Текст книги "Великие князья Владимирские и Владимиро-Московские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г."

1504–1506. В Пскове начался мор на людей¹³²³.

1507. Великий князь позвал к себе князя Димитрия Владимировича, а в Псков приехал князь Петр Васильевич Великий, которого псковичи встретили с крестным ходом и посадили на княжение¹³²⁴.

1508. Псковичи заложили каменную стену у Гремячей горы¹³²⁵.

1509. Великий князь позвал к себе князя Петра Великого, а в Псков прислал князя Петра Михайловича Найдена – «а потому его назвали Найденом, а он не пошлиною приехал, нашли его (курсив наш. – А. Э.) псковичи на загородском дворе». Священники навстречу ему с крестами не ходили, а только пели молебен на Торгу; потом пошли в Троицкий собор и посадили его на княжение – «и бысть той князь лют до людей»¹³²⁶.

1510. 24 января в Псков приехал великий князь Василий Иванович «и обычай псковской переменил и старину порушил»¹³²⁷.

Примечания

¹ ПСРЛ. I, 148–149; II, 78, 81; VII, 64, 66.

² Никоновская летопись (далее – Ник.). I, 104.

³ Карамзин I, примеч. 463. Цитируем Карамзина по изданию Эйнерлинга.

⁴ Там же, примеч. 466.

⁵ ПСРЛ. II, 258.

⁶ Там же. V, 118. Здесь по ошибке названа Смоленская земля вместо Суздальской.

⁷ Там же. I, 160.

⁸ Карамзин I, примеч. 463.

⁹ Там же. II, примеч. 238.

¹⁰ Карамзин, из которого мы заимствуем эти сведения, выводит отсюда неожиданное следствие, что Мономах построил Владимир в 1166 г. Впрочем, здесь, вероятно, опечатка, и вместо 1166 надобно читать 1116 г.

¹¹ См. подробности в начале главы о князьях Ростовских, в ч. II.

¹² Там же.

¹³ ПСРЛ. I, 172; VII, 101. В Лаврентьевской летописи о рождении Ярослава – Федора говорится под 8 февраля 1190 г., причем замечено об отце его: «тогда сущю князю великому в Переяславля на полюдьи». В Воскресенской же летописи сказано, что Ярослав родился в Переяславле. Всего вернее, он родился во Владимире.

¹⁴ Там же. I, 173.

¹⁵ Там же. I, 175; II, 827; VII, 107; XV, 290. Едва ли верно Ипатьевская летопись говорит, что Всеволод был тогда с старшими сыновьями, Константином и Юрием, в Переяславле, что переяславцы рады были назначению Ярослава. Может быть, не были ли все они действительно в Переяславле, но только не Киевском, как выходит по Ипатьевской летописи, а Залесском?

¹⁶ Там же. I, 180; II, 330; VII, ИЗ; XV, 303.

¹⁷ Там же. I, 180; II, 330; VII, ИЗ; XV, 303; Карамзин III, 71–72.

¹⁸ Там же. I, 182, 210, 211; II, 330; III, 30–31; VII, 114–116, 235; XV, 305, 307. В некоторых из указанных летописей эти события группируют только под 1208–1209 гг., а Ипатьевская и Новгородская третья последний акт этой драмы относят к 1210 г. Белгород находился близ Ст. Рязани (см. Карамзин III, примеч. 130).

¹⁹ Там же. I, 183–184; VIII, 116 (под 1208 г.). См. начало биографии Святослава Всеволодовича.

²⁰ Там же. I, 185; VII, 118, 119. По Воскресенской летописи, бой 1213 г. произошел на р. Идше. Но такой реки мы не знаем, а знаем Ишню, как эта речка и названа в Никоновской летописи (II, 316). Об этой речке см. статью г. Лествицына в «Яросл. губ. вед.» 1871 г. № 50: «Речка Ишня под Ростовом».

²¹ Там же. I, 186, 211; III, 32–35; IV, 20–26; VII, 119–123. В последней из указанных летописей сказано, что Ярослав стал (на месте битвы) с своими полками, муромцами, городчанами и бродниками. Одни из летописей относят битву к 1215 г., а другие – к 1216-му; очевидно, одни принимают год, в который началась распря у Ярослава с новгородцами, доведшая дело до Липицкой битвы, а другие – год самой битвы.

²² Там же. VII, 126 и след. 7 сентября 1219 г. Ярослав присутствовал вместе с братом Юрием при освящении епископом Симоном Рождество-Богородицкой церкви во Владимире.

