Текст книги "На полпути к себе"

– Друга?

– Это только слухи, ваше высочество…

– Продолжайте!

– Говорят, что лэрр и его друг находятся… в весьма близких отношениях.

Брови Дэриена лукаво поползли вверх.

– А конкретнее?

– Говорят, что они… любовники, – наконец выдавил из себя капитан.

– Вот как? – Принц откинулся на спинку кресла. – Что же, могу понять беспокойство лэрра в этом случае.

Спокойное отношение королевского наследника к вольным нравам чужеземцев не понравилось ни капитану стражи, ни Герису, который презрительно скривился. Борг остался совершенно равнодушен. Как и положено телохранителю.

– И что же произошло с этим… другом?

– По словам свидетелей… – начал было офицер, но принц поднял вверх руку, останавливая словоизвержение:

– Пусть лэрр сам расскажет. Думаю, никто, кроме него, не может считаться наиболее осведомленным о причинах болезни.

Капитан ткнул меня в бок кулаком, и я не смог подавить стон. Дэриен, очень чутко воспринимавший все без исключения звуки, нахмурился:

– В чем дело?

– Простите мою невыдержанность, ваше высочество… – попытался я извиниться, но Кьез бесцеремонно перехватил инициативу:

– Ваше высочество! Лэрр пострадал, когда закрыл меня от удара негодяя, покушавшегося на мою жизнь, и теперь… немного нездоров, но ваши стражники отказались предоставить лекаря!

– Насколько нездоров? – Брови принца сдвинулись еще строже.

– У него… – Я дотронулся до плеча Кьеза, и молодой человек кивнул, умолкая.

– Возможно, треснули несколько ребер, ваше высочество, но поверьте, боль не настолько сильна, чтобы я не мог выслушать ваше решение.

– Гордость не всегда оправдана, благородный лэрр, – заметил Дэриен. – Но если вы уверяете… Однако после разбирательства я позабочусь о том, чтобы вам оказали помощь.

– Благодарю вас, ваше высочество. – Я коротко поклонился, хотя принц и не мог этого видеть. Зато глаза Борга одобрительно блеснули.

– Итак, лэрр, Кьез Магайон уверяет, что вы спасли ему жизнь… От чего?

– От подлого удара, мой принц.

– Подлого?

– Убийца не пожелал показать нам свое лицо.

– А! – Дэриен понимающе кивнул. – Но вы определенно видели орудие, которым наносился удар, не так ли?

– Да, мой принц.

– И что же это было?

– Снежки.

– Снежки? – Он растерялся.

– Комки снега.

– Я знаю, что такое «снежок», лэрр! – Дэриен недовольно поморщился. – Но я не совсем понимаю, как снег в столь ничтожном количестве может быть опасен для жизни.

– Это был не простой снег, ваше высочество.

– А именно?

– Это был зачарованный снег.

Серо-синие глаза Гериса сузились и полыхнули опасным огнем. Принц подался вперед, а лицо Борга совсем окаменело.

– И как же именно он был зачарован?

– Об этом вам лучше спросить у сведущих людей, мой принц. Я не умею творить чары.

– Но вы же определили их наличие…

– Для того чтобы распознать присутствие магии, достаточно владеть соответствующими амулетами, ваше высочество.

– Судя по всему, вы не только распознали, но и уничтожили чары, лэрр. Как вы это объясните?

– Я воспользовался имеющимися у меня инструментами.

– Инструментами?

– Моим оружием, ваше высочество.

– Он лжет, ваше высочество! – не выдержал придворный маг. – Его клинки не обладают способностью справляться с магией!

– О, вы уже успели их осмотреть? Они остались в целости и сохранности? – Наши взгляды скрещиваются.

– Надеетесь получить их назад? – зло цедит маг.

– Очень надеюсь, – раздвигаю губы в улыбке.

– Ваше магичество, у вас есть вопросы к молодому человеку? – Дэриен напоминает, что допрос в этой комнате ведет он, и Герис смиряется. Но не признает поражение:

– Да, ваше высочество… Есть.

– Извольте задать, но не в прежнем тоне.

– Слушаюсь, ваше высочество. – Маг подходит ближе, и я почти вижу на кончиках его пальцев рождение заклинания. Вот только не знаю какого. – Скажите, лэрр, как вам удалось разрушить строй «снежных пчел»?

