Текст книги "Грешник"

Все они – ветераны, покалеченные войной, бывшие бандиты и бродяги – обрели новый дом благодаря усилиям Мастера Теодора. Маркус с удивлением для себя узнал, что отряд, собранный в крепости старым наставником, принимал участие во многих операциях Ордена, в том числе, – и за пределами Грейсхилла. Регулярные изнурительные тренировки ковали из них острый клинок – боевую силу, способную дать отпор врагам человечества даже в сложных битвах. В крепости действительно собрались лучшие. Те, кого обычный мир искалечил, отверг и забраковал. Теодор дал им цель в жизни и возможность приобрести и совершенствовать навыки. Несколько раз Охотник видел искренние слёзы на сильных и волевых лицах. Это тронуло Маркуса до глубины души.

В круг вышел мэтр Эрвин и, оглядев всех жутким, пронизывающим до глубины души, взглядом заговорил голосом, в котором не было ни намёка на обычную старческую дрожь:

– Я был чудовищем. Тем, кто ради собственной гордыни бросал вызов матушке-Природе и самому Творению. Я возглавлял отдел специальных проектов Коллегии Виталис. Меня называли «Портным» за то, что я соединял несоединимое, творил новые формы жизни, проводя жуткие эксперименты. Я видел и создавал такое, что до сих пор не могу вспомнить без содрогания. Многие мои творения до сих пор являются мне в кошмарных снах. Я называл это наукой. Я всерьёз думал, что двигаю вперёд прогресс, но, на самом деле, – плодил монстров. Мастер Теодор был тем, кто открыл мне глаза на реальную суть вещей. Я встретил его, когда он был старшим дознавателем, расследующим серию убийств, которые совершило одно из моих творений.

– Так вот что такое «КВОСП»! – вполголоса произнесла Дженна.

Маркус и Анна рассерженно замахали на неё. Женщина стушевалась и замолчала, периодически бросая на них возбуждённые взгляды и в нетерпении перебирая пальцами.

– Мы изловили тварь и лишили её жизни. Знаете, что меня поразило? То, что Мастер не отнёсся ко мне, как к чудовищу. Он выслушал меня и объяснил мне суть моих заблуждений. Он был подобен пророку из святых книг, который объяснял нордским язычникам всю пагубность человеческих жертвоприношений. Добрый, понимающий, настойчивый. Он открыл мне глаза, и я принял путь Ордена, отринув тот, которым я шёл до этого. Послав к чертям своё предыдущее руководство, я бросил свою лабораторию и уехал сюда. Но это ещё не все. Рискуя жизнью, я выкрал свои лабораторные журналы, и мы начали истреблять те результаты моих экспериментов, что могли навредить людям. Так я постепенно встал на путь искупления. Теперь все мои исследования направлены на защиту людей. Я, некогда могущественный член Коллегиа Виталис, веду жизнь простого медикуса и библиария. Но я ни о чем не жалею, я нашёл свой путь. Спасибо Мастеру Теодору, и да упокоится он с миром!

Бросив свой факел в пылающий костёр, мэтр Эрвин удалился шаркающей походкой. Маркус внимательным взглядом проводил его сгорбленную фигуру, ставшую ещё ниже и незаметнее.

Наконец очередь дошла до Анны. Пошатываясь, девушка вышла в круг и, повернувшись к собравшимся лицом, поправила берет. Собрание одобрительно загудело. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Анна заговорила:

– Мастер Теодор принял меня в Орден. Он был добр ко мне и указал мне путь. Благодаря ему, я обрела дом и боевых товарищей, готовых защищать меня ценой собственной жизни.

Девушка внимательно посмотрела в ту часть костра, где лежало тело брата Мерсье, прикрывавшего её на стене.

– Но я благодарна ему не только за это, – продолжила Анна. – Он сделал нечто ещё более важное для меня. Благодаря его усилиям жив мой учитель и близкий мне человек – Маркус Эвердин. Мастер Теодор пожертвовал своей жизнью, чтобы помочь ему уцелеть. Я буду вечно помнить это и, клянусь всем, что мне дорого, я заставлю всех этих чертовых выродков заплатить за смерть Мастера!

