Текст книги "Грешник"

– Все зависит от того, какой путь он пройдёт, и какие истины откроются ему по дороге, – ответил незнакомец.

– Так за кого вы играете? – спросил Маркус.

– Я начинал за белых, за них планирую и закончить, когда другой игрок сменит меня за доской. А сейчас тебе пора возвращаться.

– Постойте, у меня ещё остались вопросы!

– Задавай, – вздохнул незнакомец. – Ты заслужил право на ответы.

– Какая фигура – Невеста?

– Подумай сам, Грешник. Она не имеет свободы действий, однако, власть её велика, как и возможности.

– Явно не ферзь и уж точно не король, – вздохнул Маркус.

– Вот видишь, ты все понимаешь и сам. Ещё вопросы будут?

– Кто вы?

– Игрок. Этого пока тебе будет достаточно. У тебя есть последний вопрос, Маркус.

– Когда и где началась игра?

– Двадцать шесть лет назад в деревеньке Альденшафт, – произнёс незнакомец и растаял в воздухе.

Маркус открыл глаза. Над ним склонилось бледное испуганное лицо Анны, все остальные члены команды стояли поодаль.

– Как здорово, что ты очнулся! Без тебя столько всего случилось! – произнесла Анна и крепко поцеловала его в губы.

21. Высшее общество

– То есть, ты хочешь сказать, что, пока мы разбирались с врагами, ты играл в шахматы с неизвестным магом?! – спросила Наталья сердито, после того, как они с Маркусом обменялись рассказами о произошедших событиях.

Дело происходило в вагоне-ресторане, где собрались все участники недавнего инцидента. Разговор, по своему содержанию напоминавший не то семейную ссору, не то допрос, вела Наталья. Анна и Борис молча пили кофе, сваренный приведённым в чувство стюардом.

– Заметь, Натали, я был за магическим барьером и не мог прервать игру, – спокойно ответил Охотник, не обращая внимание на рассерженную Великую. – Да и вообще, мадам, что вы гневаетесь? Вы прекрасно справились и без меня.

– Марко, нам пришлось поднапрячься. И знаешь, что меня больше всего беспокоит?

– То, что сильплиты видели вашу удалую троицу? – предположил Маркус.

– Да, и вся наша тщательно продуманная маскировка пошла по…

Тут Наталья не сдержалась и выдала русское слово, которого Маркус не знал. Слово звучало слегка по-итальянски и Борис, услышавший его, смущённо покраснел, из чего Охотник заключил, что его словарь пополнится ещё одним бранным выражением.

– Что поделать, придётся импровизировать, – пожал плечами Маркус.

– Ты не находишь ничего странного, ma cherie? – обратился Борис к Наталье. – Я готов поклясться, что, когда мы проходили через вагон-ресторан в первый раз, тут не было ни души. Когда же мы возвращались обратно, то обнаружили господина Охотника без сознания аккуратно за тем столиком, где он, по его словам, схлестнулся в шахматной партии с неведомым противником.

– А ведь и правда, – наморщила лоб женщина. – Тут действительно никого не было.

– Что же это может значить? – включилась в разговор Анна.

Наталья на минуту задумалась, а затем с глубокомысленным видом изрекла:

– Я ни разу не сталкивалась с подобным. Маркус, может, твой демон порталов тебя закинул куда-нибудь?

– Баст так не работает, – развёл руками Охотник. – Она может открыть портал только на сравнительно небольшое расстояние. К тому же, второй выход всегда оказывается в нашей реальности. «Пузыри» не в счёт. Их надо создавать, а в этом поезде не было никого, кто мог бы это сделать.

– Ну, тогда… – Наталья было замолчала, а затем, махнув рукой, продолжила. – Есть слух, скорее из области фантастики и домыслов, что существует крайне редкая разновидность магов, которая может контролировать Эфир и создавать по своему желанию некие локальные планы бытия. Планы эти не могут считаться полноценными мирами вроде Лимба или Бездны. Они имеют ограниченный размер и существуют недолго.

– А проход в них открывается через Источник? – предположила Анна.