– Простите, но я не знаю, о чем вы говорите.

Вру, конечно. «Пчелы», значит? Угу. Только не совсем «снежные», мой милый волшебник. И не совсем «пчелы». Это были «осколки ледяного зеркала», упакованные в снежное одеяние. Но ты или не знаешь Истину, или хочешь подловить меня. Не выйдет.

– Примененное заклинание восходит к Третьему Уровню Посвящения, то есть доступно только магам, закончившим обучение… Дознаватель установил, что оно было полностью разрушено. «Разорвано на клочки», если в точности повторить его слова… Как лэрр, по его собственному заверению не владеющий магией, сумел сделать то, что не под силу даже ученику на пороге Последнего Экзамена?

– Я уже сказал, сударь! Мои клинки…

– Ничем не отличаются от всех прочих! Не спорю, они вышли из-под молота искусного мастера, но в них нет ни капли магии!

– Это еще не значит…

– Не значит – чего?

Обстановка накаляется. Еще немного – и Герис сорвется. Точнее, с его пальцев сорвется что-то очень неприятное, и тогда… Я ведь даже не могу предугадать, как поступит Мантия: отразит удар, позволит мне полностью поглотить волшбу или отпустит в свободный полет по комнате ее видоизмененные останки? Я не могу ничего сделать… НИЧЕГО. Любая моя реакция на чародейство приведет к осложнениям. Как только маг поймет, что заклинания на меня не действуют, боюсь даже думать, что случится.

А время бежит так быстро и так неумолимо…

– Мы даже не знаем, тот ли он, за кого себя выдает! – обвиняюще бросает Герис.

Это точно. Кажется, я попался…

Дверь за моей спиной открывается. Так тихо, что только движение воздуха свидетельствует: кто-то вошел.

– Так-так-так… Что за шум, господа? Никак, скоро грянет буря, любезный Герис? На кого это вы ополчились, если не секрет? – Мягкий, как растопленное масло, голос растекается по комнате, усмиряя волны бушующего моря.

Не может быть…

Низенький толстячок в просторной то ли мантии, то ли накидке, щедро отороченной мехом. Раскрасневшиеся с мороза щеки, складка двойного подбородка и блестящая лысина. Маленькие глазки, спрятавшиеся в расщелине тяжелых век. Мясистый нос, красный, как можно предположить, не только от холода. И широкая, совершенно искренняя, хотя и неуловимо лукавая, улыбка.

Только не это…

– Любезный Ректор, его высочество разбирает дело, не входящее в вашу компетенцию, – ядовито улыбается маг, но толстяка, без приглашения ворвавшегося в комнату, не так-то легко остановить:

– Почему же? Все, что касается молодых людей и выяснения, кто из них сильнее в применении холодного оружия, имеет прямое отношение ко мне, – парирует он. – Кстати, мой дорогой Кьез, почему я давно не видел вас в фехтовальных залах Академии? Помнится, вы так и не освоили бой с противником, использующим в качестве основной левую руку…

– Милорд Ректор, я… – Молодой вельможа заметно смущается, а толстячок уже поворачивается ко мне:

– Нет, вы предпочитаете обнажать оружие в совершенно неподходящих условиях, без присмотра, с первым встречным…

Я смотрю в сторону, но не потому, что мне нелюбопытен человек, которого Кьез только что назвал «милорд Ректор». Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не выругаться, потому что… Потому что прекрасно знаю этого… толстяка.

– Малыш Ив! Какими судьбами?! И давно ты в столице? А почему не зашел проведать своего старого дядюшку? – «Милорд Ректор» сжимает меня в объятиях, и, кажется, хруст ребер становится слышен всем.

– Потише… дядюшка! Я не в лучшей форме.

– Что случилось? – Он, совершенно не смущаясь и не обращая внимания на удивление присутствующих, распахивает мой камзол, являя взглядам повязку. – Чем это ты занимался?

– Играл в снежки. – Позволяю себе улыбнуться – и получаю в ответ укоризненный щелчок по лбу.

– Ах, молодость, молодость… Помнится, я в твои годы тоже был беспечен и отважен… Но почему, собственно, ты здесь?

– В столице?

– В этом кабинете!

– Видите ли, дядюшка…

– Он и господин Магайон обвиняются в нарушении запрета на проведение дуэлей, – встревает Герис.

