Текст книги "Грешник"

Маркус понимающе кивнул. Все аристократы, попадавшиеся ему до этого, часто имели свои причуды, к которым он за годы странствий научился относиться снисходительно.

– Будешь? – спросил Борис, потянувшись к бутыли.

– А, давай, – ответил Охотник, махнув рукой.

Борис разлил водку по рюмкам, тщательно следя, чтобы уровень жидкости в них был одинаковым.

– Ну, за встречу, – произнёс Борис и залпом выпил.

– Будем! – ответил Маркус по-русински и тоже залпом осушил рюмку.

Борис хохотнул и шутливо пихнул его локтем.

– Молодец. Сразу видно, знаком с нашими традициями.

– Да уж, доводилось бывать в ваших краях. Жаль, что только по делу. Нравится мне Русинская Империя. Все у вас по-людски как-то. Нелегалов не жжёте, за порядком следите.

– А что нам остаётся? У нас империя большая, полно далёких деревушек и уездных городков. Дипломированных магов на всех не хватает. Зачастую только и остаётся надеяться на нелегальных стихийников: болячки, там, лечить, роды принимать, за посевами следить. По сути, вся наша империя на них и держится. На них и простых русинских мужиках и бабах. У нас в любой деревне завсегда два уважаемых человека есть: поп из церкви Спасителя, да ведун или ведунья. Последних, надо сказать, уважают больше.

– Да уж, наслышан о ваших стихийниках. Они же до сих пор хранят старые традиции и передают знания от учителя к ученику. Насколько я помню, даже ваши дипломированные маги из Чародела не брезгуют у них учиться.

– Есть такое. У нас это называется – Путь Силы. Это, когда опытный маг отправляется в путешествие по стране от Москвы до самого Порт-Артура. А по дороге обучается у стихийников в самых глухих местах: у среднерусских ведунов, чудских волхвов, бурятских и якутских шаманов. Многие полжизни на такой путь тратят. Но уж, если завершают, то равных им нет.

– Полезная практика. Я сам сталкивался со стихийниками и могу сказать одно: к природе они ближе, чем мы и чаще понимают, что следует делать, а что – запрещено. Ереси – удел образованных колдунов и магов.

– Да уж, воистину. Чего стихийники не делают, так это мёртвых не воскрешают. У них просто – умер, значит умер. Смерть – лишь возвращение в Поток. Потому мы их и не преследовали никогда. Зла в них нет, а вот заблуждений бывает навалом. Ну, да ладно. Водка греется.

Поняв намёк, Маркус разлил напиток по рюмкам, тщательно следя, чтобы было налито поровну. Следовало уважать традиции нечаянного собеседника.

Борис одобрительно хмыкнул:

– Сразу видно, толковый ты человек, Маркус, и рука набита. Служил?

– Нет. Я с детства в Ордене. Моих родителей убили чудовища, а меня подобрали и воспитали братья. Так что, я с десяти лет с чудищами воюю.

– А я служил. Турецкая война, Первая Мировая, приграничные конфликты. Успел всякого навидаться, прежде чем в Орден попал.

– А с Натальей давно знаком?

– С тех самых пор, как она последний раз овдовела. Считай, с детства. Мой отец с Оболенскими был дружен, и я часто бывал в их доме. Там с ней и познакомился. Она тогда ещё в Чароделе преподавала.

– Давно это было.

– Да уж. Давай ещё выпьем.

И они выпили. Затем ещё раз и ещё. Когда бутыль опустела на две трети, слегка осоловевший Маркус спросил:

– Вот объясни мне, Борис, как так получается, что ты – капитан, а командует в вашей компании Наталья? Я, конечно, понимаю, что она Великая, но всё же…

– Люблю я её, – твердо произнёс Борис. – С самого детства люблю. Я же на фронт ушёл, чтоб её забыть и не конфузить. Она тогда молодой вдовой была, а я – всего лишь юнкером. Начни я проявлять своё отношение к ней, появился бы повод для досужих сплетен.

– «Ах! Злые языки страшнее пистолета», – процитировал Маркус.

– Воистину, Маркус, воистину. Кстати, я польщен твоим знанием русинской классики. А если сёрьезно, то эта женщина украла моё сердце. Я люблю её уже тридцать лет.

