Текст книги "Под заботливой рукой Творца"

Монастыри и скиты, не имевшие высоких стен и башен, быстрее становились добычей новолюбцев. В Ниловой пустыни иноки продолжали службу по древним книгам и согласно уставу, составленному основателем монастыря преподобным Нилом Сорским. Более 10 лет власти не знали об этом. Но, пришел черед и этой пустыни. Новый священник привез «исправленные» книги, приказал отбросить древний устав и начал служить по-новому. Соборные старцы, собравшись на совет, отказались молиться с ним. В ход пошли испытанные меры – через несколько дней в обитель прибыл пристав с солдатами. Но и на этот раз иноки отказались подчиниться. «Покажи дерзновение, возбрани служить по-новому, а мы тебя не поддадим» – молили старцы церковного пономаря, будущего святого подвижника Корнилия. Во время службы Корнилий оказал дерзновение и не разрешил попу читать кощунственные молитвы. Пристав и его люди бросились избивать преподобного. С большим трудом старцам монастыря удалось спасти Корнилия от неминуемой расправы. После этого всем православным монахам пришлось бежать из Ниловой пустыни.

Ужасная драма разыгралась в Вязниковском скиту Владимирской губернии. В глухом лесном урочище спасались дивные отшельники. Пустынножители носили каменные вериги, спали на земляных полах пещер. Слухи об их ангелоподобной жизни и проповеди правой веры дошли до местного архиерея. По его приказу в Вязники была направлена воинская команда. Солдаты схватили престарелых отшельников, привезли их на архиерейский двор и предали расправе. Напрасно палачи кололи старцев иглами, пилили пилами, дробили кости топорами и зажаривали на огне. Никто из добропобедных мучеников не отрекся от православной веры. Утомившиеся мучители поместили пустынножителей в сруб и «пламенем огня всеядного переселили страдальцев от здешнего всемучительства в бессмертное ликование Царя Небесного». Однако не всегда новолюбцам удавалось совершить святотатство. Нередки были случаи, когда Господь тем или иным чудесным образом, скрывал от гонителей святые обители. Войско стольника Стефана Нащокина было направлено на разорение монастыря Дмитрия Солунского, основанного преподобным Иовом Льговским. Преподобный успокоил братию: «Претерпим, братие, беды и напасти сия со благодарением… Господь гордым противиться, смиренным же даст благодать. Не узрят ни следу ограды сея. Божию десницею покрываемы есмы». Не дойдя до обители воинский отряд Нащокина «с шумом погибе, исчезе безвестно». В другой раз отряд новгородского воеводы шел на расправу с иноками Млевского монастыря Вышневолоцкого уезда. Заночевав неподалеку от стен обители, на следующее утро солдаты с ужасом увидели, что монастырь исчез. По преданию, он ушел под землю вместе со всеми насельниками. В течении сотен лет местные жители посещали это место и слышали, как по большим праздникам звенят колокола невидимой обители. Иногда сами архиереи, мучимые совестью, закрывали глаза на существование древлеправославных монастырей. Тверской архиепископ Иоасаф даже рукополагал священников для таких обителей, а тверской Желтиков монастырь, известный своими учеными иноками, жил по древним уставам вплоть до начала 18 века. В нем, спустя десять лет после собора 1666—1667 гг. безымянным староверческим иноком было создана полное житие благоверного князя Михаила Тверского. Совсем недавно эта книга была переиздана.

Разъяренные твердым стоянием в вере русского иночества никониане решили предать поруганию не только существующее монашество, но и всю старину. За двуперстное сложение десницы из лика святых была «исключена» княгиня-инокиня Анна Кашинская. «Житие» ее было объявлено ложным, мощи замурованы, а иконы отобраны и сожжены. За такую же «вину» на соборе 1683 года из святых был «извергнут» основатель города Архангельск, игумен Михаил – Архангельского монастыря преподобный Евфимий Архангелогородский. Житие величайшего русского подвижника и чудотворца преподобного Ефросина Псковского было объявлено «б… писанием», а сам подвижник был «переведен» из общероссийских святых в местночтимые.

