мне утешение – Друга месье Бернара. Основная масса людей сразу в лодку и на тот берег. Хотят покоя! Но я их не осуждаю. И слава тебе, Господи! – водитель посмотрел в сторону реки. – Ты всё предусмотрел, вразумил и дал возможность остаться здесь мне и другим, самым-самым! Мадам, вы тоже пейте, не пожалеете. Всё лучше соображать, когда голова спокойна, – переключился со своих восторгов водитель.

Мишель, взглянув на Пьера, который после рюмки коньяка пребывал в прекрасном расположении духа, и удивившись такой религиозности водителя, тоже выпила рюмку.

– Да, стало как-то лучше! – сказала она водителю, который пристально смотрел, как Мишель пьёт.

– Ну я же говорил, что вреда вам не причиню, если будете меня слушаться! – улыбнулся водитель. – Жак Ришар, – представился он. – А то как-то неудобно общаться. Ну а ваши имена я знаю… – загадочно сказал Жак.

В голове и Пьера, и Мишель была каша из услышанного и увиденного и крутились разные варианты способов удрать удрать из этой ситуации, от этого сумасшедшего. И теперь их спутанные мысли и выпитый коньяк, который Пьер оценил как превосходный, не давали возможности принять какое-то правильное решение. Они стояли, переваривали всё это, слушали Поля, как смирные овцы, и это было почти что гипнозом!

* * *

– Вы, Мишель, хотели знать, что это за точка? А вот представьте, что миры не имеют трёх измерений, они многомерные и даже разномерные. Эти миры хаотично расположены в пространстве под разными углами, с разными кривыми и размерностью. Они не мешают другим мирам, потому что не проникают друг в друга и не вытесняют друг друга. Как если бы тень пересекалась с камнем. Разные измерения! Трёхмерный камень и двухмерная тень – они просто существуют совсем рядом, можно сказать, даже в тесноте.

И всё же, по теории вероятности, существуют такие точки, где миры пересекаются. При такой плотности миров и их множестве это неизбежно. Положение этой точки зависит от многих факторов. Она сосредоточена в мгновении. Это и есть общая точка для нескольких «орбит – лент Мёбиуса».

Тем, кто знает, где и когда можно найти эту точку, открыта возможность путешествовать по мирам, попадая через неё в другой мир, потом во второй, третий. И, к счастью, существует правило Мёбиуса, благодаря которому путник всегда возвращается к исходной точке. Идя при этом по другому миру, как по его известной модели ленты, всегда вперёд, никогда не возвращаясь и всё же приходя к той, первоначальной, точке.

Великий человек, великое открытие! От закона сохранения энергий никуда не денешься. Ушёл – вернись. Это сложная теория, но вот так, в двух словах.

Мишель посмотрела на Жака с восхищением. Первый раз в её жизни ей стало всё ясно, и, главное, это было так рядом, и даже она сама, оказывается, была в этой точке. Здорово!

– Откуда вы всё это знаете? – восхищённо спросила она.

– Знакомства с умными людьми. Скажи мне, кто твой друг… – улыбнулся Жак. – А я здесь близко знаком со многими великими умами: с господами Эйнштейном, Мёбиусом и Теслой. Не было бы счастья… – снова улыбнулся он. – Если бы не война, и я окончил бы университет.

Но вы спутали мне все карты! – укоризненно посмотрел Жак на Пьера. – У меня всё было рассчитано. А вы можете всё испортить. Время идёт, вместо того чтобы сделать то, ради чего я вас сюда затащил, вы путешествуете по другим мирам и в результате уходите от своего мира всё дальше и дальше. А точечка уплывает, уплывает, теряется во времени и в пространстве. – После этих слов лицо водителя выразило озадаченность. – А всё почему? – усмехнувшись, посмотрел на Мишель Жак. – Потому что вы слишком доверчивые, верите всякому встречному, ведётесь на их предложения. А заинтересовать вас очень просто! – Водитель с ехидством посмотрел на Пьера.

