Текст книги "На полпути к себе"

– Повернись! – командует Ксо, и я подставляю требовательному взгляду мерцающей поверхности свою спину.

Проходит вдох или два.

– Готово! Только учти, долго картинка не удержится!

Разворачиваюсь лицом к нерукотворному зеркалу и…

Не знаю, что уместнее воскликнуть: «Фрэлл!» или «Пресветлая Владычица!», потому что… Потому что девочки, надругавшиеся над моим телом, позволили себе перейти все границы.

Почему они выбрали именно это? Я же просил Ке… И при встрече… Я ей задам трепку!

На смуглой коже свивает свои кольца янтарный дракон.

Не спорю, качество исполнения великолепное, выше всяких похвал, и все же… Ну зачем вы так со мной поступили? Чем я вас обидел?

Тьфу!

Изображение вздрагивает и начинает гаснуть, оплывая по краям и увлекая в процесс разложения слои замутненного Пространства, а Ксо недовольно вздыхает:

– Ну вот, все испортил… Надо было закрепить «мираж»[45]45
  Надо было закрепить «мираж»… – «…Если нужно запомнить изображение того или иного предмета, проще всего воспользоваться „миражом“. Это заклинание не требует глубоких познаний и большого приложения Силы – необходимы всего лишь внимание, сосредоточенность и тщательность исполнения… „Мираж“ можно создать в любом Пласте Реальности, однако наименьших усилий он будет требовать именно на Первом Уровне восприятия, поскольку трудности возникают только с закреплением изображения на должным образом подготовленном слое Пространства. Само получение картинки целиком и полностью осуществляется за счет любопытного свойства лучей света отражаться от искомой поверхности и возвращаться к источнику, унося с собой знание не только о внешнем виде предмета, но и о его физических качествах – нужно только уметь получить эти знания…» («Практики магические и не-магические, или Инструментарий Хранителя», Малая Библиотека Дома Дремлющих, Архив.)


[Закрыть] и послать Мэг в подарок – вот бы она повеселилась!

– Мне достаточно твоего веселья, – хмуро огрызаюсь я.

– Да ну?

– Ну да!

– Зануда!

– Заноза!

Нашу перебранку останавливает появление Киана, докладывающего:

– Обед подан, dan-nah!

* * *

Не знаю, кто помогал волку готовить, но предложенные к вкушению блюда порадовали и глаз, и желудок. Правда, Ксо категорически отказался угощать меня вином, предоставив только чистую воду. Затребованные объяснения свелись к тому, что «тебе еще нужно идти домой» и «грудь у тебя и так не в порядке, нечего на нее лишнее принимать». Я обиделся, о чем не преминул сообщить. В самых невежливых выражениях. Кузен умильно улыбался, слушая, что я о нем думаю, но остался при своем мнении. Впрочем, споры касательно того, что можно и нельзя пить, не помешали нам вполне мирно продолжить беседу, после того как основная часть снеди была уничтожена.

– Почему все-таки ты примчался на выручку? Ты же не мог знать, что…

– Что один из несостоявшихся дуэлянтов – ты? – Ксо сузил глаза. – Допустим, не мог. Но здорово обрадовался, что именно «примчался», когда увидел в кабинете принца тебя!

– Почему?

– Потому что, опоздай я на минуту, этот самоуверенный выскочка Герис решил бы выпустить одну из своих «ищеек»! Даже не хочу предполагать, что бы ты учудил в ответ…

– Да ничего, наверное… – бормочу себе под нос.

– НИЧЕГО осталось бы в комнате! Я, конечно, не уверен, но, вспоминая, как ты уделал бедного старика-учителя простым размыканием… Что-то не хочется доводить до греха!

– Я уже сказал: «Спасибо!» – Участь Лары была ужасной, в этом кузен совершенно прав.

– Помню, помню… Но, благодарение богам, все завершилось вполне приемлемо, за исключением… Так кто подсунул твоему эльфу «росу»?

– Он не мой эльф!

– Не цепляйся к словам, я жду ответа!

– Тебе-то зачем это знать?

– А так. Для общего развития. – Подмигивает. – Вообще-то я занимаюсь расследованием этого происшествия.

– Ты? С какого…

– С того самого. Неофициально, конечно.

Тьфу ты! Совсем забыл: кузен Ксо ведь у нас руководит Тайной Стражей, если сия забава ему еще не наскучила… Похоже, я влип. Попытаемся выйти из воды если не в первозданной сухости, то хотя бы с одними только промоченными ногами.