²³ Там же. I, 216; III, 38; IV, 27; VII, 128. По I, 189 и IV, 177 это было в 1223 г. Ср. соответственное место в биографии Святослава.

²⁴ Там же. I, 190, 219; III, 39 (под 1223 г.), 41, 42; IV, 27–28; VII, 133 (Литва побита в неделю Сыропустную).

²⁵ Там же. I, 190, 219; III, 42; IV, 29; VII, 133. Вероятно, Ярослав за один поход повоевал Емь и крестил Корелу, и потому-то, может быть, большинство указанных летописей поход на Емь, начавшийся, по Лаврентьевской летописи, в 1226 г., относит к 1227 г.

²⁶ Там же. I, 219; III, 43; IV, 178, VII, 134.

²⁷ Там же. I, 191; VII, 134; Ник. II, 358. По Воскресенской летописи, 4 января князья уже побивали мордву. Подробности этого эпизода см. в соответственном месте биографии Всеволода Константиновича, князя Ростовского, в ч. II.

²⁸ Там же. I, 192–198, 220; III, 42–45; IV, 29; VII, 134–136.

²⁹ Там же. 191, 194, 220; III, 47–48; VII, 137; М.П. Погодина: «Иссл., замеч.» и примеч. II, 328; Карамзин III, 158. Серенек на р. Серене – ныне село Калужской губ.

³⁰ Там же. I, 220–221; III, 49–50; IV, 29–30, 178; VII, 138.

³¹ Там же. I, 221; III, 50; IV, 30; VII, 138. Ср. примеч. 35.

³² Юрий, между прочим, поджидал здесь братьев, Ярослава и Святослава. Последний, по Тверской летописи (368, 370), участвовал в этой битве.

³³ ПСРЛ. I, 199, 225; IV, 33–34; VII, 143–144; XV, 370 и след.; Ник. III, 4. Стародуб, по Книге большому чертежу, на Клязьме, ниже Владимира в 60 верстах и соответствует селению Кляземский городок, в 14 верстах от г. Коврова (Соловьев. III, примеч. 285). Никоновская, вопреки другим летописям, говорит, что Ярослав пришел на владимирский стол из Новгорода Великого. Впрочем, ср. следующее примечание.

³⁴ Там же, I, 199–200, 225; VII, 144; XV, 373; Ник. III, 5. Отец посаженного в Смоленске Всеволода имел другое имя – Борис (см. указ, к 8 томам ПСРЛ под «Всеволодом Мстиславичем» и Русско-Ливонские акты, 450). Между тем Родословная, помещенная во «Временнике» (кн. 15, с. 35 и 37), в одном перечне смоленских князей опускает его, в другом – упоминает его без отчества, помещая после Ростислава Мстиславича, который в крещении назывался Борисом, а Всеволод – Андреем. В «Истории города Смоленска» П. Никитина (М., 1848) нет даже генеалогии смоленских князей, не говоря уже о том, что, кроме Карамзина, автор часто пользуется такими пособиями, как Энц. леке., История Глинки и т. и. В 1239 г. 3 марта – как догадываются составители указателя к 8 т. ПСРЛ – умер Владимир Рюрикович Смоленский, хотя это известие и без догадок находится в одной летописи под 1230 г. (IV, 178); притом здесь сказано, что 3 марта взят Русский Переяславль, а потом уже говорится о смерти Владимира: «Того же лета Володимер умре Киевский Рюрикович». Год действительно, по сравнению с другими списками, должен быть 1239. Вообще надобно заметить, что летописные известия 1235–1238 гг. темны, противоречивы и сбивчивы: так, Ипатьевская летопись (II, 175) под 1235 г. говорит, что Ярослав Всеволодович взял Киев под Владимиром Рюриковичем; а по Густинской летописи (там же, 338), в 1236 г. Ярослав Всеволодович с большою ратью пришел к Киеву, выгнал оттуда Изяслава Мстиславича и сам сел на Киевском столе, – но в том же году выгнан оттуда Владимиром Рюриковичем. Если это так, то можно предположить, что Ярослав мог удалиться в Новгород, и в таком случае известие Никоновской летописи (см. примеч. 34) о том, что в 1238 г. Ярослав пришел во Владимир из Новгорода, надобно считать правдоподобным, тем более что одна только Воскресенская летопись говорит, что Ярослав пришел во Владимир именно из Киева (VII, 144), а после него в Киеве сел Михаил Черниговский. В Ипатьевской летописи (II, 175) под 1235 г. говорится, что Ярослав взял под Владимиром Рюриковичем Киев, но «не мога его держати иде пакы Суждалю». Татищев (III, 464) под 1235 г. говорит, что Ярослав, «пришед к Киеву, сам сел на Киеве… но, недолго держав, учинил со Изяславом договор, что ему за Владимира окуп заплатить, и Смоленск ему отдать, сам возвратился». Далее, под 1236 г. у Татищева говорится, что Изяслав послал к великому князю Юрию послов с просьбой о любви и дружбе. Упоминаемый здесь Изяслав – лицо неопределенное: С.М. Соловьев (III, 162, примеч. 264) и составители указателя к 8 томам ПСРЛ примыкают к мнению Карамзина и Арцыбашева, считающих этого Изяслава сыном Владимира Игоревича Северского; Троицкая и Густинская летописи называют его просто Мстиславичем, а Ростовская, Воскресенская и Никоновская летописи и вслед за ними Татищев считают его сыном Мстислава Ростиславича Смоленского. Надобно заметить, что Михаил и Изяслав, требуя у Даниила выдачи плененных его боярами у Каменца князей Болоховских, так выражались: «отдай нашу братью…» С.М. Соловьев (III, примеч. 268) указывает на это обстоятельство как на «единственное основание считать Изяслава Ольговичем» (т. е. сыном Владимира Игоревича). Но отсюда косвенно может вытекать и то заключение, что князья Болохонские были Ольговичи. Между тем вопрос о происхождении Болоховских князей далеко еще нельзя назвать решенным: г. Дашкевич (в своем реферате «Болоховская земля и ее значение в Русской истории. Эпизод из истории южной Руси в XIII и XIV ст.» (Киев, 1876), совершенно справедливо, по нашему мнению, доказывая, что здесь слово братья нельзя принимать в буквальном смысле, делает остроумную и, по приводимым им основаниям, кажется, верную догадку, что князья Болоховские стоят особняком, что это – князья общинные или примерно такие же, какие были в древлянской земле при Игоре и Ольге (с. 29 и след.).