– Это как же? – слабо взъерепенился Пьер.

– Очень просто, – повторил водитель, – надо только пообещать вам бесплатное мероприятие, и всё! – щёлкнул пальцами водитель. – Открытие ресторана, например, с бесплатным посещением его в качестве приза для первых посетителей или приглашение в пятизвёздочный отель, расположенный в старом замке. Бесплатно, за счёт спонсора, который оставил некую сумму для помощи несчастным туристам, попавшим в неприятности на территории его бывших владений.

На эту фразу Пьер ухмыльнулся и даже принял такой же ехидный вид, который говорил: а сам-то ты не повёлся бы на бесплатный ресторан или бесплатный отель в шикарном замке? Сам, небось, за евро душу продашь! Ему хотелось дать в морду этому наглецу.

– Ну-ну, спокойнее, извините! Я тоже на нервах! А вообще-то на уловки наших «доброжелателей» попался бы каждый, если он, конечно, не святой. Это же профессиональные, одержимые, изобретательные охотники за душами. Здесь много таких. Это для них своего рода хобби, соревнование друг с другом, что здесь не запрещено. Вот они и процветают в своём «творчестве». Кому-то хочется скорее туда, на ту сторону реки, в покой, – водитель покачал пальцем, как стрелкой весов. – А кому-то, кто поумнее, нравится извлекать возможности из этого мира. Туда, – махнул рукой Жак в сторону реки, – уходит большая часть путников. – Водитель сложил руки на груди и поднял к небу глаза. – А здесь остаются сливки! Например, известный вам господин Пастер, Эйнштейн, Калиостро, Тесла… и многие другие. Здесь даже существуют университет и лаборатории, в которых эти гении трудятся над вопросом встречи двух миров: вашего и нашего, потустороннего.

Достойные противники? Умы! Только зазевайся – и вы уже в их лапах. Куда мне против них?! Один охотится, – водитель хлопнул себя по груди рукой, – а другой крадёт его трофеи. А времечко-то уходит!

Так что глупцы не только вы, но и я тоже. Я упустил вас два раза. Вот вы и попались тому самому месье Пастеру, а во второй раз – той самой мадам администратору из замка. Граф Калиостро ловок, очень ловок. Он всегда в своём духе, со своими шуточками. Но уж третий раз я не прозевал. И теперь вы – мои пленники! Вернее, друзья по несчастью! – поправился Жак.

– Месье, скажите, что вам нужно. Деньги? Мы заплатим вам, только помогите нам отсюда выбраться, – обратился Пьер к Жаку, россказни которого о точках и параллельных мирах его не вдохновляли. Он даже разозлился на Мишель, которая слушала этого ненормального открыв рот.

«Да, ситуация странная, но разберёмся потом, а сейчас надо скорее оторваться от Жака», – решил он.

Пьер незаметно моргнул Мишель, показывая, что он кое-что придумал.

– Я понимаю, Пьер, что в это трудно поверить, но на этом свете ваши евро не играют никакой роли. Я могу создать их сколько угодно и даже подарить их вам. – Жак полез в карман и вытащил пачку пятисотенных.

Пьер ошалело посмотрел на эти манипуляции.

«Он ещё и фальшивомонетчик?! – подумал он. – Вот вляпались!»

– Вы, Пьер, так и не поняли, что вы на том – этом – свете. Ну сравните: возможно ли это в реальности? Первое – вы не получили ни одной травмы. А ведь бензин и огонь были рядом с вами, а?! А этот вагон, месье Пьер, где три дамочки: рыженькая, блондиночка, брюнетка! – щёлкнул языком водитель. – Неужели вы думаете, что в жизни могут быть такие ситуации, как у вас в вагоне, рядом с тремя красавицами? Сказка, сон?!

Пьер немного покраснел.

– Но сон-то что надо! – воскликнул он. Напоминание о той ситуации смягчило его поникшее, непонятное и беспокойное состояние. – Тот ресторан со странным названием «У Крокодила» был очень даже оригинальным… – мечтательно произнёс он.

