Текст книги "Российская литературная премия-2022. Том 1"

– Не пора ли нам ехать искать отель? – спросил Пьер, чувствуя, что готов лечь спать прямо здесь, и от нервов, и от испорченного женой настроения.

– Столько впечатлений! Да ещё и дорога. Я тоже с удовольствием полежала бы, и душ принять не помешало бы, – сказала Мадлен.

– А я в норме, – ответила Полетт, посматривая на руку с браслетом. – И мы ещё не приступали к десерту. Без него я не уеду

– Сначала десерт! – обрадовалась Мишель, не желающая уходить из ресторана, не увидев ещё раз Филиппа. – И потом, нам обещали исполнение желаний… и музей механических фигур, пока что-то слабовато! Куклы-танцовщицы, да. А! – махнула она рукой, вспомнив об обещании не разглашать увиденное. Три куклы это не музей!

– Какой музей может быть в ресторане? – скорчил ехидную усмешку Пьер. – Танцовщицы – всего лишь загримированные дамы. Они что, думают, куклу от человека трудно отличить? Декорации – ничего себе, приличные, вибрации, запахи – это неплохо придумали, оригинально, но грубовато. Для очкариков, может, и сойдёт, – махнул он в сторону Мадлен.

– Но вообще-то здесь отлично, – возразила Полетт. – А султан – он просто душка, вот бы денёк в его дворце пожить…

– Мечтаешь ещё об одном ларчике? – съязвил Пьер. – Одно неисполненное желание есть. Ну а ты о чём мечтаешь? – спросил Пьер Мадлен.

– Молодость вернуть, – вздохнула она, подняв глаза кверху, вспомнив свой сон про Домбаль.

– Пожалуйста вам, второе желание! – загнул палец Пьер. – Не слабо!

– А я ничего не хочу, – сказала Мишель, опережая вопрос Пьера. – А то, чего я хочу, сбыться не может… – вздохнула она про себя, но представила Филиппа, их прогулку вечером, его поцелуй… Боже, как ей хотелось этого. Но не рассказывать же об этом! И кому, Пьеру?!

– Третье желание – исполнить несбыточное, – загнул снова палец Пьер. – Это будет покруче второго. Но моё-то – совсем простенькое и вполне выполнимое! Я хочу спать, – сказал Пьер. – А чтобы я не хотел спать, мне необходимо чем-то взбодриться, и я думаю, что для этого вполне сойдёт ещё бокальчик вина. И четвёртое желание исполнится запросто!

* * *

– Ну как вам наш ресторан? – услышали они голос мужчины, прежде чем Пьер успел выйти из-за стола, и, оглянувшись, увидели того самого старика, который встретился им на развалинах. Он был одет в чёрный балахон и держал на плече такого же чёрного кота. – Разрешите присесть, – сказал он, поглаживая и успокаивая кота, потому что тот при приближении к компании прижал уши и зашипел, при этом шерсть на его спине немного взъерошилась.

– А, месье из старой крепости! Пожалуйста, – подвинул свой стул Пьер, в душе совершенно не желая продолжения знакомства, предполагающего выслушивание стариковского бреда. А присутствие за столом кота он воспринял как ужасное кощунство. «Как бы дал! Ф-ф-ф!» – подумал он брезгливо.

На что кот ощетинился ещё больше и, издав противную ноту, сделал попытку спрыгнуть с плеча старика.

– Это мой любимец, Жу-Жу, – сказал старик, снова успокоив кота. – Но если вас это шокирует… Беги, я сейчас вернусь! – сказал он коту.

И тот, как будто поняв его слова, спрыгнул на пол и, задрав хвост, в три приёма скрылся за занавесками.

– Вы довольны кухней? – спросил месье Пастер тоном хозяина положения. И Пьер, и все остальные если до сих пор сомневались, то сейчас поняли, что это не просто новый знакомый. Это действительно хозяин ресторана, который встретился им на развалинах и которому они обязаны приглашением сюда. Услышав одобрительный ответ, месье Пастер сладко улыбнулся. – Лучшие повара к вашим услугам. – Ну а как вам мои механические фигуры? – спросил он. – Я надеюсь, вы достойно их оценили?!