Толстячок отмахивается:

– Какая дуэль, о чем вы?! Мой племянник всего лишь хотел показать своему приятелю несколько приемов, и только!

– На рассвете, в пустынном парке? – язвит маг.

– Чтобы никто не мешал, – пожимает плечами «милорд Ректор». – Я сам ненавижу, когда меня отвлекают от занятий…

Герис что-то шепчет под нос, но не находит больше возражений и, испросив позволения Дэриена, гордо удаляется, бормоча страшные проклятия по нашему адресу.

– Этот человек ваш родственник, господин Ректор? – переспрашивает принц.

– Да, ваше высочество! Мой младший племянник… Пренебрегающий родственными обязанностями! – Толстячок грозит мне пальцем.

– Это меняет дело… – Дэриен задумчиво трет пальцами подбородок. – Пожалуй, мне не о чем более допрашивать этих молодых людей… Разве что… Какой недуг поразил вашего друга, лэрр?

– Его напоили «рубиновой росой», ваше высочество.

– Как такое возможно?! – Принц даже немного побледнел. – Разве ввоз этого растения не запрещен? Под страхом смерти?

– Всегда есть способ обойти запрет, мой принц, – вздыхает толстячок.

– Кто посмел?!

– Доставить «росу» в столицу? Не знаю, ваше высочество. Со слов присутствующего здесь молодого человека я знаю только, кто принес отраву в дом Агрио.

– Мне очень жаль, лэрр… Виновные будут наказаны со всей строгостью. А ваш друг… Надеюсь, он поправится.

– Думаю, да, ваше высочество, хотя в случае с эльфом следует быть особенно осторожным…

– Ваш друг эльф?! – Дэриен едва не вывалился из кресла.

– Да, ваше высочество.

– Это… это очень любопытно… я бы хотел… с ним познакомиться.

– Вам достаточно только приказать! – подает голос капитан стражи, и его рвение вызывает у принца усталую усмешку:

– Зачем унижать себя и других приказами, если можно просто… попросить? Лэрр, вы не откажетесь посетить дворец еще раз… вместе с вашим другом?

– Почту за честь, ваше высочество! – Снова кланяюсь, хотя каждое движение отзывается тупой болью в груди.

– За вами пришлют… Скажем, послезавтра?

– Как вам будет угодно.

– Замечательно! Думаю, незачем более вас задерживать… – Принц встал и, сопровождаемый Боргом, покинул кабинет, не пытаясь скрыть ликование – он уже предвкушал близкое знакомство с листоухим.

– А вам нужно особое распоряжение, милейший? – обратился толстячок к капитану. В ласковом голосе неожиданно прорезалась сталь, и офицер, переменившись в лице и что-то невнятно буркнув, поспешил откланяться.

– Кстати, Магайон, вам тоже следует направить стопы к дому… Батюшка, наверное, уже заждался своего непутевого отпрыска!

– Отец… в столице? Когда он вернулся? – Изумлению Кьеза нет предела.

– Вчера вечером. И скажите спасибо милейшему эльфу за то, что он нашел в себе силы и смелость отправиться к герцогу с просьбой о помощи! – «Милорд Ректор» продолжил делиться новостями, а молодой человек оторопело уставился на меня:

– Так это из-за него нас так быстро… Из-за твоего друга?

– Признаться, я удивлен… Не думал, что Мэй так быстро сообразит, что можно сделать… Да и кто ожидал, что твой отец вовремя вернется?

– И верно! – Кьез вздохнул, предчувствуя выволочку, но все равно радостно. – Ладно, пойду брошусь в отцовские объятия… Надеюсь, он не сразу меня прибьет…

– Мой дорогой Кьез, нехорошо так отзываться о родном отце! – покачал головой толстячок. – Тем более об отце, который со всей возможной поспешностью уведомил меня о происшедшей неприятности и попросил заступничества перед его высочеством… Извольте предстать перед ним и извиниться за доставленное беспокойство. Тогда сможете рассчитывать на подарок к празднику!

– Подарок? – Темно-серые глаза сверкнули совершенно по-мальчишески.

– Идите, идите! – «Милорд Ректор» почти вытолкал его за дверь и, скрестив руки на груди, вперил в меня внимательно-лукавый взгляд.

