Текст книги "Грешник"

24. Эпилог

Тусклый утренний свет пробивался в маленькое зарешеченное окно палаты. Маркус привстал с кровати. Тело восстанавливалось после полученных в бою ранений и слушалось его с каждым днём все лучше и лучше. Раны практически зарубцевались, силы медленно возвращались к нему. Борясь с опустошающей усталостью, мужчина подошёл к окну и посмотрел во двор. Большие хлопья снега медленно падали на вымощенный булыжником внутренний двор госпиталя. На душе царило странное опустошение. Скрипнула входная дверь. Охотник даже не обернулся:

– Входи, Нат, – произнёс он устало.

– Здравствуй, Марко, – ответила женщина. – У меня для тебя хорошие новости. Анна очнулась. О том, чтобы поговорить с ней, пока ещё речь не идёт, она слишком слаба, но она явно идёт на поправку. Молодой организм быстро вернётся к нормальной жизни.

– Нормальной нашу жизнь можно назвать с очень большой натяжкой, Нат. Но я искренне рад, что Анни пришла в себя.

– Я хочу рассказать тебе о своём решении, Марко. Я подумала и решила дать Анне свою фамилию и титул. Официально она станет моей приёмной дочерью и наследницей. Наши законы это позволяют.

– Графиня Аннабэль Оболенская? Звучит и внушает. Вот только, ей придётся ждать целую вечность, чтобы вступить в права наследования.

– Не в этом дело. Наконец-то в моей жизни появилось нечто отличное от постоянных погонь и сражений. Аня – прекрасная ученица и, рано или поздно, станет Великой Тёмной, равной которой в мире не будет.

– Если мы выживем, Нат.

– Об этом подумаем сильно позже. А пока – приглашаю вас к себе. У меня есть имение в Крыму. Думаю, пару месяцев на зимнем море помогут нам собраться с силами перед новым приключением. Вино из собственных виноградников, прогулки по пляжу.

– Скорее всего, мы согласимся. Но это будет потом, а сейчас расскажи, что было за той дверью?

– Ферма. Женщины. Много женщин, подсоединённых к тварям Скверны и погруженных в кому. И Сосуды. Сотни сосудов. Мы с Айзеном и Дженной спалили всё и всех кто там был. Теперь Орден взялся за дело и ищет другие фермы. Благо информации, полученной в развалинах приюта, хватит им с избытком.

Наталья замолчала, вспоминая увиденную картину. Едва освещённое помещение и длинные ряды наклонных кушеток. Десятки молодых девушек, к которым тянутся чёрные склизкие трубки. Трубки входят в рот, нос и другие физиологические отверстия, чёрными пиявками присасываются к коже на животе и выбритым вискам. Обнажённые тела в каплях пота и выражение крайнего экстатического восторга на отсутствующих лицах. Каменная чаша в центре, в которую по трубкам скатываются Сосуды. Мелкие юркие карлики с изломанными телами, выполняющие роль обслуги на этой фабрике смерти. Отчаяние от того, что спасти никого нельзя – изменение зашло слишком далеко. Наталья вздохнула. Теперь этот образ будет с ней всегда. До тех самых пор, пока Орден не искоренит эту заразу до конца.

– Все плохо, Нат? – отреагировал Охотник на затянувшееся молчание собеседницы.

– Справимся. Ты же с нами, Маркус Эвердин – Истребитель нечисти.

– Да уж, справимся. Встреча с Еленой оставила слишком много вопросов, ответы на которые я, в конце концов, получу.

– Мы получим, Марко. Но пока тебе стоит отдохнуть. Слишком много истин требуется уложить в сознании. Я пойду, попробую уговорить местных коновалов, чтобы меня пустили к Ане.

Наталья вышла. Маркус так и смотрел в окно. Белые снежные хлопья, плавно кружась, сыпались с серого однотонного неба. Вся эта меланхоличная безмятежность не давала успокоения. Вопросы. Их осталось слишком много. Кто такой Енох? Он ли или кто-то более важный стоял за Еленой, руководя её действиями из тени? Кто придумал фабрики? Человек с длинными волосами. Томас Райли и его наследие. Какую роль они играют во всей этой истории? Кто же всё-таки учил Елену сражаться, как Грешник? И кто, наконец, тот таинственный игрок, что двигает их по доске подобно фигурам?

В дверь между тем постучали. Не дожидаясь ответа, вошёл ординарец и оставил на прикроватной тумбочке пакет.

– Это для вас, капитан Эвердин, – произнёс юноша и удалился.