Пьер стыдливо прикрыл глаза. Мадлен закатила глаза и сказала:

– Превосходно. Особенно корова и хозяйка. О! И сапожник, конечно! – добавила она.

– А мне понравился… – Мишель осеклась, вспомнив, что она видела то, что ещё не предназначалось для публики.

– Что же понравилось вам?! – с вызовом спросил месье Пастер.

– Мне понравились куклы-танцовщицы, правда, я не видела их в действии… – ответила, опустив глаза, Мишель.

– Ну а вы, мадам, – мужчина обратился к Полетт. – Какие механические фигуры понравились вам?

– Простите, но я не видела их, – смущённо сказала Полетт.

И всем троим стало ужасно неловко, что они, придя в ресторан с экспозицией, которая составляла гордость господина Пастера, на неё-то и не обратили внимания.

– Так вы ничего и не заметили? – спросил, трясясь от восторга, господин Пастер.

– А что мы должны были заметить? – спросил Пьер, не понимая жестов и внутреннего настроя старика, из которого уже, казалось, рвалось желание поскандалить или сказать грубое слово. Потому что он сверкал глазами и как будто даже дрожал, трогая свои пальцы, вытягивая их и щёлкая костями.

«Он, похоже, не в себе! – подумал Пьер. – Или его разозлила наша реакция на кота? Но должен же он понимать, что котам здесь не место!» Для Пьера не было разницы между котом и крысой.

Но такое же чувство подозрения о нормальном душевном состоянии месье Пастера возникло и у других, разве что кроме Мадлен. Она сидела, сложив губы бантиком, поставив сумочку на аккуратно сдвинутые коленки и с интересом глядя на господина Пастера.

– Посмотрите вокруг! – развёл руками старик, привстав победно со стула. – Посмотрите!

Все огляделись загипнотизированные его жестом и силой воли, с которой он хотел командовать ими. Они не увидели ничего, кроме посетителей, которые сидели за столами и поедали свой обед. Их подозрения о невменяемости старика только укрепились.

– Я хочу вина, – сказала капризным тоном Мадлен, совершенно не прореагировавшая на действия месье Пастера, и посмотрела на старика кокетливым взглядом.

– Мадлен, тебе достаточно, – хотел опротестовать её просьбу Пьер.

Но старик, улыбнувшись очень мило Мадлен, подмигнул ей.

– С большим удовольствием, мадам. Молодёжь считает нас за отживших свой век! А мы с вами ещё о-го-го! Правда? Он взял её руку и, поцеловав кончики пальцев, щёлкнул в воздухе своими, на жест которых тут же появился официант с бутылкой старого «Бордо».

– Прошу вас, Мадлен. – Старик протянул ей бокал вина и заглянул в глаза.

– Мерси, мой дорогой, – сказала Мадлен, так же томно уставившись в его глаза, как будто весь век была знакома с этим мужчиной и ещё вчера принимала его ухаживания.

– Ну а вы, молодёжь, не обидьте старика, попробуйте этого вина, оно превосходно, я вас уверяю! – Он наполнил другие бокалы тёмно-бордовым вином.

– Ну как, дорогая? – обратился он к Мадлен, которая пригубила напиток. – Как вы оцените содержимое? Оно вам ничего не напоминает?

– Превосходно! Какой аромат! Такое вино я пила очень давно, – мечтательно сказала Мадлен. – Это было лет сорок пять назад…

– В Динаре, – продолжил её слова старик, хитро улыбнувшись.

– Да, в этом городе, на берегу Ла-Манша, – повторила Мадлен, закатив глаза и вспоминая тот день.

– Вы бродили одна по пляжу, и незнакомый молодой человек присоединился к вам…

– Да, тогда я уже была замужем, но муж занимался делами, и я поехала к морю одна со старшим сыном и свекровью. Вечером они остались в отеле, а я… Я пошла на свидание, сославшись, что хочу подышать воздухом и посмотреть на ночное море.

