Текст книги "Особенности эльфийской психологии"

– Ир, у тебя… – пробормотал и протянул руку. На пояснице два завитка, один наползающий с левого бока, другой с правого, переплетались в области позвоночника и ползли вверх. Я провел по ним пальцами. Ир вздрогнул. Обернулся через плечо. Хмурый, злой. Не придумалось ничего лучше, чем сказать:

– У тебя тату проступило, – а сам все это время смотрел на его глаза, постепенно они становились кошачьими, желтыми, почти золотыми, а зрачок вытягивался. От уголка глаза так же, как и татуировка, проступали две стрелки, словно он их, как девчонка, специальной тушью провел. Одну вверх, к виску, другую вниз, к скуле. От этого внешность парня казалась еще более экзотической.

Ир моргнул и снова отвернулся.

– Я почти выскользнул из мерцания.

– Это плохо?

– Давно не был самим собой. Даже когда становился Ирой, просто переходил из одного мерцания в другое.

– Разве это не вредно?

– Фа тоже вредно постоянно жить на успокоительных, а Гарри столько времени не разминать крылья, – прошептал он и окончательно сник.

У меня сердце сжалось. Да, теперь именно сжалось, хоть в случае с тем же Барсиком я убеждал себя, что не должен никого из них жалеть. Но этим ребятам готов был сочувствовать бесконечно. Если Ир аспирант, значит, он как минимум закончил сорокалетний курс обучения и еще сколько-то лет проучился в аспирантуре. И все это время притворялся кем-то другим, не собой. Пусть его притворство изначально было минимальным. Но когда он стал Ирой… Так, надо уточнить.

– Ты поэтому такой нервный?

– Нет, – отрезал он и попытался встать, но я поймал его за руку. Мерцающий обернулся. Теперь радужка у него была ярко-желтой, а зрачки вертикальными, стрелки в уголках глаз проступили отчетливо. А черты лица преобразились, стали резкими, более хищными, чем раньше.

– Ир, ты понимаешь, что так жить нельзя?

– Понимаю! – Он довольно резко вырвал руку. И отошел в сторону. На нем, что меня, признаюсь, удивило, были самые обычные мужские боксеры, черные, с каким-то невнятным логотипом на левом бедре.

– Э? – вырвалось у меня.

Он проследил направление моего взгляда и громко фыркнул:

– Твое не трогал, просто создал для себя нечто подобное.

– А как ты в моем мире магией пользуешься? – заинтересовался я.

– Молча. Я же без пяти минут архимаг, у меня с собой всегда есть артефакт-накопитель.

– Невидимый для посторонних, как переводчик?

– Ну, кто-нибудь сильный вполне способен его увидеть.

– Но не я.

– Ты не то что не сильный, ты вообще никакой, – заявил Ир и отправился к выходу из комнаты. – Кстати, я тут порылся в твоем компьютере. Жалко, что в переводчике ты за ним еще не сидел, и он не мог мне нормально разъяснить, что там и как.

– И понравился тебе наш Интернет? – поинтересовался я, вставая и подходя к мирно урчащему компу.

– Сначала да, – бросил парень, но, помедлив, уточнил: – А потом понял, почему ты такой испорченный и озабоченный, – он кивнул в сторону «проснувшегося» монитора, – это вообще нормально, что там выкладывают такие картинки?

– Картинки? – не понял я.

– Угу. – Ир потянулся и зевнул, прикрыв рот рукой.

Я в это время раскрыл браузер на последней просмотренной им странице и понял, в чем дело. Кто из активных пользователей Интернета с этим не сталкивался? Да все видели, как на вполне себе приличных сайтах с серьезной тематикой то и дело в самых неожиданных местах всплывают картинки весьма сомнительного содержания. Вздохнув, осознал, что мне многое придется Иру объяснять, ведь не мог же позволить, чтобы он думал, будто я только из-за этого, как он выразился, такой озабоченный. На самом деле, точно нет. Так как свободный доступ в Сеть у меня появился относительно недавно и в более или менее сознательном возрасте. Но огорчает то, что современные дети чуть ли не с тринадцати лет имеют возможность зависать на сайтах с полуэротическим содержимым. А потом их родители удивляются, отчего у них детки вырастают не такими, как им того хотелось бы.

Ладно, отогнав от себя лишние мысли, отключил комп, который, как оказалось, простоял полночи без дела. Неинтересно ему, как же. Скажи уж, что не захотел в открытую свое любопытство проявлять. Выделиться решил, выпендрежник!

– Я не испорченный, Ир. Просто это моя жизнь, и так сложилось, что она у меня такая, какая есть.

– Что-то не слышу воодушевления в голосе, – с кривой ухмылкой прокомментировал мерцающий.

– Его и нет, – пожал плечами, оглянулся в поисках штанов. – Но можешь мне поверить, вовсе не Интернет, как ты сказал, меня испортил.

– Считай, что поверил на слово, – откликнулся мергающий, – нельзя вытаскивать такое на всеобщее обозрение. А если увидят дети?

Разумеется, я не стал ему говорить, что они частенько видят и не такое. Не захотел еще больше шокировать иномирянина нравами нашего мира. Счел за благо сменить тему.

– И все равно, – пробурчал, натягивая на себя джинсы. – Я думаю, нужно искать выход. Причем уже сейчас, а не потом, когда надумаешь защищаться.

– Ты о чем? – не понял он.

– О том, что Гарри и Фа нужно обеспечить возможность становиться настоящими хотя бы ненадолго.

– И как ты себе это представляешь? – Ир нахмурился. А мне вдруг пришла в голову идея, потому что я вспомнил, что Фа, если верить Ирке, становится живым огнем, когда злится. Я шагнул к парню и весело улыбнулся.

– Пойду сегодня к ректору. У меня появилась идея.

– Да. – Ир неожиданно улыбнулся в ответ. – Мне уже интересно.

– Пойдем завтракать. За чашкой чая расскажу, – позвал его, и мы перебрались на кухню.

Ирирган

И все-таки для человека он необычный. Мозги у него как-то не так заточены. Не знаю, что он там придумал, но мне уже любопытно. И отчего-то несмотря ни на что хочется верить, что все будет хорошо. А его идея окажется настолько сногсшибательной, что подействует. Но мне все еще было страшно признавать, что теперь у меня появился союзник. К тому же психолог регулярно выводил меня из себя.

Сел на табуретку – теперь я точно знал, как и что у него тут называется. Спасибо переводчику, которого он мне пожаловал на время. А Андрей возился у плиты, готовил что-то вкусно пахнущее. Он сказал, что это яичница и что у них это самый распространенный завтрак холостяка. Ну, спорить не стану. А попробовать захотелось.

Посмотрел на его спину. Он успел натянуть брюки, но торс закрывать ничем не стал. Так и щеголял передо мной полуобнаженным. Специально? Будь это кто-то другой, давно бы врезал, но с ним, уверен, сумею потерпеть, а потом и вразумить, если потребуется. Не смог удовлетворить свои потребности со вчерашним парнем, решил меня соблазнить? Не дождется! Было бы на что соблазняться. Фигура у него, может, и ничего. Приличная, но не похож он на человека, приученного к нормальным для нашего мира физическим нагрузкам. Сомневаюсь, что его с детства гоняли до седьмого пота на тренировках с мечом или каким-либо иным оружием. Волосы сзади прикрыли шею тонкими прядками. Их отчего-то хотелось убрать. Но, как я понял, его так специально подстригли. Ладно, может, у них такие прически в моде.

У нас, к примеру, по большей части длинные волосы носят. Неважно, мужчины или женщины. Это не только красиво, но и функционально. Я не темный, но есть в моем арсенале пара темных мерцаний, поэтому мне известно несколько особых плетений для боевых кос. А уж сами илитири превратили их чуть ли не в отдельный вид темного искусства. Вон, даже Машка: казалось бы, эти его вечно выбивающиеся из косицы пряди, косая белая челка, почти детское личико. Но эта небрежность в прическе – лишь видимость. Точно знаю, что у него, как и у большинства темных, спрятан в волосах особый кинжал. Да и лента, которая вплетена в волосы, непростая.

Андрей мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Смотрел на него и удивлялся. Вот как он может быть таким беззаботным? Не выдержал и спросил:

– Ты что, на самом деле ничего в этой жизни не боишься?

