Текст книги "На полпути к себе"

* * *

Выйдя за ворота (кованые и ажурные, как и вся остальная ограда), я остановился, задумавшись, куда именно направить свои стопы. Мне нужна лютня, причем недорогая, но качественная. Раскинуть «паутинку»? Можно, но вряд ли она будет полезной: в музыкальных инструментах ваш покорный слуга совершенно не разбирается, следовательно, придется действовать наугад, а это грозит потерей времени и сил без малейшей надежды на успех.

Раздумья не помешали мне заметить на некотором отдалении от ворот знакомую фигуру в потертой одежонке. Парень делал вид, что вовсе не смотрит в мою сторону, но даже совсем тупой селянин понял бы: на случайность это непохоже. Я хмыкнул и двинулся в сторону незадачливого воришки. Тот по мере моего приближения старательно поворачивался, пока не оказался ко мне спиной. Пришлось окликнуть:

– Выбираешь жертву или просто гуляешь?

Воришка передернул плечами и обреченно обернулся:

– Да вот шел мимо…

– И надолго остановился аккурат у графского дома. Должно быть, о чем-то крепко задумался? – Поведение парня вызывает у меня невольную улыбку: раз уж не поспешил сбежать или спрятаться, зачем делать такой виноватый вид?

– Да прямо… – Он решил перестать хитрить. – Хотел вам спасибо сказать.

– За что же это? Я думал, что наши товарно-денежные отношения благополучно исчерпали себя еще вчера!

– Ох и мудрено вы выражаетесь… – Парень хмурит густые брови. – Я… это… в общем, монеты той как раз хватило, чтобы долги в Гильдию заплатить.

– Членские взносы? Да, дело нужное… И в чем же здесь моя заслуга?

– Я ведь решил, что вы меня ближайшему патрулю сдадите, – признался воришка. – А тогда…

– Вот еще! Зачем заполнять тюрьму безобидными голодранцами?

– Да не повели бы меня в тюрьму. – Он шмыгнул носом. Замерз, бедолага: хоть солнце уже высоко, жара от него, как летом, не дождешься. А одет парень, прямо скажем, легко. Впрочем, при его профессии живость движений куда важнее, чем сохранение тела в сухости и тепле. А вот шапку-то мог и приобрести: короткие русые вихры от холода не защитят.

– А что бы сделали?

– Пальцы отрубили, и все дела! – беспечно сообщил воришка.

– А, ты уже попадался! – Значит, Городская стража хорошо знакома с моим собеседником, если даже тюремное заключение ему не грозит.

– И не раз, – подтверждает парень.

– Что так? Плохо учат в Гильдии?

– Учат хорошо. – Он ежится, видимо вспоминая уроки. – Да из меня ученик плохой… Поздно учиться начал.

– Понятно… – Скорее всего, он рос в семье ремесленника или крестьянина, а потом вынужден был искать счастья в городе. В каком-то смысле парню повезло: прибился к Воровской гильдии, но, судя по всему, не дается ему охота за чужими кошельками… – Значит, не прочь сменить род деятельности?

– Вроде того…

– А зачем меня ждал? В услужение проситься надумал?

Парень молчит, но смущенно опущенный взгляд красноречивее слов. Вздыхаю:

– Я бы с радостью, но… Не так уж богат, чтобы держать слуг.

– А по виду-то не скажешь, – хитро замечает воришка.

По виду… М-да, вид тот еще. Сахья нежнейшего цвета топленых сливок удерживается на голове широкой полоской ворсистого меха – то ли степная лиса, то ли что-то из шакальих, но выглядит эффектно: волоски у корней совсем белые, в середине – желтые, а на самых кончиках переходят в багрянец. Плащ, подаренный дядюшкой Хаком, при свете дня оказался почти черным, но с отливом в красноту, и меховая оторочка была выкрашена в тон шерстяной ткани. Из оружия я взял с собой только «младшую» кайру. По двум причинам. Во-первых, ходить по столице вооруженным с ног до головы позволялось только страже (а другие профессиональные душегубы в позволениях и не нуждаются), а во-вторых, под плащом на спине было место только для одних ножен, которые и так пришлось закрепить вверх ногами, то есть кайра висела рукоятью вниз. По крайней мере, из такого положения я вполне смогу ее выхватить, нужно только откинуть полу плаща…

– И кошелек с герцогской короной, – продолжал наблюдательный отрок.