– И вы сидели с ним в маленьком ресторанчике под названием «Театр» и, казалось, были счастливы в этот вечер…

– Я таяла от прикосновений руки молодого человека и от его взгляда. Я даже пожалела, что мы не встретились раньше. Я была счастлива, – повторила Мадлен.

– А потом вы снова гуляли по берегу, и он посмел только один раз поцеловать вас, на прощание, – пронизывающе посмотрел на Мадлен старик. – Он слишком дорожил этим мгновением и боялся испортить его.

– Ах, этот поцелуй! Я помню его и сейчас. Но я была верна мужу, и мы не позволили себе ничего предосудительного! – повернулась Мадлен к сыну.

– Но вы вспоминали его? Потом? – посмотрел в её глаза старик. – Он-то вспоминал вас часто, и если бы не обстоятельства, кто знает, что было бы дальше…

– Да! Я часто вспоминала его поцелуй, его взгляд, и мне ужасно хотелось снова увидеть Поля. Я даже упросила мужа поехать в Динар снова! Это было ровно через полгода. Я бродила с Армандом по городу и искала в толпе Поля украдкой от мужа. Я снова гуляла по тому пляжу, но так и не увидела его. Я даже затащила мужа в ресторан «Театр», и мы сели за тот же столик. Но Поль не появился. И как? Он же не знал, что я там. Но так хотелось! Правда, что бы я делала, если бы он оказался там? Я ведь была не одна, к тому же ждала маленького Пьера. Но больше я Поля не встретила! Жизнь не дала мне возможности увидеть его, и я смирилась. И тогда со мной остались только воспоминания.

Пьер и Мишель слушали этот диалог вытаращив глаза. Мадлен была далека от своего обычного состояния. Она болтала, выплёскивала всё наружу, да ещё такими романтическими фразами и голосом. Они ещё раз посмотрели на Мадлен и поразились, как помолодела она, как заблестели её глаза, порозовели щёки. Мало того, про Поля они слышали в первый раз. Мадлен никогда не рассказывала им о нём. Она слыла хоть и капризной, но верной женой Арманда. И такие глупости, как свидания и любовники, с ней никак не ассоциировались в их умах.

Но старик! Он как будто знал продолжение её слов. Или это была та стандартная ситуация, которую легко предугадать, услышав одну фразу? Они посмотрели на него и удивились его так же посвежевшему лицу и сентиментальному выражению глаз.

– Мадлен, в моём музее есть уголок, посвящённый Бретани, – сказал старик. – Вы не хотите прогуляться туда? Что нам, старикам, остаётся? Только воспоминания и иллюзии, – усмехнулся он, посмотрев почему-то на Мишель. – Ах, эти иллюзии, фантазии, они все в другом измерении, но что делать, если остаётся только этот выход? Утопающий хватается за соломинку…

Мадлен послушно встала и, поправив причёску «одуванчик», победно оглянувшись на своих, направилась под руку с месье Пастером за зелёные занавески.

– Идите, дорогая, я сейчас, – сказал старик, направив Мадлен в сторону двери в музей и вернувшись к столу.

– Посмотрите внимательнее, – обратился месье Пастер к Пьеру, Мишель и Полетт. – Я посоветовал бы вам пройтись по рядам, – засмеялся старик и скрылся вслед за Мадлен.

– Пойдём, подышим воздухом на открытой веранде, – сказал Пьер, делая вид, что не обратил внимания на бредни старика.

Пьер и Мишель встали со стула, за ними отправилась и Полетт.

* * *

Мадлен, выйдя на палубу, счастливо вдохнула морской воздух и, подойдя к зеркалу, решила поправить себе причёску. Она с удовлетворением отметила, что ещё очень мила, а эти длинные локоны хоть немного и растрепались на ветру, но сделали причёску ещё объёмней и романтичней. «Полю, наверное, это понравится», – посмотрела она на себя, повернув своё тело и так и сяк, и отметила, что при этом освещении у неё красиво блестят глаза, а румянец на щеках только подчёркивает их синий цвет.