– Ты о чем? – он оглянулся.

– Я мог бы задушить тебя утром, – заметил небрежно.

– Но не задушил ведь, – бросил Андрей и снова отвернулся. Кажется, теперь он чай заваривал. – Да и не стал бы ты этого делать, даже если бы я на самом деле собирался серьезно к тебе поприставать.

– А ты хочешь сказать, что даже в мыслях ничего такого не держал?

– Не-а. Это только ты у нас такой нервный, бросаешься на людей за невинный поцелуй в нос. Да я тебя, можно сказать, по-братски приласкать решил.

– Да что ты? А вчерашнего парня ты тоже по-братски приласкал?

– Слушай. – Он выключил конфорку. Удобно, когда уже разобрался, что к чему, и понимаешь общий смысл его действий. Я увидел, как мгновенно потух огонь. Как, однако, хитро у них все продумано. И никогда не догадаешься, что магии тут нет и в помине. Психолог повернулся ко мне. Посмотрел пристально, с каким-то странным выражением. – Я тебе и остальным уже несколько раз говорил, что никого из вас как потенциальных партнеров по постели не воспринимаю.

– Ага. И что-то там невразумительное вещал про то, что со своими тебе привычнее, – согласился, не веря ни единому его слову. Да не может быть, чтобы ему не хотелось. Он так того парня зажимал. Было понятно, у него давно никого не было. Я не понимал, почему психолог продолжает отрицать очевидное. – Признайся, – обронил, плохо соображая, зачем вообще он мне сдался. Наверное, просто хотел вывести на чистую воду. А то корчит тут из себя недотрогу, тошно смотреть. – Я ведь тебе нравлюсь?

Лицо Андрея в какой-то момент приобрело удивленное выражение, а потом он широко улыбнулся:

– Нет, сладкий. Это я тебе нравлюсь.

– Снова льстишь себе? – позволил легкую небрежность в голосе.

– У меня, по крайней мере, ноги от одного-единственного поцелуя не подкашивались, и дышать мне очень даже было чем.

– Конечно, – внутри родилось знакомое бешенство. Вот он как, оказывается, повернул! Ну, я сейчас ему все скажу, чтобы стыдно было. А то возомнил невесть что! – А ты не думал, что они у меня от отвращения подкашивались? Конечно, в женском мерцании такое легче воспринимается, можешь поверить. Но сейчас как парень тебе говорю, никакого восторга не было и в помине, просто неожиданно, вот и все.

Все те же: Андрей и Ир

Ир поменялся в лице. И мне в какой-то момент показалось, что он сейчас на меня бросится и с легкостью согнет в бараний рог. Но он лишь не по-человечьи рыкнул в мою сторону и сверкнул своими кошачьими глазюками. Да, я пока так и не понял, кто такие мерцающие. Но что-то мне подсказывало, что просто так в обучении им бы не отказали. Мне еще относительно спокойный экземпляр попался. Тогда какого хрена он сам меня все время провоцировал? Сидел бы себе и молчал в тряпочку. Так нет же! Приспичило язык распускать.

Развивать тему расхотелось. Если он от шутки, пусть глупой, а местами в чем-то пошловатой, так взбеленился, оно мне надо – гусей дразнить? Поэтому ничего ему не ответил. Просто молча поставил перед ним тарелку, кружку. Положил на стол вилку. Сел с другой стороны стола. Стал жевать. Мне нужно было чем-то себя занять, а то мысли так и лезли в голову. Было в этом парне нечто андрогинное. Вроде бы сейчас он на девчонку внешне и не походил, но некоторые его реакции наводили на определенные мысли. Наверное, не просто им жилось, этим мерцающим. Но спрашивать его об этом сейчас даже в мыслях не держал. Пусть сначала поест и успокоится. Мне еще жить хочется.

Начал запивать чаем с клубникой яичницу, вкуса которой не почувствовал. Стало как-то легче. И тут Ир, гипнотизирующий собственную тарелку и вяло ковыряющийся в ней вилкой, спросил:

– Ты его к себе еще позовешь?

– Кого? – в первый момент я, правда, не успел сообразить.

– Того парня? – Ир поднял глаза. Как же непривычно, что желтые.

– Конечно, – легко подтвердил, чтобы позлить его. И зачем, спрашивается, нарываюсь? – Кстати, его Никитой зовут.

Мерцающий кивнул. Отложил вилку и взялся обеими руками за чашку. Сделал глоток. Хмыкнул. Поднял глаза.

– Сегодня другой.

– Да, вчера со специями заваривал. Думал Фариду угодить, за то, что он мне так помог.

– Понятно. А сейчас ты мне угождаешь?

– Обойдешься. Просто сам люблю запах клубники, и не только в чае.

– Ясно. – Ир снова опустил глаза.

Я не выдержал:

– Ир, давай ты прекратишь свои нездоровые попытки подмять меня по себя. Тебе это что, извращенное удовольствие доставляет?

– Подмять? – тут же вскинулся он.

– А как это еще называется? Вчера тебе не по душе было, что я с парнем пришел домой, ты его выдворил. Сегодня не понравилось, что не собираюсь забывать о нем, и ты, чует мое сердце, уже выносил коварные планы по моему перевоспитанию. Знаешь ли, я не собачка Павлова, чтобы меня дрессировать, – серьезно ответил ему.

– Ты сам во всем виноват, – тут же запротестовал мерцающий. – Нормальный, здоровый парень, которого я уважаю. Уже сейчас уважаю. А ведешь себя, как… – Он недоговорил, но я и так понял, что его больше всего во всей вчерашней истории возмутило.

Ладно. Попробуем поговорить серьезно.

– Хорошо. Давай договоримся. Я больше ни на что не намекаю даже в шутку и никак не афиширую перед тобой свои отношения с Никитой, а ты не лезешь в мою личную жизнь.

– И твоя личная жизнь – это тот парень?

– Не только, – отрезал я. Не мешало бы сказать, что о том парне я, возможно, и не вспомнил бы, если бы некоторые мерцающее личности не вели себя со мной так, словно имели право распоряжаться моей жизнью. Поэтому, никак не дополнив свой ответ, протянул ему руку через стол. – Договорились?

Он секунду смотрел на мою протянутую ладонь, казалось, что сейчас пожмет ее, но Ир неожиданно хмыкнул и отказался:

– Нет.

Я сначала растерялся, но быстро нашел что ему на это сказать. Он ведь только что отказался от моего предложения, значит, вполне можно было себе позволить двусмысленную шутку.

– Это ты так тонко намекаешь, что я на самом деле тебе нравлюсь?

– Нет, это я так толсто поддерживаю идею ректора свести тебя с кем-нибудь из наших.

– Что?! – разумеется, я тут ж нахмурился, а этот нахал как ни в чем не бывало пояснил.

– Я навел справки по своим каналам. Теперь, когда стало очевидно, что ты весьма полезен, самый надежный способ привязать тебя к нашему миру – помочь тебе влюбиться в кого-нибудь. Так считает Карл, и я с ним согласен.

– Ну, знаешь, когда мне понадобится помощь в налаживании личной жизни, сообщу, – разумеется, я разозлился. А кто бы на такое заявление не разозлился?

– Глупый, – снисходительно обронил Ир, – наши девушки в стократ красивее, да и парни тоже. Не согласен?

– Не во внешности дело.

– А в чем? – напрямую спросил он, но я был так зол, что решил не отвечать. Снова принялся за еду.

– Ты и сам не знаешь, – бросил Ир и последовал моему примеру.

Пусть думает что хочет. Парень поглощал мою яичницу с помидорами, и меня так и подмывало напроситься на комплимент.

– Вкусно?

– Ем же, – фыркнул он.

А по-нормальному сказать нельзя? Но я уже понял, что к манере этого психолога еще привыкнуть нужно.

– Кстати, – бросил он через какое-то время. – А что там с родительским днем?

Почесал в затылке и задал вопрос, который пришел в голову еще вчера, когда носился по дому как угорелый, собираясь в клуб к ребятам.

– Как думаешь, наша техника могла бы у вас работать?

– Ты компьютер имеешь в виду?

Догадался, гад. Умный. Хотя, раз аспирант и, как сам говорит, без пяти минут архимаг, неудивительно.

– Не совсем его. Но нечто наподобие. То, что может работать без постоянного подключения к Сети, на батарейках.

– Скорей всего, нет. По крайней мере, существует очень большая вероятность того, что не заработает.

– А если его от магии экранировать?

– Как, к примеру?

– Повесить на него крестик.

– А сам?

Я махнул рукой.

– Мы с Фаридом вчера проверили, на меня магия теперь и без крестика не действует.

– Хм, – задумчиво протянул Ир, явно что-то просчитывая в уме. – А Гвидион тебе что на это сказал?

Я порылся в памяти и вспомнил, что это он о лекаре, который со мной возился.

– Ничего. Это Карл, когда за мной в палату пришел, сказал, что теперь артефакт полностью мой.

– Потому что вы теперь с ним связаны?

– Наверное, – пожал плечами.

– Ну в принципе. – Ир снова попытался ответить на мой вопрос. – Нужно пробовать. А что, уже есть задумки? Зачем тебе компьютер в нашем мире?

– Хочу научить вас одной игре. Я так понял, что основное развлечение родительского дня – магические поединки. – Ир на мои слова молча кивнул, посмотрел с большим интересом. – Но так как лично я в магии полный профан, организовывать с вами нечто подобное мне неинтересно – это раз. Во-вторых, по объективным причинам те же Фа и Гарри принять в них участие не смогут. Ты, если и примешь, никогда не станешь сражаться в полную силу. Да и вообще, уподобляться остальным не есть гут.

– И?

– Хочу научить такой игре, в которой магия вообще ни к чему, – хитро улыбнулся ему. – Она к тому же еще и командная. Поможет укрепить взаимоотношения в классе.

– А что за игра?

– Футбол.

Глава пятнадцатая
«Колокольчиковые» тайны

Ирирган

Идея Андрея с командной игрой меня впечатлила. Он так красочно описывал, как наши «колокольчики» станут в ворота гол забивать и пенальти пробивать из-за линии штрафной, что даже меня заразил энтузиазмом. Я плохо себе представлял, как это вообще будет выглядеть, потому что половины не понял из его объяснений. Но признаваться в том, что такой непонятливый, совсем не хотелось. Особенно ему. Поэтому я только и делал, что кивал и улыбался. А сам пытался настроиться на обратное мерцание. Нам ведь с ним вместе в класс выходить, значит, к десяти часам обязан стать уже Ирой. Хорошо было бы дождаться тишины, но Андрей продолжал и продолжал говорить, расставляя по столу тарелки, ложки, какие-то другие предметы, которые призваны были изобразить линию защиты и то действие, которое, как он объяснил, должно было происходить на поле. Я, наверное, должен был попросить его замолчать. Но терпеть не могу просить. Ведь тогда мне пришлось бы показать свою слабость. Вернуться в мерцание непросто, особенно когда уже полностью выскользнул из него. А сосредоточиться все не получалось и не получалось.

– Ир? – протянул Андрей с вопросом.

– Да, да, пробить из-за линии штрафной, забить гол… – повторил то, что он только что говорил.

В его глазах появилось еще больше подозрения. Но я ведь не ошибся, повторил за ним слово в слово и ничем не выдал себя.

– Признавайся, – потребовал он. Как меня раскусил? Как?

– Не понимаю, о чем ты.

– О том, что глаза у тебя большие-большие, и честности в них ни на грош.

– А с чего ты решил, что я тебе должен душу изливать?

– С того, что ты уже ее излил, и меня волнует, что тебя настолько беспокоит, если ты сидишь и киваешь мне как болванчик. Что, игра не нравится?

– Все нравится. Идея прекрасная. Можешь дерзать.

– Ир?

– Не дави на меня! – как же он меня бесит. Особенно этим своим всезнающим тоном. Да ничего он не знает! Обо мне – ничегошеньки.

Андрей закатил глаза и встал. Я думал, он обидеться решил и просто уйдет в другую комнату. Почти обрадовался в тот момент. Наконец смогу сосредоточиться. Но вместо этого он обошел стол, встал напротив меня, а потом опустил руки мне на плечи.

– Что ты делаешь?! – воскликнул я, плохо контролируя голос.