³⁵ Есть в летописях темное известие под 1239 г., приведшее в недоумение Карамзина: под помянутым годом (ПСРЛ I, 200; II, 177; VII, 144; Ник. III, 5) говорится, что Ярослав, названный по отчеству только в Никоновской летописи, ходил к г. Каменцу, взял его, пленил жену Михаила (разумеется, Черниговского) и множество людей и возвратился восвояси. Карамзин (IV, примеч. 20) удивляется, «как мог вел. князь в такое бурное время идти из Владимира Суздальского в нынешнюю Подольскую губ.! Мы упоминали в 1229 г., – продолжает он, – о Ярославе Ингваревиче, получившем от Даниила в удел Межибожье и Перемиль; но Суздальский или Пушкинский летописец, без сомнения, говорит здесь о вел. кн. Ярославе». Ипатьевская летопись (II, 177) так изображает это событие: «Михаил бежа по сыну своем перед татары во Угры»… (Ростислав Мстиславич занимает Киев, Даниил выгоняет его и оставляет там наместником Димитрия). «Яко бежал есть Михаил из Кыева в Угры, Ярослав ехав и княгиню его и бояр его пойма, и город Каменец взя». По правдоподобному замечанию С.М. Соловьева (III, примеч. 277), из этого рассказа видно, что Ярослав был ближайший местный князь, который перехватил на дороге жену и бояр Михайловых, так что, очевидно, здесь должно разуметь именно Ярослава Ингваревича. Что же касается того, что Никоновская летопись называет этого Ярослава Всеволодовичем, то, естественно, составитель этого свода, встретив в более старых списках летописей Ярослава без отчества, хотел, но неудачно, сделать это лицо более определенным и поставил при нем отчество Всеволодович, так как из Ярославов того времени Всеволодович был, так сказать, виднее.

³⁶ ПСРЛ. I, 201; III, 53; V, 179–180 (под 1240 г.); VII, 149; XV, 381; Ник. III, 13–14.

³⁷ Там же. I, 201, 225; III, 54; V, 181; XV, 385; Ник. III, 18.

³⁸ Там же. I, 201; Ник. III, 18.

³⁹ Там же. I, 201, 226; V, 186; VII, 152, 156; XV, 386, 393, 400; Ник. III, 19, 26. Тверская летопись о смерти Ярослава говорит под 1247 г., а Троицкая – под 1248 г. По поводу поднесенного Ярославу яда Карамзин (IV, 22) замечает, что монголы, сильные мечом, не имели нужды действовать ядом, орудием злодеев слабых. Плано-Карпини (кн. 1, гл. 14) замечает, что Ярослав отравлен татарами с той целью, чтоб им свободно было владеть Русью. Но, по справедливому замечанию С.М. Соловьева (III, 185), татарам в таком случае нужно было бы истребить всех князей. Соловьев предполагает, что интрига против Ярослава велась, вероятно, Константиновичами Ростовскими (из собственно Константиновичей, заметим, в живых оставался только Владимир Углицкий, который принимал участие в последней поездке Ярослава в Орду). Когда не удалось оклеветать Ярослава перед ханом, прибегли к ханше, о чем хан и не знал. Иначе в самом деле трудно согласить всеобщее свидетельство и своих и иностранных источников о «нужной» (насильственной) смерти великого князя («История отношений между русскими князьями Рюрикова дома», 262–263). Летописи вообще скупы на похвалы этому князю; но одна из них (VII, 156) говорит, что он «положи душу свою за други своя и за землю Русскую», а рукописные святцы причисляют его к лику святых. См. Карамзин IV, примеч. 38.

⁴⁰ Там же. I, 180; VII, 112.

⁴¹ Там же. III, 54; V, 182; VII, 152 (там же, на с. 146, в житии Александра Невского названа святой); XV, 385; Ник. III, 18. Почти все летописи одинаково о ней говорят: «преставися княгини Ярославляя, постригшися у святого Георгия в монастыри; ту же и положена бысть, стороне сына своего Федора, месяца майя в 5 (по иным 4), на память святыя Ирины; наречено бысть имя ей Ефросинья». В новгородском Юрьевском монастыре в надгробной надписи значится: «Лета 6749 (вместо 6752) майя в 4, в Великом Новеграде почи… Феодосия… супружница вел. кн. Ярослава Всеволодовича…» Между тем Карамзину было доставлено владимирским губернатором описание Владимирских княжеских гробов, по которому Федосья с сыном Федором покоятся во Владимирской Георгиевской церкви (IV, примеч. 39). Действительно в Георгиевской церкви во Владимире, построенной Юрием Долгоруким в 1152 г. (с 1153 г. при этой церкви был женский монастырь, неизвестно когда упраздненный), есть две гробницы: одна на правой стороне, другая – на левой. На первой гробнице надпись: «На сем месте положены мощи Благовернаго Великого князя Феодора Ярославина, сына Великия княгини Феодосии, и брата св. Благовернаго Великого князя Александра Невского». На второй гробнице: «Сия Боголюбивая Великая княгиня Феодосия, дщерь Галического князя Мстислава Мстиславича, честнейшая супружница Благовернаго Великого князя Ярослава Всеволодовича Владимирского, с ним же благоговейно и благоугодно поживе и девять сынов породи: Феодора, Александра, Андрея, Константина, Афанасия, Даниила, Михаила, Ярослава, Василия да дщери две: Евдокию и Иулианию, на конец жития своего монашеский образ на ся восприя, в нем же и преименовася Евфроснния; преставися в Великом Новеграде; честное же тело ея положено в преименитом граде Владимире в пресловущей обители святаго Великомученика Георгия об едину сторону сына ея, Благовернаго Великого князя Феодора на сем месте; супруг же ея Благоверный Великий князь Ярослав Всеволодович Владимирский нуждно преставися в иноплеменных землях в Хановой Орде в 6754 (1246) году месяца сентября в 30 день; честное же тело его положено бысть в преименитом граде Владимире в соборной церкви Успения Пресвятыя Богородицы Владимирския Златоверхия на южной стороне в приделе св. Великомученика Георгия. Обитель сия создана в лето 6661 (1153) Великим князем Долгоруковым». Летописи не говорят, где она умерла, – исключая Никоновскую, по которой она умерла в Новгороде, – а говорят только, что постриглась в Георгиевском монастыре, и всего вероятнее, она погребена во Владимирском Георгиевском монастыре, хотя умерла и в Новгороде. Что же касается того, что как в Новгородском, так и во Владимирском Георгиевских храмах есть гробницы одних и тех же лиц, то это, кажется, естественное желание как новгородцев, так и владимирцев – считать принадлежащим тому или другому городу прах таких лиц, как мать и брат Александра Невского; притом же позднейшие составители вышеприведенных надписей могли неверно понять и объяснить летописные известия: они знают, что Феодосия умерла в Новгороде и похоронена у св. Георгия, а Георгиевских церквей в Новгороде не одна, и притом некоторые из них более известны, чем Владимирская, почему и решили, что Феодосия погребена в Новгороде. (Надписи Владимирские приведены в сочинении Магистра Иеромонаха Иоасафа «Церковно-историческом описании владимирских достопамятностей». Влад., 1857.) Некоторые родословные (например, Головина) называют вторую жену Ярослава Ростиславой – Феодосией. Мальгин («Зерцало Росс. Госуд.» (далее – «Зерцало…») изд. 1794 г., с. 265, примеч.) считает Феодосию княгиней новгородской, дочерью Мстислава Мстиславича Храбраго и также второй женой Ярослава. Но первой женой он считает, вопреки летописям (I, 180; VII, 112), не дочь Юрия Кончаковича, а неизвестную по имени дочь Бориса Всеславича Полоцкого; дочь же Юрия Кончаковича он считает женой брата Ярославова, Святослава, голословно утверждая, что летописцы по ошибке изменили в имени Святослава начальные 4 буквы и из него сделали Ярослава. Если Феодосия была второй женой, а дочь Бориса Всеславича первой, то выйдет следующая нелепость: положим, что первая жена Ярослава, т. е., по Мальгину, дочь Бориса Полоцкого, родилась в год смерти отца, т. е. в 1128 г.; первый сын от Феодосии, Федор, родился в 1219 г., – значит, Ярославова первая жена умерла ранее этого года. Предположим, что Ярослав вступил в первый брак лет семнадцати, т. е. в 1208 г., и в таком случае дочери Бориса Полоцкого было бы 80 лет в этом году! Кроме того, Мальгин дает Ярославу еще третью жену, неизвестную по имени дочь рязанского князя Игоря Рюриковича. Но мы не знаем такого рязанского князя.

⁴² Некоторые летописи, как, например, Никоновская (III, 3), дают Ярославу девятерых сыновей, другие – восьмерых, третьи – семерых. Последние не считают рано умершего Федора, а первые грешат тем, что из Ярослава-Афанасия сделали двоих сыновей. Некоторые летописи, как Тверская (373), опускает Ярослава, а считает Афанасия, очевидно, принимая только имя, данное при крещении (ср. Карамзин IV, примеч. 78). С.М. Соловьев также считает Афанасия и Ярослава отдельными лицами («История отношений…», 264, примеч. 1). До сих пор не все согласны в том, кто старше: Александр или Андрей. Нам кажется несомненным, что первый был старше: мы видим его в Переяславле, когда отец его занял великокняжеский стол, а Переяславль обыкновенно давался старшему между наличными великокняжескими сыновьями. Что касается дочерей Ярослава, то мы знаем двух, из которых летописи одну называют Марией; одна из приведенных в 42 примеч. надписей на гробнице Федосьи дает двух дочерей Ярославу: Евдокию и Иулианию; вероятно, Головин в свою родословную, кроме летописной Марии, внес Иулианию из помянутой надписи; Мальгин («Зерцало…», 261) отмечает также двух дочерей: Гремиславу – Евдокию, бывшую за польским королем Лешком Белым, что принимают и польские историки (Лелевель), и Иулианию, скончавшуюся девицею – инокинею под именем Марии.

⁴³ ПСРЛ. I, 173–174; VII, 102.

⁴⁴ Там же. I, 175; III, 25, 31; IV, 18–19; V, 171; VII, 107 (Всеволод отпускал Святослава в Новгород, «сдумав с дружиною своею»); XV, 289.

⁴⁵ Там же. I, 183; VII, 115–116 (под 1207 г.); I, 210–211; III, 30–31; IV, 19; V, 172 (под 1209 г.); Карамзин III, 75. См. соответственное место в биографии Ярослава.

⁴⁶ Там же. I, 183–184.

⁴⁷ Там же. I, 183–185; II, 133; VII, 117–118.

⁴⁸ Там же. VII, 126–128.

⁴⁹ Там же. I, 216. Здесь говорится, что новгородцы выгнали из Новгорода Всеволода Мстиславича, присланного туда отцом из Киева в 1219 г., и отправили к Юрию Всеволодовичу архиепископа Митрофана и посадника Иванка просить князя; Юрий дал им сына своего Всеволода. Затем уже говорится, что «Юрьи приела сын свой князя Святослава», который ходил в Кеси. Тверская летопись (XV, 334) говорит определеннее, что Юрий послал брата своего Святослава и пр. То же находим в Новгородской летописи (ш, 38; IV, 27). В Воскресенской летописи (VII, 129) под 1222 г. говорится об уходе Всеволода Юрьевича из Новгорода и приходе на его место Ярослава Всеволодовича, который вместе с новгородцами ходил к Колывани, повоевал всю Чудскую землю, взял много серебра, но города не взял. Что касается Никоновской летописи (II, 346), то по ней к Кеси ходил не Святослав, а Всеволод Юрьевич.

⁵⁰ Там же. I, 192; VII, 134.

⁵¹ Там же. I, 192; VII, 134.

⁵² Там же. I, 196. Ср. примеч. 57.

⁵³ Там же. I, 198, 200, 223, 225; II, 176, 338; III, 51–52; IV, 32–33; VII, 141–142. Одни из указанных летописей относят битву на Сити к 1237 г., а другие – к 1238; последнее, конечно, вернее. См. след, примеч.

⁵⁴ ПСРЛ. I, 199, 225; VII, 143–144, 152; XV, 373; Ник. Ill, 3. В Троицкой летописи сказано: «Того же лета (1238) отда Ростов, Суздаль брату Святославу»; но это, очевидно, ошибка, – в IV, 34: «Брату Святославу да (Ярослав) Суздаль, а в Ростове седоста Васильевичи Борис да Глеб на княжение». Ростов постоянно был в потомстве Константина Всеволодовича. Тверская летопись (370) говорит, что Святослав участвовал в битве при Сити. Но при молчании об этом других летописей, не знаем, насколько доверять в данном случае Тверской.

⁵⁵ Там же. I, 201; VII, 152; XV, 386, 400; Ник. III, 19, 26.

⁵⁶ Там же. I, 201–202, 226, 252; IV, 38; V, 187; VII, 15G, 159, XV, 397, 400 (125S и 1252 – под обоими годами о смерти Святослава); Ник. III, 30, 32, 34. – См.: примеч. 69. – Юрьев, относившийся к Суздалю, вероятно, был любимым местом Святослава: так, в 1230 г. он разобрал там обветшавшую церковь Св. Георгия, построенную дедом его, Юрием Долгоруким, и поставил новую; в 1242 г. он украсил ее. ПСРЛ. VII, 137, 138. См. текст к примеч. 53.

⁵⁷ Там же. I, 191; XV, 398. По старинным рукописным святцам Святослав и сын его Димитрий считаются святыми. Карамзин IV, примеч. 83.

⁵⁸ Там же. I, 200, 225; XV, 373; Ник. III, 3.

⁵⁹ Там же. VII, 156; Ник. III, 27.

⁶⁰ Там же. IV, 38; XV, 395.

⁶¹ Там же. I, 201, 226; IV, 38; VII, 159; XV, 395, 400; Ник. III, 30–31; Татищев (IV, 22) говорит, под 1248 г., что Михаил согнал с Владимирского стола Святослава; «Блаженный же Кирил епископ Ростовский посла взя тело его, и положиша его в церкви Пречистыя Богородицы во Владимере». Очевидно, здесь не передано о походе на Литву и битве на берегу Протвы. Впрочем, так нужно было бы Татищеву передать дело по летописям, которые нам известны; но у него этот эпизод изложен как будто по иным источникам: вслед за вышеприведенной выпиской он говорит, что Андрей с другими суздальскими князьями пошел на Литву и побил ее «изоцова» (в Никоновской летописи «побита их изупцова» – у Зубцова?). «Князь же Александр, слышав сия, елика сотвори брат его Михайло, прииде в Володимер и бысть им пря велия о великом княжении, они же уложа ити во Орду и пойдоша князи Александр и Михаил и многу стязанию бывшу» (как будто не окончено). Далее о Михаиле нет ничего, как и о битве на Протве. Поход же Андрея можно принять за продолжение первого похода, после которого литовцы, очевидно одержавшие на Протве верх, могли достигнуть Зубцова. Во всяком случае, странным может казаться в хронологическом отношении то, что Александр вступает в спор с Михаилом и идет с ним в Орду, на что требовалось немало времени. Но нам решительно несомненным кажется, что битва на берегу Протвы здесь по недосмотру упущена, а ниже вместо Михаил следует читать Андрей. Дело было, конечно, так: Андрей и Александр отправились в 1247 или 1248 г. в Орду; Михаил, пользуясь отсутствием старших братьев, выгнал из Владимира слабого и, как видно по его действиям, бесхарактерного Святослава. См. примеч. 69.

⁶² Мальгин («Зерцало…», 267) дает ему сына Бориса; покойный М.Д. Хмыров («Алфавитно-справочный перечень удельных князей», № 404), отмечая у Михаила сына Бориса, ссылается на какие-то нелетописные сказания, под которыми, может быть, разумеет того же Мальгина. Во всяком случае, об этом Борисе мы ничего не знаем.

⁶³ Ни родословные, ни историки не согласны относительно старшинства Андрея и Александра. Мы считаем старшинство последнего несомненным на том основании, что Александр занимал Переяславль. См. примеч. 43.

⁶⁴ ПСРЛ. I, 200 (под 1239 г.), 225; V, 174; VII, 143; XV, 373; Ник. III, 3.

⁶⁵ Там же. III, 53; V, 179 и след.; VII, 149; XV, 381; Ник. III, 14.

⁶⁶ Там же. I, 201 (под 1242 г.); III, 53; IV, 37, 179 (под 1241 г.); V, 180; VII, 150; Ник. III, 14–15.

⁶⁷ Хотя летописи и молчат о характере Святослава, но по действиям его видно, что он был слабохарактерен: так, в борьбе старших братьев он переходит на сторону то одного, то другого, а потеряв великокняжеский стол, не настойчиво добивается его возвращения. Такие качества характера, вероятно, и подавали повод племянникам его искать под ним великокняжеский стол.

⁶⁸ ПСРЛ. I, 201, 252; II, 341; IV, 38; VII, 156, 159, 236; Ник. 26, 31. Летописи тут, кажется, спутывают события: I, 252 и IV, 38 под 1248 г. говорит, что Андрей прогнал с Владимирского стола дядю своего, Святослава Всеволодовича, и сам сел во Владимире; по другим летописям, Андрей и Александр пошли в Орду (а оттуда, конечно, прямо в Монголию) в 1247 г., а из Монголии воротились в 1249 г. Вероятно, Андрей прогнал дядю по прибытии из Монголии на том основании, что он (Андрей) получил Владимир от самого великого хана. В таком случае следует предположить, что после убийства Михаила Святослав вторично занял Владимирский стол. Этим же могут объясняться и безуспешные хлопоты Святослава в Орде в 1250 г., если только он ходил в Орду с этой целью. См. примеч. 62.

⁶⁹ Там же. I, 202; VII, 159; XV, 396; Ник. III, 32.

⁷⁰ Там же. I, 202, 226, 252; II, 342; IV, 38; V, 187; VII, 159–160. Эти события совершились в 1251–1252 гг., но в разных летописях они размещены под этими годами различно: по I, II, IV и VII и нашествие Неврюя, и бегство Андрея совершились в 1252 г.; по V – в 1251-м; XV, 396 и Ник. III, 33 и далее пристают к первым; первая из этих последних под 1252 г. неверно передает, что Андрей в Швеции был убит, а далее, с. 403, под 1264 г. сама же говорит о его смерти; то же говорится в V, 187 под 1252 г., – а IV, 38 под тем же годом говорит, что он убит Чудью.

⁷¹ Воскресенская летопись (VII, 160) говорит о возвращении Андрея под 1252 г. не потому, что он действительно в этом году возвратился, а потому, что составитель свода хотел сгруппировать о нем факты.

⁷² ПСРЛ. I, 203, 226; Ник. III, 37–40. Думаем, что Андрей возвратился в Суздаль, а не во Владимир, как можно вывести из неопределенного известия I, 203, и нет никаких оснований полагать, что он возвратился помимо своей отчины – в великокняжескую, куда вскоре прибыл из Новгорода Александр.

⁷³ Летописи не согласны в обозначении года его смерти: I, 226; IV, 39 и XV, 403 считают годом смерти его 1264 г.; V, 192—1265; VII, 164—1263; Ник. III, 43—1264. См. следующее примеч.

⁷⁴ В летописях говорится, что Андрей «поа Даниловну Романовича» (см. цит. 70-го примечания), но как ее звали, нам неизвестно. К.Н. Бестужев-Рюмин («Энцикл. словарь, сост. русск. учен, и литер.», т. IV, под Андреем Ярославичем) и М.Д. Хмыров (№ 185) называют ее Юстиной, попросту – Устиньей. Кажется, они сбились известием Никоновской летописи, или Мальгиным. Никоновская летопись под 1278 г. (III, 66) говорит: «Преставись благоверный князь Андрей Ярославич и жена его Устиния»; на поле против этого места отмечено: «Андрей Ярославич углиц.». Но все летописи считают годом смерти Андрея или 1263, или 1264, или, наконец, 1265, в том числе второй из указанных годов, в своем месте, принимает и Никоновская летопись (см. предыдущее примечание), не говоря, впрочем, что тогда же умерла и жена его. Кассель, или Кисель (как своего земляка величает местная ярославская литература) в своей «Истории города Углича» (Ярославль, 1844), основанной, между прочим, на местных летописях, называет Устиньей жену Андрея Владимировича Углицкого, умершего в 1261 г. (I, 204; VII, 162). Карамзин (IV, примеч. 182) относит смерть Андрея Владимировича и жены его Иустины к 1278 г. В таком случае следует принять предположение Кисселя, что больной Андрей в 1261 г. мог передать владетельные права над Угличем брату Роману, а летописцы таким образом этот год (1261), видя князем Углицким Романа, могли счесть годом смерти Андрея, хотя он мог дожить и до 1278 г. Очевидно только то, что Никоновская летопись смешала здесь Андрея Углицкого с Андреем Суздальским и Устинью, жену первого, приурочила к последнему. Сопоставляя «Даниловну Романовича» одних летописей с Устиньей, женой Андрея якобы Ярославича Углицкого – Никоновской. Мальгин («Зерцало…», 270) прямо называет жену Андрея Ярославича Иустинией Данииловной, дочерью Даниила Романовича, что принимает и Хмыров. Но последний в то же время жену Андрея Владимировича Углицкого (№ 305) называет также Устиньей, «известной только по имени», очевидно односторонне пользуясь только вторым известием Никоновской летописи (III, 66), из которого действительно не видно, чья была дочь эта Устинья. Итак, пока мы знаем только, что Андрей был женат на дочери Даниила Романовича и что Устинья, жена Андрея Владимировича Углицкого, благодаря ошибке Никоновской летописи, назвавшей последнего Ярославичем, приписывается некоторыми Андрею Суздальскому.

⁷⁵ ПСРЛ. I, 219; III, 43; IV, 29; V, 173; VII, 134; XV, 350 (под 1229 г.). По летописям не видно, когда Александр родился; основанием определения года рождения для нас послужили: Муравьев А.Н. Жития святых. Месяц ноябрь. СПб., 1856. Житие это извлечено из двух рукописных житий, хранящихся в Невской лавре и духовной академии, и жития святого князя, составленного архимандритом Кириллом. Ярослав удалился из Новгорода вследствие того, что новгородцы держали сторону оскорбивших его псковичей.

⁷⁶ Там же. III, 44.

⁷⁷ Там же. III, 47; IV, 29.

⁷⁸ Там же. I, 220–221, 225; III, 50; IV, 30; V, 173; VII, 138, 143; XV, 373; Ник. III, 3.

⁷⁹ Там же. Одни из летописей относят женитьбу Александра и укрепление берегов Шелони к 1238 г., как IV, 34 и Ник. III, 3; другие – к 1239 г.: III, 52; V, 174; VII, 144.

⁸⁰ Там же. IV, 35–36, 179; в житии его: I, 204–206; V, 2–6, 176–179; VII, 146–149; XV, 376 и след.; Ник. III, 9-13 под 1241 г. По III, битва была 15 июля. См. также V, 227; VII, 216.

⁸¹ Там же. III, 53; IV, 37; V, 179; VII, 149; XV, 376–380; Ник. III, 13.

⁸² Там же. III, 53; IV, 37; V, 179; VII, 149; Ник. III, 13–14.

⁸³ Там же. I, 201, 225; III, 53–54; IV, 37, 179–180; V, 10, 180–181; VII, 149–151; XV, 385; Ник. III, 14–17 (Ледовое побоище под 1243 г.). (О поездке Александра в Орду см. в следующем примеч.) По Никоновской и Софийской 1-й (т. V), Александр, узнав о несчастий Пскова, отправляется в Новгород с братом Андреем в 1241 г.; по другим же летописям, например, VII, 150, Ярослав послал Андрея в помощь Александру, когда последний освободил уже Псков, следовательно, пред Ледовым побоищем. Интересно обозначение летописцем (VII, 150) строя рыцарских полков, в каком они выступили против русских: «немцы же и чудь пробишася свиньею сквозе плаки», т. е. острым клином или треугольником, вершина которого обращена была к русским. О походе Александра на литовцев говорит одна Воскресенская летопись (VII). В 1242 г. Литва также набегала на Новгородскую землю и была побита Александром. Не смешала ли Воскресенская летопись поход 1245 г.? Но под последним годом она отмечает нападение Литвы на Торжок и Бежецк. Историки наши о первом нападении (о «пакостях») Литвы не говорят; Карамзин (IV, примеч. 35) из обоих набегов Литвы как будто делает один – 1245 г. (Хронологию событий 1239–1242 гг. см.: Энгелъман. Хронологические исследования в области русской и ливонской истории. СПб., 1858).