«Он тогда сравнил меня с гвоздикой», – вспомнила она слова Поля. Мадлен достала помаду и немного подкрасила губы…

– Нет-нет, – услышала она голос Поля. – Мадлен, вы очаровательны своей собственной свежестью.

Мадлен послушно положила помаду в сумочку и посмотрела на молодого человека.

– Вы рады, что встретили меня здесь? – спросил он, беря её руку и прижимая её к своим губам.

Мадлен застенчиво опустила ресницы и улыбнулась улыбкой, которая без слов говорила о том, что она чувствовала сейчас. Они сошли с корабля на берег и пошли вдоль него. Многочисленные звёзды сверкали над ними, ночной ветер ласкал кожу, а море слилось своим чёрно-фиолетовым цветом с чёрным бархатом неба. Казалось, его нет, есть только тёмное загадочное и волшебное пространство. О море говорили только отблески на воде от разноцветных фонарей набережной, лунная дорожка да огни кораблика, совершавшего ночную прогулку по морю. Вдали виднелись берег аббатства Сан-Мишель и подсвеченные прожекторами стены этого древнего сооружения.

Берег, который днём был пляжем, теперь оказался пустынным, и плотный песок позволял идти по нему. Они ушли вдаль, к кромке воды, и остановились совсем недалеко от неё.

– Мадлен! – Поль прижал девушку к себе. Она положила голову ему на плечо, обняв его за шею, и закрыла глаза. И они полетели куда-то туда, где не было времени. Они слились в поцелуе, и только прибывшая вода, намочив ноги, вывела их из этого состояния. Они засмеялись и, взявшись за руки, отошли от набегающего на берег прилива.

– Пойдём в ресторан, – сказал Поль. – Отметим нашу встречу шампанским.

Ближе к разноцветным вывескам ресторанов, рассыпанных вдоль берега, народа было больше. Из окон лилась музыка: джаз, шансон, гитара, аккордеон.

– В «Театр», как тогда? – спросил Поль Мадлен, остановившись в нескольких шагах от него.

– Конечно, милый, я так долго мечтала именно там посидеть с тобой хоть ещё разочек.

Они пили шампанское, ели мороженое и танцевали. Музыка была медленной, кажется, «Маленький цветок», с партией саксофона, и от этого танец был завораживающим. Они снова были близко, они снова были в безвременье.

– Мне так хорошо с тобой, – сказала Мадлен. – И совсем не хочется уезжать.

– Мне тоже, моя Гвоздичка. Я хотел бы, чтобы мгновение остановилось и мы с тобой остались здесь навсегда… – сказал Поль и пытливо заглянул в глаза Мадлен. – Ты хотела бы этого, мой ангел?

– Остаться здесь навсегда? – повторила Мадлен, улыбнувшись улыбкой счастливого ребёнка.

– Да, навсегда. И всегда быть такими молодыми, как мы сейчас. Не стареть и жить в этом состоянии любви… – сказал Поль и снова пытливо заглянул ей в глаза. – Ты хотела бы быть здесь со мной и никогда не возвращаться в ту, другую, жизнь?

– Согласна, – хотела сказать Мадлен, – конечно, милый, я только и мечтала об этом там, дома.

Она взялась руками за кулон, который висел у неё на шее. Она теребила его в руках, немного стесняясь своей прямоты, и вдруг какое-то непонятное беспокойство уловила в своей душе.

«Что это такое? – подумала она. – Мне так хорошо, отчего же в душе такая тоска и необъяснимое волнение?» Ей стало не по себе, и она замолчала.

– Ну что ты замолчала? – снова спросил её Поль. – Я мечтаю быть с тобой всегда! Чтобы держать твои руки и смотреть в твои глаза! И обнимать тебя бесконечно, никогда не выпуская из своих рук, моя дорогая.

«Кулон, – подумала Мадлен, уже не слушая Поля. – Это же подарок Арманда! Но как? Мне же только тридцать, а тогда, когда Арманд вручил мне его, был мой пятидесятилетний юбилей…»

Перед её глазами очень быстро пронеслись картины её жизни: свадьба, рождение детей, их дом. Но откуда она знает это? Она видела и свою старость, и смерть Арманда. И вдруг остановилась в точке, где она, семидесятипятилетняя, шла в гости в дом своего младшего сына, чтобы поехать в путешествие по Бельгии.