– Какой кошелек?

– Из которого вы меня монетой одарили.

– С короной, говоришь… – Да, признаться, была там вышивка, но я как-то не присматривался… – А скажи-ка, мой юный следопыт, кто живет на улице Проигранной Зари в третьем доме от пересечения с Аллеей Шипов?

– Проверяете, да? – ухмыльнулся воришка. – Герцог там живет.

– Какой?

– Герцог Магайон, конечно!

Хм. Занятно. Впрочем, все может объясняться очень просто: дядюшка Хак – всего лишь доверенное лицо упомянутого герцога, а всем известно, что родовитые люди обожают помечать свое имущество гербами, коронами и подобным… Ну не мог герцог самолично ездить в Вайарду, да еще и без сопровождения! Даже я, с моими невеликими познаниями в геральдике и политической ситуации, знаю, что род Магайон особо приближен к королю и обладает массой привилегий… и массой врагов. Поверить, что глава рода отправился в дальнюю поездку в одиночку… Бред. Нужна веская причина, но я такой даже предположить не могу.

– Спасибо за информацию! Вот что, подскажешь еще идею, получишь за труды. Только не серебро, увы: у меня каждая монета на учете!

– Чего надо-то?

– Мне требуется лютня. Недорогая, но достойная самого лучшего музыканта в Западном Шеме.

– Сами играть будете? – Он недоверчиво хмурится.

– Я похож на менестреля?

– А кто вас знает… – Совершенно справедливое замечание.

– Нет, играть буду не я. Играть будет… – А что я, собственно, теряю? Нужно же продвигать товар на рынок? – Играть будет эльф.

– Настоящий? – Парнишка не верит своим ушам.

– Самый настоящий.

– А… послушать можно?

– Если осторожно. – Щелкаю его по носу. – Задача ясна?

– Есть один мастер…

Мастер оказался достойным человеком и, принимая во внимание мое чистосердечное признание в скромных финансовых возможностях, торговаться не стал, сразу указав нижнюю планку цены, по которой готов уступить инструмент. Я уплатил требуемую сумму без возражений, хотя покупка лютни облегчила кошелек дядюшки Хака более чем наполовину. Дела у мастера (судя по обстановке лавки) шли не блестяще, но товар, похоже, был отменный. Курт (мой новоявленный знакомый воришка) клялся и божился, что лютня будет звучать лучше, чем творения поставщика двора его величества.

Неся перед собой инструмент, закутанный в несколько слоев ткани и упрятанный в жесткий кожаный чехол, укрепленный деревянными пластинками, я двинулся в сторону Сытной площади, благо лавка музыкальных дел мастера находилась совсем рядом. День перевалил за середину, прилавки селян, с раннего утра зазывавших «подходить и налетать», вот-вот должны были опустеть, а это значило, что Равель как раз ходит сейчас между торговыми рядами в надежде прикупить за бесценок непроданные или слегка потерявшие товарный вид продукты…

Я оказался прав: девушка обнаружилась у самого выхода с рынка: стояла и напряженно пересчитывала медные монетки, с трудом удерживая на сгибе руки корзинку. Какие-то вялые овощи и несколько кульков – вот и весь графский обед на сегодня. Или ужин: смутно подозреваю, что Равель и ее матушка питаются раз в сутки.

– Позвольте помочь вам, красавица! – Галантно подхватываю корзину, и девушка изумленно смотрит на меня, не понимая, почему столь блестящий господин утруждает себя переноской вещей.

– Ну зачем же, благородный лэрр… Она вовсе не тяжелая…

– Тяжелая или нет, а идти до дома далеко, так что не спорьте, милая Равель! И потом, мы же договорились: называйте меня просто Ив. От постоянного титулования по спине мурашки бегут!

– Но, благородный… – Светлый взгляд натыкается на мою укоризненную улыбку, и девушка поправляется: – Ив! Правила этикета требуют…

– Правила этикета запрещают графине самой ходить на рынок, но вы же ходите? Так позвольте и мне слегка отступить от правил!

