Текст книги "Российская литературная премия-2022. Том 1"

Мишель направилась в сторону уже знакомого выхода, но Пьер остановил её, сообщив, что он закрыт.

– А тогда как же? – удивилась Мадлен. – Как же мы прогуляемся и что увидим?

– Пойдём в сторону ресторана, – сказал Пьер. – Там должен быть кто-то из персонала. А они подскажут нам, как выйти на прогулку.

Спустившись по винтовой лестнице и пройдя по коридору в сторону ресторана, они не встретили ни одного человека. Дверь, ведущая в зал обедов, была тоже закрыта.

«Странно», – снова подумал Пьер, подёргав дверь.

– Они, наверное, боятся, что мы что-нибудь унесём! – воскликнула Мадлен.

– Зачем тогда селить в такие апартаменты? Никто их и не просил об этом! – с раздражением сказал Пьер. – У меня вообще ни в одном глазу от этой аварии. Могли бы спокойно ехать куда хотели.

– А прямо такая вся правильная эта мадам администратор! – возмутилась Мишель. – И ни слова, что нас запрут! И вообще какое право она имеет так про нас думать?!

– Ну как же, ни слова! Она же намекнула, что нам прописан покой, это и обозначало, что сидите в своей комнате и дальше неё не высовывайтесь! – вставила Мадлен. – Я-то это заметила, только вам не сказала.

– Конечно, не всё так страшно, – поёжилась Мишель от осознанной ситуации, в которой было что-то странное. – Заточение наше ненадолго! Нам же обещали карнавал вечером. Значит, стоит только полежать, как они нам советовали, а потом принесут костюмы… А может быть, они не хотят, чтобы кто-то видел приготовление к карнавалу? Ну конечно, это логично! – с облегчением воскликнула она.

– Было бы логично, если бы они нас предупредили, а это больше похоже на заточение! – возразил Пьер. – Мы узники! – развёл он руки.

– А вдруг они задумали что-то нехорошее? – съёжилась Мадлен.

– Да ладно, – махнул Пьер рукой. – Кому мы нужны? Пойдёмте позвоним администратору. Алекс и Лорен, наверное, всё-таки успели выйти из спальной зоны. Повезло! Гуляют по замку, а мы… мы их сейчас догоним! В конце концов, мы взрослые люди, и никто не имеет права лишать нас свободы перемещения. Я сейчас поставлю мадам администратора на место!

– Ав нашем номере нет телефо-о-онов? – сказала ещё не совсем уверенная в этом Мишель.

– Тогда я попробую покричать со стены, – сказал Пьер. – Кто-нибудь да выйдет во двор. Или привезут ещё одного пострадавшего… Должны же они сказать нам хоть что-то!

– Уф, – надула щёки Мадлен. – Столько спускались, теперь подниматься! Полетт правильно сделала. Она лежит, а я на этих ступеньках тоже лягу, через пять шагов.

– Ладно, – сказал Пьер, – вы здесь посидите, слава богу, хоть диван есть. Посмотрите рекламки, а я слетаю наверх, попробую кого-нибудь найти, может быть, встречусь с Алексом и скоро вернусь. Что-нибудь придумаем!

– Вот вы где! – услышал Пьер голос месье Алекса, который уже спускался. – Мы ненадолго отлучились для разговора с администратором, – объяснил он. – Я так понимаю, вы в отчаянии? Я и сам удивился, когда наткнулся на закрытые двери. Но мне объяснили, что мы здесь в роли больных и поэтому наше местонахождение строго ограничено: наши апартаменты, ресторан и кусочек замкнутого пространства.

– Но это же насилие! – воскликнули Пьер и подошедшие к нему Мадлен и Мишель в один голос.

– Больные, а костюмы навязала, и этот карнавал! А вдруг нам от этой суеты будет хуже и мы ей испортим вечер?! В таком случае как больные мы можем не выполнять её требования! – возмутилась Мишель.