– Просто поддерживаю тебя, что бы ты там ни делал, – объявил Андрей, и прозвучало это так спокойно, так ровно.

– Унизить хочешь, – прошептал, уже и сам понимая, что никакого такого подтекста в его жесте не было и в помине.

– Помочь, – поправил психолог и сжал мои плечи. – Пытаешься мерцнуть обратно? – спросил. А я все пытался понять, как он догадался? Что-то увидел по моим глазам. Улыбнулся, но совсем не обидно. – Ир, это ведь очевидно, нам скоро в класс к ребятам идти, а ты все еще парень. Не думаю, что ты хотел бы открыться.

– Не хотел бы. Поэтому просто уйди и оставь меня одного.

– Поможет?

Я мог бы солгать, но снова закрыл глаза. Откинулся спиной на стену, вздохнул.

– Останься так.

С ним и в самом деле будет лучше. Проще. Его тепло, оно как-то размягчающе на меня подействовало. Я уже говорил, что, когда мы в переходном состоянии, если рядом с нами есть кто-то теплый и живой, мерцать намного проще. Поэтому больше не стал отталкивать психолога. Благодаря его собственной догадливости мне не пришлось самому просить о помощи, так чего теперь душой кривить?

– Мне нужно сосредоточиться. Нужно почувствовать себя Ириль, вспомнить, каково это – быть ей.

– То есть ты меняешься не только внешне, но и внутренне? – спросил он. Казалось бы, как тут сосредоточиться, но мне, напротив, под звучание его голоса куда лучше удалось настроиться на нужную волну.

– Да. Мерцание идет изнутри, сначала преображает чувства, словно передергивает их…

– Выворачивает наизнанку?

– Не совсем. Но иногда и так.

– Но Ира не настолько сильно отличается от тебя настоящего? – Он спросил, но я не смог сразу ответить, полностью сосредоточившись на тепле его ладоней. Биении пульса под кожей. Дыхании, которое я слышал над собой.

– Я старше и опытнее, у меня немного иные реакции…

– А еще ты злее, чем она.

– Нет. Это просто… – выдохнул; чувства, казавшиеся в первый момент чужими, но все быстрее абсорбирующиеся внутри меня, захватили полностью. – Остаточные эмоции переходного периода.

– То есть на самом деле ты белый и пушистый?

– Нет. Я вредный, но не злой, – сам не понял, чему улыбнулся. Мне нравилось с ним разговаривать. Сейчас это очень помогало. Оказывается, не надо было так сосредотачиваться, достаточно расслабиться и призвать мерцание. Я и забыл. Так отвык выскальзывать и возвращаться. Андрей помог вспомнить это незабываемое ощущение.

– А в чем принципиальная разница? – спросил психолог. Ему стало интересно. На самом деле интересно. И никакого отвращения, что имеет дело с изменчивым, Андрей не испытал. Непривычно. Просто он еще не знает, кто такие мерцающие. Какие слухи ходят о нас, какие небылицы, в которых, не спорю, есть и доля истины.

– И это ты меня спрашиваешь? Кто у нас лекарь душ? – поинтересовался у него и открыл глаза. – Какого цвета? – Он мгновенно понял, о чем я. Это вдохновляет. Нет, честно. Я не понимаю, почему именно с ним мне удается почувствовать это, но он на самом деле как-то необъяснимо на меня влияет. Поддерживает одним своим присутствием. Может, это и есть та самая дружба, о которой когда-то дед все уши прожужжал?

– Уже не желтые, – заверил Андрей и отошел.

Закинул руки за спину, прогнулся в пояснице. Все это я отметил лишь мельком, смотря не столько на него, сколько сквозь, так как выправлял мерцание, кажущееся мне на данном этапе несколько сырым. Привык, что у меня все должно быть идеально. Слова психолога вывели из задумчивости. Интересно, в их мире что, нет других тем для шуток?

– Ты так смотришь, словно влюбилась. – Он широко улыбнулся и нахально подмигнул. За что и получил сдернутым с крючка полотенцем пониже спины. Гад!

Разумеется, неугомонный парень тут же заржал как лошадь и метнулся от меня в сторону коридора. А я ведь уже в платье. И вообще девушка. Зараза! В этих крохотных комнатах не так-то просто его догнать. В юбках запутаюсь – вот будет номер.