– Тогда ты, наверное, и сам все уже знаешь.

– В любом случае горю желанием услышать твою версию событий. – Это отнюдь не пожелание. Это приказ.

Пришлось снова излагать уже порядком опостылевшую историю. Правда, в отличие от Кьеза, Ксаррон не стал смеяться: всего лишь шевельнул бровью, услышав о моей стычке с Ролленой.

– Ты мало меняешься, и это радует.

– Чем же?

– Тем, что твои ошибки пока поддаются исправлению! – устало качнул головой Ксо.

– И много их было?

– Перечислить по порядку?

– Хотя бы основные.

– Не нужно встревать в девичьи беседы.

– И все?

– Этого мало?

– Ну… – Как-то несерьезно. Хотя… С этого-то все и началось. Кузен совершенно прав: нельзя вмешиваться в дела женщин. Взять, к примеру, мою сестру… Или Кё. А уж Мин… Нет, ее лучше не брать. Как пример, я имею в виду. Брать ее нужно осторожно, а то можно порезаться.

– Остальное – ерунда, не стоящая упоминания… Правда, лезть грудью на «осколки» – тот еще фокус с твоей стороны!

– А что?

– Тебе повезло, что они были в оболочке… Могли ведь и раскромсать на лоскуты.

– Ну я бы не стал в таком случае…

– Ушел бы, оставив парня без защиты? – Ксо задал вопрос таким тоном, как будто ответ ему совершенно неинтересен.

– Я…

А что бы я сделал? Ни один Щит, доступный мне, не смог бы преградить путь отточенным, как бритва, ледяным лезвием… Да, магическая начинка канула бы в небытие, но замерзшая вода никуда бы не делась. Хороший вопрос. Только я не знаю ответа.

– Не напрягайся! – разрешил Ксо, закидывая ноги на стол. – В следующий раз узнаешь!

– В следующий раз? – Я содрогнулся, а он довольно расхохотался.

– Когда снова попадешь в такую же ситуацию… Если бы ты знал, как смешно сейчас выглядишь!

– Рад, что смог тебя развлечь.

– Ну не дуйся! Я не такой уж мерзавец, как обо мне говорят…

– Ага. Еще хуже.

– Есть ведь еще и Элрон… А ты в самом деле научился шутить! Браво!

– Не так уж это здорово – уметь шутить. – Неожиданный восторг кузена смущает и настораживает одновременно.

– Почему же? Это очень полезно – видеть мир с его самой занимательной стороны, – нравоучительно заметил Ксо, погружаясь в размышления.

Я не хочу его отвлекать, потому сижу молча, созерцая игру света в гранях хрустального бокала. Вода почти кончилась, а звать Киана мне не с руки… Он, конечно, придет и выполнит повеление, но при этом будет каждым волоском на теле выражать мне свое презрение. Не хочу. Надоело. Если кому-то нравятся такие игры – на здоровье! Я предпочитаю более простые и понятные отношения.

– О чем задумался? Готовишь очередную каверзу? – Усмешка Ксо вытаскивает меня из хоровода мыслей.

– Каверзу?

– Опять кого-нибудь под топор подведешь? – Изумрудный взгляд переливается золотыми искрами.

– Топор? О чем ты?

– Как это – о чем?! О твоем приятеле! Галеари, кажется? Ему светит смертная казнь. Которой он уже и дожидается в подходящем месте.

– Хм…

Глупо притворяться, что такой поворот судьбы Шэрола для меня неожидан. Нет, все вполне соответствует законам государства, на территории которого совершено преступление. Все правильно и логично. Да и… Нет у меня причин сожалеть о случившемся. Кроме одной: я верил в его благородство. Верил…

Одна и та же ошибка который раз подряд. Нельзя поддаваться порывам чувств, как бы соблазнительны они ни были! В первую очередь это опасно. Во вторую – глупо. В третью… Бессмысленно. Дрожь сердца разрушает и тело, и разум, мешая принять необходимое решение. Не зря ведь в небесном пантеоне чувствами и рассудком управляют совершенно разные боги! Всплеск эмоций ослабляет даже зрение: я ринулся искать обидчика эльфа, ни мгновения не подумав, каким образом требовать расплаты и уместна ли будет кровь на паркете гостеприимного дома Агрио… Да, пожалуй, я вообще ни о чем не думал, потому что ярость отгородила меня от всего остального мира. Как же, кто-то посмел причинить вред «моему» эльфу! Я был готов убить мерзавца, но… Не мог даже предположить, что им окажется сын Хранителя Королевской библиотеки. Слепая Пряха вовремя поставила на моем Пути крепкое плечо Кьеза, не давая свершиться неправедному суду.