– Надеюсь, что это взаимно? – участливо спросил Маркус, в очередной раз разлив водку по рюмкам.

– Видит Создатель, да! – порывисто ответил Борис. – Мы вместе уже пять лет. Да, я знаю, что она бессмертна и будет такой же молодой, когда я окончательно состарюсь. Но мне плевать! Мой батюшка против этой связи, мои родные предпочитают со мной не общаться, но мне это не важно.

– А что не так? Почему отец против?

– Наталья не может иметь детей, а я – последний в роду. Останься я с ней, у нас не будет наследников и род прервётся. К тому же – она Великая Тёмная. В представлении моего отца и моих скудоумных родственников, Наташа – не человек. Но мне плевать и на это. Она – женщина, которую я люблю.

– Как же вы смогли сойтись? Насколько я знаю, Великие редко сходятся с обычными людьми.

– Я понял её и смог услышать. Для этого мне пришлось пройти десяток стран, побывать в плену, столкнуться со смертью. Но я понял. Я приблизился к тому, что владеет её душой. Мы говорили, как равные. Много говорили, а потом она стала моей. Бедная женщина, ей пришлось через многое пройти, чтобы обрести силу. Я был единственным, кто разглядел в ней не живую богиню, не пришельца из иных миров, а обычную женщину, которой бывает больно. Знаешь, что меня поразило?

– Что?

– Её взгляд, когда она остаётся одна и думает, что её не видят. Я видел такой же взгляд у своего сослуживца, который во время войны побывал в плену у турков. Она заплатила слишком высокую цену за своё бессмертие, Маркус. Я был единственным, кто разглядел в ней это. Я понял, что стоит за её напускным аристократизмом.

– И что же?

– Многое, Маркус. Она ведь не родилась благородной. Бастард царского опричника, рождённая от сельской ведуньи. Наташа всего добивалась сама, через боль, через предательство и презрение окружающих. Она стала той, кто вдохновлял Пушкина на его стихи, с неё писали картины ведущие живописцы эпохи. А в глубине души она так и осталась любопытной сельской девчонкой, которой плевать на придворные пышности. В должности придворного некроманта она познала все тайны правящего дома, познала фавор, интриги и опалу. Никому не дано узнать, сколько мрачных секретов она носит в себе. И, знаешь что, Маркус? Я принимаю её такой, как есть.

– Здорово, что вы есть друг у друга. Береги её. Так уж повелось, что у вас один путь на двоих. Так же, как и у меня с Анной. И в конце нас ни ждёт ничего хорошего. Готов ли ты это принять?

– А что мне остаётся? – неожиданно трезво ответил Борис.

– А остаётся, мой друг, надежда на то, что все закончится хорошо, и вы наконец-то поедете к морю, и будете наслаждаться друг другом в неге и праздности.

– Воистину, друг. Кстати, у нас кончилась водка.

– Борис, я предпочту коньяк. Готов сходить ради этого в вагон-ресторан и захватить бутылку и снеди на закуску.

– Полно, Маркус. Мы можем вызвать сюда стюарда и сделать заказ.

– Нет, я предпочту пройтись. Видишь ли, наш с тобой разговор разбередил мои сомнения, и я хочу проветриться, – честно признался Охотник.

– Как хочешь, – ответил Борис.

Маркус вышел из купе, плотно закрыв за собой дверь. Коридор перед ним плавно покачивался. Кое-как справившись с опьянением, мужчина побрёл в сторону вагона-ресторана.

****

Вагон-ресторан первого класса был просторным помещением, стены которого были снизу отделаны дубовыми панелями, а сверху задрапированы бархатом приятного шоколадного оттенка. Из стен торчали электрические светильники в фигурных плафонах матового стекла, отделанные почерневшей от времени медью. За окнами, полуприкрытыми атласными занавесками с монограммой транспортной компании, проплывали вечерние тени.

Несмотря на сравнительно ранний час, в помещении было практически безлюдно. Массивные дубовые столики пустовали, лишь за одним из них за шахматной доской скучал пожилой мужчина. Маркус уверенным шагом направился к стойке стюарда.