– Рад видеть тебя в здравии, кузен Джи… Хотя и не полном.

– Не могу сказать то же самое, кузен Ксо… Впрочем, мне, наверное, следует поблагодарить тебя за вмешательство?

– Поблагодари, – великодушно разрешил он, усаживаясь в кресло, ранее занятое принцем. – Мне любопытно будет взглянуть, как именно ты будешь это делать.

– Просто скажу «спасибо».

– И все? – Он надул губы, как обиженный ребенок. – Не будет уверений в вечной преданности? Ползаний вокруг на коленях? Лобзаний сапог?

Я сузил глаза, борясь с подступающим к горлу смехом, потому что твердо помнил первую заповедь: «На кузена Ксо нельзя обижаться: любой всплеск эмоций будет использован им против тебя самого».

– Ты хочешь именно такой благодарности?

– А что? Занятно было бы увидеть представление вроде того, что ты устроил для Смотрительницы!

Приподнимаю левую бровь. Ах вот как… Он тоже знает? Быстро же распространяются сплетни и слухи. Куда быстрее, чем правдивые слова.

– Будет настроение, покажу.

– Ловлю на слове! – Он одним быстрым движением снова оказался на ногах и потащил меня за локоть к дверям. – Но об этом поговорим позже… Завтра жду тебя с визитом. Официальным!

– А почему завтра?

– Потому что сегодня у тебя другие дела!

– И где же именно ты расположился?

– Спросишь у своего эльфа: он знает! – небрежно бросил толстячок, увлекая меня в лабиринт тайных и не очень, но весьма немноголюдных переходов.

– Эльф вовсе не мой!

– Тебе виднее…

От скачки по лестницам и коридорам я отошел, только вдохнув чистый морозный воздух: Ксо вывел меня в город за пределами дворца – в одном из закутков рядом с Дворцовой площадью, где… меня уже ждали.

Мэй. С плащом – подарком «дядюшки Хака» в руках.

Целый вдох эльф смотрел на меня с совершенно необъяснимым выражением, потом сделал шаг вперед и… Залепил мне пощечину. Очень сильную. Хлесткую. Обжегшую лицо. А еще спустя вдох всхлипнул и повис у меня на шее, обхватив руками так крепко, будто боялся, что я растаю под лучами смеющегося над нами солнца.

– Не буду мешать, – хихикнул Ксо, исчезая за дверцей потайного хода.

– Мэй… отпусти меня, пожалуйста… Мне больно…

– Больно? – Он чуть отстранился, но рук не разжал.

– У меня треснули ребра…

– Из-за меня? – Пугливое смущение.

– Нет, благодарение богам! По другой причине… Хотя и из-за тебя тоже.

– Тебе надо поскорее лечь в постель!

* * *

– Когда ты был настоящим? – спросил эльф, удобно расположившись в глубоком кресле.

– Настоящим? – Я недоуменно сдвинул брови.

…К счастью, участи быть прикованным к постели на ближайшее время удалось избежать: мне милостиво позволили передвигаться по дому в свое удовольствие, но выходить без сопровождения на улицу – ни-ни! Как заявил сам Мэй: «Стоило оставить без присмотра на пять минут, и он успел ввязаться во все возможные неприятности!» Сказано было, конечно, в шутку, но кто поручится, что Истина не любит смеяться?

– Ну да, настоящим! Тогда или сейчас? – настаивал эльф.

– Уточни, что именно ты хочешь узнать.

– Зачем? Боишься рассказать лишнее? – Лиловые глаза насмешливо сощурились.

Боюсь? Нет, мой милый ребенок. Если только… Бояться стоит за тебя. То, о чем я могу невзначай проговориться, способно навсегда изменить отношения между нами. И не в лучшую сторону, к сожалению… Не хотелось бы усложнять и без того запутанную жизнь.

– Лишнее потому и называется лишним, что не обязательно должно быть известным, – строго заметил я. – Так что выражайся точнее: что тебя интересует?

– Экий ты… – с притворной обидой вздохнул Мэй. – Скучный.

– Помнится, я не подряжался быть шутом, lohassy. – Пришлось слегка охладить тон голоса, чтобы настроить собеседника на серьезный лад. Помогло, эльф немного помолчал и спросил уже конкретно:

– Как ты по-настоящему выглядишь?

