Текст книги "Гуманная пуля. Книга о науке, политике, истории и будущем (сборник)"

Исторические очерки из цикла «Парадоксы истории»

Афера великолепной четверки

Речь пойдет о самой грандиозной афере XX века. Эта история кажется невероятной, но все, о чем мы расскажем, – подлинная правда. Пожалуй, ни один автор авантюрных романов не смог бы выдумать подобный сюжет.

Есть на самом краю Европы, на западе Пиренейского полуострова небольшая симпатичная страна – Португалия. Благодатный климат, плодородные почвы, трудолюбивый народ. И никаких внешних опасностей. С востока – единственный сосед, Испания, граница с которой никогда по-настоящему не требовала охраны. С запада – только Атлантический океан. Казалось бы, живи и радуйся.

А вот в 20-х годах нашего столетия Португалии почему-то, ну, никак не жилось. Экономика ее находилась в жалком состоянии. Росла инфляция, национальная валюта – эскудо – обесценивалась, в бюджет не поступали доходы. Экономический кризис, как водится, сопровождался нескончаемым политическим кризисом. Между 1919 и 1926 годами сменились 3 президента и 26 правительств. Жуткая, неприкрытая коррупция разъедала весь государственный аппарат. Чиновники, начиная от самого низкого ранга и кончая министрами, за взятки покрывали махинации торговых и финансовых воротил. Что-то очень знакомое все это напоминает, какую-то другую страну. Никак не вспомнить, какую. Ну, ладно. Продолжим о Португалии.

Действовал в этом государстве своеобразный закон: Центральный Банк Португалии был акционерным обществом, акции которого разрешалось приобретать частным владельцам. В то же время только этот Банк имел право на эмиссию банкнот. А поскольку сменявшие друг друга правительства пытались противопоставить экономической разрухе единственное средство – печатание все новых и новых денег, типографии Банка Португалии уже не справлялись, и часть заказов размещали на зарубежных предприятиях.

Отметим еще одно обстоятельство: на маленькую страну, площадью чуть больше Ленинградской области, с населением (в 20-е годы) примерно 7 миллионов человек, страшным грузом давили громадные колониальные владения в Африке – Ангола и Мозамбик, оставшиеся от прежних, величавых времен средневековых географических открытий и захватов. Расходы на содержание колониальных войск и администрации только увеличивали бюджетный дефицит. А богатые недра колоний так и оставались неиспользованными. Экономическое положение в Анголе и Мозамбике было таким отчаянным, что Банк Португалии, стараясь как-то отгородиться, даже выпускал для колоний специальные деньги, которые в самой метрополии не признавались.

Вот этими обстоятельствами и решила воспользоваться «великолепная четверка» талантливых и безгранично наглых жуликов: португальцы Артур Рейс и Жозе Бандейра, голландец Карел Маранг и немец Адольф Хеннис.

В декабре 1924 года они обратились в солиднейшую английскую фирму «Вотерлоу и сыновья», которая печатала различные ценные бумаги и почтовые марки, как для Великобритании, так и по иностранным заказам. В прошлом эта фирма уже выполняла заказ Банка Португалии по изготовлению банкнот достоинством в 500 эскудо с портретом великого португальского мореплавателя XV века Васко да Гама, и в сейфах фирмы сохранились типографские пластины.

Жулики представили главе фирмы сэру Вильяму Вотерлоу целую кипу документов (великолепнейшим образом подделанных), из которых следовало, что для подъема экономики бедствующей Анголы в Голландии создан некий синдикат, который готов вложить в эту португальскую колонию один миллион фунтов стерлингов (цифра по тем временам умопомрачительная). Под указанное обеспечение должны быть выпущены португальские банкноты на соответствующую сумму (один фунт стерлингов в 1923 году стоил 105 эскудо). Банк Португалии просит, чтобы этот заказ выполнила уважаемая фирма «Вотерлоу и сыновья», поскольку у нее уже имеются готовые типографские пластины. Ах, получится, что на вновь печатаемых купюрах будут проставлены те же номера, что и на ранее выпущенных? Пусть сэр Вотерлоу не беспокоится! Новые деньги будут немедленно переправляться в колонию, где на них сделают надпечатку «Ангола». С теми деньгами, которые имеют хождение в метрополии, они не смешаются. Как просто!

Сэр Вильям Вотерлоу не хотел упускать выгодный заказ (жулики с готовностью согласились заплатить его фирме за труды 1500 фунтов стерлингов), однако на всякий случай потребовал дополнительных подтверждений, договоров, и даже направил личное секретное письмо президенту Банка Португалии с просьбой подтвердить заказ. Это был самый критический момент во всей операции. И жулики преодолели его с блеском. Они виртуозно подделали все необходимые договоры, перехватили письмо Вотерлоу к президенту Банка Португалии и прислали от его имени ответное послание, подтверждающее все их полномочия.

В феврале-марте 1925 года 200 тысяч банкнот печатаются в Лондоне и партия за партией переправляются в столицу Португалии Лиссабон. Перед жуликами встает вопрос: как пустить деньги в обращение? И они принимают уже запредельный по дерзости план: учредить собственный банк и потихоньку скупать акции Банка Португалии. Получив соответствующий пакет акций, они займут место в его административном совете, а там уже смогут пресекать любые попытки разоблачения (дело в том, что совпадения серийных номеров старых и новых купюр начнут рано или поздно всплывать).

«Великолепная четверка» в законном порядке обратилась в министерство финансов за разрешением учредить новый банк с громким названием «Банк Анголы и метрополии». 15 июня 1925 года разрешение было получено, и новоявленные банкиры на свои фальшивые «пятисотки» (которые, напомним, ничем не отличались от подлинных) немедленно принялись скупать разнообразную движимость и недвижимость, но прежде всего – акции Банка Португалии.

Дела кипели, сейфы пустели, а аппетит, как известно, приходит во время еды. В июле 1925 года жулики по уже отработанной схеме заказали фирме «Вотерлоу и сыновья» еще 380 тысяч банкнот с изображением Васко да Гама. На этот раз их пересылали из Лондона в Лиссабон через Голландию в чемоданах, которые – в целях экономии и чтобы не привлекать лишнего внимания – сдавали в багаж с пометкой «малоценный груз». Перевозка такого чемодана, плотно набитого купюрами, обходилась всего в 18 пенсов.

В декабре 1925 года шайка вплотную приблизилась к своей цели. Ей осталось скупить всего 16 тысяч акций Банка Португалии, чтобы стать владельцами его контрольного пакета (45 тысяч акций) и превратиться в фактических хозяев всей экономической жизни Португалии. Жулики чуть-чуть не завладели целой страной!

Погубили их, как водится, жадность и торопливость. Слишком быстро и слишком большими партиями вбрасывали они в оборот свои купюры с портретом Васко да Гама. Такой наплыв «пятисоток» привлек, наконец, внимание руководства Банка Португалии. К делу подключили криминальную полицию.

Почти сразу выяснилось, что «пятисоток» в обороте гораздо больше, чем должно быть. Но следствие никак не могло ответить на вопрос, какие деньги фальшивые, а какие настоящие. Все казались настоящими! Наконец, упорные поиски и проверки дали первый результат: 6 декабря 1925 года были обнаружены четыре пары банкнот с одинаковыми номерами. Следы вели к прославившемуся размахом своих операций «Банку Анголы и метрополии»…

Адольф Хеннис успел с поддельным паспортом бежать в Германию. Карела Маранга арестовали в Голландии и там же судили. Он ловко свалил вину на своих приятелей и отделался минимальным сроком – 11 месяцев заключения. Артура Рейса и Жозе Бандейра судили в мае-июне 1930 года после следствия, длившегося более четырех лет. За это время законодательные органы Португалии специально для них внесли изменение в уголовный кодекс: срок заключения за подделку денег был увеличен с трех до 25 лет. Окончательный приговор гласил: каждому по 8 лет каторжной тюрьмы и по 12 лет ссылки в колонии.

Сэра Вильяма Вотерлоу привлекали к делу только в качестве свидетеля. Но он не пережил потрясений и позора, тяжело заболел и скончался в 1931 году в возрасте 60 лет. Уже после его смерти, в 1932 году, судебным решением на его фирму был наложен громадный штраф в пользу Банка Португалии. Финансовые потери и подорванная репутация в конце концов привели к тому, что некогда славная и мощная фирма захирела и была поглощена конкурентами.

Но трагичней всего оказалась судьба самой Португалии. Афера «великолепной четверки» доконала ее финансы и экономику, и в 1932 году премьер-министром стал фашист Антонио ди Оливейра Салазар, получивший диктаторские полномочия. Десятки лет несчастная Португалия жила под гнетом репрессивного режима, прозябала в отсталости и бедности, считалась «задворками Европы». И только после бескровной «революции гвоздик» в 1974 году (символом ее стал цветок гвоздики в дуле винтовки) самая западная страна Европы вырвалась к нормальной жизни.

1999

Госбюджет императора Нерона

Проблема пополнения государственного бюджета, которая сейчас так мучает наше родное правительство, испокон веков стояла перед властителями всех времен и народов – императорами, королями и даже простыми герцогами. Причем почти всегда объявлялся при дворе какой-нибудь не шибко умный советник, который пытался убедить своего государя опробовать следующий нелепый способ: во-первых, установить твердые законы; во-вторых, обложить крестьян, ремесленников и купцов посильным для них налогом; в-третьих, прижать посильнее воров и разбойничков, чтобы не слишком баловались и не мешали законопослушным подданным пахать землю, ковать всякие полезные железяки, ткать холсты и честно торговать. А дальше – само пойдет. Знай, собирай налоги. Стриги, так сказать, овечек по мере их обрастания.

Способ этот решительно никуда не годился, потому что требовал слишком больших хлопот, а результатов заставлял ждать долго. Может, два года, может, целых три. Деньги же всякому порядочному властелину – для строительства дворцов, для покупки драгоценностей и породистых коней, для устройства роскошных пиров, а главное, для самого любимого и самого дорогого удовольствия, войны, – всегда требовались немедленно.

Выходили из этого затруднения разными, но в общем-то сходными способами. Вот, скажем, римский император Нерон, правивший в I веке н. э. Помимо всяческих нездоровых комплексов, печально прославивших его имя в истории, была у него и одна вполне здоровая страсть. К строительству. А прежде, чем строить, – как говаривал один из героев Тургенева, – надобно место расчистить. Император Нерон Тургенева не читал и дошел до того же решения собственным умом. В июле 64 года в Риме вспыхнул страшный пожар, устроенный, как сразу стали утверждать, по приказу императора. Сам Нерон, находясь в безопасном удалении, ночью с башни с восторгом созерцал грандиозную катастрофу. Сгорели дотла 10 из 14 районов Рима.

Теперь в распоряжении императора было достаточно места для возведения громадного дворца. По свидетельству античных писателей, вестибюль был таким, что в нем размещался 35-метровый великан – статуя самого Нерона. Величина дворца была настолько чудовищна, что его портик, в котором колонны стояли в три ряда, растянулся на полтора километра. В самом здании кругом были позолота, драгоценные камни и перламутр. Словом, неплохая получилась хибарка. Въезжая во дворец после завершения строительства, Нерон заметил с удовлетворением: «Наконец-то я начинаю жить, как человек!» И с ним согласился бы каждый.

Но для оплаты строительства дворца и для восстановления сгоревших районов Рима требовались огромные деньги. Откуда их взять? Нерон предался мечтаниям. Он мечтал о том, как найдет спрятанный под землею клад. Мечтал ярко. Он просто видел эти неисчислимые сокровища, как наяву. А когда клад почему-то не отыскался, был очень огорчен.

Государственная казна к тому времени опустела настолько, что пришлось отложить даже выплаты легионерам и пенсии ветеранам. Телевидения тогда еще не было, так что Нерону не пришлось выступать перед телекамерами и объяснять военнослужащим и пенсионерам, в каком квартале правительство погасит задолженности, с индексацией или без. Впрочем, он, император, божественный, до таких унизительных объяснений, наверняка, и при телевидении не снизошел бы. Но что-то надо было делать.

И для срочного пополнения госбюджета Нерон от мечтаний со вздохом перешел к реальным действиям, то есть к грабежам и казням. Богатые семейства одно за другим обвинялись в измене и прочих надуманных преступлениях и целиком истреблялись, а их собственность присваивалась государством. Некоторые историки утверждают, что развернувшиеся в то время гонения на христиан, которых обвинили в поджоге Рима и подвергли страшным казням (бросая на растерзание диким зверям на арене, сжигая заживо), имели тоже экономическую подоплеку. Римские первохристиане были честными и трудолюбивыми людьми. Особенным богатством не отличались, но кое-какая копейка у них водилась. Всё прибыток для бедной казны.