Когда до стойки оставалось около десятка шагов, перед ним, как будто из под земли, вырос тот самый пожилой шахматист, оказавшийся благообразным седым джентльменом в безупречном чёрном фраке и белой накрахмаленной сорочке. Мужчина был худым и поджарым, а в росте едва уступал Маркусу. У джентльмена было красивое породистое лицо с высоким лбом мыслителя, массивным патрицианским носом и тонкими губами, сложенными в циничную полуулыбку. Из-под седых кустистых бровей на Маркуса смотрели яркие голубые глаза, в которых пылало неземное пламя. Пепельные волосы незнакомца были убраны в хвост на затылке.

– Молодой человек, не откажите мне в любезности и сыграйте со мной партию, – предложил мужчина уверенным голосом.

– Простите, уважаемый, но я весьма посредственный шахматист, – попытался было отказаться Маркус.

Мужчина, не уходя с дороги, цепко схватил Охотника за запястье и пристально посмотрел ему в глаза. Маркус содрогнулся, почувствовав магическое пламя в его взгляде. Первая мысль, о том, чтобы простым приёмом освободиться от захвата наглеца, показалась ему крайне неуместной.

– Отчего же, молодой человек? – продолжил мужчина с вкрадчивой интонацией. – Как можно оценить мастерство игры, не сыграв в неё? Возможно, против ваших ожиданий, вы окажетесь более умелым игроком. Сыграйте. Я считаю, что партия будет полезна нам обоим. В конце концов, нас интересует один и тот же вопрос.

– О чем вы, уважаемый? – неуверенно поинтересовался Маркус, понимая, что уже идёт за незнакомцем к столу с шахматной доской.

– Кто ты? Шахматная фигура или игрок? Находишься ли ты на доске или сидишь за ней? Ты ведь хочешь знать это, не так ли, Маркус Эвердин?

Маркус вздрогнул, вспомнив недавний разговор с Натальей. Кто решил померяться с ним силами в игре? И откуда неизвестный знает его имя? Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, Охотник занял предложенное ему место у доски.

– Я буду играть чёрными, – произнёс незнакомец. – Делайте первый ход.

Маркус взял в руки пешку и, секунду подумав, поставил её на выбранную позицию. Едва он это сделал, до него донеслись испуганные крики и далёкие звуки выстрелов.

– Сосредоточьтесь на игре, молодой человек, – произнёс незнакомец. – Там разберутся без вашего участия.

Вокруг игроков полуденным маревом замерцал купол магического барьера, отрезавшего их от окружающей реальности.

*****

– Ну, и о чём вы думали, когда забирали мобиль у того бедолаги? Из-за вас, недоносков, виги сели нам на хвост! – негодовала мадам Клодин, сидя на диване в купе второго класса.

Анджело Фуччи понуро молчал, его брат Гвидо сжимал и разжимал кулаки. Наконец, он решился и, недобро взглянув на Клодин, спокойно ответил:

– Мадам, мы с братом в розыске. Арендовать машину частным порядком было бы неразумно. А транспорт требовался немедленно, вот я и решил проблему быстро. Да, погонялись за нами виги, что с того? Они отстали на полдороги до Ручья. На поезд мы сели без инцидентов.

– Нам ехать практически сутки. За это время виги поймут, куда мы скрылись, и дадут знать остальным. Особенно, после того, как найдут брошенный в Серебряном Ручье мобиль. Не удивлюсь, что на следующей станции к нам в вагон нагрянет маршал с бригадой энфорсеров.

– И что вы предлагаете, мэм? – ехидно поинтересовался Анджело.

– Взять в заложники чертовых аристократов из первого класса, а потом убедить машиниста гнать до столицы на всех парах, не останавливаясь нигде. В предместьях тормознуть поезд, кокнуть поездную бригаду и всех лишних свидетелей, а потом тихонько скрыться, растворившись в трущобах.

– Извините за прямоту, мэм, – не унимался Анджело. – Но это херовый план.

– Не нравится – придумай получше, страхолюдина! Только не удивляйся, что на следующей станции нас будет штурмовать отряд мракоборцев из Ордена, которым будет плевать на заложников. Не удивлюсь, если они притащат с собой Грешника и эту их новую рыжую сучку, которая как следует дала просраться вашим ещё там, в лесу.

