Текст книги "С чего начинается Родина. Книга 10"

14 ноября, среда,

т/х «Анадырьлес», Японское море, п. Ниигата

Уже неделю стоим под выгрузкой круглого леса в японской Ниигате. Пришли сюда 7 ноября ранним утром. Праздник отметили лишь праздничным обедом и прослушиванием парадов из Владивостока и Москвы по судовой трансляции. На следующий день ходил в город и ничего интересного не обнаружил, кроме большого количества магазинов, как и во всех городах Страны восходящего солнца. Единственный парк, скорее напоминающий сквер из-за своих скромных размеров, ну и конечно, много рекламы, особенно заметной своими яркими огнями в темное время.

Выгрузка идет медленно, японцы работают не спеша и к тому же в одну смену, да и с выходными днями. Портальных кранов и в помине нет, хотя порт оборудован причалами в хорошем состоянии, с надежной кранцевой защитой. Грузовые операции на всех причалах производятся средствами судов – общая практика для всех японских портов. Темп работы грузчиков здорово отличается от наших отечественных: на каждом трюме работают по восемь человек, хорошо знающих свое дело. Каждый выкладывает строп и накатывает на него по одному бревнышку. Затем стропят и немного приподнимают, перевязывают проволокой, чтобы не рассыпался на отдельные бревна при приземлении, и опускают его на воду, где связывают эти пучки в плоты и буксируют катерами в отстойную заводь.

Вроде бы все хорошо, четко, аккуратно и отлаженно, но очень уж медленно, монотонно, без криков, словно наблюдаешь за роботами, в их движениях не чувствуется пульса жизни, работают без огонька. Много народа занято в грузовых операциях, можно было бы обойтись меньшим количеством, но у них свои порядки и правила. В Магадане такой же груз выгружают за 3—4 суток, а здесь целых десять, обещают закончить 19—20 ноября. С другой стороны, ежедневно во время пребывания за границей капает валюта.

Еще одним преимуществом является погода, до сих пор ходим в пиджаках, без верхней одежды, и это всего лишь в двухсуточном переходе от Ванино, где уже трещат морозы и без теплого пальто на улицу и носа не покажешь.

Заканчиваем моточистку главного двигателя, основная часть которой – очистка поршней и цилиндров – закончена. Осталось вскрыть и проверить состояние рамовых шеек коленчатого вала. Пока можно рассчитывать на отгуливание январского перестоя, который нам планируют, в домашних условиях, если, конечно, в очередной раз не поменяют свои намерения. Нужно будет запастись игрушками и постараться втереться к Димке в доверие.

Работать стало легче: появились в штате два четвертых механика, стоим ходовые вахты по шесть часов вместо обычных восьми в сутки.

На днях стармех меня по-своему «обрадовал»: сообщил об открытии во мне настоящего второго механика и теперь во всем мне доверяет, и даже предлагает остаться стармехом после его ухода из пароходства в мае-июне. Столь странное откровение последовало за рюмкой водки, вернее, спирта, который он у меня «конфисковал» на три четверти, оставив из литра только 250 мг. Но интересно, тем более «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Похоже на объяснение в любви: вспомнил Польшу, когда во время приемки судна был сильно мной недоволен, как и в первое время работы. Но со временем я раскачался, и сейчас лучшего второго механика он и представить себе не может. Если раньше стоял вопрос о моем списании с судна с приходом во Владивосток, то теперь он костьми ляжет, но никому меня не отдаст.

Спорить с пьяным я не стал, ибо бесполезно, хотя было о чем. Во время приемки судна я был поставлен в незавидное положение. Стармех пытался многое из меня выжать, в то время как я был не более чем посторонним наблюдателем, никто со мной не считался, никаких прав я не имел, мог только ходить и наблюдать, что, где и как, но вмешиваться во что-либо было бесполезно.