– Я так же, как и вы, возмутился, что на такое заточение мы согласия не давали. На что мадам ответила, что это, конечно, шутка. А все эти предосторожности, во-первых, из-за того, что на территории замка сейчас ведутся раскопки, и поэтому им не хочется нести ответственность за больных, нечаянно упавших в котлованы. И второе – готовится интересный вечер, и, чтобы не нарушать и заранее не видеть приготовлений, нам придётся немного потерпеть. Сюрприз! В семь часов мы приступим к примерке костюмов, а в десять начнётся воспроизведение исторических событий, в которых и нам придётся поучаствовать как актёрам.

– Так задумано, – пробормотала Мадлен. – Ну, тогда ладно, потерпим. Только я не хочу спать, и что же нам делать почти пять часов?

– Да мы с тоски помрём – сидеть в такую погоду в номере, – возмутилась Мишель.

– Я же вам обещал? – сказал Алекс. – Я своё обещание исполню. Только вы должны точно соблюдать мои инструкции. Здесь и правда ведутся раскопки, и из статей я узнал, что во время них найдены очень интересные объекты.

– Какие такие объекты? – спросила Мадлен.

– Ещё более старые постройки, относящиеся к пятому веку, захоронения, масса оружия, доспехов и, самое главное, множество таинственных ходов, в один из которых по неосторожности провалился рабочий. И, к его счастью, пострадал он не очень, но зато нашёл ещё один неизвестный коридор. А коридоры, то есть подземелье, всегда куда-нибудь ведут, и по ним любят летать привидения! – Алекс сделал эффектное лицо.

– Вот бы посмотреть… – мечтательно сказала Мишель. – Я верю, что в замках они есть.

– Попробуем уговорить мадам администратора и выпросим у неё ключ. Мы пообещаем, что будем осторожны и не полезем куда не следует! Согласны? – заговорщически спросил Алекс.

– Я не собираюсь рисковать! – возразил Пьер. – Мало вам рабочего? Провалимся, никто и не вспомнит. А когда вспомнят, будет поздно! Кстати, в более благоприятном исходе, если мы выживем, но поломаем кости, страховку уже вряд ли получим. «Сами нарвались!» – скажут. И сиди полгода в гипсе забесплатно. Нет, я пас… Кстати, а где ваша Лорен?

– Она в своей комнате, – ответил Алекс. – Это она послала меня за вами. Ей тоже не терпится пройтись по замку. Но если вы против, то мы готовы составить вам компанию в бридж. Предлагаю вернуться и поболтать за столом. За разговорами время проходит быстрее. К тому же в гостиной есть любопытные экземпляры картин. Я могу вам рассказать много интересного о них.

«О боже, – подумал Пьер. – Что может быть интересного? Посмотрите направо, посмотрите налево. Здесь игра полутеней, здесь особенный взгляд. Картина – она и есть картина!»

Пьер не понимал, чем можно было восхищаться до слёз, глядя на портрет какой-нибудь средневековой женщины или тем более старика… Так, атрибут для комнат. Хоть ей сто лет, хоть двести!

Пьер заметил, как Алекс хмыкнул, повернувшись к нему, как будто он говорил о своём невежестве вслух.

– Пошли, – твёрдо сказала Мадлен. – Я уже отдохнула и хочу поиграть в карты. Позову Полетт, может, и Лорен согласится.

– Мадам, нас с вами ещё в пример этим молодым надо ставить. Посмотрите на их недовольные лица. Улыбайтесь! – повернулся Алекс к Мишель и Пьеру. – Ведь вы живёте, вы дышите воздухом, вы можете любить и наслаждаться многими вещами. А маленькие неприятности – это только маленькие неприятности, не идущие в счёт по сравнению с тем, что мы имеем. Когда-нибудь они поймут это, да, мадам? – обратился Алекс к Мадлен.

Мишель и Пьер хмыкнули и направились вслед за Алексом и Мадлен вверх по лестнице.

Глава третья
Прогулка по замку

– Итак, господа, сейчас четырнадцать часов, – посмотрел Алекс на циферблат, – и, значит, в запасе у нас ещё ровно пять часов. Начнём одеваться в восемь и за час всё успеем! Вы всё же настаиваете на партии в бридж? – обратился он к Мадлен и Пьеру явно надеясь, что это предложение будет отвергнуто.

– Я сейчас посоветуюсь с Полетт, – сказала Мишель. – Но лично мне бы больше хотелось посмотреть замок. Как ты, Мадлен? Если нет, тогда я как все.

