Текст книги "Фактор агрессии"

Глава 31
Нервы

Брошенные командиром разведчики остались вчетвером на поляне между болотцем и выжженной ямой, в которой когда-то покоился Фактор. Над деревьями неторопливо всходило дневное светило.

– Что он делает? – обескураженно спросила Лара. – Хочет лично получить Бриллиантовую Звезду как единственный выживший член группы?..

– Не исключено… – мрачно проговорил доктор, глядя вслед исчезнувшему птероиду.

Капитан Тихонов вдруг ударил себя ладонями по коленям и разразился свирепой тирадой из двадцати восьми непечатных слов, причем даже мастер-сержант Купер вынужден был признать, что шесть из них ему не знакомы, хотя их значение, конечно, было нетрудно понять из общего контекста.

В бессильной ярости Фред стиснул кулаки. Разумеется, орден тут был совершенно ни при чем. Он уже не раз слышал о такой загадочной штуке, как «синдром зависти к отсутствию прав». Дело в том, что некоторые жители Империи с ограниченными правами порой имели куда более высокий жизненный уровень, чем большинство полноправных граждан. Среди директоров крупных компаний, не относящихся к стратегическим областям промышленности, было немало огран. Многие знаменитые актеры и музыканты получали гражданство только в глубокой старости, вместе со званием Народного Артиста Империи. Все они имели солидный доход, известность и комфортабельную жизнь и плевать хотели на права, которых у них нет, а самое главное – на обременительные гражданские обязанности. Поэтому у некоторых граждан с неустойчивой душевной организацией порой возникала дурацкая идея, что лучше стать, к примеру, презренным пиратским бароном на забытой Зодчим Арагоне, чем биотехником по лифтовым системам, солидным и уважаемым гражданином Метрополии. Для подавляющего большинства населения Империи, как и для мастер-сержанта Купера, жить человеком второго сорта было постыдно и невыносимо само по себе, а кто-то ради грязных денег и мелкой власти готов был даже перечеркнуть свою человеческую сущность и стать модификантом. Но чтобы на такое омерзительное преступление пошел полковник имперской безопасности… Нет, совершенно невозможно.

Хотя, собственно, что он знает о полковниках имперской безопасности? Служба эта сама по себе довольно грязная и циничная. Если ты не можешь без раздумий убить ребенка, когда того требуют интересы Империи, если во имя родины ты неспособен талантливо блефовать и лгать во враждебном окружении, разрабатывать самые жестокие и коварные планы против противника или собственноручно пытать вражескую лазутчицу, карьеры в разведке тебе не сделать. А поскольку тебе постоянно приходится преступать моральные правила и запреты, то рано или поздно ты можешь поверить в то, что они вообще не имеют никакого значения.

– Продал нас этот ублюдок Понтекорво! – поддержал его размышления Антон, закончив материться. – Решил кому-то загнать генетический материал Фактора!

– Ерунда какая-то, – тупо проговорила Розен. – Зачем? Он что, мало зарабатывает?..

– Да ты вообще представляешь, каких денег может стоить Фактор?! При правильном подходе к делу он может сделать колонию, которая им владеет, совершенно неуязвимой! Обладая Фактором, можно кому угодно диктовать условия. Даже Метрополии, регулярно пополняя свой флот эскадрами имперских орбитальных бомбардировщков и звездных крейсеров, которые будут брошены на усмирение мятежника. Сколько это, по-твоему, может стоить?

– Ну… – задумалась Лара.

– Его можно продать за любую цену, на которую у тебя только хватит фантазии! – Тихонов не стал дожидаться результатов мозгового штурма. – Потенциальное бабло ударило шефу в голову. Предательство интересов Империи – вещь редчайшая и препоганейшая, но иногда случается. А тут и мотив ну очень весомый. Подобное счастье разведчику раз в жизни подворачивается. За такие деньги можно не то что какую-нибудь пиратскую республику купить со всем населением… Тут запросто можно замахнуться на целый колониальный союз!

