Текст книги "Черный принц"

Надо сказать, что затраты того стоили. План строительства по-прежнему выглядел весьма амбициозно: Хелпстон обязался возвести в восточном конце аббатства комплекс из нескольких часовен по образцу кафедрального собора Толедо в Кастилии, а церковь Вэйла должна была стать крупнейшей цистерцианской церковью в королевстве и второй по величине во всем ордене цистерцианцев. Впрочем, ее строительство постоянно сталкивалось с какими-то проблемами. Сначала долго откладывалось начало работ. Затем, когда Хелпстон все же приступил к ее возведению, разразилась катастрофа: 19 октября 1360 года поднялся сильнейший ветер, поваливший колонны нефа, которые рабочие не успели еще полностью закрепить, так как не был построен верхний свод. В общем, церковь так никогда и не была окончательно достроена, а во время тюдоровской кампании по секуляризации монастырей[226]226
  Уничтожение монастырей в рамках антикатолической кампании, проведенной в 1536–41 годах королем Генри VIII Тюдором после того, как Парламент провозгласил его главой новой англиканской церкви. (прим. редакции)


[Закрыть] в 1539 году ее полностью разрушили.

В конце августа Эдуард Вудстокский все еще занимался делами в графстве Чешир, когда гонец доставил печальное сообщение – скончалась его бабка Изабелла Французская Волчица. Последние двадцать лет она была отстранена от участия в большой политике и в основном жила в своих владениях, главным из которых был замок Райзинг в Норфолке. Занималась вдовствующая королева главным образом богоугодными делами. Личные убеждения и склонности Эдуарда заставляли его держать скорее сторону отца, в свое время жестко лишившего Изабеллу власти и казнившего ее любовника Роджера Мортимера, графа Марчского. Впрочем, обладая характером независимым и самостоятельным, принц отнюдь не избегал общения с бабкой и во время своих регулярных паломничеств в Уолсингем навещал ее, благо Райзинг находился оттуда всего в 35 километрах. Кроме того, он неоднократно принимал ее в своем маноре Беркемстед – хотя бы в 1354 и 1355 годах.

После кончины Изабеллы, согласно составленному 20 лет назад «Акту о возврате», владения Эдуарда Вудстокского пополнились замком Райзинг, манором Чайлзмор в Уорикшире. Ему также отошли 100 фунтов ежегодного дохода от Ковентри и четвертая часть таможенных сборов порта Кингс-Линн. Такое пополнение бюджета было для Эдуарда Вудстокского совсем не лишним, поэтому он постарался уладить все формальности как можно быстрее. В права наследства принц вступил уже 28 августа 1358 года, спустя всего неделю после смерти бабки.

В начале сентября принц покинул Честер и отправился в Лондон на похороны Изабеллы, посетив по пути свое новое владение Чайлзмор – благо оно находилось прямо по дороге. Изабелла была погребена 27 ноября в церкви францисканского аббатства в Ньюгейте рядом с Элеонорой Прованской и Маргаритой Французской – женами королей Генри III и Эдуарда I.

Глава четвертая
Реймсская кампания

Между тем каша, которую заварил Эдуард Вудстокский своими подвигами во время удачного шевоше по французским территориям – разгромом неприятельской армии при Пуатье и пленением самого короля Франции – настоятельно требовала юридического оформления. Англичанам необходимо было воспользоваться моментом и постараться извлечь для себя максимальную выгоду, пока фортуна повернулась к ним лицом. Сам виновник того, что Англия восторжествовала над исконным врагом, в процессе переговоров практически не участвовал, за исключением тех редких моментов, когда ему приходилось выполнять чисто представительские функции. В остальное время он занимался исключительно обустройством своих владений.

В конце июня 1357 года Эли де Талейран-Перигор и Никколо Капоччи, эта неразлучная парочка кардиналов из папской дипломатической когорты, прибыла в Англию, чтобы продолжить обсуждение условий договора, прерванное в Бордо подписанием промежуточного соглашения о перемирии. У стен Лондона 3 июля их встретили Эдуард Вудстокский и Саймон Ислипский, архиепископ Кентерберийский, которые с почетом сопроводили легатов в апартаменты, отведенные для их проживания. В честь посланников папы Иннокентия VI в Вестминстере был устроен большой праздник.