– Конечно, прогуляться по комнатам я ещё способна, но если там опять будут лестницы, то я лучше посижу здесь, – недовольно ответила Мадлен. – А вы можете идти куда хотите. Гуляйте.

– Ну как же, как же, мадам, мы вас не бросим, а с ногами и бодростью мы сейчас разберёмся. У вас ведь болят коленки? Так это легко поправить.

– Да? – удивилась Мадлен. – Но я ведь уже старая, – кокетливо, нарываясь на комплимент, сощурила глаза Мадлен.

– До старости вам ещё далеко, мадам, – ласково ответил Алекс и посмотрел на неё, как бы подыгрывая её кокетству. – Я вам обещаю ещё много лет активной жизни. Садитесь, я вас взбодрю при помощи некоторых тибетских приёмов. Вам нужно только немного вспомнить времена вашей юности.

Алекс сделал знак рукой. Мадлен послушно села и оглянулась на него, ожидая дальнейших действий.

– Смотрите внутрь себя! – начал он, положив свои руки ей на голову.

– Как это – внутрь? – не поняла Мадлен.

– Вспомните, как хорошо было вам в ваши восемнадцать. Вспомните какой-нибудь приятный для вас день, любимый кусочек природы, себя и свои чувства, например, погожим майским днём. Вспоминайте летний дождь, запах тополей, прогулку с любимым мужчиной… Первый поцелуй!

– Нет, лучше не первый! – возразила Мадлен. – Я вспомню, как мы с подругой жили в Альпах и… – Мадлен умолкла и закрыла глаза, лицо её отображало радость.

– Я уверен, что любви в вашей жизни было достаточно. – Алекс, стоя за спиной Мадлен и держа ладони на небольшом расстоянии от головы, стал делать движения, лепящие колобок.

– Ну как, мадам? – спросил он.

– Я бегу с горы, это Альпы. Дом моей подруги, зелёная трава, сиреневая герань, ветер летит со мной, мне двадцать пять… – звенящим голосом произнесла Мадлен.

– Посмотри, да она даже помолодела, – Пьер дёрнул за руку Мишель.

– Я тоже хочу, – сказала Мишель, увидев такое преображение. – Мне тоже нужно взбодриться. – Она встала рядом с Мадлен и стала ждать удобного случая, чтобы попросить месье о продолжении сеанса.

– Папа проделывает свои опыты, – улыбнулась Лорен, выходя из своей комнаты.

– Как это у него получается? У неё даже морщины разгладились, – постаралась польстить Мишель.

– Папа долго жил в Тибете, и вообще наряду с историей он интересуется секретами древних целителей, гипнозом, ясновидением, парапсихологией, у него много и своих работ.

– И вы считаете, что все эти сказки стоит изучать? – криво усмехнулся Пьер.

– Вот вам пример… – улыбнулась Лорен, ничуть не смутившись не совсем тактичным восклицанием Пьера, и показала на помолодевшую Мадлен. – Садитесь и вы, я могу проделать то же самое с вами не хуже папы, – сказала она и махнула рукой входящей в зал Полетт.

– Что здесь происходит? – спросила та, увидев расслабленных на креслах друзей и мужа, к голове которого прикасалась Лорен.

– Месье Алекс и мадемуазель Лорен нас оздоравливают, – сказал Пьер, стараясь придать своему голосу нормальное звучание, чтобы Полетт не заметила его блаженного состояния, вызванного манипуляциями нежных ручек Лорен.

Полетт сделала грозное выражение лица, какое бывает у строгих мамочек, желающих прочитать нравоучение своим детишкам, разбившим чашку или съевшим все конфеты без спроса. Она посмотрела на Мадлен, потом на размякшее лицо Пьера и послушно села рядом с остальными.

Вскоре она купалась в озере и посылала брызги Пьеру. А Мишель катилась на велосипеде вдоль поля с цветущими маками, и её длинные волосы развевались и искрились на солнышке.

– Ну как? – спросил Алекс. – Вы полны сил и уже не критикуете моё хобби?

– Я словно помолодела лет на сорок, – вздохнула Мадлен.