Глаза девушки воинственно блеснули, а над собравшимися подул холодный ветер, заставивший пламя вспыхнуть ещё ярче. Все стояли, заворожённо глядя на Анну. Девушка развернулась к костру, бросила свой факел и твёрдой походкой удалилась на своё место. Её проводили торжественным молчанием, только Самаэль послал ей дружелюбную улыбку.

Следующей в круг вышла Дженна. Она обвела всех внимательным взглядом и заговорила, борясь со смущением:

– Я – офицер-вигилятор, и вот уже десять лет борюсь с преступностью, охраняя покой мирных граждан. К моей службе можно относиться по-разному. Для кого-то мы – беззубые корыстолюбцы, способные прищемить только мелкую шушеру, но пасующие перед серьёзным криминалом. Для других, мы – продажные шкуры, которых обвиняет в коррупции каждый встречный и поперечный. Но, есть те, для кого мы – оплот закона, те, кто ловит воров, насильников и убийц. Те, благодаря кому маленькие девочки могут спокойно гулять, не боясь, что их облапает какой-нибудь извращенец. Те, благодаря кому честные ремесленники и торговцы могут заниматься своим делом, не боясь грабежа. Те, кто ловит убийц и доказывают на деле, что наказание неотвратимо. Мы защищаем людей от них же самих. Проблема заключается в том, что без таких как вы, – она обвела собравшихся взглядом. – Без таких, как вы, наш труд бесполезен. Орден защищает людей от истинного Зла. Я сражалась со Злом и знаю, чего на самом деле стоит ваш труд. Спасибо вам, отважные воины! И спасибо Мастеру Теодору, что собрал здесь такую крутую команду!

Дженна швырнула свой факел в костёр и удалилась под бурные аплодисменты. Её речь произвела впечатление. Громче всех, естественно, хлопал Найджел.

Наконец, очередь дошла и до Маркуса. Охотник вышел к собравшимся и заговорил, медленно и тяжело роняя слова:

– Вы провожаете наставника, командира и друга. Ваши сердца наполнены печалью и скорбью. Я прекрасно понимаю это. Но мой случай – особый. В последней битве я потерял второго отца. Того, кто вырастил меня, превратив из потерянного мальчишки, снедаемого скорбью и жаждой мести, в того, кем я являюсь сейчас – в Охотника, готового истреблять чудовищ до последнего вздоха. Я обязан Мастеру всем, что знаю и умею. Но он дал мне гораздо больше – он научил меня быть человеком и помог мне сохранить рассудок и не сломаться под гнётом той ноши, что я на себя взвалил. И вот теперь его не стало. Я не могу выразить те чувства, что терзают человеческую часть моей души. Но я скажу вам одно: я пойду дальше тем путём, который дал мне Мастер. Память о нем будет жить в моих поступках. Сейчас мы ведём войну. Невеста Ночи и Серые бригады перешли черту и, в открытую, напали на Орден. Мы справились, но враг слишком силён. И вот именно поэтому мы будем сражаться дальше. Я буду сражаться дальше. Ради памяти моего наставника, ради всех, кого мы защищаем. Я – меч Ордена, Охотник, преследующий тех, на кого укажут. Здесь ситуация иная. Зло пустило слишком глубокие корни и, для того, чтобы их выкорчевать, я прошу у брата Беренгара, временного коменданта Ордена, дозволения вести самостоятельное расследование в качестве дознавателя. И ещё, я прошу дозволения, чтобы сестра Аннабэль сопровождала меня в моих расследованиях.

Охотник замолчал и внимательно посмотрел на Беренгара. Тот секунду подумал и, прокашлявшись, произнёс:

– Быть посему. Ваш с Анной вклад в защиту Ордена и людей неоценим, потому я, Беренгар де Монпелье, временный комендант Ордена, назначаю Маркуса Эвердина дознавателем и жалую ему чин капитана, а его ученице – Аннабэль Смит жалую чин младшего лейтенанта. Нашивки и браслеты получите у кастеляна после завершения церемонии.

Толпа встретила слова Беренгара аплодисментами. Анна взглянула на Маркуса с восхищением. Охотник поклонился Беренгару, затем повернулся к костру и, бросив факел в огонь, произнёс:

– Прощайте, Мастер. Я отомщу за вас!

