Текст книги "Петролеум фэнтези"

Похоже было на то, что наш технический патриарх сел на своего любимого конька, и его было просто невозможно остановить, его никто не перебивал вопросами, даже моя тёща, когда она услышала про сверхглубокое бурение, а именно она вместе со своим мужем была участницей бурения первой в СССР подобной скважины под номером СГ-1, но и она вежливо промолчала. В тот вечер мы из самого что ни на есть первоисточника могли услышать редчайшую информацию не только об уникальном институте в Новосибирске, но и об истории создания всего академгородка, о людях, которые его создавали и прославили советскую науку. Постепенно все разговорились, а некоторые брали слово даже по нескольку раз. Наконец очередь дошла до меня, к тому моменту все уже забыли, зачем мы собрались, наверное, воспоминания о прошлом – они как-то ближе для нас для всех, о них легче говорить и в голове говорящего всегда своевременно возникают невольные подсказки, но коль скоро мне предстояло говорить о будущем, я был вынужден достать распечатанный текст и, встав, как и все предшествующие ораторы, держал эти бумаги наготове в своих руках. Можно было бы говорить и сидя, но меня приучили в подобных случаях говорить только стоя, потому что более уважительного отношения к слушателям ещё никто не придумал.

– Прежде чем я вам зачитаю вот этот текст письма, я хотел бы подвести некоторые итоги нашей экспедиции. Но чтобы вас не утомлять, я изложу всё кратко. За год с небольшим наш коллектив вырос с пяти до тринадцати человек, плюс ещё восемь бойцов Фархода. У нас в составе два кандидата технических наук, один почти что кандидат экономических наук, шесть дипломированных инженеров-нефтяников, среди нас есть сварщик пятого разряда и слесарь-сборщик, один бывший колхозник и очень универсальный специалист, это наш Алексей. Но нас всех объединяет то, что все мы на сегодняшний день безработные, но, надеюсь, это временное явление. В первой экспедиции мы провели двадцать дней, а во второй в восемь раз дольше. Мы собрали на месте наш «Буровой куб» и пробурили плазмобуром за один месяц почти три тысячи метров горных пород, включая горизонтальный ствол. Мы открыли новое нефтяное месторождение с уникальной нефтью, по которой уже получены убедительные результаты анализа. Замеренные нами дебиты нефти говорят о большой перспективе дальнейших работ. Могу сказать, что по предварительной оценке извлекаемые запасы нефти на нём могут достигать порядка одного миллиарда тонн, но это пока лишь прогноз. Нами изготовлен, собран и испытан новейший уникальный буровой инструмент, возможности которого мы только начали понимать. Осмотр плазмобура после извлечения из скважины на поверхность показал, что он изношен не более чем на двадцать процентов, что позволяет говорить о том, что за этим инструментом большое будущее. В ходе экспедиции была и любовь, и мы стали с вами свидетелями создания новой семьи. Но самое главное, у нас с вами сложился замечательный коллектив, о котором даже мечтать было невозможно, и я надеюсь, что это не последняя наша встреча. А теперь я вам зачитаю письмо, – решил я закругляться.

– Можешь не читать, и так всё понятно, – перебил меня Николай, поддержанный почти что всеми присутствующими. – Мы тебе полностью доверяем и заранее считаем, что ты всё правильно изложил. Тебе тут с ними в Москве встречаться, а мы всё видели своими глазами и даже где-то участвовали в этих событиях. Расскажи лучше нам, тебе месяца хватило прийти в себя? Мне так вот лично по ночам снятся все наши вечерние разговоры, и я как бы во сне продолжаю их вести с вами, а вот Сане всё время снится один и то же сон, как он ликвидирует нефтяной фонтан, видимо, всё время молил Бога, чтобы он не произошёл в реальности, когда мы бурили. Ты же знаешь, что буровой мастер или бурильщик – они как капитаны на корабле, которые не бросят свою буровую во время выброса и останутся на ней до полной ликвидации аварии.