– Если вы настаиваете…

Я настаиваю и, с грузом в обеих руках, сопровождаю юную хозяйку гостеприимного дома. Большую часть дороги она молчит, то ли не зная, о чем со мной можно говорить, то ли потому, что тот же самый этикет запрещает девушке разговоры с малознакомым мужчиной, даже если оный мужчина занимает соседнюю комнату на этаже…

Народу на улицах немного, и это понятно: торговый день закончился, а вечер развлечений еще не начинался, так что попадающиеся нам навстречу прохожие были либо ремесленными людьми, либо слугами, либо иными порученцами, выполняющими волю своих господ, однако… Встречались и сами господа.

– Вы только посмотрите! Бедняжка Вэлли наконец-то нашла себе спутника!

Белокурая головка, показавшаяся в окне паланкина, принадлежала очень красивой юной женщине. Васильковые глаза, пухлый маленький ротик, искусно подчеркнутая румянами молочная белизна кожи. Просто куколка. Причем и в прямом, и в переносном смысле, потому что пустой взгляд расцвечен только желанием повеселиться, предпочтительно за счет унижения других. Тех, кто не сможет ответить. Ай-вэй, дорогуша, на этот раз ты выбрала не ту жертву для своей атаки!

Не обращая внимания на воркующие переливы голоса блондиночки, я обратился к Равель со спокойным замечанием:

– Некоторые знакомства не делают нам чести, не правда ли?

Девушка испуганно перевела взгляд на меня, словно спрашивая: «К чему вы клоните? Не подвергайте себя опасности!»

– А жалеть поздно, потому что самые недостойные люди цепляются хуже всякого репья… – продолжаю, меланхолично улыбаясь уже блондиночке. Та розовеет, причем без помощи красок и притираний.

– Да кто вы такой…

– Знаете, милая Равель, я хотел подарить вам болонку, но сейчас передумал: проку с такой собачки никакого, красота – на любителя, ума – не слишком, а лает… И по поводу, и без повода. Лучше куплю волкодава.

Я не намеревался оскорблять придворную красотку – само собой получилось. Обида за несчастную девушку уксусом разлилась по моему языку, добавив мыслям и словам остроты.

– Граф! – прошипела блондинка в сторону всадника, сопровождавшего паланкин. – Вы ослепли и оглохли разом? Слышите, вашу даму оскорбляют! Проучите нахала!

– Точно, куплю волкодава, хотя… Шавок обычно окружают не волки, а овцы в волчьих шкурах, – глубокомысленно изрек ваш покорный слуга.

Люди, волей случая оказавшиеся свидетелями моего невинного развлечения, были по большей части простыми горожанами, не питающими благоговения к высоким титулам без веской причины. Когда я закончил говорить, над улицей повисло напряженное молчание, а потом… Хохотнул один, другой, и вскоре все вокруг весело передавали друг другу мои слова. Блондинка предпочла побыстрее удалиться, а вот ее «рыцарь» остался. Спешился и подошел ко мне:

– Сударь… Я хотел бы с вами переговорить.

Молодой человек с невыразительным лицом и тоскливым взглядом. Длинные каштановые волосы стянуты в хвост. Плащ без капюшона, – видно, прогулка предполагалась недолгой, а может быть, он просто мерзнет меньше, например, чем я… Одет без особой вычурности, но за модой, наверное, следит: складки на утепленном камзоле выглядят очень интересно и свежо.

– К вашим услугам! – киваю незнакомому пока графу и прошу Равель: – Идите, я вас нагоню. Минут через десять, не больше!

Тревога в светлых глазах не уменьшается, но девушка покорно кивает и нарочито медленно уходит, а я возвращаюсь к отложенному разговору:

– Итак, что вам угодно? Хотя прежде всего следует представиться друг другу, верно? Лэрр Ивэйн. – Коротко, но предельно вежливо кланяюсь.

– Шэрол, граф Галеари. – Ответный поклон не менее учтив.

– Рад познакомиться, граф! Впрочем, обстоятельства нашего знакомства, смею предположить, не столь уж приятны…

Граф печально вздыхает в ответ.