*****

Когда костёр догорел окончательно, брат Самаэль прочитал заклятье. Поднявшийся вихрь подхватил пепел и унёс его далеко за пределы крепости, развеяв над округой. Собравшиеся защитники проводили его долгим печальным взглядом. Символизм происходящего был очевиден даже непосвящённым – павшие воины возвращались в мир, который защищали, подхваченные одной из первородных стихий.

После нескольких минут напряжённого молчания, в круг опять вышел Беренгар. Оглядев собравшихся, он сказал:

– Братья и сестра. Мы проводили наших товарищей в последний путь. Скорбь и печаль наполняет наши сердца. Но их жертва не была напрасной – мы победили. Так давайте же отпразднуем это, как положено в Ордене. Пусть души наших павших братьев смотрят на нас, и видят, что, несмотря на то, что мы скорбим об их уходе, мы радуемся тому, что живы. Ведь именно ради этого они отдали свои жизни.

Толпа ответила одобрительным гулом.

– Посему, – продолжал брат Беренгар. – Прошу всех пожаловать в главную трапезную. Вино и еда уже ждут вас. Пейте вволю и вспоминайте тех, кто ушёл.

После этих слов собрание начало расходиться. Дженна тут же подскочила к Маркусу и Аннабэль. Глаза женщины возбужденно горели.

– Я, конечно, всё понимаю, выпивка и все такое, – начала она. – Но давайте сперва кое-что обсудим с мэтром Эрвином. Мне кажется, он сможет пролить свет на происхождение той твари, что мы с таким трудом грохнули. Думаю, после сегодняшнего признания он сможет кое-что рассказать.

– Звучит недурно, Дженс, я пойду с тобой, – поддержала подругу Анна.

– Я тоже пойду с вами, дамы, потому что боюсь за здоровье старого мэтра. Вы ещё, чего доброго, ему допрос устроите с применением «форсированных» методов!

– Полно тебе, Марко, – хихикнула Дженна. – Думаю, нашего с Энн личного обаяния хватит, чтобы заставить его говорить без всех этих мрачных колдунств.

– Знаешь, подруга, хватило бы и тебя одной, – подхватила Анна. – Особенно, если бы ты продемонстрировала свои козыри. Бьюсь об заклад, Найджел все глаза сломал о твоё декольте. Кстати, как всё вчера прошло?

Дженна покраснела до кончиков ушей и рефлекторно застегнула китель на последнюю пуговицу. Маркус бросил на Анну вопросительный взгляд.

– У Дженс вчера было гм… свидание с одним из братьев, – пояснила девушка.

– Хм, поздравляю, – ответил мгновенно стушевавшийся Маркус.

Растерянность на его лице настолько позабавила Дженну, что она моментально перестала краснеть и, вернув на лицо прежнюю беззаботную улыбку, выдала:

– Попрошу мне не завидовать, Энн! Мои козыри явно козырнее твоих! И вообще, моя личная жизнь – это моё личное дело.

– Ну пожалуйста, Дженни, – кротким голосом попросила Анна. – Мне же любопытно. Я вчера себе весь вечер места не находила, а сегодня, глядя на твою загадочную мордашку, я замучилась строить догадки. Не стоит так мучить свою лучшую подругу.

– А чёрт с тобой, рыжая! Так уж и быть расскажу, только без подробностей. Не хочу смущать нашего отважного Охотника.

Маркус слегка ускорил шаг, напустив на себя максимально безразличный вид. Сказать по правде, он немного растерялся, оказавшись в подобной ситуации. С одной стороны, он не хотел смущать Дженну, которая явно готовилась поведать подруге что-то сугубо женское, с другой – все эти обсуждения парней, свиданий, отношений и прочего предполагали такой уровень доверия, от которого он отвык за годы странствий. Здесь, однако, был ещё и третий момент, осознание которого на несколько секунд погрузило его в мрачную меланхолию. Дженна своей непосредственной открытостью и дружескими шпильками напомнила Корри. Перед глазами Охотника возникло его искажённое болью лицо с чёрными дырами вместо глаз, неестественно вывернутые конечности и уродливая рваная рана в левой стороне груди. Воспоминание заставило Маркуса сильнее ускорить шаг.

Все это не укрылось от внимательной Дженны.