Но за меня ему ответила моя жена: – Коля, я надеялась, что он вернётся и мне будет помогать по саду, а он из-за компьютера не вылезает, всё время что-то пишет или сломя голову несётся в Москву на какие-то встречи. Я не знаю, ложится ли он спать вообще. Попросил его не тревожить, говорит, опять у него какой-то цейтнот. Хорошо, что я его хоть периодически вижу.

Я не стал возражать ей ни на грамм, она действительно весь этот месяц была снисходительна ко мне и в тайне от меня переживала не менее, чем мы все вместе взятые, но свою тревогу умело скрывала от меня и даже, как и моя тёща, старалась меня подбодрить и даже вникнуть в то, что я пишу. Это она для всех дала понять, что она не в курсе того, что я делаю, но на самом деле было всё наоборот и она была моей первой помощницей. Практически всю книгу, которую я писал урывками, корректировала она и постоянно рекомендовала либо что-то убрать лишнее или наоборот, в нужном месте, ещё больше обострить описанный сюжет. Если бы её не было рядом в эти минуты, мне бы так же, как Николаю и Сане, по ночам снились либо производственные сюжеты, либо кошмары.

– Ну что, друзья, если вы действительно так уверены, что я вас не подведу, я о письме предлагаю вам всем забыть на время. Это не самое главное, гораздо важнее другое. Возможно, у нас с вами не появится больше никогда возможности собраться в таком коллективе со всеми нашими семьями. Вы думаете, наши жёны – они что, не причастны к нашей эпопее? Они так же, как и мы, были там, пусть мысленно, но вместе с нами. Было бы неправильно, если бы я остановился только на сухих цифрах, их ещё можно приводить множество. А вдруг мы не увидимся с вами больше никогда, и столько останется между нами недосказанного? Помните тот продовольственный бунт, который едва не возник в самом начале нашей второй экспедиции, или эта ненастная погода и разбитая дорога, которые почти сорвали нам самый финал проекта? Я могу вспомнить ещё множество и других памятных моментов, которые останутся за пределами моего сжатого отчёта. Но всё это было, были и комары, были и назойливые дачники, была постоянная тревога за каждый прожитый нами день, всё это позади, но это забыть нельзя. Может быть, вы все скажете, что это лирика, даже пусть это так, но это всё наше, и это у каждого из вас в памяти. Мы даже не представляем ещё пока до конца, что мы сотворили все вместе. Предложи кто-нибудь мне пойти тем же путём ещё раз, я бы задумался. Был риск, был мальчишеский пыл, но мы с вами не сделали ни одного необдуманного шага. Вспомните все наши вечерние дебаты, разве хоть раз, кто-нибудь из вас, сказал нет? Спорить – да, спорили, и со многим не соглашались и вновь возвращались к обсуждениям. Что это? Взаимопонимание или уважение к мнению ближнего, умение думать или генерировать идеи, отстаивать свою позицию или соглашаться с мнением большинства – всё это у нас было, но изо всех случаев мы выходили только мирно и с правильным решением. У нас не было ни авторитаризма, ни недопонимания друг друга, да по большому счёту у нас не было даже ни одного маленького скандала. Как это получилось? Я не могу сказать. Когда делаешь одно большое общее дело, нет времени делить лавры, нет ни малейшего желания быть победителем с выпяченной вперёд грудью – работа и только работа. А что было не так – всегда поговорим и обсудим потом. Ради чего мы всё с вами это затеяли? Прожив уже долгую и непростою жизнь, мы все вдруг поняли: стоп, нам рано ещё на покой. Помните, как говорил на последнем партийном съезде один известный персонаж – «Чертовски хочется поработать»? Вот и нам чего-то в жизни не хватило, считайте, что это болезнь нашего поколения. Нам тогда не хватило малого, просто потерпеть, понять друг друга, и страна была бы целой, и мы бы все были сейчас при деле, пусть не таком, но у нас бы у всех сохранился шанс – одуматься. Но нам тогда его не дали, решение приняли за нас. Нас всех тогда разбросало, многих сделало даже врагами, деньги разделили многих, среди нас оказались и предатели, всё это было. Но время лечит, и я не сомневаюсь, что сейчас наступил очень интересный период для всех для нас, люди перебесились и избавились от гнили, стали, если хотите, мудрее, подросла молодёжь, они же не знают нашего прошлого, им легче идти вперёд, но им нужно помочь, а что они смогут сделать без нас, ветеранов, носителей всего лучшего, что ещё не поздно забрать из старого багажа? Нельзя допускать разрыва между прошлым и будущим, тем более, что оно такое близкое и происходит на нашей памяти. Что, наши отцы были не патриотами своей страны, или нас воспитывали не они, а инородные существа, или наши потомки не захотят блага своей стране? Всё это ложь и пропаганда, что не должно быть связи между поколениями, так как они росли и воспитывались в разные социальные эпохи. Всё это ложь и ещё раз ложь. Посмотрите на нас на всех, нас, сидящих за одним этим столом целых три поколения, и что, неужели мы враги друг другу? Как раз наоборот, мы только подчёркиваем, что мы сохраняем преемственность и живём вне политических катаклизмов. Но хотелось, чтобы ровно так же было во всей стране и нас слушали и понимали. Да, возможно, мы сделали ошибку, что пошли без разрешения, даже вполне вероятно, что мы совершили противоправные деяния, но что мы сделали против интересов государства? Мы что-то украли? Мы что, все обогатились и озолотились? Да, мы создали, да, мы открыли, и мы всем этим хотим поделиться со своими соотечественниками. Возможно, эта идея создания народного предприятия действительно выглядит в глазах многих неким бредом, но скажите мне, что государство от этого потеряет? Всё равно недра по закону принадлежат народу и только ему, и никакому государству. Да, законодательно государство обезличенно главенствует, но что такое государство без своего народа? Это же единое целое, а мы всегда с вами декларировали, что предприятие должно быть не частным, не находиться в одних, порой запятнанных руках, а народным. Если государство не боится своего народа и заинтересовано в его процветании, оно должно пойти нам навстречу. Я никогда не соглашусь даже с потаённой мыслью продать информацию об этом месторождении кому бы то ни было, пусть мне даже посулят миллиарды. Я сторонник того, что Россию возродит не назначенный олигархат, а наши с вами простые сограждане, но для этого в них нужно верить. Сможем ли мы с вами выстоять? Почему-то мне кажется, что нас услышат, и я надеюсь на мудрость наших оппонентов… Но как сейчас модно говорить, мы с вами должны послать им сигнал, по-иному, наше коллективное послание. Но если вдруг, на той стороне, ответчики останутся глухонемыми, я первым предложу вам всем продать наш «Буровой куб» в комплекте с плазмобуром. Поверьте, покупатели к нам выстроятся в очередь. Но это будет крайняя мера. Давайте наберёмся терпения и подождём ответа. Надеюсь, что всё будет нормально. Поэтому, заручившись вашей поддержкой и с вашего согласия, я надеюсь, что я с помощью Маши доработаю все материалы и в самом начале декабря мы начнём действовать. Кстати Маша сейчас проводит демографическое исследование по доступной в интернете информации в радиусе тридцать километров от нашей первой скважины, и я думаю, её выводы будут очень интересными, и мы их также приложим к нашему письму.