– Брат прав, план рискованный, – подал голос молчавший до этого Гвидо. – Не исключено, что на этом поезде едут те, кто грохнул Руфуса. Хер ли им ещё делать в Грейсхилле, наверняка свалили. И, наверняка, – поездом. Никому не охота сутки трястись в мобиле по дороге в столицу.

– Гвидо, дорогой, мыслительные процессы – это явно не твоё. Давай лучше, ты займёшься тем, что у тебя лучше всего получается, например отрыванием голов.

– Неплохая идея, – осклабился Гвидо и очень выразительно глянул на госпожу Клодин.

Внезапно он закашлялся, ощутив поток магической энергии, направленный ему в горло. Призрачное лезвие не доставало до его горла буквально на миллиметр.

– Нюхай, на кого рычишь, шавка! – презрительно бросила Клодин.

– Борзонул, исправлюсь, – спешно ретировался бандит.

– Так-то, сладкий, – ухмыльнулась колдунья и магическое лезвие развоплотилось.

Клодин вышла из купе, оставив братьев наедине. Спустя десять минут она вернулась, вид у неё был крайне озабоченный. Женщина была бледна, а её лицо изображало крайнюю степень неуверенности, граничащую с откровенным страхом.

– Хреновые новости, госпожа? – учтиво поинтересовался Гвидо, здраво рассудив, что не хочет быть мишенью для негативных эмоций тёмной колдуньи.

– Ужасные. В вагоне первого класса едут две тёмных колдуньи. Одна из них – чрезвычайно сильная. Вторая… Странная. Натянутая, как арбалетная тетива, того и гляди – выстрелит. С ними двое мужиков, оба маги. Судя по силе – Светлые. Больше в первом классе никого.

– Так что же, получается, план отменяется? – ехидно поинтересовался Анджело.

Гвидо метнул на него сердитый взгляд и юноша осекся.

– Нет, касатики, – вздохнув, ответила Клодин. – План остаётся в силе. Просто мы с Анджело берём в заложники поездную бригаду, а ты, Гвидо, отцепляешь нахрен пассажирские вагоны. Щупальца и телекинез тебе в помощь.

Бросив друг на друга неуверенные взгляды, троица двинулась прочь из купе.

С первым препятствием заговорщики столкнулись в головной части состава. Дверь в штабной вагон была заперта. На помощь пришла изворотливая Клодин. Дама натурально изобразила обморок, грохнувшись без чувств прямо перед металлической дверью. Анджело тут же забарабанил в неё ногами.

Через секунду дверь открыл взъерошенный проводник.

– Что случилось? – спросил он, испуганно таращась на лежащую в беспамятстве женщину.

– Позовите медикуса! У госпожи случился удар! – трясущимися губами бормотал бледный Анджело.

– Хорошо, я доложу старшему, – произнёс перепуганный проводник и бросился внутрь вагона.

Вслед ему тут же метнулось щупальце, пробив грудь несчастного за доли секунды. Клодин рывком поднялась на ноги и нырнула в открытую дверь. Анджело последовал за ним. Гвидо же, вздохнув, побрёл в тамбур, в уме прикидывая, как будет при помощи телекинеза выворачивать огромные болты из вагонной сцепки и заранее морщась от связанной с этим головной боли.

****

Старший лейтенант-эрадикатор Роберт Фишер проснулся от ужасной головной боли. Досаждал осколок снаряда, который полковые медикусы не смогли извлечь из его черепа. Не было на восточном фронте хирурга, способного провести подобную операцию и, потому молодого мужчину снабдили достаточным количеством лаунданума и морфина, выделили денег на билет и отправили в столицу в надежде, что тамошние медикусы смогут ему помочь.

Проблема была в том, что экономные военные не рассчитали запасов болеутоляющих и теперь бедняга Фишер вынужден был, страдая от боли, ползти в штабной вагон в надежде разжиться флакончиком опия у тамошнего медикуса.

Скрипя зубами от боли и злобы на тыловых крыс, обрёкших его на такие мучения, мужчина прихватил свой табельный кольт и направился в штабной вагон, издавая по пути невнятные ругательства.