– Я всё-таки его смутила, – произнесла она, истолковав ситуацию по-своему. – Ну да ладно, что ему слушать наш бабский трёп.

– Дженс, ты кое-что обещала рассказать, – не преминула напомнить Анна.

– Ой, да! – спохватилась женщина. – Ну, так вот, Энн. Спустились мы, значит вчера в деревню, а там праздник вовсю. Песни, танцы, хороводы у костра. Брага, сидр, да яблочная самогонка. Мы, значит, поздоровались с местными – и айда с ними хороводы водить. Выпили, закусили. Хорошо так, весело. Правда, нам праздник едва не испортили. Кузнец то местный хватил лишку, ну, и за мной решил поухлёстывать. Найдж завёлся. «Уйди», – говорит. – «Подобру-поздорову». А тот не унимался, все твердил, что без оружия да магии, он любому орденцу ребра пересчитает. Ну, Найдж и дал ему промеж глаз. С одного удара «свет погасил». Энфорсеров этому крепко учат. Остальные деревенские завелись, мол, наших бьют, и на нас с Найджем попёрли. Ну а я – жезл в руки и заорала, как это обычно на службе: «Всем лежать, руки за голову!». Струхнул народ порядком.

– И что, так все и закончилось?

– Нет, Энн. Лежат, значит, мужики на земле, не шелохнутся. Бабы рядом, от страха бледные. И тут вопль: «Спасите, помогите! Чудовище!». Мы с Найджем сразу за оружие и выяснять, кто кричал, где кричал. Оказалось, девчонка с парнем решили от всех на бережку озера уединиться. Только значит, устроились, а из воды чудище вылезло. Парня сразу задрало, а девчонка в деревню сбежала. Как была, в одном исподнем.

– Чудовище? – заинтересованно переспросила Анна.

– Как есть, чудовище, Энн. Мы с Найджелом его видели. Здоровенная такая тварь, на двух ногах ходит, как человек, только весь в слизи и тине озёрной. Оно, значит, из озера вылезло и к деревне побежало. Местных тут же как ветром сдуло, все по домам заперлись, едва оно появилось. Я и сама растерялась слегка. Хорошо, Найджел рядом был. Он, едва чудище заметил, сразу заорал: «Огнём бей, Дженни! Это умертвие – они огня боятся!». Ну, мы с Найджелом его и шарахнули Адским пламенем, не разбираясь особо. Вмиг тварь испепелили. А потом Найдж и говорит: «Дело плохо, Дженни. За ним ещё придут, если мы колдуна не остановим».

– И был прав, – включился в разговор Маркус. – Умертвия – это существа, которые возникают, если душу призвать в мёртвое тело и наложить связующие чары. Что-то вроде метки Каина. Но только Каинова метка кладётся на живое тело, а здесь немножко иной принцип. Кажется, заклятье называется «Цепь Гекаты», но я могу и ошибаться.

– Ну и что дальше-то было? – нетерпеливо произнесла Анна.

– А дальше… Колдуна мы с Найджелом искали. Тут уже работа по моей квалификации – опросить свидетелей, определить мотивы, выявить круг подозреваемых.

– Нашли?

– Ох и нашли, Энни, не то слово. Я тебе подробнее позже расскажу за стаканчиком. В деревнях глухих, порой, такие страсти разыгрываются, куда там Шейкспайру или Дюмэ. В общем, оказалось, что всему виной неразделенная любовь. Одним словом, нашли мы ведуна, правда так просто сдаваться он не захотел. Пришлось убить.

– Ну и ночка у вас выдалась! – выдохнула Анна.

– Ну, – пожала плечами Дженна, – Как сказать. Едва мы с колдуном расправились, селяне воспрянули духом и про конфликт забыли. Даже кузнец с Найджелом решил «мировую» выпить. В общем, нарекли нас спасителями и благодетелями, накормили, напоили, дали четвертную бутыль самогонки с собой и к воротам крепости на телеге свезли аккуратно под утро.

– Только вот спать мы сразу не отправились, – заговорщицким шёпотом продолжила Дженна, обратившись к Анне. – Сама понимаешь. Оба на взводе, да ещё и весёлые.

Анна понимающе кивнула. Маркус опять ушёл вперёд, усиленно делая вид, что ему ничего не слышно.