Ох… И что же ответить? По-настоящему… Ты ударил в самое уязвимое место, мальчик. Придется отшучиваться и громоздить горы недомолвок.

– Примерно так же, как и сейчас.

– Так же? Хочешь сказать, что все время бреешь голову?

– Нет, конечно!

– И какого цвета у тебя волосы?

– Темные. Относительно.

– А глаза?

– Ты же их видел!

– Зеленые?

Разговор двух полоумных, не находите?

– Зеленые, зеленые… – Я подошел к окну и тоскливо взглянул на заснеженный парк.

И почему мне так грустно? Все ведь идет лучше некуда: никто не умер, кузен Ксо взял меня под свое покровительство, эльф окажется во дворце… Кстати, зачем?

– Моя внешность, конечно, тема весьма интересная, но есть вопросы позанимательнее. Зачем тебе нужно попасть во дворец?

– Почему ты спрашиваешь? – насторожился эльф.

– Во-первых, из любопытства…

– Врешь!

– Неужели?

– Если бы тебя мучило именно это чувство, ты бы давно прижал меня к стенке и заставил ответить… Я прав?

Не отвечаю, но по невольно тронувшей мои губы улыбке Мэй понимает, что угадал, и это ему льстит.

– Во-вторых, – продолжаю, – потому что несу ответственность за тебя перед твоим братом…

– Ну, Кэл, может, и считает, что я еще ребенок, однако Совет решил иначе. Мной не нужно командовать. – Эльф громит мои оборонительные порядки.

– В-третьих… Ты отправишься во дворец только благодаря мне, и на этом основании я имею право требовать отчета. Хотя бы в целом, если детали представляют собой страшную тайну.

– Ну-у-у-у… Тут возразить не могу, – кивает Мэй. – Имеешь право.

– Итак?

– Из поколения в поколение в семье потомственных властителей Западного Шема передается способность управлять артефактами. Иногда она проявляется сильнее, иногда – почти незаметна… Старший принц тоже отмечен этой способностью, но существуют некоторые… сомнения, что он сможет принять то, что ему предназначено.

– И?

– Я должен установить, готов ли Мост полноценно работать с… Ну с тем, чем нужно.

– Каким же образом ты намереваешься это узнать?

– Есть способы… – неопределенно протянул Мэй.

– Хорошо… Но почему Совет Кланов так озабочен на сей счет? Насколько я знаю, эльфы не вмешиваются в дела людей…

– Мы храним артефакт, созданный для королей Западного Шема, – нехотя признается эльф.

Ничего себе… Кто бы мог подумать? Странноватая история.

– Почему? Неужели никто, кроме вас, не смог бы обеспечить его сохранность?

– Лучше нас – никто! – В мелодичном голосе звенит гордость.

– Но причина не только в этом, верно?

– Возможно… Я не знаю всех подробностей, поэтому не могу утверждать… Считается, что этот артефакт очень хрупок и требует особого обращения… Нежного. Заботливого. Поэтому Старшие поручили нам хранить его покой. Пока не наступит время пробуждения…

– Пробуждения? И с чем оно связано? С пророчествами или тому подобной чепухой?

– Да нет! – отмахнулся эльф. – Артефакт дожидается своего часа в другом Пласте Реальности, но, поскольку вечно находиться там он не может, время от времени должен возвращаться в наш мир. Просыпаться, так сказать.

– Надолго?

– Как получится.

– И он… опять проснулся?

– Ну да.

– Как давно?

– Осенью.

Осенью… Что-то здесь не так… Почему мне не нравится то, что я слышу? Пока не могу понять. И, самое печальное, не знаю, ХОЧУ ЛИ понимать…

– И вы бросились искать, куда бы его пристроить?

– Вроде того, – согласился Мэй, хмуро глядя на меня из-под серебристой челки.

– Хм… Значит, ты попадаешь во дворец, устанавливаешь готовность принца и…

– И возвращаюсь с сообщением к Совету.

– А если… Если принц не может принять артефакт?

– Тогда будем искать другого. У него же есть брат?

– Еще и сестра имеется.

– Женщина здесь не подойдет, – категорично заявляет эльф.

– Почему?

– Ну… есть причины.

– Это тайна? – усмехаюсь.