– Ваша дама посчитала мои слова оскорблением, не так ли?

– Не буду отрицать.

– И вы, полагаю, считаете своим долгом… – Умолкаю, потому что на лице молодого человека отражается такая безысходность, что становится его жаль.

– Видите ли, лично я не считаю.

– Даже мои слова об овцах не вызвали протест? Они вполне могли оскорбить именно вас, если вы относите себя к окружению этой белокурой болонки.

– Я не отношу себя к волкам, сударь, – честно и спокойно признал Шэрол.

– Тогда в чем состоит цель нашей беседы? – Непонимающе поднимаю левую бровь.

– Я хотел… принести извинения вам и вашей даме.

– Извинения?

– Роллена вела себя… непозволительно грубо. Ей не следовало задевать графиню Агрио. И вы… Вас невозможно ни в чем обвинить: вы всего лишь вступились за честь девушки.

– Вам легко жить, граф? – не могу удержаться от вопроса, и Шэрол изумленно хлопает ресницами:

– Что вы имеете в виду?

– С такими удивительными понятиями о чести и благородстве вы, должно быть, успели нажить целую армию врагов! Или нет?

– Лэрр… – он печально качает головой, – врагов наживают те, кто смел, силен и ярок, а мои достоинства… вызывают лишь насмешки.

– Зря вы так полагаете, сударь! Оскорбить вас невозможно, поэтому все что остается – смеяться над вами, чтобы заглушить голос зависти. Поверьте, насмешники попросту бесятся оттого, что не могут быть хоть капельку похожи на вас!

– Вы думаете? – Он морщит лоб.

– Я уверен! Кстати, граф… Я хотел бы продолжить нашу беседу… Скажем, за ужином. Конечно, стол в доме Агрио не так изобилен, как королевский, но графини по-прежнему гостеприимны и с радостью примут вас. А бутылочку хорошего вина я постараюсь найти.

– О, не утруждайтесь! – оживляется Шэрол. – Я возьму что-нибудь из отцовских кладовых.

– Отлично! В семь вас устроит?

– Вполне!

– Тогда позвольте откланяться!

…Когда я догнал не слишком торопившуюся домой Равель, мне удалось одновременно успокоить ее и привести в состояние, близкое к шоковому. Первый эффект был достигнут рассказом о примирении с графом, а второй – известием, что оный граф вечером посетит скромное жилище рода Агрио.

* * *

Графиня-мать была изумлена моей наглостью не меньше дочери и удостоила вашего покорного слугу взглядом, неприятно напомнившим настроение Магрит, когда я делал совсем не то, что предписывалось, а проявлял инициативу, в итоге приводившую к неожиданным последствиям. Затем было произнесено скорбное:

– Нам нечем даже растопить камин в гостиной! – И dou Алаисса поднялась на второй этаж, укоризненно шурша юбками.

– Нечем растопить? – Я повернулся к Равель, и та печально вздохнула:

– Подводу с дровами из имения мы ждем только послезавтра…

– А почему же… – К счастью, не успеваю сморозить очередную глупость, вовремя понимая: запасы женщин были тщательно рассчитаны, а появление непредвиденных жильцов потребовало как минимум вдвое большего расхода дров.

Равель ничего не сказала – не посмела упрекнуть меня в том, что изничтожил горстку палок, которой хватило бы еще на два дня. Милая девочка! И ведь даже во взгляде не видно осуждения, только извечно-вежливое: «Прошу простить за неудобства…»

Качаю головой:

– Надо было предупредить… В конце концов, мы могли бы немного померзнуть.

– Ну что вы! – Она всплеснула руками. – В доме так сыро, что наутро спина заболела бы от холодной постели!

– В крайнем случае спали бы вдвоем, – беспечно предположил я.

Девушка испуганно расширила глаза, а потом очень мило покраснела.

– Я имел в виду… – пытаюсь исправить положение, но Равель поспешно кивает:

– Личные привязанности лэрра не подлежат обсуждению, особенно с моей стороны!

– Почему же? Вы, как хозяйка дома, вправе… – Тут только до меня доходит, о чем подумала Равель, и я невольно фыркаю. Неужели представила меня с эльфом? И, полагаю, вовсе не погруженным в сон… Какая испорченность!