Поляки – народ корыстный и эгоистичный, как я понял: пока ты им не нужен, с тобой даже не здороваются, а как понадобишься – бегают по пятам, упрашивают и уговаривают. Так было и с нами: вначале нас никто не замечал, а в последние дни стали востребованными героями дня – по всему пароходу нас разыскивают для предъявления того или иного устраненного замечания. Со стармехом считались несоизмеримо больше, ибо он являлся членом приемной комиссии и с ним нужно было вести себя по-другому, исполнять все его замечания. Стиль работы стармеха заключался в переложении всех дел на второго механика, о чем меня предупреждали еще до встречи знавшие его люди. В наших условиях такая возможность у него значительно уменьшилась, и каждый день он вынужден бывать на пароходе, и не всегда получалось придавить послеобеденную подушку. Потому-то я и не заслужил его милости.

Что касается теперешнего доверия во всем, это всего лишь слова. В сложившейся обстановке он был вынужден доверять мне, иного выхода у него не было, в самый ответственный момент приемки вахты от польской команды после дикого, по его же словам, похмелья. Когда же дело дошло до проворачивания главного двигателя, я вначале на это не решился и попытался вызвать его, но не дождался, и первый запуск двигателя пришлось делать самостоятельно. Поначалу он еще как-то пытался контролировать мою работу, требовал показывать запланированные на стоянку работы, но этот заряд у него скоро исчерпался, и я стал предоставлен самому себе. Со дня приемки парохода и до сих пор я не получил от него ни одного серьезного замечания или ценного совета по какому-либо пункту нашей механической установки, хотя он считает себя наилучшим ее знатоком в пароходстве. Была у него единственная попытка высказать мне замечание после часа ночи в порядочно захмелевшем состоянии, но после того, как я попросил отложить разговор на завтра, он, слегка обидевшись на меня, ушел.

Конечно, сейчас я признателен ему за откровенность и такое «высокое доверие» ко мне, но боюсь, что его любезностью – оставить меня вместо себя – воспользоваться не придется, так как я одновременно с ним или даже раньше тоже «дам деру» из пароходства.

3 декабря, понедельник, т/х «Анадырьлес», Тихий океан

Снова идем в Японию, на этот раз несколько дальше на юг, чем в прошлом, во Внутреннее Японское море – в порты Вакаяма и Хиросима. Обогнули Японию с юга и вышли в Тихий океан, а после форсирования пролива Каммон следуем в Вакаяму. Пролив преодолевали около 18—19 часов. Было уже темно, и когда проходили мимо города Симоносеки, пришлось довольствоваться всего лишь созерцанием огней и реклам города, хотя было на что посмотреть. Особенно понравилось изображение кита, который время от времени выпускал фонтан, и световой фонтан ничем не отличался от настоящего, водяного, по крайней мере визуально.

Часть груза оставили в Вакаяме, а остальной в Хиросиме, печально известной в мире, впервые подвергнувшейся испытанию ядерного оружия. Поговаривают, там осталось много следов этого варварства, и, конечно, при первой возможности нужно будет побывать на тамошнем мемориале.

В очередной раз задумываешься о погодных противоречиях: ночная температура +8 градусов, температура воды за бортом +22, а в Ванино по ночам —30 – каково? Вместо привычных глазу убеленных снегом скучных однообразных берегов здесь все в зелени, будто не было осени и наступающей зимы. Велика смягчающая роль океана в погодной кухне.

В Ванино встретил С. Офицерова на «Владивостоке» и там же Ирина Юрку в «сане» четвертого механика. Мой «босс», стармех, выдал в Ванино памятный загул и в течение четырех дней даже на судне не показывался. За это время произошла смена капитанов, и когда «дед» вернулся на пароход, там уже был другой капитан.