Богослужебной обструкции были подвергнуты все остальные русские святые. В новом Типиконе был понижен статус их служб. Так служба благоверному князю Михаилу Тверскому из полиелейной превратилась в шестеричную, а служба преподобному Димитрию Прилуцкому из всенощного бдения стала обычным славословием. Службы некоторым святым, таким как преподобный Георгий Шенкурский Чудотворец, святитель Нифонт архиепископ Новгородский, виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий были вовсе отменены. «Глупы наши святые были и грамоте не умели», – так объясняли свои решения реформаторы-кощунники.

Опустошенные монастыри как правило заселялись выходцами из Украины, Польши и других западнославянских земель. Новым монахам, побывавшим в унии, и пожившим бок о бок с католиками, уже не было дела до древлего благочестия. Эти же лица, стали кадрами для нового епископата. Как известно, в восемнадцатом, первой половине девятнадцатого века среди архиереев синодальной церкви практически не было русских.

Расправа над монастырями продолжалась вплоть до царствования Петра Великого, пока новый государь окончательно не решил монастырский вопрос. Согласно указу императора в монахи, запрещали постригать всех, кроме инвалидов и престарелых. С этого момента иноческая жизнь на Руси приобрела вид первохристианский и сосредоточилась в староверческих скитах, расположенных в потаенных, недоступных для властей местах.

 
Первые исповедники
 

Незадолго до казни соловецких страдальцев были умучены в городе Боровске (ныне Калужская область) две родных сестры из боярского рода Соковниных, боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова и княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова. С детства они были окружены почетом и роскошью, близко стояли к царскому двору. Но, ради истинной веры они презрели и богатство, и почет, и славу мирскую. Они были арестованы и подвергнуты страшным пыткам. Долгие месяцы исповедницы содержались в мрачных подземельях тюрьмы – монастыря расположенного на месте современного храма Христа Спасителя. Однако это их не сломило. По указу царя, мучениц сослали в Боровск и бросили здесь в сырую земляную яму. Сестер-исповедниц и бывших с ними инокиню Иустину и супругу стрелецкого полковника Марью Данилову стегали кнутами, вздергивали на дыбу, морили голодом и жаждой. Силы их слабели, жизнь медленно угасала. 11 сентября 1675 г. скончалась Евдокия, а 2 ноября, через 51 день, ее сестра, успевшая еще до ссылки принять иночество с именем Феодоры. Погибла голодной смертью Марья Данилова. Инокиня Иустина для устрашения жителей городка была публично сожжена в срубе. В службе, составленной на память святых мучениц (11 сент. ст. ст.) Церковь прославляет их подвиг: «О, преславнии мученицы, вас ничто же возможе отлучити от любве Божия, ни лишение имении, ни ломание составов, ни биения, ни раны, ни темница безсветлая, но победивши вся козни вражия, на небесех молитеся Христови, да спасет душа наша яко милосерд». Мученическим образом, закончили свою земную жизнь знаменитые защитники древлеправославного благочестия – протопоп Аввакум, священник Лазарь, диакон Феодор и инок Епифаний. Сперва их сослали на крайний Север и заточили в земляную тюрьму в Пустозерске. Затем им (кроме Аввакума) вырезали языки и отсекли правые руки, чтобы они не могли ни говорить, ни писать в обличение своих гонителей. Более 14 лет исповедники прожили в мучительном заточении, в сырой яме. Но, никто из них не поколебался в правоте своей веры. Благодаря помощи стрельцов и местных жителей пустозерские затворники смогли рассылать по всей стране грамоты, апологетические сочинения и письма духовным детям. Современные историки и филологи рассматривают протопопа Аввакума как самого выдающегося писателя 17 века. Опасаясь влияния пустозерских затворников, по настоянию нового патриарха Иоакима, сын Алексея Михайловича царь Феодор Алексеевич приказал сжечь страдальцев в срубе. Казнь последовала в Великую пятницу, в день страстей Христовых, 14 апреля 1682 г. Бесстрашно взошли они на костер. Толпа людей, сняв шапки, молча окружила место казни. Огонь запылал. Священномученик Аввакум обратился к народу с прощальным словом. Подняв высоко руку, сложенную в двуперстие, он провозгласил: Будете этим крестом молиться, вовеки не погибнете. После этого события Господь вновь посетил царскую семью. Царь Феодор, как и его отец, отдав приказ о казни, внезапно заболел и спустя две недели скончался.