– Энн, а это вообще нормально? – шёпотом спросила Дженна, когда Маркус отошёл.

– Что?

– Ну, когда ты, это… ну это… – покраснев до самых кончиков ушей, пыталась объяснить Дженна, поднимая кверху раскрытые ладони.

– Летала, да? Ну, в процессе? – понимающе спросила Анна.

Дженна кивнула, ещё сильнее застеснявшись.

– Совершенно нормально, Дженс. С магами всегда так. Кажется, это называется «Силовой резонанс». У меня так регулярно.

– Классная штука, согласись?

– Не то слово, Дженс.

– Так вот, ты почему такая бодрая сегодня! – догадалась Дженна.

– А то, – подмигнув, ответила Анна. – Кстати, мы уже пришли.

Троица оказалась у дверей лаборатории, из-за которой нестерпимо пахло какими-то на редкость зловонными реактивами.

****

– Как продвигаются ваши исследования, мэтр? – обратился к Эрвину Маркус, едва они переступили порог лаборатории.

– Мои исследования? – растерянно глядя в лицо Охотника переспросил старый учёный.

– Ну да. Исследования того образца, что я вам дал, – пояснил Маркус, сделав жест Дженне, едва та попыталась заговорить.

– Мои, гм, исследования, – растерянно произнёс Эрвин. – Боюсь, я не смогу порадовать вас какими-то значимыми результатами. Я понял, что взаимодействие имеет электрическую природу. Это некая форма живого магнетизма, доселе науке неизвестная. Но кое-что я понял. Вы слышали об опытах мэтра Попова из русинской Коллегии Технис?

– Нет, мэтр. А что он изучал?

– Мэтр Попов изучает возможность передачи информации на расстоянии, используя электричество и магнетизм. Беспроводной телеграф. Он назвал своё изобретение «радио».

– Без сомнения, это полезное изобретение, мэтр, но к чему вы клоните? – нетерпеливо произнесла Дженна, которой уже надоело молчать.

– В радио есть очень важный элемент, который воспринимает электромагнитные колебания эфира. Его называют «антенна». Этот элемент может как воспринимать колебания, так и передавать их. Ну, так вот, я всерьёз уверен, что гомункул – и есть такая же антенна, только живая. С его смертью связь прервалась. Эх, если бы мы могли заполучить в наше распоряжение живой образец!

Анна и Дженна непонимающе воззрились на старого учёного. Маркус понял все первым.

– Тогда я смог бы соединиться с разумами тварей Скверны и понять то, что они замышляют! – возбужденно произнёс он.

– Отнюдь, молодой человек! Все не так просто, как вы думаете. Для того, чтобы наладить связь, радио должно быть настроено на определённые колебания эфира. С живым «радио», думаю, справедлив тот же принцип. К тому же, даже если у вас получится «настроиться» и слушать, это не значит, что враг не будет слушать вас и видеть то, что видят ваши глаза. А уж если он будет передавать свою волю… Так что, я всячески предостерегаю вас, молодой человек, от подобных авантюр.

Маркус неопределённо пожал плечами. Затем, глянув на сердитую Дженну, вспомнил, с какой целью они пожаловали к старому учёному.

– Уважаемый мэтр, – сказал он на редкость вежливым, но твёрдым тоном. – У офицера Миллис есть к вам ряд вопросов, касательно вашей прошлой работы.

Охотник посмотрел на Дженну и сделал приглашающий жест.

– Что вы можете сказать об этом? – спросила Дженна, протягивая табличку, снятую с тела монстра.

Мэтр Эрвин взял табличку и начал пристально вертеть её, внимательно вглядываясь в выбитые на ней ромейские буквы. По мере изучения, на некогда бесстрастном лице старого учёного сменилась целая гамма эмоций: недоверие, брезгливое любопытство, явное негодование. Овладев собой, учёный произнёс твёрдым металлическим голосом:

– Где вы взяли это, юная леди? Расскажите пожалуйста, как выглядело то, с чего вы сняли ЭТО?

Вздохнув, Дженна начала свой рассказ о стычке с монстром. Маркус и Анна помогали ей, насыщая рассказ всеми доступными им подробностями. Во время разговора Эрвин не перебивал их, однако лицо старого учёного все сильнее багровело, а кулаки сжимались так, что костяшки пальцев побелели.