Кстати, узнав, что один из нежданных постояльцев принадлежит к расе листоухих, графини были поражены, польщены и оскорблены одновременно. Поражены тем, что эльф прибыл в столицу без своих соплеменников, в сопровождении человека. Виллерим все-таки не Вайарда, где lohassy можно встретить и несколько раз за день, сюда эльфы выбираются крайне редко, и, как правило, не в одиночестве. А уж говорить о том, чтобы листоухий поселился там, где обитают только люди… По этой причине графини были чрезвычайно польщены оказанной им честью. Лично я не считал соседство с эльфом чем-то завидным, но оставил свое мнение при себе, потому что… Пришлось выдержать кавалерийскую атаку dou Алаиссы, в течение получаса выговаривавшей мне как провинившемуся пажу. Чего я только не наслушался! Упреков было очень много, но суть их сводилась к одному: как я мог без предварительной договоренности привести в дом Агрио столь высокородного гостя. Поскольку мне не удалось и слова вставить в обвинительную речь, пришлось только кивать и всеми силами удерживать на лице выражение полного согласия со словами графини. Хотя, признаюсь, если в самом начале я еще подхихикивал, то к концу нотаций был готов высказать все, что думаю об этикете, старых склочных женщинах и правилах гостеприимства. К счастью, Равель немного утихомирила бурю, сказав, что всю жизнь мечтала увидеть эльфа и настоящее чудо – в преддверии праздника получить ТАКОЙ подарок…

– Дрова, дрова… – Я постучал пальцами по мраморному подоконнику. Рассеянный взгляд уперся в корявые веера деревьев. – Дрова… А скажите, милая Равель, давно ли садовник обрезал сухие ветки?

– Ветки? – Она растерянно задумалась. – Не знаю… Надо спросить…

Оказалось, что старый Плисс вообще в этом году не обихаживал своих питомцев, потому как пытался разбить огород, чтобы обеспечить графиням хоть какое-то подспорье по части пропитания. И вроде бы что-то даже удалось вырастить… Но овощи отнимали слишком много времени и сил: парк остался неухоженным.

– Отлично! Дрова у нас будут, и не позднее чем через пару часов! – самонадеянно объявил я, не догадываясь, какое сражение мне предстоит…

Садовник был человеком до жути обстоятельным и абы какое дерево пустить на отопление не мог. Собственно, мне даже не доверили единственную в доме пилу: поглядев на меня слезящимися, но весьма колючими глазами, Плисс заявил: «Он вам, сударыни, такого напилит, что потом век жалеть будете…» Уговоры не помогли: садовник согласился с моей помощью только в подсобных работах – таскать лестницу, помогать старику взбираться на нее и собирать отпиленные сучья.

Разумеется, процесс заготовки дров занял куда большее время, чем я рассчитывал: уже начинало темнеть, а мы все еще ругались под очередным деревом. За спором о том, какую ветку пилить первой (мне хотелось закончить поскорее, а Плисс придерживался только одному ему известного плана декорирования парковой растительности), нас и застал Шэрол.

– Скажите, где я могу найти лэрра, именующего себя Ивэйн? Он должен гостить в этом доме…

– Доброго вечера, граф! – Я прекратил препирательства с садовником и повернулся к молодому человеку. – Простите, совсем потерял представление о времени! Все в делах…

Физиономия Шэрола, и без того не круглая, вытянулась еще больше, когда он понял, что пригласивший его дворянин и парень в неказистой клочковатой куртке из поеденного молью меха – одно и то же лицо. Правда, когда граф осознал занятный факт несоответствия моего происхождения и нынешнего занятия, его глаза стали чуть веселее, чем раньше.

– Может быть, пригодится и моя помощь?

– О, что вы! Осталось совсем немного… К тому же, – я смерил взглядом увесистую корзинку, висящую на локте Шэрола, – вы и так постарались на славу. Надеюсь, винный погреб пострадал не сильно?

– Нет, увы. – Он подхватил мой шутливый тон. – Вот кухарка была недовольна!