– Мишель, а вы помните Филиппа и его просьбу? Ну-ну, вспоминайте. Главное – вспомнить хоть хвостик ото сна, и тогда он откроется весь. Посмотрите в своей сумочке, там лежит его подарок.

Мишель засунула руку в сумочку и вытащила кулончик в виде туфельки.

– Филипп! – вспомнила она.

– Я вам советую прочитать письмо. Пригодится! – усмехнулся водитель.

– Как пригодится? Это же письмо не мне.

– Потому что тогда с вами останется информация. А она за плечами не тянет. Остальное останется здесь. Пока можете надеть его на шею, подарок надо носить, пока есть возможность. Ну посудите: могло всё это быть с вами в действительности? – снова обратился он к Пьеру и Мишель. – Столько всего с вами произошло, а вы снова и снова оказываетесь в той точке, в то же время, в тех же обстоятельствах, когда собрались искать ресторан и почти что столкнулись с моим грузовиком. Что это, как не путешествие по параллельным мирам? Уходим и возвращаемся, уходим и возвращаемся. Всё как по ленте Мёбиуса. Вы когда-нибудь смотрели этот фокус? Склеить два конца ленты, перегнув их…

– Так мы что, умерли, что ли? – растерянно произнёс Пьер.

– Не переживайте: это ещё не конец. Вы ещё не умерли. Вы, чтобы было вам понятно, почти в коме или во сне и сейчас видите этот сон под названием Орадур-сюр-Глан. Сейчас вы и там, и здесь. Лезвие бритвы, как точно подметил один русский писатель, Ефремов, кажется. Раз! И вы не удержитесь и склонитесь в одну из сторон. Раз-два, раз-два, – показал водитель пальцами движение отклоняющейся от нуля стрелки. – Всё время надо соблюдать баланс.

– Кома? – Пьер придирчиво посмотрел на Мишель и покрутил своими руками и ногами. – Что-то непохоже. Вот они мы, и мы нормальные, и дамы наши нас ждут в кафе. И машина, и музей… И есть хочется!

– А во сне всегда так! – воскликнул Жак. – Вспомните: что бы вам ни снилось, вы всё воспринимаете во сне без критики. Всё вам кажется реальным и естественным. Так и сейчас. Потом, когда очнётесь и если вспомните этот наш мир как кусочек сна, то удивитесь и скажете: чего только не бывает во сне!

Я могу помочь вам выбраться отсюда, но не за деньги. И вы проснётесь в своей машине, на худой конец в госпитале, как уж вам повезёт. И это, пусть даже будет плохо и больно, будет лучше, чем вдруг присоединиться ко мне и ко всем тем, кто безвременно и неожиданно погиб, – сделал скорбное лицо Жак. – Сюда всегда успеете, правда? Так там, у вас, говорят?

– Ничего себе госпиталь! Где же баланс? Были целыми – возвращайте целыми! – воскликнул Пьер.

– Ну, я чувствую, процесс пошёл, – усмехнулся Жак. – Ладно, согласен! Я привёл вас сюда, я и отведу вас обратно в целости и сохранности. А здесь вы необходимы для меня как люди, ещё принадлежащие тому миру. Понятно? Вы мне очень необходимы. Поэтому я вам ничего плохого не сделаю. Если, конечно, вы сделаете кое-что для меня.

Времени у нас мало. А то я бы вам порассказал: и про ресторан «У Крокодила», и про отель «Старый замок», и про месье Пастера, и графа Калиостро. Здесь их способности просто процветают. Они даже соревнуются друг с другом в оригинальности шуток. Но хотя они просто беспардонно воспользовались моим трофеем, я имею в виду вас, я их понимаю и прощаю! Потому что каждому, кто здесь, очень приятно пообщаться с людьми с того света, вернее, вашего. Поиграть с вами, пошутить над вами, вспомнить свою старую жизнь и передать за счёт вас в ваш свет пожелания и просьбы.