– Он же полковник имперской разведки! – Лара чуть не плакала. – У вас же каждый год строжайшие проверки, я смотрела в кино! На лояльность, на неподкупность, на эту… на мотивацию…

– Вот именно, – угрюмо произнес Каплан. – Вынашивать столь грандиозные корыстные замыслы может только очень незаурядный злодей, способный мыслить нестандартно и поступать неожиданно. Такому таланту, полагаю, не составило особого труда мастерски скрывать свои настоящие мысли от внутреннего контроля спецслужб.

– Но это же… – Мастер-сержант чуть не захлебнулся от избытка эмоций. – Он же готов, получается, ради собственного кармана уничтожить всю Империю! Он разве не понимает, что ему некуда будет вернуться?

– Не волнуйся за него, – тускло проговорил Тихонов, – он найдет себе теплое место при любом новом миропорядке. С полным карманом бабла можно очень неплохо устроиться даже за пределами Внешнего Круга. Такое дерьмо нигде не тонет…

– Остановить надо этого гада, – Лара наконец взяла себя в руки.

– Очень неплохо бы, – согласился доктор Каплан. – Вот только как? С браслетом невидимости он благополучно доберется до базы сенситивов, без труда захватит транспорт и исчезнет. У нас же теперь нет ни оружия, ни транспорта…

– Пойдем пешком! – отрезал капитан Тихонов. – Доберемся до базы, посмотрим, какого цвета у местных мутантов кровь! А заодно и у командира. На всякую хитро закрученную задницу всегда найдется крюк с гарпунным прихватом…

– Боюсь, Мигель очень сильно нас опередил, – проговорил аналитик, глядя на черные точки, возникшие над лесом. – Да и добраться до базы нам будет затруднительно.

– Почему? – спросил Купер. – Сам же говорил, что здесь не больше десяти километров. Зверья в округе мало, один короткий марш-бросок – и…

– Фактор мертв. Тот самый Фактор, который сдерживал агрессию своей кормовой базы, позволяя диким морфам убивать только для пропитания. Бессмысленных убийств он наверняка не допускал, чтобы не снижалось поголовье – пищевая цепочка и так недопустимо коротка. Но агрессивное поведение – основа жизненной программы зверокомбатантов. Боюсь, что, оставшись без нового хозяина, они снова начнут проявлять повышенную агрессию. И командир, похоже, отлично все понимает. Наш чистоплюй побрезговал убивать нас сам, предоставив это птероидам.

– И это значит… – проговорила Лара, тоже завороженно глядя на кружащие над лесом точки дактилей.

– Мы обречены, – закончил за нее доктор Каплан.

На арагонской базе была объявлена тревога. Как только дежурные сенситивы потеряли связь с протоплазмой Фактора, к озеру была выслана группа из двух десятков штурмовиков на трех дактилях, но вскоре связь прервалась и с ней – видимо, их атаковали и сбили дикие морфы. В столицу немедленно улетела депеша о случившемся, но ответа пока не было: адъютанты никак не могли связаться с главой контрразведки Кандавлом Малфоем, который уехал в неизвестном направлении вчера вечером, а брать ответственность на себя никто из них не рисковал. В дополнение ко всему оголодавшие, дезориентированные и обозленные дикие морфы, избавленные от влияния Фактора, начали рыскать по лесу в поисках добычи. Более крупные пожирали тех, что помельче, а группа уродливых ночных тварей, несмотря на светлое время суток, осадила базу. Кошмарные монстры кидались на ограждение, оснащенное мощными стрекалами, и десятками умирали от высоковольтных ударов, но им на смену из чащи леса ломились все новые и новые полчища зверокомбатантов. Дикие морфы совершенно обезумели, они яростно рвались к баракам сенситивов, словно догадывались, что присутствие этих людей как-то связано с их длительным пребыванием в плену у чуждого разума, и в конце концов сумели проломить защитное ограждение в трех местах. Арагонцам пришлось укрыться в зданиях, а биотехнику спрятать в загонах. Снаружи оставили лишь четырех тетроидов оборонительного класса – находясь на значительном удалении от ограждения, они непрерывно обстреливали наступающих плазмой и кислотой, прорубая в их рядах длинные коридоры. Атака сухопутных комбатантов захлебнулась, но после небольшой паузы на базу обрушились стаи диких дактилей. От артиллерийских тетроидов, неспособных вести заградительный зенитный огонь, в этой ситуации не было никакого толку, и уже через несколько мгновений их в клочья растерзали разъяренные крылатые хищники.