После казни протопопа Аввакума, священника Лазаря, диакона Феодор и инока Епифания во главе защитников старины встал суздальский священник Никита Добрынин. Будучи бесстрашным исповедником веры Христовой, человеком высокой эрудиции и блестящего образования, Никита Добрынин смог на основании священного писания, трудов св. отцов показать неправославную природу никоновых новшеств. Составленная им «Великая челобитная» повергла в шок новолюбцев и их сторонников. Правительство спешно приказало конфисковать списки документа, а на ее опровержение были брошены лучшие умы иезуитской партии – Паисий Лигарид и Симеон Полоцкий. Подготовленная ими книга «Жезл правления» была напичкана латинскими измышлениями и откровенной площадной бранью, а потому никого не убедила. Народ стал требовать публичного собеседования. В 1682 году во время событий так называемой Хованщины, в присутствии царевны Софьи состоялись публичные прения священника Никиты Добрынина с патриархом Иоакимом. Несмотря на все старания, последний не смог ответить на вопросы, поставленные сторонниками древнего православия. Когда бояре стали смеяться над бессилием патриарха, растерянный Иоаким предложил прекратить собеседование, а царевна Софья пообещала созвать церковный собор, призванный разрешить все неурядицы. Патриарх обещал, что после собора «будет время, тогда и благословлять буду по-старому».

Простой народ ликовал. Казалось, что еще немного и вся русская церковь, отбросив иезуитское наваждение, воссоединится. Однако патриарх жестоко обманул ожидания верующих. Блаженный Никита Суздальский был схвачен и казнен на том самом месте, где он передал народу обещание Иоакима, умирить церковь.

 
Церковное устройство
 

Широкомасштабные гонения, развернутые против древлеправославной Церкви, тем не менее не смогли разрушить основу церковно канонического строя – провозглашенную Символом Веры, соборность. Как и в дораскольные время, все церковные вопросы продолжали решаться соборным образом. Первые столетия гонений древлеправославные соборы созывались в удаленных от крупных городов населенных пунктах, монастырях, духовных центрах, расположенных за пределами российского государства. В соборах древлдеправославной церкви участвовали все слои церквоного сообщества. Еще в 1654 году настоятель московского Казанского собора Иоанн Неронов писал: «Не единым бо архиереям подобает собратися, но и священноархимандритам, и священноигуменам, и протопопом, и священноиноком, иереом и диаконом, ведущим до конца Божественное Писание, такожде и в мире живущим и житие добродетельное проходящим всякого чина людем, поискати же лепо, и в пустыни живущих иноков, искусных отец, науку имующих от Божественного Писания».

Профессор московской духовной академии Н. Каптерев так охарактеризовал позицию старообрядческих авторов: «Нельзя отказать этому взгляду на состав истинного собора ни в широте, ни в верности понимания идеи истинной церковной соборности». Примечательно, что в древлеправославной Церкви соборность сохранялась во все времена – начиная с раскола и до наших дней. Новообрядческая Церковь утратила реальную соборность уже в первые годы после раскола. Соборы господствующей Церкви превратились в совещательно-исполнительные органы при царе. Спустя несколько десятков лет, во времена Петра Первого, новообрядцы вовсе лишились возможности созывать какие-либо соборы. «Духовный регламент» определил, что главой церкви является царь, поэтому в соборах нет никакого смысла. Одной из первых тем, поднятых на соборах древлеправославной Церкви, стала проблема духовных кадров. Гонители древнего православия лишили старообрядческую Церковь епископов. Когда епископ Павел Коломенский мужественно выступил против реформ Никона, то был предан мученической смерти. Любой другой епископ, попытавшийся вернуться в святую Церковь, несомненно, был бы немедленно замучен.

В восемнадцатом веке было репрессировано более двух десятков архиереев только за одно подозрение в неверности государственной власти. Чтобы было с теми, которые открыто выступили за Старую Веру? Таким образом, древняя святая Церковь, временно осталась без епископов, лишь со священниками и диаконами. Сан, позволял им совершать божественную литургию, управлять паствой временно без епископов. Но, они не имели права рукополагать новых священников и диаконов. Что же оставалось делать? Где было взять преемников? Эта тема стала активно обсуждаться на церковных соборах. Еще в христианской Церкви первых веков возникали подобные положения. Бывали случаи, что поместные церкви лишались всех своих епископов, вследствие уклонения их в ересь. Пребывая в ней, они продолжали священнодействовать, рукополагать епископов, священников. Вселенские и поместные соборы православной Церкви постановили принимать этих поставленных в еретическом обществе духовных лиц, если они отрекутся от своих заблуждений, сохраняя за ними духовный сан, т. е. если они рукоположены в епископский сан, то остаются епископами, если же в священнический – священниками (8 правило Первого вселенского собора). Было установлено святыми соборами даже посылать особых ходатаев к пребывающим в заблуждении духовным лицам, чтобы убедить их оставить свое не православное общество и присоединиться к истинной Христовой Церкви (80 правило Карфагенского собора). Согласно этим древним соборным правилам, в древлеправославной Церкви было принято решение принимать духовных лиц, рукоположенных в новообрядческой церкви, в сущем сане. На керженском соборе 1690 года было принято решение принимать духовных лиц через миропомазание. Эта практика была подтверждена всероссийским собором 1779 года, состоявшимся в Москве. Принятые в общение священнослужители совершали все присущие их сану таинства и требы: крестили, миропомазывали, исповедовали, причащали, венчали, елеопомазывали, погребали умерших и т. д. Для исполнения треб в запасе у старообрядцев было достаточно св. мира, освященного еще благочестивым патриархом Иосифом, сохранилось даже миро, освященное патриархом Филаретом, были и древние антиминсы, освященные благочестивыми епископами. На этих антиминсах старообрядческие священники и совершали Божественную литургию.

Развитие древлеправославной Церкви в этот период связано еще с одним феноменом. Согласно исследованиям ученых к концу 17 века среди старообрядцев устанавливается всеобщая грамотность. (По остальной стране ликвидация безграмотности происходит лишь в 30-40-е годы 20 века). Это явление было связано с одной стороны с огромным количеством старопечатной и древнеписьменной литературы, оказавшейся в руках староверов, с другой – с созданием системы народного образования. В монастырях, скитах, домах купцов и крестьян формируются начальные школы. В них, дети староверов постигали грамоту, каллиграфию, азы иконописания, музыки и богословия. В начале 18 века старообрядцы, даже начинают испытывать нужду в новых книгах. По всей стране создаются подпольные мастерские по переписке и перепечатке книг. Не довольствуясь этим, тайные просветители открывают типографии за границей в Литве и Польше. Изданные там книги, русские читают и изучают с небывалым желанием и старанием. В это же время, Петр – Первый, розгами и побоями заставляет дворян получать образование, – великовозрастные сынки бояр никак не хотят изучать грамоту. Российское правительство вынуждено издавать Законы, запрещающие венчать не знающих молитву «Отче наш». Современные историки до сих пор находят в домах северных крестьян огромные библиотеки, состоящие из сотен томов старинных книг.