Андрей и «колокольчики»

Чувствую себя последним идиотом, когда понимаю, что он меня не слушал. Просто ждал, когда выговорюсь и свалю. Хорошо хоть, вовремя сообразил. А то о футболе, как и большинство парней, могу вещать часами. Что меня дернуло попытаться поддержать Ира в его мерцании, не знаю, но я обрадовался, когда он не стал меня гнать. С ним все время так, я уже понял, из огня да в полымя. Словно он сам никак не может определиться, кто он и как должен чувствовать. Наверное, так и есть. Эти его мерцания для меня нечто запредельное. Не представляю, как можно так меняться не только внешне, но и внутренне.

Когда смотрел, как его тело начало превращаться в женское, испытал неожиданно жгучее разочарование. Ира, конечно, очень красивая девушка. Но Ир мне понравился куда больше. Он оказался более настоящим. Не знаю, видимо, моя интуиция изначально что-то там сигнализировала относительно нашей старосты. И вот теперь мне будет трудно видеть в ней полноценную личность, а не суррогат, коим она на самом деле является. Ладно. Это мои трудности. Придется сделать все, чтобы Ирка о них не пронюхал, то есть пронюхала, а то очень подозреваю, что некто желтоглазый ко мне в гости еще не раз без приглашения заявится. Главное, чтобы эти визиты не стали регулярными. Я ведь повешусь, если парень ко мне зачастит. От спермотоксикоза загнусь. Не могу же я таскать сюда девчонок, пока он поблизости ошивается? Хотя это еще вопрос, будет ли он вставлять мне палки в колеса, если в следующий раз я из клуба вернусь с девушкой. Что-то мне подсказывает, что будет. Недаром же ректора приплел. Но проверять не хочу. Мне хватило вчерашнего светопреставления.

Пока собирался, Ира терпеливо ждала в прихожей. Вышел и, видя, как она потянулась к ручке двери, остановил ее.

– Два вопроса. Я правильно понимаю, основная стихия у большинства «колокольчиков» – огонь? Или в вашем мире нет разделения магов по стихиям?

– Опять по сказкам судишь? – уточнила сообразительная староста.

Пришлось кивнуть, подтверждая.

– В большинстве своем магомеханизмы запускает именно огненная составляющая. Это важно?

– Да. И еще: есть ли в пределах нашего корпуса аудитории для работы с высокими температурами? Подумай хорошенько.

– И думать не надо. – Ира усмехнулась и в этот момент до ужаса напомнила Ира. То есть себя настоящего, я даже головой помотал, прогоняя наваждение. А староста продолжила: – В восточном крыле имеется неиспользующийся зал для тренировок. Так как драконьи войны давно канули в Лету, необходимость столь разрушительных боевых заклинаний, какие использовались во время войны с драконами, отпала. Поэтому зал заперли. Помнится, кто-то предлагал его перестроить и использовать под что-нибудь, но отказ мотивировали тем, что зал может пригодиться в первозданном виде, если драконы снова нападут.

– А они могут напасть?

– Нет. – Староста сказала это так убежденно, что мне и в голову не пришло спорить, но Ирка решила еще и пояснить: – Когда началась война, драконы были полудиким племенем, отчаянно борющимся за новые территории, но сейчас они вполне цивилизованная раса. Конечно, живут в общинах по своим законам, но, если выбираются за пределы Заоблачного края, всегда ведут себя прилично и зачастую гуманнее, чем те же люди.

– Понятно. Ты даже не представляешь, как мне помог.

– Помогла, – холодно поправила Ира.

Я спохватился и тут же попытался загладить вину.

– Прости, – улыбнулся девушке. – Я просто…

– Лучше постарайся больше не ошибаться. Мне бы не хотелось никому из ребят править память.

– А ты и это можешь?

– Я без пяти минут архимаг, – напомнила Ира и снова усмехнулась как Ир.

Я с сожалением вздохнул. Каким бы вредным и колючим парнем Ир не был, он мне нравился больше, чем эта девчонка, вслед за которой и вошел в наш класс.