Понтекорво вел морфа на минимальной высоте над самым лесом, хотя прятаться уже не было необходимости – в окрестностях хаотично метались по небу десятки диких птероидов, освободившихся от воздействия Фактора, так что отличить управляемого дактиля от неуправляемого было совершенно невозможно. Все вышло так, как и рассчитал Понтекорво. Километрах в пяти к западу вздымались ввысь клубы черного дыма – полыхали полимерцеллюлозные постройки базы, неосторожно подожженные оборонительными тетроидами. Над пожарищем кружили крылатые чудовища. Время от времени некоторые из них бросались вниз за добычей, по ним вели плотный огонь из ручных метателей мечущиеся внизу люди, плазменные трассы прочерчивали в воздухе белые дымные дуги. И в небесах, и на земле царили полнейший хаос и неразбериха.

Понтекорво заставил морфа подняться выше и устремиться в гущу сражения. Этот ход был для дактиля смертельно опасным, но бывший командир имперской разведгруппы вполне отдавал себе отчет в том, что делает. Он заставил свой биокатер описать широкий круг над базой и камнем упасть вниз. Стрелки перевели огонь на него, и сразу два шара раскаленной плазмы попали в цель – один пробил брюхо птероида, едва не задев полковника, другой навылет прошил перепончатое крыло. Подбитый биоморф кувыркнулся в воздухе и рухнул внутри защитного периметра в нескольких метрах от ограждения. Арагонцы тут же обрушили плазменный залп на остальных крылатых монстров, круживших в воздухе, – смертельно раненный летун, в агонии бившийся на грунте, уже не представлял опасности для людей. Понтекорво тем временем активировал браслет-сколопендру и, воспользовавшись невидимостью, незамеченным вывалился из десантного отсека.

Опытному разведчику оказалось достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что база обречена. Она не была рассчитана на столь массированную атаку зверокомбатантов, которые ранее, находясь под контролем протоплазмы, никогда не демонстрировали такой яростной агрессии. Фактор тоже любил свежее, как и пауки, и тоже предпочитал сохранять пищу живой, только пользовался для этого другой методикой: подавлял ее агрессивные инстинкты и не отпускал далеко от себя. Основная часть кормовой базы Фактора была сконцентрирована в мертвом городе и нескольких мелких поселениях в пятикилометровой зоне вокруг него. Однако теперь дикие зверокомбатанты вышли из-под контроля, разбрелись по лесу и неистово атаковали любые непривычные биологические объекты в окрестностях, принимая их за противника.

Когда тетроиды умолкли, ночные хищники снова принялись кидаться на ограждение, которое уже едва держалось под их натиском. Было ясно, что базу арагонцам не удержать. Не дожидаясь ответа из столицы, комендант отдал приказ о немедленной эвакуации. Штурмовики, мутанты-телепаты и вспомогательный персонал начали в беспорядке грузиться в тяжелые транспортные птероиды. Остальных морфов было решено бросить на растерзание их диким собратьям – это должно было хоть немного задержать прорывающиеся к жилым строениям нескончаемые лесные полчища.