А ведь корень зла кроется там, куда я направлялся! Белокурая Роллена, будь она неладна… Жаль, что из-за необъяснимой страсти к девушке, не примечательной ничем, кроме своей внешности, может погибнуть человек, подающий надежды… Очень жаль.

– Ксо… Ты можешь устроить нам встречу?

– Зачем? – Кузен слегка нахмурился.

– Мне нужно задать ему несколько вопросов.

– О чем?

– Сам пока не знаю.

– Знаешь. – Ксо вздохнул и потянулся за графином вина. – Только не хочешь себе же в первую очередь в этом признаваться…

– Экий ты прозорливый и мудрый!

– Что есть, то есть, – совершенно серьезно кивнул он. – А вот тебе не помешало бы немного успокоиться и расставить оценки всем, у кого принял экзамен.

– Что ты имеешь в виду? – Я опешил, ощутив, насколько похожи кузен и моя сестра. Не внешне, конечно, а самим отношением к жизни.

– Ты узнал достаточно, чтобы принять решение, или я ошибаюсь? Думается, что нет… Так вот, милый кузен, хватит искать в других то, чего не пытаешься найти в самом себе! Такое стремление чревато смертельным риском.

– Неужели? – Я понимаю, что Ксаррон прав. Прав, как никогда. Подобное осмысление происходящего для кузена не позерство и не игра – он просто так живет. В конце концов, шутки ради создав когда-то Тайную Стражу, Ксо, обдумав возможные последствия своей «забавы», принял на себя полную ответственность за содеянное.

– Догадываюсь, что случится! Ты пойдешь к этому парню, битый час будешь слушать, как он жалуется на несправедливый приговор и сетует, что оставляет отца без наследника, разжалобит твое сердце и… Ты, как законченный кретин, ему поверишь, оправдаешь в своих глазах и постараешься спасти от наказания? Верно? Можешь не отвечать: у тебя все на лице написано!

– Ксо… А что, если…

– Если он невиновен? – Изумруд взгляда вспыхнул недовольным огнем. – Поверь, виновен! И в намерениях, и в действиях! Не стоит жалеть того, кто сам выкопал себе яму, прекрасно сознавая, что делает!

– Я не так уверен, как ты.

– И это самая большая проблема! Твои вечные сомнения мешают тебе наслаждаться жизнью, Джерон… Еще не надоело? Знаешь, у меня возникает желание запереть тебя здесь. Во избежание неприятностей.

– Ты этого не сделаешь.

– Почему? – Он улыбается, но изгиб губ, похожий на плечи натянутого лука, лишен искреннего веселья. – Могу и сделаю. По крайней мере, вздохну спокойно!

– Ксо, это не смешная шутка.

– А я не смеюсь.

Мы смотрели в глаза друг друга. Пристально. Не мигая. Не знаю, что видел Ксаррон в моих мутных лужицах, но я, погружаясь в изумрудные переливы распахнутой бездны, чувствовал, что могу утонуть. Умереть? Быть может… Но гибель в этом море почему-то не казалась ужасной или болезненной: я всего лишь растворюсь в ласковом шепоте Могущества, золотыми искрами бегущего по прозрачным волнам, надежно скрывающим под собой недостижимое дно…

– Ну уж нет! – Он тряхнул головой, разбивая покой Единения. – Не дождешься!

– Чего?

– Ничего! Я с тобой в гляделки играть не буду.

– Почему?

– А на кой? Ничего нового не узнаю, только время зря потрачу… – Он говорил с небрежной ленцой, но на мгновение под маской уставшего от напрасных забот вельможи мне почудился страх. Затаенный. Неистребимый. Липкий, как медовый сироп. Ксаррон… боится? Меня? Что за чушь! Я же не представляю для него опасности. Или… Нет, здесь что-то иное.

– Так ты поможешь мне встретиться с Шэролом? – усиливаю натиск.

– Помогу, раз уж просишь… Только потом не хнычь!

– И не собираюсь!