– А я как будто сбросила сорок килограммов, – сказала Полетт.

– А я так счастлива, как будто это самые прекрасные минуты в моей жизни. Месье, вы волшебник! – восхищённо посмотрела на Алекса Мишель. – Можно я вас поцелую?

– Вот тут вы в самую точку, – потёр руки Алекс. – Я великий волшебник! И ваш поцелуй – самый дорогой для меня подарок. – Алекс подставил свою щёку и изловчился что-то шепнуть на ушко Мишель, поцеловав ей ручку.

Пьер, придя в себя, постепенно пропитывался неприязнью к самодовольному старику, который привлёк внимание уже всей женской части их группы.

– Так, может быть, вы откроете нам двери в замок? – съязвил Пьер. – Махнёте волшебной палочкой – и…

«Нет ничего проще!» – сказал взгляд Алекса.

– Сейчас появится мадам администратор, и мы начнём действовать, – воскликнул он. – Волшебной палочкой будет её согласие.

– Господа, – тут же услышали они голос администратора, вкатывающего в зал каскад вешалок, на которых висели несколько видов старинной одежды. – Выбирайте, примеряйте. Парики приедут минут через двадцать, обувь и украшения – вместе с ними.

– Уф! – надула щёки Мадлен и стала тщательно рассматривать подслеповатыми глазами материю, вертя её в руках совсем рядом с очками.

– Мадам, – обратился к администратору Алекс, – не позволите ли нам прогуляться по некоторым залам замка? Для вхождения в роль. В виде исключения, – умильно улыбнулся он, взяв её руки в свои и прижав их к своей груди.

«Да-да, – ухмыльнулся в душе Пьер, удивляясь фамильярности Алекса. – Прямо для тебя, старый пень. Сейчас…»

– Хорошо, месье Алекс. Само собой разумеется. Только осторожнее, не слишком рискуйте, – к удивлению Пьера, томно ответила дама.

– О, мадам, не беспокойтесь, – прошёлся за ней до двери Алекс, предварительно поцеловав ей обе ручки.

– Месье Алекс, вам я могу доверить всё! – вильнула обтягивающей юбкой мадам и многообещающе улыбнулась, протянув ему ключи.

«Ну и старикан! – подумал Пьер. – Даже эта сковородка размякла. Хотя сколько ему? Лет семьдесят, не так уж и много». Себе в таком возрасте, во всяком случае, он не желал старости.

– Хотя мне уже больше тысячи лет, я ещё имею успех у дам, – услышал он хвастовство старикана, как будто бы специально предназначенное для ушей Пьера.

В этих словах Пьер уловил подкол! Ведь ему-то никто здесь так не улыбался.

– Ну что ж, планы наши таковы. В оставшееся до вечера время мы с вами прогуляемся по замку. А костюмами займёмся позже, – довольно сказал Алекс.

– Мы будем готовы через пять минут, – поспешили удалиться в свои комнаты Полетт и Мадлен. – Только поменяем обувь.

– Кто эта дама? – спросила Мишель, оставшаяся в зале и разглядывавшая женщину в белом, изображённую на одной из картин.

– Это графиня Шарлотта. Она умерла на гильотине. После написания портрета прожила только месяц, бедняжка. И то в тюрьме, – вздохнул Пьер.

– Шарлотта! – мечтательно сказала Мишель. – Красивое имя. Но мне кажется, что дамы в то время были не очень привлекательные. Неестественный румянец, парики, глаза без ресниц… Наверное, это их портит.

– Это всего лишь манера, в которой написан портрет, и, естественно, каноны красоты, которые были в то время. На самом деле передать энергию объекта, его «Я» – вот что самое главное. И, я думаю, художнику это удалось, – нравоучительно сказал Алекс. – Если бы вы видели эту даму живой, вы бы по достоинству оценили её прелести. Хотя что я?! Это лучше бы сделал, например, ваш спутник. Пьер, как вам она? – обратился он к нему, встав в позу художника, оценивающего свой последний мазок.

– Ну, если… – неопределённо начал Пьер, стараясь найти хоть что-нибудь в облике дамы, что вызвало бы у него приятные мысли…

Она была слишком уж лишённой форм, а это его не вдохновляло.