Невидимый Понтекорво неторопливо скользил вдоль ограждения, прикидывая план дальнейших действий. Просто проявиться в укромном месте и влиться в эвакуирующуюся толпу он не мог, – несмотря на то, что на нем была броня штурмовика группы «Зеро», его разоблачили бы в момент. На базе не было представителей этой службы быстрого реагирования, и взяться тут одному из них, да еще в боевом скафандре, было решительно неоткуда. Выхватить из толпы какого-нибудь охранника, убить его и переодеться в его броню на глазах у остальных тоже не представлялось возможным. Грузиться же вместе со всеми, не убирая кокона невидимости, было вообще равносильно самоубийству – в тесноте переполненного людьми десантного отсека его обнаружили бы в два счета.

Полковник ощутил нечто вроде легкой паники. Его грандиозный план по завладению Фактором мог провалиться из-за такой мелочи, как невозможность переодеться. Это было нелепо и страшно одновременно. Через периметр совсем рядом с ним, рыча и взвизгивая, рвались разъяренные зверокомбатанты. Находясь в состоянии невидимости, он мог не особо опасаться атаки с их стороны, но после отлета транспортников выбраться с базы ему будет попросту не на чем.

Бывший командир разведгруппы нервничал. В космическом порту его уже неделю ждал знакомый капитан торгового транспортника из нейтральной системы, заранее получивший половину солидного вознаграждения за услугу по перевозке единственного пассажира – самого Понтекорво. Если полковник не доберется до столицы в ближайшие пару дней, капитан потеряет терпение и покинет Арагону. И тогда выбраться с этой планеты-ловушки будет ой как непросто.

Со стартовой площадки базы один за другим взлетали перегруженные птероиды. Полковник Понтекорво понял, что еще несколько минут промедления – и он останется на разрушенной базе один, в окружении множества разъяренных зверокомбатантов.

Остатки имперской разведгруппы укрылись в густых зарослях на краю небольшой поляны, над которой то и дело проносились на бреющем полете, устремляясь на запад, дикие птероиды разных размеров. Наземных тварей, к счастью, поблизости не было – видимо, они первыми покинули это страшное место.

– Давай, красавица, – произнес Тихонов. – Занимай исходную позицию. Не знаю как дактиль, а я бы тебя точно клюнул.

– Однообразный самцовый юмор начинает меня доставать, – огрызнулась десантница. – Сейчас сами кто-нибудь пойдете на исходную.

– Мы не можем, – пожал плечами биомеханик. – На следующем этапе понадобится грубая мужская сила.

– Может, поборемся на руках? – прищурилась девушка. – Я тебя в два счета уложу, громила!

– Хорошо: не сила, а масса, – покорно поправился Тихонов. – Понадобится грубая мужская масса. Вперед, красавица.

– Посмотрите на этого массивного! – фыркнула девушка. – Ладно, черт с вами. Убедили.

Она с треском проломилась через кусты и решительно выбралась на открытое пространство. Один из пролетавших мимо дактилей тут же заметил противника, сложил крылья и ринулся вниз. Лара сгруппировалась, ожидая удара. Птероид снизился до высоты, на которой мог точно прицелиться, на приличной скорости нырнул вниз и схватил девушку лапами. Рывок оказался столь сильным, что у Розен потемнело в глазах.

Но через мгновение их обоих еще сильнее рвануло вниз – когда натянулись растительные волокна троса из штатного снаряжения штурмовой биоброни, одним концом обвитые вокруг талии десантницы, а другим – вокруг ствола ближайшего дерева. Несмотря на вес и скорость птероида, нагрузку они выдержали. Лара вскрикнула от боли, а крылатая тварь, моментально потеряв скорость, кувыркнулась через голову и рухнула на поляну. Бросив добычу, оглушенный монстр сразу попытался разогнаться для взлета, но его длинные крылья волочились по земле, и быстро взмыть в небо у него не было никакой возможности. Вынырнувший из кустов Каплан прыгнул на крыло биоморфа, выворачивая его и пытаясь прижать к земле, Купер привычно ухватился за шею, держась подальше от внушительных зубов, как он привык обходиться с рептилоидами в подразделении, а Тихонов руками разодрал заросшую на боку дактиля мембрану и полез к нему в брюхо. Через полминуты хищник перестал сопротивляться и уселся на лапы, недовольно клокоча и поскрипывая.