В полутьме тамбура Фишер разглядел мужскую фигуру, стоящую в напряжённой позе, вытянув и слегка разведя руки в стороны. По запрокинутой голове и дёргающимся губам Роберт понял, что творится что-то неладное. Тренированный мозг даже сквозь пелену боли ощутил энергию творимого волшебства. Волшебство это, судя по всему, не было добрым.

– Отставить! – рявкнул Фишер и дёрнул из кобуры пистолет.

Мужчина не отреагировал, однако, в сторону лейтенанта метнулось влажно блестящее щупальце. Натренированные рефлексы спасли молодому человеку жизнь. Не до конца осознавая, что делает, Роберт Фишер метнул в сторону щупальца огненный шар, а затем выстрелил. Раздался оглушительный рёв и тут же запахло палёным мясом. Мигом забыв про боль, лейтенант бросился бежать обратно, по пути оборачиваясь и швыряя в тьму коридора огненные шары. Почему-то он не сомневался, что тварь выжила и будет преследовать его.

Добежав до вагона первого класса, мужчина постучался в первое попавшееся купе, в котором ощущалась аура живого человека. Дверь ему открыл подвыпивший блондин средних лет. На поясе мужчины были кобуры с пистолетами.

– И гхде мой коньяк? – заплетающимся языком произнёс мужчина.

– Код – красный! – прошептал Фишер, прежде чем потерять сознание.

Гвидо Фуччи между тем появился в дверях вагона.

– Пдзц тбе страшшный! – пьяно икнул Борис и, выхватив пистолеты, выстрелил в чёрную фигуру Гвидо, параллельно используя заклинание магического отрезвления.

В Чароделе этому заклинанию учили на первом занятии.

*****

Незнакомец между тем сделал свой ход, передвинув чёрную пешку на e6. В это время за несколько вагонов от них Анджело Фуччи ударил наотмашь старшего проводника, заставляя того рухнуть в купе.

Маркус ответил конем на f3. Борис, к тому моменту протрезвевший, тщетно пытался попасть из пистолета в ползущего на него по потолку сильплита. Тварь использовала что-то вроде силового щита, отражая летящие в неё пули.

Незнакомец опять сделал ход пешкой на d5. Ворвавшаяся в купе подобно вихрю Клодин ударила заклятьем паралича, «выключая» сознание находящихся в нем офицеров транспортной безопасности. Мужчины безжизненными кулями рухнули на пол, едва успев выхватить оружие.

Маркус двинул пешку на d4. Шум в коридоре привлёк внимание Аннабэль. Девушка рывком распахнула раздвижную дверь и тут же атаковала висящего на потолке Гвидо магическим ядром.

Незнакомец в это время сделал ход конем на f6. Гвидо, чудом уклонившись от ядра, контратаковал щупальцем. Анна отмахнулась призрачным клинком, срубив атакующую её конечность. Маркус в это время двинул коня на b3.

– Так кто всё-таки ты? Игрок или фигура? – спросил пожилой джентльмен и усилил свою позицию слоном на e7.

Анджело, тем временем, контролировал коридор, пока Клодин, чертыхаясь, вязала руки ошеломлённым охранникам. Женщина торопилась, ведь заклятие паралича не могло длиться слишком долго. Убивать кого-то без необходимости ей не хотелось. Она, как опытный маг, понимала, что состав, даже набравший максимальную скорость, можно замедлить при помощи магии. А это означало потенциальную возможность переговоров, при которой живые заложники могут стать козырной картой.

– А ты? – спросил седовласого Маркус, сделав неожиданный ход слоном на g5.

Анна и Борис среагировали одновременно. Призрачное копьё метнулось в сторону ползущего сильплита, уклоняясь от него, тварь попала в прицел пистолетов Бориса. Слитно грянули два выстрела, и раненый сильплит в падении бросился в окно. Под напором могучего тела оконное стекло рассыпалось вдребезги. Монстр оказался снаружи.

Неизвестный шахматист, между тем сделал рокировку.

– Я начинал эту партию в качестве игрока, – ответил седовласый. – А как я её закончу, к сожалению, мне неведомо.

– В чем цель игры? – спросил Маркус, двинув очередную пешку на e3.

– Я что-то пропустила? – спросила Бориса и Анну вышедшая из магического транса Наталья.

– Сильплита, дорогая, – улыбнувшись, ответил Борис. – Высшего сильплита с чертовски хорошей реакцией и способностью ставить телекинетический щит.

– И где он сейчас? – равнодушно спросила Наталья.

– Скорее всего, на крыше поезда, аккуратно над нашими головами, – в тон ей ответил Борис, слушая, как наверху кто-то скребётся.

Соперник Маркуса в это время двинул пешку на h6.

– Так в чём же цель? – вопрошал Маркус.

– В выживании, – ответил незнакомец. – В чём же ещё? Все игры в конечном итоге сводятся к выживанию. В данном случае выживание короля в приоритете, задача сохранения остальных фигур – побочна.

– Значит, король должен выжить? – задумчиво произнёс Маркус. – Очень хорошо.

Охотник сделал очередной ход, передвинув слона на h4.

– Как будем его доставать? – спросил Борис, почесав в затылке. – Я не люблю лазить по крышам вагонов.

– А вот так! – с мрачным весельем в голосе произнесла Наталья, и начала читать литанию страшным завывающим шёпотом.

Борис и Анна, против воли, поёжились. Казалось, в купе дохнуло январской стужей. Когда Великая закончила читать, спутники взглянули на женщину с благодарностью.

– Я ему, – Борис указал пальцем на потолок. – Не завидую. Проклятье хтонического ужаса – вещь жестокая. От неё у человека седеют волосы и останавливается сердце. А уж что случится с этим… Ведает лишь Создатель.

Шорохи на крыше превратились в истеричный стук. Казалось, сильплитом овладело безумие.

– Выломайте мне остатки окна, – приказала Наталья. – Я поднимусь туда и притащу вам этого трусишку. Думаю, он сможет прояснить нам пару моментов.

Борис подчинился и, взяв со стола пустую бутыль, принялся орудовать ею, чтобы выбить остатки стекла.

Противник Маркуса, между тем, вывел в бой очередную пешку на b6.

Анджело, между тем, пробивался к машинному отделению, интенсивно орудуя телекинезом и щупальцами. В конечном итоге, весь персонал штабного вагона был нейтрализован. Проводники, охрана, стюарды и даже медикус лежали без чувств. Кому-то сломали руку или ногу, кто-то был оглушён сильным ударом. Тех, кто успевал уклониться или спрятаться, добивала Клодин. Проклятье паралича действовало безотказно.

Путь к машинному отделению был свободен.

– Эй, вы, там! – рявкнула Клодин в открытый люк. – Полный ход машины, и чтоб без остановок! У нас полный вагон заложников! Будете чудить, будем их убивать! А когда закончим, доберёмся до вас! Я – Тёмная колдунья и найду любого из вас, ежели попытаетесь спрятаться.

– Поняли, мэм! – ответил седой механик в блузе, перепачканной маслом и углем.

Поезд между тем набирал ход.

****

– А кто король у чёрных? – спросил Маркус, съедая пешку на d5.

– Тот, кто почти всесилен, но ограничен в перемещении по доске, – ответил незнакомец, атакуя конем пешку Маркуса на d5.

В качестве ответа Охотник ввёл своего слона на e7 – в самый центр вражеского построения. Седовласый контратаковал ферём. Начался затяжной обмен фигурами, жертвами которого пал конь незнакомца, последовавший за ним конь Маркуса и ряд второстепенных пешек. Ситуация на доске свелась практически к равновесной. В конечном итоге Маркус сделал ход ферзем на h3.

Когда с окном было закончено, Наталья подошла к пустому оконному проёму, из которого потоками бил холодный воздух. Женщина произнесла длинное заклинание, в конце которого тело её выгнулось дугой, а ступни оторвались от пола. В левитирующем состоянии она перегнулась через оконную раму и взмыла вверх. Через несколько секунд над головами Анны и Бориса раздался громкий истошный визг, срывающийся в ультразвук, закончившийся стуком упавшего на крышу тела.

Спустя минуту, в оконный проем влетело бесчувственное обожжённое тело Гвидо, а вслед за ним, красиво взмыв под потолок, влетела и сама Великая.

– Забирайте! – приземлившись на пол, прокаркала она.

Затем, хорошенько прокашлявшись, добавила своим обычным голосом:

– Допросите его сами. Я предпочту помолчать. Форма Баньши слишком сильно напрягает голосовые связки. А мне пришлось крикнуть целый один раз.

– А он вообще нас услышит? – пожал плечами Борис. – Твой крик, вообще-то, мог разорвать его барабанные перепонки и вскипятить мозг.

– В следующий раз сам полезешь на крышу, – сердито бросила Наталья, а затем, смягчившись, добавила. – Я старалась аккуратно. Он и так едва от страха не ссался.

Вздохнув, Борис привёл в чувство пленника, предварительно завязав тому глаза. Спустя пять минут допроса путники в деталях знали о планах Клодин и братьев Фуччи. Оставалось только понять, что с этим делать. Что делать с Гвидо, Борис определился сразу и вышиб сильплиту мозги, едва тот закончил говорить.

Играм между тем шла своим чередом. Виртуозно маневрируя уцелевшими ладьями, выжившим слоном и ферзем, Охотник гнал потерявшего инициативу седовласого к неминуемому шаху. Противник оказывал достойное сопротивление, сразив уцелевшей пешкой одну из ладей Маркуса, однако, с каждым шагом сопротивляться становилось все сложнее.

Борис, Анна и Наталья, между тем, уже добрались до штабного вагона и теперь усиленно совещались, строя планы по освобождению заложников. В конечном итоге, решено было пойти с двух направлений: Анна пойдёт через центральную дверь и втянет в бой сильплита, Борис и Наталья полезут через крышу. Борис должен будет вскрыть вентиляционный люк и, спрыгнув вниз, атаковать Анджело с тыла. Наталье же выпала сомнительная честь разобраться с Клодин, не дав той прикончить заложников каким-нибудь смертоносным заклятьем.

Действовать было решено немедленно. Наталья и Борис, обвязавшись для страховки захваченной в купе верёвкой, выбрались на крышу поезда через люк пассажирского вагона. С трудом балансируя на скользкой крыше, пара добралась до вентиляционного люка. Борис остался у него и установил в районе крепления фиксирующих болтов несколько направленных взрывных зарядов, захваченных им из своего чемодана. Наталья, чертыхаясь, поползла дальше и, спустившись к двери машиниста, начала открывать её, используя заклятье разрушения. Борис, между тем, отполз от зарядов на безопасное расстояние и, держа в руке провод детонатора, готовился подорвать их.

Как только Наталья распахнула дверь в кабину, Борис заклятьем пустил электрический импульс по проводу. Под действием тока воспламенились пиропатроны, приводя в действие заряд взрывчатки. Прогремел взрыв, и крышка потолочного люка отлетела в сторону, едва не задев пригнувшегося Онегина. Борис одним прыжком бросился в люк, готовясь стрелять.

****

Анджело Фуччи стоял посреди коридора. Шесть его щупалец колыхались подобно змеям, прощупывая пространство впереди себя. Анна встала перед ним, за пределами зоны досягаемости щупалец. Анджело смотрел на неё пристальным немигающим взглядом, готовясь нападать. Девушка предусмотрительно активировала магический щит.

– Анджело, дружок, мы только что прикончили твоего братика! – мило прощебетала Анна. – Слышал бы ты, как он умолял нас! Да только вот, увы, все без толку! Мой друг приставил к его голове пистолеты и – бам! Его мозги запачкали мне платье. Досадно, не правда ли?

– Суука! – заревел Анджело и бросился на Анну, пытаясь достать её своими щупальцами.

– Nihil novi, – вздохнула колдунья и обрушила на сильплита лезвия Кос Аида.

Уклоняясь от них, Анджело запрыгнул на потолок и пополз по нему, цепляясь за обивку острыми ногтями.

– Не-а, – покачала головой Анна и ударила в потолок цепной молнией.

Сильплит, скуля, рухнул вниз. Едва его тело коснулось земли, он встал на четвереньки и побежал на девушку, разя щупальцами, как копьями. Узкий коридор не позволял ему разнообразить атаки и сводил на нет все преимущество в скорости реакции за счёт линейности перемещения.

Анне оставалось лишь пятиться назад, методично срубая щупальца взмахами кос. Когда щупалец не осталось, сильплит заревел и понёсся на колдунью, пытаясь достать её костяными лезвиями, выросшими из рук. В этот самый момент из дыры в потолке на пол спрыгнул Борис и, целясь в падении, метко всадил в затылок Анжело две пули. Сильплит рухнул на землю, не добежав до Анны всего пару футов. Вылетевшие из ран кусочки кости и мозга всё-таки попали девушке на платье.

– Наверное, это семейное, – брезгливо скривилась колдунья, отряхиваясь от попавших на неё кусков Анджело.

*****

– Клодин де Монфор! – крикнула Наталья, войдя в машинное отделение. – Покажись!

– К вашим услугам, графиня Оболенская! – торжественно произнесла Клодин, выходя из-за танка с углем. – Ну, здравствуй, проклятая монархистка!

– А вы, мадам, никак, разделяете идеалы революции? – презрительно бросила Наталья. – Очень жаль. Я думала, что моя лучшая ученица не будет влезать во все эти политические дрязги. И уж, тем более, – не вступит из-за них в сговор с нелюдями.

– Нелюди, Натали, – ты и те, кому ты служишь! Кучка высокородных дегенератов, готовая на все, чтобы сохранить власть! Твои хозяева убили моего Николя! А ведь он не хотел ничего плохого, только осчастливить народ родной страны!

– Взорвав бомбу посреди людной площади?! В тот день погибли многие – женщины, дети, все те, кому по определению было плевать на ваши идеалы и вашу борьбу. Твой возлюбленный был убийцей и фанатиком, получившим по заслугам! Ты же превзошла его, Клодин! Цепной некромант на службе тварей Скверны! И это моя лучшая ученица?!

– Заткнись и сражайся, сука! – рявкнула Клодин, став в боевую стойку.

– Клоди, прошу тебя, ты ещё можешь остановиться! – миролюбиво произнесла Наталья. – Я дам тебе уйти, если пообещаешь отринуть Елену и её прихвостней.

– Катись ты в ад, стерва! – проревела Клодин и обрушила на Великую одновременно Косу Аида, Молот и цепную молнию.

– Я там уже побывала, – грустно ответила Наталья, ставя щит пустоты, вмиг развоплотивший все направленные на неё заклятья.

– А вот тебе это ещё предстоит, – добавила она и бросила в Клодин чёрную сферу, поглотившую колдунью целиком.

– Bon voyage, Клодин! – произнесла Наталья, когда тело её противницы исчезло внутри тёмного шара.

Спустя секунду шар схлопнулся и исчез.

На глазах Великой выступили слезы. Мир покинула одна из её лучших учениц.

– Мы сделали это! – радостно крикнула за спиной Анна.

Наталья, не говоря ни слова, подошла к девушке и заключила её в объятия. «Больше я не допущу подобных ошибок», – думала она, ласково гладя Анну по волосам.

****

– Ну, вот и всё, мат, – вздохнул седовласый, оценив диспозицию.

Ферзь и ладья Маркуса окончательно лишили возможностей для манёвра чёрного короля. Продолжать игру не было никаких возможностей. Это была безоговорочная победа белых. Неизвестный шахматист встал и пожал руку Маркусу.

– Отличная партия, – произнёс он. – Ты смог ответить на свой вопрос?

– Скорее всего, да, – пожал плечами Охотник. – Только вот ответ весьма неоднозначен. Нельзя быть исключительно за доской. Сознанием и волей ты всегда на доске, сопровождая каждую фигуру, просчитывая её ходы. Ты и фигура, и игрок. По-другому нельзя. Мы, люди, по-другому не можем.

– Да уж, мы не можем по-другому. Наверное, поэтому мы и отказались от богов. Тех, кто двигал нас, подобно фигурам, не понимая наших целей, устремлений и чаяний. Если в мире воцарится новый бог, он шагнёт вот отсюда, – незнакомец выразительно постучал пальцем по доске.

– Надеюсь, этот бог будет милостив, – вздохнул Маркус.