Выбив из кузена обещание устроить мне визит к осужденному (и когда только успели вынести приговор? не больше суток ведь прошло), я вернулся домой. К графиням Агрио и эльфу, который нервно мерил шагами гостиную в ожидании моего прихода. Мэя не успокоило даже то, что меня во время передвижения по городу негласно сопровождал Курт, по такому случаю отпросившийся (или присланный?) с нового места службы. Да-да, иль-Руади счел мальчика небезнадежным и принял в обучение. Хотелось бы верить, что никто из нас не совершил ошибку. Ни я, вмешиваясь в чужую жизнь. Ни купец, принимая на себя навязанную мной заботу. Ни воришка, подчиняясь обстоятельствам…

И очень не хотелось думать, что Курт плетется за мной только на случай моей безвременной кончины, чтобы стянуть так приглянувшиеся Юдже кайры. Но, скорее всего, эта версия его поведения и была единственно верной. Посему я был предельно осторожен и уходил с чужих путей заранее.

* * *

С детства приученный к всестороннему разбору событий (свойство полезное, но отнимающее неоправданно большое количество времени и сил), я решил для начала заглянуть к отцу Шэрола. Поскольку встречу мне не назначили, пришлось смиренно ожидать ответа у входной двери Королевской библиотеки. Честно говоря, не думал, что Хранитель захочет меня видеть, однако получил приглашение войти. Только следуя за провожатым по уже знакомой галерее, я догадался, чем объясняется уступчивость книжника: должен же он получить назад дневник, которым несомненно дорожил…

Граф ждал меня в том кабинете, где мы так славно разговаривали за бокалом вина, но в этот раз даже воздух комнаты был напитан скорбью.

Я положил принесенный дневник на стол. Книжник, за два дня постаревший лет на двадцать, скользнул безжизненным взглядом по потертой обложке.

– Я сделал перевод, граф. Если это вас еще интересует… – Пачка исписанных листов легла рядом с книгой.

Ответом мне было молчание. Я стоял напротив сидевшего за рабочим столом графа и не мог придумать, что делать. Прекрасно понимаю чувства, мятущиеся в душе несчастного отца, но скажите: есть ли в том, что они возникли, моя вина?

Пауза, затянувшаяся минуты на две, мне не понравилась. Ждать, когда в книжнике проснутся хоть какие-то эмоции, я не мог, посему собрался уходить, когда он все же проскрипел:

– Вы, верно, пришли за обещанной платой? Получите!

Мне под ноги полетел кожаный комок. Слабо затянутые завязки не смогли удержать содержимое кошелька: серебряные монеты, жалобно звеня, раскатились по паркету. Зачем ты так, дяденька?

– Благодарю, что столь щедро оценили мои скромные усилия.

– Если бы мог, я бы заплатил вам иначе, лэрр! – Поднятый от бумаг взгляд обжег меня ненавистью. Ненавистью, мгновенно залившей ледяным холодом мою душу. Вот, значит, как… Хорошо.

– И как же именно, граф? Вызвали бы меня на дуэль? Не думаю, что это хорошая затея… Впрочем, вы можете нанять убийц, как поступила возлюбленная вашего сына…

– Убийц? – Взгляд дрогнул.

– Ну да. Молодые люди не поделились с вами своими изобретениями? Странно… Я бы на их месте похвастался. Хотя понимаю, почему они промолчали: первый удар ведь не достиг цели. А жаль, если бы меня убили на Аллее Гроз, Шэролу не пришлось бы стараться заслужить благосклонность Роллены, идя на преступление…

– Он не совершал… – начал было граф, но от моей усмешки осекся и пристыженно умолк.

– Не совершал? Полноте, сударь! Шэрол – мальчик начитанный и хорошо знал, как «рубиновая роса» действует на эльфов. Более того, он знал, насколько меня ЭТО не обрадует. Единственная вещь, ускользнувшая от его внимания, – вероятность того, что кто-то еще попробует отраву… И не просто попробует, но и обольет ею меня, чтобы не осталось ни малейшего сомнения. Если бы Магайон не выпил половину отравленного вина, могло бы произойти много неприятных вещей, граф. Думаю, вы догадываетесь хотя бы о некоторых из них… Догадываетесь?

Он молчал, позволяя мне продолжать.

– Шэрол заслужил наказание. И тем, что избрал для мести столь некрасивый способ, и тем, что претворил его в жизнь. Я хотел бы его оправдать, но… не могу.