– Не то чтобы… Но принцесса все равно неспособна управлять артефактами, это всем известно!

– Ой ли? – вырывается у меня, и Мэй удивленно распахивает глаза:

– Сомневаешься? Ну-ка признавайся, что ты об этом знаешь?

– О чем? – Невинно хлопаю ресницами.

– О принцессе! Твой взгляд… Ты так смотрел, будто я несу совершеннейшую чушь!

– Вовсе нет, я… – И как теперь оправдываться? Конечно, чушь! Рианна давно уже способна управлять всем, что подвернется ей под руку… Но эльфу об этом незачем знать, верно? – Просто подумал: вдруг она излечится?

– Это невозможно! – отрезал эльф.

– Ну если ты так говоришь… Куда уж мне с моим недалеким умом!

– Опять шутишь?

– Нет.

– Шутишь!

– Нет.

– А я говорю: шутишь!

– Это для тебя важно?

– Я все тебе рассказал, а ты… – Он обиженно отворачивается.

– Положим, не все, – мягко поправляю. – Но в связи с рассказанным… У меня есть к тебе одна просьба.

– Какая? – Лиловый взгляд снова устремлен на меня.

– Когда ты будешь во дворце… Обещай, что не станешь сразу проверять принца, ладно?

– Это еще почему?

– Потому! Видишь ли… Может получиться так, что ты поторопишься и решишь, что он не может принять артефакт, а на самом деле…

– Что-то ты темнишь… – Мэй хмурится, и вполне справедливо. Темню, конечно. Но не хочу открывать карты раньше срока.

– Мне нужно кое-что узнать. Кое-что важное. Обещаю, это не займет много времени, только… Прошу, дай мне это самое время!

– Право, не знаю… – Он ненадолго задумывается. – Впрочем, несколько дней ничего не изменят, верно?

– Конечно!

Не изменят? Самое распространенное заблуждение в этом мире. Иногда хватает и одного мига, чтобы все встало с ног на голову, да еще так, что вернуть это «все» обратно нет никакой возможности… Несколько дней мне хватит. Надеюсь. Чтобы установить, насколько повреждено Кружево Дэриена, мне достаточно и двух минут, зато понятия не имею, где и как искать кудесника, который сможет исправить давнюю ошибку придворного мага.

* * *

Особняк ректора Академии стоял в глубине парка между Седьмым и Шестым Лучами на расстоянии трех сотен шагов от Дворцовой площади – немного неуклюжее строение, появившееся, судя по стилю исполнения, в те самые времена, когда был положен первый камень в основание теперешнего пристанища королей Западного Шема. Окна преимущественно узкие. Двери большей частью двухстворчатые. Потолки… довольно низкие, и верзила вроде Борга чувствовал бы себя здесь не особенно уютно. А я… со своим ростом и, что важнее, с удобной чертой характера – не требовать того, что не является жизненно необходимым, был всем доволен. Тем более что обстановка в доме оказалась очень уютной, почти домашней. Имею в виду свой Дом, конечно…

Поскольку Ксо настаивал на «официальном» визите, я не знал, как себя вести, до той самой минуты, когда передо мной распахнулась входная дверь. Зато при виде постной мины на лице Киана, личного слуги моего кузена, нужный настрой возник сразу. Окончательно и бесповоротно.

– Dou Джерон! – Поклон, которым меня удостоили, был похож на приступ боли в спине, но заподозрить сравнительно молодого волка в столь плачевном состоянии здоровья было невозможно, поэтому я совершенно точно знал: на большую почтительность рассчитывать не стоит. Ну и не надо!

– Где Ксаррон? – Я скинул плащ с плеч и со злорадным удовольствием удостоверился, что моя одежда поймана в дюйме от пола. Поймана исключительно потому, что Киан знает: если он позволит себе неуважительное отношение к гостю, его может ждать… скажем так, наказание. Ослабление Связи.

– Извольте следовать за мной. – Сухое предложение, тону которого мог бы позавидовать любой смертный приговор.

Мой ответ его не интересует: Киан поворачивается ко мне спиной и нарочито медленно направляется к месту пребывания кузена Ксо.