 
Духовные центры
 

Духовными центрами становились места, где сохранялась возможность вести духовную деятельность. Преимущественно, это были монастыри и скиты. Из Москвы и других крупных городов, христиане бежали на окраины России, часто в совсем глухие, не заселенные места. Там, где они оседали, вскоре создавались монастыри и скиты, которые становились оплотом духовной жизни. Отсюда шло руководство Церковью, из монастырей рассылались священники на приходы, здесь составлялись увещания и послания к христианам, писались сочинения в защиту старообрядчества, обучались и воспитывались защитники и проповедники Истинной Древлеправославной веры. В некоторых местах возникало по нескольку десятков скитов с сотнями иночествующих подвижников. Таких духовных центров в старообрядчестве было несколько. Керженец – река, протекающая в Нижегородской области и впадающая в Волгу. По названию реки называлась и вся местность. В XVII в. здесь был густой девственный лес, дававший христианам укрытие от преследователей. К концу XVII в. на Керженце уже существовало до сотни обителей, мужских и женских. При Петре I, началось их планомерное разорение. Наиболее жестоким гонителем старообрядцев в этой местности был нижегородский архиепископ Питирим. Керженских старообрядцев в это время ссылали на каторгу, подвергали пыткам, а иных казнили. В Нижнем Новгороде был публично казнен известный керженский диакон Александр, составивший ответы на полемические вопросы Питирима, так называемые «Диаконовы ответы». Ему отсекли голову, тело сожгли, а пепел развеяли над Волгой. Стародубье – местность вокруг г. Стародуба, объединявшая несколько уездов северной части Черниговской губернии. И в настоящее время существуют города и селения, где живут потомки старообрядцев: Клинцы, Святск, Климово, Митьковка, Воронок, Лужки, Новозыбков, Злынка, Добрянка (в настоящее время относятся к Брянской и Черниговской областям). Здешние природные условия позволяли скрываться от гонений, а местные власти относились к пришлым христианам терпимо. Однако, правительство нигде не оставляло старообрядцев в покое. Когда, в конце XVII в. преследования дошли и до здешних мест, священники вместе с паствой ушли на Ветку, в земли, принадлежавшие тогда Польше. В Польше старообрядцы пользовались большей свободой, их здесь не преследовали. Сюда бежали старообрядцы со всей России. Вскоре здесь выросло около двадцати новых слобод. Местность, населенная старообрядцами, стала называться одним общим именем – Ветка. Царское правительство обратило внимание на этот духовный питомник старообрядчества, но, ничего с ним не могло поделать, так как он находился за границей. Но, как только Польское королевство ослабло, русское правительство поспешило разогнать Ветку. Случилось это в 1735 г., в царствование Анны Иоанновны. По приказанию царицы войска внезапно окружили все ветковские слободы. Старообрядцы были захвачены врасплох, никто не смог бежать. Был совершен повальный обыск монастырей, скитов, келий, жилых домов. Все, что найдено, было отобрано. Постройки были сожжены дотла. Из жителей Ветки было захвачено более 15 тысяч мужчин, женщин и детей. В монастырях было захвачено более тысячи иноков и инокинь. Всех мирских жителей расселили по разным городам и селениям Российского государства. Этот разгром Ветки известен под названием «выгонки». Вскоре на испепеленном месте снова появились поселенцы, опять возникли слободы и скиты. При Екатерине II, последовала вторая «выгонка» Ветки, позже была и третья. Иргиз – приток Волги, протекающий на юго-востоке Саратовской и Самарской областей. При Екатерине II, старообрядцы поселились здесь в большом количестве и основали несколько скитов и монастырей, которые именовались общим названием Иргиз. Как монастыри, так и их окрестности населяли старообрядцы, возвращенные царицей из-за границы. Во время жестоких гонений на старообрядчество много людей бежало за пределы родного отечества: в Польшу, Швецию, Румынию, Турцию, Пруссию, Китай и даже в Японию. Вступив на престол, Екатерина II издала манифест, которым призывала старообрядцев вернуться в Россию и обещала им спокойную жизнь. Старообрядцы радостно откликнулись на этот призыв и большими массами устремились на Родину. Правительство отвело им место жительства в пределах Иргиза. Иргизские монастыри вскоре приобрели выдающееся значение в церковной и общественной жизни старообрядчества. Рогожское кладбище в Москве основано при Екатерине II. В 1771 г. в Москве свирепствовала эпидемия чумы. Московским старообрядцам было отведено для погребения покойников место за Рогожской заставой. Здесь постепенно возникло большое духовное поселение с кельями, богадельнями и церквами. Сначала был построен храм во имя святителя Николы. Затем, начато было сооружение по официальному наименованию – часовни, по сути же – огромного летнего храма во имя Покрова Пресвятыя Богородицы. По обширности не было равного ему в Москве. Но, московским старообрядцам не дали докончить его строительство по намеченному плану. О постройке храма донес императрице петербургский митрополит Гавриил. Он утверждал, что старообрядцы своей постройкой унижают господствующую церковь. Началось расследование, и в результате храм был достроен в урезанном и окургуженном виде: вместо пяти глав оставлена только одна центральная, обломали выступы для алтарей, понизили само здание. Храм с внешней стороны стал выглядеть простым домом. Во время нашествия Наполеона, французы побывали и на Рогожском кладбище. Однако, вопреки своему обыкновению, французы не решились осквернить или ограбить старообрядческие храмы. По изгнании Наполеона из Москвы столицу заняли донские казаки, в то время в большинстве своем старообрядцы. Знаменитый герой Отечественной войны атаман Платов (из донских казаков) был тоже старообрядцем. Он подарил Рогожскому кладбищу свою походную церковь. В 1854 г. у старообрядцев был отобран Никольский храм и передан единоверцам, а через два года были запечатаны алтари в Покровском и Рождественском храмах. Распечатание же алтарей последовало только в 1905 г. С начала XIX века Рогожское кладбище становится руководящим центром Древлеправославной Церкви Христовой.