Мы прощались, давали обещание регулярно встречаться, у всех подступала грусть, но никто старался этого не показывать. Татьяна напоследок водила всех желающих по своему подготовившемуся к зиме саду. Даже заснувший, он всё равно был прекрасен. Теща сошлась с дедом Димы и, видимо, в тайне от меня рассказывала ему об Аралсорской экспедиции. По всему было видно, что никто не хотел уезжать, но время неумолимо бежало, оно работало против нас. Печальнее всех было Диме, он стоял на настоящем распутье, ему не хотелось возвращаться в Новосибирск, а в Москве было заняться нечем. Казалось бы, в его руках находилась судьба всех нас, без плазмобура наш «Буровой куб» был ничто, но в нём воедино сплелись все наши идеи, и было ровно наоборот: без нас он также бы ничего не достиг. Но он оказался на удивление настолько несгибаемым, что даже авторитет деда на него не повлиял. Он нас всех восхищал, он был настоящим командным игроком, и уже вполне можно было сказать, что он был лидером. Наша старая гвардия постоянно что-то обсуждала с Петром и Степанычем, и до меня долетали только отдельные фрагменты их договорённостей насчёт будущего лета, чтобы всем вместе собраться в деревне хотя бы на рыбалку. Мне очень хотелось на прощание поговорить тет-а-тет с дедом Дмитрия, но моя тёща настолько увлекла его воспоминаниями своей молодости, что мне пришлось его буквально выцарапывать из их задушевного общения.