– Лара, ты как? – Купер помог напарнице подняться и отцепить трос.

– Поясницу потянула из-за этого гада… – проговорила она, осторожно вращая тазом. – Нормально. Дышу вроде, хоть и с трудом.

Разведчики забрались в чрево морфа, и биомеханик поднял его в воздух. Вчетвером тут было тесновато, приходилось лететь, скорчившись и тесно прижавшись друг к другу, но других вариантов не имелось.

– И куда мы теперь? – поинтересовалась Розен.

– Думаю, туда же, куда и командир, – безмятежно отозвался Тихонов. – Видишь, из-за горизонта поднимаются клубы дыма? Если есть дым, значит, кто-то устроил пожар. И скорее всего, это были люди. А где в окрестностях могут быть люди? Да на арагонской базе, где же еще!

– Он мне больше не командир, – поджала губы Лара.

– Мне тоже. Считай, что это была фигура речи.

– И что, мы собираемся так вот, без всякой подготовки, высадиться на вражеской базе? – продолжала допытываться девушка.

– Нет, красавица. Для начала мы собираемся провести разведку с воздуха. Думаешь, можно отличить нашего морфа от десятков других? Сомневаюсь.

Минут через десять полета вдали показались развесистые мачты нуль-связи.

– Точно, база, – довольно сказал Антон. – В яблочко.

Дикие птероиды кружили над полуразрушенными строениями, но, к удивлению разведчиков, никто не вел по ним огня. Тихонов заставил морфа снизиться и описать круг над огражденным периметром. Все уставились на ходовой монитор. База была пуста, на стенах зданий местами поблескивала паутина, вдоль ограждения с внешней стороны дымились трупы зверомутантов. От брошенных арагонцами биоморфов остались только огромные кости и хитиновые остовы, разбросанные внутри периметра. Наземных диких морфов видно не было: разгромив базу, армия зверокомбатантов покатилась дальше на запад в поисках приключений.

– Великий Зодчий… – прошептала Лара. – Кажется, мы немного опоздали.

– Надеюсь, кости Мигеля тоже украшают территорию, – пробурчал капитан.

– Сомневаюсь, – развеял его надежды Амос Каплан. – Тут явно был бой. И бой суровый. Но посмотрите, нигде нет скелетов тяжелых птероидов. О чем это говорит?

– О масштабной эвакуации, – ответил Фред.

– Вот именно. Скорее всего, была паника. Понтекорво пробрался сюда, воспользовавшись невидимостью, потом выключил ее, смешался с толпой и эвакуировался отсюда вместе со всеми. Он может быть уже на полпути к столице.

– Твою же мать, – с великим сожалением произнес Тихонов.

– Он все тонко рассчитал, – восхищенно покачал головой доктор Каплан. – Какая светлая голова – и для каких целей он ее использует, а? Я бы охотно взял его в наш аналитический отдел, если бы ему не светили рудники Башорга.

– Смотрите, вон он! – закричала вдруг Лара, тыча пальцем вниз. – Башорг его не дождется, потому что он предпочел сдохнуть на Арагоне!..

Антон вывел дактиля на второй круг и заставил его мягко приземлиться на перепачканную кровью посадочную площадку. Поглядывая в небо, где по-прежнему крутились дикие птероиды, разведчики один за другим выпрыгнули из транспорта и двинулись к периметру, где среди скелетов и фрагментов тел других неудачников чернели на земле доспехи штурмовика группы «Зеро».

– Великий Зодчий! – проговорил Купер. – Неужели ему конец? Если так, уйду в отшельники и начну праведную жизнь!