– Вполне возможно, Анна. Ты очень смышлёная для самоучки. Только тут всё немного сложнее. План бытия возникает и существует в Источнике. Но это непроверенная информация. Сама я с таким не сталкивалась. Возможно, Магос Этернум могут что-то про это сказать.

– Магос Этернум? – пожал плечами Охотник. – Это те чудики, которые изучают абстрактные магические построения в Хоггсмиде?

– Почему, «чудики»? – возмутилась Наталья. – Чтоб ты знал, Магос Этернум – единственные в нашем мире, кто занимается теоретическим изучением магии, а не использует еЁ в практических целях. Между прочим, многие высшие чины Коллегии вышли из Этернум.

– Правда твоя, – примирительно сказал Маркус. – Значит, наведаюсь в Хоггсмид после того, как мы кокнем Невесту.

– Сначала нам надо до неЁ добраться, – вмешался в разговор Борис. – А до этого надо решить ряд практических задач. Для начала – навести порядок в поезде, на следующей станции телеграфировать в Орден и юстициарам, чтобы выслали подмогу и оказали медицинскую помощь тем, кто в ней нуждается. Для того чтобы всЁ это организовать, нужен представитель власти. Ты, Маркус, идеально подойдЁшь на эту роль. Как-никак, ты – капитан Ордена.

– Борис, ты шутишь?! Я – чёртов Охотник, а не чиновник-функционер! – возмутился Маркус. – В конце концов, ты у нас тоже капитан. Да ещё и бывший военный в придачу.

– Все бы ничего, но я русский подданный и не имею здесь формальной власти, – грустно отозвался Борис. – Так, что mon ami, придётся тебе взвалить на себя бремя власти.

– Хрен с вами! – махнул рукой Охотник. – Попробую что-нибудь сделать, не зря же меня назначили капитаном.

– Лейтенант Смит, за мной! – скомандовал он задремавшей было Анне.

– А вы, – обратился он к русинским подданным. – Идите в купе и приведите в чувство беднягу лейтенанта. В конце концов, это именно он вначале помешал планам террористов.

****

И Маркус занялся делами. Для начала он, используя свои нехитрые навыки лечения, привёл в чувство всех обитателей штабного вагона, кто, по его мнению, имел хоть какие-то административные функции. Сложнее всего пришлось с комендантом поезда. Тучного лысого мужчину пришлось не только выводить из состояния магического паралича, но и долго успокаивать, объясняя, что террористы нейтрализованы, а его дорогим пассажирам ничто не угрожает. В дело даже пришлось вступить Анне. Только поддавшись её увещеваниям, толстяк натянул фуражку и, захватив с собой механика, отправился осматривать повреждения, нанесённые поезду.

С медикусом проблем было на удивление меньше. Старенький доктор оказался бывшим полковым врачом, повидавшим на своём веку немало различных ужасов. Едва Маркус срастил ему сломанную руку, старичок схватил свой чемодан и, коротко поблагодарив Охотника, бросился оказывать медицинскую помощь пострадавшим.

Пришедшие в себя проводники под чутким руководством Маркуса собрали трупы убитых и, кое-как отдраив заляпанные кровью стены, бросились разносить перепуганным пассажирам горячительные напитки и холодные закуски из буфета.

Пока поезд шёл к ближайшей станции, в нем удалось восстановить видимость порядка. Механики даже заменили выбитое в вагоне первого класса окно, за что удостоились огромной благодарности путешественников. Всё-таки, из него нещадно дуло, и все они успели основательно продрогнуть.

На станции Маркус совместно с комендантом поезда дали телеграмму в Орден и ближайшее управление юстициаров. Не прошло и часа, как на вокзале появился хмурый лейтенант Ордена в сопровождении жандармов из транспортной безопасности и бригады медикусов, для которых, кстати, работы практически не нашлось – поездной доктор постарался на славу.

Выслушав доклад Маркуса, лейтенант поблагодарил его за хорошую работу, упаковал и забрал с собой трупы убитых и вскоре отбыл вместе с жандармами. Путь в столицу, ввиду отсутствия угрозы, было принято продолжать, благо пассажиры, несмотря на пережитый страх, не возражали.