– Я очень признателен всей вашей семье: и за ваш неотказ поговорить со мной, и за Дмитрия, но самое главное, за то, что вы сохранили преданность своей профессии. Мы пока что находимся в эйфории нашего первого успеха, но пройдёт пара месяцев, и всё успокоится. Надеяться на то, что по нашему письму будет принято быстрое решение, было бы сверхоптимистично, но мы разожжём костёр, мы заставим задуматься людей, принимающих решение, поначалу нам не будут верить, но будет множество контактов на разных уровнях, и шаг за шагом, добавляя всё больше и больше аргументов, мы попробуем склонить их настроение в нашу сторону. Возможно, было бы правильно, чтобы Дмитрий задержался в Москве и они с Алексеем вдвоём занялись монтажом нашего рекламного фильма – фильма только о плазмобуре и «Буровом кубе» без привязки к месторождению, о котором вообще не должен знать никто, кроме нас. К тому же я хотел вместе с ними обсудить все возможные сценарии продвижения нашего проекта. У нас на даче места достаточно, и он мог бы пожить у нас. Когда вы говорили о возможной продаже технической части нашего проекта – считаете, я сам об этом не задумывался? Да многократно, но только про себя. Вы не беспокойтесь, Дмитрий не пропадёт, он уже достиг многого, но было бы правильным распорядиться нам всем вместе нашим достоянием наиболее выгодно. Я совершенно не исключаю вариант продажи, но я прошу вас дать нам всем шанс, – сказал я ему всё, что думал и, протянув ему руку, встретил ответное крепкое мужское рукопожатие, говорившее о том, что он со всем согласен.

После отъезда гостей я принялся завершать свою книгу и думал, чем её закончить. Книга была о нас, но посвящалась молодым будущим нефтяникам. На тот момент мне трудно было судить, что у меня в итоге получилось. Времени не хватало, и невозможно было вместить в эту маленькую повесть очень многое из того, чем я хотел поделиться. Но я решил, что книга должна завершиться тем самым письмом, а читатель пусть сам додумает, чем всё закончилось. Опять же, через интернет, я выбрал несколько московских издательств, которые могли бы в кратчайший срок её напечатать при наличии откорректированного текста и по разумным расценкам. Одно из издательств, видимо, было недозагружено заказами и охотно взялось её напечатать в недельный срок в мягкой обложке в количестве трёхсот пробных экземпляров. Наступал декабрь, и мой план был следующим: первым делом я отвожу письмо в приёмную президента на Ильинку, а с разрывом в десять дней раздаю книгу студентам. Всё должно было пройти именно в такой последовательности, почему именно так – да потому, что возможный звонок из администрации мог раздаться не раньше, чем через полмесяца, а к тому моменту я уже буду знать реакцию в Губкинском институте. Как я о ней узнаю? На этот счёт я предполагал в раздаваемые книги вложить свои визитные карточки со своим номером телефона и электронным адресом и надеялся на обратную связь. Мне предстояло ещё раз перечитать письмо, чтобы окончательно его включить в текст, сдаваемой в тираж моей первой книги.

Чтобы не утомлять ваше внимание своими рассуждениями и сомнениями, я вам просто его изложу, а вы решайте сами, правильное оно или нет.

«Уважаемый господин Президент Российской Федерации!