– Прошу в дом, граф! Вы займете приятной беседой хозяек, а я закончу с дровами…

По случаю прихода гостей графини постарались выглядеть как можно лучше. И, надо сказать, им это вполне удалось: пусть наряды не блистали новомодным покроем, да и вообще – не блистали, но внутреннее достоинство подчас куда внушительнее и привлекательнее достоинств внешних… И dou Алаисса – в темном облачении, приличествующем вдове, и Равель – в простом, очень домашнем и уютном шерстяном платье – выглядели весьма благородно. Девушка к тому же заплела длинные волосы в косу и уложила вокруг головы, открыв взглядам неожиданно хрупкую и прелестную шею…

Встретив графа вежливым поклоном, а его ношу смущенным румянцем, Равель почти минуту не могла найти слов. Не знаю, хотела ли она благодарить или, напротив, корить Шэрола за принесенную снедь, но я поспешил уволочь корзинку на кухню и быстренько разобраться, какими деликатесами нас собрался угостить молодой граф.

Все было примерно так, как и ожидалось: приторно сладкое вино (дань уважения дамам), несколько головок сыра и кусок ветчины. Набор небогатый, но вполне приемлемый. Оставив девушку в заботах по сервировке стола, ваш покорный слуга поплелся в парк за последней охапкой сучьев, которые еще предстояло порубить, чтобы уложить в камин. Каюсь, сначала попробовал ломать их об колено, но нога немилосердно заныла от такого неуважительного обращения, так что топор оказался во всех смыслах предпочтительнее…

Когда я, скинув любезно одолженные садовником лохмотья и малость умыв лицо и руки, наконец-то добрался до гостиной, в камине уже весело потрескивали дрова, а вокруг изящного столика с бокалами и легкими закусками витал призрак беседы. Да-да, именно призрак, поскольку Шэрол совершенно не знал, о чем говорить с дамами, выбирающимися ко двору раз в год по случаю, Равель откровенно робела и смущалась общества молодого человека, а старая графиня предпочитала молчать, лишь изредка глубокомысленно замечая что-то вроде: «А вот в наше время…» Унылая картина, представшая моему взору, никуда не годилась. Нет, так дело не пойдет! Извинившись перед присутствующими, я поднялся наверх – позвать главного участника импровизированного светского вечера.

Мэй сидел на постели, теребя струны лютни, и всем своим видом показывал, как он относится к моей затее и ко мне. Очень отрицательно.

– Пора спускаться!

– Куда? – Хмурый взгляд из-под челки.

– С небес на землю! Тебя все ждут.

– Я не пойду.

– Ну-у-у-у-у… Хочешь обидеть хозяек? Нехорошо!

– Ты же притащил какого-то придворного хлыща…

– «Хлыща»! И где только нахватался?.. Между прочим, Шэрол – молодой человек с приятными манерами и, что самое главное, с правильным отношением к жизни. А судя по детскому блеску в глазах, он будет и благодарным слушателем того, что ты исполнишь.

– Ну вот, вы с ним уже на короткой ноге! – съязвил эльф, и я неприятно удивился тону мелодичного голоса: можно подумать, стараюсь для себя, а его заставляю делать что-то неприличное и отвратительное!

– На короткой или на длинной – какая разница? Граф может познакомить тебя с высокопоставленными персонами, которые обеспечат проход во дворец… Тебе же это нужно?

– Нужно, – нехотя подтвердил Мэй.

– Конечно, все произойдет не за один миг – придется потерпеть, но усилия того стоят. Спускайся! Если через пять минут не появишься, притащу за ухо!

– Сам тогда играть будешь! – Он еще и огрызается!

– Сыграю, отчего же не сыграть… Хворостиной по твоему белому заду!

– Это с чего ты взял, что… – Он вовремя осекся, но я уловил мысль:

– Ах он у тебя другого цвета? Не ожидал… В общем, поторопись, иначе пунцовый зад я тебе обеспечу!