Все это было бы смешно, когда бы… Когда бы молодой мужчина, идущий впереди меня, не был сколько-то-юродным братом Лэни. Родственные отношения между Низшими оборотнями почитаются если не свято, то довольно уважительно, посему боль, причиненная одному из Семьи, всеми остальными принимается как личное оскорбление. Без исключения. Раз уж Ксо знает подробности моей встречи со Смотрительницей, то и его слуга осведомлен о случившемся, даже если Лэни и не поведала родственникам о своем позоре. Кстати, а где кузен услышал эту историю и от кого? Не от Магрит же… Хотя… Нет, в последнюю встречу она снова вспомнила свою неприязнь к Ксаррону, так что… Или все-таки рассказала? Но зачем? Ничего не понимаю… Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Чем-то они похожи… Правда, Киан выше и мощнее, чем Смотрительница, и масть у него совершенно обыкновенная, серенькая. Но размах плеч внушительный, ничего не скажешь! Интересно, какую роль он исполняет в окружении «милорда Ректора»? Прислуживает? Охраняет? Является кем-то вроде советника? От Ксо всего можно ожидать, если он таскает за собой метаморфа в самые людные места… Впрочем, талантов кузена более чем достаточно, чтобы скрывать сущность Киана хоть от всех магов Западного Шема сразу.

– Ну наконец-то! – Толстячок, склонившийся над столом, заваленным бумагами, поднял голову и расплылся в довольной улыбке. – Где ты так задержался?

– Твой… лакей не слишком торопился указать дорогу. – Я позволил себе напомнить волку его место. Киан скривился, но не посмел ничего возразить.

– Это правда? – Изучающий взгляд переместился на смуглое лицо оборотня.

– Dan-nah, dou Джерон…

– Не имеет обыкновения лгать по пустякам, – строго заметил толстячок. – Поскольку его отучали от вредных привычек… Можешь идти. И приготовь нам что-нибудь перекусить!

– Как будет угодно dan-nah… – Поклон, предназначавшийся кузену, был вполне искренним, и я невольно улыбнулся. Ничего не изменилось… Совсем ничего.

Когда волк оставил нас вдвоем, Ксо блаженно потянулся и подмигнул мне:

– Ничего не имеешь против маленького превращения?

– Спрашиваешь из вежливости?

– Угу.

– Валяй! – Я опустился в кресло, потому что знал, чем заканчиваются для меня «маленькие превращения». Головокружением.

Можно накинуть Вуаль, но от этого разумного с любой точки зрения поступка меня удерживает жадность, потирающая маленькие липкие ладошки. Да, я скряга. Не хочу разбрасываться мгновениями, которые… Которые позволяют хоть чуть-чуть прикоснуться к тому, что никогда не дастся мне в руки…

Я не могу измениться. Но, фрэлл подери, зачем отнимать у себя даже отблеск далекого чуда?! Нет, ни за что! Пока могу, я буду наслаждаться чужими чудесами. Платя за это СВОЕЙ болью…

Представьте себе, что идет дождь. Но капли падают не с неба, а из невидимой тучки, расположившейся прямо над головой моего кузена. И капли эти, в отличие от дождевых, густые и маслянистые, увеличиваясь в размерах и количестве, постепенно сливаются в единый полупрозрачный занавес, окутывающий приземистую, полную фигуру. Марево смещающихся Пластов искажает очертания, но мне не нужно видеть. Я чувствую…

Чувствую, как непреклонной волей плоть переплавляется из одной формы в другую, принимая тот вид, который более подобает Ксаррону из Дома Крадущихся…

Фр-р-р-р-р! Остатки Пространства, не принявшие участия в Изменении, брызгами разлетаются в стороны. Часть их попадает на меня, и я морщусь от холодного прикосновения влаги, растекающейся по коже. Влаги, которая испарится быстрее, чем сможет меня намочить.

– От своего блохастого прислужника перенял эту мерзкую привычку отряхиваться, да? – Считаю необходимым пошутить, чтобы справиться с восхищением, каждый раз возникающим у меня при встрече с родственниками.

– Посмотрим, какими странностями обзаведешься ты, когда поживешь с мое! – весело предвкушает юноша, вынырнувший из скопления капель.