Переговоры затягивались, поскольку Эдуард III твердо отстаивал свое право на французскую корону, а папские послы готовы были обсуждать разве что реституцию земель «всех его предков». При таком несовпадении позиций никто не ожидал быстрых результатов. Тем не менее к маю 1358 года удалось кое-как согласовать пункты генерального договора о мире и условия освобождения короля Жана II. Полного текста соглашения до наших дней не дошло, однако из уцелевшей копии проекта и свидетельств хроник следует, что Эдуард III потребовал полного восстановления английских доменов в Аквитании, Турени, Анжу, Нормандии и Понтье. За короля назначался выкуп в четыре миллиона флоринов, из которых 600 тысяч необходимо было внести в английскую казну до освобождения пленника. Перемирие, согласованное в Бордо, продлевалось до 24 июня 1359 года.

Сумма выкупа была колоссальной, и даже для богатого Французского королевства собрать ее представлялось нелегкой задачей. Тем не менее, после празднования дня святого Георгия в Виндзоре король Жан II официально согласился со всеми условиями договора в присутствии Эдуарда III, принца Уэльского, лорда верховного канцлера Англии Уильяма Эддингтона и главных королевских советников.

Документ был доставлен в Париж временно отпущенными из плена под честное слово архиепископом Санским, графом де Танкарвилем, Шарлем де Три[227]227
  Шарль де Три (ум. после 1394) – граф де Даммартен (с 1360 года), крестный отец короля Шарля VI, взят в плен в битве при Пуатье графом Солсберийским, имел прозвище «Благородный реформатор». (прим. редакции)


[Закрыть] и маршалом д’Одреемом. Однако созванные дофином Генеральные Штаты отвергли договор, заявив, что его подписание неприемлемо и невозможно. Отказ выполнять условия соглашения не стал неожиданностью. Конечно, Эдуард III назначил непомерно высокую, можно сказать, нереальную сумму выкупа. Но он полагал, что дофину открытый разрыв с Англией был совершенно не нужен и что тот будет тянуть время в ожидании более благоприятного стечения обстоятельств. Францию сотрясали крестьянские волнения, ее грабили и жгли никому не подчинявшиеся банды рутьеров, именовавшие себя «вольными отрядами». Ко всем этим бедам добавился побег из заключения Шарля Наваррского, арестованного в 1356 году за участие в заговоре против Жана II. Он тотчас же вернулся к своему любимому занятию – плетению интриг. Наваррец выдвинул, ни много ни мало, собственные претензии на французскую корону. А в ноябре 1358 года Этьен Марсель, прево Парижа, предпринял попытку сдать ему столицу и почти преуспел в своих планах.

Англичане, хотя и выступали в союзе с Шарлем Злым против Франции, также не особо ему доверяли, считая, что свое слово он лучше всего держит, когда находится под крепким замком. В полной мере разделял это убеждение и Эдуард Вудстокский, который поддерживал вполне дружественные отношения с младшими братьями наваррца – Филиппом, графом де Лонгвиль, и Луи д’Эвре, графом де Бомон-ле-Роже. Тем не менее принц с помощью всех доступных дипломатических уловок открещивался от их требований убедить отца, что освобождение Шарля Злого должно быть одним из условий мира с Францией.

* * *

Эдуарда III такое ускоренное развитие событий нисколько не обрадовало, хотя он и предполагал нечто подобное: уже в декабре 1358 года Англия начала готовиться к экспедиции во Францию. Но военные приготовления были далеки от завершения, хотя и велись к тому моменту в течение шести месяцев. Только в июне рекрутские мероприятия развернулись в полную силу.