Так, спустя несколько часов пути, Маркус и его спутники увидели в окно предместья столицы.

*****

У столицы Объединённой Европейской Империи не было собственного названия. Жители называли город просто и коротко – Столица. Тому была достаточно веская причина, ведь это слово звучало на всех европейских языках практически одинаково. Таким образом, все составлявшие объединённую Европу государства были как бы уравнены в правах.

На самом же деле, никаким равноправием не пахло. Де-факто главными в Империи были британцы. Именно они силой оружия и тонкостями выверенной столетиями дипломатии смогли объединить континент после завершения Столетней Войны. Единственной существенной уступкой всем остальным членам союза было решение о переносе столицы на континент. Для этого на границе Франкии и Независимых Кантонов был построен абсолютно новый город, который и стал столицей Империи. Туда и переместилась британская монархия, ставшая за годы династических браков полностью европейской, вобрав в себя потомков правящих домов всех крупных государств.

За годы, прошедшие после объединения, в Европе сформировался новый язык, возникший на основе английского, который поначалу имел статус официального языка государства. Этот новый язык назвали всеобщим, и на нем велась вся официальная переписка и делопроизводство.

Новая Империя вела постоянные войны. Подпираемая с севера и востока Тевтонской империей и Нордштадтом (ещё одним союзом, в который вошли скандинавские государства), а с юга – Османской Империей, объединённая Европа регулярно доказывала оружием своё право на существование. Русинская Империя держала нейтралитет, и либо не вмешивалась в конфликты, либо выступала в них на стороне европейцев, держа свои границы крепко закрытыми от мигрантов, которые хотели найти краткую передышку между войнами на территории спокойного и уверенного в себе соседа.

– Я была здесь, когда столицу ещё только строили, – нарушила молчаливое созерцание пейзажа Наталья. – Тогда все говорили по-английски, и было полным-полно солдат в синей форме. Бритты неприкрыто демонстрировали свою военную мощь покорённым державам.

– Покорённым? – переспросил Маркус. – В учебниках истории пишут, что союз был сугубо добровольным.

– Держи карман шире, Марко! Историю пишут победители, – равнодушно ответила Наталья. – Правда, стоит отметить, что бритты повели себя благородно, не став лишать захваченные страны их языка и государственности. На первых порах это была не империя, а, скорее, протекторат. Статус империи новое государство приобрело, когда впервые столкнулось с реальной международной угрозой. Растопыренные пальцы европейских держав превратились в кулак, отвесивший серьёзную затрещину Тевтонской империи и Нордштадту. Так дальше и повелось.

– Это всё интересно, а где мы расположимся в столице? – Охотник попытался вернуть разговор в конструктивное русло.

– Русское посольство снимает в городе несколько тайных квартир. На одну из них мы и поедем. Вот только бы с вокзала убраться без инцидентов. Наверняка, Серые будут нас ждать. Устраивать мясорубку не будут, всё-таки инцидент с попыткой захвата столичные юстициары и Орден без внимания не оставят. А вот «хвост» нам подвесить вполне себе могут.

– С «хвостом» я разберусь, – ответил Охотник. Сменю облик и внимательно осмотрюсь. Вам же советую запросить эскорт по линии Ордена.

– Отнюдь, – включился в разговор Борис и достал из чемодана странный аппарат, состоящий из объёмной коробки, телеграфного ключа и металлической посудины, напоминавшей странную обеденную тарелку с металлическим же стержнем посередине.

– Беспроводной телеграф мэтра Попова! – изумлённо выдохнул Охотник. – Не думал, что он взаправду создан.

– Мы называем эту штуку «радио», – гордо ответил Борис. – Специальным эмиссарам и шпионам они доступны. Правда, радиус действия ограничен, но мы уже едем по предместьям, значит, передачу смогут принять.

Кто сможет принять передачу, Маркус предпочёл не выяснять. Хватит с него на сегодня русинских шпионских секретов.

– Маркус, сделай одолжение, – обратился к нему Борис, указав на странную тарелку – Открой окно и выставь антенну наружу. Только держи крепко, чтоб ветром не унесло.