«Где грудь? Остального вообще не видно и, наверное, тоже довольно суховатое!» – пренебрежительно подумал он.

– А вы представьте её живой! Смотрите, какая у неё нежная кожа, какой взгляд, а руки! Ощутите, как они обнимали своего любовника, или даже представьте себя на его месте. В своё время она была неотразима. В залах замка есть и другой её портрет. Возможно, там вы лучше почувствуете, какой была эта дама, ведь на картине благодаря гению художника осталась частичка её «Я», души, тела. Хотя я с вами где-то согласен. У дамы должны быть формы, а если нет, то это должно чем-то компенсироваться, например, красивой душой, – усмехнулся он едва заметно, прекрасно понимая, что эту добродетель Пьер пока что не ставит на ступень своих приоритетов.

– Догоняйте, – прервал он свои наставления, – а я пока покажу Мишель апартаменты герцога, это в зале за переходом.

– Идите, идите, – махнул рукой Пьер, стараясь подавить ревностные чувства. – Мои мадам будут копаться ещё долго. Мы вас догоним. А если нет, то встретимся на вечере.

– Нет-нет. Такое представляется не каждый раз. Я покажу вам зал портретов и, самое главное, зал жившего здесь алхимика. Очень познавательно. Он открыл много удивительных вещей.

Мишель обернулась к Пьеру:

– Я пойду?

– Если не боишься флирта с привидениями подземелья… – съязвил Пьер, намекая на возможные ухаживания Алекса и недовольный тем, что старикашка всё больше завоёвывает положение.

– Вот и мы! – услышал он тут же голоса Мадлен и Полетт.

Вслед за ними вышла и Лорен, которая сообщила, что вспомнила об одном забытом деле и сможет их догнать минут через тридцать, когда доведёт дело до конца.

– Тогда жди нас здесь, не спеши, для тебя то, что я покажу, не новость. А я должен закрывать предыдущую дверь, чтобы больше никто за нами не проскочил, так велел администратор, – сообщил Алекс. – Ключ-то у нас один!

Пьер удовлетворённо вздохнул, радуясь, что уединение Алекса с Мишель сорвалось, правда, немного расстроившись из-за отстранения от прогулки Лорен.

«Но ничего, один-один. Поровну», – хихикнул он в душе.

– Вперёд! – весело сказал Алекс и, повертев в воздухе ключи, направился вдоль крепостной стены.

* * *

Алекс ловко пробежал по стене и, остановившись около лифта, сделал знак рукой:

– Прошу, мадам.

Зал, находившийся намного ниже их спален, куда спустились наши путешественники, относился к десятому веку и служил в старые времена столовой герцога. Он был без излишеств и, можно сказать, приближен к простой жизни, без претензий на сословие. Камин, вырубленный из камня, грубо изготовленный стол человек на двенадцать, деревянные скамьи и солома, постеленная на пол. В камине на вертеле висел огромный котёл и лежали обгоревшие поленья. Стены украшали сабли и щиты.

– Вот так просто по нашим меркам жил сам герцог Филипп Шестой. Он не брезговал есть из одного котла вместе со своими рыцарями, спать на соломе и обгрызать кости, взяв мосол в руки, – скривив рот, сказал Алекс. – Простой люд жил в казармах вместе с лошадьми и мылся раз в полгода. Так что всё познаётся в сравнении. А в сравнении с бытом простых людей это были уже хоромы.

– У-у-у! – скривили губы женщины.

– Да, сейчас это кажется варварством. Но живи мы в то время, привыкли бы и сами спокойно справлялись бы без геля, одеколона и ежедневного душа! – лицемерно возразил Пьер. Он подошёл к стене с оружием и с интересом стал разглядывать воинские принадлежности рыцарей. А косточку он и сам любил обгрызть.

Дамы, оглядевшись вокруг и в душе порадовавшись, что они-то живут в другое время, где есть все блага цивилизации, прошли за Алексом в следующий зал.

Связанный с предыдущим вырубленным в стене проёмом, он представлял собой ещё более ограниченное пространство с щелевидным окном и небольшим углублением в стене размером метр на метр и походил на клетку с металлической решёткой и с той же соломой на полу.