 
Поиски архипастыря
 

Еще на Ветковском соборе 1717 года было принято решение о возможности приема в древлеправославную Церковь епископов. Однако, в России таковых было найти практически невозможно. Во-первых, все епископы синодальной церкви назначались на свои должности указом императора и находились под строгим присмотром властей. Во-вторых, многие архиереи новообрядной церкви были родом из Малороссии, где церковное благочестие было утеряно еще задолго до патриарха Никона, во время польского владычества и унии. Такие архиереи были заражены духом латинства и протестантизма. Именно они вводили обливательное крещение, повелевали выбрасывать старые иконы, растесывать окна старинных храмов, срубать восьмиконечные кресты и замазывать древние фрески. В-третьих, новообрядные архиереи превратились в настоящих князей церкви, чиновных смотрителей и распорядителей. Страшно далеки они были от народа и его интересов. Никто из российских архиереев не соглашался променять спокойную и безбедную жизнь епархиального властелина на полное опасностей служение апостола. Тогда по соборному решению представители древлеправославной Церкви были направлены за границу. Там они должны были найти благочестивых епископов, которые бы восстановили бы трехчинную иерархию русской Церкви. Особенно настойчивыми эти поиски становятся в царствование императора Николая I. Настойчивость и беспощадность этого правителя в глазах старообрядческой России поставили его в один ряд с такими гонителями христиан как императоры – язычники Нерон и Диоклетиан, и императоры – иконоборцы Лев Исаврианин и Константин Копроним. Окруженный архипастырями, люто ненавидящими всякую православную древность, Николай, уделял внимание борьбе со староверием не меньше времени, чем международной политике и государственным делам. Целью своей жизни он поставил полное уничтожение древлеправославной Церкви. Старообрядцам воспрещены были богослужения, у них отбирались и уничтожались храмы и монастыри. Они были лишены гражданских прав. Их положение в России было хуже, чем положение славян в Турецкой империи. Особенно же преследовалось старообрядческое духовенство. Древлеправославных священников по всей России ловили, сажали в тюрьмы, ссылали и всячески притесняли. Епископов, старообрядцы уже были лишены. Правительство делало последние усилия, чтобы окончательно извести старообрядческое священство. Но, этому случиться Господь не попустил. Заботясь о восстановлении, и главное, о сохранении в святой Церкви трехчинной иерархии, старообрядцы решили учредить архиерейскую кафедру вне государственных границ России. Решение это обсуждалось во всех наиболее значительных местах распространения старообрядчества. О нем рассуждали и советовались в Москве, Петербурге, на Иргизе, на Керженце, в Стародубье, на Ветке, в старообрядческих монастырях и многочисленных скитах. В Москве в 1835 году состоялся всероссийский собор, на котором было принято окончательное решение учредить за границей архиерейскую кафедру. Для этой цели были посланы за границу два благочестивых инока, Павел и Алимпий, стяжавшие себе неувядающую славу подвигами на поприще служения Церкви. Они отправились в Австрию, где старообрядцы жили свободно и даже пользовались некоторыми привилегиями. Там на Буковине находился бедный монастырь, тогда совсем еще неизвестный, носивший название Белокриницкого (рядом с селом Белая Криница). От имени этого монастыря российские посланники, иноки Павел и Алимпий, возбудили ходатайство перед австрийским правительством о разрешении старообрядцам иметь своего епископа. Много пришлось потратить сил и времени, пока ходатайство это, наконец, было удовлетворено. Получив для Белокриницкого монастыря право учредить архиерейскую кафедру, иноки Павел и Алимпий отправились на Восток с тем, чтобы, во-первых, попытаться отыскать там благочестивых епископов, если они еще сохранились, и, во-вторых, если таковых не обрящется, обратить к истинной вере достойных епископов, принадлежавших к одной из восточных церквей, однако при том непременном условии, чтобы в этой церкви крещение совершалось троекратным погружением в воду и сохранялось преемство священных лиц от апостольского рукоположения. Посланники русских старообрядцев «обтекли» весь Восток: побывали в Египте, Сирии, Палестине, Александрии, Иерусалиме, Константинополе и в других местах. Всюду они искали епископов, сохранивших древнее благочестие, но не находили. Одновременно они присматривались к восточным церквам, главным образом к греческой, от которой некогда крестилась Русь святым крещением. Они весьма обстоятельно изучали греческое богослужение и обычаи, особенно же чин совершения крещения, а также жизнь и поведение духовенства. Всюду они видели, что греки крестят в три погружения и считают обливание за великую ересь, поэтому латинян при присоединении к греческой церкви перекрещивают как обливанцев. Благоприятное впечатление произвело на старообрядческих депутатов и греческое духовенство. По своей простоте, доступности, чинному служению оно более соответствовало духу старообрядчества, чем духовенство российское. В Константинополе иноки познакомились с митрополитом Амвросием. Они начали с ним беседовать о вере, о разных церковных вопросах и, главным образом, о старообрядчестве и его нуждах. Беседуя с митрополитом, иноки присматривались к тому, как он служит. Он участвовал в торжественных патриарших служениях, участвовал в рукоположении епископа. Внимательно прислушивался к их словам митрополит Амвросий. Благодать Божия коснулась его сердца. Он понял, что старообрядцы невинно страдают в России. Иноки Павел и Алимпий начали убеждать его присоединиться к православной старообрядческой Церкви. Они подробно, в течении многих бесед, изложили ему основы старообрядчества, его историю, обычаи, не скрывая от него, что в случае присоединения он должен будет выполнить положенный при этом чин отречения от ереси. Не скрывали они и того, что ему придется идти трудным и скорбным путем. Трудно сказать, как долго бы продлились бы эти встречи, но, видно Господу было угодно самому призвать Амвросия на апостольское служение. Когда в один из дней иноки Павел и Алимпий явились к Амвросию, то тот, не начиная беседы, сам изъявил желание присоединиться к Церкви. Он молвил: «Вчера, проводя вас, я был занят мыслию: добро ли мне предлагается. С этой мыслию, помолясь Богу, я лег. Но, не успел я еще уснуть, как вдруг предстал предо мною во свете священнолепный муж и сказал: „Что ты много утомляешься размышлениями. Это великое дело тебе суждено от Бога исполнить и от русского царя пострадать“. При последнем слове „пострадать“ я содрогнулся и очуствовался, но никого не было, только в комнате виден был свет, который постепенно исчезал, наподобие того, как-бы кто уходил с зажженной свечой. Сердце мое исполнилось и страхом, и радостью, так что я всю ночь без сна проводил в своих к Богу молитвах, и решил дать вам полное мое согласие. Ибо, если, на это есть Божие благоволение, то мы обязаны его с радостью исполнять».