– Зачем ты впустую бросаешься такими клятвами? – укоризненно покачала головой Лара. – Когда настанет время побеседовать с Верховным Архитектором, тебе будет очень стыдно…

– Я же не уточнил, когда именно покончу с житейскими радостями, – резонно заметил Фред. – Думаю, лет семьдесят до ухода в монастырь у меня еще есть. И вообще я не думаю, что Зодчий – зануда вроде тебя. Глядя на этот мир, я подозреваю, что у него очень тонкое и язвительное чувство юмора. Надеюсь, мы с ним найдем общий язык и поделимся друг с другом парой свежих анекдотов…

Разведчики приблизились к штурмовой броне, но панцирь оказался пуст. Чуть в стороне лежал дочиста обглоданный человеческий скелет. Розен мстительно пнула доспехи Понтекорво, и из них выкатился тот самый биоконтейнер, в котором когда-то находился образец Фактора.

Лару внезапно что-то крайне заинтересовало; она присела на корточки, внимательно разглядывая контейнер.

– Зачем же он разделся? – удивился Тихонов. – Решил покончить с собой?

– Эта гадина раздела мертвого охранника базы и забрала его форму! – догадался доктор Каплан. – Вот тебе и крюк с гарпунным прихватом! Сделал он нас, как курсантов!..

– Ребята… – тихо сказала девушка. – Возможно, я сошла с ума, но… Вы видите этот контейнер?

– Ну? – отозвался Купер.

– Я ошибаюсь или он действительно закрыт?

– И? – не сразу понял Тихонов.

– А ты бы стал закрывать контейнер после того, как забрал из него нужное? Особенно если опаздываешь на эвакуацию?

– Зачем? Некогда. Бросил бы на землю.

– Вот именно. Все мужики так поступают. Почему же этот закрыт?..

Купер с изумлением посмотрел на нее. Потом перевел взгляд на биоконтейнер.

– А самое главное, – тихо произнесла Лара, – для чего бы ему вообще куда-то перекладывать образец, если это – самая удобная и безопасная тара для биологически активных веществ?

Она решительно подняла с земли контейнер, вскрыла его и осторожно заглянула внутрь.

– Надо быть женщиной, чтобы сразу обратить внимание на такую мелочь, – усмехнулся Каплан. – Я опоздал заметить это ровно на секунду, хоть и аналитик. Но мне явно не хватает эстрогена в организме.

– Это что же, он улетел без образца?! – Тихонов никак не мог поверить в происходящее. – Нет, правда?!

– Великий Зодчий! – Купер негромко хохотнул. – Сильно спешил, наверное. Переоделся впопыхах, пока не заметили, и полез в птероида, даже не сообразив, что контейнер-то остался в старом костюме…

– Самые опытные кадровые разведчики порой сыплются на каких-нибудь мелочах, – флегматично заметил доктор Каплан. – От постоянного напряжения человек просто устает все время контролировать свое поведение, и иногда подсознание агента из чувства протеста выкидывает удивительные штуки. Возможно, совесть не окончательно умерла в нашем приятеле, а просто была загнана в самый дальний угол подсознания, откуда и отомстила вот таким причудливым образом.

– Так он нам теперь не нужен ни за каким дьяволом! – воскликнула Лара. – Получается, он наказал сам себя. Я представляю себе его рожу, когда до него дойдет, что он теперь до конца жизни обречен прозябать в Обитаемых Секторах без средств к существованию, когда был в двух шагах от богатства! Это изысканное наказание, однозначно лучше закрытого трибунала, лучше Башорга и, пожалуй, получше смерти в паучьем логове. Определенно лучше! Так ты идешь в отшельники, Фред?

– Там видно будет, – уклончиво ответил десантник. – Но чувство юмора Зодчего мне по-преджему нравится.

– Ну, хвала Архитектору, что все так закончилось, – вздохнул Каплан. – А теперь надо отсюда сваливать, пока не нагрянули войска.