Когда дело касалось войны, принца Уэльского подстегивать не требовалось. 1 марта 1359 года он отдал приказ 300 лучникам из Чешира прибыть в Сандвич к 1 августа, а чуть позже велел снарядить еще 50 лучников из Северного Уэльса. В конце июня Эдуард Вудстокский скорректировал свои планы: «И такое же письмо, mutatis mutandis[228]228
  С соответствующими изменениями (лат.). (прим. редакции)


[Закрыть], к камергеру Северного Уэльса. Он должен предупредить рыцарей и оруженосцев и 400 лучников из графства Честер, и 50 валлийцев (10 из которых должны быть лучниками и 40 – копейщиками), которые собираются с принцем на войну, что им следует быть в готовности прийти к принцу, когда тот их призовет, и быть с ним всенепременно в Нортборне возле Сандвича на грядущее Успение. Также в обязанность камергеру Честера вменяется позаботиться об одежде для упомянутых лучников и заготовить 1000 связок стрел и 3000 тетив, как было приказано ранее»[229]229
  Register of Edward the Black Prince. Part IV. L., 1933. P. 350.


[Закрыть].

Остальные английские магнаты никак не поспевали за принцем, и король в очередной раз отложил сбор войска до 1 сентября. Это вызвало недовольство Эдуарда Вудстокского, поскольку из-за такого промедления он нес ненужные расходы, причем немалые – нанятым воинам нужно было платить независимо от того, участвовали они в кампании или нет. А экспедиция 1359 года была примечательна тем, что полностью финансировалась из собственных средств короля и крупнейших магнатов. Никакого дополнительного налогообложения в стране не вводилось. Восьми рыцарям и 17 оруженосцам принц авансом заплатил за полгода вперед, считая их службу с 1 августа – 136 фунтов 16 шиллингов и четыре пенса. Еще 30 фунтов он выдал собственным оруженосцам. Однако этим его издержки не исчерпывались:

«Приказ мастеру Джону де Бранэму, клерку принца и камергеру Честера. Выплатить следующие суммы нижеперечисленным бакалаврам принца, которых принц нанял для войны в течение года, начиная с дня святого Петра в оковах, в качестве жалования за полгода… Что касается платы упомянутым рыцарям и их оруженосцам, точно так же, как и упомянутым оруженосцам принца, то принц приказывает, чтобы за семидневный переход в Нортборн каждому из рыцарей было выплачено по два шиллинга в день, и каждому из оруженосцев – по 12 пенсов в день…»[230]230
  Register of Edward the Black Prince. Part IV. L., 1933. P. 357.


[Закрыть]

Кроме того, Эдуарду Вудстокскому пришлось нести множество других расходов – на приобретение экипировки, коней, оружия, провианта, на фрахт кораблей и пр. Не удивительно, что он влез в крупные долги, о чем свидетельствовала выданная им расписка на 20 000 марок. Эдуард также занял еще 1000 фунтов у лондонских купцов и 2000 фунтов у богатейшего магната Ричарда ФицАлана, графа Эранделского.

Из этих денег были выплачены в том числе и личные долги принца, с которыми он считал необходимым расплатиться перед отбытием. Значительная их часть не имела никакого отношения к воинским забавам. Так, Эдуард распорядился выдать жалование своему придворному живописцу – 387 фунтов, и вышивальщику – 340 фунтов. Недоброжелатели упорно пытались и до сих пор пытаются изобразить принца человеком грубым и малообразованным по сравнению с людьми из его близкого окружения, весьма сведущими в литературе, – в первую очередь с тем же другом детства Саймоном Бёрли, чье богатое по тем временам собрание книг насчитывало 21 том. Они укоряли Эдуарда тем, что в его библиотеке отсутствовали даже рыцарские романы, которые так ценились монархами и представителями высшей знати.

Действительно, как и отец, Эдуард Вудстокский был равнодушен к литературе. После смерти бабки, королевы Изабеллы, он не стал претендовать на ее коллекцию фолиантов, которая отошла тетке принца Джоанне, королеве Шотландии. Коллекция включала в себя три романа о короле Артуре, три романа из цикла о Карле Великом, один роман о Троянской войне, генеалогический сборник и две богослужебные книги. Но если книги Эдуарда не трогали, то он любил живопись, архитектуру и не жалел затрат на музыкантов:

«Четыре трубы из позолоченного серебра с эмалью, изготовленные для менестрелей, присланные графом д’Э из французских земель и купленные в тот же день для четырех менестрелей принца в качестве подарка. Волынки и барабан, купленные в тот же день; доставлены менестрелям в качестве подарка»[231]231
  Register of Edward the Black Prince. Part IV. L., 1933. P. 73.


