Текст книги "Российская литературная премия-2022. Том 1"

Глава восьмая
Урок

Пока Пьер и Полетт препирались, Мишель встала из-за стола и хотела уже направиться к занавескам, откуда, как показалось, выглянул Филипп и через секунду исчез, махнув ей рукой.

– Я сейчас, – поспешно сказала она, стараясь придать своему уходу невинную причину. Ей не хотелось, чтобы все знали, куда она пошла. Но никто и не обратил на её слова внимания, потому что они оба были заняты своими проблемами. И это было кстати.

Мишель на мгновение засомневалась, не показалось ли ей и, может быть, она приняла за Филиппа совсем другого мужчину. Мишель замедлила шаг, но потом решительно зашла за занавес.

– Филипп, – тихо позвала она, не увидев его в коридоре, и хотела уже пройти на палубу предыдущего представления, как…

В ту же секунду та самая секретная дверь приоткрылась, и Филипп, сделав знак, чтобы она молчала, пригласил её быстрее прошмыгнуть в дверь. Мишель, удивившись, как это она не нашла её в прошлый раз, через секунду уже стояла рядом с Филиппом.

Она ещё стеснялась своих чувств, которые сразу же нахлынули на неё, предательски окрасив её щёки румянцем. Но Филипп был так близко, что она как магнитом притянулась к нему. И поцелуй зажёг в ней желание такой силы, что ей уже стало всё равно и то, что их могут увидеть, и то, что они мало знакомы. Этот поцелуй совсем отключил её память и возможность трезво мыслить. И, конечно, она не вспомнила содержания той записки, которую ей передала Полетт.

«Не иди ко мне, если даже я буду тебя звать…»

В этот момент она забыла обо всём на свете. Были только он и она, а что было вокруг, она уже не воспринимала.

Мишель обняла его голову руками, гладила его спину и подставляла свою шею для поцелуев, которые сыпались на неё приятным градом.

– Пойдём со мной, – вдруг твёрдо сказал Филипп, отстранившись от неё и глядя с улыбкой в глаза.

Если бы не этот взгляд, она бы задумалась, почему всё снова так резко кончилось. Ей совсем не хотелось прекращать это волшебство их близости. Но в глазах Филиппа были нежность и любовь, и ещё что-то, чего она никак не могла разгадать. Филипп взял её за руку.

– Пойдём, я покажу тебе наш парк, – он открыл ещё одну дверь, и Мишель, к своему удивлению, увидела, что за ней сияет солнце, зеленеют деревья и пестреет выложенная разноцветными плитками дорожка, на которой стоит старинная карета с лошадьми.

– Как в сказке про Золушку! – воскликнула Мишель. – А вместо феи месье Пастер.

– Ты недалека от истины, – сказал Филипп.

Им стало немножко весело от того, какой в этой сегодняшней сказке предстала фея. И они беззаботно рассмеялись.

– А вот и туфелька! – Филипп протянул Мишель цепочку, на которой висел маленький хрустальный башмачок.

– Какая прелесть! – Мишель зачарованно смотрела на подарок, который под лучами солнца сверкал тонкими гранями наподобие бриллианта.

– Это тебе, чтобы ты меня не забывала! – сказал Филипп, глядя ей в глаза, и снова Мишель уловила что-то тонкое, что делало Филиппа загадочным.

– Сверкает как бриллиант, – сказала Мишель, глядя на башмачок, изготовленный из прозрачного хрусталя, и сверкающую на нём пряжку. – Спасибо, – она поцеловала Филиппа.

– Это бриллиант, настоящий, – сказал он. – Но ценность его в другом. Он исполняет желания.

– Но тогда это королевский подарок, – улыбнулась Мишель, приняв слова Филиппа за шутку. – А почему я должна тебя забыть? Ты что, не хочешь больше видеться со мной? – спросила она, совершенно уверенная, что этим словам есть простое объяснение наподобие того, что это была обычная фраза, произносимая в таких случаях. Только она обозначала «на память». Хотя опять неясные сомнения проникли в душу Мишель.

– Это дворцовый парк, и здесь недалеко есть прекрасное озеро. Пойдём, я покажу тебе все уголки замка, – предложил Филипп, не обратив внимания на последнюю фразу Мишель и потянув её за руку.