Только, как палачи ни трудились, денег не хватало и не хватало. И тогда Нерон и его советники додумались до того, что впоследствии стали называть «порчей монеты». Они уменьшили в выпускаемых монетах, ауреях и денариях, содержание золота и серебра, чтобы из того же количества драгоценных металлов отчеканить их побольше. Если раньше аурей весил 7,79 г золота, а денарий (1/25 аурея) – 3,9 г серебра, то при Нероне средний вес аурея стал 7,29 г, а денария – 3,43 г. Причем денарий до Нерона содержал 97 % чистого серебра, а теперь его масса уже на 10 % состояла из меди.

Вроде бы, на первый взгляд, не такая сильная и «порча». Мы в России, в наше время, привыкли к гораздо худшим падениям. И внутри империи нероновский трюк сошел почти гладко. Но на внешней торговле Рима подмена быстро сказалась. Соседствовавшие с империей германцы при торговых сделках стали требовать только монеты донероновской поры. А далекая Индия, из которой везли самые дорогие товары, вообще перестала принимать в уплату римские денарии.

В конце концов, император Нерон, что называется, «достал» все римское общество сверху донизу, от высшей знати до неимущего плебса. И здесь любопытно отметить явление, хорошо знакомое по нашей собственной истории. Наибольшее возмущение вызывали даже не кровавые злодеяния императора (не прекращавшиеся казни, убийство по приказу или с ведома Нерона его матери, брата, жены, учителя – великого философа Сенеки), а те выходки, которые раздражали народ.

При всей распущенности римских нравов шутовская, мерзкая «свадьба» Нерона с мальчиком-кастратом была воспринята, как оскорбление публики и позор для государства. Римлян бесило то, что при появлении императора на улицах их заставляют бурно выражать свое ликование и сравнивать Нерона с его раздутым от обжорства брюхом, тонкими ножками, головой, покрытой редкими волосами, не с кем-нибудь, а с Геркулесом. На публичные же выступления императора, воображавшего себя великим артистом и поэтом, зрителей просто сгоняли, и тот, кто выказывал недостаточный восторг, мог попасть под подозрение.

А когда однажды из Африки пришел корабль, загруженный вместо зерна особо качественным песком для гладиаторской арены, это вызвало взрыв ярости не только в массе неимущего плебса, жившего за государственный счет на бесплатном хлебе, но и в среде обеспеченных римлян.

В марте 68 года в Галлии началось восстание легионеров. Они срывали со своих щитов символы власти Нерона и отказывались повиноваться шуту, извращенцу и убийце. Затем поднялись войска в Испании, которые возглавлял наместник провинции Гальба, чья знатная родословная давала ему право претендовать на императорский трон.

Узнав об этом, Нерон стал немедленно готовить армию к походу против мятежников. Он повелел мобилизовать в ее ряды даже рабов и проституток. Для войны требовались огромные деньги. И император приказал, чтобы все слои общества сдали в казну часть своего имущества. Даже тот, кто, не имея своего жилья, арендовал его, должен был выплатить в качестве налога годовую арендную плату. При этом казна принимала только полноценные золотые и серебряные монеты старой чеканки, иначе платеж не засчитывался.

Нерон требовал подлинных монет, которые к тому времени давно ушли с рынка в кубышки, потому что его собственные, «испорченные» монеты не годились для оплаты иностранных наемников, а именно в них он отчаянно нуждался. Силами проституток и не обученных военному делу рабов кампанию было не выиграть.

Финал Нерона был плачевным. В июне того же 68 года ему пришлось покончить жизнь самоубийством. И надо признаться, нам его ничуть не жалко. Поделом такому упырю. Но вот что любопытно и поучительно. Сколько было на его совести и тягчайших грехов, и кровавых злодеяний, и мерзкого распутства, а получилось-то в конце концов, что погиб он из-за своей топорной (в прямом смысле слова) экономической политики и вызванных ею бюджетного дефицита и нехватки твердой валюты.

1999

Миниатюры из цикла «Изобретение велосипеда»

О жанре и заглавии

Разношерстные эти заметки взяты из записной книжки. Многие из них родились от желания обдумать и объяснить для себя некоторые моменты истории и политики, поскольку известные объяснения никак не удовлетворяют.

Выводы, к которым я приходил, я как будто нигде не встречал, во всяком случае, в таком виде. Но, поскольку эти выводы кажутся мне слишком уж очевидными, слишком на поверхности лежащими, то на своем приоритете никак не настаиваю.

Возможно (и даже наверное), те же мысли давно сформулировали какие-то профессиональные историки и философы, просто именно их работы мне не попадались.

И поскольку запискам надо дать какое-то общее заглавие, пусть они называются: «ИЗОБРЕТЕНИЕ ВЕЛОСИПЕДА».

Буденовка, сомбреро и марксизм

И все же, не следует придавать чрезмерного значения национальным особенностям разных народов. В чем-то прав и марксизм со своим социально-экономическим приматом. Вот лишь один пример, который мне кажется поучительным.

В нашей литературе существовало несколько правдивых книг о Гражданской войне («Тихий Дон», независимо от того, кто его написал, некоторые произведения Вс. Иванова, Лавренева, «Старик» Трифонова). Но только публицистика последних лет стала размывать в общественном сознании привычный, героический облик этой войны. Затем появились и перепечатки эмигрантских авторов. Общее впечатление было такое, словно фотографию, пролежавшую в темноте десятки лет, бросили наконец в проявитель, и на ней вместо песенных «комиссаров в пыльных шлемах», вначале пятнами, черточками, а потом все отчетливей, стало проступать подлинное лицо нашей Гражданской – безумное, окровавленное.

По мере того, как это происходило, все чаще казалось, будто мне уже доводилось читать о чем-то подобном. Только случившемся не в России. В какой-то иной стране… Вспомнил. Нашел эти книги. И перечитал совершенно другими глазами, чем когда-то в юности, биографию Панчо Вильи, историю революции и гражданской войны в Мексике 1910–1917 годов.

Потрясающее сходство с Россией. Та же беспринципная борьба за власть разных честолюбцев, грызня партий и вооруженных группировок, недолгие союзы между ними, предательства и – расстрелы, расстрелы, расстрелы. Пленных, предателей, подозрительных, заложников и просто для запугивания. Главное действо революции – расстрел. Полное совпадение с нашими 1918–1921 годами. Тот же беспощадный грабеж (и, разумеется, расстрелы) «богачей», то есть людей сколько-нибудь состоятельных – предпринимателей, землевладельцев, торговцев, интеллигентов. Зачастую абсолютно совпадают даже характеры исторических персонажей. Достаточно сравнить, например, Панчо Вилью и Нестора Махно.

Кажется, что общего в национальном и культурном отношении у нашего народа (русских, украинцев, российско-украинских евреев, латышей, кавказцев, сплавленных к началу века в имперском котле в одну раскаленную лаву) и у мексиканцев испано-индейского происхождения? Что общего между Россией и Мексикой? Ведь даже природу, климат невозможно сравнить!

А вот и общее: там и здесь – громадная земледельческая страна с разбросанным крестьянским населением. Там и здесь – помещичье землевладение. Там и здесь – массы безземельного крестьянства. Батраки (пеоны). Там и здесь – густая, поддерживаемая властями религиозность, церкви, монастыри. Там и здесь – невежественный народ (генерал Порфирио Диас, президент-диктатор в 1884–1911 годах, говорил: «Наш народ темен и невежествен. Он готов пойти за любым демагогом, который пообещает ему чужое добро». Ну, как тут не вспомнить милейшего Ульянова-Ленина и его клич «Грабь награбленное!»), а сверху – элитарные группы правящего класса, интеллигенции, высокообразованные, насыщенные европейской культурой.

Вот и результат. То есть результат, в конце концов, оказался различным: в Мексике через десятилетия после гражданской войны, после череды переворотов и политических убийств победила-таки, устоялась демократия (к концу 30-х). Может быть, потому, что не нашлось такой организованной партии со «сверхценной» идеей, как наши большевики. (Опять же по Марксу: пролетариата было очень мало.)

Результат оказался различным, но вот процесс… Потрясающее сходство. Вплоть до ограбления и разрушения церквей, расстрелов священников. Вплоть до патронных лент крест-накрест у революционных бойцов.

Ноябрь 1990