– Мой мальчик… – всхлипнул граф. Так, дело пошло…

– Понимаю, как вам тяжело, сударь, но не могу не напомнить: в случившемся есть и ваша вина. Возможно, Шэролу не хватило одного-единственного часа, который вы провели не с ним, а в окружении своих любимых книг… Подумайте об этом. Чтобы впредь не совершать подобных ошибок.

– Их и не будет… – В голосе Галеари раненым зверем билось горе. – Моего мальчика казнят… Очень скоро… Других детей у меня нет – я не смогу ОШИБИТЬСЯ еще раз…

– Мне очень жаль, граф. Но жизнь учит нас принимать и боль, и радость с одинаковым почтением… Желаю вам никогда об этом не забывать.

Я наклонился, собрал рассыпавшиеся монеты обратно в кошель. Нет, возвращать не стал: во-первых, потому что выполнил порученную работу, а во-вторых, глупо отказываться от честно заработанных денег, даже если на них алеет чья-то кровь.

В камеру к осужденному меня пропустили без проблем и возражений: ранг Ректора Академии вкупе с негласным руководством Тайной Стражей открывал перед Ксарроном и его приближенными любые двери. А тюремные ничем не отличаются от всех прочих, кроме одного: в них очень легко войти, но крайне трудно выйти.

Укоризненно покачав головой, офицер охраны все же оставил меня наедине с Шэролом, хотя даже кайры, покачивавшиеся в ножнах на боку, не казались достаточным аргументом, чтобы твердо уверить: заключенный не сможет причинить мне никакого вреда. Кстати, совсем забыл сказать: Ксо снабдил меня разрешением на ношение оружия в любом месте столицы, не исключая королевскую спальню. Когда я спросил, зачем ТАМ может понадобиться клинок, кузен долго и заливисто ржал, не желая объяснять, что в моих словах показалось ему особенно смешным…

Охранник волновался напрасно: граф Галеари не смог бы напасть на меня, даже если бы страстно этого желал. Не позволили бы цепи, которыми молодой человек был скован.

Я прислонился к стене рядом с дверью и взглянул на незадачливого мстителя.

Держится неплохо, хотя… Это уже не гордость и не сила – лишь усталое принятие неизбежного. Помнится, у меня схожее состояние возникало дома по десять раз на дню. Особенно при визитах родственников.

– Зачем вы пришли? – Тихий, очень спокойный, но совершенно отчаявшийся голос.

– Чтобы задать один вопрос.

– Только один? – Попытка усмехнуться. Неудачная.

– Вопрос всегда один, граф… Просто иногда он состоит из тысяч предположений, требующих подтверждения.

– И что же вы хотите узнать?

– Почему вы сделали то, что сделали?

В тоскливом взгляде на мгновение вспыхивает свет, но тут же гаснет, скрытый тяжелыми тучами отчаяния.

– Зачем вам знать?

– Я любопытен от природы.

– Если я скажу… вы оставите меня в покое?

– Вам так ненавистно мое общество, граф?

– А вам было бы приятно беседовать с человеком, из-за которого вы должны умереть? – Наверное, он хотел меня уязвить или обидеть. Глупый… После общения с кузеном Ксо я обидам не поддаюсь. Временно.

– Ай-вэй, граф! Вы сказали всего несколько слов, но умудрились ошибиться дважды, и ошибиться серьезно! Хотя настоящую ошибку вы совершили в другое время и в другом месте.

– Хотите сказать: когда появился на свет? – Шэрол попробовал пошутить.

– Мой дорогой граф, не беритесь за то, чего не умеете! Например, не примеряйте на себя роль шута, пока не привыкнете к оплеухам… Но речь не об этом. Вы сказали: «должен умереть» и уточнили: «из-за вас». Верно?

– У вас плохо со слухом?

– Не так, как порой хотелось бы… Давайте рассмотрим обе ваши ошибки. По очереди. Да, я вижу, насколько неприятен вам, но, поверьте, не уйду, пока не сделаю то, что намерен!

Шэрол скривился, однако промолчал, рассчитывая, что отсутствие реакции охладит мой пыл. Логичный поступок, не так ли? Но не при общении с вашим покорным слугой, у которого под хвостом оказалась очередная вожжа.

– Итак, начнем с первой. «Из-за меня». Почему, дорогой граф? Помнится, я отнесся к вам со всем возможным почтением и не давал повода для того, чтобы вы искали способ досадить мне… Или нет? Только не говорите, что я оскорбил вашу возлюбленную! Фу! Она оскорбила и унизила себя сама и без моей скромной помощи, потому что негоже благовоспитанной девице опускаться до насмешек, более подобающих черни… Вы со мной не согласны?

– Вы переворачиваете все с ног на голову, – нехотя пробурчал Шэрол.

– Разве? Отнюдь! Зачем милейшая Роллена решила испортить настроение графине Агрио? По какой причине? Думается, делить им нечего и некого, встречаются они редко, да и Равель не принадлежит к числу людей, нарывающихся на зряшную ссору… Так почему же было просто не проехать мимо? Потому, что она узрела мою персону рядом с девушкой и… возможно, ее самолюбие было уязвлено.

– Вы еще скажите, что она приревновала! – фыркнул молодой человек.

– Почему бы и нет? – Я от души веселился. – У меня больше шансов завоевать расположение женщины, чем у вас, дорогой граф. О нет, я не хвастаюсь и не стремлюсь вас унизить, просто таково теперешнее положение вещей… Очень редкие люди обращают внимание на содержание, не ослепленные формой…

А форма в самом деле получилась – загляденье! То, что обычно не привлекало взгляд, вдруг приобрело значительность… Хотя все объясняется даже проще, чем требуется: я играл роль. Человек, который выходил на улицу… Да нет, который открывал глаза утром в доме Агрио, не имел ничего общего с Джероном. Ну совершенно НИЧЕГО. Это был вполне уверенный в себе мужчина, хорошо изучивший не только свои собственные возможности, но и место, которое занимал в мире. Спокойный, позволяющий себе ответить ударом на удар, а не спешащий уйти в сторону, только бы не столкнуться с кем-то интересами… В общем, сильный мужчина. Сильный не столько физически, сколько… да, наверное, духовно. И вспышка интереса у Роллены, и нелепая страсть Юджи тому подтверждение. Но боги, как это больно – понимать, что люди вокруг очарованы не тобой самим, а маской, которую… ты даже не выбрал сам. Которую тебе навязали. Удачно, не спорю, но… А ведь потом ее придется снимать. И что произойдет, когда лэрр Ивэйн исчезнет? Кто останется?

Нет, сейчас мне некогда переживать по этому поводу. У меня есть дело. И я хочу довести его до логического завершения. Продолжим задавать вопросы.

– Впрочем, мне нет никакого дела до истинных мотивов вспышки ярости у вашей возлюбленной. Важно другое: она втянула в свою месть вас. Почему вы позволили ей это сделать?

– Я не позволял…

– Вас заставили?

Он отвернулся.

– Что же, граф… Что послужило достаточным поводом для вашего отчаянного поступка?

– Вам этого не понять…

– Позвольте мне судить самому.

– Я… я люблю Роллену.

– И почему же вы считаете, что я не смогу этого понять? Думаете, что любовь мне недоступна?

Шэрол болезненно вздохнул:

– Сначала вы показались мне простым и открытым человеком, не носящим камня за пазухой… Но теперь я убеждаюсь, что первое впечатление было неверным.

– Это открытие для вас? Если да, то мне жаль того времени, что вы провели в библиотеке! Первое впечатление почти всегда ошибочно, потому что человек – самое загадочное явление природы!

– Да, наверное, так и есть… На вашем примере это особенно хорошо видно.

– Польщен услышанным, хотя и подозреваю, что это не комплимент. – Я подмигнул графу, и он растерянно расширил глаза. – Но почему я не должен понимать любовь?

– Такие люди, как вы, никого не пускают внутрь… Не открываются перед чувствами.

– Вы так много знаете о природе отношений и так глупо себя ведете… Нехорошо, граф. Нужно использовать полученные знания, а не складывать их в сундук… Далеко не всегда нужно «пускать»: наступает миг, когда стены любой крепости падают. Перед завоевателем, пришедшим покорять. Можно противиться, бороться, убегать, но… Не поможет. Любовь подстерегает нас в самых неожиданных местах и, как правило, бьет без промаха… Всего один удар, и уже невозможно вспомнить, как выглядел мир, в котором ты не пробовал вкус ЕЕ губ…

Я говорил, а передо мной, на расстоянии вытянутой руки, лениво потягивалась Мин, улыбаясь той самой странноватой улыбкой полуженщины, полуребенка, полумеча… Улыбкой, которая предназначалась мне одному…

Шэрол вздрогнул как от удара, когда последнее слово растворилось в воздухе камеры.

– Ну так что, граф? Вы ошиблись и на этот раз!

– Да… – признает он. – С вами опасно спорить.

– Опасно? Просто необходимо! Как же иначе можно узнать, прав я или нет? Итак, вы действовали во имя любви. Ваша страсть к Роллене настолько сильна?

– Я… не знаю. Но я не могу жить без ее взгляда.

– А что она? Разделяет ваши чувства?

– Я очень на это надеюсь…

– Но не уверены? Вы… были близки?

– О таких вещах не спрашивают!

– Почему? – Я искренне удивился. – Это очень важно. Так были или нет?

Шэрол определенно смутился. Наверное, и покраснел, но свет факела не позволял разглядеть всех подробностей.

– Похоже, были… Не стоит на меня обижаться, граф! Я бываю бесцеремонным, но никогда не переступаю черту… Просто я хотел уточнить, как близко она допустила вас к телу. Следующий закономерный вопрос: вы у нее один?

– Ну знаете! – Он возмущенно дернулся, зазвенев оковами.

– Это тоже немаловажно, поймите! Мной руководит не праздное любопытство, а желание докопаться до Истины.

– Можно подумать, что вы дознаватель, – осторожно заметил Шэрол.

– В каком-то смысле, в каком-то смысле… Вы у нее один?

– Я был у Роллены первым! – почти выкрикнул он, и я недовольно покачал головой:

– Орать совершенно незачем…

– Ваши вопросы не закончились? Я устал.

– Отниму еще немного вашего драгоценного времени, граф… Меня откровенно радует, что между вами и вашей возлюбленной такие нежные отношения, но они не повод разрушать чужие жизни. Вы знали, чем грозит эльфу употребление «росы»?

– Да!

– ВСЕ детали?

– Что вы имеете в виду? – Молодой человек насторожился.

– Видите ли, граф, сие зелье оказывает потрясающий эффект на магические способности листоухих. Проще говоря, наделяет Могуществом самого заурядного заклинателя.

– И что?

– А то! Кроме усиления способностей к волшбе «роса» внушает эльфам ярость и страх, и они не могут контролировать свое отношение к окружающим… Они начинают видеть во всем угрозу. Если вы пока не догадались, поясняю: Мэй мог убить всех присутствующих в доме. И убить весьма жестоким способом.

– Не может быть… – Глаза Шэрола округлились.

– Так и было бы, если бы он задержался в гостиной, а не поднялся ко мне в комнату… В этом вам и всем остальным повезло.

– Но… Я не мог подумать…

– Верю. Однако недостаточная осведомленность не освобождает от ответственности, дорогой граф. У вас есть время: посидите и подумайте над тем, что натворили… И над тем, что, к счастью, не случилось. Дабы ошибок осталось только две.

– Две?

– Помните? «Должен умереть» и «из-за вас»?

– Да, но…

– Со второй мы худо-бедно разобрались. А что касается первой…

– Где же там ошибка?

– А с чего вы взяли, что «должны умереть»? – ухмыльнулся я и постучал в окошечко на двери, вызывая охранника.

Шэрол уставился на меня как на идиота.

– Вы, должно быть, не знаете… Приговор уже подписан.

– Вот как? – Дверь камеры распахнулась. – Подписан? Вы когда-нибудь делали ошибки при письме? Наверняка делали… Но такую ошибку легко исправить, не так ли? Хотя бы просто зачеркнуть…

И я шагнул в коридор, оставляя молодого человека наедине с ватагой сомнений.

* * *

Хорошо, что удержался и не ляпнул… Первый, как же! Если учесть, что братец Роллены – придворный маг, вопрос о девственности не имеет смысла. В общем-то даже магии нужно не особенно, чтобы из прожженной шлюхи сделать невинную девицу накануне первой брачной ночи. Другое дело, что можно установить сам факт вмешательства в естественный ход вещей. Если задаться целью. Но милейший Шэрол вряд ли мог помыслить о таком коварстве юной прелестницы…

Нет, я никого ни в чем не обвиняю. Просто… Она непохожа на саму целомудренность. Впрочем, я могу и ошибаться. А поскольку вижу так много ошибок в поступках и помыслах других, не имею права отрицать, что и сам способен заблуждаться…

И все-таки, что со мной случилось? Почему я так странно себя чувствую? Хочется, с одной стороны, раскинуть руки крыльями и взлететь, а с другой… Погрузиться в толщу земли и неисчислимую тьму мгновений смотреть, как пробивается к свету бесконечно хрупкий, но невероятно сильный росток… Что со мной?