К Вам обращается группа граждан нашей страны, большинство из которых ваши ровесники и одногодки, но в силу обстоятельств оказавшиеся в настоящее время безработными. Пенсионный возраст нас всех фактически вытолкнул в зону забвения, да Вы и сами, наверное, прекрасно знаете, что людям после сорока лет очень трудно найти работу по душе, а на меньшее они не согласны. Проблемы с трудоустройством испытывает и наша молодёжь, а что говорить о нас, ветеранах, мы вообще остались за гранью хоть малейших надежд, но, как ни странно, мы полны сил и наши головы по-прежнему остаются светлыми и способными созидать. Видимо, за последние годы демографические границы настолько сдвинулись вверх, что многие и в шестьдесят себя чувствуют ещё молодыми. Видимо, и Вы сами относитесь к той группе людей, к которой мы причисляем и себя. Те, кто активен и умственно развит, да ещё и при деле, проживут долго. Вот и нам не хочется никуда уходить, особенно на вечный покой. Мы ещё вполне могли бы передавать свой опыт нашей российской молодёжи. Возможно, мы не настолько сильны в банковской или юридической сферах, но мы технари-профессионалы, нам не нужны золотые кабинеты с персидскими коврами, для нас важнее работа или просто занятость во благо нашей страны. Оговорюсь сразу, что вся наша команда состоит из инженеров-нефтяников и учёных-физиков. Мы служили своим профессиям достойно, и к тому же многие из нас являются их хранителями уже не в первом поколении. Но мы отлучены от любимых занятий и, возможно, навсегда. Нам кажется, что у нас в стране допущены непростительные кадровые ошибки, мы их не только видим сами, но о них говорится также со многих высоких трибун. Много критики и опасений, что у нас в стране не хватает специалистов технических профессий и что высшая школа готовит сплошь не востребованных выпускников. Поверьте нам, что это всё не так. У нас в стране всего достаточно, но многие сидят по домам в унынии и просто не знают, куда приложить свои руки. Именно это и заставило нас обратиться к Вам с этим письмом. У нас ещё есть талантливый народ, но ему нужно помочь, и с этим нельзя тянуть, ещё лет десять – и мы потеряем преемственность окончательно, а наши лучшие мозги как утекают, так и будут продолжать бежать за границу.

То, что произошло с нашей командой, – это частично и дело случая, но скорее всего это саккумулированный выброс всего нашего накопленного годами опыта. И таких дружеских коллективов по нашей стране, видимо, много. Нам нужна законодательная отдушина и помощь на государственном уровне, чтобы воплотить все наши идеи на практике. Нет, мы не хотим начинать с нуля и с пустого места и просить деньги на пропитание. Мы располагаем не просто набором знаний, но и проверенными новейшими техническими средствами, аналогов которых в мировой практике не существует. Весь последний год мы их отрабатывали в реальных условиях, и нами получены уникальные результаты, которые позволяют пересмотреть весь подход к нефтедобыче и разработке нефтяных и газовых месторождений, сделать их более экологичными и менее затратными. Кроме того, наша страна может получить исключительный приоритет в этой области. Эти наши новые технологии можно также применять и в геологоразведке, и при освоении арктического шельфа, они также найдут широкое применение во многих горнорудных проектах. России давно пора возродить многие нефтяные технологии советского периода, выйти в лидеры нефтяного машиностроения и быть первой в мире не только по добыче нефти.

Волею случая мы оказались обладателями информации о, возможно, очень крупном нефтяном месторождении в центральной части России, которое на сегодняшний день остаётся безымянным. Его дальнейшая судьба может быть решена только Вами, а начало его разработки только усилит энергетическую мощь нашей страны. В старые, еще советские времена, оно было пропущено геологами из-за оплошности, сработал пресловутый человеческий фактор, но нам по крупицам удалось восстановить картину прошлого. Вы спросите, как мы это сделали? А всё очень просто, сработал наш профессиональный опыт и огромное желание распутать эту старую непонятную историю. Но мы вас можем заверить, что это истинная правда, месторождение существует и оно ждёт своих новых открывателей.

Возможно, и к лучшему, что его судьба сложилась таким образом и оно дождалось прихода новых, более прогрессивных технологий. Район, где оно расположено, сугубо сельский, по нашим демографическим и картографическим исследованиям, в его зону могут попасть до двадцати деревень, жизнь простых людей в которых просто катастрофична и безнадёжна. Там могло бы успешно развиваться сельское хозяйство, как это было ранее, но село обезлюдело, и богатые чернозёмы перестали обрабатываться. Этим плодородным местам требуется второе дыхание, ещё одна возможность стать привлекательным местом проживания для многих тысяч россиян. Село ушло в город в поисках лучшей доли, но и близлежащие средние города тоже испытывают дефицит свободных рабочих мест, в них нет прогресса, нет инициатив местных администраций хоть что-то сделать для своих жителей. Их нельзя обвинять в бездеятельности, они делают всё что могут, но сил у них недостаточно, а инициатива народа подавлена и безденежьем, и личными неудачными попытками войти в предпринимательство. Они вроде бы и готовы заниматься созидательной деятельностью, готовы ещё раз рискнуть, но им нужна помощь. Нужна государственная инициатива по вовлечению народных масс в сферу материального производства, ещё не поздно дать толчок развитию среднего класса. Смотришь на малые города, казалось бы, в них всё есть, и торговля развивается, и города облагораживаются, и даже автомобильные пробки начали возникать даже там, где их никогда раньше не было, но тем не менее в глазах людей печаль, они готовы работать и производить, но им, к сожалению, нужен опытный поводырь, и эту миссию выполнит только государство. Идеи есть, есть и желание, есть и своё сырьё и неограниченные недра, не хватает малого: протянуть государственную руку помощи этому народу. Взятая правительством ставка на работу с крупными частниками, которых мы можем перечесть по пальцам, результатов не дала. Может быть, с небольшого количества богатых людей проще собирать налоги и не так накладно ими управлять, но зачем всё упрощать, почему не научиться доверять собственному народу, влить в его стремление что-то сделать те финансовые средства, которые сегодня неэффективно размещены за рубежом? Народ беден, но патриотичен, он опора и надежда государства, он способен на многое, и всего лишь не хватает малого: государство должно наконец-то проснуться и сказать: мы в корне меняем национальную политику, мы встаём полностью на сторону отечественного производителя и поддерживаем любую его разумную инициативу.

У нас в стране – мы это периодически слышим – начало развиваться частно-государственное партнёрство, но кто участники этих сделок? Мы же видим, что это одни и те же воротилы современного российского бизнеса, но где они берут деньги на развитие этих проектов? Да, это кредиты крупных, почти что государственных банков, но какова будет отдача от этих проектов, никто просчитать не может. И почему государство смотрит только в их сторону и даёт им деньги без всяких ограничений? Почему нельзя доверить те же деньги, но не частному лицу или сомнительной, вновь созданной под проект компании, а собственному народу, под их, придуманный и подготовленный ими, проект? Почему наш народ постоянно остаётся не у дел? На наш взгляд, государство могло бы организовывать те же самые тендеры, но с привлечением к участию в них инициативных групп граждан, состоящих из профессионалов, и в итоге доверить им те же самые деньги, те же самые кредиты, организовав надлежащий государственный контроль за их исполнением. Всё это возможно и даже крайне насущно, особенно это важно для развития наших территорий и отдалённых периферийных районов. У нас в стране уже есть подготовленный народ, который может и считать деньги, и разумно их тратить, и нести личную ответственность. Есть также остатки старых кадров, которые ждут своего часа и готовы быть опорой государства.

Наша команда пока что малочисленна, но у нас нет балласта, среди нас нет сомнительных людей, и уже сейчас мы готовы взяться за проект освоения этого нефтяного месторождения, но при условии, что организационной формой нашего коллектива будет народное предприятие, в котором роль государства эквивалентна вкладу простых российских граждан. Мы участвуем своими мозгами и своим опытом, а государство участвует недрами и, возможно, совсем небольшими кредитами, плюс законодательной и правовой поддержкой. Но цель этого предприятия будет не добыча и торговля нефтью, это будет всего лишь финансовый базис для дальнейшего самостоятельного развития, а конечную цель мы видим в создании на этой территории не только самодостаточного, но и экономически выгодного для государства целого комплекса современных производств и мощной научной базы, мы будем развивать там и сельское хозяйство, и глубокую нефтехимию, производство средств повседневного потребления, а также теоретическую и прикладную физику. Это будет центр современных нефтяных технологий и нефтяного машиностроения. Кадровую проблему мы решим самостоятельно, будем привлекать прежде всего местных сельских жителей, незанятое городское население, молодых выпускников институтов и отставных военных. Это будет зона тотальной занятости населения и развитой промышленности. А если говорить о заёмных средствах, то они нам будут нужны исключительно для старта, причём уровень затрат будет чётко ясным, это будут сооружения типа газовой электростанции, строительство которой надо будет делать опережающими темпами. Окупаемость проекта наступит в первый же год работ, необходимые расчёты нами выполнены. Предприятие заведомо декларирует, что оно будет работать без каких-либо финансовых и коммерческих посредников, без малейшего намёка на офшорную принадлежность, под полным дружественным и согласованным контролем государства. Мы готовы выступить экспериментальным полигоном для отработки всех механизмов функционирования нашего народного предприятия. Мы предлагаем эту новую организационную форму коллективного труда в том числе и для решения судеб малых деградирующих городов. Народное предприятие ничуть не противоречит принципам рыночной экономики, а наоборот только её углубляет, а по сути своей очень доступно для понимания населением нашей страны. Такие предприятия будут поддержаны народом, так как в них заложены основы социальной справедливости, от их тиражирования мы все только выиграем.

На уровне наших скромных возможностей нами подготовлен ряд документов, которые раскрывают суть работы народного предприятия и которые мы одновременно с этим письмом вносим на Ваше рассмотрение. Мы открыты для конструктивного общения и готовы для окончательного решения дать любые пояснения уполномоченным Вами ответственным сотрудникам вашей Администрации и Правительства. Но у нас есть одно непременное условие, мы просим рассмотреть наше предложение в едином неделимом пакете: новая технология, новое месторождение и народное предприятие.

Надеемся на вашу поддержку и взаимопонимание.

С уважением,

(Подпись)».

Первого декабря я выполнил всё, что намечал, а именно отвёз письмо с приложениями в администрацию президента и сдал в печать свою книгу. С этого момента счётчик был включен, а время побежало слишком медленно, оно будто встало. Я считал каждый день и старался потратить всё своё свободное время на какие-то пустяковые дела, мне нужно было расслабиться и избавиться от гоночного ритма последних дней. Я даже старался не подходить к телефону и совершенно забросил компьютер, но хорошо, что мне под руки попался не прочитанный мною ранее «Идиот» Достоевского, и я упивался чудеснейшим языком нашего великого классика. Этот маленький недельный перерыв дал мне возможность подготовиться к последующим событиям.

Тираж книги в количестве трёхсот первых экземпляров был готов десятого декабря, и я его немедленно выкупил у издательства. Весь вечер этого числа я обдумывал, как мне его лучше распространить среди студентов. Вариантов было только два: первый – на Ленинском проспекте у Губкинского института, а второй – в общежитии на улице Академика Бутлерова. Чем я и занялся на следующий день. Но эта процедура оказалась не такой простой, как она мне представлялась первоначально, студенты просто неохотно брали книги, то ли они пребывали в задумчивости из-за наступившей зачётной сессии, у них своих проблем хватало и без меня, то ли они уже давно забыли, как выглядит печатная книга обычного формата. Причём ребята из общежития после нескольких расспросов о том, а что в этой книжке написано, всё же брали её, и у меня появлялась надежда, что, возможно, её хоть кто-то начнёт читать. Время было выбрано совсем неподходящее, сам был студентом и ещё помнил, что зачёты были превыше всего. У входа в институт со стороны Ленинского проспекта процесс раздачи книг вызвал смешанное чувство. Возможные обладатели моих книг куда-то спешили и отворачивались от моих предложений, словно я раздавал какую-то рекламу или листовки. Да, мы все в настоящее время перенасыщены информацией, зачастую совершенно ненужной и просто пустой. Но в итоге, у института мне удалось распространить все остатки книг до последнего экземпляра, причём мне показалось, что её охотнее всё же брали преподаватели, особенно женщины, наверное, их просто больше работало в институте, чем мужчин, а когда-то было всё наоборот.