– Чёртовы ублюдки! – рявкнул он, едва Дженна закончила говорить. – Эти садисты всё-таки завершили проект!

Далее последовал поток нецензурной брани, уместной скорее в устах сержанта-энфорсера, а не прославленного учёного. Во время этого монолога женщины смотрели на старого мэтра, испуганно моргая. Маркус тоже выглядел растерянным.

От души выматерившись, Эрвин прокашлялся и спросил:

– Что конкретно вы хотите узнать, уважаемые?

– Если можно, всё и с самого начала, – ответила за всех Дженна.

– Тогда разбирайте стулья и садитесь, рассказ будет длинным. Напитки вам не предложу, сами понимаете, в моей лаборатории не место пищевым субстанциям.

****

После окончания факультета Виталис я поступил на работу в отдел специальных проектов Коллегиа Виталис. Здесь мы – группа молодых и честолюбивых учёных – проводили рискованные эксперименты по созданию новых форм жизни. Изначально цели нашей работы были самыми благородными – мы пытались остановить надвигающуюся катастрофу. Все вы знаете, что наш, истерзанный войной и варварскими производствами мир, медленно умирает. Реки отравлены химикатами, леса вырубаются, воздух загрязнён вредными отходами мануфакторий и крупных фабрик. Каждый год вымирают десятки видов животных и растений. Мы хотели это остановить – модифицировать живые организмы, чтобы повысить их выживаемость и адаптивные возможности. Наши эксперименты были направлены на существующую биосферу, и ни в коей мере не касались людей. Так продолжалось до тех пор, пока нашей работой не заинтересовалась Коллегия Милитарис.

Всё началось с того, что нам была поставлена задача – создавать новые гибридные боевые организмы – химер, имеющих соответствующие поведенческие паттерны и управляемых посредством Магос Конгнитэ. Вообразите себе огромных бронированных монстров, сеющих ужас в рядах врагов, ну, или юрких мелких существ, способных проникать в укрытия и бункеры и нести на себе взрывчатку или болезнетворных бактерий. Мы экспериментировали с разными животными, от слонов до крыс. Гибриды, созданные нами, доказали свою эффективность на поле боя, однако, имели один ключевой недостаток, из-за которого их не пустили в серию: они не могли размножаться. Трудоёмкость ручного создания химер была слишком высокой. Военных это не устраивало, поэтому часть наших работ была свёрнута, а живые образцы изъяты и помещены в спецхранилища. Со временем Коллегия Милитарис устранилась из нашей работы. Мы вновь почувствовали себя свободно. Ровно до того дня, как нами заинтересовался отдел внутренних расследований.

Им стали интересны наши наработки в части создания химер, так что они тут же назначили нам куратора. Им стал Сайрус Блэкберн – старший дознаватель отдела внутренних расследований. Между собой мы звали его «Верховным Инквизитором».

О Сайрусе стоит упомянуть отдельно. Это был по-настоящему мрачный тип. Несмотря на свою невыразительную внешность (даже сейчас я не могу вспомнить его лица), он был поистине уникальным человеком – сильнейшим тёмным колдуном и на редкость циничным и амбициозным исследователем. Ходили слухи, что он сделал свою карьеру на расследовании ереси Томаса Райли. Как бы то ни было, его интересовала Скверна, и Сайрус активно её изучал. К этим исследованиям он и привлёк нашу команду.

Самым страшным было то, что Сайрус решил ставить опыты на живых людях. У отдела внутренних расследований была целая сеть тюрем, в которых томились сотни еретиков – магов, поставивших себя вне человеческой морали и системы правосудия из-за своих преступлений. Именно эти отщепенцы и должны были стать нашей лабораторной базой.

Тогда, с подачи Сайруса, и родился проект «Кающийся». Занимался проектом мой непосредственный заместитель – мэтр Роберто Сальваторе. Я, понимая к чему все идёт, всячески старался дистанцироваться от этого, и практически открыто саботировал работу над проектом. Моя команда, за исключением мэтра Сальваторе, всецело поддерживала меня. Исключением, правда, был молодой практикант – тевтонский диссидент по имени… Не помню, кажется, там было что-то вроде Виллештейн или Валленшмерц, или вообще Вильгефорц. Нет, точно не Вильгефорц. Это из какого-то романа. Не суть. В общем, он активно занимался проектом и пытался сделать карьеру.