– Здесь герцог держал какого-нибудь дикого зверя? – спросила Мишель.

– Нет, наверное, это камера для пленника, – предположила Полетт.

– Вы почти догадались, но истина ещё ужаснее, – поднял брови Алекс. – Здесь отбывала наказание за неверность жена герцога! По приговору герцога – обманутого мужа – она должна была сидеть здесь двенадцать лет! И иметь возможность выйти и прогуляться по этой комнате только раз в месяц. Только раз в месяц она разминала ноги и с тоской смотрела на кусочек неба, – театрально промолвил Алекс. – Как видите, здесь не ставили стёкол, поэтому окно такое миниатюрное. Виден только горизонт, и одновременно оно служит для вентиляции помещения, что было немаловажно при привычке мыться раз в полгода.

– Как же так? Ни помыться, ни как следует лечь спать. Двенадцать лет! Да это с ума сойдёшь! – всплеснула руками Мишель, представив себя в таком положении.

А Мадлен подошла к решётке и, пристроившись, примерилась, как бы там уместилось её тело. Она надула возмущённо щёки и выдавила:

– Уф!

– Многие и сходили, – согласился с таким выводом Алекс. – Но войны!.. – хитро воскликнул он, нагнув голову и сощурив глаза. – Рыцарь уходил в поход, а герцогиню за известное вознаграждение выпускали из заточения до его приезда. Кстати, и металлический пояс верности не выдумка. Вот он! – указал Алекс на висящую на стене металлическую конфигурацию с ключом на колечке.

– Бедная мадам! – вздохнула Мишель. – И эта гадость, – сморщила она носик, посмотрев на пояс верности, – и клетка! И за что пострадала? За любовь!

– За любовь! – передразнила её Полетт. – А нечего было изменять мужу! – отрезала она.

– Не грустите, мадам, – участливо обратился Алекс к Мишель, успев взглядом поддакнуть Полетт. – Эта герцогиня недолго мучилась. Рыцарь погиб во время очередного похода, и мадам стала хозяйкой замка, прекрасно вышла второй раз замуж. Кстати, за другого, а не за того, за которого приняла позор и муки. Того казнили ещё раньше. Я даже думаю, что именно её новый муженёк и помог старому убраться поскорее из этого мира. Раньше ведь было много способов ликвидировать препятствие! Впрочем, и сейчас их немало, – пробормотал он, немного понизив голос, как бы для самого себя.

Следующий на пути путешествия по замку был ход по винтовой лестнице, который спустил туристов ещё глубже, в подземелье. Серпантин был так крут, что у туристов закружились головы. Пьер на всякий случай держался за перила и старался не смотреть вниз. Мишель останавливалась на секунду передохнуть и помогала Мадлен одолевать дорогу из-за не совсем удобных по высоте ступенек. Алекс же, казалось, не замечал этого крутого и слишком глубоко завинченного спуска. Он ловко перебирал ногами, слегка придерживаясь рукой за перила, при этом не теряя хорошей осанки. И вскоре уже добрался до последней ступеньки! Глядя вверх, он ожидал остальных внизу.

– Скоро вы увидите то, что не видел ещё никто из туристов! Вам в награду будет позволено окунуться в мир магии, – торжественно объявил Алекс, когда они уже почти подошли к дубовой двери в стене скалы или, вернее, подземелья. Потому что окон здесь вовсе не было и пахло сыростью.

Алекс вставил в замочную скважину огромный ключ и, нажав на дверь, открыл её. Потом остановился на секунду, распрямил спину и благоговейно шагнул в тёмное помещение.

– Господа, вы взяли с собой зажигалку? – раздался его голос из глубины. – Проходите, только осторожно: сейчас будет свет.

В тёмном помещении от света коридора были едва различимы очертания неизвестных предметов, и от этого пространство казалось зловещим. Женщины переглянулись и остановились около двери, опасаясь войти.

– Что же вы не решаетесь? Ну хорошо, хорошо! Может, ваши опасения не лишены оснований! – совершенно неожиданно перейдя на низкие тона, сказал он и медленно засмеялся: – Ха-ха-ха. – Это прозвучало эффектно и вполне в стиле триллера.