Почему даже сырой воздух тюрьмы, пропитанный зловонием умирающих тел и разлагающихся рассудков, кажется мне ПРАВИЛЬНЫМ? Не единственно возможным, но отвоевавшим право на существование? Как будто окружающий мир встряхнулся, подобно мокрому псу, и ворсинки Сущего, сбросившие с себя капельки иллюзий, заняли предписанное испокон веков место… Какое странное ощущение… Словно я пытался разобраться в сложной задачке и… Нет, пока не нашел решения, но понял, каким путем нужно к нему идти, и усталый, но довольный учитель ободряюще похлопал меня рукой по плечу…

Фрэлл! Меня и в самом деле кто-то коснулся!

– Только не проси теперь свести тебя с Ролленой! – запричитал у моего уха Ксо, и я едва не оступился.

– Подслушивал?

– Куда же без этого? Тонкий нюх и чуткий слух – главные добродетели начальника сыска! – хитро прищурился толстячок, поджидавший меня у двери камеры Шэрола.

– Зачем ты ходишь за мной? – Я почти разозлился.

– Забочусь о твоей безопасности, любезный племянник! – Мимо нас прошагал караул.

– Со мной ничего не случится!

– Мне бы такую уверенность… – мечтательно проговорил Ксо.

– Хорошо, раз уж ты здесь…

– И не проси! – Лысая голова судорожно дергается из стороны в сторону.

– Ну что тебе стоит?

– Не позволю!

– Ты не понимаешь… Мне нужно…

– Это-то меня и пугает, – вздохнул кузен. – То, что тебя тянет на подвиги неизвестно во имя чего.

– Какие подвиги? – хлопаю ресницами.

– Ну поговорил с этим парнем, и что? Он сразу превратился в невинную жертву обстоятельств?

– Я не утверждаю…

– Но пребываю в полнейшей уверенности – это хочешь сказать? Тьфу на тебя! И слушать ничего не хочу!

– Ксо… Я же не прошу тебя творить чудеса…

– Поверь, это было бы безопаснее!

– Ну пожалуйста… – Жалобно заглядываю в маленькие глазки, на дне которых плещется знакомое изумрудное море.

Ксаррон недовольно отворачивается.

– Я прошу…

– Только не думай, что уговорил!

– Не буду. – Стараюсь удержаться от торжествующей улыбки.

– Она сейчас в приемной коменданта тюрьмы, – мрачно сообщает кузен.

– Что же ты сразу не сказал?!

– Чтобы ты не мчался туда сломя голову! Пойдешь, как все нормальные раненые люди, медленно и гордо…

– Спасибо! – Чмокаю толстячка в блестящую лысину. Разумеется, после происшествия с Магрит я принимал меры предосторожности и не приближался к активным чарам без Вуали. Если в тот раз урон был нанесен всего лишь искусно созданным украшениям и прическе, то сейчас моя излишняя «открытость» могла вызвать весьма нежелательные последствия… Не думаю, что Ксаррон не сумел бы с ними справиться, но очки, заработанные в таком зигзаге Игры, были бы записаны вовсе не на мой личный счет.

– Тьфу на тебя еще раз! – Он ожесточенно потер клочок кожи, которого коснулись мои губы.

– Идемте, дорогой дядюшка, а не то… я вас до смерти зацелую!

Перспектива столь ужасной кончины подстегнула кузена, и к приемной мы шли наикратчайшим путем…

Она не пожелала сесть ни в одно из кресел у мрачно-черного и совершенно чистого стола.

Стройная фигурка в простом белом платье. Ни следа украшений – одно тонкое полотно, в котором наверняка холодно: я вижу, как дрожат хрупкие плечи…

Роллена обернулась на звук шагов, и несколько мгновений – пока вошедший не был узнан – васильковые глаза сияли надеждой. Но недолго. Мое появление вызвало на прекрасном, но чрезмерно бледном лице презрительную гримаску, и белокурая голова снова продемонстрировала мне свой затылок.

Я хмыкнул, пересек комнату и присел на край стола, оказавшись с Ролленой лицом к лицу.

– Что вам угодно, сударь? Я жду коменданта и не намерена… – надменно начинает девушка.