[Закрыть].

* * *

Король Эдуард III не делал секрета из главной цели экспедиции: армия собиралась идти на Реймс – город, в соборе которого традиционно короновались короли Франции. Там должны были реализоваться его права на французский трон. Он желал совершить помазание святым елеем по священному обряду, которому следовало большинство монархов, начиная с XI века. После серии громких побед, одержанных англичанами, Эдуард III и сам всерьез поверил в то, что воплощение его политических претензий в жизнь совершенно реально, и он сможет объединить под своей властью два могущественных королевства, в течение нескольких столетий связанных неразрывно между собой и кровным родством, и непримиримой враждой.

Англичане вели подготовку к экспедиции, не скрываясь, ибо были уверены, что противник ничего не сможет им противопоставить. Однако дофин Шарль все же попытался принять оборонительные меры. В конце осени Гоше де Шатийон, капитан Реймса и внук знаменитого коннетабля Франции, закончил работы по укреплению города, а также заполнил склады оружием и провиантом.

Эдуард Вудстокский прибыл в Сандвич в середине сентября. Туда же подтянулись его боевые соратники, рыцари свиты: сэр Джон Чандос, лорды Бергерш и Ботетур. Сэра Джеймса Одли среди них не было – он присоединится к принцу позже, уже во время кампании. Войско Эдуарда состояло на тот момент из семи баннеретов, 136 рыцарей, 443 оруженосцев и 900 конных лучников[232]232
  Barber R. Edward Prince of Wales and Aquitaine. Woodbridge, 1996. P. 159.


[Закрыть]. Кроме принца в экспедиции участвовали практически все знаменитые английские капитаны – герцог Ланкастерский, графы Нортхемптонский, Стаффордский, Уорикский и сэр Уолтер Мэнни.

Кампания готовилась тщательнейшим образом. В составе армии через Ла-Манш переправлялись двести минеров, плотников, кузнецов, стрелоделов и прочих ремесленников. На суда грузились походные кузницы и печи, ручные мельницы, кожаные лодки для ловли речной рыбы, заготовки для подков, строительная известь, гвозди, веревки. Для королевской охоты везли собак и соколов. Провиант включал в себя вино, масло, зерно, сушеные овощи, засоленное мясо и рыбу. Только на жалование воинам казна потратила 130 тысяч фунтов, не говоря уже о расходах на транспортировку, вооружение и прочее.

Судов для перевозки армии с обозом как всегда не хватило. Войска доставлялись на континент по частям. Сначала 1 октября отплыл герцог Ланкастерский с авангардом. Он должен был немедленно по прибытии в Кале принять на службу большой отряд наемников Фридриха III Сурового, маркграфа Майсенского, прибывший в этот порт с надеждой подзаработать и в отсутствие нанимателей опустошавший склады с провизией, приготовленные для главных сил. Включив немцев в свою армию, герцог Ланкастерский выступил в пробный рейд на Аррас, а оттуда повернул к Сомме. Сколь-нибудь стоящих французских сил на своем пути он не обнаружил. Генри Гросмонтский попытался взять штурмом Бре-сюр-Сомм, чтобы форсировать реку, но потерпел неудачу, так как город оказал упорное сопротивление, а сам он был атакован с тыла отрядом под командованием французского наместника Пикардии. Ничуть не смущенный этим, Ланкастер двинулся вдоль северного берега Соммы и переправился у Серизи. Здесь его нагнал курьер с королевским приказом возвращаться. Герцог повторно форсировал Сомму, прошел через Абвиль, свернул к северу около Креси и вернулся в Кале через Монтрей.

Следующим на континент во второй декаде октября отправился Роджер Мортимер. Он разорил побережье Ла-Манша до самого Этапля, который сжег перед тем, как присоединиться к возвращавшемуся герцогу Ланкастерскому.