Маркус вскрыл пакет. В нем был предмет, показавшийся ему на редкость уместным в данной ситуации и короткая записка из нескольких строк. Пробежав её глазами, он оставил бумагу на прикроватной тумбе, придавив для надёжности предметом, взятым из пакета. Маркус опять вернулся к окну.

Внезапно в дверь без стука зашла Дженна. Хотя, термин «зашла» в данной ситуации был не совсем уместен. Офицер Миллис ворвалась в палату: весёлая, раскрасневшаяся с мороза, с сияющими от возбуждения глазами. Едва она открыла рот, чтобы начать говорить, Маркус с ходу взял инициативу в свои руки.

– Прежде, чем ты изложишь мне свою гениальную идею, расскажи лучше, как прошла аутопсия Тессы. Что ваши коронеры смогли понять?

– Блин, Марко. Мы с тобой едва знакомы, а ты уже знаешь меня как облупленную. Я же ведь правда пришла к тебе с идеей. Но, да ладно. Расскажу сначала про Тессу, – нетерпеливо бросила Дженна.

– Только вот рассказывать нечего, – выдержав паузу продолжила она. – Тесса оказалась стопроцентным человеком. Единственное – она была слишком идеальной. Ни шрамика, ни оспинки, ни одной особенности, которая отличает обычного человека, у которого было нормальное детство с травмами, болезнями и прочим. Её как будто создали взрослой. Ну, как если бы скопировали картину с одного холста на другой, забыв про все огрехи мастера, который создал оригинал. Ну, и практически незаметные изменения мозга. В общем, странно всё это.

«Значит, они могут подделывать людей», – подумал Маркус и ужаснулся тому, какие перспективы открывает подобная догадка.

– Ты хотела поделиться своей идеей, – произнёс он вслух.

– Начну издалека, – ответила воодушевлённая женщина. – Как ты помнишь, я взялась расследовать проект «Кающийся» и искать людей из того списка, что получила от Эрвина. Ну, так вот. Я нашла их всех. Мёртвыми, Маркус. Они все погибли, кроме одного. Того самого тевтонского диссидента, фамилию которого Эрвин так и не вспомнил. Этот остался жив и даже сделал карьеру. Кстати, его зовут Петрониус Виггенштейн и работает он, – Дженна опять взяла театральную паузу. – Он работает деканом факультета Магос Виталис в Хоггсмиде.

– Н-да… – протянул Маркус, не до конца понимая ход мыслей Дженны.

– А что «н-да»? Вспомни дело Бабетты Фон Штейнброк. Сосуд, ересь Райли, факультет Магос Виталис, Виггенштейн. Связь не улавливаешь?

– Ну, предположим.

– Так вот, как по мне, слишком много совпадений для одного человека. Обращение студентки, утечка информации по секретному проекту, периодически изымаемые у студентов конспекты Райли. У господина Виггенштейна явно есть секреты.

– Ну, так надавите на него. Вы же инквизиция.

– Э-э, нет! Наверняка, этот Петрониус – не самая важная фигура. За ним однозначно стоит кто-то гораздо серьёзнее. Взяв Виггенштейна, мы его спугнём. Вот поэтому, нам с тобой придётся действовать по-другому. Ты, Маркус Эвередин, внедришься в Хоггсмид под видом преподавателя и всё там разузнаешь. Я даже могу предусмотреть место младшей воспитательницы для Анны. Вдвоём вам будет сподручнее работать.

– Дженс, а я его, типа, не спугну? – с недоверием ответил Маркус.

– О! – Дженна подняла вверх указательный палец. – Это – самая главная часть плана. Они хотели Грешника, они его получат! Прямо у себя под носом. Сомневаюсь, что те, кто натравил на тебя Невесту, упустят подобный шанс.

– Охотник и приманка. Ну-ну. Мне почти нравится. Вот только скажи мне, Дженс, обсуждала ли ты этот план с кем-то ещё?

– Побойся Спасителя, Марко! Я это придумала по дороге к тебе и без твоего согласия не стала бы это озвучивать ни одной живой душе. Клянусь могилой матери!

– Я верю тебе, Дженс, – вздохнул Охотник. – А теперь – ступай. Я хочу обдумать это в одиночестве.

Дженна кивнула и вышла за дверь, а Маркус вновь уставился в окно, пристальным взглядом изучая падающий снег.

На столе, придавленная чёрной ладьёй, лежала записка:

«Прими предложение Дженны, Охотник. Игра должна продолжаться»