Как раз тогда я и познакомился с Мастером Теодором. Как я уже говорил, он-то и открыл мне глаза на суть моей работы. Осознав всю пагубность своего пути, я сделал то, что, по моему мнению, было правильным – уничтожил все записи по проекту «Кающийся», выкрал лабораторные журналы и сбежал.

Как оказалось, остановить проект я не смог. Его завершили в моё отсутствие, и результат превзошёл мои самые страшные кошмары. Вот, собственно говоря, и все.

*****

– Погодите, мэтр, – запротестовала Дженна, едва Эрвин закончил свой рассказ. – Вы говорите, что проект закончили без вас. Вы можете вспомнить тех, кто мог бы над ним работать? Я имею в виду, вашу команду.

– Юная леди, – вздохнул Эрвин. – Прошло слишком много времени. Я с трудом помню их, да и имена вам мало что дадут. Кто-то наверняка умер от старости, кого-то пустили «в расход» «могильшики».

– «Могильщики»? – переспросил Маркус.

– Так называют специальное подразделение отдела внутренних расследований. Это подразделение следит за соблюдением государственной тайны и уничтожает тех, кто, так или иначе, может её разгласить. Именно «могильщики» хоронят все результаты экспериментов и зачищают тех, кто пережил собственную полезность.

– Как бы то ни было, мэтр, – продолжила Дженна настойчиво. – Мне нужны имена.

– Вот, – сказал Эрвин и быстрым торопливым почерком сделал несколько надписей на клочке бумаги. – Только не советую вам интересоваться этим в открытую, если, конечно, не хотите познакомиться с «могильщиками».

– Спасибо, мэтр, – ответила Дженна, обведя в списке несколько имён карандашом.

– Только вот скажите мне, уважаемые, – обратился Эрвин к собравшимся. – Зачем вам понадобились эти имена?

– Видите ли, мэтр, – ответил за всех Маркус. – «Кающегося» пробудил человек Серых, а это значит, что Серые знали не только место расположения «образца», но и его особенности, а также – заклятье пробуждения. Я, конечно, допускаю, что источником утечки могли быть неведомые «могильщики», но вначале следует проверить известные зацепки.

– Вам виднее, молодые люди. А сейчас, будьте добры, оставьте меня в покое. Мне надо о многом подумать, – вздохнул мэтр и обратился к своим записям, демонстративно игнорируя посетителей.

Все сдержанно попрощались с мэтром и вышли наружу. Надо было присоединиться к торжеству, однако ни Маркус, ни Анна не ощущали желания праздновать. Только глаза Дженны возбужденно блестели – ищейка взяла след.

****

Войдя в зал собраний, Маркус, Дженна и Аннабэль тут же направились к небольшой группе боевых братьев, пьющих вино и возбужденно жестикулирующих.

– Ну, так вот, парни, – рассказывал Найджел своим собеседникам. – Меняю я, значит, ленту в пулемёте, а Дженна меня прикрывает. Чувствую, по нам стрелять начали. Я такой: «Сделай что-нибудь, Миллис!», а она, значит, кидает вниз «солярку» и орет: «Абра блин кадабра!». Только проморгались ублюдки, и тут она одного из винтовки снимает, а за ним второго. И ещё с юмором так: Фокус, мать твою, покус!». Блин, мне стрелять надо, а я едва от смеха не ссусь!

– Абра-кадабра! – залился смехом один из собеседников. – Фокус-покус, гы! Ровно Гарри-волшебник. Черт, ну вы даете!

– Спокойно, Гарри, это Хоггсмид! – вклинилась в разговор Дженна, чем вызвала новый приступ смеха у Найджела и его собеседника, стройного мужчины с короткими волосами и внимательным взглядом хищника.

Третий участник беседы – чернокожий детина с короткими курчавыми волосами – непонимающе смотрел на смеющихся братьев. Маркус и Анна также не поняли шутки.