Нас встретили недоуменными взглядами. Ну еще бы, такой пассаж.

– Вау! – протянул рыжий Том, провожая Иру долгим взглядом. – А кто-то говорил, что с иномирянами ни-ни, – насмешливо обронил он, но Ира, только-только чинно усевшаяся на свое место рядом с Илей, заявила темной так, чтобы слышали все.

– Ничего не вау. Я к нему всей душой, даже дверь вскрыть изловчилась. А в итоге застала психолога с каким-то невзрачным парнем, приложила все силы, чтобы это недоразумение прогнать, обрадовалась, что он меня с собой в постель уложил, но единственное, чего дождалась, – это поцелуя в нос, да и то утром.

С улыбкой прошел к своему столу. Послушать Иру, так я вообще изверг и бесчувственная скотина. Так и знал, этот желтоглазый гад меня подставит. Но ничего, как-нибудь успокою их и к самому главному перейду. Глянув на Илю, понял, что сейчас мне вставят по самое не балуйся. Да, сразу о главном точно не получится.

– Иль, хочешь мне что-то сказать? – предпочел начать первым.

– Хочу! – рыкнула темная и решительно встала. – Почему ты отверг Иру?

– Потому что я уже объяснял, что не собираюсь заводить ни девушек, ни парней среди вас. Вы для меня – мои студенты, подопечные, младшие, – выделил это слово голосом, – товарищи. Но никак не любовники или любовницы. Мне уже объяснили, что у вас тут в порядке вещей, когда преподаватели играют в любовь со студентами. Так вот, в моем мире такое хоть и встречается, но не поощряется ни в каком виде.

– Но сейчас ты в нашем мире! – возмутилась Лия. Вот от кого не ожидал так не ожидал. Хотя, о чем это я? Женскую солидарность никто не отменял. А Ир, зараза, так все обставил, что мне самому себя придушить захотелось. Нашел как отомстить. Тоже мне, друг называется. Ладно, пусть еще не друг, но ведь может им стать, правда?

– О да. Но идти на поводу у ваших прихотей не собираюсь. Ирке было просто любопытно побывать у меня раньше других, вот она и вскрыла дверь. И мне теперь еще придется заботиться о том, чтобы других желающих повторить ее подвиг не нашлось. А про постель и прочее она преувеличивает. Не так уж на большее и напрашивалась. Просто ее взбесило, что вас, таких красивых и совершенных, я отверг, зато тащу в дом всяких там невзрачных парней. Ничего не путаю? – холодно уточнил у Иры.

– Мог бы и подыграть, – ласково укорила меня та и мило улыбнулась.

– Ира! – воскликнула Лия и тоже вскочила. – Так ты что… специально так сказала?

– А что? – Ира обернулась на нее и невинно уточнила: – Пусть наш любимый классный руководитель не расслабляется. А то совсем от рук отбился.

– Ира, – строго прогудел с последней парты Улька. И если поначалу у всех парей на лицах было осуждение, теперь в мою сторону смотрели с сочувствием. Я улыбнулся и подмигнул.

– Ничего. Не сахарный, не растаю, – отрапортовал бодро. И решил перейти в наступление. – Наконец придумал, чем мы с вами будем заниматься в родительский день.

На лицах студентов проступила заинтересованность. Только Иля выговаривала что-то Ирке на ухо полушепотом. Я не прислушивался и, скорее всего, не разобрал бы, о чем она там вещает. Но, судя по лицу темной, поведением подруги она была недовольна. Ладно. Потом узнаю у Ира, что там у них.

Вообще, это я только пригрозил, что попрошу на мою дверь еще какой-нибудь замок повесить. Если просить, придется объяснять причины такой паранойи. Но выдавать Ира я не хотел. Поэтому решил терпеть его визиты. В том, что они еще будут, не сомневался. Зато сомневался, что кто-нибудь еще из класса способен был отпереть мою дверь без моего на то разрешения. Думаю, об этом-то должны были позаботиться в первую очередь, когда ее еще с моей квартирой совмещали. Просто Ир у нас оказался далеко не студентом и даже не среднестатистическим выпускником.

– Игра, которую я хочу вам предложить, называется футбол. Правила там не очень сложные, но лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать.