Текст книги "Петролеум фэнтези"

– Вы совершенно не правы и подобного от меня никогда не услышите, – ответила она. – Более того, я восхищена вашим энтузиазмом и вашим выбором этой самой нелёгкой дороги. Если бы у нас в стране все пенсионеры были такими активными, а не сидели по домам, мы бы хоть чуть-чуть жили лучше. Помните, какой подъём активности народа был в первые годы перестройки, люди верили и надеялись, что они создадут собственный бизнес, несли в него свои последние сбережения, а потом всё теряли, так как оказывались не защищёнными от произвола чиновников, а иногда и просто бандитов. Поэтому сначала наступило бессилие, а потом всех парализовала апатия. А вот вы, со своей командой, не сдались и продолжаете воевать.

– Знаешь, Маша, я пережил в этой жизни ровно то, о чём ты только что сказала. Было именно всё так, но к этому ещё примешалась низкая квалификация наёмного персонала и их нежелание просто работать, хотя бы выполнять то, за что они получали деньги. И эта беда с нашими людьми гораздо страшнее, чем чиновники и бандиты. Обжёгшись очень сильно, я стал разбирать причины моего личного краха и пришёл к выводу, что социализм испортил людей окончательно, и их крайне трудно исправить. Многие привыкли ничего не делать и получать зарплату, при этом пьянствовать, прогуливать, бракодельничать и всячески пакостить работодателю. Чего я только ни делал: увольнял, нанимал новых, а спустя две недели и этих увольнял, заменял мужиков на женщин, но и те после аванса начинали пить, я был наивным и верил в людей до последнего, стал создавать смешанные бригады из наших и приезжих из Средней Азии, последние начинали стараться и быстро обучаться, производительность начинала расти, но наши, спустя некоторое время, перековывали приезжих в свою веру, и начиналось всё по-новому. Молодые ребята к нам не шли, производство было достаточно тяжёлым, они предпочитали работать в охране, уезжали в большие города. Было такое ощущение, что вся молодёжь подалась в охранники. Больно было смотреть на всё на это. Мне казалось, что это тупик, и выхода я никакого не видел. В итоге, после долгой череды неудач, я всё продал, и перекрестился, и дал себе зарок: в производственный бизнес больше ни шагу. А палатки, и рынки, и всю эту сопутствующую примитивную торговлю я бизнесом не считаю. Там сплошной серый оборот денег, и государство от него ничего не получает. Если бы хоть товар был нашим, российским, так он весь китайский, а все эти палатки, ларьки и контейнеры – все похожи один на другой. Это не выход для России, такая система торговли скоро сделает её страной второго сорта.

– Но вы всё же вернулись? Как это произошло? Может быть, расскажете? – спросила она меня.

– То, что мы делаем, – это пока никакой не бизнес, это всего лишь подготовка к большому проекту. А началось всё, как всегда, неожиданно. У меня было три не реализованных идеи, причём каждая из них была самостоятельной, и какая из них более важная, даже трудно сказать. Если бы не наша встреча старых институтских друзей, я бы вряд ли был здесь, но увидев, что у каждого из нас, как бы, в личной жизни что-то не доделано до конца, и все мы ещё полны сил, и никакие мы не старики, вот я и подбросил им для размышления сразу все три идеи в надежде осуществить их реализацию силами нашего студенческого коллектива. Каждому из них я полностью доверяю и знаю, что они не отступят от начатого. При этом третья идея, которая вошла в единый пакет, – она не осуществима без большого количества профессионалов, которых ещё требуется найти или самим воспитать. Так вот, я тебе недорассказал самый главный вывод из моих неудач прошлого. Если мы пойдём по пути найма персонала, то мы опять наступим на те же самые грабли. Нужно обойтись без этой традиционной системы, но чтобы её исключить, есть только один способ – сделать всех работающих равноправными акционерами, с правом голоса и с правом на дивиденды. Нужно сломать рабскую психологию людей через их реальное участие в управлении производством и не дай бог, хоть на грамм, обмануть их. Я до сих пор верю в то, что можно научить людей работать добросовестно, показав им реальную перспективу, но для этого нужно построить стройную логическую систему их моральной и психологической подготовки стать собственниками. Это можно назвать государственным капитализмом или цивилизованным социализмом, пусть над терминами думают учёные и политики, наша задача гораздо проще – дать местному населению возможность работать. А вот как это сделать, мы и должны с тобой обсудить. Ты мне сказала, что у тебя накопился ко мне ряд вопросов, так давай, начинай их задавать, – предложил я ей.

– Как вы собираетесь вносить на рассмотрение законопроект о народном предприятии? Вы над этим думали? У нас в стране уже есть закон об акционерных обществах, а наше народное предприятие будет тоже акционерным, то есть оно должно подпадать под действующий закон. Ради одного предприятия новый закон или дополнения к действующему никто выпускать не будет. Нужно говорить о целой системе подобных предприятий. Неосвоенных мест в стране более чем достаточно, а силами персон из списка «Форбс» эту задачу не решить. Их опыт и практика просто ничтожны. Отправной точкой должна стать народная инициатива. Идея должна вызреть либо в среде людей, или эта система должна быть навязана им на государственном уровне. Готовы ли к этому чиновники? Я, например, глубоко сомневаюсь, они безынициативны и завистливы, будут ждать команды сверху. Нужно заручиться очень высокой поддержкой, необходимо искать союзников и их убеждать, что время назрело для перемен, без этого не обойтись. Но как это сделать? – спросила она меня.

– Я согласен с тобой, что этот новый закон должен быть универсальным и охватывать возможности как маленьких, так и больших коллективов. Ты также права в том, что бескрайние просторы нашей страны невозможно освоить без участия народа, народа нашего, коренного. Потребуется переселение огромного количества человеческих ресурсов и их обеспечение всем необходимым, это в равной степени ждёт и нас здесь. Государство должно будет распечатать свою казну и в случае необходимости предоставить народным предприятиям необходимые возвратные кредиты. Во всех случаях нужны инициативные группы специалистов и никакого при этом участия или давления со стороны чиновников и каких-либо государственных органов на стадии подготовки проекта. Я имею в виду проект производственной деятельности. Что касается поддержки или протекции, то она нам нужна только от одного человека, и мы его все знаем. Если у них там будут сомнения в пользе и способностях народных предприятий, то пусть отработают всю концепцию на нас, а потом распространяют её по всей стране. Кстати, ещё буквально пара дней, и если наши прогнозы оправдаются, то мы сможем развить наше народное предприятие без каких-либо кредитов, при условии, что никто нам не будет мешать. Возможно, это выглядит для тебя какой-то фантастикой, но поверь, что это именно так.

– Но без денег ничего не сделать. Я догадываюсь, что вы сейчас вкладываете свои личные сбережения, но это бесконечно продолжаться не может. Нужно вести стройку, а без денег никто даже ржавого гвоздя не даст. Не торопитесь отказываться от кредитов, я думаю, без них не обойтись. Я понимаю ваш намёк, что появится нефть, и можно будет начать её опережающую добычу и соответственно сбыт. Но ведь для этого нет никакой инфраструктуры. А нефть в недрах или даже на поверхности – это ещё не деньги, её нужно доставить до конечного потребителя и продать ему, по-другому быть не может, – стала убеждать она меня.

– Ты думаешь, что мы не продумали всё до конца? – спросил я её. – Жизнь меня научила многим вещам, и на эту проблему мы смотрим комплексно и прекрасно понимаем, что сбыт нефти будет одним из самых основных этапов. Организация этого процесса будет зависеть от наших возможностей, то есть от нашей суточной добычи и качества нефти. Как продать нефть, мы знаем, главное, чтобы она была в достаточном количестве. Мною вся сбытовая цепочка уже давно продумана, она выглядит достаточно громоздкой, но она будет работать. На первом этапе обойдёмся без трубы, будем использовать смешанный транспорт, сначала автоцистерна, а затем железнодорожная перевозка, допустим, до Финляндии. Мы это всё уже давно прошли, ещё в девяностые годы, и поверь, в этом нет ничего сложного. Обо всё узнаем совсем скоро, давай наберёмся терпения. И вот ещё о чём я тебе хотел сказать. В нашем случае добыча нефти и её сбыт будут всего лишь источником финансирования более важных проектов-спутников, из которых будет состоять наше народное предприятие. Мы хотим его создать ничуть не ради нефти и накопления нефтедолларов, – те, кто этим занимается, совершают стратегический просчёт, и, поверь, у нас в стране такие предприятия есть, да и само государство существует именно по такому принципу, – так вот мы не хотим повторять их ошибки: не жить на проценты по банковским депозитам от нефтяных доходов, а вкладывать их в высокотехнологичные производства, создаваемые здесь, рядом с нами, в этом регионе. Нефть – это всего лишь толчок для старта. Наша цель не только трудоустроить прозябающее население этого района, но и превратить его в центр высоких технологий и выпуска принципиально новой продукции. На каком-то из этапов, когда новые предприятия заработают и начнут приносить доходы, мы откажемся от продажи нефти и будем её использовать только как сырьё для своих производств. Торговать нужно только продукцией более высокого передела. Сократим добычу нефти, и ничего страшного не произойдёт, зато сохраним её для будущих поколений. Я ничего нового тебе не сказал, все об этом знают, но ничего не делают. Всё новое – это просто забытое старое, нужно лишь всё просеять через сито разумного подхода и отфильтровать полезные идеи. Может быть, это всё лозунги, но поверь мне, мы должны ими пользоваться. Тот же плазмобур, работу которого ты сегодня видела, это как раз самый наглядный пример того, о чём я тебе только что говорил. Мы отвлеклись с тобой, давай вернёмся чуть-чуть назад. Что там у тебя дальше по списку?

– У меня почти все вопросы носят организационный характер. Вот у нас всё, допустим, получилось, мы создали народное предприятие, и встал вопрос оформления лицензии на проведение геологоразведочных работ и последующую добычу нефти, а месторождение имеет территориальное распространение в соседнюю административную область, как бы подпадает под двойную юрисдикцию. А если месторождение будет крупным, как области поделят между собой своё административное влияние? Все, кто реально проходил эту процедуру, помнят её всю жизнь. У нас же существует для всех конкурсная основа распределения прав на недра, только для «Газпрома» и «Роснефти» существуют исключения, но они касаются в основном шельфовых зон. Я понимаю, что доходы от деятельности народного предприятия должны все оставаться в регионе его деятельности и идти на его развитие. Как только начнёт формироваться первая прибыль, сразу же возникнет межобластной конфликт. Вы понимаете, о чём я говорю? Эта лицензия должна иметь какой-то особый статус и ни в коем случае не должна быть областного подчинения. Я просматривала прецеденты по этому вопросу и ничего не нашла, кроме международных. Но в тех случаях вопросы решаются на межправительственном уровне в виде межгосударственных договоров. В нашем же случае, мы можем попасть в непреодолимый административный тупик. У нас всегда так: тот, кто хочет работать, тот и пожинает проблемы. Гораздо проще ничего не делать, может быть, не поздно всё ещё остановить. Я ничуть не собираюсь вас отговорить, но я считала своим долгом обо всём вас предупредить. Даже самый маленький вопросик придётся проталкивать путём больших усилий. А их будет возникать ежедневно десятками, придётся содержать очень мощную юридическую службу. Сейчас на каждый чих нужно иметь если не лицензию, то какой-нибудь патент, разрешение или свидетельство о государственной регистрации. Хотя бы взять процесс оформления прав на земельную собственность под месторождением. Вы, вероятно, имеете собственную землю в своей Москве и знаете, что с её оформлением происходит. Вы, наверное, думали, что вам наложат положительную резолюцию на ваше обращение к президенту, и дело будет сделано, и перед вами сразу же откроются все двери? Поверьте, это будет всего лишь первый шаг в длительном скитании по различным кабинетам. Это под силу лишь огромным коллективам, вас одного, да и вместе с друзьями, не хватит, чтобы затыкать все дыры. До реального производства руки доходить не будут, так, к сожалению, построена наша система. О том, что чиновники вот-вот пойдут навстречу предпринимателям, только говорят, но поверьте мне, реально ничего не происходит, – закончила она своё повествование.

– Конечно, настолько глубоко, как ты только что обрисовала, мы не заглядывали. На это у нас просто не было времени. Но нас уже трудно остановить, и мы будем двигаться только вперёд. Возможно, я излишне наивен, но мы будем просить президента прежде всего о следующих вещах: вывести лицензию на федеральный уровень, освободить народное предприятие минимум на пять лет от любых видов налогов и проверок, разрешить оставлять весь доход в пределах региона деятельности и вкладывать его в развитие местной инфраструктуры и принципиально новых производств. Пока трудно оценить весь набор проблем, которые мы можем встретить, но я тебе должен сказать спасибо, что ты начала сама об этом думать гораздо раньше нас. И по юридической службе я с тобой согласен, но всё равно производство должно быть во главе всего. Нет производства, и юристы не нужны. Я тебя тоже хотел о многом спросить. Например, как ты видишь проблему закрепления акций за участниками народного предприятия? У нас будет как минимум четыре категории акционеров: местные жители, те же крестьяне и пенсионеры, которые в большей части не будут напрямую трудиться на основном производстве, затем привлечённые со стороны специалисты, ещё у нас имеется инициативная группа и, наконец, само государство. Как нам поступать во всех этих случаях? – спросил я её.

– Если в двух словах, то при голосовании по всем вопросам у всех должны быть равные права. Не работающие местные жители будут иметь право только на дивиденды, а все работающие, естественно, ещё и на заработную плату, а государство будет получать только дивиденды, как и первая категория наших акционеров. Я предлагаю освободить предприятие вообще от налогов, так как они всё равно должны оставаться в регионе и идти на его развитие. Дивидендная система более справедлива и более предсказуемая, весь коллектив должен быть в них заинтересован, а налоговая система меняется из года в год, зачастую порождает хаос в бухгалтерском учёте и является препятствием развития. Но эта система должна распространяться только на нашу первичную деятельность, то есть на нефтяные доходы. На продукты вторичных производств должен действовать общегосударственный подход. Этот раздел я достаточно подробно описала, и лучше его почитать, там много юридической казуистики, но без неё не обойтись. У меня дома есть принтер, я сегодня вечером распечатаю весь текст и его вам передам. Было бы неплохо, чтобы с ним ознакомилась вся наша команда, может быть, у кого-то возникнут дополнения или уточнения, – предложила она.

– А как ты видишь систему закрепления акций между всеми категориями участников? – уточнил я свой вопрос.

– Начну с государства, – продолжила она. – Его роль в народном предприятии столь же значима, что и самого трудового коллектива. Я закрепляю за ним ровно половину всех акций и вот почему. Прежде всего, недра принадлежат исключительно государству, и этот вопрос не обсуждается. Государство – точно такой же коммерческий партнёр, и у него очень много иных забот. У него тоже должен быть свой интерес. Участие государства в народном предприятии – это, собственно, и наша защита от влияния третьих сил, и, поверьте, от попыток поглощения мы не застрахованы. Кроме того, это государственные кредиты, пусть они нам, возможно, и не понадобятся, но о них всегда надо помнить. И наконец, на всех этапах развития мы неизбежно будем соприкасаться с государственными органами, и будет лучше, чтобы все острые вопросы решал тот государственный представитель, которому будет доверено управлять государственным пакетом акций. Я исхожу из того, что принципиальных разногласий между государством и трудовым коллективом быть не должно, иначе теряется весь смысл народного предприятия. Не должно быть никаких золотых акций и любого преимущества при голосовании, всё должно быть единогласно. Что касается доли дивидендов государства, то они должны делиться тоже пополам, первая половина должна направляться в федеральный бюджет, а вторая в региональный, тогда будет и заинтересованность местных властей. С государством как бы всё понятно, а с местными жителями гораздо всё сложнее. Можно, конечно, оттолкнуться от последней переписи населения, но мы должны чётко знать границы нашего народного предприятия. Что брать за основу: внешние контуры месторождения или всего района? Коренные жители должны быть акционерами по праву своего рождения на этой земле или длительного проживания на ней. Часть из них уже пенсионеры, но есть также и трудоспособные. Я попыталась собрать доступную статистику по прилегающим деревням, цифры, конечно, плачевные, многие жители давно уже перебрались или в районный центр или же в Лениногорск. И это тоже вопрос для обсуждения. Нужно ли за ними сохранять право на участие, или же их оставить за чертой доступности. Если народ будет возвращаться с целью работать на предприятии, это будет приветствоваться, и проблема как бы сама собой разрешится. Но могут возникнуть и дистанционные претензии. Я пока не готова выдать какой-то рецепт, но склонна учитывать всех без исключения, чтобы не порождать дискриминацию. В конце концов, люди не виноваты в том, что оказались вытолкнутыми из родовых гнёзд. С привлечёнными специалистами предельно всё ясно, все они с первого же дня работы становятся акционерами. Вот эти две группы людей и будут основной частью частных акционеров. Их количество периодически будет меняться, поэтому количество их акций или долей в народном предприятии будет колебаться и зависеть от их общей численности. Я пока не хочу обсуждать вопрос о том, какую долю акций за ними нужно закрепить, так как предварительно необходимо принять решение по инициативной группе. Вы, кстати, можете мне сказать, сколько в ней будет человек?

– На сегодня нас, вместе с тобой, 13 человек, но есть ещё двое в Новосибирске, которые ещё пока не знают об этом, – ответил я Маше. – А вот сколько нас будет окончательно, даже трудно сказать. И кто должен быть членом этой группы, я тебе тоже ответить не могу. Вот, например, у нас есть Степаныч. Казалось бы, кто он? Простой местный житель, но не будь его, мы бы так быстро заброшенные скважины не нашли. И к тому же, он с нами с первого дня. Членами инициативной группы должны быть только те люди, которые внесут исключительно важный вклад в развитие предприятия, в новые идеи. Мы тоже до конца не определись с набором предприятий-спутников, в голове вертится с десяток названий, но это пока ни о чём не говорит. Но во главе каждого из них должен стоять свой лидер или даже целая группа. Поэтому инициативная группа тоже будет постоянно пополняться. Но я думаю, ты меня хотела спросить о том, какую долю акций за ней целесообразно закрепить? Я прав?

– Всё именно так. Я не отважилась называть вам конкретную цифру, это достаточно деликатный вопрос, – ответила она очень серьёзно.

– Что, боялась обидеть? – улыбнулся я, глядя на неё. – Я и сам не решаюсь озвучивать эту цифру, боюсь показаться нескромным. Это может выглядеть как торговля, если смотреть со стороны, а я торгашей не люблю. Пусть лучше решение примет кто-то другой, но только не мы. А если серьёзно, то пока могу сказать тебе только одно: эта группа должна быть законодательно отделена от другой части коллектива, чтобы на неё никто не оказывал влияние, а её состав был незыблемым. Этих людей никто не имеет права ни уволить, ни вызвать на какой-либо ковёр, ни включить в их состав непонятных людей со стороны. Эта группа должна составлять расширенный совет директоров народного предприятия и принимать от имени коллектива все управленческие решения и осуществлять руководство его деятельностью.

– Но всё же, рано или поздно эту цифру нужно будет озвучить, и будет лучше, если мы её предложим сами. Всегда легче отстаивать свою точку зрения, чем обсуждать чужую. Даже каким бы идеальным ни был трудовой коллектив народного предприятия, ненужные разговоры в нём будут всегда. Зависть человеческая неискоренима, так устроен мир. Надеяться на то, что ваш труд будет оценен по достоинству – это старомодная затея, это как раз самый что ни на есть возврат вспять, в социализм. Всё это вы уже проходили и сами мне говорили, что ваши опасения в отношении человеческого фактора гораздо более серьёзны, чем все остальные. Созидателю всегда труднее, он как первый бурлак, тянущий лямку, он не видит того, что делают все остальные, идущие сзади него, казалось бы, в одной связке. Он первый, он видит цель и опасные места, он ведёт вперёд, его усилия несоизмеримы с усилиями других, он сгорблен и наклонён ниже всех к земле и готов в любую минуту упасть, но не сдастся под гнётом этого каторжного труда. Их век был короток, потому что они не ценили себя, а они были всего лишь одними из тех, кто шёл сзади. Они уходили навсегда, и в тот же день их никто более уже не вспоминал. Ваш труд, он более высокого ранга, чем труд обычного бурильщика. Вы, горстка энтузиастов-фанатиков, создаёте предпосылки того, чтобы не просто дать людям возможность работать, но и сделать их относительно богатыми и свободно мыслящими людьми. Вы хотите их сделать предельно ответственными за порученный им участок работы через перспективу получения ими материального вознаграждения, то есть через те же пресловутые деньги. Другого не придумать, только денежная стимуляция может сделать из них достойных людей. Современный мир материален, и это лучший показатель благополучия. К сожалению, деньги остаются самым эффективным инструментом воздействия на умы человечества, и мы с вами ничего другого не придумаем. Поэтому, если вы сами не решаетесь, моё предложение такое: закрепить за инициативной группой пятнадцать процентов акций, но при выплате дивидендов всем участникам, в том числе и государству, из той пятидесятипроцентной доли, которая будет причитаться трудовому коллективу и инициативной группе, половина должна идти на дальнейшее развитие народного предприятия. Моя конечная дивидендная формула такова: четыре раза по двадцать пять, то есть государство четверть оставляет себе и направляет на пополнение федерального бюджета, ещё четверть идёт в областной бюджет, но тратится исключительно на инфраструктурное развитие этого региона, третья четверть нами используется на новые производства-спутники, ну и наконец, последняя, четвёртая четверть идёт на выплату дивидендов физическим лицам. Другого я, к сожалению, придумать не смогла. Всё оказалось достаточно примитивным, но зато понятным для всех, – почти закончила она, но я видел, что в ней уже зрел очередной ко мне вопрос. – А вы думали над тем, как мы будем стимулировать и закреплять приток рабочей силы?

– Мы с тобой вряд ли что-то новое придумаем, все способы уже давно известны и проверены практикой. Главное в этом деле – вселить в людей уверенность, что они придут сюда не на день и не на год, а навсегда. А заинтересовать будущих работников можно прежде всего достойной заработной платой и дивидендами, о которых, ты сама только что мне говорила, – посмотрел я на неё, но по её ответному взгляду понял, что она ждёт от меня развитие этой темы. – Возможно, это будет похоже в определённой степени на переманивание ценных кадров, но что касается заработной платы, то я считаю, она должна быть выше региональной, но сопоставимой с вахтовыми методами, применяемыми в Западной Сибири. Те, кто начнут работать в народном предприятии с первого года его создания, получат право на получение дивидендов в том же году, но те, кто будет поступать к нам позже, попадут в список отсроченных выплат на три года, но с правом их ежегодного накопления. Если такой служащий примет личное решение покинуть народное предприятие досрочно, то он потеряет право на выплату дивидендов. Следующий стимул – это благоустроенное новое коттеджное жильё, которое мы будем строить за счёт средств народного предприятия и сдавать их в аренду сотрудникам за умеренную плату с правом его выкупа через пять лет по остаточной стоимости. Кроме того льготную систему можно распространить на продукты питания, которые мы будем производить на собственных фермерских хозяйствах, услуги жилищно-коммунального хозяйства и автомобильное топливо, медицинское обслуживание, образование детей. Источником финансирования всех этих дотаций будет очень низкая себестоимость буровых работ. – Она продолжала на меня упорно смотреть, явно дожидаясь ещё одного ответа, который я умышленно опустил, но понимал, что в любом случае я на него должен отреагировать. – Мне трудно с тобой не согласиться по поводу пятнадцати процентов. Я очень много думал над тем, нужно ли проводить внутренние границы в самом трудовом коллективе, и пришёл к однозначному выводу, что без них не обойтись. Но эта граница должна быть прозрачной и понятной для всех, а её статус должен быть чётко прописан в уставных документах. Но есть ещё один очень важный вопрос, и он тоже должен быть понятным для всех участников. Он касается государства. Я тебе только что сказал, что через определённое время мы сможем отказаться от продажи нефти и продолжать развиваться за счёт продукции следующего уровня. Мой вопрос таков: должно ли государство в этом случае продолжать присутствовать среди учредителей? На мой взгляд, именно эта граница перехода от сырьевой экономики к высокотехнологичной должна дать старт выкупу народным предприятием государственного пакета акций в пользу трудового коллектива, причём по ценам, которые будут установлены в момент его создания. Наше предприятие должно быть коммерческим, но внебиржевым, и его акции должны обращаться только внутри его системы. Ни одна акция не должна продаваться на сторону, ни физическим лицом, ни государством. Допустим, если кто-то из физических лиц примет решение прекратить свою трудовую деятельность, то он будет обязан свою долю переуступить только трудовому коллективу. Хочешь получать дивиденды, продолжай работать, если нет, то будь добр, верни свою долю в коллектив и уходи со спокойной совестью и без всякой обиды. Подписал своё согласие быть участником народного предприятия, выполняй свои обязательства до конца. Но если, не дай бог, что-то произойдёт неприятное с конкретным физическим лицом, коллектив его самого или его семью будет поддерживать пожизненно. А государство – оно, как мать, родило, вскормило, воспитало, научило жить самостоятельно, и отпустило своё детище в свободное плавание, и тут же приступило к нарождению нового поколения следующих народных предприятий. В итоге получится вокруг него большая дружная семья. Понимаешь, народ устал слушать изо дня в день упоминания об одних и тех же приближённых олигархах, которых можно по пальцам пересчитать. Что у нас в стране, нет других талантливых людей? Только и слышишь, что один и тот же персонаж сегодня строит мосты, завтра начинает добывать нефть, а послезавтра ни с того ни с сего вдруг купил себе металлургический завод со всеми работниками, а ещё через какое-то время он вдруг впал в немилость и на него завели уголовное дело, или он вообще сбежал из страны со всей своей офшорной казной. Ставка на олигархов для государства очень опасна, особенно на всеядных, которые меняют профиль своего бизнеса как перчатки, – досказал я ей свою мысль в надежде, что на этом мы и закончим нашу дискуссию.