Мне вслед что-то полетело, но наткнулось на захлопнувшуюся дверь и, жалобно звякнув, прервало свой полет…

Не знаю, угроза ли подействовала или же доводы разума взяли верх, но не прошло и двух минут, как Мэй осчастливил всех нас своим присутствием. Графини, как зрители подготовленные, не выказали особенного потрясения, хотя эльф постарался произвести впечатление, выбрав из своего скудного гардероба шелковый костюм цвета осеннего неба и позволив серебристым локонам небрежными волнами падать на плечи и спину… Так вот, графини удержали свое восхищение в узде, а на Шэрола смотреть было и смешно, и грустно: молодой человек растерянно подался вперед, а потом совершенно обмяк в кресле, хлопая ресницами. Хорошо хоть, рот от удивления не слишком широко раскрыл… Насладившись произведенным эффектом, эльф галантно поблагодарил хозяек дома за предоставленный кров и предложил немного скрасить холодный вечер приятной музыкой, если, конечно, присутствующий кавалер не будет против. Кавалер против, разумеется, не был, и Мэй с отрешенным видом непризнанного гения извлек из лютни первые звуки…

Наверное, он играл и пел замечательно. Не знаю. Не могу ничего сказать. По двум причинам: во-первых, с музыкой я всегда был не в ладах – по крайней мере, правильно воспроизвести услышанную мелодию мне не удалось ни разу, – а во-вторых… Я гадал, насколько полезен окажется Шэрол для выполнения поручения Совета эльфийских Кланов. Правильно ли я поступил, устраивая первое «представление» перед этим зрителем?

Тягучий ритм старинных баллад заставлял расслабить сознание и позволить мечтам хоть ненадолго поверить в свое осуществление. Судя по мягкому мерцанию глаз молодых людей и затуманенному взгляду старой графини, Мэй оказался великолепным менестрелем, о чем я не преминул ему сообщить, когда одевался, чтобы проводить графа домой: Шэрол пришел пешком, и мне не хотелось отпускать его одного. Тем более что нужно было кое-что обсудить.

– Лэрр, вы даже не представляете, какой праздник подарили всем нам! – поделился со мной своим восторгом молодой человек.

– Праздник? – Я деланно удивился. – Насколько знаю, до Середины Зимы еще слишком далеко, так что…

– Бросьте лукавить, вы прекрасно меня поняли! – укоризненно вздохнул Шэрол, сворачивая на узкую улочку, ведущую напрямик к Четвертому Лучу. – Встретить здесь эльфа, да еще услышать, как он поет… Это настоящее чудо!

– Ну уж и чудо, граф! Пение как пение…

– Вы не понимаете! Я много читал о красоте и талантах этого народа, но увидеть собственными глазами… О таком и не мечтал!

– Не собирались путешествовать на юг?

– Путешествовать? О нет, лэрр, я не принадлежу к числу тех, кто легок на подъем…

– А вы пробовали? Один раз сделайте над собой усилие – вдруг понравится?

– Может быть, я и последую вашему совету… – задумчиво кивнул граф. – И все же… Как это было замечательно!

– Рад, что смог угодить такому искушенному в развлечениях человеку, как вы.

– «Искушенному»… – Он криво усмехнулся. – Куда уж мне… Вот Роллена… Кстати, лэрр, как вы думаете, уместно ли будет пригласить ее?

– Куда?

– В дом Агрио. – Граф смущенно отвел глаза.

– Вряд ли. В любом случае вам стоит обсуждать это с хозяйками дома, а не со мной.

– Но эльф прибыл вместе с вами и… – Он осекся, не решаясь продолжить.

– Хотите сказать, что я могу влиять на него? Увольте! Эльфы не подчиняются людям.

– Но он может прислушаться к вашей просьбе… – робко предположил Шэрол, и я устало нахмурился:

– Если он не захочет петь, я не смогу его заставить. Вы это хотели узнать?

– Я надеялся…

– Вот что, дорогой граф, возможно, Хиэмайэ согласится немного развлечь меня и моих гостей. Не очень многочисленных, конечно… Вы можете пригласить тех, кого сочтете нужным, прошу только об одном: никаких склок и ссор в доме Агрио возникнуть не должно. Ну и, конечно, графини не могут нести убытки от своего гостеприимства… Я понятно изъясняюсь?

– Вполне. – Он потрясенно склонил голову чуть набок. – Я и не подумал… Конечно, нужно будет каким-то образом отблагодарить хозяек…

– Положим, вы уже внесли свою долю. – Успокаивающе улыбаюсь. – А все остальные… Надеюсь, вы сможете им объяснить? Ненавязчиво, но доступно?