5 декабря, среда, т/х «Анадырьлес», п. Симоцу

Стоим на рейде порта Симоцу в восьми милях от Вакаямы. Вчера начали выгрузку, но сегодня сорвался сильный ветер, разогнавший противное волнение, и грузчики прекратили грузовые операции в ожидании улучшения погоды. Появилась перспектива долгого нахождения в этом порту, ибо теперь мы «в руках божьих», все зависит от стихии. Оставшийся груз переадресовали на Токио. Жаль, конечно, Хиросиму не увижу, но Токио будет еще предпочтительней – столица с громадным населением.

Вчера побывал в Вакаяме, до которой 50 минут езды поездом. Кстати, поезда сильно отличаются от наших: приводятся в движение двигателями внутреннего сгорания, вмонтированными под вагонами, малошумные, гул от них не более, чем от наших. Город ничем не блещет и не выделяется среди многих японских: от вокзала в город тянется широкая улица, настоящий проспект, по которому ходят трамваи. Какие-то заводы, хорошо усматриваемые с моря, по-видимому совсем не улучшающие городскую атмосферу и жизнь местных жителей заметной издалека копотью и дымом. Более ничего интересного в городе мне увидеть не удалось. Всего лишь один солидный магазин, да и тот только в три этажа.

Пригороды выглядят гораздо интереснее и разнообразнее: на всем пути от Симоцу до Вакаямы нет ни одного невозделанного клочка земли: используется всякая пядь почвы от низин до гор, почти до самых вершин. По обе стороны дороги растут мандарины и другие цитрусовые, увешанные плодами. Склоны гор также засажены плодовыми деревьями и напоминают бесчисленные сады. На рисовых чеках лежат уложенные в копны необмолоченные рисовые снопы. И тут же на только что опустевших полях уже прорастают ростки следующего урожая, или же поле перепахано и засажено капустными ростками либо еще какой-нибудь сельскохозяйственной культурой.

В это уже зимнее по календарю время природа смахивает на нашу раннюю осень: кое-где видны увядающие кусты и листва деревьев, но в основном присутствует зелень. Вчера во время прогулки по городу в легкой одежде было даже жарковато. Зима здесь намного приятнее, чем в Ванино или в Магадане, и провести бы ее здесь совсем не зазорно. Помечтать не вредно.

10 декабря, понедельник, т/х «Анадырьлес», п. Симоцу

В итоге получилось то, что получилось, пролетели мы и с Хиросимой, и с Токио, а то размечтались, будто не научены приобретенным опытом у себя дома. Оказывается, здесь тоже такое случается: японцы по какой-то лишь им известной причине решили полностью выгрузить пароход в одном порту, развеяв мечту о знакомстве с Токио. Можно сказать, постигло разочарование на пустом месте: всего лишь поманили без каких-то гарантий – и на этом все закончилось. Ну что же, на этом жизнь не кончается, будем надеяться, в будущем увидим и Хиросиму, и Токио.

Интересная радиограмма пришла в адрес капитана, с которой он тут же ознакомил меня: «Приходом Владивосток 2-й механик будет сдавать аттестацию на старшего механика. Окажите содействие подготовке!» Многое в ней непонятно и вызывает немало вопросов, но пока приходится только гадать, на всякий случай понемногу начинаю готовиться к настоящим экзаменам, ибо под аттестацией замаскирован целый ряд предметов, по которым нужно сдавать нашим «церберам» много дисциплин без каких-либо скидок или поблажек. Если впереди маячит должность стармеха, то хорошего парохода не жди и не надейся, по старой нашей традиции направят на то, что никому не гоже, и к тому же в каботаж. Но готовиться в любом случае надо, лишним не будет, а на месте разберусь, стоит ли игра свеч.

Получил от Гали радиограмму с известием: у Аллы родился сын, мой племянник.

18 декабря, вторник, т/х «Анадырьлес», Тихий океан

Сегодня в полночь снялись с якоря в п. Симоцу на Ванино. По-доброму договорился с механиками о моей поездке домой из Ванино, все-таки объем их обязанностей значительно возрастет. Стармех согласился отпустить без замены, только с одобрения всех младших механиков, лишь бы ему забот не прибавилось. Следующий рейс планируют на Магадан, и я с большим удовольствием встречу Новый год в домашних условиях.

1963 ГОД

28 января, понедельник, т/х «Анадырьлес», Охотское море

Этот год, как и все предыдущие со времени моей женитьбы, встретил в своей семье – хорошая установилась традиция. Произошло таким образом: 21 декабря пришли в Ванино, 24-го я был уже дома. Сначала до Хабаровска самолетом, а потом уже до конца на поезде.

С Димой удалось подружиться дня за два, хотя знакомство ничем не отличалось от первой попытки. В первый день пошли мы с Галей за ним в ясли, а когда она спряталась, няня вынесла его ко мне. Но он мертвой хваткой вцепился в няню, и оторвать было невозможно. При малейшем приближении орет во все горло и не унимается, пока не отойду на безопасную дистанцию, которую он определил. Я все-таки не белый медведь, пожирающий собственных малых медвежат! Долго не шел ко мне на руки, но понемногу осмелел.

На следующий день понес его в ясли, и когда няня начала забирать его, то уже не захотел расставаться со мной, применив свое универсальное оружие – плач. В этот день для страховки забирать его из яслей пошли вдвоем, но он, хотя и робко, подошел ко мне. В последующие дни все шло хорошо, и дружба наша крепла, все больше привыкал. Вскоре даже сподобился на поцелуи, не то что раньше, когда целовал только маму, а меня – никогда. Как ни странно, окончательно нашу дружбу скрепила его болезнь корью, к счастью в легкой форме, когда нянчился с ним ежедневно с утра до вечера целую неделю. Расстались закадычными друзьями.

В течение всего домашнего месяца со стороны Галины чувствовался сильный нажим на то, чтобы я не расставался с ними, с чем давно согласился и теперь лишь укрепился в своем намерении. Сильно скучаю по ним, особенно после коротких, жалящих душу встреч, когда долго не можешь преодолеть чувство оторванности и одиночества, даже работа не спасает. А как представлю мытарства Гали с углем, водой и Димкой, так и сразу же побежал бы к ним, отрешившись от всех обязанностей.

31 января, четверг,

т/х «Анадырьлес», Японское море, бухта Нагаева

Удивительное дело для Магадана: в разгар зимы температура днем всего лишь —7… —8 градусов, так и до оттепели дойти может. Вся бухта чистая, даже заберегов не видно, лишь в самом конце поблескивает лед. Переход по Охотскому морю тоже прошел по чистой воде, только иногда вдалеке по сторонам виднелись ледовые поля. Раньше поговаривали об окончании навигации в Нагаева 10 февраля, но теперь все идет к ее продлению и вовсе на круглый год, а нам придется курсировать между Ванино и Нагаева всю зиму с изрядным весенним довеском. Для экипажа в этом ничего приятного нет, не то что для руководства, которое рапортует о своих рекордных успехах по безразмерному расширению временного предела плавания в Охотском море. Может быть, уже дырочки в мундирах для орденов проделали. Кто потом вспомнит о выдавшейся в тот год необычайно мягкой зиме, даже льда не успевшей наморозить. Была бы обычной, среднестатистической, ходили бы куда-нибудь в теплые края и горя не знали, или, на худой конец, в тот же Магадан, но через Сангарский пролив, ибо пролив Лаперуза, хотя и ненадолго, замерзает, так что у каждого свой интерес. Пока же по настоящему плану предстоит сделать еще три рейса в Нагаева, после чего предстоит небольшой перестой. Самый удобный для меня случай для расставания с морем.

Пришли сюда вчера вечером, на берег еще не выходил. Намечается культпоход на представление Московской эстрады, которая частенько здесь гастролирует – возможно, по традиции, оставшейся от прежних известных актеров, десятками сосланных в колымскую столицу.