Но, ко всеобщему облегчению и успокоению, Алекс вернулся к ним с улыбающимся лицом, на котором не было и намёка на мистику, и с большой свечой в руках.

– Ну так мне кто-нибудь даст зажигалку? – снова спросил он.

– Да, вот у меня есть, – протянула зажигалку Полетт, порывшись в сумочке.

Свеча мгновенно осветила помещение. А Пьер и Мадлен с удовольствием отметили, что в комнате есть несколько кресел.

Блики от маленького пламени хоть и осветили комнату, но не лишили помещение таинственности, а возможно, даже только прибавили ему в этом имидже. И это приятно щекотало нервы и рождало в голове всякие страшненькие истории. Но спокойный тон Алекса и его совершенно доброжелательный вид успокаивали присутствующих и не давали воображению очень уж разгуляться.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, – удовлетворённо улыбнулся он, видя произведённое впечатление и понимая, какие чувства сейчас они испытывают, как будто он привёл их в свой дом и ему осталось только сварить гостям кофе.

Через минуту пламя уже нескольких подсвечников осветило зал, и Пьер увидел, что он достаточно большой и из этой комнаты есть несколько выходов. Но куда они вели, пока было неизвестно.

Пьер уселся в кресло и оттуда принялся рассматривать деревянные стеллажи, на которых стояли банки, различные ступки и пестики, бутылки с жидкостями, засушенные растения и кости.

«Сколько книг, и какие они огромные», – подумала Мишель, глядя на кожаные переплёты внушительного размера, которые лежали на полках и на столе. Стол украшала ещё и массивная чернильница с гусиным пером. Лицо Мадлен, которая заинтересовалась барабанами, сделанными в стиле сенегальского народного искусства, отразилось в хрустальном шаре, стоящем на бронзовой подставке. Но она не заметила этого, обратив в следующую секунду внимание на крылья птиц и другие ритуальные предметы.

– А такие барабаны мы видели в Сенегале, – повернулась она к сыну. – Помнишь, как мы ездили на экскурсию в их деревню?

– Здесь чего только нет! Коллекция что надо! Это маленький музей религий мира? – спросил Пьер у Алекса, одновременно трогая рукой маску, лежащую на кресле.

– Нет, это сохранённая до сих времён комната алхимика, который жил и работал на пользу грядущему времени. И эта коллекция представляет собой очень редкие экземпляры, собранные им по всему миру. Всё это – предметы разных направлений религий и магических школ. Они помнят века. С их помощью было проведено множество ритуалов. И принадлежали они великим магам, которые подарили всё это нашему алхимику, – с пафосом и мечтательно, как будто вспоминая те времена и тех великих, произнёс Алекс.

– Он, этот алхимик, жил здесь в веке пятнадцатом? – делая вид, что воспринимает слова Алекса серьёзно, спросил Пьер. Все эти словесные излияния были похожи на театр, в котором Алекс играл какую-то роль. Пьер слушал его и, оглядываясь по сторонам, искал присутствие руки дизайнера и режиссёра, устроивших вполне прилично декорации средневекового жилища.

– В двенадцатом, – хмыкнул Алекс, видя и чувствуя недоверие Пьера. – Восемь веков назад.

– Искал философский камень или делал золото из воды? – съязвил Пьер, желая показать свои познания в этом явлении и то, что его просто так не надуешь.

– Не только. Вы ориентируетесь на совершенно поверхностные суждения. Большую часть своего времени он посвятил получению жизни из неживого. Он создавал гомункулуса.

– Какой бред! – воскликнул Пьер. – И зачем? Мало ему было естественного появления на свет живого, ему нужно было создать его из гнилого мяса или из забродивших отходов?!

– Не скажите! Конечно, каждый учёный шёл своим путём, методом проб и ошибок. Но главное – при этом он думал и мечтал перевернуть мир, открыть скрытое, познать непознанное. Да, в конце концов, потягаться с самим… – Алекс поднял указательный палец вверх и опустил глаза вниз, всё же не желая произносить всуе Его имя. – И ничего не бывает зря. Работаешь над одним, а в процессе получаешь ещё массу чудесных открытий!