– Постараюсь, лэрр. Если вы обещаете упросить эльфа…

* * *

Во дворе дома Галеари, несмотря на поздний час, кипела жизнь. Факелы, собаки на сворках, дюжие лакеи в ливреях и обеспокоенный сухонький мужчина лет пятидесяти, нервно кутающийся в просторный плащ, создавали невероятный шум.

– Шэрол, мальчик мой, где ты был? Ушел, ничего не сказав…

– Отец, я же предупредил, что проведу вечер с друзьями. – Молодой человек старался говорить как можно мягче, но первая попытка умиротворить старого графа не удалась.

– Недавно приехала Роллена и рассказала, что ты поссорился с неким кровожадным лэрром… Я позволил себе усомниться, потому что, как следует из свидетельств очевидцев, обитатели Горькой Земли вовсе не склонны к выяснению отношений по пустякам, но… Она была так убедительна, что я начал волноваться и…

– И поднял весь дом на ноги! – тяжело вздохнул Шэрол. Чувствовалось, что забота отца была ему в тягость. А вот я… Почувствовал укол зависти. Мое времяпрепровождение, например, интересовало Магрит только в том случае, если уроки не были выполнены либо надлежало привести себя в порядок к визиту родственников, дабы не ударить в грязь лицом… Хотя чего греха таить: ваш покорный слуга постоянно это делал. Ударял в грязь то есть.

– Значит, я показался dou Роллене кровожадным? – Насмешливо кланяюсь белокурой прелестнице, прячущейся за спиной старого графа. – Отчего же? Неужели слова и действия дали повод считать неотесанного провинциала опасным?

Она молчит, кусая пухлую губу. Отвечает отец Шэрола:

– Прошу простить юное воображение, благородный лэрр! Дама была обеспокоена участью своего кавалера… Да и меня, старика, заставила поволноваться… Ну, слава богам, все разрешилось благополучно, и я могу спокойно отправиться в постель… Доброй ночи, господа!

Когда старый граф в окружении слуг и в сопровождении Роллены, на прощание подарившей мне весьма грозный взгляд, ушел в дом, Шэрол усмехнулся:

– В постель, как же! С книгами своими будет возиться, знаю я его…

– С книгами?

– На службе ему мало, можно подумать!

– А кем у нас служит папа? – Любопытство высунуло нос из норки.

– Хранителем Королевской библиотеки, – с тщательно скрываемой гордостью проворчал Шэрол.

Ай-вэй, какая удача! Мне несказанно повезло…

– Как вы думаете, граф, ваш отец не будет против моего визита?

– С какой стати? – пожал плечами молодой человек. – Думаю, он даже будет рад поговорить с живым лэрром… О, простите!

– Ничего… – Я задумчиво пожевал губами. – Скажем, завтра во второй половине дня… Предупредите, что я загляну к нему по месту службы.

– С удовольствием! Со своей стороны хочу спросить: когда будет возможна новая встреча с эльфом? Для меня и… еще для кого-нибудь?

– Не раньше чем послезавтра. Или нет, лучше через два дня. Он слишком устал с дороги…

– Тогда через два дня в это же время? – настойчиво уточнил Шэрол.

– Именно так! Будем ждать вас и уповать на ваш талант в выборе приглашенных. – Подмигиваю.

– Постараюсь не обмануть ваше доверие. – Он совершенно серьезно и уважительно поклонился. – Может быть, отправить с вами слуг? Уже темно, и на улицах неспокойно…

– В столице? – хохотнул я. – По сравнению с иными краями у вас тут тишь да гладь! Не тревожьтесь, граф, со мной ничего не случится… До встречи!

Шарахнувшись в сторону от неожиданно пересекшей мой путь тени, я пожалел, что отказался от предложения Шэрола, но в следующий момент облегченно вздохнул, потому что напугавшим меня сгустком мрака оказался не кто иной, как Курт.

– А ты что тут делаешь? Кошельки срезаешь? Так ведь все уже давно спят… – удивляюсь я, а паренек, довольный тем, что заставил вздрогнуть лэрра, ухмыляется: