Текст книги "Долгий путь в лабиринте"

Пятая глава

Энрико Гарсия затянул последнюю гайку крепления мотора к фюзеляжу аэроплана, затем надел на вал сверкающий желтый пропеллер.

Работа была закончена. Он отошел в сторонку, чтобы передохнуть и выкурить папиросу.

Теперь предстояла проверка работы двигателя. Если все будет хорошо, он поднимется в воздух,» сделает два-три круга.

Самолетик стоял у самой кромки леса, носом к просторному ровному лугу. Красные крылья машины и белоснежный решетчатый фюзеляж приятно контрастировали с фоном – позади биплана густо росли клены, и они уже оделись в осенние краски.

– Моя маленькая птичка, – проговорил испанец, любуясь аэропланом, – ты сильно сдала, бедняжка, но все равно я люблю тебя и не променяю ни на какую другую!..

– Боже, как интересно! – сказали рядом. – Никогда не приходилось слышать столь пылкого объяснения в любви.

Гарсия обернулся и увидел Сашу. Сопровождаемая Гаркушей, она только что подошла к самолету.

– Сеньорита! – Пилот раскланялся. – Вы ли это, или у меня снова начинаются видения?..

Саша полюбопытствовала, о каких видениях идет речь. Гарсия пояснил, что провел странную ночь. То ли он спал, то ли бредил наяву, но все время с ним была русская сеньорита.

– И знаете, с чего началось? Почему-то я оказался в Валенсии, у стены монастыря бенедиктинок, возле ниши с корзиной для подкидышей… Вы знакомы с этим нашим обычаем?[8]8
  В Испании монастыри принимают подкидышей. Мать кладет ребенка в специальную корзину в нише монастырской стены и звонит. Монахини втягивают корзину и забирают ребенка.


[Закрыть]

– Да, читала.

– Только на этот раз все было наоборот. Я подхожу к нише, дергаю за шнур звонка. С минуту ниша пуста. Потом появляется корзина, и в ней – вы!

– В грудном возрасте?

– Ну нет. Вы были такая, как сейчас: взрослая и очаровательная, самая красивая на свете!

– И разумеется, одета как невеста, – усмехнулась Саша. Она уточнила: – Как ваша невеста…

– Именно так. На вас была мантилья и фата, причем такие, какие я сам выбрал бы в магазине.

– А что было дальше?

– Очень просто: я взял вас на руки и понес. Всю ночь мы слонялись по улицам, в каждой таверне нам подносили вина. Потом где-то мы танцевали. Какому-то карлисту[9]9
  Ярые монархисты, приверженцы претендента на испанскую корону тех лет – Карлоса.


[Закрыть], посмевшему поднять на вас глаза, я набил физиономию.

– Чем все это закончилось, сеньор жених?

– Увы, пока я дрался с карлистом, вы куда-то исчезли… Но вот вы появились снова, и я счастлив.

– Я все думаю, – сказала Саша, приняв озабоченный вид, – думаю, где бы нам достать мантилью и фату.

Гарсия расхохотался, взял руку Саши, поцеловал.

– А если я отыщу все это?

– Спрячем для другой девушки, которую вы тоже полюбите с первого взгляда.

– Сеньорита разбивает мне сердце.

– Оно исцелится, как только вы полетаете на своей птичке. Иногда не мешает проветрить мозги.

Испанец насупился. Саша подумала, что слишком уж грубо обошлась с ним. Чтобы переменить тему разговора, спросила, как подвигается ремонт.

– Ремонт окончен, – сказал Гарсия. – Я как раз собирался опробовать аппарат в воздухе.

– Надеюсь, у вас хорошая память на обещания? – сказала Саша. – Вы неосмотрительно поклялись, что возьмете меня в полет.

– Слово есть слово!

– Впрочем, не все зависит от нас с вами. – Саша покосилась на Гаркушу. – Я отдана на попечение этого человека. Он может не разрешить…

– Думаю, с ним мы поладим. Не станет возражать, если прихватим и его.

– Ваша птичка может поднять троих?

– Может, сеньорита. Но это предел… Итак, я проверяю мотор и, если все в порядке, мы летим.

Гарсия пошел к самолету.

Запуск мотора аэроплана всегда был нелегким делом. Сложность заключалась в том, что из воинства атамана Шерстева почти никто не соглашался дергать пропеллер. Если же за винт брался сам авиатор, трудно было найти желающего сесть на его место и, двигая рычажком газа, поддерживать обороты, когда заработает мотор. Аэроплана боялись, и основания для этого были. Как-то одному из добровольных помощников лопастью винта сильно попало по руке. В другой раз распустился узел веревки, которой биплан был привязан к дереву, мотор застучал, аэроплан побежал по лугу, и сидевший в кресле пилота бандит с воплем выбросился на землю.

Только немногие все еще соглашались помогать авиатору при подготовке машины к полетам. Одним из таких был телохранитель и слуга атамана – горец Леван. Сухощавый, тонкий в талии, он казался и вовсе невесомым, когда подпрыгивал и, ухватившись за лопасть пропеллера, повисал в воздухе. Но в следующую секунду винт поворачивался, мотор стрелял и, выплюнув клуб дыма, начинал тарахтеть. А Леван отпрыгивал в сторону, вскидывал руки, что-то кричал, случалось, даже выхватывал кинжал и потрясал им над головой. Работающий аэропланный мотор всякий раз приводил его в исступление…. И всего несколько человек изъявили желание совершить полет. Среди этих последних был Степан Гаркуша. В банде Шерстева он считался лучшим наездником, лихим рубакой.

…Итак, Гарсия стал готовить мотор к запуску. Он проверил, правильно ли установлено зажигание, осмотрел свечи, магнето. Все было в порядке. Тогда из большой белой жестянки он залил в бак горючее – жидкость с резким запахом.

– Мерзость необыкновенная, – проговорил Гарсия, вздрагивая от отвращения. – Но моя птичка неприхотлива, она способна переварить и эту зловонную пищу.

– Значит, вы хорошо ее воспитали, – рассудительно заметила Саша.

– Спасибо, сеньорита… Теперь мы зальем масло в картер, и тогда с божьей помощью эта груда железного лома очнется от спячки.

– То вы поносите свой аэроплан, то осыпаете самыми нежными словами. Где лежит истина?

– Я люблю его, сеньорита. А кого любят, не грех и поругать иной раз – для порядка… Куда же девалось масло? Ага, вот оно!

Пилот поднял большую бутыль – одну из тех, что привезла группа Гаркуши.

Саша всплеснула руками. Все еще не веря глазам, подошла ближе, и тогда в нос ударил знакомый «аромат».

– Свой аэроплан вы поите касторкой?! – воскликнула она и расхохоталась.

– А что? Это лучшее масло для мотора. В юности я был гонщиком. Мой мотоцикл бегал только на касторке.

Саша долго не могла успокоиться. Наконец взяла себя в руки.

– Хочешь полетать? – сказала она Гаркуше.

– А ты? Оставить тебя не могу.

– Оба полетим!

Гаркуша с сомнением посмотрел на аэроплан и заметил, что на полет требуется разрешение атамана.

Где-то в лесу подала голос кукушка – прокричала пять раз, потом трижды и еще столько же. После минутной паузы все повторилось.

Это давал знать о себе Олесь Гроха. Сигнал, повторенный дважды, означал, что связнику надо срочно встретиться с разведчицей.

Как же повидать Гроху? Саша задумалась, рассеянно оглядела пилота, своего стража.

Энрико наполнил маслом картер мотора и теперь мыл руки, готовясь идти к атаману за разрешением на полет.

– А мне уже расхотелось, – вдруг сказала Саша и потерла затылок. – Голова побаливает. Болит и кружится…

Она села на жестянку из-под бензина, прижала платок ко лбу.

Гарсия поспешил к гостье.

Подошел и Гаркуша.

– Не найдется ли воды? – сказала Саша.

– Вода! – Гарсия посмотрел на Гаркушу. – Там вода… – Он показал на край луга, подал бандиту пустую манерку.

Гаркуша понял испанца: тот имел в виду ручеек, протекавший вдоль лесной опушки в версте от стоянки аэроплана.

Несколько секунд он был в нерешительности. Потом взял манерку, а испанцу передал свой карабин, выразительно показав глазами на Сашу.

Он ушел. Пилот расстелил на траве кусок брезента, предложил Саше прилечь и отдохнуть.

– Напротив, хочу встать!

С помощью пилота она поднялась на ноги, сделала несколько шагов.

– Кружится голова? – участливо спросил испанец. – Право, лучше бы вам посидеть.

– Она уже не болит. Вот только тошнота… Я пройдусь немного, хорошо?

Пилот кивнул.

Некоторое время он смотрел, как девушка, пошатываясь, идет к кустарникам. Достал табаку, скрутил и зажег папироску. Потом бросил ее, пошел следом за Сашей.

Саша вошла в лес, и тотчас подскочил Гроха.

– Лелека и Тулин бежали! – выпалил он.

Саша замерла, прижав руки к груди.

– Когда?

– Позавчера в ночь. Есть данные: Лелека сюда пробирается… Я коней раздобыл. Сматывай удочки!

– Погоди…

– Не медли, Саша!

– У них аэроплан – в степи не скроешься. В лесу будем – лес небольшой, найдут. Погибнем, да еще и переполошим банду.

– Послушай…

– Все, Олесь! Вечером жди здесь. Не приду – утром жди. Через связника Кузьмичу передай: банду нашли, здесь и полковник Черный. Что-то замышляют. Пусть Кузьмич высылает эскадроны ЧОН. Ни секунды не медли, мчись к связнику, Олешек!

– Держи! – Гроха достал маленький пистолет. – И еще знай: мы оба, Георгий и я, смотрим за шляхом. Лелека и Тулин появятся – встретим!

Саша спрятала пистолет на груди, пошла к лугу.

Когда она вернулась к опушке леса, пилот возился у аэроплана. Виден был и спешащий с водой Гаркуша. А с противоположной стороны, где находился лагерь банды, показались два всадника.

Вскоре Саше была передана полная манерка воды.

К этому времени они с испанцем перебросились десятком фраз. Узнав, что девушка чувствует себя хорошо, пилот удовлетворенно кивнул.

Подъехали Шерстев и адъютант.

Первым делом главарь банды осведомился, куда ходил Гаркуша. Пилот объяснил. Подумав, добавил, что хотел было покатать девушку на аэроплане, но Гаркуша потребовал разрешения атамана.

Шерстев не ответил, но по выражению его лица было видно, что он доволен.

– Впрочем, – сказал Гарсия, – все равно полет не состоялся бы. Выяснилось, что разладился карбюратор. Регулировка займет полдня. Так что сегодня полетов не будет.

– Очень жаль, – сказал Шерстев. – Я как раз хотел покружить над лесом.

– Ближе к вечеру постараюсь все привести в порядок.

Атаман кивнул. Затем спросил, как чувствует себя гостья.

– Нездоровилось. Сейчас все прошло.

– Вот и хорошо, – сказал Шерстев. – В таком случае приглашаю вас на обед.

– Спасибо, – ответила Саша. – Это очень кстати. Признаться, я проголодалась.

– Почему вам так хочется совершить полет? – вдруг спросил атаман.

– Это у меня с детства. Мечтаю об аэроплане и…

– О чем еще?

– Научиться управлять автомобилем… Нет ли у вас старенькой машины?

– Вот вы какая! – Шерстев покачал головой. – Не перестаю удивляться.

Он взял авиатора под руку, повел в сторону. На ходу обернулся к Саше:

– Прошу пожаловать через полтора часа.

Она кивнула. Атаман и пилот удалились. В стороне негромко разговаривали Леван и Гаркуша.

Саша осталась одна.

Что же такое случилось в далеком городе, как удалось Лелеке и Тулину вырваться на свободу?.. Можно не сомневаться, Кузьмич делает все, чтобы схватить преступников. Но они опытны, особенно Лелека – этому известны чекистские хитрости… Что, если он прорвется сюда? Смогут ли Олесь и Георгий преградить ему дорогу?..

Она подавила вздох, медленно прошлась по площадке. Итак, обед у атамана. Цель приглашения ясна… Ну что же, обед так обед. Только бы не появились Лелека и Тулин!

Атаман закончил разговор с авиатором, позвал Левана. Тот оставил Гаркушу, вскочил на лошадь и подъехал к хозяину, ведя его коня в поводу. Вскоре Шерстев и слуга уехали в лагерь.

Подошел Гарсия:

– Шеф сказал, что вы попросились ко мне, желая получить практику в языке. Это правда?

– Конечно.

– Но вы хорошо говорите по-испански. Особой практики не требуется… Зачем я понадобился?

– Атаман объяснил.

– Сеньорита должна простить, но я… не верю.

– Ваше право – верить или сомневаться. Странно, что вы так настойчивы.

– На это есть причины. – Гарсия помолчал. – Видите ли, когда вы ушли в лес, я отправился следом. Хотел быть неподалеку, если понадобится помощь… И я видел все!

– Что вы видели? – резко спросила Саша.

– Все, – повторил авиатор. – Даже знаю, куда спрятан маленький пистолет, переданный вам молодым человеком.

Они долго глядели друг другу в глаза.

Испанец сказал:

– Очень повезло, что мы с вами вовремя вернулись к аэроплану… Кто вы такая?

Саша молчала.

– Тогда придется сказать мне. Вы здесь с особыми целями. Ведете разведку… Да отвечайте же!

– Допустим, – проговорила Саша. – Что дальше?

– Хвала святому семейству, мы начинаем понимать друг друга… Я не собираюсь спрашивать о ваших планах – расскажете, если найдете нужным. Но знайте: вам не доверяют. Считают, что вы не та, за кого себя выдаете. Поэтому за обедом вам устроят проверку.

– Какую проверку?

– В ней буду участвовать и я…

– У вас счеты с Советской властью? – вдруг сказала Саша. – Она обидела вас, вы мстите?

Гарсия покачал головой, прошел к самолету, снял спинку сиденья, долго перебирал вывалившиеся из-за нее бумаги.

Гаркуша поинтересовался, о чем разговор.

Саша хотела было ответить, но вернулся пилот. Он принес вырезку из газеты «Беднота». Сохранился номер газеты и дата: среда, 9 апреля 1919 года. Большими буквами был набран заголовок: «ОДЕССА ВЗЯТА».

Далее шел текст заметки:

«Украинскими красными войсками атамана Григорьева с боем взята Одесса. Захвачено громадное количество военной добычи и много пленных. Население восторженно приветствует Советские войска».

Саша пробежала заметку.

– Грамотный? – спросила она Гаркушу.

– Трошки могу…

Тогда она прочитала заметку снова, на этот раз вслух.

– Все точно, – сказал Гаркуша.

Саша обернулась к испанцу.

– Ну так что? – сказала она, показывая на вырезку. – Чем вы хвастаете? Этому вашему атаману доверили не слишком сложную операцию. Я знаю, как было дело. Красная Армия вконец расшатала оборону противника. Григорьеву надо было только подставить руки, и спелое яблоко само упало к нему в ладони. Старому грешнику великодушно дали возможность загладить вину перед Советской властью. А он что натворил? Стал грабить, насиловать, убивать. Вскоре Красной Армии пришлось разгромить его штаб. Да вы не хуже меня знаете, как мародерствовали войска этого негодяя…

Гаркуша стоял и глядел Саше в рот, с интересом вслушиваясь в незнакомую быструю речь. Саша прервала себя, тронула бандита за плечо.

– Иди, Степан, – негромко сказала она. – Иди покури. Мы скоро кончим и пойдем к атаману: он пригласил к себе на обед.

Гаркуша отошел в сторонку, устроился на каком-то бугорке, достал кисет и бумагу.

– Поглядите-ка сюда, – сказал Гарсия и поднял рукав комбинезона.

Саша увидела большой синий рубец, косо пересекавший предплечье.

– Ветераны демонстрируют боевые шрамы! – усмехнулась она. – Что будет дальше?

– Эту рану я получил за два часа до того, как в Одессе прогремел последний выстрел.

– Какой же вывод я должна сделать, сеньор?

– Вывод, что ваш собеседник воевал за Советскую власть, но не против нее.

– Он и сейчас уверен в этом, мой собеседник? Надеется, что защищает власть рабочих и крестьян?

– Нет, уже не уверен. Всякого насмотрелся здесь, в отряде…

– Понимаю. – Саша помолчала. После паузы заговорила другим тоном: – Как случилось, что вы оказались так далеко от границ своей родины?

– Что поделаешь!.. В благодатной Испании не нашлось места для таких, как Энрико Гарсия. Я бежал из своей страны, сеньорита. Нет, я не совершил ничего плохого. Так сложились обстоятельства… Вам это интересно?

– Очень.

– Хорошо, расскажу. У себя на родине я работал у одного дельца – он владел несколькими аэропланами и обучал желающих ремеслу авиатора. В этой примитивной школе пилотов я был в роли инструктора. Все шло нормально, пока моя анархистская группа не приняла решение… Я забыл сказать, что являюсь анархистом. И если вы считаете себя революционеркой, то мы с вами – птицы из одного гнезда… Почему вы смеетесь?

– Анархисты всегда путались в ногах у революции. Но сейчас не время для дискуссий. Вы не сказали, какое решение приняла группа анархистов…

– Постановила расправиться с одним полицейским генералом. Этого изверга проклинала вся округа… Акцию поручили мне. В назначенный день из гаража одного отеля я угнал мощный мотоцикл, подъехал на нем к полицейскому управлению. Часа через два «мой» генерал появился на улице. Устремляюсь вперед, выпускаю в него весь магазин своего кольта, даю полный газ… За мной охотилась полиция всей Испании. Но товарищи помогли мне покинуть страну. Вот почему я здесь… Скажите что-нибудь!

– Что, например?

– Откуда мне знать?.. Хотя бы так: «Энрико, ты поступил как мужчина!» Вы зря улыбаетесь. Увидите, придет время – и вы скажете это!

Саша глядела на испанца и думала о том, как иной раз странно складываются обстоятельства: только что встретилась с этим человеком, должна видеть в нем врага, а верит каждому его слову…

– Молчите? – продолжал пилот. – Ну что же, ничего не поделаешь. Вижу, рассказывать придется мне. Хотели бы вы знать, почему мой шеф со своим войском уже три недели топчется в этом лесу? Так вот, он ждет поддержки. Со дня на день должен прибыть второй отряд, тоже большой. Тогда они захватят уездный город, весь уезд… У них какие-то связи с Петлюрой. Могу сказать: уже приехал человек, который будет направлять действия обоих отрядов.

– Полковник Черный?

– Вот видите, вы знаете его! Кстати, он тоже будет на обеде… Да спрашивайте же меня, пока есть время!

– Когда ждут второй отряд?

– Не позже чем через неделю.

– Можно ли считать, что до его прихода Шерстев не тронется с места?

– Да. Вчера мы с шефом составили план полетов на неделю.

– Вы один поднимаетесь в воздух?

– Часто со мной отправляется атаман.

– Вы сказали, аппарат может взять троих?

– Да… Что вы задумали?

– А как далеко можно улететь?

– Примерно на триста ваших верст. Разумеется, горючее должно быть налито в бак под самую пробку…

– Хочу попросить: на обеде держитесь так, чтобы Шерстев и его гость не догадались о наших отношениях. И еще. Желательно, чтобы полковник Черный чувствовал себя как можно лучше. Пусть пьет больше. Помогайте ему в этом, но не навязчиво.

– Понял. Что касается атамана, то известно ли вам, что он трезвенник?

– А вы сами?

– Испанцы любят вино, в этом они не уступают французам. Но если сеньорита пожелает…

– Сегодня у вас должна быть свежая голова.

– Когда надо, испанцы умеют не только пить… Сеньорита не верит?

– Если б не верила, не было бы у нас этого разговора, Энрико.

– Вы назвали меня по имени… Благодарю вас!

– Хочу попросить: после обеда найдите предлог и уведите меня.

– Увести вас? Куда?

– Сюда, к вашей машине.

– Мы должны уйти одни?

– Да.

– Понял. Буду стараться, сеньорита.

Саша выяснила все, что хотела. В сущности, разведка была завершена. Теперь дело за эскадронами особого назначения. Только бы не промедлили конники, успели расправиться с бандой Шерстева до подхода второго отряда!..

Она прикинула: до места, где ждет связник, пять часов пути. В город связник доберется за сутки, если ничего не случится в дороге. Что же может произойти? Мало ли что! Нарвется на бандитский разъезд. Ночью может сбиться с верного направления. Наконец, захромает лошадь.

Какой же вывод? За первым связником надо послать других. И Гроху тоже. Пусть едут поодиночке, разными путями. Так надежнее.

Вечером она передаст Грохе, что удалось выяснить в эти последние минуты, отошлет его в город.

Но сама останется без помощника? Никого не будет рядом, если вдруг возникнут осложнения…

Саша упрямо тряхнула головой. Главное, чтобы ушли связники. И до времени не потревожить банду…

– Есть у вас бумага и карандаш?

Энрико кивнул, достал требуемое.

– Мой страж не должен видеть… Отвлеките его.

Испанец подошел к Гаркуше, что-то сказал. Оба направились к аэроплану. Когда они скрылись за фюзеляжем, Саша стала писать записку.

Четверть часа спустя испанец вернулся. Гаркуша остался у самолета. Действуя молотком, он глубже вгонял в землю колья, к которым был привязан биплан.

– Вот, – сказала Саша, передавая авиатору сложенную бумагу. – Это на случай чрезвычайных обстоятельств. Скажем, вдруг после обеда мне… не удастся прийти сюда. А здесь будет ждать человек. Тот, кого вы уже видели в лесу. Запомнили его?

– Да, сеньорита.

– Если со мной что-нибудь случится, с ним должны встретиться вы. Обещаете?

– Я готов!

– Он придет сюда на закате. Будет наблюдать из леса. Вы приблизитесь к опушке, поднимете эту записку, несколько раз громко скажете: «Олесю Грохе». Эти слова я написала, как адрес… Сможете вы произнести их?

Гарсия повторил. Саша осталась довольна.

– Должен ли я что-нибудь передать устно? Я уже изучил около сотни русских слов.

– Не знаю. Смотрите сами… Попробуйте объяснить ему, что со мной случилось. Но главное, чтобы он не терял ни минуты, спешил с этой запиской… – Саша помолчала и вдруг спросила: – Ваш аэроплан и в самом деле неисправен?

– Он в полном порядке, я солгал атаману.

– Я так и думала, – прошептала Саша. – Энрико, ни ваш шеф, ни его помощники больше не должны подниматься в воздух!

– Хорошо, сеньорита… – Пилот искоса посмотрел на Сашу. – Сюда нагрянут войска большевиков?

– Очень надеюсь, что нагрянут, – Саша вздохнула. – Ну вот, теперь вы знаете все… Кстати, в записке есть несколько слов об испанском пилоте, который помог мне в выполнении задания. Не беспокойтесь, к вам отнесутся хорошо.

Гарсия кивнул.

– Вы помрачнели… В чем дело?

– Сеньорита, – сказал пилот, – в Испании мне дважды сватали невест. Это были красивые девушки с неплохим приданым. Но оба раза я проявлял стойкость. И вот – остался свободным… Будто чувствовал, что когда-нибудь судьба сведет меня с вами… Конечно, сейчас вы ничего не ответите. Да я и не хотел бы этого: все слишком серьезно. К нашему разговору мы вернемся позже. А пока я запускаю мотор аэроплана, и мы с вами летим…

– Куда?

– Туда, куда надо доставить вашу записку.

– Не могу.

– Я обещаю: высадив вас, тотчас вернусь, разыщу этого парня. Вашего помощника нельзя бросить на произвол судьбы, я понимаю!..

– Мне нельзя уезжать.

– Почему, черт возьми?

– Объяснять долго… О, сюда едут!

Показался всадник. Он быстро приближался. Рядом бежали две оседланные лошади.

– Не забудьте о записке, Энрико! – успела сказать Саша.

Подъехал Леван, вскинул руку к папахе:

– Хозяин ждет!