Основные силы покинули Англию 27 октября 1359 года. Уже на следующий день Эдуард Вудстокский высадился в Кале, а 4 ноября он выступил в поход. Английская армия вышла из города тремя колоннами. Одной из них командовал принц Уэльский, второй – король, а третья была образована из войск, вернувшихся из рейда с Ланкастером и Марчем. На этот раз колонны разошлись гораздо дальше друг от друга, чем во время кампании Креси. Принц вел свою колонну самым западным путем на Эден, примерно по тому маршруту, которым только что возвратился герцог Ланкастерский. Восточнее от него шли войска Генри Гросмонтского. Эдуард III двигался еще дальше – через Артуа и Камбрези, вдоль границы Франции с Фландрией, Брабантом и Геннегау.

От Эдена принц повернул на юго-восток и, форсировав Сомму, направился к Нелю и Аму, расположенным в верховьях реки. Здесь 26 ноября он впервые с самого начала кампании столкнулся с каким-то подобием активного сопротивления. Небольшой французский отряд попытался застать врасплох солдат графа Стаффордского, атаковав ночью его лагерь. Однако лихой набег под покровом темноты успехом не увенчался – французы были разбиты, а несколько рыцарей и сам командир отряда попали в плен. По некоторым свидетельствам этим командиром был сам мэтр арбалетчиков дофина Будуан де Ланс, сир д’Анкен – то есть один из высших офицеров французской армии.

В 50 километрах к северо-западу от Реймса колонна принца соединилась с остальными войсками. Состоялся военный совет, который продолжался 29 и 30 ноября. Капитаны обсуждали детали того, как им вести осаду города. Самое большое внимание уделялось организации связи между отрядами и координации их действий. Принц получил приказ обойти Реймс с северо-востока. Таким образом, его маршрут пролегал сначала к Ретелю, где по данным шпионов находился мост через Эну. Однако выполнить приказ короля оказалось не так просто – чтобы помешать переправе, французы сожгли мост. Поэтому принц решил переправиться у Шато-Порсьена, не доходя 10 километров до Ретеля. Он с боем форсировал реку и 4 декабря встал лагерем у стен Реймса там, где это было предписано разработанным военным планом.

* * *

Ели бы не Гоше де Шатийон, то Реймс совершенно точно не смог бы устоять перед англичанами. Город раздирали споры за власть между архиепископом и влиятельными горожанами. Стены северного участка у ворот Порт-де-Марс были низкими и ветхими, да к тому же около них был разбит сад, мешавший обороне, который архиепископ решительно отказывался вырубать.

Прибыв в Реймс, де Шатийон приказал возвести мощную стену с высокими башнями между архиепископским собором и Порт-де-Марс. Трое из восьми ворот он приказал замуровать, а разводные мосты около них демонтировать. Подходы к городу Гоше защитил дополнительными рвами. Все строения, располагавшиеся неподалеку от стен, были разрушены независимо от того, кто ими владел. Телеги и вьючные животные подверглись безжалостной реквизиции, в том числе и лошади из личной конюшни архиепископа. В окрестных селениях конфисковывались припасы для пополнения городских запасов.

Гоше сосредоточил в городе большое количество артиллерии, закупленной в Париже, Сен-Кантене и Руане, а главный артиллерист был нанят в Вердене. На главных перекрестках он приказал сложить цепи, чтобы блокировать врага, если он проникнет за стены. Горожане были разбиты на отряды по десять и пятьдесят человек и расписаны по дневным и ночным караулам. Не избежал всеобщей повинности даже каноник Реймсского собора Гийом де Машо – знаменитый поэт и композитор, ключевая фигура французского Ars Nova, прославившийся своей четырехголосной полифонической «Мессой Нотр-Дам». Ему, достигшему к тому времени весьма преклонного возраста, также пришлось натянуть кольчугу и нести вахту у городских ворот.

Англичане подошли к Реймсу и окружили его. Принц переместился с северо-восточных окраин города на юго-западные и обосновался в деревушке Виль-Доманж. По левую руку от него, на холмах Сен-Тьери разбили свой лагерь герцог Ланкастерский и граф Нортхемптонский. Король Эдуард III расположился слева от позиций сына, сделав местом своего пребывания бенедиктинский монастырь Сен-Баль, стоявший на самой высокой точке холмов Монтань-де-Реймс. Графы Уорикский и Марчский выставили заслоны с востока от города – у Бетани и между Сернэ-ле-Реймсом и Сен-Леонаром.