– Я поняла, что мы в основном придерживаемся очень близких взглядов, но меня просто раздирает любопытство в отношении ваших планов по вторичным производствам. Если это не секрет, посвятите меня в них хотя бы поверхностно, пожалуйста, – почти настоятельно попросила она меня.

– Маша, это пока лишь образные эскизы, возникающие в ходе наших вечерних обсуждений. С добычей нефти тебе, наверное, всё понятно, все работы будем осуществлять только своими силами и по своим технологиям. Но для этого понадобится блок производств по нефтяному машиностроению. Мы создали принципиально новый способ бурения, в нём ещё много неизвестного для нас самих, но это наш самый мощный козырь, во всех наших задумках. Нам также будет нужен в самые наикратчайшие сроки электроэнергетический комплекс, затем комбинат коттеджного домостроения и инженерных сетей с участком дорожного строительства. Нам не обойтись без нескольких фермерских хозяйств и крупного тепличного производства. Но все эти объекты всего лишь будут нести вспомогательные функции, а вот основой предприятия должен стать крупный мозговой центр, являющийся подобием классического конструкторского бюро. Это будет некий многопрофильный мост в группу предприятий-спутников. У нас в составе уже есть группа настоящих физиков. С Дмитрием и Гошей, а также с их уникальным плазмобуром, ты уже, наверное, познакомилась – вот на их научных знаниях и опыте мы и мечтаем создать центр прикладного применения плазменной техники. Допустим, освоим производство новых видов металлов, сразу же начнём искать им применение, и ручейки их проникновения потекут в сотни видов заинтересованных производств от автомобилестроения до космической техники. Одно производство потянет за собой сразу несколько. Но мы с тобой фактически будем сидеть на бесценном сырье – чёрном золоте, поэтому наше предприятие должно превратиться в мощнейшее нефтехимическое производство. Ты загляни на досуге в интернет и задай в поисковой строке вопрос: «Что можно произвести из одной тонны нефти или тысячи кубометров газа?». Ты сама удивишься тому, что тебе в итоге будет предложено. Но продукты вторичного производства – это не наша конечная цель, мы их должны превратить в готовые изделия и товары повышенного спроса населения. Будем собирать в коллектив даже пенсионеров, являющихся носителями уникальной научной информации, и ещё незрелую, подрастающую молодёжь, наделённую амбициями будущих открытий, отставных технарей-военных и русскоязычных переселенцев. Для набора персонала будем использовать открытую конкурсную систему, даже на самые несложные участки работ будет очень жёсткий кадровый отбор. Это пока что мечты, а мы должны быть реалистами и двигаться постепенно. Ближайшие дни могут доказать, что применённая нами технология бурения в десятки раз более экономична, чем традиционная, и это будет настоящим прорывом в нефтяном производстве. Мы пока не думали над тем, будем ли мы оказывать услуги сторонним организациям и стоит ли афишировать вообще наше изобретение. Его, конечно, несложно повторить, но пока приоритет за нами. Над этим мы ещё поразмышляем. Я думаю, что на сегодня достаточно, мы с тобой, мне кажется, прекрасно поработали, – поставил я точку в очень важном для нас разговоре. – Беги домой, тебя, наверное, там заждались, да и Алексей вот-вот вернётся с вахты.