– Ребят, это наш, Хоггсмидский юмор, – пояснила Дженна. – В теме только Милитарис. Суть шутки в том, что новички, начитавшись книг о магии, приходя в школу, ожидают увидеть рыцарский замок с говорящими портретами и полётами на мётлах, а попадают в пропёрженную казарму с развешенными по стульям портянками и злодеем-ротмистром.

– Злая какая-то шутка, – пожала плечами Анна. – Так обмануться в ожиданиях, а вы ещё ржёте, как лошади.

– Да ладно, Энн. Не хочешь разочароваться – не очаровывайся, только-то и всего. Кстати, Найдж, – обратилась она к бородачу. – Познакомь меня со своими друзьями.

– Леди, меня зовут Жан Рембо, – взял слово молодой человек с взглядом хищника. – Рембо, ударение на «О». Как у известного поэта. Собственно, я являюсь его дальним родственником.

Маркус вдруг вспомнил, что этот мужчина рассказывал, как прятался по лесам от жандармов. «Интересно, что бы сказал на это его благородный родственник?» – подумал Маркус.

– Очень приятно, Жан, – ответила Дженна. – Ты, значит, из «волков»?

– Так точно, леди. Магос Спекулаторис, выпуск девятисотого года. Три года на Балканах, два года в Ордене.

– Лэйди, Женна, я Патрик Мбангу, – ответил чернокожий мужчина, улыбнувшись широкой белозубой улыбкой. – Рад вас здйесь вйидеть.

– Дженс, это мой лучший друг – Пат, – поддержал его Найджел. – Мы зовём его «Уголек». Пат недавно прибыл из Африки и не очень хорошо говорит на всеобщем. Патрик был матросом на каперском судне, по сути, бесправным рабом, над которым издевался капитан. Мастер Теодор помог ему и приютил в Ордене.

– Рабом? – всерьёз удивилась Дженна. – Рабство же отменили тридцать лет назад?

– Так-то оно так, – пожал плечами Найджел. – Да только вот Пат – стихийный маг, притом, нелицензированный. Сама понимаешь, что это значит. На берег не сойти – сожгут, а на корабле – капитан почти всевластен. Вот и мыкался Пат, пока его Мастер не нашёл.

– Маста Теодор помог мне преизрядно! – с пафосом ответил Патрик.

– Пат вообще – человек особый. Он мне жизнь спас во время одного из рейдов. Брали мы как-то ведьму с толпой «ходячих». Так на меня тварь эскорта выскочила. Я ровно ничего поделать не успел. Ну, думаю, смерть пришла. Потом вижу – тварь трясётся и что-то сказать пытается. Я едва разобрал что-то в духе: «Стириляй, Найджо, я эго диржю». Поворачиваю голову, а рядом Пат стоит, глаза закатил и дёргается. Тут мне все ясно стало. Патрик же стихийник, а они умеют вселяться в сознание разных животных. Вот он и того… Ну я, конечно, выстрелил. Правда, не в голову, чтобы энергия смерти Пата не убила, но ему и этого хватило. Неделю считай, в лазарете отлёживался. И ведь знал же, засранец, что жизнью рискует, когда в тушку вселялся. Но все равно, сделал. Настоящий мужик, одним словом! – резюмировал Найджел и похлопал Пата по спине.

– Только вот, после этого, я Пату стал книжки таскать, да заниматься с ним всеобщим. А то ведь опять вселится, и пристрелят его, не разобравшись. Так, дружище?

Негр кивнул, обнажив в улыбке ровные белые зубы.

Вино лилось рекой, весёлые шутки перемежались с грустными тостами «за тех, кто не с нами», атмосфера с каждым часом становилась все более непринуждённой. Дженна в обнимку с Найджелом орала песни под аккомпанемент непонятно откуда взявшейся гитары. Окружившие их воины подпевали пьяными голосами, фальшивя и не попадая в ритм. Однако это никого не волновало, всем было весело.

Анна, в свою очередь, разговорилась с Самаэлем. Молодой маг сбивчиво объяснял девушке сложные магические построения. Анна же делилась боевыми техниками, изредка демонстрируя тот или иной удар. Мужчина заворожённо следил за её движениями, и даже пытался неуклюже повторять. Девушка одобрительно улыбалась, после чего молодой волшебник ещё сильнее краснел.