Мадлен посмотрела на Поля, и смятение отразилось в её глазах.

– Ты хотела бы? – снова спросил Поль, обнимая её и готовясь к поцелую.

– Нет! – выдавила из себя звуки Мадлен, которые почему-то удавались с трудом. – Нет! – Она почувствовала, как ей становится легче на душе, волнение успокаивается, как будто с этими словами всё начало меняться.

Она посмотрела в грустные глаза Поля, и ей стало ужасно его жаль. Она ещё боролась с чувством желания любви этого молодого человека и неосознанным навязчивым желанием сказать «нет». Что-то подсказывало ей этот ответ.

– Нет, нет, – повторяла она.

– Ещё слишком рано, – услышала она его слова и удивилась, как медленно они звучат, как на пластинке от патефона, который замедлил свои обороты. Она вдруг ощутила боль в голове. Мадлен вырвала свои руки из рук Поля, закрыла глаза и потёрла виски. Всё вокруг стало тёмным, как то чёрное небо над морем. Она не чувствовала больше ничего, кроме тошноты и чьей-то грубой руки, которая трясла её и что-то говорила, говорила, но Мадлен ничего не понимала.

* * *

– Пьер, посмотри, но ведь всё это – куклы! – удивлённо воскликнула Мишель, дёрнув за руку и Полетт, когда они, пройдя по залу, остановились около двери веранды.

– Да?! – так же удивлённо поднял брови Пьер, а Полетт не обратила внимания, потому что подошла дальше, к окнам веранды, и уставилась на открывающийся оттуда вид.

Посетители, которые были прекрасно видны Мишель и Пьеру с этой точки, сидели и повторяли набор из нескольких соответствующих посетителю ресторана действий. Они повторялись в разное время разными людьми, но повторялись! Достаточно было посмотреть на одного несколько минут, и повторение в общем хаосе движений становилось заметным. Сидящие за столом даже не среагировали на то, что перед ними остановились «зеваки», потому что Пьер и Мишель, сделав своё открытие, подошли к людям поближе и остановились около одного столика. Они стояли и, можно сказать, смотрели им в рот. Посетители за столом продолжали действовать так же, как та хозяйка, или корова, или тот сапожник, они продолжали свои роли посетителей ресторана, которые увлечены обедом и общением. Они не отличались ничем от обычных людей, разве только своей определённой программой действий, которые имели и начало, и конец. Они наливали вино, закусывали и что-то говорили друг другу. Вытирали рот салфеткой и чуть-чуть меняли своё положение на стуле. Потом действия повторялись. Каждая пара начинала свою программу немного позже другой, положение их за столом было разное, и потому этот театр кукол не бросался в глаза.

– Неужели это куклы?! – снова посмотрела на Пьера Мишель. Они оглянулись на свой стол и вспомнили лицо старика, выражающее восторг, но злорадный. – Старик намекал на это? – спросила она его. – Но это ужасно! Мы среди механических фигур, и кто знает, на что ещё рассчитана их программа!

У Пьера и Мишель по телу пробежали мурашки и защекотало под ложечкой. Они находились не среди людей, но с их обликом, и от этого стало страшно, как от присутствия ходячих покойников!

Они оба понимали, что в этом есть что-то не совсем приятное для них и, возможно, даже очень опасное. Неприятно, когда узнаёшь, что твой разговор по телефону слушали или у тебя из сумочки вытащили совершенно наглым образом кошелёк. Или когда, выйдя из своей ванной комнаты неодетым и зайдя в гостиную, ты видишь кучу незнакомых людей. Это было такой же неожиданностью, неприятной, если не сказать больше!

Это было недоумение вперемежку с мыслью, что тебя застали врасплох, и мыслью, что ты не контролируешь ситуацию. Ты чувствуешь себя подопытным кроликом!

«Но кто тогда контролирует ситуацию? Псих? Маньяк? Или это вообще из области мистики?» – подумал Пьер.