Охотник послушался и, приоткрыв окно, выставил в него тарелку антенны. Борис между тем взял ключ и начал отстукивать сообщение. Повторив процедуру с десяток раз, он, дождавшись ответного писка своего прибора, облегчённо вздохнул.

– Сигнал принят. Нас будет ждать мобиль. Чёрный с эмблемой транспортной компании «Борисофф». Компания принадлежит дельцу из Петербурга и имеет филиал в столице.

– Ага, и оказывает услуги извозчика русинским шпионам, – попытался съязвить Маркус.

– Русским, Марко, – поправила его Наталья. – Мы называем себя русскими. «Русинский» это калька с английского «Russian», преобразованная в соответствии с нормами всеобщего языка. Так что, если тебя не затруднит, используй термин «русский», ты окажешь нам этим большую услугу.

– Русскии, – попробовала произнести Анна. – Мне нравится, как это звучит.

– Молодец, Аня, – похвалила её Наталья.

– Мадам, – обратилась она к Великой. – Мадам, а что вы за слово такое сказали, что заставили Бориса покраснеть? Как по мне – красивое слово. Что оно обозначает?

Наталья нагнулась к Анне и прошептала ей несколько слов на ухо. Девушка покраснела и оторопело спросила:

– Вы имеете в виду…

– Да, девочка, именно это. Однако не советую использовать сей термин в приличном обществе. Уж слишком он непристойный.

– Но почему вы употребили это в таком контексте? – не унималась любопытная Анна.

– Видишь ли, Аня, – промолвила Великая, которой явно импонировала такая любознательность. – У всего этого есть сложный эсхатологический аспект. Применение термина в таком контексте означает, что планам наступил конец, причём, конец абсолютный, который, как ты уже поняла, неразрывно связан с началом. А любая жизнь начинается в… Ну ты меня поняла.

– Не думала, что русский брань имеет такой глубокий смысл, – ответила Анна.

– Русская, девочка, русская. Но, в целом, – да. Наша табуированная лексика происходит от языческих терминов, которыми обозначали ключевые сущности мироздания. Ну, да ладно, как всё закончится, я научу тебя ругаться по-русски. Для тебя это будет интересный опыт.

– Спасибо, мадам.

Поезд, между тем, подходил к станции.

*****

Когда Борис, Наталья и Аннабэль вышли из вагона, их уже встречал вышколенный водитель в синем мундире с медными пуговицами и синем же кепи, с вышитой на нем золотой нитью стилизованной буквой «Б». «Борисофф – мы созданы, чтобы дарить комфорт», – вспомнила Анна слоган из рекламного буклета, лежащего в вагоне-ресторане.

Водитель, между тем, дал знак рукой, и троица направилась за ним, сопровождаемая носильщиками, везущими их багаж на тележке. Никто не обратил внимания на тощего неприметного господина в серой куртке, сошедшего на перрон из вагона третьего класса. Господин осмотрелся внимательным и цепким взглядом и тут же смешался с пёстрой вокзальной толпой.

Филеров Серых Маркус заметил, едва вышел из здания вокзала. Это была неприметная парочка джентльменов в твидовых костюмах, степенно курившая возле тумбы с афишей. Рядом с тумбой, аккуратно на краю тротуара, был припаркован неприметный серый мобиль с откидной крышей. В мобиле сидел расслабленный водитель, который читал разложенную на руле газету. Все трое были людьми. Видимо, Елена опасалась участия Ордена и юстициаров, и потому решила не привлекать к делу сильплитов, либо магов.

Требовалось эффективно нейтрализовать эту троицу, причём, сделать это, не привлекая внимания двух констеблей, находящихся неподалёку. План сложился в голове Охотника практически моментально.

Зайдя за угол, Маркус достал из кармана фляжку с бренди и, сделав глоток, как следует, прополоскал жидкостью рот. Затем, он брызнул несколько капель на одежду, придав ей слегка небрежный вид. Охотник часто брал с собой спиртное – имитация пьяного поведения не раз выручала его в историях, подобных этой. Спрятав в рукав короткий нож с тонким лезвием, мужчина зашагал в сторону филеров, тщательно изображая пьяную походку.

Подгадав момент, когда оба Серых станут спиной к водителю, Охотник пошатываясь, и едва не падая на ходу, двинулся им навстречу.

– Гсспда! – пьяно произнёс он. – Гсспда, вы не вдели мою нвесту? Эта ска сбжала с хлыщом из поезда! Предствляете?

– Вали отсюда, пьянь! Никого мы не видели, – пробасил один из мужчин и, приняв, угрожающий вид, шагнул на Маркуса.

– Я тбя узнал, ска! Это ты ее совратил! – крикнул Охотник и неуклюже попытался ударить мужчину, параллельно отмечая, у того револьвер в кобуре на поясе.

Расчёт был простым – спровоцировать пьяную стычку. Охранявшие вокзал констебли, вестимо, не любили возиться с пьяными. Их вполне можно было понять: никому не хотелось, чтобы какой-нибудь подвыпивший гуляка заблевал ему мундир. К тому же соотношение сил – трое на одного – говорило о том, что неизвестные господа утихомирят дебошира без их, констеблей, участия. Собственно, так и начало происходить.

Сделав шаг в сторону, филер уклонился от неуклюжего удара Маркуса и встал в боксёрскую стойку. Охотник же, изобразив, что теряет равновесие, сделал длинный шаг левой ногой и, в движении извлекая из рукава нож, точным выпадом левой руки всадил его мужчине аккуратно в сердце.

Толкнув своего врага на второго из стоявших филеров, он извлёк нож и, воспользовавшись замешательством противника, прикончил того боковым ударом в шею. Водитель, понявший, что происходит что-то неладное, потянулся за револьвером.

Маркус не дал водителю шансов воспользоваться оружием. Выхватив револьвер из кобуры первого филера, он сделал кувырок в сторону и, вставая, несколько раз выстрелил в водителя. Пули вошли точно в голову, и мужчина умер на месте.

Среагировав на звуки стрельбы, констебли помчались в сторону Маркуса, доставая свои кольты. Не теряя времени даром, мужчина запрыгнул в мобиль, пинком вышиб труп водителя на тротуар, и, активировав магический щит, начал заводить двигатель. Щит загудел, отражая попадающие в него пули констеблей. Мужчины стреляли на бегу, отчего их выстрелы нельзя было назвать меткими.

Мобиль заревел и помчался по вечерним улицам столицы. Спустя пару минут за ним, гудя сиреной, увязались несколько патрульных машин. Транспорт Серых развивал приличную скорость, и потому Маркусу удалось оторваться от своих преследователей. На ходу принимая свой привычный облик, мужчина рассуждал, что ему делать дальше.

Решение созрело само собой. Маневрируя по извилистым улочкам, Маркус вывел машину прямиком к каналу. От воды его отделяло тонкое металлическое ограждение. Заложив крутой вираж, мужчина направил мобиль прямиком на него. Когда до барьера оставалось буквально несколько ярдов, Охотник воззвал к Привратнице и успел нырнуть в открывшийся портал за секунду до того, как мобиль, пробив ограждение, рухнул в мутные воды канала.

****

Конспиративная квартира представляла собой уютные апартаменты в старой, «английской», части города. Именно сюда путешественников с комфортом доставил водитель из «Борисофф», а, по совместительству, – русский резидент Градский. Откланявшись, мужчина пожелал путникам боевой удачи и удалился по своим делам.

Спустя час напряжённых ожиданий в дверь постучали. На пороге стоял взъерошенный Охотник. Весь его вид говорил о том, что мужчине пришлось пережить опасное приключение.

– Трое. Люди. Уничтожены, – произнёс он, едва за ним закрылась дверь.

– Спасибо, Марко, – ответили в один голос Наталья и Борис.