– Сваливать непременно надо, – согласился Тихонов, – но на этом дактиле мы до столицы не доберемся. Во-первых, он маловат и не приспособлен для такого путешествия – все-таки дикий, немало важных функций утратил. И во-вторых, на этом уродце нас сразу накроет патруль. С первого взгляда видно, что нестандартный образец. А патрулей по дороге к столице, боюсь, будет много из-за того шороху, что мы тут наделали.

– Есть одна идея на этот счет, – задумчиво проговорил Каплан. – Однако ее успех будет зависеть не только от нас, но и еще кое от кого…

Полковник Понтекорво был вне себя от бешенства. У него даже закололо где-то в районе печени. Блестящий план, который должен был пройти как по маслу, дал досадный сбой из-за крошечной оплошности. Из-за усталости. Из-за спешки. Из-за нервов. И теперь снова придется как-то выкручиваться. Великий Зодчий, до чего же надоело выкручиваться. Он, в общем-то, и пошел на это грандиозное преступление, чтобы больше никогда в жизни не выкручиваться, но теперь опять придется. Теперь уже не сядешь в столице вместе с другими арагонцами и не затеряешься в толпе. Теперь придется пробираться туда тайком, а это дополнительный риск, и проклятое время продолжает стремительно ускользать сквозь пальцы.

Бывший командир разведгруппы гнал птероида на полной скорости, но не потому, что опасался погони. Никто не собирался преследовать его в направлении, противоположном столице. Своя шкура дороже принципов.

Рядом с его креслом валялся труп пилота со сломанной шеей. Остальные покойники перекатывались на виражах по полу салона. Одиннадцать арагонских штурмовиков, ничего сложного. Когда Мигель обнаружил пропажу образца Фактора, он пришел в такое неистовство, что на этом адреналине, наверное, разорвал бы голыми руками даже дюжину подготовленных имперских агентов. Разумеется, не было и речи о том, что штурмовики любезно согласятся вернуться на разгромленную базу за позабытой им вещью. Он даже не стал спрашивать – просто убил всех и сам повернул дактиля.

Сделав круг над прорванным в нескольких местах периметром и убедившись, что на базе не осталось ни людей, ни животных, гражданин предатель посадил морфа прямо в грязь возле полуразрушенного барака – заходить на посадочную площадку было категорически некогда. Несмотря на то что опасаться вроде бы было нечего, из кабины полковник вылез, настороженно рыская по окрестностям раскрытой пастью бластера. Береженого, знаете ли, Зодчий Вселенной бережет.

Осторожно приблизившись к своей сброшенной штурмовой броне, он присел на корточки и озадаченно прищурился: ему показалось, что он оставлял ее немного в другом положении. Как и всякий имперский разведчик, Понтекорво еще в период обучения довел свою фотографическую память до совершенства.

Быстро выпрямившись, он обвел подозрительным взглядом ближние строения. Резко развернулся, проверяя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь со спины. Нет, лагерь сенситивов по-прежнему был покинут и мертв.

Усилием воли полковник заставил себя расслабиться. Чертово напряжение последних дней. Разумеется, в сдвинутом панцире нет ничего удивительного. Когда люди удрали отсюда, на территорию базы ворвались дикие морфы, которые могли учинить здесь любой беспорядок. И все-таки он уже проклинал себя за то, что поддался минутной слабости и не прикончил всех своих коллег на краю ямы из-под Фактора. Сейчас ему было бы значительно спокойнее.

Понтекорво снова опустился на корточки и извлек из брошенного панциря забытый образец. С облегчением сунул контейнер в свою новую броню, которая приняла его, влажно чмокнув: он уже почти был готов к тому, что образца на месте не окажется. Но вроде обошлось. Зашагал обратно к птероиду, однако вдруг остановился как вкопанный. Задумчиво покусал верхнюю губу, снова извлек контейнер, покачал на ладони, словно взвешивая. Потом решительно вскрыл его и заглянул внутрь. Розовая слизь вязко стекала по биологически инертным стенкам.