В конце мая 1846 г. митрополит Амвросий, вручив себя воле Божией, отправился со старообрядческими послами в Австрию. 11 июля он был представлен австрийскому императору. В поданном императору прошении митрополит Амвросий заявил, что он присоединяется к старообрядческой Церкви потому, что «совершенно уверился, что все догматы и уставы греческой Церкви только у реченных старообрядцев в своей первой чистоте и точности содержатся… Я с твердостью решился принять избрание реченного старообрядческого общества в верховного пастыря, видя пред собою самое явное Божественное провидение, которое меня предназначило, дабы лишенное до сих пор священного архипастыря оное общество (числящееся, кроме австрийского царства, в соседственных державах до трех миллионов) руководить к вечному блаженства пути. Для того с искреннейшим желанием и, одушевлен будучи, с любовью и ревностию всю свою силу и жизнь за благосостояние такового общества готов пожертвовать». 28 октября 1846 г. было совершено присоединение митрополита Амвросия к старообрядческой церкви. «Митрополит Амвросий, – повествует соборное деяние о принятии его в старообрядчество, – стоя пред царскими дверьми, начал велегласно русским языком проклинать все ереси, поелику он имеет способность говорить по-славянски. По проклятии ересей принял себе во отца духовного нашего священноинока Иеронима, исповедавшись ему во святом алтаре, выполняя и прочее все, как есть законоположено во втором чине».