Анна же, не говоря ни слова, обняла Маркуса. Мужчина ласково потрепал её по волосам, заверив, что ему не грозила никакая опасность. Когда с приветствиями было покончено, все расселись в креслах у камина. Собрание начал Охотник:

– Итак, мы почти у цели. Предлагаю следующий план действий – мы с Анной завтра с утра заявимся в Орден и попросим помощи в ведении расследования. Их огневая мощь нам не помешает. К тому же, будет неприятно, если нам будут мешать. Борис отправится к своему человеку и попытается добыть приглашение. Одно. Для меня. Я тут единственный перевёртыш, а ваша маскировка скомпрометирована.

– А вам, сударыня, – обратился он к Наталье. – Вам предлагаю проследить за приютом Святой Виолетты и выяснить, что связывает сильплитов с этим местом. Думаю, задача в самый раз для такой опытной и изощрённой колдуньи, как вы.

– Одно уточнение, – вмешался Борис. – За приглашениями я отправлюсь сию минуту. Приём уже завтра, а моему человеку явно понадобится время. Будет идеально, если я озадачу его этим сегодня.

– Мне стоит идти с вами, сударь? – осведомился Охотник.

– Боюсь, сие будет на редкость контрпродуктивно. Осип Шпеер весьма подозрительный субъект, и участие в переговорах третьего лица сведёт их на нет, – возразил Борис.

– Как скажете, сударь, – ответил Охотник. – С нетерпением будем дожидаться вашего возвращения.

Борис кивнул и начал собираться. Снарядив полный комплект пистолетных магазинов и прихватив с собой внушительного вида тесак с загнутым вперёд широким лезвием, мужчина натянул своё щегольское пальто и вышел.

Вернулся капитан Онегин спустя три часа. Судя по его внешнему виду, время он провёл крайне деятельно: его чёрное пальто было запачкано сажей и порвано в нескольких местах, на поясе не хватало магазинов, а на кулаке правой руки алели свежие ссадины. Маркус был готов поклясться, что видел кровь на его странном ноже.

– Все прошло немножко не по плану, – произнёс Борис, повесив плащ. – Но, тем не менее, приглашение у нас будет. Маркус, тебе придётся пойти со мной.

– Куда?

– Наше приглашение ждёт нас во французском квартале в таверне «Ле Кок». Хочу, чтобы ты увидел его, пока он жив, и запомнил все аспекты его голоса и поведения.

– Его? – переспросил Маркус, догадываясь, о каком приглашении идёт речь.

– Да. Владимир Ланской – глава анархисткой террористической ячейки. Прибыл прямиком из Империи, чтобы договориться с Еленой о поставках оружия и Сосудов. Твоё приглашение – его облик.

– Что ж, ситуация понятна, – ответил Маркус. – Но, прежде чем мы пойдём, расскажи о том, что с тобой случилось, Борис.

– С удовольствием, – произнёс капитан Онегин.

Покопавшись в баре, он извлёк на свет бутылку водки, банку маринованных грибов и вилки. Выпив стопку и закусив грибом, он начал свой рассказ.

*****

Осип Соломонович Шпеер, бывший подданный Его Императорского Величества Александра III, держал небольшую аптеку в английском квартале. Туда Борис и направился.

Господин Шпеер, несмотря на сравнительно молодой возраст, был хитрым и оборотистым дельцом, не брезговавшим различными способами заработка, в том числе, – и не совсем законными. Это, в конце концов, и привлекло к нему внимание Ордена, вынудив бежать с исторической родины в Европу. Осип спутался с торговцами «чёрными» артефактами и даже пытался реализовать их товар в качестве посредника. Борис и Наталья как раз занимались расследованием этого дела. Выйдя на Осипа и как следует поговорив с ним, парочка накрыла всю цепочку – от производителя до покупателей.

Собственно, это и спасло незадачливого дельца от костра. Оценив готовность сотрудничать и обширные связи в преступном мире, Борис лично организовал его побег в Европу, где ввёл в состав нелегальной резидентуры, прикрыв тем самым несчастного господина Шпеера от преследования бывших подельников. Что-что, а связываться с Тайной канцелярией и Орденом никто не хотел. Вот и жил Осип в относительной безопасности, изредка выполняя необременительные поручения и предоставляя все необходимые сведения. Само собой, он не давал поводов усомниться в своей лояльности.

Аптека господина Шпеера находилась в конце небольшой благоустроенной улицы, освещённой газовыми фонарями. Это было аккуратное двухэтажное здание в классическом стиле, отделанное серой штукатуркой, с красивыми стрельчатыми окнами и красной двускатной крышей. Над крыльцом висел ажурный газовый фонарь.

Борис без стука зашёл внутрь. Несмотря на поздний час, аптека все ещё работала, хотя на тот момент в зале не было ни единого посетителя. За прилавком стоял Осип Шпеер – невысокий дородный мужчина средних лет с чёрными курчавыми волосами, круглым жизнерадостным лицом и внимательными глазами, изучавшими посетителей через пенсне.

Увидев Бориса, он побледнел, и, казалось, уменьшился в размерах. Жизнерадостный румянец мигом сошёл с его щёк, уступив место болезненной бледности.

– Спокойно, Ося, – миролюбиво произнёс Борис. – Я к тебе сугубо по делу. Вспоминать прошлое и уж, тем более, интересоваться твоим настоящим, я не буду.

Успокоенный миролюбивым тоном Бориса, Осип заговорил, осторожно подбирая слова:

– Я к вашим услугам, господин Онегин. Смею вас заверить, в моей текущей деятельности нет места ничему предосудительному. Я честный аптекарь, господин.

– Охотно верю. Но, повторюсь, у меня к тебе есть дело. Если ты сможешь мне помочь, я щедро заплачу.

– А с чего вы, сударь, решили, что скромный аптекарь сможет помочь офицеру Ордена?

– С того, уважаемый Осип Соломонович, что на родине вы проявили себя весьма изощрённым человеком, способным решать весьма сложные проблемы.

Напоминание о прошлом сработало и, Осип, внутренне подобравшись, заговорил быстрым испуганным шёпотом:

– Чего изволите, господин капитан?

– Вот, Ося, так бы и сразу, – одобрительно кивнул Борис. – А изволю я приглашение на приём к госпоже Трубецкой. Думаю, такой оборотистый человек как вы, Осип Соломонович, поможете мне его достать. Я, со своей стороны, в долгу не останусь.

Борис достал кошель с монетами и выразительно подбросил его. Осип следил за ним заворожённым взглядом.

– Сколько? – спросил он.

– Двадцать монет Святого Золота, – без промедления ответил Борис. – Дела Государевы не располагают к скромности.

– Ни хера себе! – выдохнул Ося уже по-русски.

– Мы умеем быть благодарными, – продолжил Борис, сделав акцент на слове «мы».

Осип минуту думал, а затем произнёс:

– Есть у меня один знакомый, у которого есть выход на мажордома госпожи Трубецкой. Возможно, он сможет помочь нам. Думаю, имеет смысл сегодня с ним переговорить.

– Вы возьмёте на себя этот труд, Осип Соломонович?

– Никак нет, сударь. Думаю, вам стоит обсудить это в личной беседе. Данный субъект слишком печётся о собственной репутации и не станет проводить на приём, кого попало. У госпожи Трубецкой слишком много врагов.

– Понимаю, Осип Соломонович. В любом случае, я отблагодарю вас даже за услуги посредника.

– Тогда не медлим, сударь! Идём прямо сейчас! – пробормотал Осип, снимая фартук и надевая доху.

*****

Знакомый Осипа Шпеера жил в приземистом одноэтажном здании, примостившемся на набережной канала. Место было уединённое и имело весьма заброшенный вид, из чего Борис заключил, что речь идёт о бандитском притоне. Сканирование аур заставило его утвердиться в этой мысли. В здании было двенадцать человек. Причём, именно человек, а не магов или сильплитов. Это внушало некоторую надежду на отсутствие засады.

Дойдя до массивных оцинкованных ворот, Осип трижды постучал. Спустя минуту ему открыл хмурый субъект самого криминального вида. Мужчина был одет в холщовую блузу с закатанными до локтей рукавами. Все руки его были покрыты лубочными татуировками. Неопрятная борода субъекта была всклокочена.

– Мой друг желает поговорить с Моди, – произнёс Осип почтительно.

– Входите, – хмуро кивнул субъект и распахнул вделанную в створку ворот дверь.

Мужчины прошли внутрь. Дверь за ними с лязгом защёлкнулась. Борис осмотрелся. В просторном помещении, судя по всему, бывшим некогда складом, находились двенадцать человек. И все эти двенадцать человек целились из ружей и пистолетов в Бориса. Осип предусмотрительно убрался в сторону.

«Этого и следовало ожидать», – устало подумал Борис и бросил взгляд на потолок, под которым висела тусклая лампа – единственный источник света в помещении.

– Бросай оружие, русский, – сказал высокий статный мужчина с Энфилдом, судя по всему – главарь шайки.

– Зачем? – спросил Борис.

– Невеста хочет пообщаться с тобой лично, – проигнорировал вопрос мужчина.

– А ты, стало быть, решил взять меня живым? Очень и очень зря, – уверенно произнёс Борис.

Пока главарь осмысливал сказанное, капитан Онегин коротко выдохнул: «Хаджимэ!» и заклятьем погасил лампу. Помещение тут же погрузилось в темноту.

То, что произошло дальше, длилось не более минуты. Глухо щёлкнули извлекаемые из кобур пистолеты и темноту озарили короткие вспышки. Раздался грохот выстрелов: Борис Онегин наконец-то получил шанс продемонстрировать своё смертоносное умение.

Перед магическим взором мужчины вспыхнули тринадцать аур. Остальное было делом техники. Вращаясь вокруг своей оси, Борис уверенными движениями наводил оружие на цели. Пистолеты в его руках, казалось, жили собственной жизнью. Если бы за происходящим наблюдал маг, способный видеть в темноте, то ему показалось бы, что Борис исполняет странный воинственный танец.

Он то приседал, разводя руки в стороны, то вращал корпусом, то наносил некое подобие ударов. Каждое движение кончалось выстрелом. Судя по стонам, пули находили свои цели. Бандиты умирали один за другим, не в силах понять, откуда по ним ведётся стрельба. Пару раз они пытались огрызнуться ответными выстрелами, но смерть нашла их в ту же секунду, как был нажат спусковой крючок. Ни одна из пуль не зацепила капитана Онегина.

И вот все было кончено. Из двенадцати багровых аур осталась только одна – аура Осипа Шпеера, который, судя по всему, возился с замком входной двери.

Вставив в пистолеты новые магазины, Борис несколько раз выстрелил над головой Осипа. Пули, столкнувшись с металлом, выбили искры. Осип испуганно затих.

Щёлкнув пальцами, Борис зажёг пламя в лампе. Настало время поговорить.

– «Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» – произнёс он, надвигаясь на скорчившегося Шпеера.

– Знаешь, кто это написал? – продолжал он, глядя в белое лицо аптекаря.

Шпеер отрицательно покачал головой. Борис вздохнул:

– Не помнишь даже собственной культуры. Вот что с людьми делает эмиграция. Это написал Николай Васильевич Гоголь. Тоже, между прочим, из наших – орденских. С пером дружил лучше, чем со шпагой и пистолетом, как, впрочем, и Пушкин и Лермонтов. А вот с чем дружу я, помнишь?

– Ды-ды-ды, – несчастный Шпеер пытался произнести хоть что-то осмысленное.

– Забыл уже, соколик. Ну, так я напомню, – добродушно промолвил Борис и достал из чехла свой устрашающий нож. – Это, между прочим, кукри. Нож, придуманный непальскими горцами специально, чтобы рубить врагов. Удобная штука. Я давно им не пользовался и немножко соскучился. Но ничего, сейчас мы это исправим.

С этими словами он подскочил к Осипу и одним взмахом отсек тому ухо. Шпеер взвыл и попытался прикрыть рану рукой.

– Ося, ты – никудышный предатель, – начал стыдить его Борис. – В предательстве, ведь, что главное? Знать, кого предаёшь и зачем. А ты не подумал. Очень и очень зря. Понимаешь, что мы с тобой тут имеем, а?