Понтекорво беззлобно выругался и закрыл контейнер. Нервы стали совсем ни к черту. Ничего, теперь у него будет достаточно денег, чтобы их подлечить. План дал сбой, но ситуация не критическая. В столицу действительно придется пробираться тайком, однако время еще есть. Вполне можно уложиться за день, если больше нигде не тормозить.

Полковник снова покачал контейнер на ладони. Дрянь дрянью, но от нее зависело его будущее. Поменять судьбу, вырваться из узких служебных рамок он хотел уже давно и только ждал подходящего момента, но ни за что бы не подумал, что помогут ему в этом арагонские пираты. Верно говорят, что счастье – это когда оказываешься в нужное время в нужном месте. Снова сунув образец в броню, Понтекорво обогнул полусгоревший ангар и направился к своему птероиду. Залез в отсек, размашисто перешагнул через свесившийся через порог труп штурмовика, выпихнул его ногой наружу и двинулся к кабине. Но вдруг замер на полпути.

Он сам себе не смог бы объяснить, что именно его остановило. Просто за время службы в разведке его звериное чутье на опасность обострилось до предела. То же самое чувство он испытал снаружи, когда обнаружил свою оставленную броню не на месте. В салоне что-то было не так. Какое-то совершенно неуловимое изменение, отследить которое можно было только на уровне подсознания. Может быть, трупы лежали немного не так, как в тот момент, когда он покинул кабину? Или… или их тогда было меньше?!

Понтекорво среагировал мгновенно. Он рванулся назад, к выходу из отсека, но добраться до него не успел: один из покойников внезапно схватил его за лодыжку. Полковник во весь рост растянулся на залитом кровью полу, треснувшись головой о переборку. Штурмовик с неожиданной для мертвого резвостью кинулся на него, выкручивая правую руку и пытаясь завладеть бластером. Мигель яростно взревел. Но на сопротивление времени у него не осталось: в проеме люка показались Тихонов и Розен, выпрыгнувшие из руин ангара. Несколько секунд бывший командир успешно отбивался от своих бывших подчиненных и даже вышиб Антона на улицу, но в результате на мгновение отвлекся и пропустил сокрушительный удар кулаком в висок, отправивший его в глубокий нокаут.

Фред Купер, переодетый в окровавленный доспех штурмовика, потряс отшибленной рукой.

– Ты его не прикончил случайно? – с тревогой спросил Тихонов.

– Вроде нет, – неуверенно ответил Купер. – Хотя гарантии дать не могу…

– Ну и удар у тебя… – Каплан присел возле поверженного предателя и приподнял ему веко. – Живой, чего ему сделается. Но в глубокой отключке.

Он снял с бывшего командира браслет невидимости, взамен накинув ему на запястья серпентоида из снаряжения штурмовика.

– Вот удивится, когда очухается! – злорадно сказала Розен. – Ладно, не будет ему нищей жизни в Вольных Мирах, будет закрытый имперский трибунал. Не так эффектно, но тоже вполне неплохо. – Она ласково потрепала бесчувственного полковника по щеке. – Рудники Башорга ждут не дождутся тебя, милый!

Разведчики выволокли наружу трупы арагонцев. Тихонов занял пилотское кресло, разогнал птероида, и тот натужно поднялся в небо.

– Куда летим? – поинтересовался биомеханик. – В столицу нас скорее всего не пустят. Придется садиться в окрестностях и пробираться потом пешком. А у нас еще этот… кизлода на руках. Может, шлепнуть его, чтоб не путался под ногами?

– Фу, как примитивно, – скривилась Лара. – Для него это будет удачным исходом. Нет, он должен страдать, долго и глубоко, проклиная тот день, когда ему в голову пришло кинуть Империю. Ради такого счастья я о нем лично заботиться буду.

– Никогда не понимал, откуда в женщинах столько кровожадности, – сокрушенно покачал головой Антон. – Есть в этом Замысле Великого Архитектора какая-то трагическая недоработка…