Вскоре английские войска двинулись на штурм города:

«Эдуард король Англии и его сын принц Уэльский, осадив Реймс, установили осадные орудия с запасом камней, чтобы взять город… Англичане построились в четыре баталии, три из которых атаковали, а четвертая охраняла лагерь и палатки, и всем трем баталиям было приказано атаковать. Первой командовал принц Уэльский, второй – герцог Ланкастерский, третьей – граф де Ришмон[233]233
  Имеется в виду Джон Гонтский, граф Ричмондский. (прим. редакции)


[Закрыть], монсеньер Томас Холанд и монсеньер Одли. У короля Англии, который наблюдал за ходом битвы, был отряд латников.

Жители Реймса и сеньоры, присоединившиеся к ним для защиты города от англичан, построили укрепления, чтобы сражаться против деревянных осадных башен. Англичане начали нападение утром, и принц Уэльский атаковал со стороны Парижа. Это была мощная атака, потому что с ним шло более двух тысяч лучников, которые стреляли столь часто и столь густо, что никто не осмеливался поднять голову над стеной. Однако у латников, защищавших Реймс, были крепкие бацинеты с забралами, и они смогли устоять против стрел. Они переждали град камней с английской стороны и продолжали яростно защищаться.

Принц заставил захваченных им местных крестьян принести деревья и бревна и завалить двадцать саженей рва, после чего продолжал штурм весь день. Знатные сеньоры, которые были в городе, сделали вылазку против короля Англии. Они подобрались к упомянутым деревьям и бревнам через тайный ход и подожгли указанное дерево, которое в результате загорелось. Лучники принца весьма желали взять Реймс, и были тяжко удручены. Эдуард король Англии прорвался через ряды сражающихся и спас своих людей, дав им мужество отразить атаку. И он не окончил штурма до наступления темноты. И весь зимний сезон король Англии продолжал осаждать город Реймс»[234]234
  Chronique des quatre premiers Valois (1327–1393). Paris, 1862. P. 105—06.


[Закрыть].

В течение следующих сорока дней англичане не предпринимали повторных штурмов. Вместо этого Эдуард III сосредоточился на дипломатических усилиях, пытаясь переговорами убедить горожан признать его власть над Реймсом. Он надеялся, что симпатизирующий англичанам архиепископ Жан де Краон откроет им городские ворота.

Рождество командиры английской армии отметили в деревне Верзи, расположенной рядом с королевским лагерем. Затем капитаны стали задавать пиры по очереди, приглашая к себе остальных. Осада Реймса была не очень обременительной для англичан и не слишком строгой для французов. Гораздо больше, чем сам город, страдали его окрестности. Так, 20 декабря принц послал своих людей под командованием Бартоломью де Бергерша взять Кормиси, что находился в 15 километрах к северо-западу от Реймса. Англичане ночью перелезли через стены и захватили город. Однако хорошо укрепленный замок, где засел усиленный гарнизон, держался до 6 января 1360 года, пока Бергерш не подвел под стены мину и не взорвал их. В образовавшийся пролом хлынули штурмующие. Гарнизон отступил в главную башню замка, но его вынудили сдаться. Два дня спустя башня была разрушена, а город предан огню.

Второй отряд, отданный принцем Уэльским под начало герцога Ланкастерского, Джона Гонтского и сэра Джона Чандоса, атаковал города к востоку от Реймса. Хорошо укрепленный Сернэ-ан-Дормуа был взят 30 декабря. Несмотря на двойной ров, крепкие стены и башни, а также сильный гарнизон, замок сдался уже после первого штурма, после чего город был сожжен. Затем рейдеры подошли к расположенным неподалеку городам Отри и Манр, где к ним присоединился Эсташ д’Абришикур. Оба города не оказали никакого сопротивления, но все равно были сожжены.

Впрочем, фортуна не всегда благоволила англичанам – порой и они несли потери. Так, во время одного из рейдов к французам в плен попали Уильям Кингстон из свиты принца и придворный Лайонела Антверпенского – великий поэт Джеффри Чосер, прозванный отцом английской литературы. Впрочем, томиться в заключении им пришлось недолго. Король Эдуард III выкупил за 16 фунтов Чосера, а принц Уэльский за ту же сумму – Кингстона:

«Приказ сэру Питеру де Лейси, генеральному казначею и пр., возместить бакалавру принца сэру Джону де Уингфилду 24 марки, которые он по приказу принца заплатил в качестве выкупа за Уильяма де Кингстона, йомена двора принца, взятого в плен людьми города Реймс в Шампани во время последней экспедиции во Францию»[235]235
  Register of Edward the Black Prince. Part IV. L., 1933. P. 377.


[Закрыть].

* * *

С каждой неделей, проведенной английской армией под стенами Реймса, становилось все понятнее, что осаду города рано или поздно придется снимать. От архиепископа и его людей не было ни помощи, ни каких-либо известий. Несмотря на удачные рейды по окрестностям, боевой дух английской армии падал. Оптимистичному настрою не способствовала и хмурая, зябкая дождливая погода. Запасы провизии заканчивались.

Чтобы прокормить себя, войско должно было постоянно находиться в движении. И вот 11 января 1360 года Эдуард III смирился с неизбежностью, приказав армии сниматься с лагеря и выступать на юг. Она вновь разделилась на три колонны, которые дошли до реки Марна и направились вниз по ее течению. Около Шалона к колонне принца Уэльского присоединились отряды сэра Джеймса Одли и капталя де Бюша. Город англичане не тронули, обойдя его стороной.

Переправляться через Марну армия собралась в Поньи. Однако ей пришлось ждать целую неделю, пока не был отремонтирован мост. Перебравшись на западный берег, войско опять разделилось на три колонны, которые двигались с интервалом в несколько километров до самой Сены. Герцог Ланкастерский форсировал реку у Пон-сюр-Сена и направился на юго-запад к Сансу. Принц Уэльский вслед за отцом переправился у Мери, откуда повел свою колонну на юго-восток к Труа, затем к югу, пока не прибыл к аббатству Понтиньи. Из стен этой цистерцианской обители вышло много известных политических и церковных деятелей. Среди них было и два архиепископа Кентерберийских – святой Томас Бекет и Стивен Лэнгтон. Здесь же скончался по пути на конклав в Рим еще один примас Англии – ученый, философ и теолог святой Эдмунд Рич из Эбингдона. Перед его ракой принц с благоговением преклонил колени, а войска получили строгий приказ воздержаться от любых грабежей в окрестностях знаменитого монастыря, столь тесно связанного с английской историей.

Конского корма колонне Эдуарда Вудстокского катастрофически не хватало, поэтому он приказал повернуть на запад, обогнул с севера Осер и остановился в Эглени. Этот район не пострадал от рейдеров, и продовольствия здесь было в достатке как для людей, так и для лошадей. Однако вокруг стояло множество замков и крепостей, чьи гарнизоны частенько отваживались на вылазки, чем очень стесняли людей принца. Несколько его рыцарей и оруженосцев было убито ночью во сне. Подвергались внезапным нападениям команды фуражиров, хотя не всегда удача оказывалась на стороне атакующих:

«Пять английских оруженосцев из армии вышеупомянутого принца – без доспехов за исключением бацинетов и щитов, лишь у одного была кольчуга, – а также с ними три лучника находились на мукомольной мельнице около Реженси – крепости, удерживаемой англичанами недалеко от Осера. Пятьдесят латников под пенноном сеньора де Ангеста атаковали их, но пятеро разгромили пятидесятерых, захватив одиннадцать пленников. Потом даже сами французы из других гарнизонов с насмешкой называли это подвигом пятидесяти против пяти»[236]236
  Gray T. Scalacronica of Sir Thomas Gray. Glasgow, 1907. P. 150.


[Закрыть].

Хотя Эдуарду сильно досаждали вылазки, подобные той, на какую отважились люди Жана сеньора де Ангеста и де Даванкура по прозванию Зануда, он оставался в окрестностях Осера в течение всего следующего месяца. В это время его отец расположился в Гийоне – городе на самой границе с Бургундией, – и не спеша торговался с бургундцами относительно выкупа за то, что герцогство не будет разорено. Только 10 марта договор был подписан прибывшими в Гийон представителями бургундской знати от лица несовершеннолетнего герцога Филиппа Руврского.

В лагерь Эдуард Вудстокский около Эглени таким образом пришли три новости: одна хорошая и две плохих. Хорошим известием стало то, что за избавление от грабежей и поджогов Бургундия согласилась выплатить англичанам 200 тысяч мутондоров[237]237
  Мутондор (фр. Mouton d’or, золотой баран) или по-другому аньельдор – французская золотая монета, на аверсе которой изображался пасхальный агнец, несущий знамя; чеканка прекращена в конце Столетней войны из-за обесценивания неполновесных монет. (прим. редакции)


[Закрыть], причем до Пасхи 1361 года в три этапа. В обмен на это англичане брали на себя обязательство вернуть замок Флавиньи и три года соблюдать перемирие с герцогством. В числе условий договора присутствовал также очень интересный пункт: если Эдуард III в течение этого срока объявлял о своей коронации короной Франции, а герцог Бургундский, как один из двенадцати пэров, возражал бы против этого, то договор аннулировался, и англичане имели право вновь открыть военные действия.

Впрочем, говоря по совести, принц Уэльский не счел эту новость однозначно хорошей. Пусть часть полученного выкупа в конце концов и осела в его казне в качестве погашения расходов на экспедицию, он полагал сумму вознаграждения явно недостаточной компенсацией за провал Реймсской кампании. Деньги не имели в глазах Эдуарда Вудстокского той же ценности, что победа в бою или достижение поставленной цели.

Что касается новостей очевидно печальных, то принца сильно расстроила гибель друга его детства Роджера Мортимера, графа Марчского, около Руврэ, к югу от Гийона – он был убит 26 февраля 1360 года, возможно, во время фуражировки. Второе известие касалось Англии: в начале марта французский десант совершил нападение на Уинчелси и нанес большой ущерб городу. Неприятель был изгнан, но правивший в отсутствие короля совет решил во избежание дальнейших неожиданностей перевести пленного Жана II в замок Беркемстед, принадлежавший Эдуарду, на что у него испрашивалось дозволение. Принц немедленно продиктовал ответ:

«Приказ сэру Джону Клею, клерку и генеральному казначею принца в Беркемстеде. Во исполнение решения королевского совета в Англии о том, чтобы французский король на некоторое время оставался в Беркемстедском замке принца для безопасности его персоны, – передать ключи и помещения в замке тем, кто доставит его туда»[238]238
  Register of Edward the Black Prince. Part IV. L., 1933. P. 346.


[Закрыть].

* * *

Трезво взвесив свои шансы на коронацию в Реймсе, которые стремились к нулю, Эдуард III решил заставить дофина хотя бы ратифицировать мирный договор. Он выступил на Париж, и отряды принца Уэльского присоединились к основным силам. Армия опять выстроилась в три колонны и медленно двинулась на север к столице Франции, опустошая на своем пути все окрестности.

Уже под самым Парижем, проходя через Турнель в окрестностях Фонтенбло, Эдуард Вудстокский наткнулся на бастиду, гарнизон которой был укомплектован известными рыцарями и всячески демонстрировал желание вступить в бой. Принц окружил ее, установил осадные орудия и после трех или четырех дней блокады вынудил гарнизон сдаться. В плен попали в числе прочих сеньоры де Бувиль и д’Эгревиль, мессиры де Агенье, Жан де Бар, Гийом дю Плесси и Жан Брак, а также 40 латников и множество простых солдат. Конечно, эта победа не изменила кардинально положения дел, но хотя бы позволила принцу отвести душу.

Тридцатого марта Эдуард подошел к Парижу с юга и разместил своих солдат между Корбеем и Лонжюмо. Эдуард III встал лагерем в Шантлу. Естественно, у короля даже мысли не возникало о штурме – после провала осады провинциального Реймса где уж тут думать о взятии столицы? Однако войско, стоящее у ворот Парижа, было весьма серьезным аргументом в дипломатическом торге.