Сказать, что он красив, значит ничего не сказать. Он ослепителен. Изящен настолько, что эльфы рядом с ним покажутся неуклюжими. Матово-белая кожа усыпана крохотными рыжеватыми пятнышками: у людей они именуются веснушками, но сомневаюсь, чтобы Ксо допустил такой дефект своей внешности, если бы не считал, что они ему безумно идут. И он прав, кстати. Действительно идут…

Глаза могли бы поспорить своим цветом с изумрудами, но, думаю, самоцветы заранее признали бы свое поражение в этом споре. Хотя бы потому, что глаза Ксаррона полны жизни, а никакому камню не дано быть лукавым… Золотистые ресницы дрогнули, пряча улыбку: кузена всегда потешает нелепо-восторженное выражение моего лица в таких случаях, но он давно уже считает дурным тоном откалывать шутки по этому поводу… Водопад волос – не отчаянно-рыжих, как у Борга, например, а похожих на текучий цветочный мед – струится по хрупким плечам вниз, почти до самого пола. И как он справляется с такой копной? Впрочем, это мне пришлось бы тратить полдня на расчесывание, а к услугам кузена несколько десятков подходящих случаю заклинаний…

Одежда осталась той же – простой черный домашний костюм, без изысков и претензий, – но приведена в полное соответствие с фигурой восемнадцатилетнего юноши, каковым мой кузен, конечно, являлся только внешне. Если посчитать, сколько веков назад он осчастливил мир своим рождением, получится… А, все равно точно не вспомню!

– Ну и что ты сидишь? – Обманчиво тонкие руки скрестились на груди.

– Я должен вскочить и забегать вокруг?

– Раздевайся!

– Совсем?

Ксо склонил голову набок, одаривая меня сожалеющим взглядом:

– Никогда бы не заподозрил тебя в предрасположенности к шуткам, если бы ты не был моим кузеном… Разумеется, до пояса! Твои нижние конечности и то, что болтается между ними, меня совершенно не интересуют!

– И на том спасибо… – Я поднялся, пошатываясь от набегающих волнами колебаний потревоженного Ксарроном Пространства, и начал расстегивать камзол…

Может показаться, что мы ближайшие и добрые друзья, но это не так. Совсем не так. Просто в первую же нашу встречу (не имею в виду те разы, когда я получал удовольствие от наблюдения за Ксарроном издали) кузен строго посмотрел мне в глаза и сказал, что если я попробую обращаться к нему с надоедливой приставкой «dou», то буду бит. И бит нещадно. Пока не пойму, как должны общаться между собой родственники. До рукоприкладства не дошло, но мне стоило больших усилий привыкнуть к тому стилю общения, который приветствовался кузеном…

Каждый синяк удостоился самого пристального изучения и ощупывания. На мое счастье, кузен оказался осторожнее, чем Кьез, и не доставил мне неприятных ощущений. Хотя с Ксаррона сталось бы полюбопытствовать, как громко я могу кричать.

– Мнэ-э-э-э-э-э… Заживать будет долго. Вот что, помимо фиксации ребер надо еще поделать примочки… Или растирания. Скажем, утром и вечером, при смене повязки… Согласен?

– У меня есть выбор?

– Выбор всегда есть, – улыбается Ксо. – Неужели у тебя не было случая это заметить?

– Был, и неоднократно. Но, знаешь ли, каждый раз получалось так, что я выбирал не то, что нужно.

– Охотно верю! Кстати, не ожидал, что ты вдруг решишь ТАК изменить свой внешний вид.

– А что?

– Да ничего, конечно… Твое личное дело. И я, кажется, догадываюсь, почему именно «лэрр», но…

– Что?

– Ты хоть видел, что у тебя на спине нарисовано? – Уголки губ Ксаррона изгибаются так ехидно, что мне становится жутковато.

– Представь себе, не видел! У меня даже времени на это не было.

– Хочешь, покажу? – Изумрудные глаза вспыхивают совершенно мерзопакостным огнем.

– Покажи. – Не думайте, я не прошу! Если Ксо решил над кем-то поиздеваться, он доведет свои шуточки до победного конца независимо от пожеланий или запретов самой жертвы – попросту проигнорирует любые возражения. Даже просьбы.

Мгновение подумав, кузен щелкает пальцами. Эхо щелчка не успевает стихнуть в недрах кабинета, как из вихря, собравшего в свою воронку осколки Пространства, формируется самое настоящее зеркало. Во весь рост. Только без рамы и всего прочего: просто лист в несколько волосков толщиной, висящий в воздухе посреди комнаты.