– Но откуда здесь всё это? Здесь так красиво, и после ресторана такой ароматный воздух! Пахнет непонятно какими цветами, по-моему, жасмином…

– Здесь целый ботанический сад и более тысячи видов растений. Это ещё один сюрприз, который приготовлен для туристов и гостей нашего ресторана. У нас здесь собраны самые последние достижения в развлекательной индустрии, вплоть до голографии, – сказал Филипп, как будто услышав мысли Мишель. – Ведь наш ресторан граничит с замком, и в программу дня входит катание на лошадях после обеда. Сейчас лошади свободны, и я могу взять их, чтобы прокатиться вдвоём с тобой. У нас есть полчаса. Мой шеф занят своими воспоминаниями, я видел, как он ушёл в музей с вашей пожилой мадам, так что никто нам не скажет «нет». Идём, – протянул он ей руку и повёл к лошадям.

– Можно их погладить? – спросила Мишель. – Какие красавчики!

– Я тоже их очень люблю, – сказал Филипп, потрепав лошадей по мордам. – Но, дорогая, у нас мало времени, скоро начнётся экскурсия для посетителей. «Наш вечер продолжается, – механическим голосом репродуктора произнёс Филипп. – Остановка в восемнадцатом веке, в одном из дворцов Бельгии».

Мишель засмеялась и чинно вошла в карету поддерживаемая за руку Филиппом. Он через секунду сел с ней рядом, войдя в карету с другой стороны. Лошади помчались по ровной дорожке парка, и Мишель, выглянув в окно, увидела его тенистые тропинки, уходящие вглубь от главной аллеи, фонтаны и огромные клумбы с цветами. Она увидела стены старого замка.

– Здесь у нас театр. Там чайный домик, там дом для летнего приёма гостей. Этому замку уже более тысячи лет. И мне кажется, что я его знаю столько же. Ведь я здесь родился.

– Ты так говоришь, как будто этот замок твой. Наш домик, наш театр… – засмеялась Мишель. – Твои родители работали здесь?

– Да нет, они здесь жили… – уклончиво ответил Филипп. – Вот и озеро. Выйдем? – предложил он.

– Я не против, – сказала Мишель, удивившись, как их желания сходятся. Она очень любила воду, будь то дождь, озеро или просто маленькая лужа. Может быть, потому что её знак зодиака был Рыбы? Она вышла из кареты. Вместе они подошли к воде.

– Вот здесь мы любили бродить с мамой, это её любимая аллея. А здесь я с сёстрами играл в океан, – показал Филипп на озеро, на котором к маленькому причалу был привязан симпатичный двухпалубный кораблик. – Мы садились на корабль, я, конечно, был капитаном, а они – пассажирами, а иногда – пленниками, это зависело от игры, и мы плыли к тому острову, и я спасал их, а потом были фейерверк и праздничный ужин на корабле.

Филипп протянул руку Мишель и шагнул на палубу.

– Вот моя каюта капитана, – сказал он, вводя её в помещение. – Это я, это мои родители, а это мои сёстры, – показал Филипп на фотографии, которые висели на стенах каюты.

– Ты похож на отца, хотя немного и на маму… – помедлив, сказала Мишель.

– Больше на бабушку, – ответил Филипп, – посмотри внимательнее, вот родители, а вот бабушка.

– Да… – поддакнула Мишель, исследуя лица на портретах.

Филипп вывел девушку на берег.

– А здесь я когда-то закопал клад. Мне тогда было лет десять. Я сложил в коробку свои любимые монетки, солдатиков, ещё какие-то штучки и закопал всё это около маленькой сосенки. Теперь она выросла, и я бы её не узнал, вернувшись в наш парк через много лет. А теперь хочется отрыть эту коробочку, и страшно…

– Отчего? – спросила Мишель.

– Страшно возвращаться к тем временам, которых уже нет и которые уже не вернёшь. А так они существуют в памяти, как прочитанный сюжет книги, и это проще.

Филипп показал на сосну, росшую неподалёку.

– Запомни это место, – сказал он.

– Зачем? Чтобы найти клад?! – засмеялась Мишель. – Но ведь он твой!

– Мне бы хотелось, чтобы этот клад нашли мои родители, ведь письмо посвящено им. А ты подскажешь им, где искать его.

Мишель непонимающе подняла брови.

– Но я незнакома с твоими родителями, – сказала она. – И почему бы тебе не сделать это самому?

– Я надеюсь, ты познакомишься с ними, – уклончиво ответил Филипп, и Мишель показалось, что на глазах у него блеснули слёзы. – Я бы даже хотел, чтобы ты была посредником между нами, тогда мы быстрее поймём друг друга.

– Наверное, это здорово – жить в замке, даже если он принадлежит не тебе. Ведь ты пользуешься всем этим, как будто ты и есть хозяин. Ты можешь гулять, смотреть на эти цветы, сидеть и думать на вот этой лавочке.

– Здорово! – согласился Филипп.

– Кстати, – вспомнила Мишель, кладя кулон в сумочку и увидев там записку, – а что она обозначала? Я ничего не поняла! Почему я не должна идти к тебе, если ты позовёшь? Это что, такая шарада?

– Нет! Это моё предупреждение, – сказал Филипп.

– Но от чего? Ведь вот я здесь, и ничего не случилось. И потом, зачем звать, если в этом что-то таится? – не совсем понимая, посмотрела на Филиппа Мишель. – Не пугай меня! – Она огляделась по сторонам и не увидела ничего опасного. Лишь прекрасный пейзаж, тени от деревьев, цветущие кусты… и очень милое лицо Филиппа.

– Нет-нет! Я совсем не хочу тебя пугать, я просто хотел быть честным перед тобой, не имея возможности раскрыть всю правду. От этого и получается вся эта недосказанность и нелогичность. Понимаешь, каждый человек должен сам выбирать, как ему распорядиться собой. А я хотел… должен был уговорить тебя остаться здесь со мной.

– Да? – посмотрела в его глаза Мишель, принимая слова Филиппа за скромность и неумение сделать предложение прямо. – И что дальше?

– Я очень хочу, чтобы ты осталась здесь со мной… – медленно, как бы через силу проговорил Филипп. – Ты не разочаруешься, и если дашь своё согласие, то всё это будет твоё. – Филипп обвёл глазами парк и замок.

– Я согласна! – весело сказала Мишель. – Если замок и звание принцессы, то у меня нет выбора. Когда ты познакомишь меня со своими родителями и где? На балу?

– У меня пока ещё здесь нет родителей…

– Что значит: пока нет? Они умерли? – не поняла Мишель.

– Скорее, наоборот! – промолвил с тоской Филипп.

– Хочешь сказать, что умер ты?! – воскликнула Мишель, начиная беспокоиться.

– Можно сказать, да! – грустно сказал Филипп. – И мне так недостаёт моих родителей. Они у меня чудесные!

– Ты что, поссорился с ними? – догадалась Мишель.

– Да… Я давно их не видел! – ответил Филипп. – Знаешь, дай мне, пожалуйста, мою записку. Я хочу написать тебе другую. Только давай я её спрячу в туфельке, и ты прочтёшь её потом, когда познакомишься с моими родителями. Передай её им.

Мишель проиграла в голове сказанное Филиппом и решила, что самое главное он сказал: она познакомится с его родителями! Это что-то значило, и она не стала копаться в странных фразах Филиппа.

– Если ты просишь, то конечно!

Филипп нажал пряжку на туфельке, и оказалось, что у неё есть полость. Он вложил туда записку и, защёлкнув замочек, показал жестом, чтобы Мишель спрятала его в сумочку.

– Надень его потом, когда вы покинете ресторан. И я советую вам сделать это как можно быстрее. И не соглашайся ни на какие предложения, даже если они будут королевские. И осторожно с месье Пастером. Он для меня много сделал, и я по-своему люблю его, потому что он здесь заменил мне моих родителей. И всё же. Потому что это касается вашей жизни…

Мишель округлила глаза.

– К моему сожалению, время на исходе. И я не хотел бы, чтобы месье Пастер увидел нас вместе. Беги, не подводи меня, – очень поспешно проговорил Филипп. Он быстро поцеловал в щёку Мишель и подтолкнул её к дверям.

Мишель тоже не хотела встретить здесь месье Пастера, она вдруг вспомнила их с Пьером открытие. Не оглядываясь, она подбежала к дверям и быстро вошла в дамскую комнату, чтобы немного успокоиться, переварить сказанное и посмотреть на себя в зеркало.

«Но ты не сказал мне, где живут твои родители», – подумала она и решила, что это даже лучше: Филипп снова найдёт возможность увидеть её, чтобы сообщить адрес.

Только она успела выйти за занавес в зал ресторана, как вслед за ней занавес снова открылся. Месье Пастер присоединился к Мишель, ведя под руку Мадлен.

Глава девятая
Разгадка

– Я возвращаю вам ваших маму и сестру, – сказал господин Пастер, подведя к столику Мадлен и Мишель.

– Мадлен, ты в порядке? – спросил Пьер, увидев её отрешённый вид.

– Устала, – сказала Мадлен. – Мы так танцевали! И я выпила очень много шампанского. Ух! Я немного посижу. – Она села на стул и, откинувшись на спинку, закрыла глаза.

– Танцевала! – хмыкнул Пьер, недоверчиво посмотрев на мать, и насторожился её вдруг сонным состоянием. – Месье Пастер, мы очень признательны вам за ваше радушие и прекрасный день, но нам пора идти. Мадлен уже спит, да и нам скоро захочется. Всё было прекрасно! Нам ещё нужно искать отель, – сказал лицемерно Пьер, желая слышать ответ старика. Ему не за что было уцепиться, чтобы прямо выйти на вопрос причины такого резкого внимания к их особам и непонятный исход дела.

– Идите, – сказал месье Пастер, спокойно раскрыв руки в знак согласия. – Но вы можете остаться в нашей гостинице. Она здесь недалеко.

– Но мы бы хотели снять отель в центре Шарлеруа и уже оттуда делать свои поездки по замкам, – сказала Мишель, так же лицемерно делая вид, что ничего не произошло.

– Я бы рекомендовал вам провести здесь остаток вечера, я имею сведения, что господин султан вот-вот пришлёт вам приглашение в свой дворец, – сказал месье Пастер. – Он просто очарован вашей женой и хотел бы, чтобы вы отужинали в его дворце. Как вам это? – засмеялся он. – Я же обещал вам много сюрпризов и исполнения желаний. А это желание, наверное, устроит всех. Вам ужасно повезло: ужин в гостях у султана! – месье Пастер мечтательно закатил глаза. – Такой чести удостаивается не каждый. А, мадам Полетт, – подмигнул он ей. – Я надеюсь, вы понимаете, чем это вам светит? Вы можете полностью изменить свою жизнь и своё скромное существование превратить в бесконечный праздник.

– Яс удовольствием, – посмотрела на него Полетт. Она снова вытянула свою руку и посмотрела на сверкающие камни браслета, отчего Пьер передёрнулся.

– Но зачем вам столько кукол? – спросил он старика, уже не имеющий возможности сдерживаться и играть роль ничего не понимающего человека. – Ведь это недешёвое удовольствие – создать столько… – Пьер подсчитал в уме количество экземпляров.

– Сто двадцать, месье Пьер, – победно провозгласил старик, – только здесь, и это не предел! Каждый день я пополняю свою коллекцию, потому что ежедневно получаю новые материалы для работы. Я надеялся, что к сегодняшнему числу у меня станет на четыре куклы больше, – взглянул он пытливо на всех четверых. – Но похвально, похвально! Вы обнаружили то, что, я рассчитывал, уже не заметите… Да… – задумался старик.

– Каждый день… – не понял Пьер. – Вы хотите сказать, что у вас целое производство? Но зачем?

– У каждого свои слабости и, может быть, и обязанности, – вздохнул старик. – А потом, для того чтобы коллекционировать кукол, необязательно их создавать. Каждый истинный коллекционер – хороший сыщик. Он держит нос по ветру и находит то, что ему нужно, и то, что уже не пригодится в другом месте, – хитро и многозначительно улыбнулся старик. – А потом, все мы – куклы, и кто-то дёргает нас за ниточку – вам это не приходило в голову? И, несмотря на это, нас создал Он и, наверное, для чего-то! – поднял старик вверх руки. – Всё зависит от того, по какую сторону вы находитесь.

– Я атеист! И меня за ниточку никто не дёргает, месье Пастер! – воскликнул Пьер, стараясь переварить философию старика, и посмотрел на Мишель, ища поддержки его взглядов.

– Все так думают, ошибочно! – усмехнулся старик. – Но приходит время. Вот они тоже так думают, – махнул он рукой в сторону зала. – Вы же уверены, что это куклы. Так вот подойдите и спросите у месье с того столика, что он вам на это скажет. Уверяю вас, он возмутится вашими подозрениями. Для себя самого он не кукла. Подойдите, подойдите.

Пьер встал со стула и направился к соседнему столику. Он ничуть не боялся получить не тот ответ, на который рассчитывал, зная, что это – всего лишь механические фигуры! Ему было лишь немного жутко от их присутствия…

«Но что могут сделать роботы? Да я их одной рукой раскидаю… – Пьер представил, как он схватит стул и громыхнёт им по башке любого, кто будет превышать свои права. – Хотя если они все встанут и замкнут кольцо? – направляясь к столику, он боролся с неприятным чувством и своими нарастающими фантазиями в стиле триллера, похожего на фильм с Майклом Джексоном. Пьера передёрнуло от пробежавших по его спине мурашек. Но перед стариком показать свою трусость он не мог, и перед дамами – тоже!

– Месье, вы человек, – спросил он как можно нахальнее, – или кукла?

– Что?! – привстал месье, готовый, как напыжившийся петух, выпячивая грудь, ответить на дерзость нахала.

– Николя, успокойся, месье шутит. Он перебрал коктейля! – успокоила его соседка по столику, потянув за рукав и посадив снова на стул.

Потом она что-то сказала ему на ухо, и тот, с интересом посмотрев на Пьера, кивнул ей.

– Ну конечно! Это одна из очередных штучек месье Пастера! – облегчённо воскликнул он. – Мы же видели его на празднике султана! Кукла-муж и кукла-жена. Всё в порядке, месье! – мужчина поправил рубашку, отвернулся от Пьера и, больше не обращая внимания на него, предложил даме вина.

Пьер, ошеломлённый, постояв в нерешительности секунду на месте и не зная, как ему дальше себя вести, повернулся и пошёл к своему столику. В душе у него всё бушевало.

– Старик точно издевается над нами! Для чего? Размалевал артистов и научил их таким штучкам. То они куклы, то они выделывают кукол из посетителей?! – Оглянувшись, он хотел послать саркастическую улыбку взъерошенному месье, показывая, что неизвестно кто дурак. Может быть, этот вопрос был ему нужен, например, для пари. И увидел, как многие посетители привстали со стула и с интересом провожают его взглядом.

– Хорошо сделанная кукла! – услышал он.

– Отлично!

– Их здесь четверо!

– Очень натурально, и, представляете, ещё и вопросы задаёт! Это уже что-то новенькое! – услышал он громкий шёпот того месье и увидел палец, указывающий на их столик.

– Да ничего особенного. Подумаешь! Ходит по залу и пристаёт ко всем с одним и тем же вопросом. Вы кукла, вы кукла? Забавно, и только! Девчонки в вагоне – вот это да! – воскликнул другой месье.

Пьер остановился как вкопанный. «Девчонки в вагоне – куклы?!» Он покрутил головой, как будто у него чесалось где-то внутри шеи. Постояв секунду в недоумении, он повернулся и подошёл к своему столику.

– Браво, браво! – захлопали в ладоши посетители. И старик с Мадлен – тоже.

– Ну как, Пьер, – спросила она, – ты что-нибудь увидел?

– Ничего особенного, – ответил Пьер, заметив боковым зрением, как старик посылает привет публике и слегка кланяется ей. «Он что, ведёт двойную игру? – задал он сам себе вопрос. – Послал меня к ним, как будто демонстрировал новый экземпляр? На смех! Да как он посмел, так унижать и выделывать из меня чёрт-те что! Аферист! Ну ладно, успокойся. Надо сначала подумать и только потом врезать. Смеётся тот, кто смеётся последним!» – уговорил сам себя Пьер.

* * *

– Я сейчас вернусь, – сказал Пьер и направился к зелёным занавескам. Оглянувшись, он сделал незаметный жест Мишель.

Уходя, не услышал ни одного слова против от старика или его прислуги, хотя теперь был уже совершенно уверен, что они четверо являются невольными узниками этой ситуации. А все эти метрдотели и официанты – не кто иные, как его штат охраны и слежки.

«Наши действия находятся под их постоянным контролем! – уже не сомневался Пьер. – Но чем мы обязаны? Всё это попахивает криминалом! Где собака зарыта, пока непонятно. Но скоро я всё равно раскопаю причину».

Мишель, увидев жест Пьера и сообразив, зачем он её позвал, пошла вслед за ним через минуту, сославшись, что она оставила в дамской комнате свою косметичку.

– Быстро сюда, – взял её за руку Пьер и потянул в коридор, который вёл к комнате с механическими фигурами для праздника султана.

Они прошли знакомое расстояние и вышли на палубу, Пьер прошёлся в сторону её конца и встал как оторопелый. За палубой действительно плескался океан, и они всего-навсего плыли по нему. Берега не было видно ни в одной стороне.

– Может быть, это гипноз? – вопросительно взглянула на Пьера Мишель, увидев за бортом настоящие зелёные волны и пучину цвета малахита. – Но это же из области фантастики! Здесь, около Монса, не может быть океана!

– Да! – так же удивился Пьер. – Но мы прекрасно соображаем, а это непохоже на гипнотический сон!

– Тогда, возможно, это обыкновенная голография?! Филипп… – она осеклась при этом упоминании, – я слышала, кто-то на празднике говорил об этом!

– На голографию тоже непохоже. Возможно, фейерверки, силуэт дворца на празднике султана. Это возможно. Но посмотри! Вода настоящая! – вытер Пьер брызги с лица.

Он вынул платок из кармана и бросил его в воду. Платок, подхваченный ветром, подлетел вверх и плавно опустился на воду уже вдали от палубы. Они плыли с приличной скоростью!

– Отсюда не удерёшь! – сказали они вместе. – Кругом океан! Но как? Откуда здесь взялся океан? И куда нас везут?

– Может быть, в рабство? – неуверенно подняв плечи, сказала Мишель.

– Рабы из нас что надо. Особенно если Мадлен поставить к конвейеру. Котлеты тоже будут не очень, – усмехнулся Пьер, переходя на чёрный юмор. – Органы… Для них мы тоже староваты и не настолько здоровы.

– Тогда что всё это означает? Я уже начинаю волноваться, – съёжилась Мишель. – Это какое-то сумасшествие!

– Причуды психа? Вот это больше всего похоже на правду. Никакой логикой всё это объяснить невозможно.

– Но тогда к этому своему извращению и комедиантству он ещё должен быть и миллионером! – воскликнула Мишель. – Устроить такой фейерверк представлений, такое угощение и такие сложные декорации и приёмы! И всё это ради того, чтобы поселить в нас страх, удивление, недоумение. Зачем? Игра не стоит свеч!

– Если старик задумал что-то криминальное, то, чтобы всё это скрыть и исключить сование носов в эти дела, ему нужна поддержка полиции, прикрытие! Но кто на это пойдёт? Опять же, если уж очень за большие деньги. Нет, не сходится. Слишком сложно и невероятно!

Пьер нервно крутил мозгами. Мишель стояла рядом с усталостью обречённого.

– Это больше похоже на сон с продолжением, – сказал задумчиво Пьер. – И я не удивлюсь, если мы проснёмся.

– Скорее бы! Пока мы ещё живы! – дрожащим голосом сказала Мишель. – У меня такое бывало. Прямо уже к смерти готовишься, когда падаешь с крыши или с балкона. Думаешь: «Нет, это не сон, не сон! Я сейчас умру, ещё секунда!» А потом просыпаешься, – улыбнулась жалкой улыбкой Мишель.

– Но сон-то этот коллективный и слишком долгий и подробный, а значит, это явь. Но тогда что? В чём разгадка? Ну, думай, Мишель! У нас очень мало времен. Старик заподозрит причину нашего отсутствия, и кто знает, что он сейчас выкинет ещё! У психов другая логика, а маньяка не остановит даже опасность быть пойманным. Это только усиливает его интерес. Для маньячных делишек здесь слишком много посвящённых. Только дурак доверит свой секрет такому количеству людей, тем более что ресторан стационарен и его легко обследовать, а скрыть улики сложно. Опять же, ради наших жизней не дороговато ли заваривать такую кашу? Дороговато, – сам себе ответил Пьер.

– И слишком сложно! – поддакнула Мишель. – Тогда в чём разгадка?

– Я понял! – вдруг воскликнул Пьер. – В общем-то всё достаточно просто, если не считать, что дорого. Всё это «представление» и «перемещение» рассчитано на ублажение толстосумов и выкачивание из них денежек! На тех, которым всё надоело, необходимо встряхнуться и добавить адреналинчика в кровь.

– Что ты имеешь в виду? – посмотрела на него Мишель, не понимая, к чему клонит Пьер, потому что всё пока происходило с ними, а они были далеко не толстосумами!

– Понимаешь, это такие штучки с переодеваниями, декорациями, актёрами и спецэффектами. Техника-то сейчас позволяет, можно и лучшую закупить, была бы отдача! А она точно будет! Ха! – хмыкнул он. – Надо же, как это старик догадался до такой оригинальной идеи?

Мишель всё ещё не понимала, к чему продолжает клонить Пьер.

– Прицепить дополнительный вагончик незаметно для посетителей к поезду! Отделить его занавеской и тёмным коридором. Заметь, тёмным, чтобы не очень-то всё бросалось в глаза. Потом гостей подпоить, накормить, отвлечь всякими красивыми штучками, возможно, даже немного подсыпать в алкоголь чего-нибудь психотропного – и гость ваш! Он пьёт, смотрит и балдеет! И даже не понимает да и не замечает, как это произошло. Магия, да и только! То тебе девятнадцатый век, то тебе султан с дворцом, то Пиаф живая! – саркастически голосом репродуктора пробурчал Пьер.

– Да, ты прав! – прошептала Мишель.

– Заметь, мы и сами ничуть не удивлялись, что менялись времена, эти бесконечные тряски, вибрации. А главное, коридор! То он выводит в музей, то – в зал с мадам, то – на палубу… Я ведь тогда Мадлен не поверил! – виновато сказал Пьер.

– Я могу поверить в вагон, действительно с этим просто. Но откуда здесь взялся океан? Это уже слишком, – подняла брови Мишель.

– А, океан? Да, об этом нужно подумать! – Пьер нагнул голову и заработал мозгами. – Всё просто! – через минуту сказал он. – Сколько мы здесь? Часа четыре. За это время можно доехать и до океана, – продолжал соображать Пьер. – Потом загрузить наш вагон-ресторан на паромчик, и вот тебе коридор уже ведёт на палубу! Ты помнишь, как нас мутило и качало? Это и был тот момент, когда мы с суши перебрались на платформу парома! Вот и закачало!

Поздравляю, старикан! Миллиончики тебе обеспечены! На нас проверишь свою программу, а потом подчистишь недостаточки, недоделочки, уберёшь упущения и приглашай на открытие знатных господ. И греби денежки… Ну что ж, тогда всё понятно. Предупреждён – значит вооружён! И поэтому из сегодняшней ситуации мы тоже можем получить свою долю. И, кстати сказать, неплохую! Реклама – дело такое, довольно дорогое! А без предупреждения, без заключения с нами договора, оформления страховки от возможных негативных последствий это и судом попахивает! Он что, думает обедом отделаться?! Да мы могли и здоровье потерять от таких стрессов, и кто ещё знает, как и когда это откликнется.

– Коктейль? А может быть, на него нет разрешения? – вставила Мишель. – А вдруг это наркотические вещества, тогда это вообще криминал!

– Правильно! И поэтому старикан должен нам заплатить за опыт над людьми без их согласия! Да-да! – ухмыльнулся Пьер своей праздничной мысли. – Правда, он уже начал раздавать пироги. Полетт свой процент получила. Её браслетик тянет тысяч на этак двести евро! – обратился он к Мишель, которая кивнула, соглашаясь. «Я, пожалуй, тоже», – ухмыльнулся он в душе, вспоминая сценку с испуганными девицами. – Мадлен балдеет от воспоминаний. Точно, в коктейле что-то было! Ишь как она рассыпалась в своих воспоминаниях. Готова уже всё выложить. Как будто травки накурилась. Энергия, полёт мысли, прилив романтики и бесконтрольность! Верные признаки. Ну и старик! Да он опасен ещё больше, чем мы думаем!

– Ты думаешь, в коктейль было что-то подлито? – спросила его Мишель.

– Может быть, и не подлито, а всего лишь положены фруктики или цветочки такие специальные. Мы же ни одного фрукта не узнали. Буганские, заморские! Но и среди вкусных фруктов могут быть небольшие дозы наркотиков. Как в маке, конопле. Почему им не быть в экзотических плодах? И главное, не придерёшься. Фирменный экзотический коктейль всего лишь. Да пока кто-то разберётся! А многие и не захотят разбираться. Им главное – удовольствие получить. Тем более легально. А потом, если будут последствия, им уже и предъявить нечего. Всё дело в дозе! Он же обещал исполнение желаний! Да под это дело чего только не исполнишь! Хоть на Луну доставишь!

– Но, судя по нам, ничего плохого с нами не произошло! – воскликнула Мишель. – У меня даже голова не болит! Правда, Мадлен сонная и вялая, и Полетт как будто ушла в другую реальность…

– Вот-вот! Кстати, для нас будет лучше, если мы будем делать вид, что находимся под действием коктейля. Так внимание старика ослабится! Идём обратно, и постарайся делать вид, что ничего не понимаешь. Хвали всё. Я думаю, мы ему нужны как первые посетители, страховка, так сказать, от неприятностей. Мы – то что надо! Мы не предъявим претензий, потому что бесплатно получили всё это, и возникать в случае неприятностей не будем, а остальным, для кого и задумано всё это, я думаю, им удовольствие обойдётся не в одну сотню тысяч евро и, естественно, претензии к старику в случае прокола будут исчисляться в ещё большей сумме. Моральный ущерб – дело такое! Фокус-покус – и никаких проблем! – Пьер даже повеселел, потому что опасность, о которой они сначала подумали, входила в меню вечера. А обладая разгадкой, всё уже было не так страшно. Пьер вспомнил прекрасный обед, предупредительный персонал и, наконец, такую заботу о том, чтобы посетителю было забавно!

– Мы с него ещё что-нибудь потребовать можем, только не сейчас. Там, где большие деньги и известность, лучше действовать осмотрительно – сказал Пьер и, изобразив на лице беспечную улыбку, показал Мишель на необходимость сделать то же самое.

Они по одному вышли из-за занавесок и присели за стол. Оставшиеся трое мирно разговаривали. Полетт курила сигарету. Мадлен изредка окунала свой острый кончик носа в бокал с коктейлем, поставленным на стол в новом исполнении. Старик, по всей видимости, рассказывал что-то смешное, потому что обе дамы залились смехом.

* * *

– Ну как, господа? Посоветовались, пришли к истине? – спросил, ехидно улыбаясь, старик, увидев Пьера, подходящего к столу. – А где же мадемуазель? Исследует чёрный коридор? Одна? – старик ухмыльнулся ещё более ехидно. – Если вы откроете мой секрет, то я вам выпишу чек на сто тысяч евро! Согласны? Я уверен: вы обсуждали именно его. «Почему, зачем, что с нами будет?!» – передразнил их старик.

– Ну что ж, попробуем, – сказал Пьер, понимая, что теперь игра пошла в открытую и сомневаться в чём-то было вполне естественно, раз старик так легко их раскусил. Пьер сел за стол, удивляясь в душе хитрости и осведомлённости старика. Хотя его замечание как раз и ставило их положение в более логичную ситуацию.

«Он делает все эти штучки, конечно, с расчётом, что вызовет удивление и недоумение. И, конечно, ему интересно, догадается ли кто-то о его задумке. Всё встаёт на свои места», – Пьер успокоился и стал соображать, как ему вести игру дальше.

– Даю вам три шанса, – продолжал старик, хотя теперь стариком его назвать было сложно. Он смотрелся максимум на шестьдесят, и слово «старик», которым Пьер назвал месье Пастера, было по привычке. – Вы можете приближаться к ответу, и я не буду скрывать, если вы скажете верно. «Холодно – горячо». Знаете такую игру? Ответ с первого раза прибавит вам ещё сто тысяч! «Холодно» я могу сказать только три раза. Если четыре, ваша судьба будет в моих руках и никаких претензий к гонорару! – снова усмехнулся месье Пастер. – Ну начнём? Вы будете играть коллективно? Или игроком будете вы, Пьер?