– Ну что, например? – высокомерно спросил Пьер. – Какие такие открытия сделал этот ваш алхимик? Ведь это были чистой воды лженаука, шарлатанство и мракобесие, рассчитанные на дураков и невежд. Что можно было ждать от живших в Средневековье?!

– Ну-ну. Не говорите о том, что знаете только понаслышке. Например, он, этот алхимик, нашёл способ путешествовать по разным измерениям, научился превращать материю в другой вид и много чего, что вот так просто вы и понять-то не сможете. А про глупых людей из Средневековья – это по меньшей мере ошибочно. Ведь открыть колесо сложнее, чем сделать потом коляску. А? Я прав? – посмотрел он саркастически на Пьера. – Вот вы попробуйте устроить диалог с потусторонним в своём двадцать первом веке. Ведь вы все стали умнее тех, кто жил до вас!

– Разговаривать с духами с того света? Это вы про спиритизм? – спросила Полетт. – Но для этого не нужно быть алхимиком. Мы в детстве тоже на блюдце духов вызывали. Несло оно какой-то бред, и всё. Это просто враки.

– Вы так думаете? А что вы скажете про оживление скульптур, портретов, исчезновение в пространстве, перемещение из этого времени в прошлое? Тоже, скажете, бред?

– Это всё интересно как тема для фантастики, но пока это ею и остаётся, – раскрыл руки Пьер. – Машины времени пока нам никто не показал, как, впрочем, никто ещё не сфотографировался с выходцем с того света. Если открыл учёный таблицу элементов, то её знает весь мир. Открыл учёный силу притяжения, это правило изучают в школе. А ваши чудеса так и остались обманом, за который некоторые шарлатаны получали и получают деньги! Вот и всё! Некоторые и не скрывают этого и называют себя фокусниками. Это, по крайней мере, честно. Фокус – это всего лишь техника плюс некоторые физические явления, применённые в данном случае. Ловкость рук!

– А вы не задумывались, что этот алхимик мог, но не захотел делиться своими знаниями со всем миром? Он оставил свои открытия для себя, и не только из эгоизма и скупости, а из-за ответственности перед человечеством! – высокомерно произнёс Алекс. – Всему своё время! А то, что знаете вы, – это только отголоски, сплетни или просто дилетантство. Спиритизм! Да это только блюдце! – театрально сказал он. – Оживление картин – да это просто фокус! Как и исчезновение в зеркале. А ясновидение – это просто попадание в точку. Правда?

– Да вроде этого, – воскликнул Пьер. – Знаем мы всех этих астрологов и ясновидцев! Соврут и не поморщатся. Что-то сбудется, и тогда они об этом трубят. А что не сбудется, то – молчок! А потом, это просто знание и управление психологией человека!

– Где-то вы правы, – уже спокойно сказал Алекс. – И люди, и их дела, да, впрочем, как и обстоятельства, бывают разные. Где-то, чтобы явить чудо, достаточно просто хитрости, ловкости рук, но, согласитесь, даже для этого нужно обладать мастерством. Что ж говорить о великих открытиях! Они даются кропотливым трудом, умственным напряжением, отречением от радостей жизни! Многие гениальные учёные не доживали до своих лучших открытий, потому что одержимость съедала их! Сжирала их молодость, их здоровье, их силы. Изо дня в день сидеть и повторять и повторять один и тот же опыт, мучиться над формулой, проводить анализ, вести записи. При свете тусклой свечи, вдали от солнечного света. И вот уже и волосы поредели, и спина сгорбилась, а молодость и любовь прошли мимо. И уже не вернёшь. Но зато если получилось!.. Да, это многого стоит!

– Так этот алхимик тоже умер молодым? – спросила Мишель, сделав сочувственное лицо и стараясь смягчить несговорчивость Пьера. – И всегда был один в подземелье? Как мне его жаль! Я как сейчас вижу: он сидит за этим столом и что-то трёт в ступке.

– Нет, этот не умер… – многозначительно сказал Алекс, благодарно потрепав по щеке Мишель.

– Здесь что-то написано! – увидела Мишель табличку.

– «Великий маг и чародей граф Калиостро жил и работал…» – прочла Полетт часть надписи.

– Так это про Калиостро! – воскликнула Мишель. – Это он жил и работал в этом замке?!