– В лице старика было что-то дьявольское! – обратился он к дамам. – Вы не заметили?

– Мне это всё надоело! – воскликнула Полетт, вернувшись к Пьеру и Мишель и не вдаваясь в подробности. – Не будьте сами придурками, как этот старик! У него же маразм! – зашипела она. – Какой умный будет приглашать первых встречных в качестве почётных гостей?

– В общем да! – согласились Пьер и Мишель.

– Вы что, так быстро заразились этим вирусом шизофрении, что приняли его слова всерьёз, да ещё и действуете по его указу?!

– Ты что, ничего не видишь? – обратилась к ней шёпотом сестра. – Посмотри…

– Ничего, – резко оборвала её Полетт и вернулась за стол.

* * *

Пьер хотел выругаться и выразить своё недовольство, ткнув Полетт в действительность лицом и объяснив, что из этого может истекать. Но Полетт слишком быстро удалилась от них. Они с Мишель ещё постояли минуту в недоумении недалеко от столиков молча, понимая друг друга, и тоже вернулись за стол, желая обговорить всё спокойно там.

Пьер, немного успокоившись, посмотрел на Полетт, желая объяснить ей ситуацию, но увидел, что и она не такая, как всегда. Полетт сидела и так же, как те посетители, повторяла одни и те же движения. Пила коктейль, дымила в промежутках сигарету и разглядывала свой браслет. Затем всё начиналось сначала.

– Ты понимаешь меня? – спросил Пьер, глядя ей в глаза и желая привлечь её внимание щелчком пальцев.

Полетт посмотрела на мужа и кивнула.

– Боишься, что машину придётся вести самому? Ничего, поведёшь, не на мне же всё время кататься. И вообще теперь всё будет по-другому. Я буду жить так, как мне хочется. Слава богу, теперь я знаю, что ещё могу нравиться. А ты можешь продолжать свои интрижки, можешь делать что тебе угодно! Меня больше это не волнует! – вылила на Пьера свой словесный фонтан Полетт.

Пьер вытаращил глаза.

– Думаешь, победила на этом фальшивом конкурсе и теперь всю жизнь примадонной будешь? Да как только мы вернёмся домой, всё начнётся сначала. Диван, ребус, кроссворд. Ты же ленива и неповоротлива! – скривил он улыбку.

– Как скажешь, как скажешь, – ухмыльнулась Полетт. – А не хочешь почитать вот это? – она протянула Пьеру конверт.

– Что это? – спросил Пьер, раскрывая бумагу.

«Султан Мухаммед удостоил Вас высочайшей чести, – прочитал он первую фразу. – Султан Мухаммед просит посетить сегодня его дворец и остаться в нём навсегда, если Вам будет угодно, вместе со своими друзьями. Караван верблюдов будет прислан к ресторану, и он доставит Вас с комфортом к нему. В планы султана входит получить Вас в качестве жены. Он осведомлён, что Вы, наипрекраснейшая, замужем, но Ваш муж не останется в проигрыше, потому что султан за согласие готов заплатить Вашему мужу любую сумму. Султан будет ждать Вашего ответа. Сердце его жаждет Вашего положительного ответа».

– Он же тебя покупает! Ты что, хочешь быть его вещью? Да у него таких, как ты, целый гарем! На старика позарилась?! – заговорил скороговоркой Пьер, при этом лицо его покраснело, а руки так и чесались дать Полетт пощёчину

– Лучше в гареме, но с любовью. Хоть год, но мой. К тому же у него нет жены, вот так! И я буду главная! А вещь иногда любят больше, чем человека. Если за неё дорого заплатили! Так что у нас с тобой теперь разные интересы. Иди к своим мадам из поезда! – махнула рукой, сверкая глазами, Полетт.

– А ты откуда? – Пьер даже поперхнулся.

– Оттуда! – сказала язвительно Полетт.

– Ну и пойду. А ты, когда тебя султан использует и выбросит, уж больше не возвращайся.

– А ты не думай, что дом останется тебе, так же как и счёт в банке. Дом купила я, а денежки пополам…