13 февраля, среда, т/х «Анадырьлес», п. Ванино

Пришли сегодня ночью, без особого напряжения пробившись через льды от Нагаевской бухты до Ванинской. Кроме нас, в порту никого нет, не могут пробиться самостоятельно многие маломощные пароходы – кишка тонка.

В Магадане стоянка удалась как никогда, особенно в культурно-развлекательном плане: дважды побывал в театре – на московском представлении и слушал и смотрел оперетту местного музыкально-драматического театра. Из Магадана в Ванино дошли за 5,5 суток, и почти все время было относительно тепло для местных краев, отрицательные температуры не понижались ниже —5 градусов. При прохождении Сангарского пролива даже играли в трюме в волейбол, а по Охотскому морю прошли и вовсе будто во сне: на всем переходе оно было по-настоящему зеркальным – явление уникальное и неповторимое, что-то необычное произошло в небесной канцелярии.

С выходом из Нагаева первые двое суток шли в Находку, и настолько в это поверил, даже написал Гале радиограмму, чтобы приезжала, но только собрался отнести бланк радистам, как по трансляции сообщили: опять Ванино. И такая чехарда стала обычным делом, будто кто-то играет в кошки-мышки: иди туда, не знаю куда и зачем. Но, несмотря на привычную свистопляску, на этот раз с большой долей вероятности пойдем во Владивосток, ибо вмешалась потусторонняя сила, в корне изменившая многообразие планирования отдела каботажных перевозок. В последнем заходе оставили на ремонт мотор брашпиля, и в настоящий рейс пришлось выходить без брашпиля вопреки элементарным правилам безопасности и морской практики. Узнай об этом портовый надзор – и выход в море был бы безоговорочно запрещен до установки работающего брашпиля (устройства для подъема якорей). Но плевать хотели на преступное нарушение, облачив его в тайну неизвестности: якоря подвешены в своих нишах – какой может быть спрос? Ну а если их нельзя использовать – все вопросы капитану, как-нибудь выкрутится.

Подобные выкрутасы всегда оправдываются каким-то растяжимым и несуразным понятием «производственная необходимость», под которое подгонят все возможное и невозможное. В пароходстве такой подход широко используется и никем не опровергается: если нужно отправить в рейс, то выгоняют с любыми недостатками, вопреки действующим правилам и нормам. Можешь кое-как передвигаться самостоятельно – вперед! Такое трактование связано с большими рисками для судна, груза и людей, ведь не война идет. Но это всего лишь до поры до времени, рано или поздно произойдет непоправимое. Тогда и свалят на экипаж, и в первую очередь на капитана, правда, если в живых останется. «Ведь знал же о дефектах, зачем же уходил?» – вот и вся недолга. А «мертвые срама не имут», как в «Повести временных лет», тогда проще, все концы в воде.

Прочел в приморском литературном альманахе морскую быль приморского писателя В. Кучерявенко «Люди идут по льду». Жуткая вещь из времен последней войны: в Курильских проливах потоплено грузовое судно пароходства «Белоруссия», а спасшиеся мореходы сначала на спасательном боте, а затем по льду добирались до берега к острову Итуруп. Из команды в 50 человек только двое достигли берега, а остальные по пути один за другим замерзали и погибали. Случилось – как раз проходили поблизости от острова Итуруп, и, глядя на его темные скалы, становилось тревожно и жутко на душе, представив картину во всей ее безысходности, будто прикоснулся оголенными пальцами к раскаленному металлу, и невольно возникали мысли: а вдруг и с нами что-то подобное произойдет?

11 марта, понедельник, танкер «Новинск», п. Владивосток

Вот уже 11 дней, как я стал старшим механиком! А случилось это вовсе неожиданно, по крайней мере для меня. Пришли мы на «Анадырьлесе» во Владивосток, и на следующий день меня вызвали в службу кадров, где предложили повышение, для чего нужно сдать дела второго механика на своем судне. К удивлению инспектора, я не согласился, но он продолжал настаивать. После безрезультатных переговоров я попросил оставить меня в покое до перестоя «Анадырьлеса», планируемого в мае, когда я собираюсь увольняться из пароходства. Сразу же возник вопрос о причине увольнения, на который последовал очевидный ответ, ибо «квартирный вопрос испортил не только москвичей», по утверждению Воланда, «князя тьмы» из булгаковского романа «Мастер и Маргарита». Если уж такова причина, то зам начальника кадров Дрожников предложил обратиться к Бянкину – заместителю начальника пароходства по кадрам.

Этот невысокий, молодой, энергичный и даже по-своему обаятельный человек с несколько азиатскими чертами лица не советовал мне увольняться, ссылаясь на трудности с подыскиванием работы. Я ответил, что пойду на любую работу, лишь бы получить хотя бы какую-либо квартиру, так как устал скитаться в одиночестве по городу. Тогда Бянкин пошел дальше, объясняя: в пароходстве сложилась трудная ситуация со старшими механиками, капитанами и электромеханиками, которых не хватает. Поэтому взят курс на пропихивание остронуждающихся профессий на получение квартир вне общей очереди, и даже не замедлил немного похвастаться: за свою недолгую деятельность на настоящем посту он пропихнул вне очереди семь человек (менее чем за три месяца). В продолжение этой темы он проинформировал о сдаче в середине лета двух домов и что приложит максимум усилий, чтобы протолкнуть нескольких человек, ибо лично составляет списки таких счастливчиков. В их число Бянкин пообещал включить и меня. Таким образом, зам по кадрам значительно снизил градус моей агрессивности и недовольства, и под действием конкретных аргументов мне пришлось уступить. Не поверить начальнику столь высокого уровня оснований не было, трудно предположить о его будущем отказе от своих обещаний, и я согласился на повышение. Зам и сам совсем недавно пришел из плавсостава, будучи капитаном, и проблемы мореходов ему не нужно было объяснять.

Для начала мне предложили буксир, но недавние впечатления все еще хорошо помнились, и я наотрез отказался. Затем на очереди оказался маленький танкеришка, всего лишь на 1100 тонн, и я согласился, понимая: начинающему старшему механику рассчитывать на что-то более значительное не приходится. Оказалось, танкерок только стал в ремонт – точнее, для моточистки – на завод и главный двигатель полностью разобран, почти все вспомогательные механизмы «дышат на ладан», но унывать было поздно: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж», – и я принялся за приемку дел.

Когда об этом узнали в механико-судовой службе, тут же дали указание не списывать предыдущего старшего механика до конца ремонта и чтобы я находился при нем все это время. Я с таким оборотом дел не согласился и ответил: если вопрос будет решен «таким Макаром», то мне на пароходике делать нечего и остается лишь распрощаться с ним. Видя столь вызывающую неуступчивость, с которой механико-судовая служба не сталкивалась, вынуждены были списать моего предшественника, и с 1 марта я стал полноправным «дедом», можно сказать – «в законе». Вероятно, в высшей инстанции подумали: «Раз ты такой ершистый, тогда не обессудь, покопайся в этом дерьме самостоятельно, сам напросился».

Принимать дела в ремонте не самый лучший вариант: все разобрано и разбросано, трудно сразу все схватить и объединить в цельный работоспособный механизм, к тому же нужно приложить много усилий, которые не требуются при приемке дел в эксплуатации. Но есть и положительная сторона: сразу же необходимо окунуться в водоворот бесконечных дел, когда каждая деталь проходит через твои руки, нужно что-то доставать, выбивать, доказывать, спорить и увязывать. Надеяться на положительные эмоции – святая наивность, не более. Гораздо большая вероятность запутаться и не выдержать круговерти на незнакомом пароходе, и даже предположить списание с треском. Так что, приступая к делу, трудно обойтись без доли оптимизма и соответствующего настроя. Надо же хотя бы один настоящий «чоп» получить, а то до сих пор в личном деле лишь одни благодарности. По правде говоря, рановато начинаю предполагать неудобоваримые провальные варианты. Как бы ни хорохорился, но определенные опасения все-таки существуют, от себя не уйдешь и не соврешь.

Сенсация: на Лянчихе объявился Валерка Дмитриев! Приехал один, без семейства, на поправку пошатнувшегося после летнего пребывания во Вьетнаме здоровья. Лавровы гостят в Целинограде.

Я уже два воскресенья подряд провожу дома, понравилось, и на третье собираюсь. До октября предстоят хорошие рейсы: Находка – Владивосток, после чего ожидает средний ремонт.

4 апреля, четверг, танкер «Новинск», п. Владивосток

Уже второй месяц я работаю в должности стармеха, из которых полмесяца лишних по сравнению с планом, стоим в ремонте. Вначале окончание ремонта наметили на 20 марта, потом на 26-е. 24 марта сломали брашпиль и стали в срочном порядке его ремонтировать, закончив 31-го, второго апреля вышли на ходовые испытания и обнаружили отсутствие электрического тормоза. Причина оказалась проще не бывает: катушку тормоза отдали в ремонт около двух лет назад, но за неимением соответствующего провода ее не перемотали. Электромеханик лично сдавал ее в ремонт, но то ли забыл, то ли еще по какой-либо причине никого об этом в известность не поставил, и я тоже ничего об этом не ведал. Когда все прояснилось, нашли эту нетронутую катушку на заводе, и на следующий день она была готова, а сегодня ее установили на штатное место. Механико-судовая служба требует объяснительную по этому случаю, возможно, и мне грозит выговор – вот обидно-то будет!

Вылезла еще одна серьезная неприятность: ходовые испытания прошли без особых нареканий, пришли в Золотой Рог, стали на якорь. Осмотр группы движения проблем не выявил. Но на следующий день обнаружили воду в четвертом цилиндре, после вскрытия которого обнаружили трещину во втулке. Как будто кто-то подбрасывает пакости одну за другой, только успевай с ними справляться. Сегодня вытащили поврежденную втулку, примерно прикинули запасную и выяснили, она не подходит к блоку цилиндров, а подходящей на складе нет. Что будет дальше, не предполагаю – остается только гадать, уверен лишь в обязательном «чопе», которого мне не избежать: с одной или другой стороны он обязательно прилетит.

Танкерок в самом деле доведен до ручки, никак не удается его инспектору Регистра спихнуть: то к одному прицепится, то к другому. В итоге отвечать за все безобразия придется мне, дай бог скорее преодолеть черную полосу, в которую попал по собственной воле.

13 мая, понедельник, танкер «Новинск», п. Находка

11 мая исполнился месяц, как наш танкерок благополучно ходит на самой короткой линии Находка – Владивосток. Все механизмы пока работают в нормальном режиме, серьезных поломок не наблюдается, ощущаются плоды затянувшегося ремонта. Тем временем обошел в Находке всех знакомых, поинтересовался возможными для меня вакансиями на береговых предприятиях. Оказалось, работы много, но все они бесквартирные, и не стоит даже рассматривать многочисленные варианты. Что тут скажешь: даже в Находке, по советским масштабам в небольшом городишке, к тому же дальневосточном, с квартирами туго. А что же творится в европейских больших городах?

Ходил к начальству, напомнил о себе, поинтересовался обещанной квартирой, но пока посулы остаются в силе.

Первомай встретил без особого пиетета: утром 30 апреля приехала Галина, а пришли во Владивосток 1 мая утром. Отправил ее 2 мая в 10 утра, но ушли только в 14, хотя планировали в 11:00. 6 и 7 мая провел дома, удалось вырваться.

За прошедший месяц Димка не успел меня забыть, хорошим парнем становится, самостоятельным. Играл с ним на улице, здорово ему это нравится. Чем больше привыкаешь, тем труднее с ним расставаться.

Лаврову наконец-то удалось перевестись в Дальневосточное пароходство, но не обошлось и без ложки дегтя, пожалуй, целого половника: жена в больнице, дочь у тещи тоже по болезни, да и сам ходит на процедуры.

Лазеев же, наоборот, преуспевает: квартира обставлена на загляденье, купил себе самый мощный мотоцикл.

Милка наконец-то разрешилась дочерью, чем она чрезвычайно довольна, но отношения мужем никак не может наладить.

Вчера с Юркой ездили на Лянчиху, но никого там не нашли, поехали на 19-й километр, где целый день играли в волейбол и немного позагорали.

31 мая, пятница, танкер «Новинск», п. Владивосток

Скрипим понемногу, самые настоящие линейщики между Находкой и Владивостоком, готовимся к предстоящему в октябре ремонту. С 22 по 28 мая провел дома и догулялся до того, что капитан дал аварийную радиограмму, чем здорово меня перепугал. На самом же деле ничего не произошло, а первую радиограмму я не получил и поэтому вовремя не выехал, вот «мастер» и решил таким путем поторопить меня.

Продолжаю понемногу интересоваться возможностью устройства на береговую работу в Находке, вдруг появится что-нибудь подходящее. Срок моего устного соглашения с Бянкиным через месяц-полтора истекает, и тогда уже ничто меня не удержит, если не решится квартирный вопрос.

Дома Димка здорово привязался ко мне, чувствует мужскую родную душу и отдает предпочтение перед всеми остальными. Скорее всего, сыграло ежедневное катание на велосипеде, к которому он пристрастился. По утрам в яслях расставался со мной весь в слезах, а вечером встречал с великой радостью, будто мы давно не виделись. Растет немного скандальным, и упрямства хватает. Дед с бабой ему многое позволяют, вот и считает себя пупом земли, все больше погружаясь в льстивую обстановку. Потому и в ясли идет без удовольствия, там все равны и никаких преимуществ перед остальными не существует, а такое резкое изменение отношения к себе кому понравится.

А в целом жизнь серая и монотонная, без новых впечатлений и удовольствий, недаром говорят о ее бренности и обыденности, но она такова, какая есть. Возможно, каждый думает: настоящая жизнь другая, проходит где-то в стороне от него, но это всеобщее заблуждение, хотя многое зависит от тебя самого.

В Находке есть к кому сходить в гости, а во Владивостоке не к кому: единственный Лавров ушел вторым механиком на «Лазареве».

В середине июня Галя с сыном собираются приехать на наш «корвет» дня на три. Димка уже подрос для того, чтобы побывать на настоящем пароходе, а то папа моряк, а он в свои 2,5 года еще не представляет, где папа проводит время, когда отсутствует дома.

4 августа, воскресенье,

дизель-электроход «Забайкалье», п. Владивосток

Бянкин и в самом деле оказался человеком слова, сдержал свое обещание: пропихнул меня на получение квартиры. В настоящее время с 11 июля работаю на достройке девятиэтажного дома в районе Второй речки. Числа 15-го собираемся вселяться в свою собственную первую квартиру на седьмом этаже с южной стороны. В четвертом квартале обещают установить лифт, тогда и высота не помеха, не будут напрягать ежедневные подъемы на 20-метровую высоту.

Вот уж действительно мир тесен: передал дела стармеха на «Новинске» Юрке Лаврову, кто бы мог подумать. Галина с Димкой 13 июля улетели на Сахалин к Любе, завтра должны вернуться. Я же сначала жил у Лавровых, а затем перебрался на «Забайкалье», который стоит в качестве гостиницы. С 11 июля по 4 сентября у меня отпуск, не считая справки на 17 выходных дней, которые, может, предоставят, а может, и нет. Размечтался – дай бог, чтобы из отпуска не выдернули в самый лучший сезон, желающих найдется много. Если заселимся в дом хотя бы к 15 августа, то, быть может, успеем с Галей смотаться на запад.